Школьный урок
С чего начать рассказ о своей жизни? Со дня рождения? Но я его не помню. С детского садика? Но это не очень интересно. А если вспомнить школу и рассказать о своих школьных годах. И начну я с 1-го сентября 1958года, когда я пошла в 5-ый класс.
Закончила я 4-ый класс отличницей с похвальной грамотой. Моя первая учительница Анастасия Ивановна Аниськина рассталась с нами и принимала сейчас первоклашек. А у нас должны были появиться новый классный руководитель и учителя-предметники. Мы привыкли к своей первой учительнице, которая любила и опекала нас. А сейчас мы с тревогой ожидали появления в нашей жизни новых преподавателей.
Все классы построились на школьной спортивной площадке. И директор школы Самвел Вагинакович Заргарян произнес пламенную речь. Когда я поступала в первый класс у нас в школе был директором Иван Васильевич Меленушкин, участник ВОВ и преподавал он историю. Но его летом положили в госпиталь со старыми ранами, а когда выписали после лечения, место директора в школе было уже занято. И пришлось Ивану Васильевичу искать новую работу, как и многим другим учителям, с которыми не сработался новый директор. Правда, жена Ивана Васильевича- учительница начальных классов Полина Ефимовна осталась работать в нашей школе. А в школе появились новые преподаватели… И сейчас они должны были учить нас… К нашему классу подошел высокий, немного сутуловатый, лысеющий, нескладный молодой человек в очках с толстыми стеклами и сказал- «Я ваш новый классный руководитель, преподаю математику. А зовут меня Григорий Абрамович Каплан». И повел нас за собой, и не только в школу. Это был КЛАССНЫЙ УЧИТЕЛЬ. Он ходил с нами в музеи и на экскурсии, в драмтеатр и театр оперы и балета, в знаменитую бакинскую Девичью Башню… Он учил нас не только математике, но и знакомил нас с высоким искусством и историей края, где мы жили… Я благодарна этому ЧЕЛОВЕКУ за все знания, которыми он щедро делился с нами, своими учениками…
-2-
Григорий Абрамович привёл нас в класс и стал рассказывать нам про математику. В начальных классах мы изучали арифметику и это была всего лишь небольшая часть большой и увлекательной науки –Математики. Мы были его первыми учениками, так как он только что окончил институт и попал в нашу школу по распределению. И он немного боялся нас, а мы тоже чуть-чуть побаивались его… А второй урок у нас был русский язык. Мы вошли в класс, где пахло краской от свежевыкрашенных стен, пола, парт и классной доски. Новая учительница лет сорока сказала нам, что она завуч школы, зовут её Вера Владимировна Бунич и будет она преподавать нам русский язык и литературу. Я сидела на парте у окна вместе со своей подружкой Лидой. Учительница посмотрела на меня и вызвала к доске. В коричневой школьной форме с кружевными манжетами и воротничком, в белом фартучке (ведь первый раз в пятый класс) я подошла к доске. Учительница попросила меня написать на доске сегодняшнее число и «классная работа». Я взяла мел и стала писать мелом на доске. Но мел не хотел писать ни одной буковки. Мел скользил по невысохшей краске классной доски, не оставляя следов. Я нажимала мелом изо всех сил, но тщетно. Учительнице это не понравилось, она сама подошла к доске и стала писать мелом на ней. У ней это получилось. Она дала мне мел и сказала, чтобы я писала. Но все старания мои были напрасны. Мел заупрямился, и мне снова не повезло. К доске вызвали мальчика по фамилии Филиппов и тут мел у него стал писать! Мне снова дали мел и велели писать. но мел меня не слушался. И опять у меня нечего не получилось. Это разозлило учительницу, и она поставила мне двойку в дневник и журнал. Я получила двойку впервые за время учебы, получила из-за мела и выкрашенной классной доски. Я была членом совета пионерской дружины, отличницей. Моя фотография висела на школьной доске почета. И мне было стыдно и обидно перед своими одноклассниками.
-3-
Всю перемену я проплакала, у меня разболелась голова. И Лида пошла со мной медицинский кабинет. Медсестра померила у меня температуру, и она оказалась меня повышенной…
Медсестра знала меня с рождения, так как была моей соседкой, а её муж был другом моего беглого отца. И я со слезами на глазах рассказала ей, что случилось на уроке, попросив при этом ничего не говорить моей маме. Она пообещала это и выписала мне освобождение на два дня. Мама работала эти дни в первую смену. И я весь следующий день пробыла дома, приходя в себя от такой несправедливости… Когда я пришла в школу, запах краски проветрился. И я уже могла писать мелом на высохших классных досках.
Но в конце месяца было родительское собрание. Мама работала в ночную смену и поэтому пришла на собрание вместе с соседкой тетей Соней. Тетя Соня была уникальным человеком. Она знала всё и обо всех живущих соседях не только нашего двора, но и близлежащих домов… Но про неё никто ничего не знал… А ещё у неё были очень красивые миниатюрные замшевые туфельки разных цветов, которые я ни в одном магазине и ни на ком ни разу за всю свою жизнь не встречала…
Я училась во вторую смену и осталась после занятий на собрание, чтобы вместе с мамой пойти домой. Перед родителями выступила завуч. Она говорила об учебе, об дисциплине, которая хромает, о посещаемости, об ответственности родителей за поведение учеников. Тут с места поднялась тётя Соня с вопросом- «Отвечает ли учитель, если ребенку ставят двойку, за то, что мел не пишет на невысохшей от краски школьной доске. Ребенок не виноват, что школа вовремя не подготовила класс к началу учебы. А ребенок, получив двойку, расстроился, у него поднялась температура. И он вынужден был пропустить занятия.» Завуч сразу поняла, о чем идет речь, и назвав мою фамилию, сказала, что она ждет мою маму и меня после собрания.
-4-
Мама очень удивилась такому приглашению, но еще больше удивилась завуч, увидев мою маму вместо тети Сони. А когда мама представилась ей, она заявила: «ваша дочь будет учиться у меня до десятого класса, но она никогда не получит у меня пятерку». Мама ответила: «вы учитель, что моя дочь заслуживает, то и ставьте», а мне сказала- «ты знаешь, что мой отчим не пустил меня в школу, и я неграмотная, но ты должна учиться за двоих- за себя и за меня. Учись и не бойся никого и ничего». Я очень старалась, много читала, была редактором школьной стенгазеты, старостой разных кружков, слушала и изучала уроки, которые передавали по радио в классном часе, была членом школьного комитета комсомола, была записана во все библиотеки нашего большого поселка, участвовала в различных олимпиадах, защищая честь школы. Но завуч держала своё слово крепко. Хотя на уроки русского языка и литературы я всегда готовилась и сочинения писала без ошибок. Но завуч была верна своему обещанию и никогда не ставила мне отличных отметок. Многие из моих сочинений учитель давала переписывать своей любимой ученице и эти дубликаты потом пересылались в РОНО. И так прошло три года. А потом в нашу школу- десятилетку пришли школьники из других поселковых школ-семилеток. И меня одну из всего нашего класса перевели в образованный новый класс. Каплана директор со скандалом уволил, так как закончился срок его трехлетней отработки после института. Если бы Григорий Абрамович остался работать в нашей школе, то я бы наверно стала математиком. Но он ушел... А тут моя подружка Лида, которую также одну распределили в другой чужой класс, устроила дома сцену по этому поводу. Её родители пришли в школу к директору с просьбой перевести её в мой новый класс. И вновь мы с Лидой оказались на одной парте, правда, среди чужих одноклассников. Но мы с Лидой были в своей родной школе, а они были пришлыми… Правда, учиться нам пришлось не десять лет, а одиннадцать.
-5-
Но не только у меня были проблемы с учебой и учителями. У Лиды не всё было ладно с химией. Я старалась помочь ей, но она не могла понять… И учитель химии пообещал оставить её на второй год. Она была очень расстроена этим заявление, даже плакала. А на следующий день, когда Лида пришла в школу, я заметила на её щеке большое красное пятно. Она рассказала, что, когда после уроков пришла домой, то долго плакала, а потом написала записку «умираю от химии, умираю из-за химии». Затем налила в стакан уксусную эссенцию и хотела выпить. Но сестренка, которая была младше её на год, заметила странное состояние Лиды, выбила из её рук стакан и разбила его. Лида устроила истерику… А вечером того же дня к ним в дом пришел наш химик, который был приятелем её отца. И отец показал учителю записку и рассказал, что произошло дома. Химик был так поражен случившимся, что залепил Лиде пощёчину со словами «Дура, если ты не можешь понять предмета, то это не повод для самоубийства. А из-за твоей глупости я мог оказаться в тюрьме, а ты на том свете». Но после этого случая он стал внимателен с учениками и более сдержан в общении с нами. Школьница преподала опытному учителю жизненный урок.
Школьные годы имеют свойство заканчиваться последним звонком, выпускными экзаменами и выпускным вечером. Выпускные экзамены я сдала на пятерки, а на выпускной вечер по сложившимся семейным обстоятельствам попасть не смогла и, естественно, не получила аттестат об окончании школы. О том, как я с боем получала аттестат в родной школе, можно написать целый рассказ. Но когда я его всё-таки получила, то испытала шок- там были одни четверки, даже по пению, хотя я пела в школьном хоре. Но ведь годовые отметки у меня были отличные, и меня каждый год награждали грамотами за отличную учёбу. А характеристика была как у самого последнего ленивого ученика, чуть ли не хулигана. Да, завуч постаралась… И только химик поставил мне пятерку, и я благодарна ему за его честность. Завуч сдержала свое слово, данное одиннадцатилетнему ребенку, но она проиграла ту незримую дуэль между нами Она не смогла сломать меня, школа закалила меня, и я была готова ко взрослой жизни. Но я благодарна ей за то, что я стала хорошо понимать русский язык. А закон бумеранга, в который я наивно верю, никто не отменял. Спустя годы один из учителей, которых Заргарян выгнал со скандалом из школы, стал секретарем райкома партии. И первым делом он проверил личное дело школьного директора. Оказалось, что у того не было даже диплома о высшем образовании, а были родственные связи… И с большим скандалом директора проводили на пенсию, хотя за мошенничество ему грозило другое госучреждение…
Я едва успела подать документы в Политехнический институт на химический факультет. Экзамена по химии я не боялась, так как знала химию хорошо. На все вопросы экзаменационного билета и на дополнительные вопросы экзаменатора я ответила уверенно, четко, написала все формулы реакций. А он спросил в какой школе я училась, наверное, его поразили мои знания по химии. Я ответила, назвав даже учителя химии. Его ответ меня удивил. Он сказал, что ставит мне четверку за знания. «Но почему, ведь я ответила, на все вопросы и написала все реакции правильно.» Его ответ меня шокировал: «Я заведующий кафедры химии. Тебя я вижу впервые, а тех ребят, которые сейчас готовятся в этой аудитории к ответам, я знаю с детства- это друзья мои детей и дети моих друзей...». У меня не хватило одного балла и не было одного года трудового стажа, чтобы стать химиком. Но с моими отметками меня перевели на строительный факультет на вечернее отделение. Так я получила первый, но увы, не последний, институтский урок. Школьный и институтский уроки подготовили меня к тем трудностям, которыми меня щедро награждала жизнь. И я училась у ЖИЗНИ.