- Лиз, ты завтра с нами? Мы вечером к водопаду, - Андрейка отсыпал зеленоглазой подружке в карман горсть семечек.
Лиза погладила золотистую косу, и задумчиво накрутила на палец выбившуюся прядь. После странной смерти сестры она не приближалась к подножию водопада, да и речку, что вела к нему стороной обходила.
Но вчерашний сон. Аннушка облачком прилетела предупредить: «Отпустишь одного Андрейку – потеряешь навеки. Под капюшон не заглядывай, назад не оборачивайся». Ничего не поняла, а предчувствие опасности осталось
- Ну что, струсила? Или мне Маньку позвать?
- А кто собирается?
- Петька с Нинкой, да Колька с Веркой, ну, может, Генка, а вот с кем непонятно, он уже половину девчонок перещупал.
- Ладно, только давай пораньше, травы пособираем, она там особую силу имеет.
Лиза услышала, как заскрипела дверь в сенях, и, неловко чмокнув Андрейкину щеку, побежала в дом.
Отец на ступеньках набивал табаком Жукова любимую трубку, подарок помещика. Лиза пристроилась рядышком.
- Папа, правда, что в лесу около водопада привидения бродят?
- Ой, доченька, непонятное это место, заколдованное что ль. Еще и церквей не было, да и на месте села болото, а люди к нему со всех сторон света пробирались. Капище славянское. Только вот диво, сотни лет прошло, никто там кроме кабанов да медведей не живет, а храм все краше становится, все больше завитушек заковыристых, да колонн небывалых, прям из земли выросших.
- Как интересно, вот бы увидеть.
- Говорят, что не всяк оттуда живым возвращается, но, ежели вернулся, то вроде как колдуном заделался. Силы придает, болезни исцеляет, деньги приманивает. Вот и идут. Кто зачем.
- А ты не ходил?
- Я нет, а вот дед твой не раз туда хаживал. Кстати, слышала, лет двадцать назад к помещику сказочник столичный приезжал, Пушкин, что ль. Так вот и его дед водил. Вдохновенья, вроде искал.
- Аннушку нашу ведь тоже недалеко нашли.
- Ее, родную, еще живой принесли, бредила все про капюшоны цвета крыла галки, да что заглядывать в них нельзя. Там пустота, клюв и красные вращающиеся зрачки.
- А дед про приведения не рассказывал? Нас мальчишки пугать любят.
- Что-то было, кажется, если траву какую-то с корнем в костер бросишь. Не помню. Пошли спать, а то уж до петухов недалеко.
- Ведьмочка моя, ребята уже костер разожгли, - Андрейка пощекотал травинкой шею девушки.
Лиза отряхнула корень девясила, срезала с него тоненькие отросточки и бережно уложила в вышитый мешочек. Она старалась не реагировать на щекотку, но все равно рассмеялась.
Вся компания уже расположилась у огня. Гена наигрывал что-то цыганское, Вера исполняла импровизированный танец, Петя ворошил угли, Нина с визгом пыталась увернуться от Кольки, который изображал приведение.
Андрейка раскопал картофелину и перебрасывал ее из руки в руку. Как только немного остыла, разломил пополам и, встав на колено, преподнес половинку Лизе. От картофелины исходил такой аромат, что все последовали их примеру. И вскоре из еды остались лишь семечки.
- Петь, перестань рисовать в углях. О ком размечтался?
- Мне хотелось бы построить дворец, необычный, каких еще не было.
- Ого, Петь, а одну комнату из зеркал, чтобы во всех отражаться во время танца, - подхватила Вера.
- И сад вокруг, но в центре должен расти столетний дуб, - Андрейка раскинул в стороны руки, изображая ветви.
- И вишни, я их обожаю. А еще малышню люблю, хочу дюжину нарожать.
Нинино признание рассмешило всех, Коля тут же спел колыбельную самому толстому полену.
- Лиза, а ты что молчишь?
- А Лиза хочет летать вокруг на метле, собирать травы и толочь их в ступе вместе с кровью младенцев. Она же у нас ведьма, - Андрейка схватил мешочек с корнем девясила, и, забравшись на камень, исполнил танец то ли африканских дикарей, то ли Бабы Яги. С улюлюканьем. Нога соскользнула, и корень полетел в костер. Дым заволок все вокруг, аромат ночных фиалок наполнил поляну.
Первым вздрогнул Гена, его музыкальный слух уловил изменения в журчании воды.
- Ты такой же трусливый, как Лизка. Я ее еле уговорил пойти с нами.
- Неужели ты не слышишь, что к плеску примешивается шорох ткани.
Внизу водопада ребята увидели бледный свет. Лиза вспомнила про необычный храм.
Петя пришел в восторг, и, соорудив небольшой факел из ветки, пошел к свету. Ухнул филин.
- Петь, подожди, одному нельзя.
И остальные, взявшись за руки, направились следом. Любопытство и ожидание приключения будоражило молодую кровь. Нина хотела остаться, но одной у костра еще страшнее, и она присоединилась к компании.
Звуки впереди постоянно менялись. Теперь к шороху одежды добавилось равномерное постукивание. Воздух стал плотным от мелкой пыли. Самодельные факелы затухали один за другим. По коже ползли уже не мурашки, а муравьеды. Шли осторожно и молча, как будто боялись спугнуть свет. Все внимательно слушали звуки по ту сторону тишины.
Темнота отступила внезапно и лунный свет, словно вспышка молнии, ослепил ребят. Глаза слезились и болели, будто при ярком солнце на заснеженном поле. Наверху река, как убегающее через край молоко, бурлила и лилась вниз. Разбиваясь о камни, она вздымала к небу рукава свадебных платьев, тут же перекраивая их в лунные кимоно, мёртвые и живые одновременно, которые принимали очертания монашеской одежды, постепенно наполняясь прозрачной плотью. И все это великолепное кипейное белоснежье работало как молоточки в рояле пианиста-виртуоза.
От белых послушников также трудно оторвать взгляд, как от цветущих яблонь, как от плывущих облаков, как от летящих лебедей.
Только Петя смотрел на результат их работы, он запоминал каждый завиток, в восхищении упав на колени перед нерукотворной красотой.
Никто сразу не заметил, как Нина подошла к самому крайнему монаху.
- Только не заглядывай в капюшон, - закричала Лиза.
Но было поздно. Нина лежала без движения. В отчаянии Коля бросился с кулаками на послушника, и остался лежать рядом.
Страх у Лизы прошел, она вспомнила весь сон
- Девочки забирают Нину, ребята – Колю. На монахов глаз не поднимать. Когда вытащим, идем, не оглядываясь, - уверенный голос заставил всех подчиниться.
До костра шли также молча, но это уже было молчанием похоронной процессии.
Место силы. Одних убивает, другим дарит необыкновенные возможности. Дюжине детей не удалось появиться на свет. Коля очнулся, но больше никто от него не услышал ни слова.
О Лизе шептались, как о ведьме, уже не в шутку. Многих она на ноги поставила, но ее способность слышать голоса растений пугала людей. Поговаривали, что и мужа Андрея она колдовству обучила. За его необыкновенными розами аж из самой столицы ученые приезжали.
Про Гену почти забыли, он в монахи подался.
Верой же гордились, она в Париже танцевала. А еще больше односельчане хвастались знаменитым Петром Ивановичем, зодчим.