По воскресным дням почти все женщины нашего многоквартирного дома ходили на рынок вместе, так сказать, коллективно. Эта традиция пошла с далеких времен, когда я был еще студентом первого курса.
И случилось это так.
Вышла однажды во двор какая-то женщина и крикнула, глядя в открытое окно на втором этаже:
- Лена! Ты на рынок со мной пойдешь?
И во многих окнах сейчас же появились женские лица, потому что имя «Лена» всегда было очень популярно в нашем городе. И за покупками на рынок отправились все, кто услышал этот призывный крик.
А в то утро, с которого начинается сюжет моего рассказа, наши домохозяйки просто вышли из своих квартир уже в определенное время и веселой гурьбой отправились на рынок. И прохожим, глядя на них, казалось что они идут не за тем, чтобы купить помидоры и картошку, а чтобы совершить какой-то подвиг, например , спасти пропавших в тайге детей или помочь убрать огромный урожай зерновых на целинных землях
А женщины, вернувшись домой с тяжелыми сумками, присели отдохнуть в тенечке нашего уютного двора.
И в это время из первого подъезда вышел парень по имени Жора, а по прозвищу «Артист», и закричал:
- Ну, бабы, покупайте новые замки на двери: Лёха Сохатый вчера из тюрьмы вышел!
Все жильцы дома, хорошо знали, кто такой Лёха Сохатый, и наших женщин это известие очень опечалило. Ведь этот вор – «медвежатник», опустошив все сейфы в округе, принимался грабить квартиры, в том числе, и в доме, в котором жил. И сейчас он, отбыв в лагерях очередной срок, возвращался в свою квартиру, где жила его дочь.
Дом притих и затаился в ожидании злодея, который мог нарушить покой его жильцов, продолжавшийся уже в течение пяти лет.
Леха появился к вечеру, в новом шевиотом костюме и с маленьким чемоданчиком в руках. Он вежливо поздоровался с сидящими у подъезда старушками, вытер ноги о резиновый коврику входа и поднялся к себе на второй этаж.
Но такое его поведение не могло успокоить народ, потому что Лёхина внешность осталась прежней, а она всегда вызывала у всех подозрение и даже ужас. Он действительно был похож на сохатого, то есть на огромного лося: крепко сбитый, высокий, но сутулый мужик с мутными недобрыми глазами и густыми бровями над ними. Ступал он медленно и осторожно, словно шел по топкому болоту, руки его, длинные и мускулистые, колебались в такт его шагам и, казалось, в любую минуту были готовы схватить вас за горло.
На следующий день на детской площадке собрались жильцы, у которых были основания опасаться грабежей. Ведь Сохатый, как только у него закончатся заработанные на лесоповале деньги, обязательно будет искать их в квартирах состоятельных людей, называемых местными олигархами .
Особенно был обеспокоен Савелий Куркин, хозяин двух продовольственных магазинов поблизости.
- Надо немедленно обратиться в полицию, - сказал он громким шепотом,- и предложить им установить за Сохатым наружное наблюдение за наш счет.
Большинство присутствующих поддержало Куркина, но бывший адвокат Миша Гринберг, назвал его предложение пустой и опасной болтовней: ведь оплата наружки со стороны местных олигархов может быть классифицирована как взятка.
И тут в разговор вступила бойкая старушка по имени Прасковья Максимовна, торговавшая семечками у входа на стадион «Спартак». Она сказала, что подслушала разговор Сохатого со своей дочерью Верой, которая работала водителем трамвая. Он, якобы, спрашивал ее, не найдется ли в трамвайном депо какой-либо работы для него. Из этого торговка семечками сделала вывод, что грабитель решил «»завязать» и заняться общественно – полезным трудом.
- Поживем – увидим, - подвел итог этого заседания вездесущий адвокат, и все разошлись, слегка успокоенные таким поворотом событий.
А Алексея Ивановича Бокшина, по прозвищу «Сохатый», действительно приняли в депо слесарем по ремонту подвижного состава, и теперь рано утром он уходил на работу, а вечером возвращался домой и обязательно вежливо здоровался со старушками у подъезда.
А выходные Лёха проводил исключительно дома, и успокоенные обитатели нашего дома даже стали приглашать его сыграть с ними партию в домино. Но тут произошло событие, которое вновь заставило всех заговорить о Сохатом. Но, отнюдь, не о криминальной опасности с его стороны. А, можно сказать, совсем наоборот.
Соседкой Лёхи по лестничной площадке была одинокая женщина, потерявшая недавно мужа и воспитывавшая шестилетнего сына Ванечку.
Сохатый обратил на него внимание, когда заметил, что Ванечка никогда не играет с другими детьми, а одиноко сидит в песочнице, загружая игрушечный самосвал песком, и высыпая его в метре от места загрузки.
- А тебе не хочется побегать наперегонки с товарищами? - спросил его Сохатый, присаживаясь на бортик песочницы.
- Мама говорит, что мне нельзя бегать, - ответил мальчик. – Я один раз поднялся быстро по лестнице, и мне было плохо. Скорую помощь вызывали.
- А, может быть, её вызывали, потому что ты плохо ешь? – поинтересовался Лёха.
- Нет, я хорошо ем, - возразил ему Ванечка. – Я не люблю только манную кашу и отдаю её кошке Марусе.
- А мама тебя за это тебя не ругает?
- Она меня никогда не ругает, потому что она добрая. Она и тебя тоже жалеет. Говорит, что ты многого натерпелся.
Сохатый смутился, и тем же вечером позвонил в дверь к соседке. Она не удивилась его визиту и предложила чаю.
- Я его терпеть не могу после лагерей, - усмехнулся он. – Как ваш сын манную кашу.
- Он вам и об этом рассказал, - печально сказала она. – А еще о чем?
-О том, что вы очень добрая.
- Это он по малолетству говорит, а, иначе сказать, по неопытности детской . Я не добрая, а горем своим убитая.
- А в чем горе-то? Сын у вас растет, и в доме, как я погляжу, достаток.
- Болен Ванечка тяжко. Врожденный порок сердца у него. Возила я его в Москву на обследование, и там мне сказали, что болячка эта у него не такая, как у всех. Операции на сердце они давно уже проводят, а с таким осложнением еще не встречались. Но еще они сказали, что могут сделать такую операцию с помощью коллег из Германии, но только за большие деньги.
- И сколько просят?
- Два миллиона рублей. Мне таких денег век не собрать, и помочь нам некому.
- А на телевидение вы не обращались? Я там часто вижу ролики с просьбой помочь тяжелобольным детям.
- Обращалась, еще год тому назад. Нет пока результата, даже миллиона на наш счет не поступило.
Он вернулся в свою квартиру опечаленным и мрачным и долго копался в своей телефонной книжке.
А на следующий день он снова пришел к песочнице, где играл сам с собой Ванечка, и развлекал его разговорами о собственном беззаботном детстве, когда он тоже не любил манную кашу.
И так стало повторяться почти каждый день, пока это не заметили жильцы нашего дома.
Однажды Анастасию Петровну, Ванечкину маму, остановила Прасковья Максимовна и с возмущением сказала:
- Ты куда смотришь, Настя? Какой-то бандит всё время играет с твоим сыном, а ты и в ус не дуешь! Ты разве не знаешь, какие у них в лагерях окаянства совершаются? С чего это Сохатый к твоему Ванечке прилип?
Анастасия Петровна не ответила на это ни одним словом, но вечером рассказала обо всём Сохатому.
Тот понимающе кивнул головой:
- Всё правильно говорит Прасковья. Нельзя ко мне, бывшему вору и лагернику, и близко детей подпускать. Уеду я скоро отсюда, вы не беспокойтесь. И Ванечку, ради Бога, берегите. Славный он у вас пацан.
И через неделю он уехал в Москву.
Обо всем, что там с ним произошло, мне рассказал его бывший подельник, Григорий Бухарцев, по прозвищу Штырь. Он приехал в наш город, чтобы отыскать своих родителей, которых определили в приют для престарелых, потому что за ними некому было ухаживать. А я работал тогда в отделе социального обеспечения, и у меня были адреса всех подобных приютов нашей области и списки лиц, проживающих там.
И как-то во время одной из бесед с Григорием выяснилось, что он хорошо знает Лёху Сохатого и встречался с ним в Москве.
И вот что я узнал от него.
Сохатый приехал в столицу поздно вечером и сразу же пошел к «пахану», то есть главарю шайки, членом которой он был до последней своей отсидки.
- Слушай, Иван, мне нужна зелень. Причем, много, - сказал он. - Я отработаю, не кипишуй.
-А чего мне бояться? - ответил «пахан». – Я всегда готов помочь корефану. Только слышал я, что ты совсем не при делах нынче. Завязал, говорят, с концами. Трудиться пошел на благо отчизны. Вот сходим с тобой на дело парочку раз, а там я посмотрю, давать тебе бабло или нет.
- Мне срочно надо, - продолжал настаивать Сохатый.
- Тогда обратись в банк, там срочные кредиты выдают, - усмехнулся главарь.
Но Леха пошел не в банк, а к Гиви Кахабериа, который держал воровской общак. Найти его в Москве было трудно, но у Сохатого было много друзей, которые помогли ему.
- Гиви, я знаю, что в общаке у нас сейчас больше пяти лимонов, - сказал он. - Дай мне два, и я уйду с миром.
- После того, что ты сказал, ты не уйдешь отсюда вообще, - ответил ему Кахабериа. - Тебя засунут в черный мешок и унесут на носилках.
И тогда Сохатый выхватил из кармана нож и полоснул им по щеке Гиви.
- Это тебе за первый миллион, который ты отказался мне дать, - сказал он. – Сейчас будет за второй. Потом я попрошу третий. А теперь представь, во что превратиться твое лицо, красавчик, после нашего базара.
И Гиви достал из стиральной машины мешок с деньгами и отсчитал ровно два миллиона. А Сохатый сел в такси и поехал в клинику, где делают операции на сердце. Было уже поздно, и его туда не пустили. И он просидел всю ночь на скамейке, и дождался, когда на работу пришел главный врач.
Через неделю после этого Ванечке сделали операцию, которая прошла успешно.
Больше Гриша о Сохатом ничего не слышал.
Я сам несколько раз заходил к его дочери, чтобы спросить, не получала ли она каких- либо вестей об отце. Она отвечала, что ничего не знает о нем.
И вот совсем недавно знакомый столичный опер рассказал мне о том, что в одном из подмосковных лесов был найден труп мужчины с многочисленными ножевыми ранами на теле. В кармане его пиджака была справка об освобождении из заключения Алексея Ивановича Бокшина , а на груди – картонка с надписью, начертанной кровью:
«Добра без зла не бывает».