32. Часть 36. Глава 32. Неджма в Марокко. Неожиданная встреча.
В аэропорту Феса Неджму встречал Амаль.
- Как добралась, любимая? – дружелюбно заговорил он, увидев насупленное лицо жены.
- Ты спрашиваешь: как я добралась?! – взорвалась дочь Керима. - Мы договорились, что я поживу у отца и мачехи месяц! Ты обещал мне это! Почему теперь ты в ультимативной форме потребовал, чтобы я летела в Марокко?
Амаль, терпеливо выслушав справедливые претензии, приготовился ответить. Но Неджма не дала ему сказать ни слова, таким гневом она была охвачена.
- Конечно! Это происки Дайнаб! А что ещё? Какая может быть причина, чтобы ты изменил свое решение? Эта мерзавка, из зависти и чтобы испортить мне поездку, всю неделю уговаривала тебя, чтобы ты отменил мой отпуск? Я права?
- Не совсем так, - попытался возразить мужчина.
- Именно так и есть! – отрезала Неджма. – Но ты же понимаешь, что я отомщу ей за испорченный отдых?
- Неджма, пойми меня: возникла ситуация, когда я не мог поступить иначе. Я был вынужден вызвать тебя. В конце концов, ты хотела побывать на празднике, устраиваемом в честь младшего брата! Ты там побывала, увидела и малыша, и отца, и всех бразильских родственников. Разве нет?
- Я намеревалась пожить месяц в Бразилии! Месяц! А пробыла там меньше недели! И, знаешь, я могла бы не послушать тебя, остаться у отца или снова СБЕЖАТЬ! Ты бы устал меня искать! Но! Я сочла, что эта дрянь Дайнаб заслуживает наказания! Я ей такое устрою, что она забудет наши с Ясмин имена!
- Нет, не делай этого! – с иронической мольбой в голосе попросил Амаль.
-А! Значит, все-таки дело в ней? Как только мы вернемся в Эмираты, твоя фаворитка не посмеет носа высунуть из своего дворца! Она побоится меня, того, что я с ней сделаю!
- Неджма, забудь хотя бы на короткое время о Дайнаб. Ясмин попросила, чтобы ты встретилась с ее бабушкой и дедом. Сид Али ждет нас. Ларе Дунии тоже не терпится увидеть тебя и расспросить, как ее внучка живет в семье мужа.
- Конечно, я увижусь с ее родственниками и поговорю. Все узнают, какую змею нам с Ясмин приходится терпеть. Мы сделали всё, чтобы держать эту неприятную особу на расстоянии, но она нашла способ действовать через тебя, вредить нам, используя свое влияние на тебя! Эта змеища везде пролезет!
- Это не так, о, Аллах! Неджма, ты не справедлива ко мне!
- Нет, это так! Ты не относишься к нам с Ясмин так, как к Дайнаб. Почему? Только потому, что она родила тебе двух сыновей? Ничего, скоро и Ясмин станет матерью. Вот это и выбешивает Дайнаб, это и заставляет ее настраивать тебя против нас с Ясмин! Как она боится утратить положение фаворитки! Если Ясмин родит тебе ещё одного сына, то Дайнаб уже не будет единственной матерью твоих наследников.
- У меня есть сын от жены, с которой я развелся. Ты не забыла?
- Когда это было! Дайнаб не видела ни твою первую жену, ни сына. Для нее это из области мифов, а вот Ясмин... А если и я смогу забеременеть? Как же она этого боится! – продолжала негодовать Неджма.
- Хватит! – строго прервал ее словоизлияния Амаль. – Послушай, каковы наши планы...
- ...твои планы и планы Дайнаб! – оборвала его в свою очередь Неджма.
- Хватит, замолчи! Теперь я буду говорить, потому что тебе высказаться я позволил.
Дернувшись, Неджма зло переплела руки на груди, прикусила губу и отвернулась от мужа. Они уже не шли, а стояли в зале аэропорта, не выходя на улицу. Помолчав с ней рядом, засунув руки в карманы брюк, Амаль заявил:
- Мы прямо сейчас отправимся в дом сида Абдула, мужа лары Дунии. Там ты сможешь пообщаться с бабушкой Ясмин. Прошу тебя не очень-то ябедничать на мою четвертую жену. Не рассказывай лишнее пожилой женщине, чтобы не расстраивать ее. Ясмин, если помнишь, сама устроила себе такую судьбу. Если бы она не сговорилась с Дайнаб, то Дайнаб не стала бы моей женой. А теперь Ясмин пусть терпит ее присутствие. Судьба, как видишь, отомстила твоей подруге за коварство.
- А я за что так наказана? Я не желаю с ней общаться, не хочу, чтобы Дайнаб как-то влияла на мою жизнь!
- Разве я часто прошу тебя о чем-то? Но у меня будет для тебя поручение – здесь, в Марокко!
- Какое ещё поручение? – не могла успокоиться разъяренная девушка.
- Узнаешь, когда мы прибудем в дом сида Абдула. Кстати, он строго относится к внешнему виду восточной женщины. Я не хочу, чтобы он возмутился твоей одеждой.
- Что? Платок, длинное платье, отсутствие косметики? Ты это имеешь в виду? Я только поговорю с ларой Дунией - и это всё! Ее престарелый муж как-нибудь переживет мое присутствие на их кухне. Или пусть лара Дуния устроит нам с ней встречу в кафе для женщин.
Амаль тяжко вздохнул.
- Не получится... Есть некоторые обстоятельства... Если бы я мог остаться на несколько дней в Марокко, то не стал бы просить тебя ни о чем. Но у меня возникли неотложные дела. Бизнес! И если мне приходится выбирать между твоим удобством и делами бизнеса, то, Неджма, я предпочту не твои капризы, а дела, от которых зависит благополучие моей семьи. Твое, кстати, тоже! Что ты хочешь получить за то, что исполнишь мою просьбу, мое поручение?
- Что?! – повернулась к нему Неджма. Значит, дело серьезнее, чем ей казалось. Если Амаль начинает торговаться, значит, ситуация сложилась нехорошая. Но при чем здесь Дайнаб? Неджма поняла, что дело не только в нахальной фаворитке, есть что-то ещё. – Я подумаю, что выпросить у тебя. Подарок будет не дешев!
- Отлично! Договорились. А сейчас ты пойдешь в туалетную комнату и переоденешься. Не хочу вызывать пересуды у жителей Феса, которым известно, кто я, не желаю осуждения сидом Абдулом. А потом мы обсудим поручение, о котором я тебе говорил. Тебе пригодятся вещи, которые ты сейчас наденешь на себя.
И он протянул жене пакет из дорогого магазина, который Неджма даже не заметила в пылу ссоры.
- Иди!
В туалете, где на специальной полке уже лежала чья-то абая, Неджма, сгорая от любопытства, а вовсе не из желания покориться требованию мужа, поставила рядом свои пакеты и заглянула в плотный бумажный пакет с одеждой. О, там она обнаружила прекрасный платок своего любимого цвета (при этом Неджма презрительно хмыкнула, злорадно подумав, что Амаль таким способом решил к ней подлизаться), легкую джеллабу, которую ей придется натянуть поверх той одежды, в которой она прилетела из Бразилии.
На ней сейчас были надеты блузка, эксклюзивная вязаная кофта, джинсы, порванные в нескольких местах – на коленях и чуть выше. Ещё при ней была довольно большая дорогая сумка. На ногах - удобные туфли без каблука.
В пакете Неджма не обнаружила никакой обуви, хотя вполне могло оказаться, что в угоду фанатичному старику Амаль готов заставить ее обуть бабуши с загнутыми кверху носами. Но он проявил благоразумие, зная, что в отношениях со строптивой второй женой не стоит переходить невидимые границы. Непокорная женщина и через несколько лет брака оставалась непокоренной.
Успокоившись, Неджма сочла, что это только небольшая уступка с ее стороны – переодеться всего-то в две вещи ради недолгой беседы с ларой Дунией в доме ее мужа. Амаль проговорился о нескольких днях в Марокко, которые им придется здесь провести. Но Неджма решила, что следующую встречу, если ларе Дунии захочется ещё поговорить с ней о Ясмин, она сама назначит в кафе на медине.
Конечно, ей было известно, что у лары Дунии появился планшет, что Ясмин общается с бабушкой и Зорайдэ и с кем-то ещё по интернету. Но, вероятно, лара Дуния не доверяет такой связи. Или не всё можно обсуждать по телефону и с помощью планшета. Или она сама желает поговорить о чем-то, что не должны услышать уши ее мужа? Кто знает, не стоит ли сид Абдул за спиной лары Дунии, позволяя ей общаться с родственницей? Просто им на своих экранах его не видно.
- Я это выясню. Ничего страшного, если сегодня побываю в гостях у лары Дунии, а завтра мы с Амалем сходим в гости к сиду Али и Зорайдэ. Я столько хорошего услышала о них от Самиры и Лео, от лары Назиры, все так мне их расхваливали, но прежде всего – сама Ясмин! А потом мы вернемся в Эмираты, и там Дайнаб пожалеет, что мне пришлось сократить свой визит к отцу!
Строя злые планы мести, Неджма подошла к Амалю, который уже получил ее багаж, и они отправились сначала на такси до ворот медины, а потом долго шли к риаду сида Абдула.
- Почему мы не остановились в отеле, Амаль? – недоумевала Неджма, наблюдая, как нанятый носильщик несёт ее багаж, ловко пробираясь по улицам впереди них.
- Потому что, Неджма, мы останемся ночевать в риаде сида Абдула. Так нужно. Потом сама поймешь, почему. Кстати, ты останешься там одна, без меня. Я вынужден буду сегодня же улететь по делам в Стамбул. А ты останешься и... станешь выполнять мое поручение. Ты уже придумала, какой подарок я должен буду тебе сделать за это? – попытался мужчина договориться.
- Нет, я обдумаю, когда выясню, ЧТО я должна буду сделать ради твоего поручения, - нагло заявила она.
У Амаля потемнело лицо. Но он промолчал.
- Что происходит? – уже всерьез забеспокоилась Неджма.
- Ты скоро узнаешь, - только и сказал он.
... Довольно узкая улица привела их к двери нужного риада. Амаль постучал специальным медным молотком, таким старым, старинным, что если бы у него была память, то медная вещица могла бы вспомнить многие поколения семейства Рашидов, проживавшие в этом доме за прошедшие столетия.
Неджма же вдруг поняла, что находится на той самой улице, откуда Самире и Лео удалось сбежать при их с Ясмин помощи! Как она могла забыть об этом? В ее жизни происходило столько событий, что порой она забывала о том, что происходило с ней в недалеком прошлом. Она не была легкомысленной, но всё лишнее просто выбрасывала из головы! Но тогда случилось такое приключение, что они с Ясмин будут долго его помнить! А вот улицу в Фесе забыла.
Неджма задрала голову, чтобы увидеть окно, через которое Лео смог вызволить Самиру. Ей показалось, что маленькое оконце расположено настолько высоко, что просто удивительно, как их подруге, а теперь и родственнице удалось выбраться из запертой комнаты и сбежать от мерзкого жениха.
Когда Юнус открыл им дверь, то увидел, что гостья стоит, что-то высматривая в высоте между стенами домов. Мужчина тут же подумал, что жена Амаля, одетая в длинную джеллабу с накинутым на голову палантином или платком – не рассматривать же ее! – увидела там джиннов, не иначе! Ох, правду люди говорят, что в ТУ комнату наверху риада порой залетают по старой памяти джинны!
Только тогда трусливый слуга сида Абдула вспомнил, кого видит перед собой. Это же одна из женщин, которые присутствовали при побеге Самиры, дочери племянника сида Абдула! Помнит, значит, с чем столкнулась тогда! Или сегодня снова увидела джиннов, залетевших на ее глазах в ТУ комнату на самом верху?
Впустив гостей хозяина, Юнус выглянул на улицу и тоже, задрав голову, пристально осмотрел верхние окна. Тут же все прохожие повторили за ним его движения – подняли голову и принялись высматривать то, что мог заметить или пытался увидеть слуга из риада.
Юнус разозлился на зевак и сплетников, громко захлопнув распахнутую дверь, куда некоторые прохожие с любопытством заглядывали поверх его головы.
Амаль с женой успели пересечь двор риада и уже входили в раскрытые двери дома. Юнус быстро догнал гостей и теперь провожал их в гостиную, где ожидали их появления сид Абдул и лара Дуния. У Нурии были важные дела этажом выше.
Пока Амаль приветствовал хозяина дома и его жену, представляя им супругу, которую старик не узнал, Неджма, кивая и поддакивая, с вежливой улыбкой, как полагается в подобных случаях, с удовольствием рассматривала обстановку и людей. Хотелось запомнить каждую мелочь. Позже она всё запишет, чтобы ничего не забыть и не упустить.
Для чего ей это надо? Из-за Ясмин, которая, конечно же, захочет услышать обо всех деталях и впечатлениях подруги. Но и Самире она собиралась описать свое пребывание в доме, куда однажды занесло ее и девушку, Ясмин и Лео. Эта идея пришла Неджме в голову сразу, едва она припомнила, что дом ТОТ САМЫЙ. Но в прошлый раз ей в голову не пришло с пристальным вниманием осматриваться. Но и не было времени.
Неджма в глубине души любила интриги, чего нельзя было сказать по ее поведению в реальной жизни. Но Ясмин не стала для нее соперницей и врагом, потому что Неджме стала известна история подмены невесты Амаля после никяха. Ясмин призналась ей, что сама придумала всю «операцию», ведь хитростью она пошла в лару Дунию. Как та организовала ее «согласие» на брак с Амалем, так и Ясмин смогла сообразить, как обмануть навязанного ей мужа!
А история с шкатулкой, в которой находилось подаренное Амалем невесте золото? Корыстная Дайнаб не смогла открыть шкатулку! Конечно, пусть и обманом став женой Амаля, Дайнаб тоже получила свою часть золота, но это была уже другая шкатулка и другие украшения. А собственность Ясмин к Ясмин и вернулась – так приказал Амаль. Дайнаб в тот раз осталась ни с чем.
У Неджмы и Ясмин обнаружилось много общего. Внучка лары Дунии часто вспоминала родственницу из Рио, некую Самиру, жаловалась, что всегда завидовала образу жизни, который та ведет в Бразилии. Потом Неджма и Ясмин поучаствовали в спасении отважной девчонки из лап похотливого жениха.
Теперь же, когда судьба странным образом сделала Неджму близкой родственницей Самиры, потому что отец женился на ее матери, Неджма поняла, почему Ясмин не только завидовала девушке, но и мечтала с ней дружить. Уже столько всего произошло!
Мечта Ясмин сбылась: Самира и ее муж Лео стали их хорошими друзьями. Они вместе путешествовали по Италии, а до этого им с Ясмин пришлось спасать самоуверенную журналистку из ловушки, куда та угодила по прихоти дяди Абдула и выбранного им для дочери племянника жениха...
И вот теперь, когда Неджма, пусть и без Ясмин, оказалась в Рио-де-Жанейро, встретилась с ребятами, каждый день общаясь по интернету с оставшейся во дворце в Эмиратах подругой, рассказывая о каждом дне, о каждой встрече или знакомстве с новыми бразильскими родственниками, это могло бы продолжаться долго – несколько недель! – но она была вынуждена прервать дни удовольствия и подчиниться требованию Амаля...
А ведь он хитрец: не сказал, что случилось, а намекнул, что ее возращение для семьи очень важно. Неджма согласилась, испугавшись за Ясмин. И только потом поняла, что это проделки Дайнаб, поэтому Амаль и не стал ничего ей объяснять! Ох, пожалеет Дайнаб, пожалеет!
Сид Абдул тем временем тоже придирчиво рассматривал гостью. К Амалю у него не было претензий, но женщина в его доме – иное дело. Однако под длинной джеллабой не было видно рваных джинсов, а небрежно наброшенный на волосы платок удостоился лишь презрительного взгляда старика. В остальном – Неджма была искушенной актрисой и умела хорошо притворяться, стоя, опустив глаза, или благожелательно улыбаясь, глядя в лицо собеседнику. Узнать в ней ту одалиску, которая помогла Самире разыграть историю с побегом от несчастного Имада, было невозможно! На ТОЙ одни только джинсы чего стоили!
Ларе Дунии не терпелось схватить Неджму за руку и утащить за собой на кухню, где за стаканами чая задать очень много вопросов о внучке. Неджма не была против, только она не могла понять, почему Амаль все ещё так и не сказал, в чем будет заключаться его поручение. Начинал говорить, но потом передумал, и это очень настораживало! Что-то должно произойти в Фесе такое, что не сможет понравиться Неджме, и это явно понимает Амаль. Потому и молчит!
Оставив мужа с сидом Абдулом, Неджма позволила отвести себя в кухню, где между стаканчиками чая и блюдами с выпечкой ей пришлось рассказывать не только о жизни ее внучки в семье их мужа Амаля, но ларе Дунии было интересно узнать о событиях в Бразилии. Вопросы задавались с таким горячим интересом, что не сразу вспомнилось, как Самира на празднике в доме отца и Латифы включала ноутбук, чтобы по видеосвязи показать родственникам в доме дяди Али в далеком Марокко, что происходит в доме у лары Латифы и отца Неджмы Керима.
Но ларе Дунии хотелось услышать и о Назире, о том, как та устроилась в Сан-Криштоване, о ее брате – отце Самиры, кстати, о семье Саида – ещё одного племянника сида Абдула... Неджма так увлеклась, что не заметила, как рассказала женщине о доне Иветти, мачехе Лео – мужа Самиры.
- Она пригласила меня погостить в Ангре, это недалеко от Рио. Чудесное место! Самира с мужем и я могли бы провести там несколько чудесных дней и даже недель! Хадижа собралась остаться в городе, так как ее свадьба совсем скоро, и хотя все платья и многое другое куплены, но всегда найдутся мелочи, о которых забыли, но потом вспомнили. Жади не могла определиться: ехать ли ей с нами в Ангру или остаться в Рио, где у сестры новорожденный ребенок – мой братик, и дочь, у которой скоро свадьба.
Неджма доедала очередное печенье и запивала его чаем, когда по лицу лары Дунии поняла, что за ее спиной что-то произошло. Хорошо, что она отложила недоеденный кусочек выпечки и поставила стакан на столик, иначе она или подавилась бы, или выронила стакан из руки, когда невольно повернулась, чтобы увидеть, что так удивило лару Дунию.
Но сначала там, на кухне, она увидела другую жену сида Абдула. Лара Нурия спустилась по лестнице, стуча палкой, и теперь пришла за ними, чтобы позвать в гостиную, как велели сид Абдул и Амаль. Ещё ничего не понимая, только заметив расстроенное лицо лары Дунии, не успевшей ещё о многом ее расспросить, Неджма зашагала в гостиную, недовольная тем, что не дали доесть выпечку и рассказать всё, о чем ещё вспомнилось.
Там она встретилась глазами с Амалем, который напряженно смотрел на нее. Вот теперь-то она узнает, что у него за «поручение»! Она подошла и встала рядом с ним, уже сурово нахмурившись. И вдруг!.. Нет, Неджма даже глазам не поверила! Не может быть!
По лестнице медленно спускалась.., гордо вздернув подбородок..., Дайнаб, одетая в лучший наряд, едва прикрыв волосы тончайшим палантином, сверкая драгоценностями и золотом!
- Что?! – захотелось закричать Неджме, как только она опомнилась от неожиданного появления соперницы, но все-таки промолчала. Так сильна была накрывшая ее ярость!
- Ты сейчас всё поймешь! – поспешил заверить ее Амаль, не желая скандала в чужом доме. А жена вполне была способна его устроить! Но он тут же выпрямился, придал лицу жесткое выражение, произнес, обращаясь к Неджме:
- Так как не только тебе, дорогая, захотелось увидеться с отцом, но и Дайнаб пожелала прилететь на встречу с матерью и дедушкой, которые тоже очень хотели увидеть своих внуков-правнуков, то я решил порадовать мать моих сыновей и собрался погостить с четвертой женой и малышами в ее родном доме.
- Ах, вот как..., - пробормотала Неджма, не сводя взгляда с интриганки-фаворитки.
-....Встретить нас приехала ее мать, а дедушка и брат Фарид ждут в Мекнесе. У них много дел, они не смогли приехать за нами. Мы здесь уже вторые сутки, потому что мне позвонили, едва я собрался отправиться в Мекнес. Возникла срочная необходимость лететь в Стамбул. Речь идет об очень важных для моего бизнеса контрактах. Неджма, и вот тогда я подумал о тебе. Только тебе я могу доверить и поручить свою младшую жену и два моих сокровища: сыновей! Я не смогу, но ты поедешь с Дайнаб и ларой Джабирой в Мекнес. Там вы погостите несколько дней, а потом вместе улетите в Эмираты. За вами приедет мой человек, который будет вас везде сопровождать. Ты поняла? Неджма! Что с тобой?
Пока он произносил целую речь, Неджма, онемевшая от неожиданности, увидела, что за спиной Дайнаб, которая сначала отвлекла на себя всё внимание, спустились также няня с одним ребенком на руках, а следом – пожилая женщина с другим малышом. Это и была мать интриганки, надо полагать.
И пока до потрясенной Неджмы доходило, ЧТО ИМЕННО требует от нее муж, Дайнаб не сводила с нее победного взгляда, так и остановившись на лестнице, не спустившись по оставшимся нескольким ступеням. Ей всё удалось! Это ОНА, а не Неджма, будет отдыхать в доме своей матери и брата, ОНА появится в Мекнесе, где покажет всем, какой высоты достигла!
А Неджма прилетела первым же рейсом в Марокко, поджав хвост, подчинившись требованию мужа, который решил исполнить желания самой любимой жены, каковой Дайнаб теперь себя и считала. Неджма проиграла! Все ее планы разрушены Дайнаб! Теперь Неджма вынуждена будет ехать с ними в Мекнес, жить в доме брата, притихнуть и подчиняться ей, Дайнаб, потому что они будут жить в ЕЕ родном доме!
Глупая сестра Фарида не догадывалась, а вернее – не хотела признать, что статус не меняется от места пребывания. Неджма сможет поставить ее на место, где бы они ни оказались. А Зухра? Неджма может показать свой независимый характер при заклятой подруге и унизить Дайнаб! А потом Неджма расскажет о поездке в Мекнес Ясмин, что породит насмешки на долгое время. Но потом эти две подружки-сплетницы пообщаются с друзьями в Бразилии, и Хадижа узнает, как идут дела в доме бывшего мужа.
Мать намекала, что Фарид задумал вернуть Хадижу, выйдет она замуж за некоего Азиза или нет. Это пахнет скандалом. Дайнаб знала своего брата! Но не поэтому ли Амаль согласился отпустить ее к родственникам, чтобы узнать, чем грозят его репутации замыслы Фарида? Не потому ли он вызвал так охотно, даже не споря, Неджму? Дайнаб была уверена, что Амаль станет возражать, предвидя реакцию второй жены. Она та ещё шпионка и доносчица!
Эти мысли промелькнули в ее голове, только когда она увидела Неджму и встретилась с ней глазами. Поняла, что Амаль только сейчас посвятил ее в то, что ей предстоит сделать – сопровождать Дайнаб и сыновей в Мекнес. И теперь Дайнаб раскаялась в своем желании испортить сопернице планы, надо было самой тоже погостить у матери и брата, а потом уже рассказать второй жене и Ясмин, что и она тоже путешествовала.
А теперь... неизвестно, что Неджма увидит, узнает, услышит, а после КАК и ЧТО расскажет как Амалю, так и Ясмин. И ещё много кому. И какими насмешками потом станет её осыпать! Проклятие! А ее родной дом не шел ни в какое сравнение с дворцом, подаренным ей мужем после рождения близнецов! Аллах! Неджма сочтет, что оказалась в древнем сарае!
И пока соперницы сверлили друг друга ненавистными взглядами, Амаль напомнил сиду Абдулу, как однажды якобы заблудился не медине Феса, прилетев сватать Ясмин. Правду о том случае знали только сид Али и Зорайдэ, но не сид Абдул, как надеялся Амаль.
- Ты боишься, что твои жены и Джабира заблудятся завтра по пути к остановке такси, которое увезет их в Мекнес? Есть выход. Мой слуга Юнус их и проводит. Он надежный человек, привел бы вас по медине и сегодня, если бы ты, Амаль, не стал возражать. Проводит тебя и сегодня вечером, а потом и твоих женщин с детьми – завтра утром. И ты правильно сделал, что привез няню для детей. В том доме столько дел, что вряд ли найдутся лишние глаза и руки, чтобы ухаживать за двумя маленькими детьми.
Амаль согласился со всем, о чем говорил сид Абдул. Не стал рассказывать, что на присутствии няни для мальчишек настаивала Дайнаб. Она очень хотела, чтобы та летела с ними и везде была бы рядом с ней и детьми.
У Амаля голова была так занята проблемами бизнеса, срочными делами, что он и не вспомнил историю первой жены Фарида, у которой украли сына. А ведь воровкой позже была названа та самая Зухра, которая и теперь живет в доме деда и брата Дайнаб. Только теперь старая подружка Дайнаб из жены Фарида превратилась в служанку, которую оставили в риаде из милости.
Но сама Дайнаб ничего не забыла. Да, ее не было в Марокко, когда у Хадижи пропал сын, которого украли Зухра с преступной подругой, проникшей в их дом под видом нанятой служанки. И теперь Дайнаб, которой так хотелось побывать в родном доме и похвастать положением, которого смогла достичь в семье мужа, благополучием и финансовой состоятельностью, показать золото и дорогие украшения, очень дорогую одежду и вещи, о которых в ее семье не могли и мечтать, вот теперь она вдруг опомнилась и испугалась.
Там, в собственном дворце, она догадывалась, какую зависть испытает ее подруга. Зухра всегда ей завидовала. Но Дайнаб и хотелось, чтобы Зухра увидела, какая между ними теперь пропасть. Живя в доме брата, девушка всегда чувствовала себя ниже Зухры, которая постоянно показывала свою власть над ней и частенько унижала.
Теперь же Дайнаб захотелось показать снисхождение по отношению к несчастной Зухре, о которой столько была наслышана от матери. С мамой Дайнаб часто общалась по телефону. Амаль не был скуп, поэтому у лары Джабиры появился и личный сотовый телефон, на котором постоянно пополнялся счет после длительных разговоров лары Джабиры с дочерью. Поэтому жене Амаля было известно и то, как Зухра пострадала после пожара в Марракеше, о том, как поступил с ней Фарид, как его молодая жена Лейла относится к Зухре, об их постоянных стычках.
Из услышанных от матери историй Дайнаб сделала вывод, что Лейла ей не понравится. Ей стало жалко мать, вынужденную терпеть такую невестку, тем более что Лейла уже беременна. А вот к Зухре у матери даже появилось некоторое сочувствие. Или Дайнаб только послышалось это в ее голосе? Зухру они знают много лет, а Лейла появилась совсем недавно. Дайнаб было известно, что Лейла – бывшая жена Мухамеда, дяди Хадижи.
Какое причудливое переплетение судеб! Дайнаб заранее решила, что какой бы ни оказалась Лейла, она все равно встанет на сторону Зухры. И потому что они давние с ней подруги, и потому, что Зухра... Она же ведьма! И может сотворить много зла в отместку, если ей что-то не понравится. Но... если Зухра такая всесильная, тогда почему же она не смогла совладать с соперницей? Почему Лейла все ещё жена Фарида? Почему не сбежала из дома? Или Лейла страшнее, опаснее Зухры?
Дайнаб дала себе слово разобраться, оказавшись в риаде и поговорив с Зухрой, но и доверившись собственным глазам. В любом случае, Зухра ещё и опасна для ее детей. А если старая подруга по какой-то причине решит украсть и ее сыновей? Даже одного из детей? Лейле пока ничего не угрожает, она же ещё не родила.
Но Дайнаб придумала способ, как облагодетельствовать Зухру, завоевать ее благодарность. Разве подруга не потеряла свои чудесные роскошные волосы во время пожара? Дайнаб заказала и купила для нее отличный парик, локоны которого были пышными и длинными, как некогда у самой Зухры.
- Думаю, Зухра будет очень рада подарку, - самодовольно сказала себе Дайнаб, лично упаковывая дорогой парик в чемодан, когда по ее указанию служанки собирали вещи ее и детей в дорогу. Туда же был брошен и объемистый пакет с платками и даже с несколькими легкими платьями, которые Дайнаб больше не собиралась носить, но Зухре вполне подойдут. Как и легкие туфли, слегка потертые от небрежной носки неряшливой Дайнаб, которые тоже были завернуты в пакет. Она теперь так богата, что даже не задумывается о вещах, покупает всё, что пожелает! При желании она могла бы вещи выбрасывать сразу, как только их сняла, немного поносив. Новое купить проще, чем стирать или чистить!
А ещё Дайнаб решила захватить с собой одну из шкатулок с драгоценностями. А как иначе? Если родственники должны будут ее увидеть, то только вот так – в роскошных одеяниях, в блеске золота и драгоценных камней, в изящной обуви... Благоухающую очень дорогими духами, с косметичкой, полной косметики, далеко не всем доступной из-за брендовой стоимости.
Ее сыновья... Дайнаб доверила собирать их вещи няне, ведь той лучше известно, что необходимо малышам в дороге. Но сестра Фарида гордилась сыновьями, как и тем, что она смогла родить Амалю сразу двоих наследников. О чем думала его вторая жена? Неджма могла бы родить уже пятерых! А Ясмин?
Амаль мог бы развестись с этими одалисками! И она стала бы тогда второй женой! А почему не первой? Эта тайна давно мучила Дайнаб. Но ни Неджма не желала рассказывать о таинственной первой жене, которой Амаль по слухам некогда даже давал развод, ни слуги ничего не знали, как они уверяли ее. Также и Амаль не желал обсуждать с ней прежнюю супружескую жизнь.
И вот теперь Дайнаб, добившись своего, замерла на лестнице, удовлетворенно торжествуя над потрясенной Неджмой. Но потом до нее, ещё не успевшей спуститься с лестницы, начала доходить правда, с которой вскоре ей предстояло столкнуться в доме дедушки и брата. Она уже не рада была тому, что именно Неджма отправится с ней и малышами в Мекнес. Няня станет там незаметной тенью при детях, но Неджма... И как ее привлечь на свою сторону?
А Фарид, узнав, что соперница сестры прилетела из Бразилии, где только-только побывала в доме родственницы Хадижи, не станет ли расспрашивать Неджму о Хадиже? Она многое могла бы рассказать! О, Аллах, что их ждет в Мекнесе! Дайнаб была уже напугана и расстроена, но решила не подавать вида. Рядом была ее мать, ее дети, все вместе провели целый день в риаде сида Абдула, гуляли по медине, но Дайнаб страшно переволновалась, когда Амаль отправился за Неджмой в аэропорт. Она постаралась нарядиться так, чтобы Неджма была сражена, едва взглянув на нее.
Дайнаб не нравилась лара Дуния. Она же бабка Ясмин! Если сид Абдул – близкий и давно знакомый приятель дедушки Рахима, то лара Дуния стала его женой не так давно. И надо же – она родная бабушка Ясмин! Конечно, она видит в Дайнаб врага своей внучки! Ясмин жалуется на нее, вот что! Как и сама Дайнаб постоянно жалуется на Ясмин и Неджму своей матери.
Лара Дуния не действовала враждебно по отношению к гостье. Тем не менее, женщина вела с ней хитро и как хозяйка дома, и будучи близкой родственницей одной из жен Амаля. Она великодушно принимала гостью из Эмиратов,. Но сколько вопросов старая женщина задала Дайнаб! В разговорах с матерью Дайнаб столько не рассказывала, сколько ей пришлось отвечать на хитрые вопросы лары Дунии.
Но, к удивлению Дайнаб, все три пожилых женщины нашли между собой язык. Обе жены сида Абдула – лара Нурия и лара Дуния, как и ее мать – лара Джабира – прекрасно общались за чаем, устроившись на кухне. Они не забыли позаботиться не только о ней и детях, но и об их няне.
Дайнаб за сутки уже привыкла к риаду дяди Абдула, но с ужасом ждала появления возмущенной Неджмы, которую их муж «выдрал» из семейного гнезда в Бразилии. Она сознавала, что соперница не простит ей сорванной поездки и начнет мстить. И месть будет страшна!
- Надо будет обсудить этот момент с Зухрой. Она придумает, как усмирить мою соперницу. А возможно, и извести.
Если чего и боялась Дайнаб, то только желания Зухры поехать с ней в Эмираты, чтобы жить в ее дворце в качестве гостьи и подруги, что Дайнаб совершенно не устроит. Зухра и там найдет способ командовать Дайнаб, взять над ней верх. А там – кто знает, возможно, Зухра и до Амаля доберется. Околдует, станет его женой. Она же ведьма! Или ее же и изведет, ведь у Амаля уже четыре жены - как он уверяет.
Неджма не стала продлевать затянувшуюся при появлении четвертой жены паузу, отвернулась к мужу, чтобы ещё раз услышать, что суть его поручения – сопровождать Дайнаб и их детей в Мекнес, где та проведет в родном доме неделю.
- Неделю?! – возмутилась Неджма. – А почему не пять дней? Мне удалось погостить всего пять дней!
- Хорошо, пусть пять дней. Потом за вами приедет мой человек, который отвезет вас в Фес, а затем и в аэропорт, если я сам не успею к этому времени вернуться в Марокко.
- Но когда мы сможем заглянуть к дяде Али? Ясмин разве не хотела, чтобы я увиделась с ее дедушкой?
- Ясмин сможет сама прилететь в Марокко и встретиться, с кем захочет, - устало ответил Амаль.
- Как она себя чувствует? – тут же ухватилась за интересующую ее тему Дайнаб, подойдя к ним с Амалем.
- Насколько мне сообщили, с Ясмин все в порядке. И чувствует она себя отлично, - только и ответил он.
- А... что с ней произошло? – продолжала расспрашивать Дайнаб, опасаясь услышать, что третья жена все-таки оказалась беременной. Но Амаль уже спешил к выходу из гостиной, потому что в дом заглянул Юнус, которому было поручено проводить важного гостя обратно в аэропорт. Амаль спешил, хотел успеть на ближайший рейс в Стамбул. Следующий был рано утром.
В гостиной остались только женщины. Дав указания женам, Амаль ушел. Даже сид Абдул пошаркал к выходу во дворик риада, стремясь тоже поучаствовать в проводах гостя. Неджма не сочла нужным вступать в склочные разборки с Дайнаб, чего та ждала и боялась. Она устала. Перелет был нежеланным, внезапным и долгим, потому неприятным. Она только попросила лару Дунию показать ее комнату, пожелав разместиться в одиночестве, но никак ни с Дайнаб.
Дунию это тоже устроило, потому что она надеялась успеть поболтать с подругой ее внучки до ее отъезда в Мекнес рано утром. Раз Амаль сбежал в аэропорт, не дожидаясь утра, значит, будет время пообщаться с Неджмой ещё.
И пока Неджма, закрывшись у себя в комнате, разговаривала по телефону с Ясмин и Самирой, жалуясь обеим на коварную выходку Дайнаб и выслушивая разные советы, как той отомстить, виновница ее несчастливой поездки внизу в гостиной красовалась перед второй женой сида Абдула. Лару Нурию она знала давно, но только как служанку, много лет обитавшую в доме дедушкиного приятеля. Теперь же судьба сделала ее женой сида Абдула. Придется смириться. Лара Нурия вознеслась от простой служанки до жены хозяина, но и Дайнаб удачно вышла замуж. Наверно, по статусу она даже выше везучей старушки.
Говорить с ларой Нурией особо было не о чем, интересов общих не имелось, что вскоре поняла Дайнаб. Искать в риаде комнату, где расположилась соперница, было рискованно. Ничего, Дайнаб покажет в Мекнесе вредной жене Амаля ее место, стоит немного подождать.
Дайнаб вернулась к детям и уставшей няньке. Повозившись немного с малышами, она ушла отдыхать, узнав только, что лара Нурия прислала в помощь няне девчонку, обычно помогавшую на кухне. Поняв, что ее участие не потребуется, Дайнаб легла спать, подумав перед тем, как уснуть:
- Как жаль, что Амаль не поедет с нами в Мекнес. Тогда все увидели бы, что я, а не Неджма его любимая жена!
...Утром лара Дуния несколько раз осторожно прошла мимо двери Неджмы. Поняв по доносившимся из комнаты звукам, что девушка уже проснулась, Дуния бесцеремонно вошла к гостье. Жена Амаля - и она же подруга ее внучки Ясмин - была рада ее появлению и с радостью продолжила прерванный накануне разговор. И, вопреки предостережениям мужа, она во многих подробностях расписала их с Ясмин страдания из-за присутствия в семье этой змеи Дайнаб.
Лара Дуния сочувственно охала, качала головой, вздыхала или возмущенно сопела, даже подсказала несколько раз, как уесть обидчицу там, в Эмиратах. Как поняла Неджма, Ясмин далеко не всеми неприятностями делилась с бабушкой. О многом только теперь проболталась Неджма.
Позавтракав, гости быстро приготовились к отъезду, вышли из дома и собрались в тесном дворе риада. Неджма решила, что сама позаботится о собственном чемодане, не отдаст его носильщику, чтобы не помогать Дайнаб нести ребенка, или шкатулку, или что та ещё решит, что надо нести в руках.
Но соперница так не считала. Отчего-то в Дайнаб появилась самоуверенность. Она убедила себя, что в Марокко она, а не Неджма будет главной. Даже не смотря на то, что Амаль не твердо потребовал от нее слушаться вторую жену и подчиняться ей. Он вернется и обо всем узнает, расспросит, и Неджма все ему расскажет! Это было сказано лично Дайнаб, не при Неджме.
Пусть Неджма рассказывает, но это произойдет потом, а сейчас Дайнаб уже чувствует себя хозяйкой положения! Управлять оробевшей матерью и уставшей няней у нее получилось сразу, приказывать Юнусу, как только они вышли из риада на медину – тоже попыталась, на что слуга лишь презрительно хмыкнул, ответив, что знает, как ему действовать и чего ждет от него сид Абдул. А Неджма упрямо тянула за собой чемодан на колесиках, не оглядываясь, стараясь вообще ее не замечать.
- Змея, доберусь я до тебя в Мекнесе! – злилась Дайнаб. О том же мечтала и Неджма – но когда доберется домой в Эмираты!
Потом был недолгий, но все равно утомительный и неприятный путь в Мекнес. Машина, пыльная и тесная – в сравнении с автомобилями их мужа, орущие капризничавшие дети, мать и няня, которые не умели их успокоить, психующая Дайнаб и зло молчащая Неджма, сидевшая с внешне безучастным видом, но сцепившая зубы.
Юнус проводил их до остановки такси у ворот медины, вслух порадовавшись, что не заблудились в такой толпе, никого и ничего не потеряли – ни детей, ни многочисленные сумки и чемоданы, с которыми отправилась в родной дом Дайнаб. Сама Дайнаб, одевшись в дорогу в скромные одеяния, несла, прижимая к себе, тяжелую шкатулку с любимыми драгоценностями. Никому не решалась доверить золото. Так спокойнее.
Поэтому и в такси на ее коленях стояла она же – шкатулка с украшениями, ее золотом, а не сидел один из сыновей. Дети орали, хотя и были сыты, накормлены под ее личным присмотром. Но что-то ее сыновьям не нравилось. Радовало лишь то, что дорога не была дальней. Уже через час они добрались до родного Мекнеса, но вот до риада Обенсуров шли ещё почти столько же.
Дайнаб так устала, неся в руках тяжелую, кажущуюся теперь очень тяжелой шкатулку, что она даже думать перестала, какими окажутся ее первые мгновения при появлении в родном доме. Теперь это был дом брата! Брата и его жены, той, которая ей уже не нравилась.
Ещё утром Дайнаб продумывала, с каким выражением лица она войдет в распахнутую перед ними дверь риада, прошествует через двор мимо жалкого фонтана, от которого осталось одно название, как презрительно, снисходительным взглядом окинет жену брата. Как ее там зовут? Лейла, кажется?
Возможно, в это самое время и Зухра станет мести двор, стараясь успеть привести в порядок плитки двора, которые вечно были занесены песком или заляпаны ослиными испражнениями. Но бывшей подруге она по-доброму улыбнется. Это же Зухра! А она – Дайнаб! И пусть теперь та стала постоянно унижаемой ее же братом служанкой, а Дайнаб вознеслась туда, куда далеко не каждой суждено взобраться даже в мечтах, все равно Дайнаб проявит великодушие и не станет... злить Зухру! Хотя даже как-то хочется... Зухра столько раз зло смеялась и шутила над ней, когда была женой Фарида, что захотелось отомстить ей. Нет-нет, она не станет этого делать.
Но они еле доволокли ноги – и она, но и Неджма тоже казалась уставшей, и няня с одним ее сыном на руках, и мать – с другим. А идти им пришлось, бредя за повозкой, которую заранее нанял дедушка, прослышав, сколько вещей собралась привезти с собой его внучка.
Дайнаб все-таки попыталась по пути задеть Неджму каким-то колким замечанием. И тут же ей прилетело от второй жены, которая заявила вполголоса – так, чтобы никто их не услышал, что она все ещё вторая жена, а Дайнаб – только четвертая, пусть помнит об этом, потому что она, Неджма, сумеет поставить ту на место, не глядя ни на кого или что. Ещё и Амалю пожалуется и потребует, чтобы он принял меры!
- Скажи, что ты потребуешь от Амаля за поездку в Мекнес? – обиженно спросила, не сдержавшись, Дайнаб.
- Тебе этого знать не стоит! Это мое дело. Мы с Ясмин всё хорошенько обдумаем, и я скажу Амалю о моем решении!
- Я и так знаю, что это будет дорогущее украшение! Ведь если Ясмин ждет ребенка, как я думаю, ты не станешь без нее путешествовать по Европе.
- Лучше замолчи! И не зли меня! Постарайся сделать так, чтобы мне не захотелось устроить тебе выволочку на глазах твоих родственников. Кстати, в моих силах сократить эту поездку на пару дней. Мне больше хочется погостить у дяди Али. Он наш родственник. так как это дедушка Ясмин.
Увидев, как вытянулось лицо у неприятельницы, Неджма довольно ухмыльнулась и уже спокойно отвернулась и даже отошла от нее, идя быстрее других.
- Неджма, разве наш муж не велел тебе защищать меня и моих сыновей? – напомнила с кривой усмешкой четвертая жена ей в спину.
Тогда Неджма вынуждена была повернуться.
- От кого тебя защищать там, в доме, где ты выросла? Лучше не задевай меня, Дайнаб. Пусть скорее пролетят эти пять дней, мы вернемся в Эмираты и потом долго не станем видеться или пересекаться. А по возможности я придумаю, как тебе отомстить. Ты же понимаешь, что я не собираюсь тебе прощать сорванные планы в Бразилии?
Дайнаб хотела ответить, уже открыла рот, чтобы что-то сказать, но Неджма так посмотрела на нее, подняла вверх указательный палец и жестом приказала молчать. Дайнаб и умолкла, удивляясь, почему послушалась.
Больше вредная Дайнаб не приставала, что порадовало Неджму, которая утром успела почти поссориться с сидом Абдулом, а теперь вот она шла и вспоминала пережитый неприятный эпизод.
А причиной скандала стала ее забывчивость, неосторожность, когда она вышла из роли и поэтому появилась внизу, на кухне, придя позавтракать, в своем обычном одеянии, без платка, но в длинной вязаной кофте с длинными же рукавами, не прикрыв джинсы, то есть дырки на джинсах. Дырки, которые появились не в результате долгой носки по причине невозможности купить новую одежду, а дырки дизайнерские, любовно проделанные в указанных Неджмой мастерице местах.
Кто знал, что сид Абдул решит появиться на кухне? А он вот и зашел! И даже то, что лара Дуния постаралась спасти ее, быстро бросив полотенце на колени девушки, сидевшей за столиком, не помогло! Старик, хоть и подслеповатый, уже без очков не читающий ни газет, ни писем, но вот мелькнувшие дырки на джинсах жены Амаля заметил до того, как полотенце оказалось на коленях Неджмы.
Сид Абдул долго выговаривал молодой женщине по поводу непотребной моды, потому что только одалиски могут такое носить на себе, вопрошал, пытаясь выяснить, знает ли Амаль, во что она одевается в его отсутствие. Наконец, прямо назвал Неджму одалиской, когда вдруг память подсказала ему, что это же именно она появилась в его доме в тот вечер, когда случились неприятности у Имада, так и не сумевшего жениться на дочери его племянника Мухамеда!
Неджме стоило огромных усилий сдержаться. К счастью, лара Дуния принесла из ее комнаты джеллабу и услужливо подала ей это одеяние, скрывшее от разгневанного старика дыры на штанах! Неджме пришлось укрыться в подсобном помещении, чтобы не надевать на себя джеллабу при сиде Абдуле. Но и когда она появилась вновь перед ним, старик всё ещё кипел. Но сид Абдул так и не понял, что лара Дуния принесла одежду, спасая ЕЕ, а вовсе не желая угодить ЕМУ.
Неджма пришла к выводу, что через пять дней, возвращаясь из Мекнеса Фес, она не захочет останавливаться в доме сида Абдула. Ни за что! Она потребует, нет - сама отправится в дом сида Али, деда Ясмин и родственника Жади и Латифы, Хадижи и Самиры! Прикажет Дайнаб и няньке ее детей следовать за ней! Собственно, подруги это и посоветовали расстроенной дочери сида Керима.
Сид Абдул, ворча и продолжая возмущаться, отстал от Неджмы, пошел провожать их через двор риада к двери на медину, напутствуя Юнуса, какими улицами идти спокойнее, надежнее и даже ближе и быстрее добраться до стоянки междугороднего такси.
Однако уже в дверях старик вспомнил, что именно Неджма должна отвечать за безопасность детей Амаля там, в Мекнесе.
- Конечно, в доме моего приятеля Рахима никому ничего не угрожает. Аллах! Но дети так малы! За ними нужно хорошо следить, а жить вы будете на втором этаже, в комнатах на женской половине дома. А там – выходы из каждой комнаты на галерею, с которой можно упасть. Дайнаб, дорогая внучка моего друга! Не спускай глаз с каждого из двух своих сокровищ!
- Хм, Хадижа рассказывала, что ее ребенка это не спасло! Некая Зухра украла ее сына и продала бедуинам. Самира с огромным трудом нашла малыша. Если бы не ее муж Лео..., - заметила Неджма не без легкого ехидства в голосе.
У сида Абдула округлились глаза.
- Аллах! Что ты несешь, одалиска? Кто рассказал тебе такие истории? Это клевета! Харам!
- Я услышала эту ужасную историю от матери ребенка – со мной поделилась горестными воспоминаниями Хадижа, - с некоторым вызовом ответила Неджма.
- Всё случилось совсем не так, - нервно сказала, вмешавшись, лара Джабира. – Ребенок пропал по вине подруги Зухры, но лучше нам об этом не вспоминать. Это плохая история. А мне хочется радоваться тому, что дочка в гости приехала! И внуков привезла! Потому что тех, других, мы уже вряд ли увидим!
Неджма сощурила глаза, о чем-то подумав, но промолчала. К чему эти споры и ссоры? Тем более что ей придется несколько дней быть гостьей в доме этих женщин. Но она поняла, что есть, над чем подумать. Она должна присмотреться к Зухре. И не только из любопытства, вызванного рассказами Хадижи, Самиры и Фатимы.
Но Амаль не зря, видно, отправил ее, Неджму, своим доверенным лицом в родной дом Дайнаб. Чего муж испугался? Узнал об украденном сыне Фарида и Хадижи? О том, что похитительница (или соучастница?) осталась жить и работать в доме, как ни странно... И никто не закопал ее живьем в песок Сахары за чудовищное преступление? Амаль не хочет, чтобы подобное случилось с одним из его сыновей или даже с обоими? Долгожданные дети, вот он и беспокоится. Его старший сын уже взрослый и не очень ладит с отцом. Амаль и рад родившимся сыновьям.
Но Дайнаб! Она, кажется, позабыла о похищенном племяннике, не задумывается, что Зухра и с ее детьми может проделать что-то подобное. Этой королеве так и хочется дать пинка, чтобы не шла с задранным носом по медине!
Неджма исподволь наблюдала за глупой Дайнаб, которая сначала шествовала с гордым видом, но потом устала нести тяжелую шкатулку, что Неджма поняла и позлорадствовала. А потом и мысли у четвертой жены пошли тревожные, что тоже можно было прочесть по ее лицу.
И Неджма была права! В душе Дайнаб бушевала тревога. Упоминание второй женой о похищении Амранчика привело ее в ужас. Да, Дайнаб не было в то время в Мекнесе, но даже со слов матери она смогла представить, какой кошмар пережила ее семья в Мекнесе, а теперь невольно примерила на своих детей. А если с ее сыновьями что-то случится?
Нет, нельзя ссориться с Зухрой, а с Неджмой – тем более! Амаль велел ей позаботиться о ней с сыновьями – вот и пусть не забывает, что она вторая жена, на нее возложена ответственность! Дайнаб содрогнулась при воспоминании, как Амаль ей напомнил, что она обязана слушаться и подчиняться Неджме, а потом и сама кобра прошипела ей об этом. Как противно – выслушивать такое! И стыдно как – мама услышала их шепот и всё поняла. И губы поджала, бросив на нее сочувственный взгляд! А что тут поделать: многоженство не запрещено, а внутри такой семьи царят свои правила.
Дайнаб плелась от остановки такси, которое привезло их в Мекнес и где их высадили тоже у ворот медины, но теперь уже другого города, до дома, в котором прожила с рождения столько лет! Но теперь Дайнаб в душе разрывалась от невозможности решить, как быть: попытаться помириться с Неджмой, чтобы она помогла обезопасить детей. Или не скрывать враждебности и вести себя так, как она задумывала изначально, пока не одолели мысли о возможных опасностях. Но вместо триумфального пребывания в родном доме, похоже, ей придется глаз с детей не спускать. Вот о чем думала несчастная сестра Фарида.
А Неджме хотелось увидеть не только Зухру, но и Лейлу, о которой она тоже была наслышана от Хадижи и Самиры, когда те узнали, что ей придется несколько дней провести под крышей дома Фарида. Вчера Неджма долго болтала, созвонившись сначала с Самирой, потом с Хадижей. Самира посоветовала поговорить с сестрой, сказав, что Хадижа умрет от любопытства, если не узнает, что там и как теперь после того, как хозяйкой в доме стала Лейла.
Неджма позвонила подругам, чтобы посетовать на происходящее, объяснив, почему ей пришлось так быстро покинуть Бразилию, и теперь вместо прекрасного отдыха в Ангре ей предстоит провести почти неделю в доме бывшего мужа Хадижи... А девушки засыпали ее предложениями, на что та должна обратить внимание, к чему и кому присмотреться, что узнать... Им всё интересно! И посоветовали, как держаться в доме Фарида.
И тогда Неджма поняла, что навязанная поездка и неприятное времяпрепровождение может обернуться увлекательным приключением в доме бывшего мужа Хадижи. Кстати, припомнив все услышанные о Фариде истории, связанные с его семейной жизнью с Хадижей, Неджме страшно захотелось узнать, что там за брат у Дайнаб, которого Жади и Самира считала чудовищем. Впрочем, познакомившись в доме отца с Фатимой, она узнала и ее историю: как Фарид и Зухра похитили ее, беременную, а позже снова добрались до нее, сделали заложницей.
- Я хочу увидеть злодеев! Фарид и Зухра – что за преступная парочка? Самира настоятельно просила присмотреться к ним, так как ее мать и тетя уверены: негодяи что-то замышляют против Хадижи и ее будущего мужа!
Неджму попросили узнать, почувствовать или услышать-увидеть что-то такое в доме в Мекнесе, что может подсказать, что им стоит ждать и чего опасаться.
«А ведь Амаля беспокоит только безопасность детей. Он, кажется, не догадывается, откуда ещё и какая опасность подстерегает нашу семью, если брат Дайнаб осмелится сорвать свадьбу Хадижи. Это кажется невероятным, но... Пусть у Фарида ничего не получится, но скандал сделает свое дело. Репутация семьи пошатнется, поползут слухи, скандал расползется и ляжет грязным пятном на честь рода Амаля. Надо бы ему рассказать об этом. Но поверит ли он? Сейчас Амаль уверен, что всё, о чем бы я ему ни сказала, это клевета в отместку за подлость Дайнаб», - размышляла Неджма, которая все-таки переживала за благополучие семьи, какими бы собственными выходками она не изводила мужа. Но то были мелочи, о которых знали только самые близкие.
Но скандал, который охватит две страны – Марокко и Бразилию, а потом докатится слухами и до Эмиратов, до Амаля – это серьезно. И Неджма решила, что не станет прямо предупреждать мужа о приближающейся возможной опасности, но исподволь станет задавать ему вопросы, которые наведут их умного мужа на верные догадки и будут им сделаны правильные выводы. Тогда Амаль сам забеспокоится и начнет принимать меры, ища у нее же помощи.
...Наконец, женщины, няня с детьми и носильщик с нагруженной вещами повозкой, которую тянул молодой ослик, повернули в длинную мрачную улицу, и Дайнаб радостно воскликнула, заметив у одной из дверей одинокую старую оливу и три знакомые ступени, ведущие к высоко вделанной в стену двери.
- Аллах! Наконец, добрались! – с облегчением проговорила Дайнаб, у которой уже отваливались руки, оттянутые тяжелой ношей – драгоценной шкатулкой под непрозрачным палантином, свешивающимся с ее головы на грудь. И всё равно Дайнаб легко взлетела по ступеням и схватила медный молоточек в виде «руки Фатимы». И энергично постучала в дверь!
- Брат! Дедушка! Откройте, мы уже добрались! – радостно закричала она, продолжая стучать...
33. Часть 36. Глава 33. Дайнаб в Мекнесе.
Когда в стене открылась дверь и почти тут же распахнулись ворота, Дайнаб забыла обо всем и ринулась внутрь. Лара Джабира со счастливым видом вошла следом с одним из внуков на руках. Няня с другим ребенком и Неджма с чемоданом потянулись за ней, а в раскрытые ворота носильщик завел во двор осла с поклажей на повозке. Началась быстрая разгрузка, вскоре владелец ослика исчез обратно на медине вместе с ушастым транспортом и теперь уже легкой повозкой.
Неджма остановилась за спиной няни, решив наблюдать за всеми и всем. Она незаметно обвела взглядом двор и старый дом. Да, всё так, как описали Хадижа и Жади. Неджма обладала отличной памятью, поэтому тут же вспомнила каждую мелочь из бесед с новыми родственницами. Видела, что хозяева делали попытки отремонтировать жилище, но не преуспели в этом из-за ссоры с Саидом Рашидом, который и финансировал ремонт дома, где жила его дочь.
Ах, вот и тот самый фонтан, превратившийся в клумбу с цветами. Вот только что-то цветов – ярких, красивых, буйно разросшихся не наблюдалось. Чахлые кустики роз с мелкими листьями и крохотными бутонами. Те самые ведьмины розы, которые так пугали Хадижу. Неджма решила, что при случае внимательно рассмотрит цветы. А вдруг повезет обнаружить и распустившуюся черную розу? А почему бы не привезти черенок в их дворец в Эмираты? Глядя на распустившийся бутон, ей и Ясмин будет, что вспомнить, о чем поговорить!
Но жена Амаля тут же обратила внимание на Дайнаб и ее брата. Точнее – на тех, кто вышел во дворик встречать эту интриганку. Вовсе не у двери, где ютилось старое апельсиновое дерево, а намного дальше стояли в ожидании молодой видный мужчина и юная женщина, при взгляде на которую Неджма тут подумала, что та беременна. Но ведь это и есть Фарид и та самая Лейла! А старик рядом с ними, который сделал несколько шагов навстречу внучке и правнукам, это же сид Рахим, дед Дайнаб.
И пока раздавались радостные возгласы вернувшейся на время в родной дом Дайнаб, пока она демонстрировала своих сыновей – правнуков сиду Рахиму, Неджма не сводила глаз с Фарида и его жены.
Она сразу поняла, почему Хадижа влюбилась в этого мужчину. Что-то в нем цепляло с первого взгляда. Красив, как притворившийся обольстителем шайтан. И взгляд такой острый, живой, насмешливый, ироничный! Одет просто, наверно, даже – по-рабочему. К торжественному приему в честь сестры явно не готовился.
Чего не скажешь о его жене. Лейла навесила на себя, наверно, всё золото, что имелось в ее шкатулке. Серьги, браслеты, кольца на каждом пальце, несколько ожерелий на шее – к чему это? Поразить жену арабского шейха решила? И это роскошное платье, которое выглядело бы богато даже без дополнения из золота. Вдруг Неджма вспомнила, что ей говорили про одежду Лейлы – ей отданы были платья первой жены Саида, и наверняка досталась брошенная при отъезде одежда Хадижи.
- Вот оно что! – тихо проговорила себе Неджма и тут же вспомнила про кольцо, которое Фарид без зазрения совести отдал Лейле, хотя оно принадлежало Хадиже. Точно! Вот и кольцо с бриллиантом блестит на пальце Лейлы, который она отвела в сторону. Положила ладонь на кисть другой руки, но так, чтобы палец с ЭТИМ украшением невозможно было не заметить!
Неджме захотелось похулиганить: перед отъездом из Мекнеса забрать кольцо Хадижи, чтобы вернуть настоящей хозяйке. Это ведь не будет считаться кражей? Но потом она одумалась: начнется страшный скандал, потому что Лейла считает кольцо своим. Если она и знает, что кольцо когда-то принадлежало Хадиже, то теперь это был ее трофей, от которого она ни за что не откажется.
Ей стало смешно, когда на лице девчонки проявилась откровенная зависть. И это Лейла ещё не видела Дайнаб во всей красе: сестра Фарида к обеду тоже вырядится в дорогое платье и увешает себя гроздьями украшений.
«Аллах! Я увижу настоящий спектакль с участием тщеславных девчонок, которые будут друг перед другом соревноваться, кто из них круче. Лейла проиграет, разумеется. Не ей тягаться с женой арабского предпринимателя! Пусть утешится моим видом: я не собираюсь расставаться с драными джинсами и удобными футболками», - мысленно развлекалась Неджма, видя, как смотрят на Дайнаб и брат, и его жена. Фарид – с интересом, а вот Лейла – с ревностью и завистью. Что же такое она увидела на сестре мужа, уже вызвавшее зависть?
Прошли в дом. Неджма заметила, какой радостью светились глаза сида Рахима. Он дождался появления правнуков, смог их увидеть! Внучка уважила и привезла детей показать старику!
Фарид с легкой усмешкой что-то сказал сестре, что-то такое, что ей не очень понравилось. Наверно, напомнил, каким образом та смогла стать женой Амаля. Наверно, предупредил, чтобы та не забывала о собственной выходке и потому не возносилась перед Лейлой. Неджма легко читала по лицам этих троих всё, о чем те разговаривали, пусть слышно ей не было ни слова. Она близко не подходила, вынуждена была сторониться, т.к. ее никто никому пока не представил. Так же, как и няньку. Дайнаб не сообразила или делала это специально, чтобы унизить вторую жену.
Лейла и Дайнаб познакомились, держась настороженно. Наверно, были наслышаны друг о друге. О, а где же Зухра? Неджма с интересом осмотрелась. Во дворе она никого не заметила. Уж двор служанка при них точно не мела, как предполагала на медине по дороге к дому Дайнаб. Ей не хотелось, чтобы сразу проявился контраст: нищая несчастная Зухра с помелом в руках и ставшая очень богатой Дайнаб. И такая мысль не Неджме пришла в голову, но она слышала, как Дайнаб беспокоилась в разговоре с матерью.
И вдруг Неджма ее увидела! Стоило поднять голову, чтобы рассмотреть крышу, о которой она слышала от Хадижи, как тут же заметила фигуру в черном, которая жалась к деревцу в вазоне, не видному снизу, но можно было предположить, что вазон есть. Хадижа рассказывала, что на плоской крыше риада устроено что-то вроде уголка с растениями, сада, куда был выставлен испорченный Зухрой новый диван. Фариду было жалко его выбрасывать. Там же на веревках сушили постиранное, там же просушивали ковры и подушки... Там же отсиживалась или пряталась Зухра! Это негласно было ее место для уединения.
Кто ещё это мог быть? Так вот она какая! Неджма понадеялась, что сможет увидеть ужасную женщину вблизи.
А тем временем всех повели в дом – и Дайнаб с детьми, и прибывших с ней гостей. Эту обязанность взяла на себя лара Джабира, а дед Рахим и Фарид взялись переносить сумки и чемоданы родственницы наверх, в комнату, отведенную на женской половине дома. Неджма свой чемодан подняла по лестнице без чьей-либо помощи, чем заслужила насмешливый и надменно-презрительный взгляд Дайнаб. Как же: второй жене приходится быть носильщицей своего багажа. Но Неджма знала, что делала: совсем не хотелось, чтобы Дайнаб порылась в ее чемодане, сделав вид, что по ошибке приняла за свой, если бы его принесли в комнату этой змеи.
«Ничего, ты ещё свое получишь!» – тут же ответила жестким взглядом Неджма. Но Дайнаб это не испугало, на лице лежало выражение удовлетворения от победы и презрение к сопернице. Подумать о скором будущем ей не хватало ума. Но через неделю они покинут Марокко...
Лейла плелась последней. Неджма поняла: девчонка не так проста! Смогла же заметить, что между Дайнаб и другой женой - противостояние, и тут же у нее на губах зазмеилась усмешка. А ведь Лейла видит обеих девушек впервые! И если Неджма для нее гостья, которую она после отъезда и не увидит никогда больше, то Дайнаб – сестра ее мужа. Странная эта Лейла. Но если вспомнить, что на ее пальце чужое кольцо, то не приходится удивляться.
Кстати, Дайнаб представила Неджму весьма пренебрежительно, как будто это она была второй женой, а не четвертой.
Гостей разместили в комнатах, и Неджма, едва поставив чемодан у кровати, сразу вышла на галерею, о которой тоже столько была наслышана от Хадижи. Она с удивлением поняла, что дни, проведенные ею в Рио-де-Жанейро, прошли в бесконечных разговорах, к кому бы в гости она ни заглянула.
Историй было столько, и все – интересные, интригующие! Поэтому она не смогла бы забыть рассказанное Самирой, Хадижей, Фатимой и Латифой. Но и Жади привезла ее к себе в гости и тоже поведала подробности обитания дочери вот в этом самом доме в Мекнесе! Ужасные истории! Даже лара Назира пустилась в воспоминания о годах жизни с мужем в Марракеше, узнав о том, что Неджма полетит обратно через Марокко.
Так и дона Иветти, которую Неджма увидела впервые в жизни на празднике в доме отца, где они и познакомились, поделилась занимательными случаями из поездок в Марокко в разные годы. Неджма уже была наслышана о ней от Лео и Самиры. Это же мачеха Лео, и это она вместе с Жади пыталась вывезти беременную Хадижу в Бразилию, но женщины не преуспели.
Поэтому таинственная галерея на втором этаже риада Неджму очень интересовала. И она не ошиблась! Стоило ей шагнуть через порог комнаты на галерею, как она увидела в ее дальнем конце женщину в черном одеянии, с закрытым лицом, которое не удалось рассмотреть через узкую прорезь в ткани.
Неджме показалось, что Зухра (а кто же ещё?) до ее появления двигалась в ее сторону. Наверно, прогуливалась по галерее. Или хотела подсмотреть, куда кого разметили? Или намеревалась встретиться с Дайнаб, бывшей подружкой? А почему бывшей? Впрочем, Дайнаб вполне может отдалиться от подружки. Кто теперь она и кем стала Зухра? Женщина в черном развернулась и быстро двинулась прочь – к лестнице во двор.
- Посмотрим, что из этого выйдет, - подумала Неджма, но решила проверить, как устроилась четвертая жена и ее дети. Амаль именно за этим отправил ее в Мекнес. Не напрасно же Неджме сократили поездку к отцу!
Зухра скрылась, не дожидаясь, когда Неджма решит к ней приблизиться, если решит. Но жена Амаля тем временем отправилась к Дайнаб, комната которой располагалась в другой части коридора – вовсе не рядом с комнатой, куда поместили Неджму.
- Змея, она специально так договорилась с матерью! – догадалась Неджма. – Но ей от меня не отделаться! Она не хочет, чтобы я контролировала ее. Но я замучаю ее проверками, советами и замечаниями. Разве она не пожелала, чтобы я прилетела из Бразилии в Марокко, чтобы с ней нянчиться?
И теперь рассерженная молодая женщина вернулась в свою комнату, вышла через другую дверь и решительно зашагала по коридору, обнаружив, что в одной из ближайших комнат разместили няню с малышами. Кстати, уставшей в пути женщине никто помогать не собирался! Дайнаб следует пристыдить и заставить заниматься детьми, чтобы дать возможность няне отдохнуть и выспаться. Это вопрос безопасности наследников Амаля!
О чем Неджма и сообщила Дайнаб, пригрозив пожаловаться мужу уже сегодня, когда он позвонит и потребует отчета о поездке.
- Неджма, хватит! Сейчас я здесь, и это значит, семейные правила, принятые в доме нашего мужа Амаля, не действуют! – ощетинилась девчонка. – Ты вторая жена там, в Эмиратах. Но здесь ты всего лишь моя гостья.
– Ах, вот так? А вот Амаль так не думает! Но в любом случае мне поручено проследить за тобой и детьми, позаботиться об их безопасности. И твоей тоже.
- Моей?! Что или кто может мне угрожать? Не смей унижать меня при брате и его жене! – размахивая руками, гневалась Дайнаб, вскочив с постели, где сидела над раскрытой шкатулкой. Ясно: готовится к ужину, чтобы сразить своим богатством жену брата и всю семью в целом!
- Хм, ты, Дайнаб, помни свое место! Не смей разговаривать со мной так, как будто не помнишь, что я вторая жена, а ты всего лишь четвертая! – уперлась Неджма.
Дайнаб с прищуром посмотрела на нее и несколько мгновений молчала. Потом почти умоляюще попросила:
- Давай договоримся, что не станем задевать друг друга ни словом, ни взглядами, никак! Предлагаю перемирие.
- Хорошо, я соглашусь. Мне хочется без приключений пробыть в твоем доме несколько дней и поскорее отсюда уехать, - уступила Неджма. – Обойдемся эти дни без склок. Но мне говорили, что некая Зухра опасна.
- Это неправда! Мы дружили много лет! Не знаю, что там у нее вышло с моим братом, почему не сложились отношения с Хадижей, как жизнь превратила Зухру в прислугу в этом доме, но я все ещё считаю ее своей подругой, - горячо попыталась убедить Дайнаб.
- С Хадижей у нее были не просто не сложившиеся отношения. Она пыталась задушить девушку в конюшнях, сначала ограбив ее!
- Неджма, не слушай, что говорят о моем брате или Зухре Хадижа и ее родственницы. Это ревность. Зухра и Хадижа были влюблены в моего брата и боролись за него, как могли. Обе проиграли. А теперь Хадижа поливает грязью и Фарида, и Зухру!
Неджма усмехнулась. Она верила бразильянкам и ни одному слову Дайнаб. Но спорить не стала.
- Я буду наблюдать за тобой. Твоего сына тоже могут украсть. Даже двоих. И тогда нам обеим не поздоровится. Амаль нас уничтожит! Почему я должна страдать из-за тебя?
- Ничего не будет! Но ты, Неджма, следи, делай так, как велел наш муж! Мне так спокойнее, - усмехнулась вредина.
- Тогда после ужина возьми детей к себе в комнату и позаботься о них. Дай няне отдохнуть, чтобы она ночью могла бодрствовать, быть начеку во всяком случае!
Дайнаб опять усмехнулась.
- Моя мать и брат не забыли, что натворила моя подруга с сыном Хадижи. Поэтому няньку поселили в единственную комнату, где обе двери закрываются изнутри на задвижки. Никто не сможет незаметно забраться в комнату, где будут спать мои дети.
- И ещё! Не вздумай без моего ведома выходить из дома. Дайнаб, ты поняла? Если ты подведешь меня, я потом тебя не пощажу, когда мы вернемся в Эмираты и если ты останешься женой Амаля после моих жалоб на твое ослушание. Ты можешь потерять всё, если решишь сделать что-то мне назло. Если Амаль будет вынужден тратить время и силы на твои поиски, что чревато скандалом, то он тебя не пожалеет. Отберет детей и выставит тебя вон. Лишишься дворца и ещё очень многого. Окажешься на улице со своей шкатулкой. Впрочем, у тебя столько золота, что долго сможешь вести скромную жизнь.
- Неджма, не пугай меня! Я дорожу своим положением в семье, поэтому не стану выходить из дома и бродить по медине. Кстати, и до замужества я никогда не выходила из дома без старшей сестры и матери или брата и дедушки. Даже не могу представить причину, по которой я захотела бы выйти на медину! Что мне там делать?
Неджма ей поверила. А то, что Дайнаб встретится с Зухрой – в этом она не сомневалась. Но они обе находятся в доме, поэтому причин для опасений нет. Однако Неджме хотелось проследить за их встречей. Вот только как это сделать? Что подруги могут задумать? Зухра подтолкнет, а Дайнаб решит поучаствовать. у Ясмин же получилось втянуть Дайнаб в историю с подменой на свадьбе.
Спать и в эту ночь не придется. Накануне в доме сида Абдула Неджме не спалось, т.к. всё время что-то мешало. Постель была не такой, что-то под ней скрипело, подушка ужасная, звуки с медины будили ее, даже звуки с минаретов с призывами к молитве воспринимались иначе, чем там, дома. Неджма проворочалась всю ночь, а рано утром к ней пожаловала лара Дуния, горя желанием посплетничать, поговорить о том, что не успели обсудить накануне из-за появления Дайнаб.
И вот их накормили обедом, приготовленным просто ужасно. Это Лейла постаралась. Девчонка не умела готовить! Неджма даже не удивилась. Самира рассказывала, что, по словам Эмми и Халисы, та готовить так и не научилась, прожив столько месяцев в доме отца Самиры и сбросив все заботы о приготовлении пищи на подругу Арибу.
Теперь же гости ели таджин с подгоревшими овощами (но хотя бы мясо не было сырым!), салат с кое-как накромсанными овощами, даже немного пересоленный, и пили чай с жесткими лепешками. Лепешки, как выяснилось, были куплены накануне ещё ларой Джабирой в пекарне. Лейла их попыталась разогреть, но пересушила, никого не обманула ее уловка.
Однако все прибывшие в дом так устали в пути, жара так всех измотала, что не обратили внимания на плохо приготовленную еду. Но до ужина ещё оставалось время, поэтому лара Джабира сразу же принялась за дела на кухне.
Неджма предпочла сначала побродить по дому, потом задумалась, не пройтись ли по медине – одной. Но сразу же опомнилась: как она сможет оставить без присмотра Дайнаб и сыновей Амаля? Именно в такие роковые минуты и случаются разные несчастья! Нет, она лучше осмотрит дом и присмотрится к его обитателям. Надо и на крыше побывать. Хадижа ТАК описывала это место, где любила бывать Зухра, что страшно заинтриговала!
Зухра проскользнула мимо нее на кухню, где должна была помогать хозяйке дома готовить ужин. Потом они вдвоем с матерью Дайнаб уходили на медину за продуктами и свежими лепешками, которые отчего-то не захотели испечь сами. Неджма видела, как лара Джабира достала огромный медный ключ сказочного вида и открыла замок в двери на медину.
Лейла же слонялась по риаду, стараясь не пересекаться с гостьей, чем удивила Неджму, которая была уверена, что Лейла попытается воспользоваться случаем и как можно больше разузнать у нее о жизни сестры мужа в Эмиратах. Или о знакомых из Бразилии, ведь там остался в семье Мухамеда ее сын Абдульчик, наконец! Как она может не спросить у Неджмы о сыне?!
Дайнаб же закрылась у себя в комнате. Неджма догадалась, что встреча с Зухрой состоится поздно вечером, когда все разойдутся по комнатам, чтобы лечь спать.
- Тогда я за ними и прослежу! – подумала Неджма.
Неджма вернулась в комнату, устав бродить по риаду, подумав, что Лейла могла не захотеть разговаривать с ней во дворе, где ее могли увидеть из дома или с крыши. Возможно, Фарид запретил ей болтать с гостьей из Бразилии, сплетничать о тех, с кем семья больше не общается. Или из опасения сболтнуть что-то не то старшей жене Амаля, чтобы не навредить этим Дайнаб.
Она ожидала, что девчонка попытается прийти к ней в комнату, чтобы поговорить, расспросить хотя бы о сыне, оставленном с Мухамедом и его новой женой Муной. Муна, кстати, оказалась милой женщиной, вызвавшей у Неджмы симпатию. Если бы отец не сказал, что мальчик, с которым Муна появилась на празднике в его доме, не ее родной сын, а ребенок бывшего мужа Латифы и его юной жены, которая получила развод и была отправлена в Марокко, она бы и не поняла, что Абдульчик Муне не родной.
Но вот прошло полдня, а Лейла не появилась. Почему? Потом Неджма вспомнила разговор с Самирой, утверждавшей, что Лейле не было дела до сына, что единственный, кто ее интересовал, это брат Самиры – Амин. Когда она не смогла получить в мужья Амина, став хотя бы его третьей женой, разведясь с Мухамедом, Лейла, обманутая хитрым сидом Абдулом, согласилась вернуться в Марокко, и здесь уже, не сразу, но все-таки ей удалось стать женой молодого мужчины – Фарида.
Тогда Неджме захотелось самой отыскать неуловимую Лейлу и побеседовать с ней. Но девчонка исчезла! Раздосадованная жена Амаля вернулась в комнату, достала из сумки книгу и увлеклась чтением. А ещё, поняв, что в доме нет Интернета, Неджма все равно села за нетбук, который привезла с собой, и принялась печатать дневник, в котором постаралась запечатлеть всё, о чем было бы интересно узнать Ясмин. Вордовский файл вместил в себя все ее впечатления о месте, куда она так не хотела ехать!
Затем у Неджмы возникло желание обзвонить всех подруг из Бразилии, которым она обещала рассказать о поездке в Мекнес. Но Самира сама догадалась позвонить. Тетя Жади оплатила дорогой междугородний звонок, положив деньги на телефон Самиры, но она же и присутствовала при разговоре. Затем присоединились и Хадижа, и Латифа. Вот так Неджме удалось поболтать одновременно со всеми и поведать о пребывании в Мекнесе в первые часы после отъезда из Феса.
Но рассказывать пока было особо не о чем, разве только поделиться впечатлениями о пути по медине города, о старом доме, который ветхостью поразил воображение Неджмы после роскошного дворца мужа в Эмиратах. А также она смогла поделиться мнением об обитателях родного дома Дайнаб, когда познакомилась с Лейлой, издали недолго понаблюдала за Зухрой и совсем недолго - за Фаридом. И пока ничего определенного, о чем ее просили узнать родственницы-бразильянки, она сказать не могла. они все долго обменивались вопросами-ответами, давая Неджме новые и новые советы.
Но близился ужин. Из кухни по дому разносились вкусные ароматы. Еда готовилась ларой Джабирой, помогала Зухра, но и Лейла тоже была привлечена к работе на кухне. Неджма предпочла туда не заглядывать, хотя и поняла, кого задействовала для приготовления ужина лара Джабира. Она поднялась в комнату няни, где обнаружила, что той нет на месте, детей – тоже. Тогда Неджма направилась к Дайнаб, где всех и обнаружила.
Малышами занималась нянька, а их мать с сосредоточенным видом перебирала уже выложенные из чемоданов и сумок вещи, устроенные на полках или на вешалках в шкафу. Дайнаб готовилась к выходу, чтобы показать себя в достойном виде за ужином!
- Ты заметила, что у Лейлы на платье пятно? – повернулась она к остановившейся у порога Неджме.
- У жены твоего брата нет служанки, которая бы следила за ее гардеробом.
- Хм, я это платье помню ещё на Хадиже! Она привезла его из Бразилии! Потом мне рассказывали, что Зухра забрала его себе, когда Хадижа забеременела, и платье стало ей мало! Как оно оказалось у Лейлы? И кто его отстирал? Потому что то, что носит Зухра, требует особой чистки. Она такая неаккуратная!
- Ты уже пообщалась с Зухрой? – поинтересовалась Неджма.
- Нет, а почему ты спрашиваешь? Амаль запретил мне говорить с подругой, наслушавшись сплетен?
- Нет, он не давал мне таких указаний, - призналась Неджма. – Я просто так спросила.
Дайнаб промолчала, но Неджма была уверена, что они с Зухрой ждут подходящего случая для общения.
Потом Дайнаб выбрала, наконец, платье, быстро украсила себя кольцами, браслетами, массивным золотым ожерельем, укрывшим почти всю грудь. Достала из сумки толстый альбом с фотографиями.
- Разве ты не хранишь снимки в телефоне? – удивилась Неджма.
- Храню. Но на отпечатанных фотографиях лучше видны детали и их можно долго рассматривать. У дедушки зрение уже плохое. И вообще: я оставлю альбом маме. Она скучает по мне. пусть иногда листает и видит, как хорошо я живу.
- Амалю об этом известно?
- Это он помог мне купить альбом и заказать снимки! – вызывающе ответила Дайнаб.
Они спустились вниз. Няня несла того из детей, который был более беспокойным. Дайнаб же вынуждена была держать на руках второго сына. Неджма отказалась прикасаться к ребенку. Мало ли что может случиться! Вдруг она споткнется на ступеньках? Или выронит вертлявого ребенка? Нет, она вообще боялась маленьких детей, а тут – наследники Амаля! Вот пусть ими занимаются мать и няня.
В кухне за небольшим столом сидели мужчины – сид Рахим и Фарид, которому прислуживала Лейла, а дедушке еду подавала лара Джабира. Гостью и Дайнаб с детьми и няней усадили за другой столик, уже полностью накрытый для них. Здесь были и теплые свежие лепешки, и несколько мелких чашечек с разными закусками, и таджин с курицей и солеными лимонами. Тогда-то Неджма нечаянно и проговорилась.
- Таджин с лимонами? Кто их у вас солит? – она подцепила кусочек лимона вилкой, которую предусмотрительно выбрала себе вместе с ложкой. - М-м-м... Это даже вкуснее, чем у Халисы.
- Кто она такая? – тоже не подозревая, что этой темы лучше не касаться, спросила Дайнаб. – Лимоны солит моя мама, конечно. Невестки не научились, сколько их у нас в семье не было. Аллах! Даже у себя во дворце я не ела лимонов вкуснее маминых!
- Халиса - это жена Амина, сына Мухамеда Рашида, дяди Хадижи, вашей бывшей родственницы.
До Неджмы сразу дошло, какую промашку совершила. Не стоило упоминать имени Хадижи и Мухамеда Рашида. Но Лейла тут же бросила на нее испуганно-затравленный взгляд, и Неджма вспомнила, о чем ей рассказывала Самира: Лейле нравился ее брат Амин. Амин – муж Халисы! А почему же и Зухра вдруг подняла голову от кастрюли с соусом, быстро и внимательно вгляделась в лицо Лейлы? Знает ее секрет?
Фарид и сид Рахим замолчали и уставились на гостью. И только лара Джабира не растерялась.
- Неджма, тебе известно, как поживают в Бразилии наши старшие внуки? Здоровы ли мальчики? Не было времени расспросить тебя о них. Так обрадовалась встречи с дочкой! Увидела своих внуков! Забыла обо всем! Аллах-Аллах!
- У сыновей Хадижи всё в порядке. Здоровы, о них хорошо заботятся, - ответила Неджма, поняв, что ей не хочется обсуждать племянницу Латифы.
Она тут же перевела разговор на другую тему. – Я прилетала в Бразилию на праздник. У моего отца появился сын! Мой братик. Лара Латифа родила мальчика, в его честь устраивали большой праздник. Теперь у меня, у Самиры и у Амина есть маленький братик. Он такой милый! Похож на Латифу, мою мачеху! Просто крохотный Аминчик, как сказала Жади.
Произнося имя брата Самиры, который и ей теперь приходился сводным братом, Неджма как ни в чем не бывало бросала любопытные взгляды на Лейлу, которая стояла за спиной Фарида с застывшим лицом, на котором читалось испуганно-настороженное выражение. Зухра же явно потешалась над несчастной, что было понятно Неджме, потому что в прорези для глаз в черной ткани она заметила смеющиеся глаза.
Решив больше не провоцировать обитательниц дома, Неджма похвалила не только лимоны, но и салат, и соус, и закуски, сказав, что, когда они с Дайнаб вернутся в Эмираты, то ОНА в СВОЕМ доме велит поварам на кухне готовить и бразильские блюда, и марокканские закуски.
Дайнаб же самодовольно добавила, что ОНА у СЕБЯ во дворце давно приучила слуг готовить блюда марокканской кухни. Она предпочитает только арабские блюда!
- Но наш муж любит и европейскую кухню. Мы с ним столько стран объездили, часто бывали в итальянских ресторанах, в японских, немецких... Что мы с ним только не ели! – болтала Неджма. – А не так давно мы с Ясмин летали в Европу и там вместе с Самирой и ее мужем Лео путешествовали по городам Италии. Лейла, ты же помнишь Самиру? Как я поняла, вы одно время даже жили по соседству? Самира – это...
Неджму так и тянуло зацепить девчонку. Кольцо с бриллиантом, которое та не снимала даже при готовке еды, все время бросалось в глаза подруге бразильянок и не позволяло промолчать.
- ...Самира – дочь моего бывшего мужа. Конечно, я ее помню. Хотя у меня началась другая жизнь, и я хочу забыть прошлое, стереть из памяти, - вдруг четко проговорила девчонка и невольно схватилась пальцами за кольцо, теребя бриллиант.
- О, какое у тебя чудесное кольцо! – восхитилась Неджма, но получилось так фальшиво, что не выдержал уже Фарид. Он понял, на что намекает гостья.
- Это кольцо Лейле подарил я. Когда-то оно принадлежало Хадиже. Но моя бывшая жена оставила его, когда получила развод. Оно оказалось ей не нужно. Тогда я подарил кольцо Лейле, которая оценила драгоценное украшение. Моя жена с ним не расстается.
Фарид прищурил глаза, говорил жестко и с вызовом. Кажется, ещё немного – и может вспыхнуть скандал, чего Неджма, разумеется, не желала, но все-таки не смогла не спросить:
- Забыла? Как Хадижа могла забыть такое дорогое кольцо? Надо было вернуть. Я не смогла бы носить чужое кольцо. Нет! Взять на себя чужие несчастья через кольцо... Нет...
- У нее богатый отец. Сколько бы кольцо ни стоило, цена для нее не имеет значения. Уверен, Хадижа даже не вспомнила о кольце.
Неджма решила не накалять обстановку, поэтому не стала отвечать, только выразительно поиграла бровями. А вот Лейла с возмущенным видом уставилась на нее, сжав в кулак пальцы с тем самым кольцом, прикрывая ладонью полученную в подарок чужую драгоценность.
И только Дайнаб с удивленным видом посматривала то на Неджму, то на брата, на Лейлу и бросала вопросительные взгляды на мать и Зухру. Но молчала. А что? Потом расспросит, ей всё расскажут.
Аллах! Как же вкусно готовит ее мама! Как она мечтала поесть ее еду! Во сне видела таджин в закопченной таджиннице, кус-кус на знакомом расписном блюде, гору лепешек... Во дворце еда была вкусная, но другая.
Но что за странный разговор начался в кухне? И брат глаза щурит... И дед нервничает. И эта льстивая кобра Лейла, которая ей с первого взгляда не понравилась, стоит с таким видом! И только Зухра заинтересованно следит за ними всеми. Вот она и расскажет ей, что всё это значит!
После ужина сид Рахим и Фарид перешли в гостиную и пожелали, чтобы Дайнаб показала им фотографии – все, которые у нее имелись на телефоне или в альбоме. Дайнаб гордо достала дорогой смартфон последней модели, который смогла хорошо освоить, и нашла галерею с фотографиями. Принялась медленно «листать» снимки, показывая и рассказывая деду и брату, в каком городе она живет, в каком дворце обитает она и дети, а это сад, слуги, вещи...
- Так ты богата! – иронично произнес Фарид не без зависти.
- Да, мне не на что жаловаться, - согласилась Дайнаб. – Я довольна и очень счастлива!
Незаметно на соседнем диване расположилась Лейла. Она даже не стала подходить к ларе Джабире, которая рассматривала фотографии дочери и ее имущества, встав за спиной Фарида, подобравшись за спинкой дивана как можно ближе. Дайнаб обещала матери перебросить все снимки на ее телефон и даже оставить альбом. Но лара Джабира хотела и сейчас увидеть то, что обсуждали, рассматривая, ее сын и отец.
И только после этого Дайнаб принесла и подала матери толстый фотоальбом.
- Вот, здесь те же самые снимки, но их можно долго рассматривать и пересматривать.
- Дочка! Как хорошо, что ты привезла и альбом! Надо было сразу его и принести. Я ничего не вижу в телефоне.
Дайнаб села рядом с матерью, оставив смартфон с фото в руках брата, а сама предпочла комментировать снимки, которые просматривала мать.
- Аллах! Какая красота! Машалла! – восклицала восхищенно лара Джабира.
А вот Лейла, рядом с которой сидела Неджма, даже не пыталась встать и взглянуть хоть одним глазком на фото. И шею не вытягивала. Она исходила завистью, даже не видя, что было на тех фотографиях. Неджма это почувствовала, кажется, даже через диван.
Девчонка так и не поменяла дорогое праздничное платье на более простое, не сняла ни одного украшения. Но, наверно, чувствовала, что проигрывает Дайнаб. Вряд ли девчонка разбирается в драгоценных камнях и знает их стоимость. Даже Дайнаб не понимает, сколько стоят украшения, которые получали она и другие жены Амаля. Но на обеих золото ярко блестело, сверкал и переливался бриллиант в кольце Хадижи и бриллианты в украшениях Дайнаб. Немое соперничество продолжалось.
Неджма принялась исподволь рассматривать малознакомую завистницу. О Дайнаб-то она знала всё.
Глаза Лейлы были подведены сурьмой красивыми стрелками. Как она этому научилась? Подвести аккуратные стрелки на веках не просто. Но ведь научилась. А с духами девчонка перестаралась – сколько же она вылила на себя содержимого флакона? Ее не научили, что носить на себе духи –нужно знать меру.
«Поняла «одалиска», что не получится тягаться с авантюристкой Дайнаб», - веселилась про себя Неджма, наблюдая за обеими.
Но тут услышала, как Фарид подколол сестру, поднимая голову от ее смартфона с фотографиями:
- Если бы ты не спряталась в сундук, Дайнаб, когда тебя пришел сватать старый горшечник, сейчас бы ты нянчила двух маленьких будущих горшечников, живя с его пожилыми женами. Конечно, если бы он к этому времени не закрыл тебя в глиняном вазоне, как одну из жен, которая после этого едва не умерла прямо в горшке! Или все же умерла? Не помню уже!
Неджма увидела, как Дайнаб побагровела, разозлилась, готовая сорваться по приобретенной в собственном дворце в Эмиратах привычке, но вовремя вспомнила, что она в доме брата, а рядом – Фарид и дедушка, а не покорные слуги. Она прикусила губу, но возмущаться или как-то ответить не посмела, лишь бросив испуганный взгляд на Неджму, стараясь понять, слышала ли та сказанное братом.
А Неджма уже знала историю от Ясмин, которая рассказала, как получилось, что Амаль женился на Ясмин, но привез с собой и вынужден был взять в жены Дайнаб. История о горшечнике была рассказана внучке ларой Дунией. А вот Лейла никогда не слышала о происшествии на свадьбе и перед ней и спросила:
- О, Фарид, ты мне не рассказывал, любимый, о сундуке, в котором смогла поместиться твоя сестра! Хабиби, какой горшечник хотел стать твоим родственником? Он был бы и моим зятем! Мы смогли бы заказывать у него глиняные вазы и горшки для хозяйства...
Произнося это, Лейла с ехидством посматривала на сестру мужа, торжествуя, что богатая девчонка имела в прошлом такую ужасную перспективу.
- Аллах решил, что я достойна другой судьбы! – вдруг гордо заявила уязвленная Дайнаб. – Каждому своё. Тот старик захотел взять молодую жену, но ему не суждено было стать моим мужем или чьим-то мужем ещё! Он ведь умер, упав с дерева, да, мама? Ты рассказывала...
- Ах, дочка, тебе так повезло, что Амаль взял тебя в жены! Он, а не горшечник, который мне так не нравился. Он был моим ровесником!
- Он ведь был большим другом Зухры, твоей подруги, сестра! – продолжал Фарид. – Кстати, вы встретились, но ещё не поговорили? А что так, Дайнаб? Вас теперь разделяет твое богатство?
- Глупости! Нет, конечно, - как будто даже испугалась девушка, тут же впиваясь взглядом в замершую у плиты Зухру. Она стояла к ним спиной, но, конечно, всё слышала. – Но у нас не было времени, ты же превратил мою подругу в служанку. Зухра столько работает! Мы ещё успеем пообщаться.
- Фарид, зачем ты дразнишь сестру? – рассердилась лара Джабира. Ей очень не хотелось, чтобы дорогая дочка снова начала дружить с Зухрой. Разве люди не называют Зухру ведьмой? А дети, которых лучше держать подальше от Зухры? Не забыли, как несчастный Амранчик был украден Зухрой и ее подружкой и продан бедуинам. Зачем сын подталкивает сестру к общению с опасной женщиной, которую пока никак не выгнать из дома по многим причинам!
Лара Джабира кляла себя за то, что не догадалась уговорить Фарида, чтобы он отправил куда-нибудь Зухру из дома на время, пока у них будет гостить Дайнаб с детьми. Пусть бы даже уехала в Марракеш наводить порядок в сгоревшем риаде!
- Нет, я не дразню сестру, - зло рассмеялся Фарид. - Но удивлен, какая у нее обеспеченная жизнь, как богато она живет. А вот наша старшая сестра Замиля тоже родила, но слуг у нее почти нет, живет куда скромнее.
- И что, Фарид? Каждому своё. Мне повезло больше в жизни, чем сестре. Ты только взгляни на это кольцо! – и Дайнаб протянула брату правую руку, пошевелив безымянным и средним пальцами. На безымянном пальце красовалось кольцо с большим зеленым камнем, по обе стороны которого сверкали два прозрачных камня значительно меньшего размера.
- Это изумруд и два крупных бриллианта. Мой муж подарил мне это кольцо после того, как я родила ему близнецов. Изумруд – камень для меня, а два бриллианта – это за сыновей. Но и это не всё... Ещё было ожерелье... Не это, что на мне сейчас, другое... Я оставила его дома...
И Дайнаб с огромным удовольствием принялась описывать золотое украшение, подаренное Амалем, ставшим отцом двух сыновей. Неджма спокойно слушала эту историю, зная ее во всех подробностях.
Но Лейла почувствовала себя нищей. Она опустила глаза на кольцо на своем пальце и кусала губы. Пусть они с Фаридом решили, что бриллиант стоит безумно дорого, но он такой маленький в сравнении с камнями у Дайнаб!
Фарид заметил ее терзания.
- О, твой муж так щедр! Аллах, он тебе и драгоценности покупает, и даже дворец лично тебе подарил! Но если ты только четвертая жена, что же тогда имеют первая, вторая и третья жена? Или ты - его фаворитка? По твоей сопернице не видно, что она его любимая жена. Джинсы с дырками на коленях, - насмешничал он, презрительно поглядывая на новоявленную родственницу из Эмиратов, которая успела несколько раз задеть и поддеть его за ужином.
- Мои шкатулки также полны доверху золотом, поверь, Фарид, - любезно проговорила вторая жена Амаля. - И дворец наш с Ясмин не хуже, чем у твоей сестры. Дайнаб, покажи брату снимок сада, который ты приказала взрастить. Даже не знаю, у кого больше кустов роз. Но у меня есть алые розы, которых нет у тебя, Дайнаб. У меня же нет редких черных роз. Мне рассказывали, что у вас у стен риада растут кусты такого сорта. Не поделитесь?
«Аллах! Что я несу?! Зачем спросила про черные розы?!» - мысленно простонала Неджма, поймав на себе задумчивый взгляд Зухры. Девушка едва не пролила на блузку чай, который по приказу лары Джабиры принесла всем Зухра.
Фарид или не расслышал, или решил пропустить мимо ушей упоминание о цветах, которые были не любимы Хадижей. Но Дайнаб ухватилась за возможность поговорить о любимом саде.
- А у меня растут черные розы! Амаль, узнав, что мне хочется посадить в саду розы из родного дома, привез мне черенки, садовник укоренил их. Уже несколько бутонов отцвели! – гордо заявила она, не замечая, как хмурится под никабом Зухра, как впилась она пальцами в серебряный поднос, на котором принесены были чайник и стаканчики для чая.
Неджму как будто кто-то тянул за язык. Она спросила:
- Дайнаб, а где теперь тот сундук, в котором ты пряталась от нежеланного жениха? Неужели горшечник был так страшен, что ты смогла уместиться в сундуке?!
Сестра Фарида поняла, что история станет известна и Амалю, и Ясмин, когда они вернутся домой. А Неджма и Ясмин не раз со смехом припомнят ей злосчастного горшечника!
Но вдруг заговорила Лейла.
- Я могу сказать, где сундук, в который смогла поместиться Дайнаб! Его перенесли в комнату, где поселили тебя, Неджма. Он не закрывается на замок. Потеряли ключ. Вернешься в комнату, подними крышку и осмотри внутренность сундука. Наверно, Дайнаб была худее до рождения детей. Теперь она вряд ли там поместится.
Она удовлетворенно посмотрела на Дайнаб. Вот так, вот тебе за презрительные взгляды! Она поняла, что сестра Фарида почему-то ее невзлюбила. Но неприязнь оказалась взаимной!
Наблюдая за родственницами Фарида, Неджма восприняла всё именно так. И даже порадовалась: значит, Дайнаб не захочет задержаться в родном доме дольше пяти дней! Вот глупая! Как же Дайнаб не сообразила, что при сопернице может открыться столько неприятных секретов из ее прошлого? Если бы догадалась, что Фарид не станет молчать, не появилось бы желание выдернуть Неджму из Бразилии, испортив ей поездку! А теперь Неджма с удовольствием отыграется!
О том же думала и ее противница. Зачем брат вспомнил про сундук? А ведь Неджма рассмотрит и сфотографирует на телефон сундук во всех видах и отправит Ясмин сегодня же! Не получит ли Дайнаб сообщение на смартфон от Ясмин с едкими советами и вопросами о сундуке? Но Лейла-то как смеет лезть в не свою историю?
А ещё Дайнаб вдруг осознала, в какой нищете живет ее семья! Она так рвалась домой, мечтая увидеться с матерью и братом, с дедушкой! И дом в воспоминаниях казался замечательным! Ведь семья ее жила весьма не бедно! Если сравнивать с соседями... Но теперь, осматриваясь сначала во дворе, потом и в доме, она с горечью поняла, как бедно и убого всё выглядит.
Плантации цитрусовых не давали теперь таких доходов, чтобы сделать хороший ремонт в риаде. Даже фонтан Фарид не смог восстановить. На его месте по-прежнему устроена клумба с облезлыми кустами. Почему Лейла ничего не посадила? Только кустики черных роз Зухры упрямо продираются сквозь заросли сорных трав.
«Вот и об этом Неджма распишет Ясмин, чтобы посмеяться надо мной! Облезлые стены, кое-где побитые плитки во дворе, запах ослиной мочи и испражнений... Интересно, в каком доме жила Неджма до того, как стала женой Амаля? Ее отец все ещё живет в старом доме или для новой жены купил другой особняк в Бразилии? Как узнать?» - нервно продумывала Дайнаб возможные ответные меры.
Вечернее чаепитие затянулось до намаза. Как только с улицы донеслись звуки азана, сид Рахим ушел к себе молиться, Фарид тоже совершал намаз в своей комнате. Лара Джабира отправилась на кухню, где и расстелила молельный коврик. Лейла по ее приказу устроилась рядом.
Дайнаб же с няней и детьми вернулась к себе, что сделала также и Неджма. Совершали они намаз или нет – за закрытыми дверями было не понять.
Но когда пришло время укладываться спать, Неджма переоделась в вещи, в которых было легче скользить по незнакомому дому. Она решила проследить за Дайнаб и Зухрой, уверенная в их непременной встрече и дурных замыслах. Если Дайнаб во что-то влипнет, в глазах Амаля виновата будет Неджма.
Дайнаб долго возилась с малышами, которым не спалось в незнакомом месте. Наконец, утомленная мать покинула комнату, где должны были проживать эти дни няня и дети. У себя она тоже переоделась в обычное домашнее платье. Но никуда не пошла. К удивлению Неджмы, осталась у себя в комнате.
- Это значит, что Зухра сама придет к ней! Как бы узнать, о чем они будут говорить? Что могут задумать эти подружки? Или о чем не смогут договориться, а это может привести к неприятностям! Неизвестно, на что ещё способна Зухра!
Выход один – попытаться подслушать. Как противно, но что поделаешь. И она тихо вышла на галерею. Где и обнаружила, что не она одна интересуется сестрицей Фарида. Но это она поняла позже, а пока...
Зухра ещё не появилась. А вот Лейла вдруг вышла во двор риада. О, да она не одна! С ней вместе из дома бодрым шагом вышел Фарид.
- Неси, не урони, смотри! – скомандовал он.
Девушка застонала.
- Я могу потерять ребенка, Фарид! Мешок тяжелый!
- Ах, да. Забыл, что ты беременна! Поставь мешок, сейчас заберу у тебя. Всё равно иди за мной! Поможешь держать поилку для ослов. Она неисправна, я забываю починить. И времени нет. Ты будешь держать, я налью воду.
Фарид подхватил мешок с кормом или с чем еще, прошел за угол риада. Лейла поплелась за ним. Неджма наблюдала эту сцену с галереи, которая проходила по внутреннему периметру дома на уровне всего второго этажа. Но когда Фарид, сделав все забытые дела, ушел спать, Лейла осталась во дворе, попросив его позволить погулять перед сном.
- Странное желание, - удивилась Неджма, наблюдая, как девчонка добрела до пуфика под старым апельсиновым деревом и там устроилась. Как будто затаилась! Но заметила ли она Неджму? Ей пришлось скрыться с галереи и ждать в комнате, когда мимо окна прошмыгнет Зухра к комнате Дайнаб. И только тогда Неджма, если ей это удастся, подберется к двери четвертой жены, подойдя по коридору в надежде подслушать разговор.
...Зухра с самого утра была сама не своя. Сначала она ждала вместе с Фаридом и сидом Рахимом приезд Дайнаб. Она понимала, что теперь сестра Фарида может не вспомнить о том, что когда-то они были близкими подругами. Она стала служанкой у бывшего мужа, презираемая, унижаемая. А Дайнаб оказалась женой в доме арабского богача, пусть даже четвертой.
Но в дом вошла прежняя Дайнаб. Так показалось сначала. Но и потом, после того как сестра Фарида некоторое время повыпендривалась, кичась богатством мужа, своими нарядами и украшениями, рассказывая о дворце и слугах, о многом другом, Зухра видела в ней прежнюю Дайнаб.
С детьми приехала! Зухра решила не приближаться к малышам, чтобы никто в семье не вспомнил об украденном у Хадижи и Фарида сыне. Ещё решат, что она из зависти может украсть ребенка и у Дайнаб. А у нее были совсем другие замыслы на подругу, если та все-таки не зазналась.
Но у Зухры тоже была гордость. Она не хотела с первых мгновений предстать перед Дайнаб, над которой всегда брала верх, как забитая служанка в доме Фарида, где когда-то была хозяйкой. Так ещё и Лейла захочет показать власть и унизит перед гостями из Эмиратов.
Она не станет показываться, как только гости прибудут в риад. Даже у них она вызовет любопытство. Всем известна ее дурная репутация ведьмы. Позже Зухра ловила на себе заинтересованные взгляды ещё одной жены Амаля Бенхашема, которая посматривала на нее сочувственно и даже немного испуганно.
Зухра порадовалась, когда Неджма, вернувшаяся, как выяснилось, из Бразилии, где многое узнала о Лейле, подкалывала противную жену Фарида. Не просто так ведь было произнесено имя Амина, брата Самиры? О, нет, наверно, это был возлюбленный Лейлы до Фарида! Не из-за него ли одалиска получила развод? Как узнать?
За весь день у Зухры не получилось без посторонних ушей поговорить с Дайнаб. Но та дала понять, что они встретятся, когда все уснут. Когда никто им не помешает поговорить. Зухра хотела попросить Дайнаб кое о чем, услышав намек, что Зухру ждет сюрприз, который ей понравится.
Поднявшись на крышу, где ее опасались искать Лейла и даже мать Фарида, она развалилась на диване и обдумывала слова Дайнаб, брошенные мимоходом.
- Что мне может понравиться? – удивлялась Зухра. – Мне хочется убраться из этого дома. Но я не могу это сделать, потому что у меня нет ни дома, ни денег. Я потеряла махр, который мне был дан после развода с Фаридом. Вот если бы Дайнаб увезла меня с собой! Привела бы меня в порядок, подлечила, позволила бы жить в ее дворце. А я помогла бы ей выжить других жен и подвинуть ее на место если не второй жены, но для начала – на место третьей.
Она весь день наблюдала и за Дайнаб, и за той, что приехала с наказом мужа наблюдать за сестрой Фарида. Эта Неджма сильна, намного умнее Дайнаб, но и с ней Зухра справилась бы. Не сразу, но... Как Неджма привела в чувство Дайнаб, потребовав подчиняться, помнить свое место даже в доме своих родителей! Зухру не замечали, но она была везде, умудряясь видеть, слышать и знать всё обо всем.
И теперь она шла по галерее в комнату, где устроили Дайнаб. Впрочем, разве комната когда-то не была ее? А в той, где сейчас спит няня с детьми, принадлежала Замиле. А Неджму поселили в комнату Хадижи! Но она, конечно, не знает об этом. И кто бы ей об этом рассказал и зачем?
Проходя быстрой и легкой походкой по галерее, Зухра слегка повернула голову, бросив взгляд с галереи во дворик риада. Что такое? Кто сидит под апельсиновым деревом? Зухра перебрала в уме всех обитателей и гостей. Это может быть только Лейла! Шпионит? Скорее всего!
А до этого она заметила на галерее Неджму. Но та ушла, и теперь ясно – почему. Хотела побыть в одиночестве, но внизу обнаружилась Лейла. А ей, Зухре, все равно, что под деревом устроилась шпионка! Она даже не станет говорить об этом Дайнаб.
Наконец, она проскользнула с галереи в комнату, не подозревая, что чуть позже к другой двери подкралась Неджма, чтобы узнать, что будет происходить в комнате Дайнаб.
34. Часть 36. Глава 34. Дайнаб и Зухра. Подарок для Зухры.
- Ну, здравствуй, подруга! – раскрыв объятия, сказала радостно, но покровительственно Дайнаб. Зухра быстро подошла и обняла ее. Ей не понравился тон Дайнаб, но ведь это было только начало их встречи после долгой разлуки. Они даже попрощаться не успели, когда Дайнаб в сговоре с Ясмин улетела в Эмираты с «мужем». И вот столько времени спустя встретились. У Дайнаб появились новые привычки – замашки богатой женщины. А кто она – Зухра?
«Но ничего, я ей напомню, кто такая Зухра. Я не изменилась, я та же. Пусть теперь моя участь – скрывать лицо и тело под никабом, но это ничего не значит! Немного усилий – и девчонка снова будет у меня в руках, как прежде», - злилась Зухра, успокаивая себя, но вида не показывала.
Оказавшись в комнате Дайнаб, Зухра осмотрелась. В угол были свалены опустошенные сумки и чемоданы. Но не все. Некоторые все ещё стояли раскрытыми и даже не разобранными. Но шкатулка с золотом – вот она. Правда, крышка закрыта. Но разве Дайнаб упустит случай похвастать перед подругой? Она покажет свои украшения, не может не показать! И Зухра даже порадуется за нее.
Дайнаб уже сняла дорогое платье, сейчас ждала ее в простеньком, но явно дорогом халатике. На столике рядом со шкатулкой – многочисленные флаконы духов, баночки с кремами, разная косметика. В комнате так приятно пахло!
- Здравствуй, Дайнаб! – воскликнула она искренно, обнимая старую подругу. – Наконец-то мы дождались, когда ты приедешь!
- Да, я приехала. Рассказывай, как ты живешь, Зухра! Кое-что мне известно. С мамой часто разговариваю. Но уверена, она мне рассказывает не всё. О тебе вообще мало говорит. На Лейлу иногда жалуется. Но мне она тоже не понравилась - сразу, едва я ее увидела. Как Фарид мог выбрать ее в жены? Понимаю, почему он женился на Хадиже: это была выгодная партия во многих отношениях. Но эта Лейла! Кто она такая? Если я верно поняла, Неджме что-то о ней известно. Ее знают в Бразилии, потому что она там жила. Но я-то ничего о ней не слышала. Мать жалуется на нее только как на невестку, но ничего не рассказывает мне о ее прошлом. А что тебе известно?
Зухра выслушала длинную речь Дайнаб. Это было так непривычно, потому что обычно Дайнаб поддакивала ей, соглашалась всегда, если и имея собственное мнение, то не смея его озвучивать. Теперь же слова лились из нее, как вода из крана. Однако у Зухры, наконец-то, появилась возможность выговориться. Она столько пережила, но рядом не было даже тетки-шуафы.
И Зухра рассказала обо всем, что с ней случилось со дня пожара в Марракеше. И как она оказалась в Мекнесе, как превратилась в служанку, описала отношение к ней Фарида и то, как сид Абдул нашел ему жену – Лейлу.
- Но кто она такая? Откуда взялась? И почему ее сосватали моему брату? Я не удивилась бы, возьми он в жены дочь соседа-пекаря. Но она прибыла в Марокко из Бразилии!
- Она была женой Мухамеда Рашида – родного дяди Хадижи, а потом он дал ей развод, сид Абдул вывез ее из Бразилии, пытался выдать замуж за некоего Имада. О, ты же многое пропустила! Не знаешь, что тут происходило, какие события! Помнишь, Фарид часто вспоминал в прошлом какую-то Самиру, с которой его сосватали в детстве, но она отвергла его, отказалась выходить замуж, потому что решила, что должна учиться.
- Помню, конечно! Ты же всегда злилась, когда Фарид начинал припоминать, как сид Абдул ему невест в детстве подыскивал. Даже на Халисе, нашей дальней родственнице едва не женил. Ты ревновала моего брата даже к неосуществленной возможности жениться на внучатой племяннице дяди Абдула!
- Точно! Она же родственница дяди Абдула и его друга сида Али! – дошло до Зухры. - Так вот, она прилетела в Марокко, а дядя Абдул устроил ей ловушку, придумав, как насильно выдать ее замуж за Имада. Скажу честно: я бы тоже отказалась от такого красавца.
- А какое отношение имеет Самира к Лейле?
- Только то, что сначала Лейла была женой отца Самиры, как я поняла, т.е. ее мачехой, прикинь! А потом Лейлу едва не выдали замуж за Имада, не случившегося жениха Самиры. Но отец Лейлы отправил ее в пустыню, надеясь, что там найдется для нее в мужья какой-нибудь бедуин. Но и тут Лейла все сделала, чтобы не путешествовать до конца жизни по пустыне. Когда ее вернули из каравана, потому что решили, что она сумасшедшая, дядя Абдул сосватал ее твоему брату. И Фарид согласился на ней жениться!
- Что? Моему брату сосватали сумасшедшую? А что с ней не так?! Она опасна? Я не заметила, но вдруг она опасна! А у меня дети! Они же наследники Амаля!
- Не паникуй! Сейчас я тебе расскажу, почему в караване решили, что у нее не всё в порядке с головой...
И Зухра с удовольствием повторила подслушанный под окнами чужой спальни рассказ Лейлы, когда та веселила Фарида историями о пребывании в караване среди пустыни.
- О, так она хитрая!
- Да, она хитрая и подлая. Твой брат ей понравился. Она и уговорила сида Абдула выдать ее за него замуж. Она же красивая, с этим не поспоришь. К тому же за нее не требовали махр, твой брат не покупал ей положенного золота, она была рада тому, что Фарид молод и красив – и это после первого мужа-старика. Неужели лара Джабира ничего тебе не рассказывала?
- По телефону много не поговоришь! Очень дорогое удовольствие.
- Но твой муж сказочно богат!
- Богат, но я опасаюсь тратить много денег! А сколько лет было старому мужу Лейлы?
- Она годилась ему почти во внучки. Но ребенка она от него родила! И вот Фарид женился, привез её в наш дом, где она так себя ведет!.. Ребенка она оставила в Бразилии. Бросила! Я такое слышала.
- Она тебя обижает? Ты же всегда умела дать отпор. С Хадижей справилась, а у нее были влиятельные родственники. У Лейлы нет никого, так ведь? – прямо спросила Дайнаб. Ей вдруг стало ужасно жалко подругу. И обидно за нее. Фарид поступил с ней плохо. Зухра ведь спасла ее брата, вытащила на себе из огня! Но он мужчина, ждать благодарности от Фарида не стоит. Но спускать обиды его жене? Она должна быть благодарна Зухре за то, что Фарид жив остался – чтобы стать потом мужем Лейлы!
Она всё это сказала Зухре.
- Если бы я могла, то Лейле не поздоровилось бы. Однако мне некуда идти, если я что-то сделаю ей, а Фарид меня выгонит. У меня нет денег, чтобы жить для себя. Кто возьмет меня работать? Вот если бы ты увезла меня с собой, в свой дворец! Я стала бы для тебя верной помощницей во ВСЕХ делах.
У Дайнаб вытянулось лицо, что и увидела Зухра. Впрочем, такой реакции она и ожидала. Дайнаб тоже ждала, что Зухра попытается уговорить ее взять с собой в Эмираты, но как она мысленно ни репетировала отказ, все равно ответить так, как себе представляла, у нее не получилось. Она видела, что Зухра всё поняла.
- Не знаю, Зухра. Это же не от меня зависит, - начала она мямлить. – У меня есть муж, который решает абсолютно всё. Ему не понравится, если я попрошу забрать тебя с собой...
- Хорошо, я поняла. Так и знала, что ты откажешь. Но ты подумай, вдруг найдешь способ забрать меня с собой. Ты можешь с моей помощью стать третьей женой, и кто знает – е поднимешься ли до положения второй, не станешь ли и первой?
- Я подумаю, обещаю! – почти правдиво ответила Дайнаб.
- Показать тебе, в кого я превратилась? – вдруг сказала Зухра и скинула с головы черную ткань.
От увиденного Дайнаб в ужасе закричала.
- Вот так! Понимаешь, почему твой брат отказался от меня? Но когда я уже носила никаб, была закрыта с головы до ног, Фарид стал забывать о моих несчастьях и провел со мной несколько ночей перед тем, как женился на Лейле. Она же, узнав об этом, стала требовать, чтобы я ходила без платка.
- Чтобы Фарид видел тебя такой! – ужасалась Дайнаб, стараясь не смотреть на подругу.
Зухра даже расхохоталась, заметив ее реакцию.
- Дайнаб, не отводи глаза. Да, я теперь уродлива. Надеялась, что волосы отрастут, но пока не получается! Разве лара Джабира не рассказывала тебе обо мне?
- Рассказывала, поэтому, Зухра, я привезла тебе одну вещь, с помощью которой ты сможешь исправить и внешность, и придумаешь, как отомстить Лейле.
- Какую-то импортную мазь? – поморщилась Зухра, взяв со столика флакон духов и принюхиваясь к пробке.
- Нет! Я имела в виду вот это – смотри! – и Дайнаб достала и развернула перед Зухрой сверток, из которого вдруг волнами выпали густые черные волосы. Зухра от неожиданности взвизгнула, едва не выронив флакон дорогих духов
- Это парик! Самый лучший и очень дорогой! Из натуральных волос! Ты будешь носить его как шапочку, но со стороны будет казаться, что это твои родные волосы. Какая разница, откуда растут волосы: из кожи головы или они приклеены к шапочке?!
- Дайнаб! – только и смогла произнести Зухра потрясенно. Но волосы были так хороши, так похожи на те, которых она лишилась, что руки сами потянулись к парику, схватили его, и вот уже парик был надет на голову, а перед Дайнаб вдруг предстала не жалкая уродина, а вновь – красавица Зухра!
- Ух ты! Аллах, как хорошо! Машалла! Зухра, ты спасена!
- Где зеркало? В твоей комнате должно быть зеркало!
- Но у меня нет большого зеркала! – растерялась Дайнаб. – А ведь было! Наверно, Лейла к себе перенесла.
- Как тот сундук – в комнату Хадижи. Ладно, не буду больше напоминать тебе о той истории. Зеркало есть в моей комнате. Пойдем в мою ужасную каморку, где ничего нет, но зеркало есть! Я каждый вечер мажу голову вонючими мазями, чтобы быстрее отрастали волосы. Но для этого мне нужно смотреть в зеркало. Оно старое, облезлое по краям, но в нем я смогу увидеть, как на мне смотрится парик!
- Идем! Но знай, что... Теперь это вовсе не парик! Кто сказал, что это парик? Это отросли твои настоящие волосы!
И обе рассмеялись. Зухра – счастливым смехом. Дайнаб тоже радовалась за подругу.
Девушки выбрались на галерею и старались незаметно дойти к дальней комнате в самом конце галереи, где теперь проживала Зухра. Они шли друг за другом. На голове Зухры развевались длинные черные волосы – в точности как те, какие у нее были всегда! Зухра от радости подняла руки к небу, а потом несколько раз протанцевала, заводя руки под волосы на шею и подбрасывая длинные пряди волос над спиной. Наконец, обе скрылись в нищенской комнатке Зухры.
Они не видели, как с пуфика под апельсиновым деревом в изумлении поднялась Лейла, невольно задремавшая там, но вовремя проснувшись, как раз, когда начались движения на галерее. И что же она увидела?! Зухра, эта ведьма, шла без платка, смеясь и играя копной отросших длинных густых волос!
- Не может быть! Это невозможно, чтобы за такое время отросло столько волос! Аллах! Она точно ведьма! И как притворялась! А тут приехала ее подруга, и она не стала скрывать, что волосы отросли! А если и сестра Фарида – тоже ведьма?! Зачем они отправились в комнату Зухры? А сначала Зухра пришла к Дайнаб. И каким же средством Зухра восстановила волосы?! Найду – сразу же уничтожу мазь. Нет, лучше себе заберу! Что-то волосы у меня стали выпадать. Лара Джабира уверена, что это из-за беременности. А я теперь не верю! – бормотала завистница, медленно шагая к двери дома, все ещё не оправившись от потрясения.
- Что делать? Рассказать Фариду? Или не рассказывать, потому что моему мужу скоро будет нужна женщина, потому что я из-за беременности не смогу проводить с ним ночи. Он или возьмет вторую жену, нет-нет, только не это! Или соблазнится Зухрой, если она отрастила волосы. Ожоги на лице у нее зажили. Они теперь почти незаметны. Как ей все это удалось?! Или Дайнаб присылала ей снадобья из-за границы? Нет-нет, я бы узнала! Она из дома почти не выходит, только с матерью Фарида на рынок, на медину. Она же боится, что люди отца Хадижи ее схватят. Фарид мне рассказывал об этом. О, Аллах, как мне быть?
Потом до нее дошло: а зачем Фариду или кому-то ещё знать, что у Зухры волосы как прежние? Что красота к ней вернулась? Она сама же никому об этом не рассказывает. В семье все уверены, что под платком Зухры – ужас что!
Оказавшись в спальне, она прилегла рядом с мужем. Фарид заворочался, просыпаясь, и сквозь сон спросил, где она так долго бродила.
- Я видела ведьму с длинными волосами, и это была Зухра! – пробормотала она расстроенно.
- Что ты несешь?! Какая ведьма! Оставь в покое Зухру, она мне ещё пригодится. Ведь просил тебя уже. Разбудила меня, а я так хорошо уснул!
- Спи, хабиби. Просто я задремала во дворе под апельсиновым деревом, вот мне и приснилось...
- Хорошо, спи давай, - приказал Фарид, натягивая повыше простыню с пледом. Вскоре он засопел, а значит – уснул.
Но Лейла задумалась, как вывести Зухру на чистую воду. Ну не сможет она промолчать! Тайна Зухры съест ее изнутри! И поняла, что самый простой способ убедиться, что Зухра притворяется - утром подстеречь ее, когда та выйдет во двор, чтобы вымести песок и принесенный ветром разный мусор. А до этого Зухра спустится на кухню, чтобы выпить чаю с лепешкой или сварить себе кофе.
При Фариде или ком-то ещё из семьи Зухра не осмеливалась тратить дорогой кофе, но когда оказывалась на кухне одна – варила себе, так ещё и кардамон добавляла! Лейла не раз заставала ее за такими проступками. Вот только Фарид и лара Джабира отмахивались от жалоб Лейлы. Как им может быть не жалко продуктов на служанку Зухру? А на замечания Лейлы и требования знать свое место Зухра не обращала внимания, так ещё и пригрозила однажды начать понемногу травить ее, если она ещё раз попытается запретить ей пить кофе!
Тогда Лейла испугалась, теперь поняла – не напрасно! Ведьму следовало изобличить! Лейле надо убедиться в том, что волосы отросли, что точно не показалось, а позже на кухне при ларе Джабире она сорвет с Зухры платок, и пусть увидят, что Зухра всех обманывает! Она проделает это сегодня же утром!
Лейле даже в голову не пришло, что такие ее действия могут привести к скандалу в присутствии гостей. Дайнаб может заступиться за Зухру. «Неджма- драные-штаны» – от нее тоже неизвестно, что можно ожидать...
Не то чтобы Лейле не пришло все это в голову, нет – промелькнуло, но в голове не задержалось... Она была настолько потрясена тем, что к Зухре возвращается ее красота, что ее ничего не могло вразумить.
...Утром Неджму разбудил рёв осла, разнесшийся над двором. Сначала, вскочив с постели, девушка не поняла, кто так ужасно кричит и почему вместе с этим нечеловеческим воплем какой-то человек громко ругается. Она осторожно подошла к дверному проему, отодвинула ворох прозрачных занавесок и выглянула на галерею. Но ничего не увидела. А когда вновь раздался ослиный рёв, она уже осмелела настолько, что шагнула к ограждению, посмотрев вниз. Тогда всё стало понятно.
Фарид и сид Рахим рано утром куда-то собрались по делам, решили взять с собой осликов. Одно животное уперлось, и ни сид Рахим, ни Фарид не могли сдвинуть осла с места. Осел ревел, Фарид зло ругался и стегал его веревками, сид Рахим пытался уговорить и осла, и Фарида, громко увещевая обоих.
Тихо посмеявшись над увиденным, Неджма вернулась в постель. Но сон уже слетел с нее. Тогда она решила просто полежать. А что ещё оставалось делать? Или спуститься на кухню и позавтракать? Но как-то неловко хозяйничать в чужом доме. Не может она вот так пойти и сварить себе кофе. Кстати, даже во дворце мужа Неджма предпочитала варить себе кофе сама, удивляя служанок на кухне. Это у нее из прошлого, когда жила в доме отца. Но кто сможет ее понять? Глядя на нее, так же повела себя и Ясмин.
Есть ли кто-нибудь внизу? Но... кто-то же приготовил завтрак для сида Рахима и Фарида! И накормил их! И это значит, что на кухне уже кто-то есть. Лара Джабира? Зухра? Или Лейла? В это как-то не верилось.
Вдруг мимо окна по галерее что-то мелькнуло. Неджма успела заметить лишь чей-то силуэт с гривой густых волос. Ночью Неджме стало известно о подарке, привезенном Дайнаб для Зухры. Она не смогла осудить противницу, удивившись, что даже у пустоголовой Дайнаб есть сердце, если она пожалела пострадавшую подругу, с которой так дурно обошелся ее брат.
Ночью она вернулась к себе в комнату, поняв, что услышала достаточно, а следить дальше не получится. Не хотелось, чтобы ее застигли за подслушиванием и подсматриванием. Это было бы унизительно.
Движение за окном заинтриговало жену Амаля и заставило снова подняться с кровати и выйти на галерею. А там, не замечая, что за спиной у нее оказалась невольная свидетельница, не шла, а медленно скользила по плиткам пола Зухра. Никем другим эта женщина быть не могла. Неджма хорошо представляла ее по описанию Хадижи, которой запомнились пышные волосы соперницы.
Зухра осталась без волос и вынуждена была носить черную одежду уже после отъезда Хадижи из Марокко. Но Неджма сейчас видела перед собой Зухру в том виде, как описала ее дочь Жади. За спиной служанки лежали густые черные пряди волос.
Поэтому при взгляде на неспешно удалявшуюся женщину Неджма не усомнилась, кого видит на галерее. Она даже не сразу вспомнила, что по рассказам бразильских знакомых у Зухры не осталось волос после пожара в риаде Марракеша. Но потом удивилась такому преображению.
Зухра вдруг остановилась, приблизилась к ограждению и посмотрела вниз. Кого же Зухра увидела там, во дворике? Кому подала знак рукой?
Неджму охватило любопытство. Она тут же шагнула к ограждению, как делала это уже некоторое время назад, и увидела во дворике Лейлу! Та стояла, задрав голову, уставившись на женщину, тихо смеющуюся и играющую волосами. Зухра накручивала прядь на палец и затем отпускала ее, волосы разлетались кудрявой «пружиной».
- Ведьма! – послышалось снизу. – Ты ведьма! Я всё расскажу свекрови и мужу!
Но ответа не последовало. Неджма, поняв, что может разгореться скандал, но не желая в нем участвовать, тут же отпрянула обратно к дверному проему, пока ее не заметили ни снизу, ни Зухра. Но злодейка, если и видела ее, то поспешила к концу галереи, где находилась ее комната.
Неджма удивилась увиденному, но решила, что просто чего-то не понимает. Она умылась, привела себя в порядок и постаралась одеться так, чтобы не нервировать лару Джабиру, накануне остро отреагировавшую при виде ее драных джинсов. Всё-таки придется гостить не только весь день сегодня, но ещё три-четыре дня впереди. Хозяйку следует уважать. И перед сидом Рахимом было неловко.
О Фариде она так не думала, угождать ему не собиралась, не могла забыть услышанные в Рио гадкие истории о его отношении к Хадиже. А ещё – не хотелось давать Дайнаб повод для ябедничания Амалю, купившему ей одежду специально для того, чтобы она выглядела прилично в традиционной мусульманской семье. Амаль просил не опозорить его ни внешним видом, ни склоками, прекрасно зная, на что способна его непокорная Неджма.
Вот потому она достала из не распакованного до конца чемодана длинную, непрозрачную, но легкую тунику, вполне приличные штаны, похожие на часть одеяния индийских женщин, завязала волосы в хвост с помощью пестрой резинки и спустилась вниз, припоминая расположение кухни в доме. Впрочем, помещение можно было найти по вкусному запаху и звону посуды. А ещё – по нескольким голосам.
Войдя, Неджма поняла, что на кухне включили телевизор. Он был плоский, висел на стене и не сразу привлекал внимание, когда был выключен. Вчера Неджме не запомнилось, что он там есть. Теперь же на кухне за столом сидела и пила кофе лара Джабира, а у плиты стояла с джезвой в руке Лейла. У нее был обиженный вид. Лара Джабира явно недавно выговаривала что-то девчонке, но теперь уперлась взглядом в экран. Там шли новости.
Неджме тут же был предложен чай.
- Кофе вари сама. Я пью его редко, а Лейла не умеет варить вкусный кофе. Но чай готов – мята свежая, чай получился насыщенным. Но если хочешь, заварим тебе новый чайник.
- А Дайнаб ещё не вставала? – скрывая зевок ладонью, поинтересовалась Неджма.
- Нет, спит ещё. Но няня детей уже спускалась, выпила чаю и узнала, что можно сварить для детей. Всё улажено. Не переживай.
- Я просто так спросила. Лейла, а что ты делала рано утром во дворе? Я проснулась от ослиных криков. Ты, наверно, провожала мужа и его дедушку? Я их видела внизу, - все-таки проболталась Неджма.
Лейла повернулась к ларе Джабире и торжествующе посмотрела на нее. Неджма напряглась. Что она такое сказала, что невольно вмешалась в их спор?
- Вот слышали, лара Джабира? Я была там не тогда, когда Фарид уходил на медину, а позже. Если меня видели, то и Зухру могли видеть. Она гуляла по галерее туда-обратно! И волосы ее развевались на ветру!
- На каком ещё ветру? Лейла, прекрати выдумывать. Хватит! Хотя бы при моей дочери и гостях не клевещи на служанку! Как мне надоели ваши распри!
Неджма уже поняла, что происходит, но решила не вмешиваться и не признаваться, кого она видела и кого - нет.
На экране телевизора появилась заставка арабского сериала. Начинался утренний повтор очередной серии сериала «Дворец Абдин». Неджма уже видела его, хотя и не была любительницей мыльных опер. Тем более – исторических. А это была драма из истории Египта. До «Великолепного века» сериалу далеко, хотя явно у зрителей возникали ассоциации с турецким шедевром.
По сюжету правитель Египта и Судана, получив образование во Франции, возвращается на родину, чтобы провести реформы. Но это если верить анонсу. А интересен зрительницам сериал тем, что там ожидались интриги, склоки, тайны, любовные страдания и тот же гарем, как у султана Сулеймана Великолепного, только вот главный герой Исмаил-паша явно до него не дотягивал.
Имелась и своя «Хюрем», которая в данном сериале получила массу негативных отзывов от зрительниц, с чем Неджма и Ясмин были согласны и перестали смотреть сериал после нескольких серий. Но в родном доме Дайнаб так не думали. Сериал явно смотрели немногочисленные женщины дома: лара Джабира, Лейла и Зухра, которая тут же появилась, явно спеша к началу серии.
- Кто тебя сюда звал? Разве я позволяла тебе смотреть мой телевизор?! – нервно воскликнула Лейла.
Неджма от удивления подавилась чаем и закашляла. Но даже тогда Лейла не поняла, что ляпнула что-то не то. Вмешалась лара Джабира.
- Я велела Зухре прийти и заняться делом на кухне! Это что: из-за того, что мой сын повесил купленный тебе телевизор на кухне, работа встанет? А кто готовить обед и ужин будет? Ты включаешь телевизор и смотришь фильмы и сериалы весь день! Пожалуй, расскажу Фариду, пусть он или переносит телевизор в твою комнату, или запретит тебе смотреть его, пока ты не переделаешь дела, за которые отвечаешь.
- Я не хочу, чтобы Зухра смотрела мой телевизор!- упиралась капризная девчонка.
- Боишься, что она глазами дырку в экране протрет? Хватит, Лейла! Или я сама выключу телевизор, и НИКТО его смотреть не будет! Ясно? Аллах-Аллах! – покачала головой свекровь.
- Нет-нет, прошу, лара Джабира, не выключайте, - тут же заюлила Лейла. - Но пусть Зухра работает, стоя спиной к телевизору. Она служанка, пусть о работе думает, а не кино смотрит!
Неджма была в шоке от услышанного и увиденного. Ну, и семейство! Теперь понятно, почему Дайнаб такая! Неджме все-таки захотелось уесть Лейлу.
- А мне можно посмотреть сериал? – вежливо-ласковым тоном спросила она, обращаясь к хозяйке экрана. – Я начинала смотреть его в Эмиратах, но бросила как раз на предыдущей серии. А теперь захотелось узнать, что Паша сделает с фавориткой, которая устроила скандал.
- Ты гостья, тебе можно! – разрешила Лейла. И вдруг, оказавшись за спиной у Зухры, она неожиданно стащила с нее платок! Зухра явилась работать в той же темной джеллабе, на голове был плотно накручен тюрбан, концом ткани которого было, как маской, прикрыто лицо.
И вот тюрбан оказался в руках Лейлы, а перед ларой Джабирой и Неджмой, испытавшей шок уже в который раз за утро, предстала Зухра с головой, пораженной пожаром, покрытая струпьями и поросшая жалкими клочками волос. Неджма ахнула, лара Джабира тоже, но привычно быстро пришла в себя. Она тут же принялась ругать невестку.
- Аллах! Лейла, ты сошла с ума? Да что с тобой, Лейла? На тебя так беременность действует? Ты что творишь?
Зухра молча, но яростно выдрала из рук жены Фарида тюрбан, превратившийся в смятый клубок смотанной ткани, и выскочила в коридор.
Неджма сидела за столиком и соображала, как это возможно, чтобы утром у Зухры были чудесные волосы, которые та, вероятно, прятала в рабочее время под платком, и вдруг под ним вместо копны волос оказался череп почти без волос. Но быстро догадалась, что это было.
Тем временем лара Джабира распекала Лейлу.
- Теперь ты убедилась, что нет у Зухры никаких волос? Как она может нас обманывать? Зачем ей прятать волосы, если бы они отросли? Хватит устраивать скандалы, провоцировать Зухру! Она единственная служанка в доме. Других нет и уже не будет! Или ты хочешь во время беременности мести плитку во дворе? Стирать, белье на крыше вешать, поднимая тяжелые тазы по лестницам?
- Но я видела Зухру с волосами!
- Тебе приснилось! Утром Фарид рассказал нам с сидом Рахимом, когда завтракал, что ты начала чудить: на ночь глядя захотела посидеть под апельсиновым деревом и там же уснула. Ты о чем думаешь? Чего ты этим добиваешься? Смотри, как бы Фарид не вспомнил, что о тебе говорили в караване!
- А что там обо мне говорили? – удивилась Лейла, легко забыв скандальное прошлое.
- Тебя приняли там за сумасшедшую! И если тебе начало казаться, что у Зухры отросли волосы, что она бегает по риаду с отросшими волосами на непокрытой платком голове, это может быть первым признаком твоего сумасшествия. Такое случается, редко, но происходит с беременными женщинами. Не каждая может выносить ребенка. У одной случается выкидыш, а у другой – психика ломается. Аллах, только не этим наказывай нас! Мой сын так мечтает о ребенке! Он так ждет рождения сына! Или даже двух!
Неджма всё уже поняла. Но приняла решение, не вмешиваясь, молча наблюдать за развитием событий. Она не хотела участвовать в местных интригах! Кажется, ее ждет самое настоящее развлечение! Дайнаб привезла подруге парик. Зухре захотелось зло подшутить над мучительницей. И та попалась в ловушку.
Неджма не удивилась бы, если бы идея с мистификацией пришла в голову Дайнаб. Или они вместе это придумали? Все три молодые женщины были несимпатичны Неджме. Но за Дайнаб ее обязали присматривать, чтобы не случилось неприятностей. Однако история с париком ничем не грозила семье Амаля. Пусть развлекаются.
Зухра вскоре вернулась на кухню, теперь на ее голове был обычный платок, довольно рыхло повязанный, но не прозрачный.
Лара Джабира встретила ее хмурым взглядом и молча указала на пучки зелени на столе – уже промытой, которую следовало нарезать. И морковь, и лук, и кабачки – их тоже только что помыла Лейла. Сама лара Джабира занялась помешиванием соуса, который варился на плите.
- Плохо размешала, комки попадаются, - проворчала она, обращаясь к невестке. Лейла ниже опустила голову. Но как только свекровь отвернулась, девчонка тут же уставилась на экран. Там кипели страсти...
- Даже с Хадижей, этой неженкой из Бразилии, которая сначала вообще ничего делать не умела, мне было легче работать, - вдруг проговорила с досадой лара Джабира – тихо, как бы себе под нос. – Я так не нервничала каждый день. А тут стоит выйти утром из кухни, возвратишься - и окунешься в ваши склоки. Даже при гостях не можете сдержаться.
Лейла и Зухра работали молча. Только стучал о доску на столе нож в руке Зухры, только шлепались в тазик овощные очистки из рук Лейлы, которая не только смотрела сериал, но успевала бросать уничижительные взгляды на Зухру, рассматривая платок на ее голове. Зухра же резала зелень с ядовитой улыбкой на губах. Ей всё удалось!
После того, как Дайнаб позавтракала, были ухожены и накормлены ее дети, с которыми она вместе с няней вышла погулять во дворике риада, Неджма решила поговорить с четвертой женой, которую ей вверили.
Она призналась, что знает о встрече Дайнаб и Зухры поздним вечером в ее комнате.
- А что – мне и это нельзя? – занервничала девушка.
- Я уверена, что Зухра могла попросить тебя о чем-то. Догадаться не трудно, о чем может мечтать твоя подруга, жизнь которой в доме твоего брата вовсе не сладка.
- Да! Она попросила меня забрать ее с собой в Эмираты! – с вызовом ответила Дайнаб. Но Неджме показалось, что девчонка готова воззвать к ней о помощи.
- И что ты ответила? – сузила глаза Неджма.
- Сказала, что подумаю.
- О чем ты можешь думать?! Амаль не позволит Зухре жить в твоем доме. И думать нечего! Ты напрасно дала надежду Зухре!
- Знаю, что муж не согласится. Но что мне делать? Я боюсь Зухру! Мы дружили, но я всегда ее боялась. А вдруг она сглазит моих детей, если я откажусь? Она может! Ты даже не представляешь, на что она способна.
- Могу представить!
- Лучше не злить ее до самого отъезда.
- А потом как? Разве Зухра не спросит, готовиться ли ей к отъезду из Марокко?
- Неджма, твой статус в семье выше. Скажи ТЫ Зухре, что она не может с нами уехать, потому что наш муж не одобрит. Я буду ни при чем. Она не станет злиться на меня и наводить порчу на меня и детей...
Дайнаб жалко и просительно улыбалась, глядя на соперницу.
- Хочешь моими руками уладить? А если твоя подружка МЕНЯ сглазит? На меня порчу наведет, тогда как? – с иронией спросила вторая жена Амаля.
- Тебя она не тронет. Ты – это другое. Какие у нее к тебе могут быть претензии? А я как бы ее подруга!
- Но ты же помогла Зухре, привезла прекрасный парик.
- Откуда ты знаешь? Рылась в моих вещах? Или... видела Зухру, когда она мимо твоего окна шастала по галерее?
- Видела. И обо всем догадалась. Но это не мое дело.
- Правильно! Не вмешивайся. Тебе ведь тоже Лейла не нравится?
- Зато твой брат ее любит. Они вместе унижают Зухру так же, как когда-то Фарид вместе с Зухрой издевались над Хадижей.
- Я так и подумала, что в Бразилии тебе наговорят гадостей обо всех моих родственниках. И Зухру оклеветали, и обо мне наговорили, и брата осудили, потому что он с Хадижей не ужился...
- Неважно, что я услышала, - широко, но не искренно улыбнулась Неджма. – Хочешь наказать жену брата из-за Зухры – твоё дело. Только бы при этом не пострадали ни ты, ни твои дети. Помни, что мальчики – наследники деловой империи нашего мужа.
- Я знаю! И хватит меня контролировать! – закапризничала Дайнаб. – Не говори Лейле или моей маме о парике. Хочу, чтобы Зухра попыталась вернуть себе самооценку. Так вы с Ясмин обычно выражаетесь? Зухра лишилась гордости, самолюбия и самоуважения. Мой брат и Лейла ее растоптали.
- Думаю, ей прилетел бумеранг. От Хадижи.
- Что-что? Что ей Хадижа прислала? – удивилась непонятливая Дайнаб.
- Забудь. Кстати, что за облезлая клумба у вас во дворе? Можно ведь роскошные розы посадить!
- Конечно, можно! Но Лейле не приходит в голову украсить дворик. А матери не до этого. Фарид же только мечтает восстановить на том месте фонтан.
Закончили разговор они вполне мирно. Зухра, улучив момент, забралась на крышу и с интересом наблюдала за ними сверху, не понимая, что они могут обсуждать? Разве Дайнаб не говорила, что они почти враги?
Позже Дайнаб и Зухре удалось недолго пообщаться в комнате сестры Фарида. Там их не могла достать Лейла.
- А где твоя родственница из Эмиратов? – с опаской оглядываясь на дверь, спросила Зухра. – Вдруг войдет?
- Неджма видела тебя в парике ещё утром. Она обещала не вмешиваться. Уверена: в Бразилии она многое узнала о Лейле. Но мне она вряд ли расскажет ее тайны. Не беспокойся: она обещала молчать про парик.
В следующие дни до отъезда из Мекнеса Дайнаб и Зухра веселились, изводя Лейлу загадкой длинных волос. Лейла ничего не понимала и здорово бесилась.
Неджма читала, слонялась по дому, в котором днем оставались только женщины, потому что сид Рахим с утра до вечера занимался делами или ходил в гости к приятелям, с которыми часто встречался также в чайной. Фарид, забрав с собой одного из ослов, вел дела, относящиеся к плантациям и цитрусовому бизнесу.
И только вечером все собирались в гостиной, ужинали, потом сид Рахим и лара Джабира играли с близнецами, изредка вспоминая Амранчика и гадая, каким теперь он стал, каков его брат. Правда, такие разговоры велись в отсутствие Фарида. Иначе он начинал злиться.
Фарид страшно уставал. Поэтому старался как можно скорее покинуть гостиную и уйти к себе отдыхать. И явно сторонился племянников. Лейле и Зухре приходилось ухаживать за остальными, заваривая чайники свежего мятного чая, принося подносы со стаканами в гостиную, как и блюда с выпечкой.
Лара Джабира готовила «рожки газели» - печенье, которым полагалось лакомиться только по большим праздникам. Но теперь его пекли в доме каждый день. Разве приезд дочери с детьми – не праздник?
Конечно, занималась этим сама хозяйка дома, но Лейла помогала лепить, у Зухры получалось лучше. Даже Неджме захотелось поучаствовать, ведь когда-то она помогала отцу в его кафе и готовить, и печь, и жарить... А теперь она в процессе готовки делилась с ларой Джабирой рассказами об отце, о новом доме для его новой семьи, где прошел такой замечательный праздник. Она иногда проговаривалась на радость ларе Джабире, когда упоминала о Хадиже и ее отце, близнецах Амране и Джамиле, которых Неджма путала всегда, когда видела, потому что они абсолютно похожи друг на друга!
Лейла очень опасалась ее историй, так как Неджма могла начать рассказывать о том, как жилось бывшей жене Мухамеда в Сан-Криштоване. И хотя жена Амаля, по ее же словам, совсем мало была знакома с ларой Назирой, с мачехой Латифой, с ее сестрой Жади, со сводным братом Амином и его женами, но у Лейлы каждый раз холодело сердце, стоило ей услышать знакомое имя или понять, что Неджма повествует о районе, где не так давно жила и Лейла.
Зухра тоже с интересом слушала и запоминала всё, о чем велись беседы между ларой Джабирой и гостьей из Эмиратов. Зухра поняла, что Неджма знает о ней многое. Хадижа поделилась воспоминаниями, конечно! А как ещё она могла узнать? Не Дайнаб же, трусишка, рассказала! Она убедилась, что Дайнаб и Неджма – не подруги. Как раз наоборот. И как же ей хотелось расспросить эту особу о Лейле! Но разве это возможно? Если Неджма не стала разоблачать козни жены своего мужа против Лейлы, то у нее были для этого причины. А как иначе?
Ох, Зухра наслаждалась, видя озадаченное лицо Лейлы, когда та не могла понять, что происходит. Днем по дому Зухра ходила без парика, пряча его в комнате Дайнаб, куда не посмела бы сунуться Лейла. Поздно вечером и рано утром в безопасное время, когда никто не мог ее подловить, Зухра выбиралась на галерею риада и металась из конца в конец как настоящая ведьма! Волосы ее чудесного парика развевались при быстром движении. Зухра знала, что Лейла наблюдает за ней, прячась то в комнатах, то под апельсиновым деревом во дворе.
О, да! Лейла пыталась разобраться, как у Зухры получается менять внешность: то у нее длинные волосы, то ходит с почти лысой головой под платком. Очень хотелось уличить соперницу, узнать ее секрет. Вот только и Дайнаб, и Неджма отказывались подтвердить, что видели Зухру на галерее без платка с пышной шевелюрой на голове. Они сговорились! – поняла Лейла.
Но почему сестра Фарида и ее гостья встали на сторону Зухры? Лейла попыталась это обдумать. И поняла! Фарид когда-то проговорился, что его сестра до замужества дружила с Зухрой. А вот Неджма? Она же приехала из Бразилии, где Хадижа, конечно, поделилась историей проживания в одном доме с Зухрой. Зухра ее едва не убила, обкрадывала, унижала! Почему же Неджма не понимает, что должна относиться к Зухре как к врагу? Хадижа теперь родня Неджме.
Или эта женщина узнала что-то о ней, Лейле, поэтому не Зухра стала для нее врагом, а Лейла? Но что она могла узнать?
Кто настроил против нее жену Амаля, мужа Дайнаб? Латифа, которая стала мачехой Неджмы, потому что вышла замуж за ее отца? Самира, дочь Латифы, с которой у Лейлы случилась однажды потасовка? Одна из жен Амина насплетничала, преувеличив ее интерес к Амину? Аллах! Да если бы Лейла знала, что сможет стать женой Фарида, на Амина она не посмотрела бы! Их даже сравнивать не стоит! Фарид лучше и красивее!
Лейла пожаловалась, наконец, Фариду, на то, что Зухра ее разыгрывает, а гостившие у них в доме Дайнаб и Неджма ее поддерживают.
Фарид удивился, но, услышав странную историю о появляющихся у Зухры, а потом исчезающих волосах, понял, что Лейла опять придумала какую-то ерунду.
- Как такое может быть? Сама подумай! Ты уверяла, что видела это во сне!
- Это не так. Я... наяву видела! Видела! Она быстро прошла по галерее с распущенными волосами – густыми и длинными! И не раз такое было!
- Не выдумывай! Зачем ты это делаешь? К чему скандалы в доме, ещё и в присутствии другой жены нашего зятя? Ты намерена опозорить семью? Хочешь, чтобы мою сестру вернул муж?
- Фарид, верь мне! Если ты считаешь, что я всё придумала, давай вместе подстережем Зухру! И ты сам всё увидишь. У нее по вечерам и рано утром появляются волосы!
- На то она и ведьма! – насмешливо проговорил Фарид, раздумывая над словами Лейлы. Что это: ее ревнивые фантазии, или Зухра в самом деле что-то придумала? Волосы! Длинные и густые! Как бы не так! Откуда у почти лысой женщины возьмутся длинные волосы? И тут он вспомнил, как проходил однажды мимо лавки торговца париками, возле входа в которую висели платки, но при взгляде внутрь были видны и парики на страшного вида манекенах.
- Неужели?! – вслух воскликнул он. – Зухра не могла купить парик. Он не дешев. Если только Дайнаб ей не помогла. Лейла, оставь слежку, я разгадал секрет Зухры. Дайнаб могла купить ей парик. Вот и все чудеса.
- Уффф.. А я уже начала думать, что она превращается по вечерам в ведьму и до утра мечется по дому, пока не наступит утро, когда чары рассеиваются.
- Глупости! Не вздумай никому рассказывать о своих домыслах! О нас итак много говорят. И то, что в доме живет ведьма, как называют Зухру на мединах Мекнеса и Феса, я уже устал слушать. Ты поняла?
Лейла кивнула. О, Фарид ее успокоил, нашел разгадку. Она уже начала верить, что без колдовства у Зухры не обошлось. Но если у нее появился парик, то... Его у нее скоро не будет!
Парик! Лейла сообразила, как Зухра после отъезда подруги сможет им пользоваться. Например, попытается соблазнить Фарида. Ведь волосы теперь у Зухры как настоящие!
- Надо найти парик и уничтожить! – загорелась она желанием отомстить. – Но где же Зухра его хранит, когда не носит? Нет, в комнату Дайнаб я не зайду до ее отъезда. А вот потом, когда не будет в доме гостей и не страшен будет скандал, вот тогда...
С этого момента Лейлу как подменили. И это было заметно Дайнаб и Неджме. Догадалась и Зухра, поняла, какая появилась опасность – лишиться парика.
- Хм, что делать? Буду ходить в нем по дому! Что же ещё?
Но пока комната Дайнаб была закрыта на замок, всегда, когда девушка выходила, Зухра не беспокоилась, надеясь, что с париком всё в порядке. Но знала, что Лейла захочет добраться до ее спасительного сокровища! Вечерами она с облегчением забирала у Дайнаб парик и до утра держала у себя в комнате, порой просто не снимала с головы, так и спала в нем всю ночь, почти поверив, что погубленная пожаром красота к ней вернулась. Она лежала на подушке, разметав по ней волосы, и любовалась ими. Волосы были как настоящие.
...Неджме надоело сидеть взаперти в доме. Поэтому уже на второй день она постаралась найти способ оказаться на медине, но вместе с Дайнаб, няней и детьми. Однажды они вместе с ларой Джабирой ходили просто погулять по медине в часы, когда на улицах было меньше всего народа. Потом в один из вечеров она отправилась вместе с Дайнаб, ларой Джабирой и Лейлой в хамам. Дома остались мужчины и няня с малышами, которых невозможно было бы взять в хамам. В тот вечер Неджма нашла в кладовке, куда ее привела Дайнаб, мыло, сделанное руками Хадижи.
- Неужели это правда?! Хадижа сама сварила кусок мыла? Из чего?
- Лимонное, с лепестками цветов, - пожала плечами Дайнаб. – Я помню тот день. Моя старшая сестра тоже варила себе мыло, учила этому Хадижу, но всех секретов все равно не открыла. Но я тоже так сделала бы. Хадижа не поняла, конечно, но она недоумевала, для чего дома варить мыло, если его можно купить в магазине или на рынке. А это ТРА-ДИ-ЦИЯ – так мама говорит. И дедушка так считает. В моей семье всегда варили мыло для домашнего пользования. Рассказываю, даже если ты будешь над этим смеяться.
- Дайнаб, я не стану смеяться над вашими умениями. Меня лишь удивило то, что Хадижа ВАРИЛА МЫЛО, которым потом ещё и мылась в хамаме!
- Не мылась. Привезла из Бразилии дорогое импортное мыло и потихоньку им пользовалась, думая, что никто не замечает ее хитрости. А сваренное ею мыло, как видишь, лежит в кладовке. Надеюсь, кусок мыла не испортился. Дай его мне, схожу к маме и узнаю, пусть она решит, что с ним делать.
Неджма положила в протянутую руку желтенький кривоватый и шишковатый кусок, который оказался мылом, да ещё и изготовленным руками Хадижи Рашид! Дочь Жади многим здесь занималась, оказывается. И вот перед глазам доказательство. Неджме было трудно поверить Жади и Латифе, в один голос пожаловавшимся ей на то, что беременной Хадиже приходилось ходить за кормом для ослов, пробираться с осликами через половину Мекнеса! Но если она и мыло варила...
В хамам в тот вечер взяли с собой и Зухру. Ни Неджме не пришлось намекать ларе Джабире, ни Дайнаб – просить мать об этом, ни самой Зухре, давно не бывавшей в таком месте, напрашиваться. Но лара Джабира сама сообразила, что Зухре лучше не оставаться в риаде, где няня присматривает за двумя близнецами, а мужчины заняты своими делами, общением и разговорами. Зухра сначала обрадовалась, но потом – испугалась и растерялась, что Лейла тут же заметила.
- Боишься, что женщины в хамаме увидят тебя без платка? Соседкам интересно на тебя посмотреть, поверь, - вполголоса произнесла Лейла. Впрочем, разве Зухра не ходила раньше с ними в хамам, не носила свертки с их одеждой, пакеты с мылом, мочалками и прочими вещами? Но Зухра мылась отдельно или ждала их в отдельном помещении при входе.
- Не вздумай надевать парик! – подошла с советом Дайнаб. – Он может испортиться, или его украдут, или Лейла что-нибудь с ним сделает! Парик крепкий, конечно, его даже можно стирать, но... Лейла же может закатить скандал, что она права – она тебя видела, а ей никто не верил – и всё такое!
- Я не пойду с вами в хамам! – наконец, заявила Зухра. Но лара Джабира приказала сопровождать их, нести вещи и ее, и беременной Лейлы, и даже вещи Дайнаб!
Лейла же с радостью ждала, сможет ли Зухра выкрутиться. Впрочем, она же бывала вместе с ними в хамаме и раньше! С чего это она решила, что Зухра отправится мыться в парике? О, Аллах! Лейла должна уговорить Фарида, чтобы он вошел в комнату сестры и вынес оттуда парик Зухры, пока все в хамаме. Вот смеху будет! И как тогда Зухра вернет парик? Кто же ей отдаст? Хи-хи!
Но потом Лейла опомнилась: кто вернет? Сам же Фарид и отдаст Зухре искусственные волосы, заставит надеть на голову, чтобы посмотреть, как в парике выглядит Зухра. А потом... Лейла стало не по себе от мысли, что Зухра в новом облике сможет обворожить Фарида. А вдруг? Она же рассказывала в пылу ссоры, что Фарид был с ней незадолго до их никяха, потому что Зухру он видел в полностью закрывавшем ее никабе, забывая при этом и об отсутствии у нее волос, и о незаживших болячках после пожара!
- Нет, пусть Фарид не видит, какой красивой она снова может быть! Парик нужно уничтожить! – пришла к выводу Лейла. Она удивлялась, как это сама не смогла догадаться, что у Зухры не волосы выросли, а парик появился! Сколько раз видела эту вещь в сериалах там, в Бразилии! Героини носили парики.
Зухре привезла его Дайнаб. При ней ничего не стоит делать, но как только жены Амаля уедут из Марокко, вот тогда Зухра и попрощается с подарком подружки. А если Дайнаб увезет Зухру с собой? Хорошо бы! Но... смогут ли они нанять другую служанку? Лейла совершенно не желала заниматься работой по дому, а уж двор мести – тем более. Иначе она, каждый раз взяв в руки совок и метлу, вспоминала бы Зухру и понимала, что заняла ее место.
Нет, решено: пусть Зухра остается в Мекнесе, в их риаде, но без парика и возможности хотя бы чуть-чуть вернуть себе красоту, пусть и таким неестественным способом.
- Хм, парик! Мои волосы всё равно лучше! – мысленно льстила себе Лейла, с завистью вспоминая развевающиеся за спиной у бывшей соперницы густые волнистые волосы.
35. Часть 36. Глава 35. Драка и отъезд из Мекнеса.
Утром пятого дня Зухра попалась. Фарид задержался дома, не ушел на медину вовремя – вместе с дедушкой, о чем она не знала. Поэтому, когда Зухра вышла во двор с метлой и совком, а с ее головы сполз платок, открыв густые черные волосы, Фарид сначала не поверил глазам, появившись из-за угла риада с осликом, которого вел за уздечку.
Он даже остановился, рассматривая упавшие на спину Зухры волосы. Это было так, как будто вернулась прежняя красавица Зухра. Она мела двор, не замечая его присутствия. Или притворяясь.
Парик производил впечатление живых волос. Фариду захотелось подшутить над Зухрой. Подойти к ней и сдернуть парик, а то и забросить его подальше, прицелившись в кучу ослиного навоза. Но ослик зацокал по вымощенному плиткой двору, и Зухра резко обернулась.
- Фарид! – испуганно воскликнула она, тут же натягивая платок, поправляя его на голове, пряча под ткань волосы.
- Так у тебя, и правда, отросли волосы? – смеясь, спросил мужчина, но Зухра поняла: он решил поглумиться над ней. Надо беречь парик! Им с Лейлой будет очень весело, если Зухра лишится подарка подруги.
Она подхватила совок и крепче сжала древко метлы.
- Кажется, я забыла помочь ларе Джабире, она попросила кое-что сделать, а я ушла из кухни и забыла, - пробормотала она, собираясь ретироваться в дом.
Но Фарид думал иначе. Зухра, и правда, стала прежней. И эти прекрасные волосы! Даже если это парик! Глядя на бывшую любовницу, Фарид забыл, какой он увидел Зухру, войдя неожиданно в ее комнату. Но вспомнил, как она танцевала для него. Лейла так не может, как ни старается, не умеет.
- Зухра, будешь учить Лейлу танцевать. Это мой приказ.
- Лейла ждет ребенка. Она ещё не скоро сможет порадовать тебя танцами и... всем остальным.
- У тебя появились волосы... Теперь ты сможешь порадовать меня танцами и... всем остальным, - неожиданно заявил Фарид, в глазах которого вдруг загорелись огоньки.
Впрочем, у Зухры – тоже.
Затем Фарид поспешил к воротам на медину, ведя за собой пока ещё не начавшего упираться осла. Мужчина даже оглянулся на Зухру, распахивая створку ворот.
Сначала Зухра робко улыбнулась Фариду, а когда за ним со скрипом закрылись ворота, победно рассмеялась злым смехом.
- Где ты, Лейла? Почему не видела своего мужа? – воскликнула она, подбрасывая пряди волос взмахами рук, заведенных за голову. Платок сполз на плечи, затем и вовсе упал к ногам.
- Одалиска! – послышался возмущенный голос Лейлы. Она, как выяснилось позже, вышла сонная на галерею, чтобы убедиться: Зухра, натянув парик, метет двор или бродит по галерее. В сладком предвкушении скорого поражения Зухры Лейла оказалась на галерее, не ожидая увидеть, как Фарид, улыбаясь, что-то тихо говорит Зухре, на плечах которой лежат волосы, которые она пыталась кокетливо спрятать под сползающий платок. Фарид на глазах несчастной жены протянул руку к Зухре, как будто пытаясь поправить волосы...
Лейла задохнулась от ревности, ненависти к сопернице. Она была заворожена увиденным, оставалась на месте вместо того, чтобы прекратить странное свидание. Фарид ещё и оглянулся на ведьму, выходя на медину!
- Одалиска! – крикнула она Зухре, поняв, что та ищет ее, победно смеясь.
-Я ей сейчас выдеру волосы прямо из парика! – завопила Лейла, срываясь с места и несясь по галерее к лестнице, спускаясь по ней во двор риада. Она забыла, что ждет ребенка, так бежала, что не помнила ни о чем! Для нее было важно уничтожить соблазнительницу. Так вот для чего Зухра вышла в парике во двор мести пыль и мусор! Чтобы Фарида прельстить новыми волосами!
Подскочив к Зухре, она схватила ее за волосы, на мгновение забыв о том, что они не настоящие, как будто парик врос в голову одалиски. Если Зухра не успела отскочить на безопасное расстояние, позволив содрать с головы парик, то только из-за появившейся на галерее Дайнаб. Зухра видела, как та, вскрикнув, замахала руками, показывая куда-то во двор за ее спиной. Если бы Зухра не отвлеклась на подругу, то не осталась бы без парика.
Когда парик оказался в руках Лейлы, она попыталась разодрать его. Но не преуспела, потому что Зухра уже опомнилась и подскочила к ней, сжав кулаки, с перекошенным от злобы лицом, перепуганная из-за возможной потери такой ценной вещи, позволившей почти сразу вернуть интерес к ней Фарида!
- Отдай сейчас же! Я тебя убью! Такую порчу наведу, что родишь страшного урода! Не человека вовсе! – кричала Зухра, борясь с Лейлой, цепко ухватившей парик и ловко уворачивающейся от града ударов кулаков Зухры. Но убежать ей все равно не удавалось.
Тут же подоспела Дайнаб, но сбежала она по внутренней лестнице, из ее части дома так было быстрее. Дайнаб пришла на помощь Зухре.
Услышав быстрый топот чьих-то ног на лестнице, из кухни вышла и лара Джабира, узнать, что за суета поднялась в доме. Поспешила следом за дочкой, которая выскочила из дома в ночной сорочке. Хорошо, что Фарид и сид Рахим уже ушли на медину. Да что там случилось? Во дворе?! Увидев дерущихся Лейлу, Зухру и Дайнаб, женщина вынуждена была броситься к ним, чтобы разнять.
- Лейла ждет ребенка! Вы не забыли, что она беременна? Что на вас нашло? Что не поделили? – причитала она, не понимая, что за ворох чего-то черного и лохматого выхватывают, выдирают друг у друга из рук девушки.
И, наконец, услышав странные крики, на галерее появилась заспанная Неджма. Сначала она решила, что ослы каким-то образом выбрались из стойла и теперь дерутся возле клумбы, кусаясь и повизгивая.
- Визжат ли ослы? Или они издают какие-то иные звуки? Ревут или как это назвать? – сонно подумалось жене Амаля.
Но когда она присмотрелась, то поняла, что не ослы, а обитательницы дома дерутся внизу у клумбы! Интересно, из-за чего случилась драка? Неджма пристально всмотрелась в дерущихся и поняла. они там борются за парик, кажется. Но что же делать? Амаль велел защищать интересы семьи, а Дайнаб внизу, во дворе дерется с невесткой, сцепившейся с ее подругой... И лара Джабира пытается вклиниться между ними...
Неджме тоже пришлось спуститься к ним и помогать матери Дайнаб держать Лейлу, у которой смогли, наконец, отобрать парик, теперь уже довольно потрепанный.
Лейла и Дайнаб тяжело дышали, обмениваясь полными ненависти взглядами. Зухра... рыдала! Растирала слезы, прижимая к себе пострадавший парик. Она и думать забыла о том, что платок во время драки был затоптан в пыли двора, стояла перед ними с обезображенной головой...
Неджма, крепко удерживая Дайнаб за предплечье, не могла смотреть на обожженную, в заживших струпьях голову несчастной служанки. А слезы Зухры, о которой она столько всего слышала, и вовсе ее потрясли. В Неджме проснулась жалость к несчастной.
- Я сейчас же позвоню мужу и потребую немедленного отъезда в Фес! Там мы и будем ждать Амаля или его человека, с которым нам предстоит возвращаться в Эмираты! – сердито заявила она. – Дайнаб, у тебя на лице синяк, и он скоро растечется по щеке! Как я буду объяснять это нашему мужу? Сейчас же собираем вещи и уезжаем в Фес в дом сида Али! Это дедушка Ясмин. Мы все равно должны были побывать у него перед отъездом из Марокко.
- Ох, дочка, как мало побыла дома! Неджма, не рассказывай мужу о драке! Моя Дайнаб! Как же так! – принялась причитать лара Джабира.
- Я расскажу, лара Джабира. Лгать мужу не собираюсь. Но ведь не Дайнаб виновата в драке? Даже не Зухра. Склоку начала Ваша невестка, я уверена. Как я понимаю, ей не давал покоя парик, который Дайнаб привезла в подарок Зухре. Из-за этого случилась драка? Лейла захотела отобрать парик у Зухры?
- А какое она имеет право носить парик в нашем доме? Обманывать всех, будто у нее волосы отросли! – взвилась Лейла, у которой была рассечена губа, и струйка крови ползла из уголка губы вниз к шее.
- Что?.. Что?.. Тебе какое дело? – одновременно воскликнули жены Амаля.
- Я привезла парик подруге, чтобы ты не смела больше дразнить Зухру! Это ее вещь, не смей прикасаться к парику! – гневалась Дайнаб, размахивая руками.
- Лейла, разве твои вещи кто-то берет из шкафа? Или запрещает носить золото? – не нашла другого аргумента пораженная ситуацией Неджма. – Кто может запретить Зухре носить парик?
- Я запрещаю! Я! Потому что я здесь хозяйка! Я - жена Фарида! – заверещала Лейла, не увидев, как усмехнулась лара Джабира, сузив глаза и качая головой.
- Ты должна быть благодарна Зухре за спасение моего брата! – заявила разъяренная Дайнаб. – Если бы он погиб во время пожара, если бы Зухра не вынесла его из огня, ты бы сейчас была женой Имада или четвертой женой какого-нибудь старика. Думаешь, никто о тебе ничего не знает?
И Лейла ответила:
- Да? А то, что Зухра, тряся волосами, совращала моего мужа с метлой в руке, это разве не харам? И я видела это собственными глазами, вот только что! Это как? Они о чем-то переговаривались, он ей улыбался у ворот! Я всё видела! Не удивлюсь, если она ночью к нему в комнату войдет и в постель залезет! Я не хочу потерять Фарида! Она околдует его, а я не желаю его делить с другой женщиной!
- Ты беременна, ждешь ребенка..., - начала лара Джабира, пожимая плечами, и осторожно добавила: – Фариду все равно будет нужна женщина...
Но тут и Дайнаб подлила масла в огонь:
– Наверно, для тебя будет лучше, если Фарид не станет брать вторую жену, а удовольствуется... Зухрой. Она уже была его женщиной, его женой! Почему бы ему снова не быть с ней? Хотя бы пока ты не родишь? А потом – кто знает? Он может снова взять Зухру в жены, если она окажется беременной.
- Что? Никогда! Никогда! Я доберусь до парика! Лысая Зухра будет не нужна Фариду! – завопила Лейла, тоже заливаясь слезами, безуспешно протягивая руки к парику, который Зухра прижимала к животу, стараясь его схватить. – Я доберусь до него и уничтожу!
- Тогда я попрошу дядю Абдула найти брату вторую жену. Когда мы приедет в Фес – сегодня или завтра, я зайду в гости к дяде Абдулу или позвоню ему и расскажу, какие драки ты устраиваешь! Он согласится, что Фариду нужна ещё одна жена, Потому что ты одалиска, которая смеет драться в семье мужа! Или даже две жены пусть подберет Фариду. Нет – три! Три жены! И маме будет легче с домашними делами справляться. А ты береги ребенка, потому что если ты его потеряешь, мой брат тебе этого не простит! Ты знаешь, как он ненавидит Хадижу? Она лишила Фарида двоих сыновей. И тебя он возненавидит, если что!
- Хватит, Дайнаб, иди к себе, - проворчала обессилевшая от нервной встряски лара Джабира.
- Расходимся, - поддержала женщину Неджма. – Я сейчас же позвоню Амалю. Вечером постараемся уехать в Фес, если Амаль созвонится с сидом Али и договорится, где мы можем разместиться до отъезда домой.
- Я так мало погостила в родном доме! – заныла Дайнаб. – Сегодня только пятый день! Могли бы и дней десять пожить в Мекнесе! Но это всё из-за Лейлы!
- Нет, это из-за тебя самой! Не надо было привозить Зухре парик! Если суждено потерять красоту, нечего пытаться восстанавливать волосы и остальное! – вырвавшись из рук свекрови, заявила Лейла.
Лара Джабира решительно приказала всем идти на кухню. Пора было завтракать и затем приниматься за приготовление обеда и ужина.
Остаток дня для Дайнаб и Неджмы прошел в сборах к отъезду. Неджма позвонила мужу и описала всё, что утром увидела во дворе.
- Я больше не могу сдерживать твою четвертую жену! Амаль, сегодня на ее лице появился синяк, а если завтра жена ее брата выдерет ей глаза? И я ничего не смогу сделать. Твоим детям пока ничего не угрожает, за ними следят няня и Дайнаб. Но... Кто знает, что может прийти в голову двум ненормальным, ненавидящим друг друга молодым женщинам? Кстати, не позволяй Дайнаб забрать с собой подругу. Иначе драки продолжатся уже в твоих домах. Она хитрая и имеет репутацию ведьмы и...
Амаль сказал, что понял не всё из того, о чем Неджма ему рассказала, но это пока не важно. Он согласен, что его жены с его детьми должны перебраться сегодня же в дом сида Али, с которым он уже поговорил, и сид Али будет рад их приезду. Ведь они из одной семьи с Ясмин!
...Вечером, когда Фарид и сид Рахим вернулись домой, они увидели во дворе выставленные в ряд сумки и чемоданы. Фарид нашел повозку для багажа, ослы имелись собственные, он сам вызвался проводить женщин с двумя малышами до остановки междугороднего такси.
Амаль созвонился с ним и договорился, что оплачивает отдельные машины до Феса. В Фесе родственниц должны были встретить Ахмет из дома сида Али и Юнус – слуга из дома сида Абдула. И Карима, жена Ахмета, на которую можно положиться во многих вопросах. Она тоже станет помогать.
Было понятно, что и старик Рахим, и Фарид уже знали, что произошло утром и почему так спешно собрались уехать в соседний город их гостьи. Лара Джабира, конечно, позвонила и пожаловалась. Неджма, которая тоже во всех красках описала мужу скандалы и драку, удивилась, что, слава Аллаху, всё прошло спокойно. Фарид не учинил при них расправу ни над Зухрой, ни над Лейлой.
Может быть, это случится уже после их отъезда? Но хорошо, что они это не увидят. Неджма так устала гостить в доме в Мекнесе, что даже порадовалась утреннему происшествию, которое дало повод позвонить Амалю и потребовать разрешение на отъезд. А когда поняла, что хитрая Дайнаб намеревалась пробыть здесь дней десять, как она проговорилась, то и вовсе поспешила со сборами и отъездом.
Конечно, было интересно, чем закончится противостояние между Зухрой и Лейлой, как станет вести себя Фарид, это интриговало, но им это не увидеть. Она позвонила Ясмин, описав происшествия и события нескольких дней. Потом уже ей позвонила Самира, сказав, что в Бразилии знают о том, что скоро она окажется в доме дяди Али. Она и все остальные. Неджма не удержалась и посплетничала с подругой, рассказав о драке из-за парика.
Дайнаб и Лейла явно стали врагами. Дайнаб демонстративно держалась рядом с Зухрой.
- Бедная подруга моя! – сочувственно проговорила Дайнаб. – Берегись этой одалиски, которую выбрал себе в жены Фарид.
- Она доберется до парика! – простонала в ответ Зухра. – А я даже порадоваться не успела! Это было волшебно: почувствовать, как будто к тебе вернулась твоя утраченная красота. Ты подарила мне немного счастья. Но Лейла не успокоится, пока не лишит меня твоего подарка!
- Так постарайся сделать так, чтобы она не смогла и пальцем притронуться к парику! Спрячь его в надежное место!
- Какое? Это теперь не мой дом. Она здесь хозяйка и может совать нос куда захочет. Она всё перевернет, чтобы найти парик.
- Так не снимай его с головы! Парик такой объемный, в нем столько волос, что в карман не положишь. Носить весь день тоже неудобно. Но как тогда быть? Я не знаю.
- Нет, знаешь... Но я уже поняла, что ты не захочешь мне помочь.
- Почему?!
- Ты могла бы забрать меня с собой...
- Зухра, это невозможно! У меня есть муж, а он будет против. Думаешь, Фарид не наговорит ему разных гадостей о тебе? Как бы мой брат к тебе сейчас не относился, но он не захочет тебя отпускать. Если бы ты не была ему нужна, он давно выгнал бы тебя на улицу.
- Я прекрасно знаю, для чего я ему нужна.
- Вот видишь! Он тебя продолжает любить, но из-за того пожара он... даже не знаю, как сказать... Он тебя может стыдиться, что ли. Ты только не обижайся, Зухра. Но мы обе знаем, каков Фарид.
- Любит? Фарид меня любит? – Зухра расхохоталась, но не радостно, а наоборот – как-то очень горько. Дайнаб ничего не поняла. Но главное для нее было то, что Зухра е стала настаивать, чтобы она увезла ее с собой в Эмираты.
Они стояли на галерее и видели, как внизу во дворе Неджма бродит во дворе с телефоном в руке и кому-то звонит, явно разным людям, и всем о чем-то живо рассказывает, что-то обсуждает, поглядывая на риад и на наблюдавших за ней с галереи застывшую Лейлу и Дайнаб с Зухрой. Потом Зухра ушла, но как призрак появлялась то на крыше, то возникала на пороге дома, то оказывалась на галерее.
Наконец, наступил ранний вечер, прибыли сид Рахим и Фарид, и после ужина все засобирались в дорогу. Фарид погрузил вещи на повозку, запряг ослика, пока Дайнаб прощалась с матерью. Лара Джабира обливалась слезами из-за отъезда дочери, так недолго погостившей дома. Обнимала дочь, тискала и целовала маленьких внуков.
Наконец, выдвинулись на стоянку такси, чтобы ехать в Фес.
Дайнаб тоже все время плакала, зная, что может не скоро увидеть дом своего детства. Но Неджме показалось, что был человек, который испытал облегчение и радость из-за их отъезда. Конечно, это была няня с уставшим лицом, которая несла на руках обоих близнецов почти всю дорогу до ворот медины. Дайнаб снова шла с прижатой к животу упакованной шкатулкой. Неджма несла пакет с выпечкой, которую велела им взять с собой лара Джабира, а свой чемодан на этот раз Неджма доверила повозке, за которую отвечал Фарид.
Фес.
Добрались в Фес быстро, машина оказалась с кондиционером. Наверно, поэтому они не чувствовали усталости, выйдя из такси через час, проведенный в поездке. А вот по медине Феса добирались достаточно долго. И ведь там можно было только идти, проехать на машине по узким и кривым улочкам невозможно.
Не нанимать же ослов! Хотя няня была бы, наверно, не против. Теперь она несла на руках одного из близнецов, Дайнаб – другого. Сумку с драгоценной шкатулкой она, к удивлению Неджмы, доверила нести Кариме, наверно, потому что та ни на шаг не думала от нее отходить, все время о чем-то расспрашивая и болтая сама. Дайнаб поняла, что Карима никуда не денется.
Неджма с удовольствием наблюдала за Каримой. Эта женщина была знакома Неджме не только по фотографиям и рассказам Самиры и Ясмин. В прошлый раз, правда, не пришлось близко пообщаться. Удивительно, как у нее хватало сил весь путь по медине болтать, не переставая, задавая бесконечные вопросы или пересказывая местные сплетни.
Наконец, не выдержал ее муж, приказав замолчать. Женщина сникла и некоторое время шла молча. Но потом вновь ожила и болтала уже осторожно, тихим голосом и поглядывая на Ахмета. Дети в конце пути начали по очереди хныкать, а потом заревели вместе.
Но вот и риад сида Али. Ясмин рассказывала, что дом деда находится в районе кожевенников. За домом почти рядом расположены мастерские с чанами для выделки шкур и их окраски, имелись дубильни. Появился и специфический запах, который ни с чем не спутаешь. Местная, выросшая в Фесе Дайнаб предпочла приложить пучок мяты к носу, но бывшая бразильянка Неджма решила потерпеть.
Их встречали во дворе с музыкой, а женщины с кухни - веселыми приветственными танцами, хотя был уже довольно поздний вечер, на улицах горели электрические фонари, и если бы не они, то пришлось бы добираться в темноте от ворот медины, выйдя из такси.
Дорога по медине их сильно утомила. Но с ними шли Юнус и Ахмет. Ахмет двигался впереди, Юнус же следил за повозкой с багажом, которую тянул ослик, позаимствованный у сида Абдула.
Женщины, перед дорогой накормленные ларой Джабирой, не были голодны, но отказываться от позднего ужина, приготовленного на кухне Зорайдэ, не стали. Хотя Неджма, Дайнаб и особенно няня мечтали скорее оказаться в отведенных им комнатах и лечь отдыхать. Это понимали и Зорайдэ с сидом Али. Поэтому сид Али предложил пообщаться и поговорить о Ясмин завтра, а пока им пора отдохнуть.
Зорайдэ попросила Айшу и Кариму отвести гостий в их комнаты. Детей расположили рядом с комнатой Дайнаб и определили им няню из молодых расторопных служанок дома. Карима вызвалась помочь искупать малышей вместе с ней и законной няней. Та с благодарностью согласилась с разрешения Дайнаб. Впрочем, в момент купания рядом с детской ванночкой находились обе жены Амаля: Дайнаб как мать и Неджма как лицо, которому было вменено следить за безопасностью детей ее мужа. И только после этого женщины могли позаботиться о самих себе.
Вещи почти не разбирали, так как лететь из Марокко в Эмираты предстояло в ближайшие день-два. Но кое-что из одежды пришлось из сумок и чемоданов достать. Карима подсуетилась и здесь.
Ей так хотелось поговорить с редкими гостьями, что она засыпала каждую предложениями помочь, болтая не переставая.
Зорайдэ тоже зашла в каждую комнату, чтобы убедиться, что всё в порядке и женщины ни в чем не нуждаются.
Когда Зорайдэ ушла, Неджма сказала Кариме, что она именно такой и представляла Зорайдэ.
- В прошлый раз, когда мы с Ясмин оказались в Фесе, спасая Самиру, я толком не рассмотрела Зорайдэ. Это Ясмин с ней хорошо знакома, ещё с тех пор, когда ее бабушка лара Дуния была женой не сида Абдула, а сида Али. Но тогда мне ещё не были известны разные хорошие истории о ней, которые теперь мне были рассказаны Самирой, ларой Назирой, Жади, Латифой... И Хадижей... Даже Фатима припомнила, как уютно чувствовала себя рядом с Зорайдэ, хотя была больна и потеряла память.
- Зорайдэ хорошая, да-да, она хорошая! Карима тоже может рассказать много историй про Зорайдэ! – ликовала Карима, кивая. Сама же поправляла подушечки на кровати жены Амаля, с восторгом рассматривала ночную сорочку на Неджме. Так вот что носят жены арабских шейхов! Аллах, какая красота! Машалла! Машалла!
Но и у Неджмы на языке вертелась сотня вопросов. Только не хотелось показаться сплетницей. Да и Карима потом может рассказать всем вокруг, о чем ее расспрашивала подруга Ясмин.
Но оказалось, что Кариме уже удалось услышать (подслушать?) телефонный разговор Дайнаб с матерью, оставшейся в Мекнесе. Девушка беспокоилась, не имела ли продолжения драка между Зухрой и Лейлой, не побил ли Фарид ее подругу, не забрали ли у Зухры ее парик? Наверно, лара Джабира ответила, что все в порядке, Дайнаб не стоит беспокоиться. Карима же жаждала узнать, что за драка случилась в Мекнесе?
Неджма устала, но решила поведать историю – рассказать чистую правду, помня предупреждение Самиры, что у Каримы длинный язык, и если она не будет точно знать, то добавит фактов от себя. Поэтому лучше пусть болтает о том, что произошло на самом деле, ничего не выдумывая и не добавляя.
- Аллах! Чего там только ни происходило между женой Фарида и Зухрой. Ты знаешь, кто это? – устало спросила она у верной служанки дома дяди Али.
- Зухра? Знаю, конечно! И тебе много всего могу рассказать!
- Не стоит. Мне о Зухре в Бразилии столько рассказали, что можно книгу ужасов написать! Так вот, Дайнаб привезла из Эмиратов дорогой парик и подарила его Зухре...
И Неджма описала в подробностях, как Зухра дразнила Лейлу, которая как только не обижала ее, узнав, какая беда произошла с Зухрой из-за пожара.
- Ты видела, какой стала Зухра? – полюбопытствовала Карима, до этого вскрикивая, то сочувствуя, то возмущаясь, когда слушала повествование Неджмы.
- Да, видела. Я ее даже пожалела. Ужасно. Но Фарид жесток, хотя при нас Зухру задирала только Лейла. Дайнаб ей тоже не понравилась. Меня она не трогала, потому что я в семье случайная гостья.
- Расскажи, какой стала Лейла. Она жила несколько недель в доме дяди Абдула. Мы с Дунией дружим. Я приходила к Дунии домой, наблюдала и за Лейлой. Мы с Дунией подсказывали девчонке, как себя вести, как хозяйством заниматься, столько советов дали! Дуния давала, Карима тоже давала советы! –затараторила Карима, по привычке говоря о себе в третьем лице. - А золото у Дайнаб цело? Ничего не пропало?
- А почему ты об этом спрашиваешь? – насторожилась Неджма.
- Как это – почему? Зухра у Хадижи золото украла и даже ограбила однажды...
- Это когда она заманила Хадижу в султанские конюшни? Жади мне рассказывала об этом. Самира - тоже.
- Да! И Лейла однажды жаловалась, что Зухра у нее что-то украла. Дуния ездила в Мекнес, так у нее был составлен список золота, которое есть у Лейлы. Перед ее отъездом к мужу после никяха с Фаридом Дуния чистила вместе с девчонкой ее золото. Заодно и сделала записи. Для себя, зная, что список может пригодиться. Лейла-то неграмотная, ни читать, ни писать не умеет. И угадала! Пригодились записи.
Карима много всего рассказала Неджме о Лейле и Зухре. Были такие истории, о которых она не слышала ни от кого в Бразилии. Ей стало не по себе, когда она поняла, с какими страшными женщинами она провела несколько дней в одном доме.
- Но они стоят друг друга, - подытожила Неджма беседу с Каримой.
- Да-да! Как две паучихи в банке! Так о них Дуния говорит. Но и Дайнаб не лучше. Не знаю, как она ведет себя теперь в доме своего мужа. Но когда жила в доме брата, она тоже Хадижу исподтишка обижала. Карима всё помнит. Если бы Дайнаб не вышла замуж, так Зухра вместе с Дайнаб обижала бы Хадижу. Молчу! Молчу, она же теперь жена вашего с ней мужа!
- Карима, ты же видела, какой синяк на лице у Дайнаб? Как бы она его не замазывала тональным кремом, не прикрывала волосами и платком, синяк невозможно не увидеть. Ты могла бы помочь? Скажи, что можно сделать с ее лицом, чтобы убрать синяк? Хотя бы немного его уменьшить? Уже сегодня смотреть страшно, но что будет утром, когда проснемся, и за нами к обеду приедет Амаль, чтобы увезти нас в аэропорт?
- Что можно сделать, чтобы он исчез? Примочку? Смазать чем-то?
- Да! Какие ты знаешь средства?
- Синяк? Я в полумраке улиц на медине не заметила. Так вот почему Дайнаб часть лица старалась прикрыть краем платка! Как же я не обратила внимания! Но я узнаю у Зорайдэ. Спрошу. Она всё знает! Карима не знает, но Зорайдэ всё знает, подскажет! Когда детей купали, мне показалось, что с лицом Дайнаб что-то не так. Вот как она замазала синяк! Но я на детей смотрела! Пойду к Дайнаб, узнаю, не надо ли ей чего!
И сплетница сбежала, оставив Неджму отдыхать. Та, наконец, осмотрелась. Кровать, старинный сундук, низенький столик с букетом цветов в вазе и пуфики, старый комод и шкаф... Эту комнату она видела на фотографиях в альбомах Хадижи и Жади! Даже занавеси на двери в коридор из нескольких слоев прозрачной ткани те же! Цветы в вазе другие, конечно.
Неджма достала телефон и набрала номер Ясмин... Следовало выяснить, что подруге известно о планах Амаля. Кого ждать в Фесе: мужа или его доверенное лицо?
36. Часть 6. Глава 36. Фес. В доме дяди Али.
...Утром Неджма выбралась из комнаты и сначала решила заглянуть к Дайнаб. Хотелось увидеть ее лицо, но вовсе не для того, чтобы позлорадствовать. Ее беспокоил синяк соперницы. Неджма чувствовала себя проигравшей. Она не смогла уследить, чтобы с вверенной ей Дайнаб ничего не случилось. Что скажет Амаль, когда увидит раздувшееся лицо четвертой жены? Синяк на половину лица!
Но оказалось, что все не так уж и плохо с ее лицом.
- Карима помогла убрать синяк? – полюбопытствовала Неджма, остановившись у порога комнаты, скрестив руки на груди.
Дайнаб, сидевшая в постели перед раскрытой шкатулкой, подняла голову, только теперь оторвавшись от созерцания украшений.
- Ах, да, ты про синяк спрашиваешь? Зорайдэ вчера заходила ко мне вместе с Каримой. Осмотрели лицо, потрогали глаз и синяк. Потом Карима принесла какую-то примочку.
- Помогло, иншалла...
- Аллах, да, помогло!
- Что с твоим золотом? Всё на месте?
- Да! На месте! А ты наслушалась историй Хадижи и подумала, что Зухра может меня ограбить? Мы подруги!
- Я не знаю, может ли запустить руки в твою шкатулку Зухра, но Лейла могла бы просто из любопытства заглянуть к тебе в комнату и в шкатулку. Ты ведь не ее подруга. Она могла что-то взять себе из украшений.
- Вот поэтому я и решила всё проверить. Кажется, ничего не пропало, - неуверенно проговорила Дайнаб. – Я не всё помню, что у меня есть! Столько золота, драгоценностей! Самые красивые вещи я помню. Но они на месте.
- Отлично! Предлагаю выйти и погулять на медине. Заглянуть в местные лавочки. Конечно, Дайнаб, мы отправимся не одни. С нами может пойти Карима и девушка с кухни. И Ахмет, чтобы нас охранять. Я хочу купить сувениры на память о поездке. И Ясмин просила, чтобы я привезла ей подарки из Феса, разные мелочи. Самира мне рассказывала, как она с мужем накупила много всего в подарок друзьям из Сан-Криштована.
- Кстати, ты заметила, как нервничала Лейла, стоило тебе упомянуть этот район Рио-де-Жанейро? – начала Дайнаб разговор в надежде, что Неджма проговорится, расскажет тайны Лейлы.
- Сан-Криштован? Лейла жила там с мужем. У него там дом и лавка, где он торгует. Магазин «Волшебная лампа». Я его видела, но внутрь не заходила. А в соседнем доме живет сын ее бывшего мужа Амин с двумя женами и детьми, а ещё рядом находится дом его дочери Самиры. Она поселилась там вместе с Лео, ее мужем... Но ты ведь никого из них не знаешь. Это родственники Хадижи. И бывшая родня Лейлы.
- Вот именно! Неджма, тебе ведь стало многое известно в Бразилии о Лейле? Расскажи! Она теперь жена моего брата, я должна знать о ней всё! Мне кажется, что брат пригрел на груди змею!
- Ты хочешь, чтобы я поделилась с тобой информацией против невестки? Я не могу, Дайнаб. К чему подливать масло в огонь? Так ведь говорят? Если я поделюсь с тобой историями из прошлого Лейлы, ты непременно передашь это матери и Зухре, и в семье твоего брата начнутся скандалы. Это харам! - говорила Неджма не всерьез, скорее – с иронией. Но Дайнаб поняла, что вторая жена ничего рассказывать не собирается.
- Если Амаль потребует, ты всё ему расскажешь! Вдруг твои сведения касаются безопасности для репутации нашей семьи? Всё расскажешь! – с обидой и упрямством заявила Дайнаб.
- Ему – да. Но не надейся, что Амаль мои слова передаст тебе. Я попрошу его ничего тебе не рассказывать. О причинах я тебе уже сказала. И я не думаю, что мне известно о Лейле нечто, что может навредить деловой репутации Амаля.
Между ними снова началось противостояние. В Мекнесе они немного сблизились благодаря сплочению против Лейлы. Неджма оказалась на той же стороне, что и Дайнаб, и Зухра. Как такое стало возможно? Это случилось само собой. Нет, Латифа и Самира ее не поймут! Но теперь рядом нет ни Лейлы, ни Зухры.
- Я не хочу никуда выходить из дома сида Али! – мстительно заявила Дайнаб. – Мне хочется отдохнуть. Мне неинтересны безделушки с медины. Амалю не понравится, если ты одна отправишься бродить по улицам Феса! – уже язвительно закончила она.
- Дайнаб, я погуляю по Фесу вместе с Амалем, когда он за нами заедет. Он обещал прибыть немного раньше, вот тогда... А ты можешь остаться в риаде. Лечи синяк. Кстати, мой тебе совет: когда решишь спуститься вниз – например, чтобы позавтракать, не надевай на себя украшения, много украшений – как ты это любишь делать.
- Это почему же?- вскинула голову четвертая жена.
- Потому что в этом доме всем известна история внучки сида Али, у которой ты забрала после никяха шкатулку С ЕЕ ЗОЛОТОМ, подаренным ЕЕ МУЖЕМ на свадьбу. Ты не смогла ее открыть, оказавшись в доме обманутого тобой мужчины, который не сразу понял, кто ты. Все знают историю Ясмин, как она вышла замуж, обманула Амаля, пряталась от него, как он искал ее и нашел... Но та же Карима вопьется глазами в твое золото, как только ты покажешься в гостиной. После завтрака с нами намерен поговорить дядя Али, поговорить о внучке, о том, как его Ясмин живется в доме мужа. Думаешь, никто не вспомнит самую интригующую историю с той шкатулкой?
- Ясмин получила обратно шкатулку, свое золото! Ты знаешь, что Амаль приказал мне вернуть золото второй жене. Я даже не видела, что находится в шкатулке!– нервно напомнила Дайнаб.
- Мы об этом знаем, но Карима не знает! Она потом всей медине распишет до мелочей, какое золото она на тебе увидела! И служанки начнут гадать, чье на тебе золото. Не то ли самое, что ты забрала у Ясмин и присвоила?
- Мне теперь вообще без украшений ходить? – рассердилась девушка.
- Нет, но постарайся не привлекать к себе внимание. В этом отлично поможет синяк. Жаль, что он почти сошел с твоего лица!
Тут в комнату заглянула Карима, держа в руках поднос с наполненными какими-то жидкостями чашечками и непонятными тряпочками.
- Зорайдэ попросила напомнить, чтобы ты, Дайнаб, сделала утром примочку! Тогда синяк может ещё уменьшиться. Карима поможет! Карима всё уже принесла! Садись на пуфик!
И женщина, поставив ношу на столик и поправив очки, занялась лечением жены арабского шейха, пострадавшей в драке с марокканской невесткой.
Потом все спустились на кухню к Зорайдэ, вкусно позавтракали, выпили по чашечке кофе и по стаканчику чая со сладостями. Наконец, перешли в гостиную, где на диване сидел, покуривая кальян, сид Али.
Усадив девушек в кресла рядом с диваном, дедушка Ясмин начал разговор. На его вопросы в основном отвечала Неджма, она же и рассказывала о жизни в Эмиратах, о семье, о том, как они с Ясмин подружились, и Амаль даже отпускает их в путешествия по миру. Не везде, но в основном по Италии, там у них имеется семейный особняк.
- Да, я знаю, что Самира с мужем встречались с вами в Европе, и вы вместе проехали несколько городов. Самира присылала нам фотографии, мы с Зорайдэ их рассматривали.
Карима и Зорайдэ тоже присутствовали в гостиной. Но если Зорайдэ стояла за спиной мужа, то Карима металась от кухни до столика возле сида Али. Поводов приблизиться и хоть что-то услышать было много: она приносила выпечку, снова подавала чай, подходила с вопросами к Зорайдэ. В общем, проделывала всё то, что годами ей удавалось проворачивать с другими гостями, и чаще всего – с дядей Абдулом. Подсматривала, подслушивала, ловя на ходу обрывки чужих разговоров.
Дайнаб тоже внимательно слушала, стараясь как можно меньше говорить, хотя сид Али пытался втянуть ее в беседу, спрашивая и ее то об одном, то о другом.
- Неджма, ты одеваешься по-европейски, как я понял. А Ясмин? Она тоже носит порванные джинсы? – поинтересовался старик.
- О, у Ясмин свои привычки. Рваные джинсы нравятся МНЕ. Но ваша внучка такое не носит. Хотя в Европе она тоже одевается, как принято у местных жителей. Самира столько фотографировалась с нами, на фото Ясмин в летних итальянских платьях, в красивых блузках и джинсах. Наверно, и вам Самира прислала снимки, где на Ясмин легкие модные платьица. Платки в Европе не носим.
- И ваш муж это одобряет? – задал вопрос старик.
- Амаль никогда не говорил, что он против этого. Мы же одеваемся в Европе иначе, чем дома, чтобы не выделяться в толпе. Дома мы такое носим тогда, когда никто из посторонних не видит.
Дайнаб постаралась запомнить, что стоит поинтересоваться у Амаля, видел ли он фотографии Неджмы и Ясмин, сделанные в Италии. Неджма сейчас рассказывает одно, а что там было на самом деле? И ещё неизвестно, понравится ли это Амалю, который позволяет старшим женам много лишнего.
Дайнаб понимала, что у нее нет шансов продвинуться по семейной лестнице, но так хотелось стать третьей женой, оттерев Ясмин. Разве она, Дайнаб, родившая Амалю двух сыновей, не заслуживает «повышения»?
Неджма и сид Али многое обсудили, а потом девушка вспомнила, как на празднике в доме Латифы и Керима Самира установила интернет-связь на ноутбуке, чтобы гости отца и Латифы смогли бы увидеть родственников из Феса, а обитатели дома дяди Али – виртуально встретиться с Жади, Латифой, всеми остальными родственниками из Бразилии.
- Самира попросила меня научить Вас, сид Али, пользоваться планшетом. Как мы поняли, он куплен, но не освоен. Сын Рании не смог помочь, - деликатно выразилась Неджма, не сказав прямо, что мальчишка из вредности отказался показать или даже научить, как пользоваться гаджетом.
- Если бы я знал, что у меня в доме окажется знающий человек, который сможет научить меня пользоваться этой сложной вещью, то я купил бы планшет. А так – я ещё не приобрел его, потому что Мунир отказался помогать, а лара Дуния сообщила, что принесет свой планшет. Ей наши сыновья подарили, а она смогла научиться им пользоваться! Никогда бы не подумал, что эта женщина так умна.
- Аллах! Я так хотела Вам помочь. И Самира просила об этом, - искренно сожалела Неджма. – А как поживает лара Рания? Можно ли ее навестить? Как с ней встретиться? У меня на смартфоне есть фотографии, которые мне передала Самира, чтобы по возможности показать Рании. Кажется, жене сида Саида очень хотелось увидеть украшения, которые муж заказал к свадьбе Хадижи.
- Покажи, Неджма! Так интересно посмотреть! – забылась и попросила Карима, которая уже некоторое время крутилась вокруг, слушая разговоры.
- Карима, иди на кухню! – строго сказала Зорайдэ, жестом прогоняя сплетницу.
- Самира сказала, что намерена отпечатать фотографии и выслать их вам посылкой. Она просто не успела заказать снимки в фотоателье, чтобы передать со мной. Я вынуждена была неожиданно покинуть Бразилию! Но Самира скинула фотографии на мой телефон.
Она «полистала» файлы на смартфоне и нашла нужное.
- Вот, взгляните! – протянула она телефон дяде Али и Зорайдэ. Уходившая уже Карима на мгновение застыла на месте, потом развернулась, невольно сделала несколько шагов назад, вытягивая голову, щуря глаза сквозь очки.
- Карима, иди! – повторила приказ Зорайдэ.
Но и любопытная служанка уже поняла, что эта же фотография есть и у нее: Самира ещё раньше прислала ей точно такую же. Карима уже и Рании ее показывала. Это случилось на днях, когда она забежала к Дунии, чтобы поболтать, узнать, как у той дела. А Рания как раз привела присмиревшего Мунира на урок к сиду Абдулу.
Кариме тогда показалось странным, почему у мальчика такой вид. Но Рания намекнула, не решившись прямо обвинить дядю Абдула, что ее сын боится уроков после его рассказов про Ад. Карима успокоила жену Саида: да, сид Абдул умеет напугать, чтобы человек не захотел стать грешником! Пусть мальчик знает, что получают грешники за грехи. Это поучительно.
Потом не удержалась и показала присланные Самирой фотографии. Те снимки рассматривали втроем, сидя на кухне у Дунии. О, нет, к ним еще и Нурия присоединилась. Карима теперь собиралась узнать у Дунии, рассказала ли Нурия сиду Абдулу, что сид Саид потратил столько денег на украшения женам. Наверно, был скандал!
Дуния так восхищалась украшениями, особенно – фантазией Зулейки, придумавшей цветок и птичку. Но и перо павлина она тоже расхвалила. Рания же промолчала. Да, вещь получилась дорогой, даже изящной и красивой, но она-то разгадала вложенный в ЕЕ украшение смысл, чего не заподозрила лара Дуния. Это потом, после ухода Рании Карима поделилась с ней, какие интриги сплели девчонки в Рио, чтобы задеть отверженную жену Саида. Дуния так смеялась над их проделкой!
Карима не стала рассказывать эту историю сейчас и при всех. Но и Зорайдэ гнала ее на кухню, как будто там без нее некому работать!
Дайнаб тоже смогла рассмотреть украшения на снимках в телефоне второй жены. И оценила не только стоимость украшений, заказанных отцом Хадижи к ее свадьбе, но и размер богатства сида Саида.
Как Фарид мог упустить такую жену? Брат должен был быть хитрее: и Хадижу при себе держать, и с Зухрой любовь крутить. А чтобы не было между женами распрей – развести их под разные крыши. Хадижа могла жить в доме с их матерью и дедом, как положено законной жене, а Зухру устроил бы в Марракеше. И сейчас всё было бы чудесно! Риад в Марракеше не только цел остался бы, но и пожара не случилось, Зухра не пострадала бы. Аллааах! Почему произошло всё иначе?!
- Вы так неожиданно у нас появились, но сегодня же вечером уезжаете, мы просто не успеем связаться с Ранией. Да, Зорайдэ? – и сид Али, держа трубку кальяна во рту, повернулся к жене, стоявшей у него за спиной.
- Так, сид Али. Мы можем позвонить Рании, но она живет далеко от нас, ей долго добираться. Ещё и урок у сида Абдула у ее сына сегодня, если я верно поняла. Но можно было бы пойти к сиду Абдулу! Карима и Ахмет проводят.
- Ах, нет, нет! – тут же отказалась Неджма, сначала удивившись словам Зорайдэ, что Рании далеко к ним добираться. Сид Абдул жил не намного ближе, как она поняла. Но потом до нее дошло: сын Рании повел себя нехорошо в доме сида Али, нагрубил, отказался помочь уважаемому шейху с планшетом. Как Рания сможет прийти в их дом?
Зорайдэ права, предлагая ей, Неджме, отправиться для встречи с Ранией в дом дяди Абдула. Но только ей не хочется там показываться. Разве сид Рахим не позвонил другу в Фес и не рассказал о драке, случившейся в его доме? Сестра Фарида подралась с невесткой! Аллах! Неджма представила, сколько ей пришлось бы выслушать от сида Абдула нареканий из-за Дайнаб, поэтому и желание встретиться с Ранией пропало.
- Нет, я, пожалуй, обойдусь без встречи с Ранией. Придет время – она получит от мужа украшение. Хотелось бы использовать свободное время для прогулки по городу. Амаль появится в Фесе к вечеру. Фес такой красивый город! А мне хотелось бы побывать в сувенирных лавках. Ясмин просила привезти для нее какие-нибудь мелочи. Она не сказала, что именно купить, хочет, чтобы получился сюрприз.
- Я знаю, где туристы чаще всего покупают сувениры! – влезла Карима, найдя предлог вернуться в гостиную. Поставив на столик блюдо с ещё горячим печеньем, которое было снято ею с едва вынутого из печи противня, Карима начала возбужденно размахивать руками, перечисляя лавки торговцев, где продаются самые интересные вещи.
-... а ещё все туристы пытаются попасть в касьбу! Неджма, ты видела нашу касьбу? Развалины на краю Феса? Конечно, видела! Ты же не впервые приезжаешь в Фес! Там и Жади бывала, и Фатиму там сид Абдул искал, и Хадижа со мной вместе ходила, и лара Иветти с Латифой там бывали. Вот только не помню: ходил туда сид Керим или нет? Вот лара Назира там точно не бывала! А Самира с Лео вообще там спасались от Имада и погони!
- Д-д-дааа.... Ясмин мне рассказывала, что и она там однажды заблудилась. Ее искали, - запнувшись на первом слове, ответила Неджма.
- Там многих искали! – запальчиво сообщила Карима.
- Ка-ри-ма! – Зорайдэ четко выговорила каждый слог имени сплетницы. Как заставить ее замолчать? Сейчас ещё и Неджма отправится в развалины крепости, а потом и ее будут искать, потому что потеряться в старинной касьбе очень легко. Но там опасно: под ногами может провалиться пол, осыпаться со стен песок, балки могут обвалиться на голову!
Так и случилось: Неджма загорелась желанием побывать в старинной крепости.
- О, да! Мне кто только не рассказывал о развалинах! И Самира с Лео, и Хадижа – у нее есть дома фотография, где она стоит на фоне касьбы. Я видела. И Жади там бывала, а дона Иветти обещала показать видео, которое она сняла в касьбе, когда танцевала в развалинах. Я тоже хочу туда сходить! Сделаю много снимков и отправлю отцу и Самире! Может быть, я смогу уговорить Амаля пойти со мной? Но нет, поздно вечером там нечего делать, не получится. Как жаль! Но я и одна могу прогуляться. Можно нанять проводника...
Зорайдэ подумалось, что Амалю вряд ли понравится предложение о прогулке в касьбу. Он за Ясмин в прошлый раз набегался по развалинам. Не забыл, конечно, как заблудился в коридорах касьбы! Но знает ли об этой истории Неджма? Рассказала ли Ясмин?
- Это плохая идея, - покачал головой сид Али, вынимая изо рта мундштук кальяна. – Там теперь опасно. И посещение для туристов закрыто. Для «проводников» - штраф. Выставили сторожей, чтобы не впускать в касьбу неопытных туристов. В другой раз, Неджма. Вот как-нибудь прилетите с Ясмин и Амалем и сходите вместе с проводником. Я сам вам найду надежного человека. Может быть, я тоже с вами туда отправлюсь. И Зорайдэ возьмем с собой, - шутливо закончил он, бросив взгляд на жену. Та нерешительно улыбнулась, подыгрывая сиду Али.
- Что Вы, сид Али! –отмахнулась женщина, но все-таки облегченно выдохнув. Затея Неджмы могла плохо закончиться.
- Отпущу-ка я Кариму с вами на медину, - хитро щурясь, предложил сид Али. – Пусть она проведет вас по лавкам, накупите себе и Ясмин сувениров! Но в касьбу идти сегодня не стоит!
Он обращался к Неджме, но слышала Карима, и слова про касьбу были отнесены к ней, что хитрая служанка отлично поняла.
- Да, сид Али! Когда прикажете выходить? – тут же подхватила она. Как чудесно она проведет сегодня день! Карима любила водить гостей сида Али по медине, смотреть, как те торгуются в лавках, выбирают ковры и разные безделушки на сувениры...
Едва сид Али выдал указание Кариме и намеревался продолжить беседу, как зазвонил его сотовый. Произошло что-то важное, требующее его присутствия на рынке верблюдов. Бизнес! Сид Али тоже занимался делами, будучи предпринимателем. Ему пришлось уйти, а женщины оставались в гостиной, продолжали болтать с Зорайдэ.
Неджма не была сплетницей, но ей хотелось обсудить с мудрой женой сида Али, о которой она столько была наслышана, историю с париком и драку в Мекнесе из-за Зухры. Об этом она и заговорила, не замечая, насколько неловко чувствует себя Дайнаб. Впрочем, о ее участии в скандальных событиях напоминал огромный синяк, расплывшийся у нее на лице. Под глазом.
В доме Дайнаб не накидывала платок по примеру Неджмы, но в дорогу уже выбрала не просто никаб, а черную паранджу, в которой сквозь сеточку для глаз невозможно было разглядеть синяк.
- Лара Зорайдэ, признаюсь: в какой-то момент мне даже стало жалко Зухру. Я не общалась с этой женщиной, но мне она не сделала ничего плохого. Наверно, поэтому мне более неприятной показалась Лейла. Понятно, что она выживает бывшую возлюбленную мужа, но зачем же так опускаться? А вид у Зухры, и правда, ужасный. Я видела ее без платка и без парика... Она плакала, когда Лейла едва не уничтожила подарок Дайнаб.
- Если бы эта мерзавка испортила парик, я купила бы новый и прислала Зухре, - вдруг оживилась сестра Фарида.
- Но там обе хороши, я думаю, - спокойно произнесла Зорайдэ. – Я была знакома с Зухрой совсем недолго, знаю многое о ней со слов Хадижи, но уверена: эта женщина ни одной обиды не оставит без ответа. На что она способна, я видела собственными глазами, когда несколько недель жила в том доме в Мекнесе.
Дайнаб непонимающе посмотрела на пожилую женщину, пытаясь сообразить, когда же это могло произойти?
- Когда твоя семья, Дайнаб, ездила на свадьбу твоей старшей сестры в Египет. Ты ведь тоже совершила ту поездку? Зухра и Хадижа были беременны, поэтому их оставили в Мекнесе под присмотром сида Абдула, а потом приехали мы с Ранией. Не стану рассказывать, что случилось, но я и без того происшествия поняла, едва взглянув на Зухру, что она опасна. Но Лейла тоже непроста.
- Она непредсказуема! Милое невинное личико, а сердце кобры! – сделала вывод и Неджма. – Мне очень точно описали ее в Бразилии.
- И что тебе стало о ней известно? – не смогла сдержаться Дайнаб. – Расскажи, ты ДОЛЖНА мне рассказать, потому что Лейла – жена моего брата, моя семья обязана всё о ней знать.
Но Неджма не поддалась и не стала отвечать. Всё, что услышит Дайнаб, она вполне может пересказать Зухре, в который раз подумалось ей. И если Зухре станет что-то известно о ненавистнице, она использует это против Лейлы. Возможны новые скандалы. Неджма не желала, чтобы ее в этом обвинили.
- Я уверена, что твоя семья всё знает о невестке. Сид Рахим дружит с сидом Абдулом, он не мог не разузнать о женщине, на которой собрался жениться Фарид. Но и лара Дуния ездила с Абдулом в Мекнес. Она почему-то прониклась симпатией к бывшей жене Мухамеда. Мне твоя мама рассказывала.
- Дуния пожалела Лейлу! – тут же откликнулась Карима, пусть даже ее никто не спрашивал. – Дуния ездила, чтобы проверить золото, которое у нее едва не украла Зухра!
- И что же: у Лейлы что-то пропало? – сердито спросила Дайнаб. – Все очерняют мою подругу! Лейла могла и солгать! Она подлая.
- Украла! Точно украла! Карима знает! Дуния рассказала, что пропало несколько тонких браслетов! Дуния ещё в Фесе составила список украшений Лейлы. Как знала! А потом привезла бумагу с перечнем украшений и проверила. Кое-чего уже не было!
- Не спорьте, - примирительно сказала Неджма. – Зухра украла золото у Лейлы, а до этого – шкатулка Хадижи пострадала из-за твоей подружки, Дайнаб. Я не верю Зухре, не смотря на испытанную к ней жалость.
- Не верь! У Хадижи Зухра порылась в шкатулке из любопытства, потому что стало интересно, что привезла с собой «принцесса из Бразилии». Мы с Зухрой так прозвали Хадижу. И мне тоже, признаюсь, было любопытно взглянуть на ее золото. Но мне жена Фарида сама показала свои украшения, даже советовалась, какое золото и куда у нас принято носить. Зухру к шкатулке не допустили, хотя она все ещё была женой Фарида, а потом он и вовсе снова на ней женился.
Неджма возразила:
- Почему это Хадижа должна всем показывать содержимое шкатулки? Это в Индии невестка должна по обычаю отдать сестрам мужа любую вещь, украшение или платье, даже постельное белье из приданого, что им приглянется в первый день появления невестки в доме мужа. Но Хадижа ничего никому не была должна. Мне рассказали, что Зухра заманила ее в старинные конюшни и даже пыталась ее убить после того, как содрала с ее запястья дорогой браслет. Зорайдэ, ведь было такое? Или что-то похожее? меня в голове перепутались все ужасы, которые я услышала о Зухре.
Зорайдэ не желала участвовать в подобных разговорах, но была вынуждена кивнуть.
- Да, было такое. Но мне пора! Карима, можешь собираться, будь готова выйти на медину, как только наши гостьи решат отправиться по сувенирным лавкам. Перед самым выходом загляни ко мне! – велела хозяйка дома, но Карима заранее знала, для чего это нужно: Зорайдэ будет внушать ей, чтобы Карима не поддавалась на уговоры отправиться в развалины касьбы, как бы Неджма и Дайнаб ее ни уговаривали.
Карима и сама понимает, что женам арабского шейха там нечего делать! Нашли романтику! Была Карима в той касьбе и не раз! Пыль, песок летят в глаза, если ветер поднимется; под ноги смотреть надо, чтобы не угодить в провал, но и за стенами стоит следить, чтобы не обвалился на голову со стены или с потолка кусок песчаной кладки. От этих развалин одни неприятности! А уж если и Неджма там потеряется! Или даже вместе с Дайнаб – это закончится страшным скандалом.
И прежде всего - попадет Кариме! У Каримы будут наибольшие неприятности! Это ее муж Ахмет отправится на поиски. И если ему станет известно, что виной тому – Карима, которая не углядела за гостьями, о, Аллах, что он с ней сделает! Ахмет может быть очень суров!
Зорайдэ, дав наказ Кариме, удалилась по делам. Засиживаться с гостями ей было некогда. Дом большой, хозяйство – тоже требует зоркого глаза и твердой руки. А гостей занимала разговорами Карима. Она сплетница, конечно, вот только не было у нее опасных тем для бесед с Неджмой. Зорайдэ отправилась заниматься делами со спокойной душой.
И в этом она ошибалась. Были такие темы. Как только Зорайдэ ушла, Карима тут же удовлетворила любопытство Дайнаб насчет Лейлы. Вывалила все известные ей сплетни. Даже то, что Лейла сначала была влюблена в Амина – позор какой! Он же сын ее мужа! Всем это известно, даже дяде Абдулу намекали, наверно, только Фарид не узнал!
Неджме не удалось остановить болтунью, а Дайнаб слушала, не шелохнувшись, боясь, что Карима замолчит. Так хотелось услышать больше новостей и сплетен.
Неджма усомнилась в рассказанном:
- Карима, я познакомилась с дядей Абдулом, но и до этого виделась с ним мельком, когда мы с Ясмин приезжали на выручку Самиры. И у меня создалось впечатление, что он не тот человек, который станет скрывать от приятеля и его внука такие факты. Наверно, сид Рахим уж точно мог узнать все неприятные вещи о Лейле.
- Ах, нет! – возразила ошеломленная Дайнаб, узнав скандальные факты о невестке. Настоящее оружие для шантажа Лейлы! – Дедушка не стал бы покрывать невестку. Он хочет, чтобы Фарид был счастлив. Какой ужас! Почему я не узнала об этом раньше? Неджма, ты знала?! Если об этом станет широко известно, то Амаля тоже заденет скандал.
- Я так не думаю. Но обсужу с мужем эту проблему. Он должен узнать. Мне в Рио никто о таких вещах не рассказывали. Действительно – ужас! – солгала Неджма, которая в Бразилии узнала множество неприглядных историй из жизни Лейлы.
- Неужели тебе никто ничего не рассказывал о Лейле? – с подозрением спросила Дайнаб.
- Нет, - отрезала вторая жена. – У меня было столько дел, что просто времени не было на сбор сплетен обо всех твоих родственниках. Из-за твоего каприза я лишилась поездки в Ангру!
- Не верю! Чем ты занималась на празднике в доме отца, где собрались все, кто мог знать Лейлу! Хадижа, ее мать, ее тетя Латифа, ее сестра Самира. Хадижа успела нам столько рассказать о близких родственницах! А тебе ничего не стали говорить о Лейле, зная, что ты летишь в Марокко?
- Когда я внезапно собралась вернуться к мужу с перелетом через Фес, я и понятия не имела, что Амаль отправит меня следить за тобой в дом твоих родителей.
- И все равно я уверена, что тебе насплетничали о Лейле, но ты не хочешь ничего мне рассказывать, - уперлась Дайнаб, надув обиженно губы.
Неджма забеспокоилась. Всё понятно: эта вредная особа замучает Амаля уговорами, чтобы тот заставил вторую жену выложить всё, что ей стало известно о жене Фарида. И Амаль может не выдержать ее натиска! Как удается Дайнаб воздействовать на мужа? Даже у Неджмы не всегда получается добиваться своего, а она знакома с Амалем дольше, чем эта выскочка.
– Карима, не стоило рассказывать при Дайнаб о таких вещах, - подосадовала Неджма.
- Молчу! Всё-всё! Карима молчит! Карима больше и не знает ничего! Всё уже рассказала! О, Аллах! Зачем рассказала? У Каримы длинный язык! – тут же затараторила служанка-сплетница. - Не пора ли нам собираться на медину?
- Да-да! Мне не терпится пройтись по местным лавочкам! – воскликнула Неджма. – Мне так надоели дорогие магазины! Хочется чего-то простого, разных сувенирчиков накупить! Карима, что покупают обычные туристы?
- Кожаные кошельки, шкатулки из дерева, блюда с чеканкой, ковры, серебряные украшения, бабуши! – принялась та перечислять.
- Бабуши? Это кожаные тапки с загнутыми носами? – подхватила Неджма. – Я куплю бабуши для Амаля! И для Ясмин! Себе тоже куплю! Вот мы с Ясмин посмеемся, когда обуем бабуши и будем ходить в них по нашему дворцу!
Неджма, кстати, не была такой глупой, какой теперь могла показаться, дурачась при Дайнаб. Она видела, что обиженная капризная мать двух сыновей Амаля вовсе не желает выходить на медину. Неджма же в душе ее в этом поддерживала и очень хотела, чтобы Дайнаб осталась в доме с Зорайдэ и няней с детьми, а они с Каримой могли свободно погулять по улочкам Феса, заглядывая в каждую встречную лавку. Но что придумать, чтобы Дайнаб осталась в риаде? Только спровоцировать ее!
- Дорогая, тебе я тоже куплю бабуши! Подарю их прямо здесь! Примеришь прямо в лавке, чтобы подошли по размеру! Но и твоим детям тоже надо приобрести такие маааленькие бабуууушики, - протянула она с хитрой усмешкой. Дайнаб приняла ее ухмылку за насмешку и снова обиделась и разозлилась.
- Нет, мои сыновья не станут носить бабуши. Я сама выбираю для них одежду и обувь. Не вмешивайся не в свои дела.
- Но ты же идешь с нами на медину? Ты, няня и малыши! Мы собирались погулять вместе! Амалю я позвонила. Он знает о наших планах..., - настаивала Неджма, но надеялась, что Дайнаб откажется.
Так и случилось. Дайнаб разозлилась. Ещё чего! Будет она выполнять приказы женщины, которую дядя Абдул обозвал одалиской за ее внешний вид. Дядя Абдул узнал, что она носит такие же рваные джинсы, как и Самира. Дайнаб как бы между прочим ему рассказала об этом. Пусть в Эмиратах Неджма и вторая жена, и там Дайнаб вынуждена подчиняться ей, но в Марокко она намерена настаивать на своем. Хотя бы пока не появился Амаль!
- Я не собираюсь на прогулку! И дети могут устать, и няне будет тяжело перенести полет. Впереди ночной рейс из Марокко в Дубай. Я предпочитаю отдохнуть у себя в комнате! Но если тебя тянет бродяжничать по медине, иди без меня! Карима же отправится с тобой?
- Ахмет тоже с нами пойдет! Так сид Али приказал! – влезла Карима, стоявшая вроде бы в стороне, собирая на поднос использованную посуду и пустые блюдца из-под выпечки, но внимательно следя за их разговорами.
- Вот и прекрасно, ты отправишься на прогулку не одна. Амаль это одобрит, а я остаюсь!
- Отлично! – только и сказала Неджма.
И у нее теперь был такой довольный вид, что Дайнаб вдруг поняла: ее только что обвели вокруг пальца. И что теперь делать? Неджма получила то, что хотела – прогулку без нее. Но как же хочется насолить ей, испортить поход по лавкам! А ещё - у Неджмы будет возможность поболтать с Каримой без свидетелей. И мало ли что Карима расскажет Неджме! О той же Лейле или о Зухре!
О, Аллах! А что могла наговорить Неджме Хадижа? Пусть Дайнаб и невестка мало времени провели под одной крышей, но Зухра то и дело подговаривала подругу устроить пакость сопернице. А если Неджма расскажет сплетни Ясмин и Амалю?! А Карима может и ещё припомнить подробности из жизни семьи Фарида. Одно то, что Фарид в насмешку обещал выдать ее замуж за горшечника чего стоит! И как она пряталась в сундуке...
Но было поздно! Передумать и заявить, что тоже хочет прогуляться по медине и купить сувениры, это значит, себя уронить. Нет, придется провести эту пару часов в доме дяди Али, с детьми поиграть, няньке помочь. Пусть отдыхает, в самолете малыши не дадут покоя ни ей, ни няне.
37. Часть 36. Глава 37. Фес. Неджма и Карима на медине.
...Неджма собралась на прогулку по медине даже раньше, чем Карима успела отыскать Зорайдэ и сообщить, что они с Неджмой уходят. Зорайдэ повторила ей то, что она и ожидала услышать: про касьбу забыть, не упоминать и ни в коем случае туда не ходить!
- Никакой касьбы, поняла, Карима?! Старайся даже в ту сторону не смотреть, чтобы не навести Неджму на мысли там побывать. Это такая же отчаянная девчонка, как наша Самира. Не хотелось бы, чтобы она потерялась в лабиринтах огромной касьбы. Что тогда мы скажем не только ее мужу, но и Кериму, Латифе? О, Аллах! Если бы я могла быстро передвигаться, то сама бы пошла с вами!
- Карима всё поняла! Карима не пойдет в касьбу! И Неджме не покажет дорогу! Не каждый сообразит, как туда пройти! Карима не покажет!
- Ахмета найди! Пусть с вами пойдет! Ему я доверяю больше, чем тебе, Карима! Тебя могут уговорить, а его – нет.
- Это правда, Зорайдэ, чистая правда! Карима тоже не пойдет в касьбу, но Ахмет не позволит, даже если Неджма сама захочет, не послушав Кариму!
- Иди, Карима! Ступай и помни, что я тебе говорила. И не болтай, не надо, чтобы Неджма знала больше, чем ей рассказали в Бразилии!
- Да, да! Зорайдэ, я ничего не стану сама рассказывать, ничего!
- Вот деньги, возьми, Карима. Захотите чаю выпить, ты знаешь, где лучше его купить. Не берите воду у водоносов. У Неджмы такой нежный желудок, ей может не пойти вода из кувшинов этих торговцев. Если Неджме станет плохо после возвращения в риад, я пойму, что вы съели на медине что-то не то! Она не привыкла к нашей уличной еде и напиткам.
- Поняла, Зорайдэ! Не беспокойся ни о чем! Я побегу? Неджма устала ждать во дворе!
- Иди! Пусть Аллах позаботиться о вас, – отправила жена сида Али болтливую служанку.
Выслушав инструкцию от Зорайдэ, куда ей не следует вести гостью, Карима согласилась со всеми требованиями и тут же отправилась на поиски Ахмета.
А жена Амаля, пока ждала Кариму внизу у фонтана с плавающими в воде лепестками, рассматривала и лепестки, и цветущие в огромных вазонах кустарники с гроздьями алых цветов, а в голову ей приходили интересные мысли.
Она вдруг припомнила рассказы Жади о первых встречах с Лукасом. Например, как во дворе риада сида Али она столкнулась с сыном Леонидаса Ферраса, налетев на него. Как потом они стояли несколько мгновений, прислонившись к мозаичной стене, а в памяти Жади навсегда запечатлелись свисавшие алые гроздья цветущих кустарников...
...Но вазоны! Уж не тот ли горшечник их сотворил, который сватался к Дайнаб? Такие огромные горшки, что в них мог бы поместиться человек! Вот и насиделась бы в одном из таких вазонов Дайнаб, стань она женой горшечника! Говорят, так он наказывал своих жен за их провинности. Сажал в готовые горшки. Но Ясмин невольно изменила судьбы их троих – и свою, и Дайнаб, и жизнь Неджмы. И Амаля, конечно. Но он как раз оказался в выигрыше: стал отцом близнецов. Он-то благодарен судьбе!
Во двор риада быстро вышла Карима.
- Идем, Неджма! Я покажу тебе такие лавки! Но с чего ты желаешь начать? Украшения, бабуши, кошельки или шкатулки будешь сначала смотреть? - принялась болтать Карима. оглянувшись на молчаливо приблизившегося к ним Ахмета.
- Мне все равно! Всё интересно! А ещё ты должна рассказать мне о Рании. Где она живет? Как ей живется? Я уже поняла, что Зорайдэ неприятно о ней говорить.
Они быстро подошли к воротам и вышли на улицу, не обратив внимания на появившуюся на галерее Дайнаб.
Она же, как когда-то Жади, а потом и Рания, стояла на галерее второго этажа, прислонившись к ажурному ограждению, глядя вслед Кариме и Неджме, которые пересекли двор и вышли через ворота на медину, а за ними последовал Ахмет. Шли и о чем-то оживленно болтали. Интересно, что пытается Неджма выудить у Каримы?
...А Карима в это время отвечала на вопрос о Рании, удивившись интересу к ней Неджмы. Рассказала, как Рания дважды невольно оказалась в ловушке, случайно зайдя то в лавку торговца сладостями, то потом очутившись на мясном рынке у лавки торговца птицей.
- Это же ее «женихи», как считают сплетники! На медине уверены, что Саид Рашид даст ей развод, если после стольких лет брака уже второй раз отправляет ее в Марокко.
Неджма уже знала ужасную историю пребывания Рании в Эс-Сувейре, где она жила в доме временного мужа, и как потом Саид был вынужден ее оттуда освобождать – с большим скандалом! Но теперь у жены Саида свой дом. Она приехала не одна, с двумя детьми. Казалось бы – ничего особенного, ведь две других его жены получили отдельные дома там, в Бразилии. А этой жене Саид приобрел большой дом в Фесе, где живут ее родители. Так бывает: одна жена в Марокко, вторая – в другой стране. Или одна в Фесе, другая в Мекнесе или в Марракеше.
Но отчего-то молва начала приписывать Рании женихов, поисками которых якобы занялся ее отец. И его выбор будто бы пал на торговца птицей и владельца лавки сладостей. Кого же выберет Рания, если получит развод?
- И кого она выбрала бы? – с удивлением и недоверчиво поинтересовалась Неджма. Ей даже пришло в голову прогуляться до описываемых лавок и собственными глазами взглянуть на «женихов». Наверно, такие же красавцы, как тот самый Имад, от которого они с Ясмин не так давно спасали Самиру!
Но Карима наотрез отказалась показывать Неджме лавки, опасаясь, что те люди ее узнают. И произойдет новый скандал. Ещё решат, что Карима высматривает их по просьбе Рании.
- Рания хотела увидеться с тобой, Неджма! Вот так: ты – с ней, а она – с тобой! Но вчера кое-что случилось, и она теперь сидит дома, не показывается на медине! Даже Мунира, это ее с Саидом сын, сегодня не она отводила на урок к дяде Абдулу, а охранника попросила. Мне Дуния рассказала, недавно мне звонила.
- И что же случилось? Аллах! Карима, не томи, начала – рассказывай! – поторопила жена Амаля попутчицу, подходя к лавке, где продавались бабуши. На улице был выставлен стенд, который был тесно заставлен парами самых разных кожаных тапок.
Неджма, увидев их, так обрадовалась, что перестала торопить Кариму, чтобы та рассказала о происшествии с Ранией.
- Смотри, Карима, какие замечательные! И с вышивкой, и с бусинками, со стеклярусом, с аппликациями! Какие же мне выбрать?
- Тише! – зашипела на нее Карима. – Не показывай интерес к товару, иначе торговец так взвинтит цену, что денег не хватит! И обязательно торгуйся, чтобы купить дешевле!
- Да? Забыла, что так положено вести себя на рынке. В Европе, как и в торговых центрах в Эмиратах, не принято торговаться, а я делаю покупки только в дорогих магазинах.
- Тебя точно обманут! Нет, Карима уверена: обманут обязательно! У тебя на лице написано, что ты не умеешь сбивать цену! Выбирай, что хочешь купить, я за тебя поторгуюсь! – искренно предложила Карима.
Неджма даже рассмеялась. Зачем ей торговаться? Разве только ради соблюдения обычая при покупке на медине. А денег у нее достаточно, чтобы купить бабуши, не торгуясь. Но она решила порадовать Кариму, желавшую сделать доброе дело, и согласилась, чтобы та выторговала для нее несколько пар бабуш. Но с условием: Карима и себе выберет остроносые тапки. Это будет подарок от Неджмы за то, что покупка совершена с выгодой.
Карима ожесточенно торговалась, да так, что торговец в конце концов плюнул и отдал выбранную Каримой для себя пару кожаных тапок бесплатно, с досадой швырнув ЕЕ бабуши в пакет к остальным. При этом Ахмет стоял на улице возле входа в лавку и вида не подавал, что пришел сюда с этими женщинами, одна из которых – его жена.
Потом обошли ещё несколько лавок, набрав несколько пакетов самых разных сувениров. При этом Неджма каждый раз в награду за старания Каримы дарила ей вещи – и небольшую шкатулку, и кошелек с затейливым узором, и даже маленький чайник – кстати, тоже серебряный, чему Карима страшно удивилась. Дорого же! И нести становилось все тяжелее. Но Ахмет не выказывал желания забрать у них сумки и пакеты. Он нес в руке палку, скорее даже – укороченную биту. Так, захватил на всякий случай. Все-таки охранять приходится жену арабского шейха!
А Неджма была довольна и прогулкой, и разговорами. И пусть отрывочно, но все-таки узнала историю злоключений Рании, сложив куски словесной мозаики воедино.
Оказалось, что буквально накануне их с Дайнаб приезда в Фес Рания с сыном в очередной раз отправились на урок к дяде Абдулу. Мальчик нервничал, боялся урока после изучения мук Ада. Но и Рании было не по себе. У нее в душе тоже были муки. Она боялась, что из-за насмешек судьбы снова СЛУЧАЙНО встретит кого-нибудь из тех, которых ни видеть, ни знать не желала! «Женихов»...
Но по пути к риаду сида Абдула этого не случилось, а вот когда она пришла в дом дяди Абдула и осталась на кухне у лары Дунии... Тогда и случилось неприятное происшествие!
Пока они пили с Дунией чай и сплетничали, в кухню заглянула лара Нурия и потребовала, чтобы кто-то из служанок помог ей занести купленных сидом Абдулом кур.
- Торговец пришел, принес живую птицу. Несите во двор тазы, я сейчас веревку принесу! Куры живые, мясник их обезглавит у нас во дворе. Подвесим кур за лапы, чтобы кровь выпустить, а потом пусть торговец их ощиплет. Аллах! Как хорошо, что он сам на дом пришел, не придется нести птицу с рынка! На кухне и в доме рук не хватает, а у меня тоже силы уже не те, чтобы с дальнего рынка нести связку кур.
Рания сразу же заподозрила неладное, ее охватили дурные предчувствия. И не напрасно! Потому что вскоре на пороге кухни появился торговец, неся тушки кур – уже ощипанных, распотрошенных, держа в другой руке окровавленный нож.
Рания зачарованно уставилась на нож, но потом подняла глаза на продавца птицей. Аллах! Ужас какой! Это был то самый «жених», к которому ее доставил с позором противный осел, испугавшийся своры собак! И не только она узнала торговца, но и была узнана им тоже.
Рания все ещё сидела за столиком, застыв с чашкой чая в руке, чувствуя, как лицо ее наливается краской. Все ароматы выпечки вдруг исчезли, а в нос ударил запах свежей крови, который принес с собой мясник. Рании стало дурно! Ещё немного, и она упала бы в обморок. Чашка задрожала в ее руке...
Но положение спасла лара Дуния. Ей не нужен был скандал. А уж как бы сид Абдул вцепился в торговца и в Ранию! Ещё и раскрутил бы историю так, что и Саид дал бы развод третьей жене, и отца Рании Абдул смог бы уговорить отдать разведенную дочь замуж за торговца курами, несчастную Ранию сосватали бы против воли!
В планы лары Дунии не входило породниться, пусть и дальней родней, с торговцем курами. Она встала и быстро выпроводила мясника, даже не позволив ему вымыть окровавленный нож. Но и мужчина, потрясенный встречей с женщиной, с которой его связали местные сплетники своими намеками, покорно покинул дом сида Абдула, которому столько лет поставлял продукцию. «Так вот где одно из гнездышек этой курочки!» - подумалось ему. Вот так встреча! Нежданно-негаданно!
Он ушел, а Рания почувствовала себя нехорошо. Лара Нурия не могла понять, что же случилось. Отчего Рании стало дурно? Но Дуния вслух списала ее недомогание на жару в кухне, где редко проветривали помещение.
- Но сид Абдул считает, что не нужно здесь проветривать! Не так уж тут и жарко, вовсе не душно! – сопротивлялась Нурия, но Дуния подошла к окну и распахнула его настежь. А Рании к носу была поднесена ватка с вонючей жидкостью, название которой Нурия все время забывала. Ах, да, нашатырь! После чего к Рании вернулся нормальный цвет лица, она ожила, как будто и вовсе пришла в себя. И так как урок уже закончился, а Мунирчик пил чай с теплым печеньем, обеспокоенно поглядывая на мать, Рания засобиралась домой.
Она хотела скорее покинуть риад, где произошла ужасная встреча! Но вдруг на пороге, уже почти выйдя за дверь, остановилась. Куда она спешит?! А если торговец ещё кружит по улице? А если она снова столкнется с ним? Стоит за углом и поджидает ее.
- Что же делать? – у расстроенной Рании на глазах выступили слезы.
- Мама, что с тобой? – не понимал ребенок.
- Мунирчик, у меня... голова кружится. Боюсь, что пойдем по улице, и я упаду.
Но ее опять спасла лара Дуния, которая вдруг засобиралась к сыну и невестке. Как успевает Ариба справляться с делами? Маленький ребенок у них, но за Икрамом невестка тоже должна ухаживать не хуже, чем за малышом! Так Дуния сказала сиду Абдулу, выказывая желание внезапно посетить семью сына. И сид Абдул ее отпустил, похвалив за бдительность.
- Это правильно! Надо проверять, как молодая семья живет, как справляется с хозяйством. Не тратит ли время на бесполезные дела, не смотрят ли телевизор – «ящик шайтана»!
И тут же привел дурной пример – Фарида и его капризную жену-одалиску Лейлу. Он ещё что-то говорил и говорил, а лара Дуния уже спешила к Рании, застрявшей на пороге - ни на медину не вышла, ни во двор риада не вернулась. Что там ещё случилось? Неужели кого-то увидела? Не того ли мясника, что так испугал несчастную на кухне?
Потом, проводив Ранию почти до самого дома, невзирая на то, что за ними следом шел охранник, нанятый Саидом, она, прежде чем отправиться к сыну и Арибе, позвонила Кариме и всё ей рассказала! «Обглодали» каждую мелочь, как две голодных собаки! Так в шутку призналась Карима. Вот поэтому Карима смогла так красочно описать то, что произошло с несчастной женой сида Саида.
- Всё так и было! Верь мне, Неджма! В точности так всё и произошло!
Неджма выслушала эту историю даже с некоторым удовольствием. Нет, все-таки какой пресной жизнью в Эмиратах они живут! Происки Дайнаб не в счет.
И тогда Неджма вспомнила совет Фатимы, с которой она познакомилась в Рио, когда Хадижа устроила для нее встречу в кафе торгового центра, приведя туда и Фатиму с Зулейкой. Эта жена Саида (вторая, кажется?) рассказала, что устроила в особняке личную библиотеку. Она любит читать, и муж выделил ей небольшую комнату со стеллажами, а она уже на свой вкус закупила книги и теперь наслаждается чтением, проживая вместе с героями книг множество жизней и бывая с ними в разных странах и в разные исторические периоды времени.
- Знаю, что я сделаю, вернувшись в Эмираты! Мы с Ясмин устроим у себя огромную библиотеку! – высказалась она вслух.
Карима едва не выронила пакеты, которыми была нагружена.
- Что-что? – только и смогла она спросить. Про библиотеку рассуждать было неинтересно, а вот то, что Карима мимоходом узнала в одной лавке, пока Неджма выбирала крохотные шкатулки, не давало ей покоя.
Хотелось обсудить, но с кем? Но раз Неджма интересовалась судьбой Рании, так захочет услышать и эту сплетню!
- Неджма, знаешь, о чем сейчас спорят люди на медине? Это Рании касается.
- Что? И о чем же говорят?
- Хи-хи! Спорят, принесет ли торговец курами ей тушку цыпленка или нет! А то ведь прошел слух, что жена владельца лавки сладостей собралась пойти к Рании домой, чтобы поговорить с ней о будущем. Собирается ли Рания замуж второй женой или нет? А то пусть ее муж ищет другую невесту – она не против. А из-за Рании они только время теряют. В лавке нужны рабочие руки. Нужна жена, которая умеет вкусно печь разную выпечку и готовить сладости. Вот сходит к Рании и выяснит, что та умеет делать и на что можно рассчитывать!
- Ужас какой! Представляю, что с Ранией случится после ее визита! Нет, Карима, ты шутишь!
- Нет, не шучу! Карима правду говорит! Если Саид даст Рании развод, так она станет завидной невестой! Саид заберет детей, а Рания останется с большим махром. Деньги, золото, дом... И попадет под власть отца, который выдаст ее замуж, сам выбрав ей мужа. Я жду - не дождусь, когда смогу позвонить Дунии и рассказать эту новость.
- Не лучше ли сначала позвонить Рании и предупредить ее о грядущем визите? – предположила Неджма, в душе даже пожалев несчастную. Ведь в отличии от Зухры, Рания не была злодейкой. В рассказах Хадижи и других ее новоявленных родственниц третья жена Саида, побывавшая в разное время и второй, и первой, нарисовалась в воображении Неджмы бытовой скандалисткой, завистницей, ревнивицей. Она не пыталась никого убить или наколдовать, порчу навести... Неджме об этом не рассказывали.
Не стоит ли попытаться спасти женщину, из-за дурного нрава оказавшуюся в ужасной ситуации? Неджма о себе знала, что ее характер тоже считают ужасным.
- Карима, дай мне телефон Рании. Уверена: он у тебя есть!
Сплетница начала юлить, отказываясь, но потом согласилась, пообещав написать телефон на листке, как только они войдут в риад. Они зашли в лавку, где можно было выпить чашку кофе. Ничего из съедобного ни Неджма, ни предупрежденная Зорайдэ Карима на медине не рискнули покупать. Но было жарко, а пить хотелось. И эти ароматы – то ванили и корицы, то запахи ослиной мочи, то жирной специй и еды, готовящейся в домах, наглухо закрытых от посторонних взоров высокими стенами и непроницаемыми дверьми и воротами, всё это действовало на обоняние двух женщин, быстро вымотавшихся во время посещений многочисленных лавок.
Выпив по чашке кофе с корицей, обе решили, что прогулку пора завершить. Но и на сотовый Каримы пришло сообщение, что звонил Амаль, он уже прилетел и вот-вот войдет в дом сида Али. Карима показала смс Неджме.
- Возвращаемся! – согласилась молодая женщина, с трудом поднимаясь из-за столика и собирая несколько пакетов с покупками. Карима в это время успела вынести на улицу стаканчик с чаем для Ахмета. Она тут же вернулась и тоже подхватила свои пакеты, которых набралось немало.
А потом они уже не вспомнили ни о Рании, ни о номере телефона, который Карима не захотела дать Неджме, потому что Зорайдэ могла не одобрить этого. Для чего Неджме звонить жене сида Саида?
Войдя в риад, Карима и Неджма тут же разошлись. У Каримы тут же появились дела, а Неджму поджидал прибывший раньше оговоренного времени Амаль.
- Ты, дорогая, скупила половину медины? – с иронией предположил он.
- Нет, но мне удалось купить сладость, которую мне давно хотелось найти. Продается только в Фесе. Ясмин подсказала мне, где найти ту самую лавку, Карима отвела, а я купила. Вот – взгляни! – и Неджма, поставив многочисленные пакеты под ноги, достала из одного прозрачный увесистый пакетик с лакомством.
- Не дам никому! Съем сама и немного отвезу Ясмин. Она не любит, но пусть вспомнит вкус.
Пакет прорвался, и Неджма едва успела подхватить его так, чтобы содержимое не высыпалось на ковер перед диваном в гостиной, где расположился Амаль. Она пообещала быстро вернуться, вот только отнесет покупки к себе в комнату. И ушла.
Дайнаб сидела рядом с мужем, укачивая одного из сыновей. Того, который был более подвижным и крикливым. Второй мальчик спал на руках няньки. Молодая женщина отчего-то нервничала. Но и ревность тут же скользнула по ее лицу.
Зорайдэ это уловила. Она вторые сутки не переставала наблюдать за сестрой Фарида, пытаясь понять, какая Дайнаб. С какой змеей вынуждена жить в одной семье их Ясмин? То, что это подруга Зухры, она помнила. Было в сестре Фарида нечто, роднившее ее с Лейлой и Ранией.
В голове Зорайдэ эта троица воспринималась ею как три сестры. В каждой чувствовалась любовь к золоту. Вот и Дайнаб нацепила на себя много украшений, да каких дорогих! Зачем? Что хочет этим сказать? Или девчонка просто не может обходиться без тяжести украшений на шее, в ушах и на пальцах?
Что общего у Дайнаб с братом и подругой? Хадижа пострадала от обоих. Но про Дайнаб ничего ужасного дочь Жади не рассказывала ни после развода и возвращения в Рио, не жаловалась на нее и когда жила в семье мужа. Но то, как Дайнаб решилась на обман в день свадьбы Ясмин, о многом говорит! И корыстная она: все в семье знают, как Ясмин отдала ей шкатулку с секретом. Поэтому и смогли вернуться украшения внучки Дунии и сида Али к настоящей владелице драгоценностей. Только из-за полной дорогих украшений шкатулки Дайнаб и согласилась на подмену, даже не подумав, чем это для нее могло бы закончиться.
В гостиную вернулся сид Али, который отлучился в кабинет как раз когда вернулись Неджма с Каримой. Карима унесла СВОИ пакеты к себе в бывшую комнатку, где жила, пока не вышла замуж за Ахмета. Теперь же она здесь изредка ночевала, когда им с Ахметом приходилось задерживаться в доме дяди Али.
Амаль и хозяин дома продолжили прерванный разговор, а спустившаяся через некоторое время Неджма присела на диван рядом с Амалем и теперь отвечала на вопросы мужа и дяди Али о поездке. Хорошо, что они расспрашивали о Бразилии, а не о том, как женщины съездили в Мекнес и откуда у Дайнаб синяк на лице!
- Да, я видела братика! Славный малыш! Мне нравится моя мачеха. Латифа - мать Самиры, теща Лео. Амаль, я приобрела столько новых родственников! Они теперь и ваша с Дайнаб и Ясмин родня.
- Дорогая, напомни, кто именно?
- Например, дети Латифы – Самира и Амин, муж Самиры Лео Феррас, дети и жены Амина... Жади – сестра Латифы, ее дочь Хадижа и муж Лукас Феррас, кстати – родной брат Лео, мужа Самиры. И много кто ещё! Лара Назира, которой скоро рожать тройню, как ожидается. Хадижа – бывшая жена Фарида, брата Дайнаб.
- Самира.... Ммм... Это дочь племянника сида Абдула? Та, которую пытались сосватать Имаду, юристу, с которым я однажды имел дело?
- Да, это она. Разве ты забыл, как мы с Ясмин вызволяли ее из риада сида Абдула? Я же рассказывала.
- Это та самая Самира, с которой вы вместе недавно путешествовали?
- Да, но к чему эти вопросы? Что ты имеешь против Самиры, нашей с Ясмин подруги? – она с подозрением посмотрела на Дайнаб. Неужели это она настроила мужа против Самиры? Если так, то Дайнаб скоро об этом пожалеет.
Амаль правильно понял сумрачный взгляд, брошенный второй женой на четвертую. Нет-нет, скандал ему был не нужен! Достаточно, что в Мекнесе случилась драка ЕГО жены с женой ее брата. Он уже рассмотрел синяк, просвечивавший сквозь густо наложенный тональный крем.
- Дорогая, я просто так поинтересовался. Так она жена парня, с чьим отцом я пересекаюсь в бизнесе? Лукас Феррас, работающий с отцом в одной семейной фирме – его брат? Действительно, как тесен мир!
Карима принесла Неджме чай, помня, как та стонала, подходя по улице к риаду, что хочется пить. Кофе жажду не утолило. А ещё Карима хотела рассмотреть настоящего арабского миллионера, мужа Ясмин. Она уже видела его на свадьбе, а в первый раз – когда его, заблудившегося, нашли в касьбе и привели в дом сида Али, едва живого!
Она не замечала знаков, которыми рассерженная Зорайдэ пыталась прогнать ее обратно на кухню! Но тут уж сид Али решил помочь жене, попросив Кариму сварить ему кофе с кардамоном. Карима вынуждена была покинуть гостиную...
Неджма рассказала, как провела вечер в Бразилии перед вылетом в Марокко.
- Я приехала в Сан-Криштован в гости к Самире и Лео. Мы посидели с ними в баре у доны Журы. Какая интересная женщина! И какие вкусные у нее пирожки с треской и с сыром! Аллах! Я столько их съела! Когда потом летела – а перелет долгий, то совсем не хотела есть. Самира рассказала, что перед баром часто бывают танцы. Но мне в тот вечер не повезло! В Сан-Криштоване праздник ожидался только через несколько дней. Кажется, их официантка из бара выходит замуж. Дона Жура устроит настоящий девичник по их обычаю. Но и после венчания свадьбу тоже устроят в баре
- Как сид Керим? – поинтересовался Амаль, хорошо и давно знакомый с отцом Неджмы.
- Отец счастлив. Новая семья, новый ребенок. К тому же – СЫН... Тетя тоже собралась замуж.
- Слышал и даже знаком с ее женихом. Неджма, мы обязательно полетим с тобой на ее свадьбу. Не расстраивайся, что не удалось дольше погостить.
- Ты обещал, что я полечу на свадьбу Хадижи! Но и Самира с Лео намерены провести свадебную церемонию. И как я могу не расстраиваться, если упустила возможность побывать в Ангре?! Меня пригласила мачеха Лео! Уверена, что я чудесно провела бы там время! А вместо этого я вынуждена была наблюдать драку твоей жены с женой ее брата! – мстительно упрекнула она Амаля. – И ради этого ты заставил меня бросить Бразилию?
- Тебя ждет подарок, какой ты сама пожелаешь, - вполголоса напомнил Амаль.
Дайнаб изводила себя ревностью, глядя на мужа и его вторую жену. С ней он так не беседовал. Она вдруг почувствовала себя курицей, которая нужна для того, чтобы высиживать яйца. С Неджмой, оказывается, можно интересно поговорить, а она только и способна рожать нужных Амалю сыновей?
Дайнаб злилась, не вспоминая, каким образом вошла, проникла в эту семью. Ей в голову не приходило, что, попытайся Амаль с ней побеседовать, сказать ей было бы нечего. Она не читала книг. И что она могла бы умного сказать? О чем порассуждать? А Неджма хитрая, ещё и старается укрепить положение, не только умничая, но и собравшись теперь устроить вместе с Ясмин библиотеку у них во дворце! Читать она любит, так и заявила Амалю, одалиска!
Вспоминать не хотелось, как сама жаловалась и доносила на Неджму, когда Амаль вошел в гостиную, где она расположилась, не захотев оставаться в отведенной ей комнате. Муж, равнодушно выслушав ее возмущенные стенания, ничего не сказал, а теперь разговаривает с Неджмой, как будто не слышал ни о рваных джинсах, ни об игнорировании платка двумя женами, когда они бороздят просторы Европы.
- Когда я или мы вместе прилетим в Бразилию, то из Рио мы (или я) обязательно должны отправиться в Ангру! Даже если Феррасы меня больше никогда туда не пригласят, я хочу побывать в Ангре! – тем временем требовательно заявила Неджма.
- Дорогая, но разве ты, живя в Рио у отца до замужества, никогда там не бывала?
- Нет! Представь себе! Мой отец всегда очень много работал, а ещё у нас была фазенда, где он тоже трудился от зари до зари, стоило нам туда приехать.
- Хорошо, любимая, я понял. Мы непременно побываем в Ангре, если тебе так хочется.
«Любимая»? А сколько раз Амаль повторил слово «дорогая»? Дайнаб прикусила губу и едва сдерживалась, чтобы не сказать сгоряча что-то такое, что рассердит мужа. Ах, возможно, она напрасно отказалась взять с собой Зухру? Если бы подруга была рядом там, в Эмиратах, кто знает, стала бы ОНА его любимой женой!
Дайнаб хотела, чтобы и ее он называл любимой. А так – он относился к ней хорошо только потому, что она родила двух сыновей. Даже не вспоминает, как был обманут в ночь после свадьбы с Ясмин! Но Дайнаб не сомневалась: он молчит, но помнит. Как можно такое забыть? Эта злопамятность ее страшила, пусть в нем никогда это не проявилось по отношению к ней.
Но если бы Дайнаб могла вернуться в тот день, она поступила бы так же. Поменялась бы с Ясмин и стала женой Амаля. Жить в собственном дворце, чувствовать себя принцессой, иметь столько благ и полную шкатулку золота и драгоценностей – как можно отказаться от этого? Но главное – нельзя допустить, чтобы всё потерять. Поэтому Дайнаб молчала, стиснув зубы.
Вечер закончился сборами вещей и выходом на медину. Носильщики несли их сумки и чемоданы, Амаль шел в этот раз рядом с Дайнаб, неся одного из мальчиков, не выпуская из вида няню со вторым сыном. Неджма тащила свой чемодан и сумку позади. Провожали по медине до ворот Карима и Ахмет, отправленные с ними дядей Али для того, чтобы помочь, если что-то понадобится по дороге.
Карима несла объемистый пакет с выпечкой. В доме сида Али уже давно превратилось в традицию – напутствовать гостей пакетом со сладостями. Неджме казалось, что вкусный аромат из свертка распространяется вокруг них по каждой улице, где они проходили. И хотя перед дорогой их накормили ужином, неджма не могла дождаться, когда появится возможность запустить руку в пакет и достать сладкую выпечку.
У ворот медины их ждал автомобиль, на котором добрались в аэропорт. Там дождались посадки, сели в самолет и вскоре летели в Дубай. Дайнаб заняла в салоне самолета место рядом с мужем, прижимаясь к его плечу и делая вид, что спит. Напротив них расположились няня и Неджма. Детей устроили на отдельных местах. Самолет был частным, посторонних в салоне не было.
Амаль задремал, Дайнаб делала вид, что спит, но сама наблюдала за соперницей. Кобра! Весь полет Неджма не выпускала из рук смартфон. Ах, да, ещё она посмела отложить печенье - несколько штук из даров Зорайдэ и теперь, не глядя, таскала их из пакетика и ела, не отводя глаз от экрана смартфона.
Что она пишет? Кому? О чем? О ней и Зухре сплетничает? Дайнаб захотелось выхватить телефон из рук Неджмы, сунуть в руки Амалю и потребовать прочитать, что там Неджма написала! Но это были всего лишь неисполнимые мечты.
38. Часть 36. Глава 38. Мекнес. Ночной кошмар Лейлы.
После отъезда гостей в дом Фарида вернулась обычная жизнь. Фарид занимался делами, уходя рано утром. Сид Рахим тоже каждый день отправлялся на медину, где старинные приятели ожидали его в кафе или встречали на улицах города. Лара Джабира рьяно принялась за домашние дела, стараясь таким способом отвлечься от мысли, что теперь нескоро увидит младшую дочь.
О старшей дочери она так не беспокоилась. У Замили было всё хорошо. Единственная и любимая жена у мужа. Тоже родились дети, о которых она подолгу рассказывает матери во время еженедельных телефонных разговоров. И сколько фотографий уже прислано из Египта, собралось на толстый альбом!
Но Дайнаб всегда была проказницей, а из-за дружбы с Зухрой то и дело попадалась на разных проделках. Девчонку часто наказывали. Но лара Джабира не только сердилась на дочь, но и жалела ее, когда Фарид или сид Рахим были очень строги к ней.
И теперь лара Джабира чувствовала, что дочери не во всем хорошо живется. Пусть у нее и свой дворец, и слуги, и дети, за которых ей благодарен муж, который появился у дочери и стал частью их семьи в результате неблаговидной истории. Простил ли Амаль жену? И почему у девочки не получается подружиться с другими его женами? У Дайнаб там совсем нет подруг!
Лара Джабира, понимая, что есть такая проблема у дочери, опасалась, что Дайнаб никого не послушает и увезет с собой Зухру, чтобы не чувствовать одиночества, иметь рядом подругу. А если там дочка в борьбе с соперницами решит воспользоваться особыми умениями Зухры?
Но Дайнаб проявила благоразумие. Зухра осталась в Мекнесе. Аллах! Окажись ведьма в Эмиратах, могла бы сделать так, что муж прогонит Дайнаб, отправит в Мекнес, вернет в семью брата, дав развод! И тогда Дайнаб ждет такая же судьба, как Хадижу.
Вот только Хадиже помогла мать-одалиска, сумевшая вывезти детей Фарида из Марокко, а сестра Самира чудом спасла похищенного младенца. И теперь не только дети рядом с Хадижей, но отец нашел ей мужчину, который скоро станет ее мужем.
А кто поможет Дайнаб устроить судьбу, откажись от нее Амаль из-за происков Зухры? А то, что бывшая невестка, ставшая теперь служанкой, завидует Дайнаб, лара Джабира не сомневалась.
Зухру подкосила трагедия во время пожара. Но если бы она оставалась по-прежнему красавицей, не только Фарид не отпустил бы Зухру от себя, но и мужа Дайнаб эта ведьма могла бы околдовать, приворожить, заставить на ней жениться, оттерев кого-то из жен, если бы она сумела уговорить подругу увезти с собой в Эмираты! Дайнаб живет отдельно от двух других жен, и если бы к ней перебралась Зухра, как раз Дайнаб и стала бы первой жертвой козней молодой ведьмы...
Так раздумывала мать Фарида, невольно бросая нехорошие взгляды на Зухру.
А между Зухрой и Лейлой продолжалось противостояние. Они уже не скрывали ненависти друг к другу. Зухра не пыталась сдерживаться, даже зная, что Фарид может в любой момент выставить ее на улицу!
Лейла мечтала добраться до парика Зухры. И та была вынуждена носить искусственные волосы днем и ночью. Особенно Зухре было страшно ночью, потому что после тяжелого дня она, уставшая, крепко уснув, могла не почувствовать присутствия рядом Лейлы, которая вполне могла бы появиться в ее комнате, чтобы забрать парик. Что ей стоит стянуть его с головы спящей?
Но куда бы спрятать подарок Дайнаб? Зухра металась по маленькой комнатке и по крыше в поисках возможного тайника. Парик был такой ценностью для Зухры, что любое место казалось ненадежным. Поэтому она появлялась в парике, прикрытом платком, и во дворе, и работая на кухне. Но иногда из-под ткани выбивались угольно-черные локоны, даже более привлекательные, чем были бы живые – немытые и лоснящиеся от жира и пота.
И это страшно бесило Лейлу! Ей казалось, что красота колдовским образом вернулась к сопернице, вовсе не бывшей, как чувствовала Лейла в глубине души. Зухра ещё любит и претендует на ЕЕ Фарида! А если и он тоже забудет, что Зухра уже не та, какой была несколько месяцев назад? Снова вообразит ее красавицей? Пусть на голове ее парик, но волосы у соперницы теперь имеются. И неважно, родные они или просто не приросли к голове! Нет, от парика нужно срочно избавиться!
Лейла была настороже, следя за Зухрой, поджидая момент, когда та зазевается и оставит парик в комнате. Но этого не происходило. Ведьма разгадала ее намерения!
...И вот как-то ночью Лейла проснулась в ужасе от приснившегося кошмара. Она подскочила в постели, села, тяжело дыша и хватаясь за горло. Было, от чего испугаться! Приснилось, что Зухра стоит рядом с кроватью, где спит Лейла с мужем. Ведьма держит в руках кривой нож, который хранится в ящике стола Фарида, как было известно Лейле.
Лейла даже во сне понимает, что именно собралась сделать Зухра – отрезать у нее волосы! И вот уже злодейка протянула к ней руку, схватила и ловко накрутила на руку длинные волосы Лейлы, которые во сне оказались ещё длиннее и чудеснее, чем наяву. Взмахнув острым ножом, лезвие которого блеснуло в лунном свете, Зухра отсекла волосы и тут же отскочила на несколько шагов назад, потрясая перед обезумевшей от страха и горя Лейлой толстым пучком отрезанных волос, пока несчастная трогала лысую голову!
Потом Зухра метнула в Лейлу нож, который полоснул ее по горлу, а на постель брызнула кровь, которая моментально залила всё вокруг, попав и на спящего Фарида.
И теперь Лейла, держась за не пострадавшее наяву горло, недоверчиво осматривалась, радуясь, что это был лишь сон. Рядом заворочался и проснулся Фарид.
- Ты чего не спишь? – недовольно пробормотал он.
- Зухра отрезала мне волосы и пыталась убить! Она взяла нож из твоего стола и пыталась меня зарезать!
Лейла ещё не договорила, что таков был ее сон, как Фарид даже в полусне обозлился и велел забыть хотя бы на ночь о Зухре. Тут же опустил голову на подушку и захрапел.
Лейла тоже откинулась спиной на ворох подушек и поняла, что не сможет так сразу, как это сделал Фарид, уснуть. Такой страх пережила!
Но и это было ещё не всё в ту ночь!
Лейла увидела во сне то, что затем произошло наяву, пока она спала. Наверно, каким-то образом она почувствовала присутствие возле себя врага. Нет, Зухра не принесла с собой нож и не попыталась перерезать ей горло. Но ведьма вошла в комнату и, стоя возле спящей Лейлы, рассматривала обоих – и Лейлу, и громко храпевшего Фарида.
- Ты заняла мое место! Я боролась с Хадижей и победила, но появилась ты, одалиска, и всё испортила. Ты хочешь лишить меня парика? Но что если я отрежу твои замечательные волосы, которыми ты так гордишься? – тихо произнесла Зухра, сжимая в руке палку, которую захватила на всякий случай. Она почти не спала уже несколько ночей, опасаясь обнаружить утром потерю.
В эту ночь она не выдержала и решила нагнать страху на противную Лейлу. Постояв у постели соперницы, невольно полюбовавшись спящим бывшим мужем-предателем, Зухра, как только зашевелилась и во сне вскрикнула Лейла, быстро отступила к порогу комнаты и затаилась за окном, оказавшись на галерее.
Тонкая ткань шторы колыхалась на ветру. Сквозь нее в темноте почти ничего не было видно, но Зухре это и не нужно было. Она итак поняла, что одалиска вдруг подскочила и села на кровати, задыхаясь от ужаса.
- Даже во сне ее кошмарит одно мое присутствие рядом, - довольно подумала Зухра, прислушиваясь.
Она услышала, как Лейла жаловалась мужу, которого разбудила, на дурной сон, но он не стал вникать в ее жалобы, велев спать. Зухра поняла, что он уснул, а Лейла просто лежала и переживала те страхи, которые перенесла во сне. Любопытно: не она ли приснилась бразильской одалиске?
И тут Зухра не смогла себя сдержать, чтобы не попугать негодницу и наяву. Она осторожно откинула ткань в дверном проеме и безмолвно возникла темным силуэтом перед перепуганной Лейлой. Услышала, как вскрикнула девчонка. И тогда Зухра рассмеялась негромким, но страшным смехом.
- Я пришла за твоими волосами! – сказал зловещим шепотом она.
- Убери нож! Не смей меня трогать! – тонким голосом заверещала Лейла, решив, что у Зухры есть и нож, как во сне. – Только посмей подойти ко мне, я буду кричать на весь дом!
Но Зухра, проигнорировав угрозу, сделала к ней шаг, протягивая руки и угрожающе шевеля пальцами, как будто пытаясь добраться до ее головы, до волос, которые могла бы и выдрать...
- Аааа! – завопила жена Фарида. И Зухра тут же исчезла, растворившись в темноте.
Лейла тяжело дышала, обливаясь слезами, когда вскочил и Фарид.
- Что случилось? Что опять? Живот болит? Что с моим сыном у тебя в животе?!
- Здесь только что была Зухра! Кажется, у нее был твой нож, как во сне, о котором я тебе недавно рассказала. Потом она пошла в мою сторону, чтобы выдрать мне волосы, и тогда я стала кричать.
- Где ты увидела Зухру? – не поверил Фарид, оглядывая комнату.
Лейла тут же ткнула пальцем, протянув руку в сторону выхода на галерею.
- Может, она тебе снова приснилась? – раздраженно спросил он.
- Нет! Я ее видела! Фарид, давай отберем у нее парик и выгоним из риада. Пусть живет, как хочет. Она меня пугает. Я боюсь Зухру. Ты помнишь, что я жду твоего ребенка?
- Лейла, помни ТЫ об этом. Если ты хочешь родить ребенка, не стоит дразнить Зухру, провоцировать ее. Выгнать ее я не могу по многим причинам. Ты знаешь, я тебе не раз объяснял, почему, - говорил заспанный Фарид, пока тер глаза кулаками. – Ножа у нее не могло быть, потому что ящик стола запирается на ключ! А ключ всегда у меня.
- Проверь, любимый, проверь, на месте ли ключ! – продолжала настаивать Лейла.
Фарид молча и с подозрением полазил рукой в кармане джеллабы, брошенной тут же, на пуфик возле кровати.
- Ты так неосторожен, хабиби! Что стоит Зухре войти, пока мы спим, и порыться в карманах твоей одежды?!
- Ключ на месте, - пробурчал Фарид, достав связку ключей и найдя нужный. – Уверен, что и нож никто не трогал. Лейла, что у тебя с головой? Тебе начинает мерещиться то, чего не может произойти. Меня предупреждали, что у тебя не всё в порядке с головой, но я не поверил. И ты меня убедила, что только притворялась сумасшедшей в караване, чтобы тебя не взяли в жены. Но если ты меня обманываешь?
- Что?! Верь мне, Фарид! Зухра стояла на пороге комнаты, я видела ее, как вижу сейчас тебя!
- Давай спать! Ты весь день дома. Мать позволяет тебе бездельничать, ведь ты беременна. А я весь день мотаюсь по медине, занимаясь делами. Страшно устаю! Но ты не желаешь меня понимать.
- Всё-всё, Фарид. Больше не стану тебя будить, даже если Зухра принесет из кухни самый большой нож и зарежет меня прямо в постели рядом с тобой! Ты проснешься в луже моей крови, но хорошо выспавшись, - выговаривала обиженно-огорченным тоном Лейла.
- Спи! – рявкнул Фарид и рухнул в постель. И опять тут же уснул, сразу же захрапел.
Лейла ворочалась до утра, но потом ее сморил сон, когда Фариду пора было вставать и отправляться по делам на медину. Сегодня же ему предстояло привезти сено для ослов. Дел очень много, помощников не было. А эта принцесса, насмотревшаяся фильмов и сериалов по телевизору, всю ночь не давала ему спать!
Но, зная нрав Зухры, Фарид все-таки зашел в комнату, служившую ему кабинетом, открыл ключом ящик и удостоверился, что старинный кривой нож с затупившимся лезвием на месте. Он достал оружие, оставшееся в наследство от предков. Нож принадлежал еще прадеду сида Рахима и смог сохраниться в семье.
Фарид медленно повертел в руке нож, держа за украшенную резьбой рукоятку.
- Надо бы наточить лезвие. Нож пригодится, когда в Фес прилетит Хадижа с «мужем». Пусть этот Азиз и будет назван ее временным мужем, но за то, что он после их никяха посмеет прикоснуться к моей женщине, он должен умереть. Я убью его. Хадижа останется вдовой... Нет, она вернется ко мне, потеряв временного мужа... Она будет считаться всеми моей женой, но никогда больше не станет моей женщиной. Мне противна даже мысль прикоснуться к ней после другого мужчины. Но... она должна будет вернуть моих сыновей, останется рядом с ними как их нянька. Я не смогу доверить Амрана и того, второго сына, ни Лейле, ни другой жене или женам, если я ещё раз или два решу жениться. Я готов взять ещё двух жен, только чтобы отодвинуть Хадижу на последнее место. Она будет считаться моей женой, чтобы я мог удерживать ее возле себя. Но я буду ее мучить! Она заплатит за всё, что сделала против меня! – протяжным голосом разговаривал Фарид сам с собой. И вдруг вскипел: - Одалиска! Ты заплатишь за всё!
И рубанул ножом по воздуху перед собой. Кто-то вскрикнул за его спиной. Он резко оглянулся, в бешенстве выкатив глаза. На пороге испуганно застыла Лейла.
- Аллах! Фарид, я услышала твой голос, проходя мимо комнаты, решила, что ты застал здесь Зухру, которая пыталась вернуть на место нож!
- Лейла, не пугай меня! Не заставляй сомневаться в твоем рассудке!
- Ты все ещё не веришь мне, любимый? – искренно вознегодовала девчонка.
- Не верю. Тебе всё приснилось! Но если ты и этой ночью не дашь мне выспаться, я буду ночевать в другой комнате! Чтобы я больше не слышал от тебя про Зухру, которая якобы бродит по ночам по дому!
- Но она...
- Нет! Я всё сказал! Видишь нож? Он как лежал в ящике, закрытом на ключ, там я его и нашел. Никто его не трогал. Успокойся и забудь. Меньше смотри телевизор. Иначе мне придется отдать его сиду Абдулу, пусть делает с «ящиком шайтана», что захочет.
Фарид положил нож на стол.
- Нет, нет, Фарид! Только не трогай телевизор! И твоей маме нравится смотреть сериалы! – испугалась Лейла и тут же наябедничала: - Зухра тоже его смотрит!
- Не впутывайте меня в свои распри. Ясно? Разбирайтесь между собой сами, но без драк. Моей сестре, Лейла, ты почему-то не понравилась. С чего бы? Сестра любит меня, зла не желает. Она заметила в тебе что-то, чего не вижу я?
Он забрал нож у жены, которая не выдержала и взяла в руки оружие, чтобы рассмотреть. Забрал и положил в выдвинутый ящик стола. Закрыл ящик на ключ, который вместе со всей связкой исчез в глубоком кармане джеллабы, уличном одеянии Фарида.
- Займись делами, помогай матери, пока есть возможность. Не представляю, как мать сможет справляться с делами после рождения нашего ребенка. Если ты продолжишь фокусничать, я возьму вторую жену! Ты поняла?
- Только не это, Фарид! – с отчаянием простонала Лейла. – Я поняла, всё поняла! Не надо нам никакой третьей жены! Ведь Хадижа ещё вернется. Она и будет помогать свекрови!
У Фарида, покинувшего комнату, в ушах сладко продолжал звучать стон Лейлы, которая не желала мириться с возможным появлением ещё одной соперницы.
«Это будет ад в доме, если я ещё раз женюсь. Женщины перегрызутся из-за меня», - торопясь на кухню завтракать, думал он.
А потом, уже толкаясь на улицах медины, Фарид, ярко представляя, как заманит Хадижу и Азиза в ловушку, не мог перестать обдумывать, как убьет мужчину, которого самонадеянно не пожелает уберечь Хадижа, решив выбраться из безопасной Бразилии, куда у Фарида не смогут дотянуться руки, в Марокко, где Азиза ждет верная смерть, а Хадижу - плен до конца жизни.
Ему мерещилась кровь, которая зальет Азиза на глазах Хадижи. Пусть и ее обрызгает с ног до головы. Он зарежет Азиза в шаге от нее. Пусть почувствует себя виновной в его смерти! Если успела полюбить этого бразильца, пусть казнит себя до конца своих дней!
Это должно будет случиться в старом доме Лейлы. Фарид недавно разбирался в документах на имущество, которое досталось его жене в качестве махра. Лейла и сама не знала, был ли продан ее дом Мухамедом Рашидом после ее переезда к нему в Бразилию или нет. Глупая и необразованная девчонка. И это хорошо для него.
Лейла была уверена, что бывший муж продал ее риад, чтобы на эти деньги купить в Рио дом для своего сына. Но потом она нашла на дне шкатулки с золотом бумаги и принесла показать мужу. Фарид всё проверил, понял, что по документам дом все ещё принадлежит Лейле.
Сид Рахим поговорил с сидом Абдулом. Тот уточнил, все выяснил в Фесе, ведь дом находится именно там. И оказалось, что дом все ещё не продан, что его хозяйкой числится теперь Лейла, которая получила его в качестве махра после развода с Мухамедом Рашидом.
Фарида страшно заинтересовал риад. Никому из семьи не сказав ни слова, он съездил в Фес, чтобы взглянуть на дом. У сида Абдула оказался ключ от него. Вместе со стариком он добрался до риада и обнаружил жилище в плачевном состоянии. Вот почему никто не купил дом до сих пор, если даже его пытались продать, как уверяла Лейла. Дом требовал ремонта, а значит - огромных денег. Но их у Фарида не было. Если тратиться на ремонт, так лучше восстановить сгоревший риад в Марракеше. там хотя бы можно было бы устроить склад под цитрусовые после урожая.
Однако это место идеально подходило для осуществления его замысла относительно Хадижи и ее любовника Азиза... Дааа... У Хадижи больше никогда не будет мужа, но здесь, в старом, полуразрушенном, запущенном риаде, появится хозяин, которому она станет подчиняться до конца жизни. Ох, Хадижа, ты заплатишь за всё!
...Тем временем Лейла, как только Фарид закрыл за собой дверь на медину, вернулась в кабинет и подергала ручку ящика в столе, где хранился нож. Она внимательно осмотрелась в комнате, поискав запасной ключ. Обдумав случившееся ночью, Лейла вынуждена была признать, что у Зухры не было с собой ножа, что сначала был кошмарный сон, но потом Зухра появилась уже в реальности. Если приснился такой страшный сон, то потому что Зухра напустила на нее, нашептав, стоя рядом! Когда Лейла догадалась, как всё случилось, ей стало очень страшно! А Фарид ей не верит! И никто не верит или делают вид, что Зухра ни при чем!
Нет, надо быть более осторожной при Фариде. Иначе он сочтет ее сумасшедшей, хотя это и не так. Но он может воспользоваться этим и женится ещё раз. Неужели она ему так скоро наскучила? Или противная сестра Фарида права: мужу скоро нужна будет женщина, потому что Лейла ждет ребенка и должна быть осторожной. Какая теперь из нее женщина для любви?
Но отдавать место в постели Зухре? Нет! Но тогда Фарид может сосватать вторую жену! Лейла не знала, что хуже, что лучше для нее. Так и не сумев добраться до ножа, который хотелось подержать в руке ещё раз и не спеша рассмотреть рукоятку, Лейла представила, как этим ножом она убьет сначала Зухру, а потом изуродует Хадижу.
Хадижа – безобидная. Фарид обещал, что мать его сыновей никогда не станет его женщиной, что ей даже ревновать Хадижу не придется. Успокаивал? Но на всякий случай ее следует лишить красоты. Как это случилось с Зухрой. Она помнила, как Фарид рассказал, какой увидел Зухру, случайно войдя к ней в комнату и застигнув ведьму врасплох. Она показалась ему омерзительной!
Вот такие же чувства он должен испытывать при виде Хадижи! К такому выводу пришла Лейла. Она испортит Хадиже лицо, пусть вылезут у нее волосы, осветленные, если верить ее фотографиям, которые с интересом рассматривал в журналах Фарид, а тело должно покрыться шрамами. Откуда берутся шрамы? Их наносят!
На лице Фарида почти через всю щеку тянулся жуткий шрам, полученный на пожаре. Рана зажила, но шрам остался. Ещё муж слегка хромал. Вот если бы и Хадижа покрылась и шрамами, и повредила бы ногу, так чтобы могла с трудом ходить по их дому! Но чтобы у нее хватало сил ухаживать за своими сыновьями! Лейла не видела в себе сил заниматься детьми мужа от другой женщины. Она ему своих нарожает!
- Лейла, где ты бродишь? – послышался голос лары Джабиры из недр дома. – Аллах! Где прячутся от работы эти лентяйки? Скоро ли начинается сериал? Тогда живо появятся на кухне! А я вот не позволю включить телевизор, если Зухра и Лейла сейчас же не явятся в кухню!
Лейла поспешила на зов свекрови. Зухра, как выяснилось, ещё где-то таилась. Наверно, опять моется на крыше дома. Или парик причесывает? Однажды соседка жаловалась ларе Джабире, что видела, как рано утром их служанка Зухра устроила себе «хамам» на плоской крыше. Но ведь такое могут увидеть и мужчины! Какой харам!
Тогда свекровь не поверила сплетнице, ответив, что их служанка ходит в настоящий хамам в любой день, когда пожелает. Зухре нет необходимости мыться на крыше на виду всего Мекнеса! Нечего выдумывать, следить и подсматривать! Зухра, скорее всего, развешивала на крыше постиранные вещи! А той и показалось что попало!
Лейла, порадовавшись, что врагини нет на кухне, тут же пожаловалась ларе Джабире на то, что Зухра ночью напугала ее, прокравшись в комнату.
- Странно! Фарид мне рассказал совсем другое. Тебе стали сниться кошмары. Лейла, такое бывает во время беременности. Тебе нужно меньше нервничать днем, чтобы ночью самой спать спокойно и давать выспаться мужу! Фарид ушел, зевая, жалуясь, что удалось совсем мало поспать. Так нельзя! – принялась выговаривать свекровь, роясь в шкафчике и выбирая между сотейником и глубокой сковородой.
- Но лара Джабира! Эта ведьма явилась ко мне в комнату, распустив волосы! Это был парик. Она угрожала мне, протягивая руки. Хотела выдрать мне волосы!
- Это она тебе так сказала?
- Нет, но я знаю, что именно так она и хотела сделать!
По кухне уже плыл вкуснейший аромат мяса, которое тушилось на плите в таджине вместе с овощами. На разделочном столе лежали горы овощей на салат и пучки зелени.
- Лейла, займись делами! Вон ту зелень надо вымыть и мелко нарубить. Поняла?
- Да. Ой, сейчас начнется фильм!
- Нет, мы не станем его смотреть! – твердо сказала свекровь. – Ты уже видишь кошмары во сне, а тот фильм, который ты выбрала, он о джиннах, о нечистой силе. Даже я боюсь его смотреть, а тебе и вовсе не стоит!
- Ну, лара Джабира! – заныла Лейла, не заметив, как на кухню проскользнула Зухра.
Когда Лейла повернулась, чтобы положить на стол разделочную доску, на которой предстояло порезать зелень, то выронила нож, неожиданно обнаружив по другую сторону стола неприятельницу.
Та явилась, принеся запах лимонного мыла, на ее голове – на удивление чистый платок, под которым Зухра спрятала обретенные благодаря парику волосы. Из-под платка не выглядывало ни волосинки, но то, что парик на голове Зухры, сомневаться не приходилось.
Придя в себя и подняв нож, Лейла тут же накинулась на служанку.
- Как ты посмела явиться ко мне ночью?
- О чем ты, сумасшедшая? Я так устаю от работы, что сплю, не просыпаясь, до самого утра! – возразила насмешливо Зухра.
- Хватит притворяться! Ты была ночью у меня в комнате и пугала. Забыла, что я жду ребенка Фарида? Он тебя тоже видел! – солгала Лейла.
- Не мог он меня видеть! Не было такого! Я спала у себя. Может быть, к тебе залетала женщина-джинн? Говорят, что в риаде дяди Абдула на верхнем этаже поселились джинны. А ведь ты жила у него в доме. Могла познакомиться с джиннами. Но в пустыне они тоже водятся. Кто тебя знает, а если ты познакомилась сначала с джиннами пустыни, а потом они нашли тебя через джиннов в доме сида Абдула? И теперь тоже тебе от них нет покоя. Они отыскали тебя и здесь! А нам ты ничего не рассказываешь!
- Хватит! Замолчи! – покраснела от злости Лейла.
- Обе замолчите! Харам! – прикрикнула на них лара Джабира. – Делом займитесь вместо того, чтобы призывать нечистую силу! Нам только джиннов здесь не хватает.
Женщина строго смотрела на них, пока скандалистки принимались за работу. Лейла придвинула к себе только что помытые пучки зелени и начала нервно кромсать их. Зухра же, ехидно посмеиваясь, чистила овощи и привычными движениями резала на куски. Но стоило ларе Джабире отвернуться к плите, чтобы проверить таджин, как Зухра тут же шепнула Лейле:
- Откуда у тебя царапина на горле? Как будто ножом порезали? Я слышала, ты ночью говорила Фариду, что я тебе горло порезала!
Увидев, что глупая девчонка тут же провела рукой по нежной коже шеи, Зухра безголосо рассмеялась, покрутив в руке нож, делая движение, как будто хочет порезать себе горло. Лейла намек поняла, приготовилась ответить. Но тут к ним повернулась свекровь.
- Из-за вас и я должна оставаться без телевизора. Почему так? Выгоню вас во двор, будете там песок выметать, в коридорах дома тоже песок скрипит под ногами, там тоже будете метлами махать, а я включу телевизор и буду смотреть сериал!
- Сериал, который мы смотрим, показывают после полудня. А сейчас там должен быть какой-то фильм! – тут же загорелась Лейла. – Не могу мести двор. Я не служанка. И я беременна!
- А я ещё рано утром весь двор вылизала! Там ни песчинки, ни мусора нет.
- Пойдете за кормом для ослов! Фарид жаловался, что не успевает заниматься всеми делами. Ты, Зухра, знаешь, где эта лавка с кормами, будешь вести осла, а Лейла отправится с тобой за компанию, чтобы только туда и обратно! А то знаю тебя: и с нагруженным осликом будешь заглядывать в каждую лавку!
- Я?! За кормом для ослов? С Зухрой? – возмутилась Лейла.
- Ты. Хадижа была из уважаемой семьи, но Фарид и ее заставил за кормом ходить. Забыла быстро, что она принцесса. А кто ты? Лейла, не возносись. Не была бы беременной, то уже много чего дома делала из того, что мне уже не по силам.
Лейла опустила глаза, молча рубила зелень, не посмев возражать. Но надулась! Да, она – принцесса! Такую тонкую красоту следует беречь! Даже в доме старого отвратительного Мухамеда ей не приходилось ничем заниматься. Там для этого была Ариба. А здесь... Пусть Лейла была совсем необразованной, но, сравнив имущество бывшего мужа и Фарида, сообразила, что Фарид должен быть более богат, чем Мухамед.
У Мухамеда был только его магазин, а у Фарида – много цитрусовых садов, риад, который недавно сгорел, но был возвращен Саидом. Разве урожай апельсинов, продаваемых на рынке в Марракеше, дает меньшую прибыль, чем проданные товары в «Волшебной лавке»?
«Но чтобы купить мне телевизор, Фарид забрал у меня ожерелье!» - подумала она. А теперь ЕЕ телевизор смотрит Зухра!
Она увидела, как лара Джабира достала из ящика кухонной тумбы газету с программой, где они все вместе на днях отмечали, что стоит посмотреть из фильмов и сериалов. Лара Джабира, умеющая читать, зачитывала им анонсы фильмов, а практически неграмотным Зухре и Лейле оставалось только обсуждать, хотят ли они смотреть кино.
Конечно, Лейла старалась не давать Зухре высказываться, грозя не позволить смотреть ЕЕ телевизор, напоминая об этом так часто, что уже ларе Джабире это начало действовать на нервы.
Вот и теперь женщина взяла в руки газету с программой и всмотрелась в отмеченные записи.
- Так, и что тут? - пробормотала мать Фарида. – Фильм «Мимозы». Зарубежный, не наш. Это про караван, в котором через пустыню везут престарелого шейха в его родное селение, где он пожелал доживать последние дни. Но в дороге он умирает... И вожаки в караване из суеверных страхов боятся везти тело дальше. Но за дело берутся какие-то проходимцы, им помогают силы из потустороннего мира.
- В пустыне всё происходит? – загорелись глаза у Зухры. И тут же она насмешливо уставилась на побледневшую Лейлу.
- Что с тобой? – поинтересовалась она у жены Фарида. – Или там произошло что-то, что ты и теперь о пустыне слышать не можешь? Давайте смотреть этот фильм!
- Телевизор мой, Зухра. И я не желаю смотреть этот фильм! – с трудом разлепив губы, проговорила Лейла.
- Я, а не ты, Лейла, буду решать, что смотреть, будет ли включен телевизор вообще, - остановила их перепалку хозяйка дома. – Мне не нравится, что в кино покажут потусторонние силы.
- Вот именно! – обрадованно подхватила Лейла. – Ещё не хватало, чтобы эти силы перебрались из телевизора к нам на кухню!
- Какие глупости! – ахнула Зухра, понимая, что Лейла так не думает, конечно, но она боится увидеть пустыню. – Ваша гостья Неджма как-то сказала Дайнаб, а я услышала, что ее образование дает ей защиту от страхов перед потусторонними силами и разной нечистью.
- Не вспоминай при мне эту Неджму! Она такая же противная, как Самира и Латифа! - сказала Лейла.
- О, ты вспомнила, с кем приходилось жить рядом в Бразилии? А Дайнаб я могу упоминать? Это моя подруга....
- Ты? Подруга? Да-да, я забыла, что она привезла тебе парик.
- Прекратите склоки! – снова вмешалась лара Джабира. – Так, что тут ещё? «Королева пустыни» - фильм, совместно снятый Марокко и США.
- Опять про пустыню? – простонала Лейла, умоляюще глядя на свекровь.
- Ну и что теперь, всю жизнь не упоминать место, где тебя едва не выдали замуж на бедуина?... Смотрю дальше: фильм «Джинны». Аллах, да что такое? Мне кажется, я не видела в программе этих фильмов!
- Так мы же искали сериалы! – напомнила Лейла.
- Верно, я уже запамятовала, - спохватилась женщина, поправляя сползающие очки.
- А что могут показать в фильме про джиннов? – спросила Зухра. Как про них можно что-то снять? На съемки могли прилететь настоящие джинны. Я в них верю, - вмешалась Зухра.
- Читаю..., - не ответив, продолжала женщина, но почему-то не стала читать вслух, молча пробежав глазами по строчкам. – В общем, дело происходит в Саудовской Аравии. В пустыне упал самолет, везли что-то важное. Самолет нашли. Увидели, что к погибшему военному к руке был пристегнут чемоданчик с важным содержимым. Солдаты отправились в ближайшее селение, потому что началась песчаная буря, а там с ними начали происходить страшные вещи...
- Опять мистика? Нет, вы правы, лара Джабира, зачем нам про нечистую силу смотреть кино? Это харам! – подхватила Лейла, решив схитрить, напирая на «харам», не показывая в этот раз страх перед пустыней. – Там есть ещё что-то?
- Я за неделю просматриваю программу телепередач. Этот фильм покажут не сегодня. Но что же такое? Впечатление, что только пустыня и есть во всем Марокко! Только там и происходит всё, о чем можно снять кино!
- А что такое? Что? – засуетилась Зухра, складывая нашинкованные овощи в глубокую чашу.
- «Кровь, золото и песок», - прочитала вслух лара Джабира. – Аллах! Опять про пустыню и бандитов! Харам такое смотреть!
- Что не так с фильмом? Что написано? О чем он?
- «Группа археологов находит в пустыне Сахара потерянное золото сэра Френсиса Дрейка, но вскоре золото воруют у них из-под носа. Археолог Мив..., нет – Мэйв... Адамс пойдет на всё, чтобы вернуть золото, на поиски которого она потратила полжизни»... Аллах, какие же трудно произносимые имена у этих иностранцев! Так и снимали не наши. США, Ме-кси-ка, Гон-конг, Марокко, Шве-й-ца-рия, ОАЭ... - прочитала она названия стран по слогам.
Подняв голову от газеты, лара Джабира заявила:
– Это боевик. Я боюсь смотреть иностранные фильмы. Всегда такое покажут, что потом спать не могу.
- Ну, лара Джабиииира! – жалостливо протянула Лейла.
Зухра предусмотрительно промолчала. Разве у нее есть право голоса в этом доме? Она же теперь служанка!
- Неужели совсем ничего нет такого, чтобы мы могли посмотреть? Вчера же Вы что-то находили.
Женщина, которая тоже обожала смотреть кино по новенькому цветному телевизору, снова углубилась в поиски нужной телепередачи.
- Вот ещё нашла: драма. «Королева пустыни». Опять пустыня! Марокко-США. Фильм новый. Пишут, что фильм про любовь в пустыне. Играет известная актриса, какая-то Кидман.
- Про любовь? В пустыне? – вкрадчиво переспросила Зухра. – Какая там может быть любовь? Там только и думаешь, как бы с верблюда не свалиться. Однажды, ещё до знакомства с Фаридом, мы с тетей побывали в пустыне. У нас родственник жил в Мерзуге...
- Тебя никто не спрашивает. Не открывай рот! – приказала Лейла, с силой кромсая зелень, даже не глядя, как получается.
- А вот это можно и посмотреть! Сериала сегодня не будет. Нет его в программе. Но скоро начнется фильм «Конец». Драма. О чем это он? «Загадочный Микхи, дитя улиц Касабланки, влюблен в Риту, немую девушку, которую родные братья-бандиты заковали в цепи, чтобы сохранить ее девственность»... Кошмар, конечно, но хотя бы без джиннов и пустыни.
- Кто знает, но героиню могут отвезти в пустыню, чтобы там зарыть по горло в песок, - проговорила Зухра, чтобы капнуть на нервы Лейле, что та и поняла.
Но свекровь уже включила телевизор, а пульт положила себе в карман. Решено было смотреть кино про несчастную Риту. И Зухра втайне даже порадовалась, потому что фильм был о Касабланке. А это ее родной город. Там всё ещё жила ее семья. Знакомые виды улиц, знакомые названия, как будто дома побывала...
39. Часть 36. Глава 39. Ночные напасти у Лейлы.
Днем соперницы вынужденно работали вместе, занимаясь домашними делами, переругиваясь, когда поблизости не было лары Джабиры, но вот ночью опасались друг друга. Обе плохо спали, ожидая козней. Хорошо, что лара Джабира пошутила, но не отправила обеих за кормом для ослов!
На медину свекровь предпочитала выходить за продуктами с одной из них. Брала с собой каждую по очереди. Но чаще выбор падал на Зухру. Ведь Лейла не могла носить тяжелые сумки. Она же беременна!
Лейла пользовалась каждой выпавшей возможностью, чтобы заняться поисками парика Зухры. Она не раз обыскивала ее комнату, но не находила нужное: парик Зухра куда-то так прятала, что найти было невозможно. Где это место? Как ни старалась Лейла подсмотреть, ей это не удавалось! В комнате такого тайника не было точно. На крыше тоже. Наконец, Лейла осмотрела и соседние комнаты, где тоже ничего не нашла. Куда можно спрятать объемный парик?!
Но, оказавшись в комнатушке Зухры в очередной раз, Лейлу порадовала незначительная находка: длинный черный волос у лежанки. Лейла перевернула всю постель, надеясь обнаружить сверток с париком под грудой ветхих одеял. Но - нет! Парика не было, а вот волос оказался у нее в руках.
И тогда ей пришла в голову мысль, как можно использовать находку. Домочадцы не верят, что Зухра бывает по ночам в их с Фаридом комнате? Теперь убедятся! Когда на подушке Фарида окажется волос из парика служанки, тут уж сам Фарид поймет, что слова Лейлы – правда.
- Не напрасно я здесь побывала, - радовалась девчонка, пряча волос так, чтобы не потерять.
Перед тем, как покинуть неуютное помещение, она перебрала и перенюхала все флакончики и баночки, которые стояли на ветхом столике. Некоторые имели пренеприятный запах. Что Зухра ими мажет, что лечит? Ничего не поможет ведьме, иначе Лейла бы всё разбила, переколотила бы всё банки с вонючими мазями и настойками!
На следующее утро, проводив Фарида, делая при этом загадочное лицо, на что муж не отреагировал, как она ожидала, Лейла пожаловалась ларе Джабире, что Зухра снова заходила ночью в ее комнату.
- И что же произошло? – поинтересовалась настороженно лара Джабира. Фантазии невестки начали беспокоить и ее, и сида Рахима. – Что тебе сделала Зухра в это раз?
- Ох, лара Джабира, я не стала будить Фарида, но мне так страшно было! Я проснулась оттого, что почувствовала в комнате чье-то присутствие. Открыла глаза и увидела на пороге Зухру. Она пришла без платка, ее волосы были рассыпаны по плечам и спине.
- Волосы? У Зухры так скоро отросли волосы?!
- Нет, конечно! Она была в парике. Зухра протянула ко мне руки и сделала несколько шагов в мою сторону. Я вскочила с постели и в страхе отбежала к шкафу. Вжалась в дверцу, боясь, что Зухра начнет меня бить или вцепится в волосы... Но она молча подошла к кровати и... не представляете..., что сотворила эта одалиска!
- И что же Зухра посмела сделать? – недоверчиво взглянула на невестку Джабира. Придется выслушать ее бредни, чтобы потом рассказать знакомому врачу или знахарке, чтобы подсказали, как лечить сумасшедшую. Аллах! Пусть только ребенок Фарида родится нормальным! А там Лейлу отвезут Фарид с дедом в больницу для душевнобольных. Пусть ее там лечат как угодно долго!
- ...Такой харам совершила! – вдохновенно продолжала врать Лейла, не подозревая о планах свекрови. – Зухра возлегла на мое место рядом с Фаридом! Положила на моего мужа руку и стала его гладить!
- Не продолжай! – испугалась Джабира, начиная думать, что Лейла может быть права. Такое трудно придумать! Только увидеть можно. А Зухра на что угодно способна! – Всё, хватит, я поговорю с сыном. Пусть вставит замок в двери вашей комнаты. Ведь раньше все комнаты закрывались. Но то ключ от одной двери потеряли, то замок дешевый сломался в двери другой комнаты... Пусть купит хорошие замки, тогда никто по ночам к вам в комнату не войдет!
- А где сейчас Зухра? – забеспокоилась Лейла, расстроившись, что поторопилась подложить на подушку Фарида волос из парика. Надеялась, что вот муж вернется вечером домой, ляжет спать, а на подушке – длинный жесткий волос. Сам не заметит, так она «обнаружит». А если Зухра тоже бывает в ЕЕ комнате? Как и она – в комнатушке у Зухры? Найдет волос и уберет. Тогда замыслы Лейлы рухнут.
Но Лейла ошибалась. Зухра давно подошла к порогу кухни, но, услышав голос неприятельницы, что-то увлеченно рассказывающей матери Фарида, замерла и прислушалась. И услышала любопытную о себе историю, которой на самом деле не было! Что такое? Зачем Лейла лжет? Не было ничего! Этой ночью Зухра, наконец, догадалась, как обезопасить парик, так и поступила, потому и всю ночь проспала, наконец-то выспавшись! И тут вдруг она услышала о якобы своих приключениях!
Зухра поправила на талии привязанный в виде пояса, завернутый в тонкий непрозрачный платок парик, вошла в кухню. Лейла сначала вздрогнула, но тут же торжествующе спросила:
- Что, тебе не стыдно было при мне лечь рядом с Фаридом? Ведьма! Одалиска! Тебя следует выпороть на площади плеткой дяди Абдула!
- Не стыдно, - решила подыграть Зухра, ещё не зная, как это поможет подставить глупую вредную жену Фарида. – Теперь буду к вам каждую ночь приходить! Или давай поделим Фарида: одна ночь твоя, следующая – моя. С Хадижей мы так и делали. Нет, вру, это Фарид делил с нами ночи: одну ночь проводил с первой женой, вторую – со второй.
- Но ты не жена! Ты служанка в этом доме! – разъярилась Лейла, забыв, что сама только что придумала «ночную историю».
Лара Джабира не понимала, чему верить. Так Лейла не сочиняет? Зухра в спальне сына появилась на самом деле? И рядом легла? Аллах, какой харам! Зухра должна быть наказана! Нет, вечером она поговорит с сыном! Это как же? Пришла в комнату и согнала Лейлу с ее места в постели рядом с мужем?
Молодые женщины замолчали и внимательно наблюдали, с каким ошеломленным видом стоит у плиты лара Джабира.
- Вечером разберемся при Фариде в этой странной истории. Но тебе, Зухра, не место в жизни моего сына. Если бы кто взял тебя замуж! А служанку мы найдем. Или Фарид женится ещё, приведет двух жен.
Нет! Никаких больше жен! Я не подпишу разрешение на второй и третий браки! – завопила Лейла, ругая себя за то, что себя же подставила. Зухре ничего не будет, а вот она пострадает: Фарид может жениться ещё два или три раза.
- А кто станет тебя спрашивать? – ехидно сказала Зухра. – Если Фарид захочет – женится. А тебе ещё и развод даст, чтобы оказалась уже второй женой и научилась покорности. Он может выбрать такую красавицу, что станет она его фавориткой. Ха-ха!
- Фарид никогда со мной не разведется! – самоуверенно заявила Лейла. Но внизу живота появилась слабая резь. Она тут же схватилась рукой за живот.
- Что? Лейла, что-то болит? – забеспокоилась лара Джабира. - А я говорила, что тебе нельзя нервничать! Всё! Разойдитесь! И сериал сегодня смотреть не будете! Лейла, иди к себе в комнату, ложись и лежи. А ты, Зухра, начни стирать. Я замочила вещи Фарида. Отожми их, можешь не полоскать. Загрузи в стиральную машину и потом после стирки развесь на крыше. Не забудь! Сыну скоро носить нечего будет! Он в этой одежде за ослами ухаживает, вот и выпачкался, не заметив кучи навоза в стойле.
Разогнав скандалисток, женщина присела к столу, чтобы с удовольствием выпить чашку чая с вчерашним печеньем и посмотреть полюбившийся сериал про жизнь в гареме.
Когда Лейла поднялась по лестнице, то обнаружила в коридоре у двери бывшей комнаты Хадижи Зухру. Так как неприятельница была одета в просторную черную джеллабу, скрывавшую талию, на которой был спрятан парик, о чем Лейла не смогла догадаться, то жена Фарида решила, что Зухра попалась: вот место, где находится тайник с париком.
Она победно рассмеялась в лицо противницы, но решила не рассказывать, что обнаружила место, которое искала столько дней. Потом она проникнет в комнату Хадижи и найдет, наконец, злополучный парик. А ведь тщательно всё там осматривала!
Но Зухра ее просто поджидала, случайно остановившись в этом месте.
- Как ты думаешь, что хотела сказать лара Джабира, пожелав мне найти мужа? Не Фарид ли надумал взять меня во временные жены? Женится на мне снова, отправит в Марракеш в тот риад, который сильно пострадал при пожаре... Нет, не хочется мне туда ехать... Или отправит в Фес, в тот дом, который достался тебе как махр? Расскажи, что там за дом? Где находится? Я неплохо знаю Фес. Может быть, мне и дом тот знаком?
Зухра явно потешалась над противницей. Но Лейла разозлилась.
- Фарид? Тебя? Никогда тебе не стать его женой! Я тебе обещаю! Клянусь!
- Лейла, не будь такой уверенной. Недавно я гадала себе на кофейной гуще... Фарид станет вскоре моим мужем. Поверь, - проговорила Зухра очень убедительно, даже не солгав. Гадала – да, и нагадала! И это правда.
- Нет, я не позволю! А если тебе нужен муж, есть один способ: знаю, что если женщина хочет найти мужа, для этого ей стоит выйти на медину без платка и распустив волосы. У тебя теперь есть парик, но кто знает, что это не твои волосы? А лицо с болячками можешь закрыть, как это делают женщины в других странах.
- Откуда ты знаешь? – подозрительно посмотрела на нее Зухра. – Ты так и делала, пока не сосватали тебя Фариду? Вот так ты искала мужа? Тогда зачем тебя отправили в пустыню? Никому оказалась не нужна?
- Одалиска! Ведьма! Мне никогда не нужно было кого-то искать! У меня женихов всегда было, как грязи! Но я всех отвергала, ждала своего мужчину!
- Из какого это сериала? Ты так странно разговариваешь, как будто не своим голосом, - ухмыльнулась служанка.
- Хватит! Выйди на медину, сними платок, покажи волосы, кто-нибудь на тебя клюнет. Не снимай парик при мужчине, он и не узнает правду о тебе.
- Да? И правда, может – попробовать? – приняла задумчивый вид Зухра, продолжая издеваться над глупой девчонкой, которая почему-то верила ее словам.
- Так и сделай! – с надеждой сказала Лейла. - Мне ты не нужна в этом доме! Если вместо тебя могут взять другую служанку, как проговорилась свекровь, то я буду счастлива.
- Нет, - поцокала языком Зухра, - Фарид скуп, он скорее вложит деньги в жену, чем будет платить нанятой женщине, которая ещё и сплетни о семье станет разносить по медине. Зачем? Если он может взять в жены красавицу из очень бедной семьи, которая много не попросит для махра, но будет рада войти в нашу семью.
- Что? «В нашу семью»? Какую ещё «нашу»? Не забывайся, Зухра!
Внизу послышались шаги лары Джабиры. Девушки тут же разошлись, обменявшись полными ненависти взглядами. Зухра занялась стиркой и потом поднялась на крышу, обдумывая утренние козни Лейлы и пытаясь понять, что та задумала, придумав ее несуществующее ночное появление в ее постели. Зухра не верила, что Лейла может оказаться сумасшедшей. Нет, она так защищается. Врет и сочиняет, но это и страшно, ведь Фарид однажды может поверить жене!
Так и случилось. Фарид, придя вечером домой, сначала отправился вместе с сидом Рахимом в ближайший хамам. Потом, после намаза, плотно поев, решил раньше лечь спать. Всё это время Лейла нервно ждала минуты, когда он откинет летнее тонкое одеяло и коснется лицом подушки, если раньше не заметит волос Зухры. Она то и дело заглядывала в комнату, чтобы проверить – волос на месте.
Ее суета была замечена и свекровью, и Зухрой. Но причину метаний Лейлы они разгадать не смогли. Хотя... Зухра заподозрила, что это не просто так. Но что могла придумать глупая жена Фарида?
Лейла, почувствовав на себе странные взгляды лары Джабиры и подозрительные и внимательные – Зухры, нечаянно облилась соком. Вынуждена была подняться к себе и переодеться в чудесный кафтан, который очень ей шел. Спасибо Зулейке!
Залитое соком платье так и провалялось бы в углу комнаты на пуфе, если бы Джабира уже не знала о повадках легкомысленной невестки, не ценящей дорогую одежду, привезенную с собой из Бразилии. Она-то и приказала Зухре забрать испачканное платье и замочить в тазу, чтобы на ткани не осталось пятна.
Зухра не стала спорить, что смутило лару Джабиру, которая сочла нужным предупредить служанку, чтобы та не вздумала испортить одежду жены Фарида. Зухра не стала возражать, молча отнесла платье в подсобку, где стояла стиральная машина и можно было найти таз, в котором поместилось бы объемное платье Лейлы. Всё сделала, а лара Джабира пришла и проверила, не нарушила ли Зухра ее приказ. Но нет, платье не было испорчено.
Наконец, после хамама и вечернего общения с дедушкой за газетами и чаем Фарид отправился отдыхать. Спать, точнее. Лейла ждала его, уже лежа в постели. И дальше случилось так, как она себе и представляла.
Фарид выслушал от матери очередную историю о склоках жены и Зухры, уж точно не поверив в бредовый вымысел о том, что Зухра могла согнать с постели испуганную Лейлу и улечься с ним рядом.
В комнате он увидел притихшую жену, молчаливо ожидавшую его прихода. Ему очень не хотелось обсуждать с Лейлой, скорее всего, придуманное происшествие, поэтому он просто лег на свою часть кровати, положив голову на подушку. Повернувшись на бок, он вдруг ощутил под щекой нечто такое, что заставило поднять голову и пошарить рукой по подушке. Пальцы запутались в длинном волосе.
- Что это такое? – поразился Фарид, быстро садясь в кровати. Ни разу не было, чтобы волосы Лейлы оказывались на его постели.
- Твой? – вытянув в пальцах волос и брезгливо его рассматривая, зло спросил он.
- Нет, - спокойно возразила Лейла, перекидывая роскошные волосы из-за спины на грудь. Но волосы у парика были все-таки намного длиннее. Пусть Фарид сам додумается до этого. – Я ещё утром увидела чужой волос на твоей подушке, но не стала убирать, иначе ты снова мне не поверишь, что Зухра побывала ночью в нашей комнате.
- Ты хочешь сказать, что она лежала рядом со мной, гладила меня, обнимала, целовала, пока ты тряслась в углу от страха, как ты рассказала матери, а я так ничего не почувствовал и не проснулся? Очень странно!
- Да, любимый, так и было! От ревности я чуть с ума не сошла, смотрела на этот ужас, что с тобой творила Зухра, рвалась к тебе, хотела расцарапать ей лицо, но не могла пошевелиться. Она меня околдовала, наверно.
- Вот как? А я думал, что ей тебя пришлось бы стаскивать с кровати за волосы! За руки! За одежду! Но ты сопротивлялась бы! А ты испугалась! – иронизировал Фарид. – Зухра может, и правда, прийти ночью и зарезать меня, а ты даже не закричишь, не позовешь на помощь!
- Фарид, я... Я закричу, если она придет с ножом! Но у нее на голове были такие красивые волосы! А в руках ничего не было! – мямлила Лейла, которой показалось, что ее план не сработал. Фарид ещё и обвинил ее в бездействии.
- Ладно, пойду и поговорю с Зухрой! Пора положить конец вашим склокам!
- Дорогой, и я с тобой! – вслед за мужем начала вставать с постели и Лейла. Но Фарид ее остановил.
- Нет, я сам разберусь. Иначе получится скандал. Прибежит мать, потом и дедушка появится. Ложись и жди меня!
Это было сказано так твердо, что Лейла не посмела ослушаться Фарида и снова залезла под одеяло. Оставалось ждать, чем закончится разговор Фарида и Зухры. Хоть бы он ее выгнал! Прямо сейчас! Почти ночью! Пусть бродит по медине и ищет пристанище! Это ей за напоминания о пустыне! Ездила она туда с тетей, как же! Вот пожила бы несколько месяцев в караване, ещё и под угрозой выйти замуж за нежеланного мужа, тогда и посмотреть на нее!
И тут Лейла вспомнила их разговор днем, как Зухра может найти себе мужа на медине. Это было бы чудесно! Так Лейла и избавилась бы от той, что занимала когда-то место рядом с Фаридом. Но вдруг Зухра расскажет ему, как ей предложили найти мужа на медине, прогулявшись без платка? Фариду не понравится, ведь он ясно сказал, что Зухра ещё пригодится. О, Аллах! Что она наделала? Но это свекровь первая намекнула Зухре, что той лучше всего выйти замуж и покинуть их дом ради спокойствия семьи. Но ведьма вспомнит только то, что ей говорила она, Лейла. О ларе Джабире она не станет упоминать.
Лейла обхватила себя за плечи, приготовившись к выволочке от мужа...
...Тем временем Фарид находился в прежней «женской комнате», где до недавнего времени обитала ныне покойная лара Асия. Теперь же это помещение выбрала для себя Зухра. Как же здесь ужасно, воняет отвратительно! Впрочем, Зухра жила в нормальной обстановке, только когда была его женой. Если вспомнить ту лачугу возле лавки, где он издавна покупает корм для животных, то там было не лучше, чем Зухра живет в его доме теперь.
Зухра не ждала его появления и, на ее счастье, как поняла потом, не успела снять с талии «пояс» с париком. На голове у нее все ещё оставался платок, который спасал ее саму от ужасного вида собственной головы. Получив замечательный парик, Зухра испытывала ложное чувство, как будто настоящие ее волосы к ней вернулись. И потому не желала снимать платок, чтобы отражение в зеркале не напоминало ей о правде.
Такой ее и застиг Фарид. Слово за слово, но они поругались. Она пыталась убедить Фарида, что не приходила ночью в его комнату, что Лейла лжет. И даже предъявленный длинный черный волос – явно из парика – не смог уличить нахалку. Она стояла на своем: ночью не приходила. А вот Лейла много раз обыскивала ее комнату.
- Наверно, парик искала. но нашла только волос, выпавший из парика. Если с подарком твоей сестры что-нибудь случится, я позвоню Дайнаб и пожалуюсь. Почему твоя жена так бесится из-за моего парика? Скажи, Фарид! Она ищет его, чтобы уничтожить. Я уверена.
И тогда он потребовал, чтобы Зухра больше не появлялась в парике.
- Больше не носи парик, чтобы Лейла о нем забыла! И спрячь его так, чтобы не нашла. Лейла беременна, она ждет ребенка. Моего сына! Если ее беспокоит твой парик, значит, не носи его. Не хочу, чтобы Лейла нервничала. Для кого ты стараешься выглядеть лучше? Кому нужны твои липовые волосы? Все в доме знают, что настоящих волос ты лишилась. Кому нужно видеть тебя в парике?
- Мне! Мне нужно вернуть себе уверенность!
- Да? Зухра, если Лейла продолжит на тебя жаловаться, я лично сдеру парик с твоей головы и сожгу на костре в нашем дворе у тебя на виду! Ты поняла? И ещё! Не дразни мою жену разными гаданиями. Я никогда на тебе не женюсь! Никогда такого не будет! Тебе не быть моей женой!
Но ему в ответ Зухра так нехорошо и уверенно усмехнулась, что Фариду стало не по себе. А вдруг гадание сказало правду? Зухру считали хорошей гадалкой, как ему было известно из ее прошлого, когда она и тетка-шуафа промышляли гаданием и рисунками хной на площади Отрубленных Голов в Марракеше, Но что должно такое произойти, чтобы он пожелал вновь жениться на Зухре? Сейчас он и вообразить не может причину.
Вернувшись, Фарид успокоил Лейлу, что теперь Зухра не посмеет появляться не только в их комнате, но даже медленно проходить мимо их двери по галерее или в коридоре внутри дома.
- Аллах! Как хорошо, что ты заставил ее повиноваться! – выдохнула Лейла, но облегчение она испытала, поняв, что Зухра не рассказала ему о требовании выйти замуж.
- Я велел ей не носить при тебе парик, потому что ты нервничаешь из-за подарка Дайнаб.
- И она согласилась? – удивилась Лейла, но зная, что Зухра, пообещав, что угодно, не станет выполнять то, что ей не нравится.
- Она ничего не ответила, но я уверен, что Зухра понимает, насколько ее положение в моем доме ненадежно. Если ослушается, я могу и выгнать ее.
- Так почему же не выгонишь? – воскликнула Лейла.
- Опять ты об этом! Я уже тебе говорил, почему. Не раз объяснял, для чего Зухра мне ещё пригодится. Такие люди могут быть нужны... для разных поручений...
- Фарид...
- Всё. Спать пора! Я хочу выспаться, наконец!
Он повернулся к ней спиной и очень быстро уснул. Лейле же оставалось только лежать и обдумывать, что можно ждать от Зухры и есть ли возможность выжить ее из семьи.
...Несколько ночей прошли спокойно, хотя Лейла спала плохо, потому что жила в постоянном ожидании ответа Зухры на требование Фарида не носить парик. Она отомстит, потому что всё началось с придуманной Лейлой истории.
Но Зухра, выждав, когда Фарид успокоится, решит, что ему повинуются, что она решила покорно следовать приказанию не носить парик, совершила ночью очередную вылазку. Так как днем на Зухре не было парика, что было очевидно под тонким платком на ее голове, то Лейла снова попыталась его отыскать.
Безуспешно! Парик исчез! Но Лейла, как безумная, продолжала его искать, что поняли и лара Джабира, и сид Рахим, и знал Фарид. Их пугала ее навязчивая идея уничтожить искусственные волосы бывшей жены Фарида. Разве так должна вести себя беременная женщина?
И только Зухра, проходя мимо интриганки, тихо посмеивалась, отпуская злые шуточки, когда никто не мог их услышать.
- Все равно найду и сожгу парик, как грозился Фарид! Вот увидишь! – роняя злые слезы, однажды ответила Лейла.
И в ту же ночь, когда Фарид, конечно же, крепко спал, выпив чаю с мятой и ещё одной травкой для сна, незаметно добавленной в заварку Зухрой, разозленная ведьма решила, что пора показать обидчице, кто опаснее.
Зухра пришла глухой ночью, убедившись, что из комнаты доносится сильный храп Фарида. Тогда она ловким движением бросила в лицо Лейлы бумажный шарик, скатанный из прочитанной газеты сида Рахима. Шарик угодил прямо в лицо Лейлы, и она тут же распахнула глаза и испуганно уставилась на черную фигуру в дверном проеме.
Там она увидела Зухру – без платка, с обезображенной головой. Без парика! Ведьма молча поманила пальцем несчастную. Перепуганная Лейла, понимая, что пришло время Зухры отомстить, готова была закричать, позвать на помощь.
Но Фарид крепко спал. Да и у нее самой глаза как-то странно слипались. Но Зухра знала, что делала. Накануне она проследила, чтобы Лейле не достался чай с той сонной травой... Если девчонка и выпила из того чайника, то совсем немного.
И представление началось! Пока Лейла безуспешно пыталась растолкать спящего Фарида, Зухра то делала вид, что готовится напасть на несчастную Лейлу, то выскользнула из комнаты так быстро, что той показалось: Зухра растаяла в воздухе. Но вскоре точно так же возникла из ниоткуда, но уже с париком на голове. Зухра поиграла привычно прядями волос, но потом перекинула одним движением всю гриву на лицо и вытянула руки перед собой...
Живя в Рио, Лейла с Арибой пытались посмотреть фильм ужасов про девчонку-призрак из колодца, у которой волосы вот так же были наброшены на лицо, а руками она тянулась к жертве. Они тогда так испугались, что едва смогли выключить телевизор трясущимися руками и были очень рады возвращению вечером Мухамеда, приготовив ему вкусный ужин и очень этим удивив мужа Лейлы.
Откуда Зухра могла знать о том страшном фильме? Не могла она его посмотреть! Или все ведьмы одинаковы?!
А Зухра, снова отступив, быстро сняла с головы парик и принялась подкидывать его вверх, потом снова натянула на голову, жутко кривляясь, и опять стащила, ухватила рукой волосы, зажав в кулаке и начала вращать над головой, как будто собиралась забросить парик очень далеко.
Лейла смотрела на ее действа, прижав ладони к лицу и замерев от ужаса. Она не понимала, что происходит. Хохоча, Зухра ушла, наконец, нахлобучив парик на голову и погрозив Лейле пальцем.
- Всё? Она больше не вернется? – спрашивала себя Лейла, пережившая ужасные минуты. В эти мгновения она готова была пообещать, что никогда больше ничем не заденет Зухру.
А рядом мирно спал Фарид. Почему он не проснулся? И Лейла поняла, что будет лучше, если она ничего не расскажет Фариду. Разве он поверит?
Утром Лейла столкнулась с Зухрой в пустой кухне. Фарид и сид Рахим уже позавтракали и ушли, недовольные тем, что невестка и служанка так и не появились на кухне, и лара Джабира была вынуждена одна за ними ухаживать.
- Как спалось, хозяйка? – со змеиной улыбкой спросила Зухра.
- Прекрасно. А как твой парик – не сильно растрепался после ночного выступления? Я не буду ничего рассказывать Фариду. Ты ведь этого от меня ждешь?
Именно тогда и вошла на кухню лара Джабира.
- Лейла, что ты собираешься утаить от моего сына? – строго спросила она, глядя то на невестку, то на Зухру, не понимая, что между ними происходит. Что опять не поделили скандалистки?
- Вы мне все равно не поверите, лара Джабира!
- И все-таки расскажи.
- Зухра сегодня ночью пришла в мою комнату, она была сначала без парика...
- Хватит! Ничего не желаю слушать. Зухра, ты ведь не посмела нарушить обещание, данное Фариду?
- Я не выходила из комнаты, клянусь! – нагло заверила Зухра и солгала: – И парик Фарид у меня забрал!
- Что?! Он мне не говорил, что парик у него! – воскликнула Лейла и, резанув ножом по помидору, неосторожно забрызгала одежду брызнувшим соком. И это ее не расстроило. Даже не промокнула лежавшим рядом бумажным полотенцем.
- Ты думаешь, что Фарид должен обо всем тебе докладывать? – насмешливо сказала Зухра. Лара Джабира с удивлением слушала, не понимая, говорит ли Зухра правду или посмеивается над Лейлой. Фарид, отбери он парик у Зухры, не только рассказал бы матери об этом, но и показал бы трофей и сказал бы, что с ним сделает позже.
Она видела, какой радостью и надеждой загорелись глаза Лейлы. Джабира так устала от их склок, что готова была сама подтолкнуть Зухру пройти в парике по медине без платка. Она решила поговорить с сыном об этом и попросить его вернуть Зухре парик – как раз для того, чтобы та нашла себе хоть какого-то мужа. Пусть Зухра устроит свою жизнь, покинув их дом женой даже временного мужа! Даже если после ее ухода Фариду придется искать вторую жену... Дел в доме очень много!
А пока меть Фарида, выждав, когда Лейлы не оказалось рядом, решила поговорить с Зухрой. та сразу же насторожилась.
- Я верю Лейле, что ты приходишь к ней по ночам и пугаешь глупую девчонку. Зухра, помни, что она ждет моего внука, ребенка моего сына! Если она его потеряет из-за твоих ночных вылазок, несдобровать не только ей, но и тебе.
- Лара Джабира, я ничего не...
- Замолчи, Зухра! Я хорошо помню, что ты творила с Хадижей, как пугала ее. И теперь всё повторяется с Лейлой. Аллааах! Даже не верится! Слушаю ее жалобы и чувствую, что это уже было в моей жизни. Почему нашей семье приходится в который раз переживать одно и то же?
- А что я ещё могу? – вдруг призналась ведьма. – Лейла меня изводит. Разве я ее трогаю?
- Ты забываешь, что больше не член нашей семьи. Ты не жена моего сына.
- Хм... Всё может измениться, лара Джабира. Пусть я осталась без красоты, но судьба часто встает на мою сторону.
- Даже не мечтай. Фарид никогда с тобой не будет. И если ты ещё раз появишься в комнате невестки, я сама настою, чтобы Фарид изгнал тебя из дома, - твердо произнесла женщина. Зухра поостереглась ответить.
И вот однажды лара Джабира взяла с собой на рынок за покупками обеих девушек. Зухра должна была помочь нести покупки, ну, а Лейла... После того, как Зухра пошутила, что Фарид отобрал у нее парик, вечером случился между молодоженами скандал.
Фарид не смог убедить Лейлу, что никакого парика у него нет. В его присутствии Зухра отказалась от сказанных днем слов. Лейла же не поверила мужу, что никакого парика у него нет, что он все ещё у Зухры. Лейла решила, что Фарид не мог выбросить парик, вещь-то очень дорогая. Сжечь - тоже не получилось бы незаметно. Значит, Фарид его куда-то убрал, спрятал.
Зухра ходила без парика, но в ее комнате не было подаренных Дайнаб волос. И вот лара Джабира решила положить конец ее поискам, велев Лейле тоже собираться, чтобы пойти с ней и Зухрой на медину...
40. Часть 36. Глава 40. Будни Сан-Криштована. Внучка дяди Абдула в Рио.
Лео и Самира вернулись из редакции, где, наконец, оба получили задания. Самира должна написать статью, а Лео – сопроводить материал фотографиями. Оба были взбудоражены такой удачей и решили приготовить что-нибудь вкусненькое. Лео принялся резать овощи для салата с креветками, а Самира, порывшись в растрепанном блокноте с рецептами, отыскала в нем листок, на котором был записан рецепт гуакамоле.
- Самира, это очень острое блюдо! Это же смесь перцев!
- Знаю, но мне так давно хотелось его приготовить! Ты же видел, что я покупала в магазине: авокадо, помидоры, лайм – мне нужен его сок, оливковое масло, которое у нас закончилось, и другие ингредиенты. Моя сокурсница однажды хвасталась, что готовить гуакамоле просто и с мясом очень даже вкусно. И продиктовала мне рецепт. Это мексиканское блюдо.
- Хм... мяса как раз и нет. Из протеина – креветки в салате. Схожу в бар, куплю у доны Журы мясную поджарку. Что-то одними салатами я не наедаюсь.
- Сходи! – воскликнула девушка, порадовавшись предложению. – И пирожки тоже захвати! Мне – с сыром!
- Хорошо, - улыбнувшись, ответил Лео.
Пока он ходил за едой в бар, где отвечал на вопросы несносного Базилио, Самира, посматривая в окно, перемыла разного сорта перчины, авокадо, лайм для блюда, которое намеревалась приготовить, нарезала зелень, достала блендер – подарок тети Жади, который пригодился, наконец, в их хозяйстве.
Лео принес пакет с едой – поджаркой и пирожками, а Самира указала рукой на готовую закуску.
- Бамс!... Гуакамоле!
Но, едва они сели обедать, как к ним явилась Эмми.
- А я к вам на несколько минут! Неджма звонила Хадиже и просила передать тебе, Самира, что выслала тебе на электронную почту какие-то фото, о которых вы договаривались, когда она к вам приезжала перед вылетом в Марокко. Неджма не смогла тебе дозвониться. Ты почему трубку не берешь?
- Телефон забыла включить после собеседования в журнале! Поняла! Потом позвоню и Хадиже, и отвечу на письмо Неджме. Мы сейчас будем пробовать новое блюдо, которое я освоила. Надеюсь, не отравимся! А то у твоего мужа Амина было такое лицо, когда я однажды приготовила мусс из креветок, как будто я решила отравить собственного брата!
- Ах, да! Он нам с Халисой как-то рассказывал, что ты совсем не умеешь готовить! – легкомысленно проговорилась Эмми.
- Вот как? Амин смеет клеветать на меня? Я умею готовить, но не те блюда, которые нравятся им с Халисой! – вспыхнула Самира, задетая словами подруги.
- Ой, можно я попробую вот эту зеленого цвета закуску? Я поняла, что именно ее ты научилась готовить? Как называется? Приду домой и расхвалю твое умение!
И не успела Самира произнести название блюда «гуакамоле», не успел Лео предупредить девчонку, что это очень острая еда, как Эмми схватила ложку и зачерпнула зеленую жижу из чашки.
- Почему так мало приготовила? – начала Эмми, но не смогла договорить: глаза ее полезли из орбит, лицо покраснело, девушка начала хватать ртом воздух. Лео сообразил быстрее Самиры, налил стакан воды и подал пострадавшей родственнице.
- И вот пирожок возьми, заешь! – Самира сочувственно протянула ей пирожок, пока Эмми лихорадочно пила воду.
- Тебя же предупреждали, что в основе это смесь жгучих перцев! Там только перец халапеньо чего стоит! Эмми, как можно так хватать и есть незнакомую пищу, даже не расспросив, что перед тобой в тарелке! Может быть, в ней отрава для крыс! Просто случайно на стол поставили и убрать забыли!
- Я не расслышала, что ты мне сказала! – ответила несчастная жена Амина, по лицу которой катились слезы. – Ужасно! Самира, я тебе доверяю, иначе могла бы подумать, что – да, ты решила меня отравить!
- Заешь ещё чем-нибудь! Эмми! – качала головой Самира. - Вот, возьми ещё пирожки, ешь!
Когда Эмми ушла, Самира пожаловалась Лео, что уж теперь-то Амин и отец окончательно убедятся, что руки у Самиры выросли точно не из нужного места.
- Эмми непременно расскажет о моем кулинарном эксперименте Амину, а он – отцу!
- Но ведь нам гуакамоле понравится? – постарался успокоить ее Лео, намазывая тончайшим слоем приправу из смеси перемолотых овощей и перцев на пирожок из бара. И тут же откусил небольшой кусочек. Самира последовала его примеру. У обоих тут же едва не вылезли из орбит глаза.
Вытирая слезы, оба признали, что блюдо на любителя, но рецепт лучше убрать подальше.
- Позвоню маме, пусть продиктует мне рецепты закусок, которые она всегда готовила нам в детстве. У мамы даже блокнот был с рецептами. Старый-старый, в нем ещё в ее молодости были записаны рецепты, как и что готовить, когда в Бразилию прилетала Зорайдэ и учила маму вкусно варить, жарить и печь. Вот и я себе такой же блокнот завела.
- А я могу попросить тетю Лолу написать рецепт ее эмпанадас. Мне всегда казалось, что это что-то не сложное, потому что тетя Лола и бабушка при мне начинали их готовить и делали это быстро. Ррраз! – и бабушка или мама приносят мне горячие пирожки в комнату!
- Лео, а если я никогда не смогу научиться готовить? Некоторым женщинам это просто не дано! Вот тетя Жади так и не научилась тушить баранину! Она рассказывала, что дядя Абдул готов был побить ее палкой, когда она в молодости пересолила баранину! Это было очень давно, она вышла замуж за Саида и совсем не умела готовить. А дядя Абдул считал нужным приходить к ним в гости с проверкой, и его, конечно же, кормили тем, что было на кухне.
- Научишься! Если захочешь... Так ведь говорит твоя тетя Назира? Но если даже у тебя ничего не получится, то не страшно: мы всегда сможем пообедать или поужинать в кафе или в баре. Деньги заработаем, найдем место, где нас накормят. А времени у нас не будет, чтобы стоять на кухне у плиты.
- Верно! Эмми и Халиса не работают, они могут с утра до вечера готовить разные вкусности на своей кухне. Я помню, что моя мама так и делала: ее любимым местом в доме была кухня!
Они съели всё, что Лео принес из бара, и забыли о происшествии. Ведь им следовало подготовиться к работе. Обдумать план статьи и локации для фото, составить алгоритм действий, чтобы не метаться, а работать слаженно.
Но у Эмми неприятности продолжались. Можно сказать – только начались!
Вернувшись домой, Эмми выслушала претензии Халисы.
- Твой сын голоден, что ты за мать? Малыш начал плакать, когда ты болтала по телефону с Хадижей. Но ты проигнорировала это. Зато сбежала к Самире. И что же: новости от Хадижи оказались такими важными? Важнее, чем голодный ребенок?
- Это мой сын и мои проблемы! – огрызнулась Эмми.
Но Халиса была права: мальчик так орал, что следовало немедленно его накормить! Что Эмми и попыталась сделать, дав ему для начала грудь, чтобы сынок немного утолил голод, а она уже потом сварит ему кашку. Детям было несколько месяцев, нужен был прикорм. И вот...
Но ребенок не только не успокоился, а принялся орать ещё громче, покраснев не только от натуги. Было ещё что-то в его крике и на его личике, что и поняла Халиса.
- Твое молоко мальчику не нравится... Эмми, ты побывала у Самиры. Что ты там ела? Чем тебя накормила сестра Амина?
- Я? Да, ела пирожки из бара доны Журы. А до этого – такую приправу... как же называется? Гуа-ка-мо- мо -ле... Кажется, так называется буро-зеленая жижа. Самира не успела меня предупредить, насколько это острое блюдо! Ужасно, у меня едва глаза не вывалились! Думала – умру, такое острое!
- Ты наелась перца и дала грудь маленькому Мухамеду?! – ужаснулась первая жена. - Эмми, о чем ты думаешь? Сын Амина может умереть от твоего молока! Забыла, что с ребенком случилось, когда ты наелась шоколада? Его щечки покрылись красной сыпью! Аллергия! Но сегодня случилось ещё хуже!
- Что делать? Что мне делать? Муне звонить? – запаниковала девчонка.
Позвонили Муне под вопли сына Амина. К нему присоединилась и сестра, оглашая ревом кухню, куда принесла дочку Халиса. Муна прибежала и осмотрела ребенка. Посоветовала немедленно накормить малыша нормальной едой. Но грудное молоко теперь исключалось, у Халисы его уже не было, т.к. она недавно покормила дочку и теперь не могла помочь, а в банке с сухой смесью содержимого не хватало даже на полбутылочки.
- Эмми, как так? Аллах! Почему ты не следишь, не проверяешь, чего и сколько у тебя осталось? – приговаривала Халиса, доставая из своих запасов и открывая банку с молочной смесью. Она кормила Сурию не только грудью, но варила и каши, и супчики, и соки, а иногда давала и молочную смесь, но не ту, которую решила покупать для сына Эмми.
А Эмми заливалась слезами, сидя на кухне за столом, держа на руках вопящего младенца. Он громко кричал, она в голос рыдала. Халиса молча и деловито готовила для сына мужа бутылочку с молочной смесью, поглядывая на Сурию, плачущую за компанию на руках у Муны. Свекровь же молча наблюдала за творящимся безобразием.
Наконец, Халиса забрала у Эмми мальчонку, решив, что будет лучше, если его накормит она, а не истерично рыдающая вторая жена. Муна держала Сурию, стараясь теперь выговаривать спокойным голосом легкомысленной невестке, что можно есть кормящим матерям и чего следует избегать.
Тогда-то и пришел пообедать Амин. Он испугался, решив, что случилось что-то страшное. Эмми рыдала, Халиса кормила из бутылочки ребенка, и Амин не сразу смог разглядеть, что у Халисы на руках вовсе не Сурия, а его сын Мухамед.
- Объясните мне, что..., - начал он, но Эмми, рыдая, не дала сказать ни слова ни Муне, ни Халисе. Сама вывалила на него историю, как побывала у Самиры, заглянув к ней, чтобы передать по просьбе Хадижи важное сообщение, и попробовала блюдо, которое училась готовить его сестра.
- А это оказалась смесь перцев! И я, не понимая, что нельзя кормить этим Мухамедика, дала ему грудь! А ему чуть плохо не стало!
Халиса не стала влезать в их разговор с собственными комментариями. Это бесполезно - в чем-то убеждать Эмми. Амин и сам поймет, что случилось. Она ответит ему, если Амин сам о чем-то спросит. Но мужа следовала накормить!
Обед был приготовлен вовремя, Амину нужно было поесть. И тогда Халиса передала сына Амина его рыдающей матери, сама же, подхватив с рук Муны Сурию, посадила мужа за стол, умудрившись подать ему и таджин, и тарелочки с закусками, и даже налить чечевичного супа харира, который был так любим Амином. Только одна лепешка упала с блюда, когда Халиса переносила его на стол, за которым обедал Амин. Но на блюде оставалась ещё гора лепешек!
Амин, утолив голод и оставив женщин дальше заботиться о детях, отправился в магазин отца. Мухамед позвонил сыну и сказал, что утром звонил дядя Абдул и сообщил дату и номер рейса, которым прилетает в Рио его внучка Ханин.
В магазине его встретил сумрачный Мустафа. О, Амин с отцом напрасно посмеялись над несчастным мужем доны Ноэмии, предполагая, что внучка дяди Абдула будет сосватана именно ему. Ведь знали: дядя Абдул не доволен бразильской женой Мустафы. В его семье «не горит лампада Аллаха»! Но Мустафа не был готов взять вторую жену! Он как раз был уверен, что потеряет свою Ноэмию, если в Сан-Криштоване появится женщина из Марокко. Дона Ноэмия уже сурово сообщила, что не потерпит ни вторую жену, ни насмешек соседей даже из-за одного предположения, что станет одной из наложниц в его гареме!
- Какой гарем? Не нужен мне гарем! Мне не нужна вторая жена, у меня есть моя Ноэмия! – возбужденно размахивая руками, стонал Мустафа днями в магазине под насмешливыми взглядами Мухамеда, теперь уже бесполезно уверявшего, что Ханин, их родственница, совсем недолго пробудет в Рио-де-Жанейро. Они с Саидом найдут ей жениха и выдадут замуж! Неправильно, если их близкая по крови родственница вынуждена будет работать в их семьях, как служанка. Но пока она погостит в доме Мухамеда, поможет Халисе и Эмми, но и Муне тоже, а потом родит и Назира. Тройня! Даже если двойня родится, то в ее возрасте ухаживать за близнецами трудно.
Мухамед и Амин никак не могли понять, почему на таком большом сроке у Назиры всё ещё было непонятно, сколько детей должно родиться!
И вот теперь Мустафа отошел в сторону, пропуская Амина в магазин, а сам вышел постоять на пороге, поправляя колышущиеся на ветерке тончайшие разноцветные платки и палантины.
Внутри магазина разговаривали отец и сын.
- Амин, завтра поедем встречать лару Ханин. Вот рейс и время, запомни, - протянул отец Амину клочок бумаги. – Могу потерять листок. С нами поедет моя Муна. Не можем же мы с тобой оставаться в машине и на улице наедине с малознакомой женщиной, пусть и родственницей. Но и лара Ханин может испугаться. Я пытался уговорить поехать Мустафу, чтобы не отвлекать тебя от работы в магазине, он мог бы взять дону Ноэмию. Но они разругались. Мустафа очень боится, что его женят против воли. Аллах! Он просто как мальчишка. Поэтому, сынок, я возьму с собой собственную жену. А вот с кем оставить твоего брата?
- Если не с доной Ноэмией, то с Халисой. Хотя у моей жены столько дел, ещё и проблемы, которые создает Эмми, - с какой-то тоской проговорил Амин, и Мухамед тут же обратил на это внимание.
- Что произошло? Амин, не таись, я же твой отец! Могу дать совет, я прожил жизнь. Пусть я не так мудр, как наш дядя Абдул, но...
- Отец, одна моя жена умеет и может всё! Другая женщина, от которой я не стану отрекаться, что бы ни произошло, но Эмми все время оказывается в каких-то нелепых ситуациях.
- Что на этот раз? – нахмурился отец. Если дело касается Эмми, то жди неприятностей.
Амин поделился, рассказав, как застал ревущую жену, орущих детей, лару Муну, пришедшую к ним домой по просьбе жен, воззвавших о помощи. Детский плач и рыдания Эмми он услышал, поднимаясь по лестнице. Нет – даже раньше: ещё только подходя к дому. Дверь оказалась незакрытой, что подхлестнуло молодого мужчину взбежать по ступенькам, когда в голове рисовались страшные картины.
Но оказалось, что Эмми наелась у Самиры приготовленных острых перцев или что там ещё было? Затем бездумно накормила грудью ребенка, которому стало плохо от острого молока. Амин описывал историю довольно сдержанно, однако Мухамед ярко представил, что могло произойти в доме сына.
- Амин! Научи жену одной важной истине: она должна быть осторожной с Самирой. Лейла, эта одалиска, не умела готовить. Я не могу припомнить, чтобы хотя бы раз смог поесть нормальный ужин. Только когда готовила Ариба. Я всегда знал, когда кто готовит. Но Лейла портила еду, готовя знакомые блюда. То, что должна уметь каждая марокканская женщина. А твоя сестра экспериментирует! Она не только не умеет готовить, но придумывает что-то новое, отсюда и опасность, что она может кого-то отравить. Помнишь, ты рассказывал, как она приготовила из креветок что-то такое, что даже Халиса не смогла скрыть отвращения? И ты сам-то поел ее варево?
- Помню. Попробовал, меня чуть не стошнило!
- Вот так, сынок! Говоришь, на этот раз было блюдо из смеси перцев? Слышал я о такой закуске. Но пробовать не пытался. Вот бы твоя мать научила Самиру готовить! А то ведь твоя сестра могла решить, что нашла себе мужа, сына известного богача, так и уметь варить хариру необязательно.
- Хорошо, я намекну матери. Но у нее сейчас вряд ли есть свободное время. Родился ребенок. Уж я теперь знаю, что такое даже один младенец в доме! Кстати, отец, хочу посоветоваться, но как ты скажешь, я так и поступлю!
- Что такое, Амин? – удивился Мухамед. Но понял, что для сына это важно.
- Муж моей матери...
- Керим?
- Да! Он предложил... Мама предложила - точнее... Чтобы Халиса помогала с выпечкой. Она же устроила пекарню на первом этаже, ты знаешь. Ее продукцию берет на реализацию дона Ноэмия. Но Халиса уверена, что может делать намного больше выпечки. И продавать хотелось бы, чтобы не было возврата. В кафе сида Керима такую выпечку быстро разбирают, ее не хватает. Вот мама и поинтересовалась: не может ли Халиса им помочь? Продавать печенье через кафе сида Керима. И оплата предложена выше, чем у жены Мустафы. Но Халиса уверена, что могла бы и для кафе доны Ноэмии иногда печь, но основным делом мог бы стать договор с Керимом.
Мухамед поднял брови, поджал губы, завел руки за спину. Амин не видел, но знал: отец перебирает зерна четок, которые у него всегда в руках. Парень выжидал, что ответит отец. Но он не стал возражать. Кивнул и сказал:
- Это ваше с Халисой дело. Решай ты, сынок. Почему я должен быть против? У твоей матери другая семья. Родился сын.., ей теперь не до выпечки. Она же пополняла состав меню в кафе мужа? Пекла твоя мать отлично всегда. Муна тоже вкусно готовит и печет. Я не могу пожаловаться. Но твоя мать... Умеет, что и говорить. Научилась! Когда мы поженились, она совсем готовить не умела! Сейчас трудно в это поверить!
- Тогда я позволю Халисе работать на сида Керима? Она переживает, дашь ли ты разрешение. Я вижу, как ей хочется самой зарабатывать. И ведь она всё успевает! Не то, что Эмми. Но Эмми – она такая!
- Пусть Халиса продолжает свое дело! Маленький бизнес не помешает, иншалла!
Мухамед видел, как Амин обрадовался. но Мухамед был уверен: теперь сын был бы счастлив с одной Халисой. Надо было ему вызволять Эмми! От девчонки одни неприятности и проблемы. Но теперь ничего не поделаешь. И сына Амину родила – только в этом ее достоинство.
- Сынок, ты же ездил на праздник в дом сида Керима? Как твой братик? Какой он? На кого похож?
Амин понимал, что отцу интересно знать, как устроилась бывшая жена. Вопрос о новорожденном сыне – это из вежливости. Но парень рассказал, как прошел праздник в новом доме его матери, кто пришел. Описал и маленького брата.
- Даже Зейн с Сумайей приехали. Дядя Саид в этот раз мирно разговаривал с Зейном. Мне казалось, что между ними всегда было какое-то напряжение.
- Не всегда между ними было напряжение, как ты выразился. Только после того, как Зейн обманул доверие моего брата. Это из-за Жади. Зейн должен был стать ее временным мужем, но не привел Жади в оговоренное время. Решил, что и сам может стать ее законным мужем. Я рассказываю тебе об этом, потому что ты уже взрослый член семьи, поймешь все правильно.
- Но они долго что-то обсуждали. Я подумал, у них намечается общий бизнес.
- Возможно. Когда Зейн женился на Сумайе, только тогда Саид успокоился. Зейн полюбил нашу Сумайю, стал отцом ее ребенка. Жади – дело прошлое.
- Но Керим – это близкий родственник Зейна. Он оказался его кузеном!
- Да, мир тесен, как говорят европейцы. И кто там был ещё?
- Приехала его дочь Неджма...
- Видел эту одалиску даже в Сан-Криштоване! – прервал сына Мухамед. – Жена арабского шейха опустилась до того, что отправилась вместе с твоей сестрой и ее так называемым мужем в бар доны Журы. Амин, ты можешь представить, чтобы Зорайдэ, жена сида Али, сидела в баре этой скандальной женщины?! А Неджма смогла. Кстати, ты спросил у своей жены, как она посмела выйти поздно вечером на улицу, стояла перед баром вместе с Неджмой и Самирой, потом они увели ее к себе в дом. Чем они там занимались? Может, твоя сестра напоила ее спиртным? Что они пили в баре?
- Нет, нет! Эмми не стала бы пить спиртное! Я уверен! – не сдержался Амин, до этого обвинения молча и терпеливо выслушивая отца.
- А может дойти и до такого! – назидательно сказал Мухамед. – Будь внимателен! И поучай своих жен, пусть знают, ЧТО ИМЕННО ты не потерпишь в их поведении.
- Да, отец.
- И каким тебе показался твой братик? Абдульчик – твой брат по отцу, а тот мальчик – брат по матери. Как Латифа его назвала?
- Али. Назвала в честь дяди Али. Но и кого-то из близких родственников Керима и Зейна тоже так звали.
- Ну, хорошо. Но мне стало известно от дяди Абдула, что Лейла тоже ждет ребенка. Родит сына, наверно. Мне не хочется думать, что у моего Абдульчика скоро появится брат в Марокко. Брат по матери. Зачем ему такая родня?
- Но это будет сын Фарида, а у него уже есть двое сыновей от Хадижи, - напомнил Амин. – та семья уже с нами породнилась.
- Дети всех между собой связали! И ничего не поделаешь. Ну, хорошо! Не забудь, что завтра надо выехать в аэропорт так, чтобы успеть до прилета Ханин. Иначе она запаникует, ещё и дяде Абдулу позвонит и нажалуется, что ее не встретили. Но мы встретим! - Мухамед поднял вверх указательный палец. – Всё, договорились.
Амин ушел. А вечером сообщил женам новость, что завтра они с отцом едут в аэропорт, чтобы встретить лару Ханин и других женщин. Кого? Он точно не знает! Так Амин захотел подзадорить жен, от склок которых уже устал. Немного отомстить и проучить. Ему это удалось.
Когда муж ушел к себе в кабинет, где и уснул, расстроенные, но до поры молчавшие женщины принялись горячо обсуждать, кого должны встретить из Марокко Амин и свекор. Каких ещё женщин?! Разве не одна лара Ханин должна была прилететь?
- Но ты заметила, как мерзко Амин ухмыльнулся? – раздраженно, но испуганно спросила Эмми.
- Мерзко? Нет, такого не заметила. не хочется такое слово употреблять в отношении нашего мужа. Но то, что усмехался... Он продолжает нас дразнить?
- Аллах! Пусть Амин нас дразнит, только не принимает третью жену! Дядя Абдул никак не успокоится, ищет нашему Амину ещё жен. Позвонить Кариме? Она может знать, что задумал сид Абдул. Или лара Дуния знает.
- Я против! Не надо звонить Кариме. Она же сплетница! Ты спросишь, а она потом перевернет твои слова, переврет, всем разболтает о звонке, прокатятся слухи по медине, и дядя Абдул, узнав, что говорят на медине, решит, что пора найти ему жену. Не подливай масло в огонь, как говорится.
- О, Аллах! Но я не желаю терпеть ещё одну жену для Амина!
- Ты помнишь фотографию, которую Амин оставил для себя, отложив в ящик тумбы на кухне? Мне о той женщине столько рассказали родственницы, с которыми я пообщалась по телефону! Не дай Аллах взять ее в нашу семью!
- Думаешь, это может быть она? – сказала Эмми, прижимая кулачки к щекам.
- Всё возможно, - хмурясь, ответила Халиса.
Но чуть позже настроение у Халисы улучшилось, когда Амин сообщил, что отец не против того, чтобы Халиса пекла печенье для кафе мужа свекрови.
- Чудесно! О, Аллах! – она едва не задохнулась от радости.
А Эмми приуныла. Она наблюдала за Амином и вечером, и рано утром перед его выходом на улицу, ожидая, когда к дому отца подъедет машина дяди Саида. Дядя не мог поехать со всеми вместе в аэропорт, но отправил для них машину.
Назира тоже выбралась на балкон, чтобы посмотреть, как брат и племянник уезжали встречать и ее родственницу, между прочим. Кем Ханин ей приходится? Разве мать Ханин не была двоюродной сестрой Назиры, Мухамеда и Саида? Значит, Ханин – их двоюродная племянница. Как хорошо, что внучка дяди Абдула будет жить в их районе. Эмми рассказала, что женщину из Марокко поселят в доме Мухамеда, и некоторое время она будет помогать с детьми Халисе и Эмми.
- Но сид Мухамед вроде бы думает, что Ханин поможет и вам, когда родятся малыши. Но она не будет считаться служанкой, потому что ее выдадут замуж, как только сид Саид и сид Мухамед найдут ей мужа.
Лучше бы Эмми не говорила об этом! Когда Назира услышала такую новость, то пришла в ярость. Тут же вспомнила, как братья даже не пытались устроить ЕЕ судьбу, даже когда выросли, обзавелись семьями, родили своих детей! А она могла остаться до конца жизни старой девой! Без детей! Если бы не Миро! Не ее принц Миро! Эти эгоисты не смогли найти ей мужа ни в Марокко, ни в Бразилии!
- У меня могли быть уже взрослые дети! А эти эгоисты считали меня ковриком, о который вытирали ноги сами, как и их жены. А теперь для Ханин они будут искать мужа! – не могла успокоиться Назира.
И вот теперь она стояла на балконе, провожая взглядом, полным упрека, автомобиль, за рулем которого сидел знакомый, но постаревший водитель, несколько лет назад возивший как-то и ее, когда она ещё не была женой Миро и жила в доме Мухамеда, но бывала и в доме Саида.
- Аллах! Я не должна пропустить появление в Сан-Криштоване этой женщины! Какая она - Ханин? Почему они решили найти ей мужа? Или это дядя Абдул так приказал? Эмми мне сказала, что даже Мустафу дядя Абдул хотел женить на внучке.
Пометавшись по балкону, Назира вернулась в комнату, где ее ждала Ферюза. Ее пора было кормить. Но с пробежки вернулся Миро, который принял душ и присоединился к жене и дочери, тоже решив позавтракать. У Назиры до родов оставалось ещё несколько недель, но в виду огромных размеров живота ей было трудно делать многие вещи, как и поднимать Ферюзу.
Миро сам накормил малышку, Назира только сварила для нее кашку, как и приготовила завтрак для мужа. Сама же ограничилась несколькими дольками и ломтиками разных фруктов. Миро, напротив, достал из холодильника две баночки йогурта – себе и Ферюзе, а сам вопросительно взглянул на Назиру.
- Заказать немного пирожков? Или ещё рано?
- Давай позже позвоним доне Журе, Базилио принесет, - решила Назира.
...Бар доны Журы только что открылся. Но Базилио и Анинья были на местах, дона Жура обещала спуститься из жилых комнат второго этажа через несколько минут. Но и посетителей пока не было. Однако дона Ноэмия уже сидела за столиком, став первой посетительницей бара подруги.
Женщина нервничала, исподволь наблюдая через распахнутую дверь бара за мужем. Мустафа возился у двери «Волшебной лампы», стараясь поднять металлические жалюзи и страдальчески поглядывая в сторону Ноэмии. Но та делала вид, что не видит провинившегося мужа. Она держала в руке крохотную кофейную чашечку, пила небольшими глотками сваренный для нее Аниньей кофе.
Базилио, заядлый сплетник, везде сующий свой любопытный нос, крутился вокруг подруги хозяйки, пытаясь рассказать ей последние новости района.
О том, что сегодня синьор Мухамед привезет к себе домой родственницу из Марокко, ему стало известно ещё накануне. Любопытство у парня зашкаливало. Кому, как не доне Ноэмии, лучше всего знать о новой соседке? Мустафа наверняка узнал все подробности от Мухамеда и ей должен был рассказать!
Но дона Ноэмия молчала, наблюдая за тем, как Мустафа возится возле магазина. А! Так они поссорились! Базилио сразу это просек. Ещё бы! Вот как заставят Мустафу жениться на марокканке, так дона Ноэмия и разведется с ним и из дома выгонит. Дом-то её!
- Базилио! Бери метлу и иди на улицу! За ночь перед баром набросали окурков и разных бумажек! Стаканчики одноразовые, бутылки и банки из-под напитков! Вот люди! Стоит мусорный контейнер, но бросают мимо! – послышался голос доны Журы с лестницы.
Базилио не стал ждать, когда его отругают, схватил метлу с длинной ручкой и вылетел на улицу. Вскоре раздалось скрябанье жестких прутьев по плиткам, уложенным на площади, а две приятельницы, оставшись без посторонних любопытных глаз и ушей разместились за стойкой внутри бара.
- Анинья, когда тебе свадебное платье забирать от швеи? Она тебе удачно его подогнала? – спросила Жура у официантки, которая через пару дней шла под венец.
- Да, дона Жура! Очень хорошо получилось. И туфельки, которые подарили Шанди и Мэл, тоже великолепные. Не верится даже. Но если бы не Вы...
- Да ладно! – махнула рукой довольная дона Жура. – Теперь только обвенчаться в церкви, и ты – замужем!
- Скорее бы! – мечтательно вздохнула Анинья.
Доне Журе стало так жалко с ней расставаться! Девчонка столько лет проработала в ее баре! Кто же знал, что найдется жених, который увезет ее из Сан-Криштована?
- Где мне найти ещё одну Анинью? Пусть порой она была сонной и неповоротливой, постоянно ссорилась с Базилио, но... Я могла ей доверять, уходя в церковь или по разным делам, да мало ли, куда! Кто мне ее заменит? Анинья стала мне дочерью!
- Поговори с доной Селиной. Ее внучка закончила университет, но сидит без работы.
- Брать временно? Нет. Мне теперь нужна местная жительница, которую никто не уведет, как Анинью. Пусть будет замужняя, с детьми, чтобы был брошен якорь в Сан-Криштоване, так сказать.
- Придется поискать. Но столько женщин ищет работу. Думаю, найдется кто-нибудь, - сказала Ноэмия и вдруг оживилась. - Смотри-ка, Жура! Мухамед решил отвести сына к невесткам. Ни ко мне, ни к Назире. Доверил ребенка женам сына. Вот и хорошо!
- Так ты наблюдаешь за соседом?
- Хм... Мне интересно, с кем синьор Мухамед поедет в аэропорт. Я отказалась ехать, чтобы встретить женщину из Марокко. Я тебе рассказывала, поймешь меня, почему я отказалась. Старик из Марокко, дядя Мухамеда мечтает женить моего Мустафу. Мустафа клянется, что не хочет брать ещё одну жену по их обычаям. Мы с ним уже столько раз ссорились, что Мустафа меня почти убедил. Но кто там знает, может быть, мне хотят устроить ловушку? Приеду в аэропорт, выйдет в зал прилета марокканка, нас представят друг другу, и все – мне скажут, что она – жена Мустафы. Я ведь не знаю всех их обычаев! Чтобы развестись, им достаточно трижды произнести арабское слово «талак». А чтобы жениться? какое слово?
- Не выдумывай, Ноэмия! Вспомни, как Мустафа с тем самым дядей тебя сватали. Там не одно слово пришлось выговорить, – постаралась успокоить подругу Жура. – Смотри: Мухамед и Муна отвели своего малыша в дом Амина, вернулись к магазину и чего-то ждут.
- Машину они ждут. Мне Базилио уже сообщил. Саид обещал прислать за ними машину для поездки за прилетающей родственницей.
- Что тебя так беспокоит?
- Ах, Журочка, у меня полоса невезенья и сплошных неприятностей! То Халиса почти отказалась поставлять мне печенье. Я теперь у нее не единственная заказчица. Муж Латифы нанимает Халису для поставок выпечки в свое кафе. То вот эта невеста из Марокко. Не Мустафу, так другого мужа должны ей найти.
- Так это же хорошо. Пусть ищут. Пусть выдают ее замуж. Главное – твой Мустафа останется с тобой, - не понимала переживаний приятельницы Жура.
- И у меня не получилось нарисовать картину для вернисажа «На прищепках».
- Ну и дела! – поразилась дона Жура. – Ты серьезно? А что у тебя не получилось?
- Всё! Хотела нарисовать кошку – Мустафа запретил, сказал, что харам. Цветы – неинтересно изображать. Людей – тоже харам. Попугая нарисовала, и опять не угодила Мустафе. Отобрал рисунок и порвал его. Мы чуть не подрались.
- Зачем ты его слушаешь? И вообще: я думаю запретить проводить вернисаж перед моим баром. Уже столько скандалов произошло из-за нарисованных местными «художниками» картин, что боюсь, как до дела дойдет, могут мне стекла в заведении побить.
- Да что ты! А что случилось? Что я упустила?
- Как? Ты сидела одна, а Базилио тебе ничего не рассказал? Не заболел ли он часом? Слушай: тут на днях люди не смогли дождаться Самиру, которую не так просто застать дома, так решили сами протянуть веревку от пальмы до фонаря и повесить на прищепках рисунки. И что ты думаешь? Одна «картина» пропала. Кто-то украл: то ли понравилась так сильно, то ли кто-то испугался конкуренции, то ли нахулиганили. А потом соседи даже подрались из-за того, что один рисунок был подвинут к концу веревки, чтобы можно было повесить кому-то свои творения. Не нравится мне эта затея.
- Поговори с Самирой. Пусть «живописцы» из Сан-Криштована ждут дня выставки, нечего репетировать заранее! А что Базилио? Он те цветы с картины не перерисовал?
- С картины Ван Гога? – четко произнесла дона Жура фамилию и имя художника, чью картина должен был скопировать в виде шаржа ее официант.
- Да, его «Подсолнухи».
- Не знаю, Ноэмия, но я его вчера здорово отругала, - сузила глаза женщина, припоминая скандал.
- Я что-то снова пропустила?
- Только представь, Ноэмия: полный бар посетителей, а Базилио исчез. Пошла искать. Захожу в подсобку – по наводке Аниньи, а там Базилио раскладывает на перевернутой коробке овощи и фрукты. Спрашиваю: что ты делаешь? Разве я поручала тебе овощи перебирать? А он мне: так я не перебираю, я картину выкладываю, потом нарисую. И показывает мне раскрытую страницу того альбома живописи, который, помнишь, мы с тобой смотрели,?
- И что? Как он может выложить картину из овощей?!
- Как на картине художника с итальянской фамилией. Как же его там звали? Жил в 16 веке, картины у него все такие странные! Джузеппе..., э.., э..., Арчим-боль-до! Вспомнила! Потом посмотри тоже, очень удивишься! Так и Базилио туда же! Возомнил себя сюр... сюр... реалистом из Средневековья! А посетителей кто обслуживать будет? Получил он от меня нагоняй, короче!
- Ох, Жура, как стало интересно жить в Сан-Криштоване! Синьор Олаву многих сумел расшевелить своими художествами. Многих заразил рисованьем.
- Это не художник Олаву заразил и расшевелил. Это всё проделки нашей Самиры. Кто придумал выставку картин с прищепками? Она!
Заметив, что Ноэмия грустно заглядывает в опустевшую чашку, Жура заорала на весь пустой бар:
- Анинья! Свари нам с доной Ноэмией ещё по чашке кофе! И пирожков принеси!
- Пирожки ещё не готовы, я только тесто успела замесить, - ответила откуда-то из подсобки официантка.
- Кофе тогда принеси, - велела хозяйка.
Женщины видели, как к дому соседа подкатил огромный черный автомобиль, как Мухамед с женой нырнули в салон машины, как тут же выскочил из дома Амин и тоже проскользнул внутрь к отцу и мачехе. Машина тут же тронулась с места и вскоре скрылась за углом соседнего дома. Женщины в баре продолжили сплетничать. Соседей много, у каждого что-то случается, все обо всех знают. Почему бы и не обсудить происшествия? Это же не со зла!
...Приехали в аэропорт вовремя, не застряв в пробках, избежав аварий и других причин для задержек в дороге. Муна и Мухамед с сыном, войдя в зал аэропорта, принялись оглядываться по сторонам. Но Амин сообразил подойти к табло и увидел, что самолет ещё не приземлился.
Стали ждать. И когда в зале появились первые пассажиры с нужного рейса, и Амин, и Мухамед уверенно узнали встречаемую родственницу. Как? Не только по восточной закрытой одежде, но и по испуганному виду, робким и неуверенным движениям. Женщина начала вертеть головой по сторонам.
- Это она! – догадался Амин.
- Сынок, пусть Муна встретит лару Ханин первая. Она так напугана, что не стоит смущать ещё , если ринемся ей навстречу.
- Это и есть Ханин? – уточнила жена Мухамеда, издали рассматривая молодую женщину.
- Да! Кстати, я будто вижу перед собой дядю Абдула! Не совсем, но похожа. Есть что-то знакомое в ней...
Муна устремилась к женщине. Амин и его отец увидели, что женщины заговорили. Они познакомились и убедились, что Ханин – та, которую должны встретить, а Муна – та, в дом которой Ханин отправил дедушка Абдул. Наблюдая со стороны за Муной, Мухамед радовался, что его жена носит платок, одета в длинное восточное платье с красивой вышивкой. Она самая настоящая восточная красавица. И Ханин ее не испугалась.
Хорошо, что не пришлось ехать с доной Ноэмией! Она-то оделась бы в брюки и какую-нибудь футболку или в блузку с короткими рукавами. А внучка дяди Абдула пришла бы в ужас от ее вида! Ещё и не доверилась бы им.
Потом Муна подвела родственницу к мужчинам и объяснила, что вот Мухамед – ее муж, племянник дяди Абдула, а для нее – двоюродный брат, а это – его сын Амин, ее двоюродный кузен.
У гостьи из багажа оказался лишь ветхий чемодан, который сначала нес Амин, а потом водитель положил его в багажник машины.
Сели и поехали в Сан-Криштован. В машине лара Ханин застыла на заднем сидении и сначала молчала, сидя рядом с Муной. На ее голове был не платок, а теперь уже немного растрепавшийся черный палантин, конец которого женщина прикладывала рукой к губам. Лицо не было скрыто за черной тканью хиджаба.
Муна незаметно рассматривала гостью, удивляясь возникшему чувству, как будто она уже где-то видела молодую женщину, откуда-то знает, при том, что знакома она по Рио-де-Жанейро, а не из времени, когда она жила с дочерью в Марокко. Но как такое возможно? Ханин в Бразилии впервые. Но лицо явно было ей знакомо!
Мухамед снова порадовался, что с ними в машине находится именно Муна, а не дона Ноэмия, потому что с Ханин начало происходить что-то ужасное. Молодая женщина вдруг задрожала, на ее лице отразилась паника.
- Я попала в Ад? Я в Аду? Это грешники? Они вокруг меня? Почему я не почувствовала, как умерла?
- Что? Что ты имеешь в виду? – не понимал Мухамед, который только что отзвонился дяде Абдулу, сообщив, что его внучку они встретили и везут домой.
- Это что? – Ханин показала пальцем на полуголых людей, когда машина притормозила перед светофором, подъезжая к пляжу.
- Надо было выбрать другой маршрут! – хлопнул себя по лбу Мухамед.
Амин тоже спохватился: ставшие знакомыми сцены из жизни туристического города, в центре которого расположен пляж, давно не вызывал острой реакции ни у отца, ни у Муны, презрительно отворачивающих лица или даже закрывавших глаза, когда приходилось проезжать мимо. Но Ханин увидела этот харам впервые! Надо было предусмотреть ее реакцию! А теперь несчастная внучка дяди Абдула корчилась от ужаса под боком у Муны.
- Аллах! Куда вы меня везете? Почему столько голых людей?
- Отвернись, отвернись, Ханин, не смотри! Это пляж! Мы забыли тебя предупредить, - засуетился племянник дяди Абдула.
- Это Ад? Почему я чувствую себя живой? Когда я успела умереть и попасть в Ад? И я не вижу пламени Ада! Почему я не знаю, что умерла? Самолет разбился? Все погибли? И я тоже? Но почему вы рядом? Вы тоже умерли? Кто вы? Вы шайтаны, которые приняли облик тех родственников дедушки Абдула, которые должны были приехать за мной в аэропорт?!
Амину стало смешно. Но он сдержался, перехватил гневный взгляд отца, сделал серьезное лицо. Муна же сообразила, как успокоить Ханин и объяснить, что та увидела и что ее так шокировало.
Она прижала к себе несчастную, обняв обеими руками, и заговорила:
- Это не Ад. Ты не погибла в катастрофе! Ты прилетела в Бразилию, а мы тебя встретили, как и обещали. Но здесь такой город, не такой, как Фес. Здесь всё иначе. Мы едем мимо пляжа, где люди ходят почти голые, потому что у них на берегу океана расположен гигантский хамам на открытом воздухе. Они здесь моются в океане, плавают, потом лежат на берегу, сохнут, загорают. В Марокко ведь тоже есть хамамы, где моется много людей. Но там есть хамамы для мужчин, отдельно – для женщин. У бразильцев всё иначе. Они не стыдятся посещать хамам на берегу вместе – мужчины и женщины, приходят даже целыми семьями. У них так принято. Но мы не поддерживаем их традиции, конечно. Не бойся. Тебе не придется бывать на пляже. Мы приедем в наш район, где редко увидишь полуголых жителей или туристов. Только на пляжах, в сторону которых можно не смотреть, когда проезжаешь мимо!
А Ханин и не смотрела! Она прикрыла лицо краем палантина, но перестаралась: лицо-то оказалось закрыто, но ткань съехала с головы, и все, кто находился в машине, увидели, что у женщины редкие темные волосы, стянутые в жалкий узел резинкой. Внучка дяди Абдула была потрясена настолько, что даже не замечала, что осталась с непокрытой головой. Палантин она смогла поправить, только когда вышла из машины у дома Мухамеда, встав на дрожавшие от перенесенного стресса ноги.
У Амина в ушах все ещё звучал ее вопль: «Отправьте меня обратно в Марокко!» Да... Сколько ещё предстоит пережить родственнице страшных открытий! Дядя Абдул должен был прилететь в Бразилию с ней вместе, чтобы укрепить дух Ханин, которой Всевышний послал такие испытания!
Глядя на родственницу, Амин засомневался, как она сможет помогать Халисе и Эмми с малышами. Наверно, способна заниматься только тяжелой работой. Вон какие у нее натруженные руки, в мозолях! Правда, Эмми, которая часто общается с Каримой по связи в интернете, рассказывала, что Ханин работала на заводе под Агадиром, где вручную производят масло из семян арганового дерева. Это очень тяжелый труд! Но жена отца молодец! Нашла слова, чтобы успокоить странную родственницу. Надо же! Сравнить пляж с хамамом! Как это сказала? «Хамам под открытым небом!» , «Так принято у бразильцев. И это их не смущает», «У них это не считается харамом!».
Бар доны Журы.
В заведении в этот день было полно посетителей. Какова была причина: сплетни ли Базилио о приезде таинственной марокканки, близящаяся ли свадьба Аниньи или предстоящая выставка работ тех, кто возомнил себя художником, способным на создание шаржей, но Жура и официанты едва не падали с ног, обслуживая любителей кашасы и капириньо.
Но в бар снова явилась дона Ноэмия. И вовремя! Только Жура нашла для нее свободный столик с видом на площадь, как к дому Мухамеда подкатила известная уже черная машина. Из нее вышли сын и отец Рашиды, Муна и некая женщина в черном. Лицо ее было не закрыто, но палантин на голове она лихорадочно пыталась поправить непослушными руками. Кажется, и ноги у незнакомки подкашивались. Дона Ноэмия не сводила глаз с прибывшей, но даже доне Журе стало интересно, кого привез в свой дом синьор Мухамед.
- Мне кажется, она едва живая. Вид перепуганный, - бросила она, поворачивая голову к подруге, стоя с переплетенными на груди руками.
- Жура, мы видим женщину, которую хотели втюхать Мустафе! Хорошо, что он пока сопротивляется. Но кто его знает!
- Однако ты некоторое время назад говорила, что не была бы против, если Мустафа возьмет вторую жену, которая станет заниматься всей домашней работой.
- Я пошутила, - нервным голосом призналась Ноэмия. – Но не уверена, что эту особу не прислали как раз для моего мужа. ПОКА ЕЩЁ моего!
- Перестань так переживать! Базилио уверяет, что марокканке собираются искать мужа в Сан-Паулу! А пока ее попросят понянчить малышей Амина и сына Мухамеда.
- Как-то лицо ее мне знакомо! тебе не кажется? – удивленно спросила Ноэмия.
- С чего бы? – сказала дона Жура, но тоже всмотрелась в новую соседку. Пока Мухамед открывал дверь дома ключами, Амин решил заскочить к себе домой.
Смеясь, дона Жура кивнула на дом парня.
- Смотри-ка, не ты одна боишься сюрприза от дяди из Марокко! Жены Амина прилипли к окнам!
И точно: Халиса и Эмми в разных комнатах прильнули к стеклу. И только когда Амин повернулся и направился к дому, обе исчезли в глубине комнат.
- А вот и дона Назира! – удовлетворенно проговорила Жура. – Ей тоже стало интересно. Ее-то не позвали познакомиться с родственницей!
- Как я поняла, гостью устроят в доме, а потом поведут знакомиться с другой родней, - пояснила Ноэмия. – Она ещё побывает и у Халисы с Эмми, и у доны Назиры. Не знаю, станут ли ей представлять Самиру...
- Ах, ты! – вдруг возмущенно взмахнула рукой с сжатым кулаком владелица бара. - Базилио совсем совесть потерял!
- Базилио! А ну иди сюда! – гаркнула Жура, упирая руки в бока.
Парень тут же вырос перед ней.
- Ты что себе позволяешь? Хочешь нового конфликта с синьором Мухамедом?
- А что я сделал? – удивился любопытный парень.
- Что ты сделал, спрашиваешь? Зачем чуть ли не руками полез в лицо новой соседки? Я всё видела! – и дона Жура поднесла указательный палец к уголку правого глаза.
- Ничего я к ней руки не протягивал. Хотел помочь ей поправить платок, а то он все время сползал с ее головы! У нее поправить не получалось!
- Я видела, как синьор Мухамед на тебя замахнулся! И правильно сделал! Надо было тебя ударить! Их женщин не принято касаться руками! Неужели за столько лет ты этого не усвоил?
- Но Самира-то сказала бы мне спасибо, если бы я ей поправил кепку или спавшую с плеча сумку.
- Не придумывай! Получил бы по шее от Лео! Хватит, Базилио! Устала тебе замечания делать! Послушай: чтобы не смел больше лезть к восточной гостье! Чтобы я вообще не видела тебя рядом ни с домом синьора Мухамеда, ни с его магазином! И к этой женщине подходить не смей!
Базилио притих и согласен был пообещать, что угодно. Он уже и так понял, что синьор Мухамед сдержит произнесенное обещание – пожаловаться его хозяйке за то, что напугал лару Ханин.
Лара Ханин! Так вот как ее зовут! Базилио первым в районе узнал имя той, на ком африканцы хотели женить их Мустафу!
Тем временем соседи вместе с марокканкой вошли в дом.
Глупец и сплетник, он добродушно ухмыльнулся и сказал, обращаясь к доне Ноэмии:
- А я знаю, как ЕЕ зовут! Лара Ханин!
- Базилио, бери чистую влажную тряпку и - вон на улицу! Столики протирать! И помоги Анинье собрать посуду со столов внутри бара!
Подруги снова обратили взоры на улицу, куда убежал и сплетник Базилио. Но там уже никого не было. Только Назира оставалась на балконе, поглаживая рукой невероятно огромный живот.
41. Часть 36. Глава 41. Ханин в Сан-Криштоване. Новые знакомства.
Ханин вошла в дом Мухамеда Рашида, того самого племянника дедушки Абдула, которого он так хвалил и жалел. Нет, ругал он обоих бразильских племянников, но Мухамеда хвалил больше, чем ругал. А вот Саида – наоборот.
И вот она увидела брата, своего двоюродного кузена, которого таким и представляла. Его жена Муна понравилась Ханин. А вот Амин оказался современным, из тех парней, кого ругал обычно сид Абдул.
Но в доме деда она слышала от лары Дунии, что есть ещё некая Самира – дочка Мухамеда, от которой отказалась семья. Как и от сестры Мухамеда и Саида Назиры. Дедушка считал обеих одалисками. Но Муна обещала познакомить ее с Назирой, которой скоро рожать. А! Это та женщина, из-за которой дедушка возмущался, что родятся дети, которых для Назиры сделали в пробирке. Как такое возможно?! Ханин почти не училась в школе, была малообразованным человеком, и все знания черпала из разговоров, из общения с людьми.
Ее провели в отведенную комнату. Амин принес и чемодан. Муна, пообещав вскоре к ней заглянуть, чтобы показать весь дом, и ушла, сказав, что должна забрать у Халисы, одной из жен Амина, сына. Абдульчику четвертый год, маленький ещё ребенок.
Ханин осмотрелась в комнате. Кровать, комод, шкаф, даже старинный сундук стоит. Но всё какое-то не такое, как у дедушки.
- Мебель, кроме сундука, не из Марокко привезли, - догадалась она. Это из бразильских магазинов, но куплена давно.
Ханин подошла к окну и с опаской выглянула. Вокруг столько домов! И нет внутреннего дворика, как в риаде у деда в Фесе. Окна смотрят друг на друга, и значит, жители могут увидеть, кто и чем занимается в доме напротив. Это плохо. Харам.
Внизу бар, тот самый, о котором предупреждал дедушка. Там торгуют спиртным! А вот там виден угол магазина Мухамеда. А дом Амина тоже можно узреть из окна ее комнаты. Муна успела рассказать, где чей дом.
- О, Аллах! – вдруг отпрянула от окна Ханин, заметив, что внизу прямо под окном стоит с тряпкой в руке тот наглый парень, который посмел коснуться ее палантина. Стоит, задрав голову, смотрит на нее!
- Аллах! Какой ужас! Почему Всевышний послал мне такое испытание?! – простонала она, но тут же вспомнила, что не смогла совершить положенный намаз, ведь в самолете этого сделать оказалось нельзя.
- Но как же здесь молиться? В какой стороне Мекка? Надо спросить у Муны. Она подскажет.
А пока Ханин выложила вещи из потрепанного чемодана, нашла им место на полках в шкафу. Переоделась, умылась. Откуда-то доносились ароматы выпечки и чего-то жареного, а также тушеного мяса. Карима, с которой Ханин познакомилась в доме деда, рассказывала, что в баре, рядом с которым и находится дом Мухамеда, готовят какие-то особенные пирожки, своим запахом сводящие с ума обитателей дома Мухамеда. Особенно в дни поста, когда мусульмане воздерживаются от еды в дневное время, а у бразильцев поста как раз в это время и нет. Неужели в окно долетает аромат тех пирожков из алкогольного бара?! Не харам ли это?
Она расстелила коврик для молитвы, чтобы сразу приступить к намазу, как только выяснит у Муны, в каком направлении молиться. В ожидании, когда появится жена Мухамеда, она достала четки и стала молиться, перебирая крупные бусины...
Ей очень не понравилось в Бразилии. Здесь все не так, как в Марокко. Сможет ли она привыкнуть? К новому городу, к людям, к другой стране? С первых минут появления в Рио-де-Жанейро ей пришлось столкнуться с ужасными вещами! Как возможно мужчинам и женщинам ходить в одном месте практически голыми? Даже если это гигантский хамам! И зачем устраивать хамам прямо в городе? Невероятно!
Проезжая в автомобиле мимо пляжа, даже она успела заметить разных размеров женские зады и спины, совершенно голые! Мужчин с обнаженными торсами, правда, в трусах. Но Муна так спокойно рассказывала ей, что это такой хамам на берегу океана, что Ханин не знала, верить этому или нет. Но и возле дома она успела заметить женщин в легких майках и шортах. Да что это такое? Аллах! Как это возможно?! Одни грешники вокруг!
В Агадире, недалеко от которого она работала в кооперативе для одиноких женщин, тоже был океан. Но никто не догадался устроить там хамам, слава Всевышнему! Наверно, потому, что в городах Марокко хамамы встречаются на каждом шагу! Неужели бразильцы не могут настроить у себя возле домов хамамы для мытья тела? А сколько же здесь машин! Людей тоже много, но этому не приходится удивляться после сутолоки на улицах Феса.
Ей вдруг страшно захотелось плакать. Куда она попала? Как сможет уехать из Бразилии, когда поймет, что у нее нет больше сил здесь жить? А ещё новые родственники собрались выдать ее замуж! И когда она увидит того самого Мустафу, из-за которого так расстраивался дедушка? Сиду Абдулу мечталось выдать ее за него замуж, но мешала какая-то одалиска, на которой Мустафа женился в Бразилии. Нет, у Ханин сейчас мысли были не о возможном браке, не о том, чтобы найти мужа. Как бы выжить в этом ужасном месте, куда она попала. После увиденного в первые же часы в Бразилии уже и Ад не будет так страшен!
Она просидела в комнате, пока за ней не пришла Муна.
- Идем, пора пообедать! А потом я отведу тебя в дом Амина, познакомлю с его женами. Они совсем ещё девчонки.
Ханин с удивлением слушала женщину. Почему она не ругает жен Амина? Дедушка, стоило ему только вспомнить сына племянника, тут же начинал перечислять недостатки его жен-одалисок. Впрочем, Ханин уже начала понимать, что дедушка строг, но иногда не совсем справедлив к некоторым людям, особенно к женщинам.
А ещё и с ларой Назирой предстояла встреча. Ох, той ведь скоро рожать. Но как же она сможет родить, если дети сделаны в пробирке? Или дедушка что-то не так понял? Или над стариком кто-то посмел зло подшутить? Сколько всего ей предстоит понять в Бразилии!
Муна, как оказалась, приведя от Халисы ребенка, быстро накормила Мухамеда, и тот отправился в «Волшебную лампу». Потом она поднялась за Ханин, и тогда уже поели и они, сидя вместе на кухне. Абдульчик к тому времени был не только накормлен, но и уложен спать. Ханин увидела малыша, и Абдульчик ей понравился. Какой милый толстячок!
Ханин оценила мастерство Муны. Суп харира был очень вкусен, салат табуле тоже понравился. И это вовсе не потому, что марокканка была голодна. Нет! Бразилия оказалась для нее таким шоком, что есть вовсе не хотелось!
А потом Муна ответила на вопросы Ханин. Аллах! Здесь, как объяснила жена Мухамеда, были и мечети, но азаны не звучали на весь город в течение дня. В их доме было не слышно. А как узнать время молитвы? Муна подсказала, как определяется направление на Мекку, в какое время здесь совершают молитвы.
Потом Ханин набросила на голову платок, и Муна вывела новую родственницу на улицу, закрыв дверь на ключ. Да, здесь высокая преступность! Ханин это помнила по наставлениям деда. А лара Дуния рассказывала, что одну из жен Амина ограбили, но и его чуть не убили, когда они купили дорогое кольцо.
Муна же, проходя мимо магазина мужа, на пороге которого стоял какой-то мужчина с густой седой бородой, выпучивший глаза, стоило ему ее увидеть, произнесла:
- Это магазин Мухамеда «Волшебная лампа». Если хочешь, мы можем зайти. Мустафа, мой муж в магазине или ушел с Амином в его магазин?
Ханин вздрогнула, услышав это имя. Так вот он каков - Мустафа! Старик! Дааа... У дедушки особые взгляды на брак. Сид Абдул переживал, почему бы его внучке не стать женой хорошего человека, который старше ее на тридцать лет? Но Ханин всегда мечтала в глубине души о детях. А у Мустафы, как лара Дуния рассказала, нет детей ни от бразильянки, ни от бывшей жены, на которой он был женат, очень давно отыскав ту в марокканской общине тоже в Бразилии.
Ханин решила, что не согласится выходить замуж за Мустафу, у которого не может быть детей. Она понимала, что не имеет шансов завести обычную семью, но пусть тогда ее вернут в Агадир к одиноким женщинам, которым приходится самим заботиться о себе, зарабатывая на жизнь тяжким трудом. Иначе она будет сожалеть до конца жизни, что Аллах не дал ей в браке детей.
И во всем виновата ее сестра! Даже не мать, не бабка, а именно сестра! Сестра не только себе испортила жизнь, но и ей тоже. Ханин не была глупой, чувствовала к себе настороженное, недоверчивое отношение людей. Та же Дуния боялась, что и она, как сестра, может украсть ее шкатулку с золотом, забыв, что именно Ханин вернула украденное преступной родственницей. Сид Абдул не смог найти родной внучке мужа ни в Фесе, ни в других городах Марокко. Молва о ее преступном родстве летела скорее, чем сводник Абдул пытался договориться о сватовстве.
Из магазина вышел Амин и, узнав, что Муна ведет Ханин знакомиться с его женами, вдруг решил тоже в этом поучаствовать. А то ведь, быстро пообедав, но из вредности ничего не рассказав заинтригованным женам-склочницам, он ушел, чтобы поговорить с отцом о делах их торгового бизнеса.
Поднявшись вместе с Муной и Амином на второй этаж, где находились жилые комнаты, Ханин услышала знакомые приветствия, что она осветила радостью их дом.
При этом обе жены Амина смотрели на нее с таким странным выражением, как будто предполагали в ней... соперницу! Амин тоже вел себя странно. Он стоял где-то сбоку, но Ханин и чувствовала, и даже видела боковым зрением, что парень отчего-то проявляет к ней интерес, как будто ее привели знакомиться не с родственниками, а в будущую семью, куда она войдет законной женой. Что за козни? Или ей уже кажется из-за переизбытка впечатлений?
Но Амин, не подозревая, что был замечен, желая смутить Халису и Эмми, разыгрывал заинтересованность марокканской родственницей. Это должны были увидеть только жены. Поэтому он «поедал» глазами Ханин, кстати, которая оказалась не настолько уж старше Амина, что не могла бы быть выдана за него замуж. Но если бы Амин не старался позлить жен, то Халиса и Эмми решили бы, что внучка дяди Абдула им не соперница.
Какая-то тусклая, явно не красавица, старше их на несколько лет. А какое трагически-испуганное выражение лица! Было бы странно увидеть ее женой Амина. Но почему он так себя ведет? Неужели Ханин ему понравилась? Не может быть! Но вечером они спросят у мужа, почему он так себя вёл. Амин едва ли не читал их мысли по лицам. И посмеивался в душе. А нечего скандалить! Их ссоры его уже достали!
Сели пить чай. Разговор шел о Марокко, о доме дяди Абдула, о ларе Дунии и Кариме. Даже о Лейле Эмми нечаянно задала вопрос. И Ханин что-то ответила, не подозревая, что жена Амина совершила оплошность.
- Лейлу я не видела, мы не успели познакомиться. Но лара Нурия рассказывала мне, что эта девушка уже беременна, очень любима мужем. Но все боятся некоей женщины, которую в семье вынуждены терпеть. Она была женой внука приятеля дедушки. А теперь ее держат в доме из жалости, но все ее опасаются. Кажется, Лейла с ней не поладила, потому что та когда-то была первой женой ее мужа, - вдруг разговорилась Ханин.
Халисе же не терпелось узнать о планах дяди Абдула насчет жен для Амина. И как было не спросить об этом, когда Амин отлучился на время, потому что кто-то позвонил на его сотовый?
- Что? Я не знаю точно, для кого сид Абдул искал невест, так волновалась из-за отъезда в Бразилию. Но я помню, что он посетил несколько семей, где есть девушки на выданье. Особенно его тревожила одна из невест: дедушка пообещал жениху, что непременно ее сосватает, но девушка воспротивилась, не захотела выходить замуж. Аллах! Там столько всего было!
- Почему не захотела выходить замуж? Самое главное в жизни женщины - семья и дети. Разве не ради этого мы, женщины, существуем? – «закинула крючок» хитрая Халиса. - Может быть, невеста не хотела покидать Марокко?
- Наверно! Потому что та девушка не знала язык страны, в которую ее сватали.
Халиса и Эмми тревожно переглянулись.
- Дядя Абдул сосватал ее для жениха в Бразилии?... Она португальский учить не захотела? – перебивая друг друга, принялись уточнять жены Амина.
- Нет, та девушка боялась уезжать в Германию. А та, что старательно принялась учить португальский, наоборот, очень хотела выйти замуж за бразильца. Но я не интересовалась делами дедушки. Ему не понравилось бы мое любопытство. Это харам.
- Как?! Невеста для бразильца? – трагически взвизгнула Эмми. – Нет! Мы не дадим Амину разрешения на третий брак!
- О, так дедушка их уже сосватал и свадьба завтра. Но жениха зовут не Амин. Аллах! Так вы почему-то решили, что дедушка ищет невесту сыну Мухамеда? – догадалась Ханин.
- Это Амин может искать себе невесту! – нервно предположила Эмми.
А вот Халиса вдруг успокоилась. Им нечего бояться. Вечно из-за второй жены случаются недоразумения!
- А под какими номерами были невесты, с которыми дядя Абдул работал? – деловито поинтересовалась Эмми, вытирая пальцами успевшие мгновенно выступить слезы. теперь верх взяло любопытство.
- Какими номерами? – не поняла Ханин.
Муна, которая недавно улучила момент и вышла из-за чайного стола, чтобы навестить малышек – Сурию и Мухамедика, а заодно «провести инспекцию», проверить, как девушки справляются с домашними делами, ведь не так давно она поделила между женами Амина их обязанности из-за постоянных склок, вернулась обратно в гостиную.
Она услышала часть их разговора. Так вот что беспокоит скандалисток! Но пусть боятся появления третьей жены! Возможно, именно это сможет удержать Халису и Эмми от ежедневных скандалов.
- О чем это вы расспрашиваете нашу гостью? – входя в комнату, спросила она.
- О, нам всё интересно: новости из дома сида Абдула, как поживают Карима, лара Зорайдэ, лара Дуния, - принялась перечислять более сообразительная Халиса. Кое-что Муне знать не стоит. Но и Эмми поняла, что при Муне не стоит задавать некоторые вопросы, поэтому ей оставалось лишь кивать, соглашаясь с Халисой.
Вернулся в комнату и Амин. До его возвращения Муна успела несколькими словами похвалить Халису и попенять Эмми за ее недостаточные старания в домашней работе. Наконец, она сказала, обращаясь к Амину и девушкам:
- Нам пора. Вы ещё успеете поговорить с Ханин. Но сейчас мы навестим лару Назиру. Она обидится, если мы к ней не зайдем. Но Ханин так устала, перелет был долгим, поэтому наши визиты будут короткими. Уверена, что нашей родственнице не терпится отдохнуть!
И Муна увела гостью, но тут же на улице, не сделав и десятка шагов, остановилась перед соседним домом и позвонила в дверь. Кто-то быстро ее открыл.
- Аллах! Ко мне пришли гости! Миро! У нас гости! – воскликнула Назира, как будто удивляясь, как если бы не ждала их на лестнице почти у самой двери. - Входите! Вы одарили светом наш дом!
Но в гостиной, куда она их привела, был заранее накрыт стол с разной выпечкой, заварен чай с мятой, но предложен был и кофе на выбор – растворимый из красивой металлической банки или натуральный, который Назира или Миро были готовы немедленно сварить.
- Мой муж Миро обожает кофе сорта марагоджип. Мы всегда именно его покупаем, - призналась взбудораженная лара Назира. Она в глубине души не верила, что брат позволит Муне привести внучку дяди Абдула к ней в дом. Но теперь ее переполняла радость.
Познакомившись, женщины уточнили, кто кем кому приходится. Назира – двоюродной теткой, а Ханин ей – двоюродной племянницей.
- Как это замечательно, что у нас появилась ещё одна родственница! – кивала, широко улыбаясь, лара Назира.
Женщины незаметно рассматривали друг друга. Назира с удовлетворением обнаружила, что в свое время дядя Абдул строг был не только к ней, Назире. Ханин была одета в точном представлении сида Абдула о порядочности женщины. Всё закрыто, волосы убраны под платок, который повязала Ханин вместо предательского палантина.
Ханин, со страхом ожидавшая встречу с женщиной, которую сид Абдул проклинал как злостную одалиску, была не похожа на дочь шайтана. И одета не как бразильянки – и руки не голые, и юбка не короткая. На ларе Назире было платье гигантской ширины из-за необъятного живота, длинное, почти в пол. На голове – красиво накрученный тюрбан. Впрочем, от Каримы она слышала, что в деле сооружения тюрбанов ларе Назире нет равных. Только с Зорайдэ она могла бы поспорить. На ногах не бабуши, а удобные кожаные шлепанцы. И сколько же золота на жене бразильца!
Кстати, муж новоявленной двоюродной тети Миро выглядел вполне прилично. В рубашке с длинными рукавами, в спортивных брюках, в кожаных сандалиях. Ханин и не подозревала, что незадолго до прихода гостьи Назира убедила мужа переодеться. А так он ходил по дому в привычном виде: в спортивных трусах на босу ногу. И всё. Даже без футболки – жарко же!
Разговор и за этим столом шел почти о том же, что в доме у Амина и его жен. Назиру интересовала жизнь дяди Абдула, лары Дунии, Нурии. Расспрашивала женщина и о семье сида Али, о Зорайдэ и Кариме... Но Ханин была едва знакома с Зорайдэ, а вот с Каримой виделась часто. Ведь женщина с длинным языком часто бывала в риаде дедушки, навещая лару Дунию. Так она и объяснила ларе Назире.
Ханин тоже могла бы расспросить жену бразильца, оказавшуюся ее достаточно близкой родственницей, о беременности. Едва увидев Назиру, она поняла, что ее огромный живот – самый настоящий. Дедушка неверно понял. Не в пробирке Назира согласилась выращивать детей, а в собственном животе! Каких размеров должны быть те пробирки, чтобы в них поместились дети? Или есть такие огромные колбы в клинике, где, по словам дяди Абдула, для Назиры создали трех детей? Но всё лживые слухи и сплетни. Просто у Назиры муж – бразилец, а дедушке этот факт не нравится.
Ханин и раньше догадывалась, что дед что-то напутал. Назира оказалась обычной беременной женщиной! И скоро ей рожать! Судя по животу – двойню или тройню. Вот потому она и не знает, сколько детей родит, и кто это будет – мальчики или все девочки или те и другие! В свой живот беременная женщина заглянуть не может.
Ханин решила, что если ей позвонит дедушка, то она его обязательно успокоит. Пробирки ни при чем! А вот слухам верить не стоит. Слухи – харам.
- Чем ты любишь заниматься, Ханин? – поинтересовалась Назира.
- Я обычно выполняла ту работу по дому, которую мне поручали лара Нурия или лара Дуния. Но мне нравилось готовить, печь разное печенье. Дедушка хвалил мои «рожки газели» и трубочки с финиками. Когда приходила Карима, то, втайне от сида Абдула, лара Дуния вместе с ней часто смотрели по планшету в интернете видео, где показывали, как наши арабки украшают выпечку. Я тоже смотрела вместе с ними и всё запоминала, а потом использовала увиденное. Вот что мне очень нравилось делать!
- Так..., эээ, расскажи Халисе. У нее свой кондитерский цех на первом этаже дома. Она может взять тебя в помощницы, - подсказала Назира.
Муж Назиры куда-то исчез. Незаметно ушел в свой клуб, чтобы не мешать их общению, как рассказала хозяйка дома. И хорошо! Ханин смущалась даже рядом с родственницами, с которыми только что познакомилась. Но с удовольствием держала на руках Ферюзу. Она очень любила детей. Даже если ее привезли сюда, чтобы ее судьбой стала работа нянькой, она не будет против. Маленькая девочка так заливисто смеялась, что Ханин не могла не улыбаться в ответ.
Ферюзе мать дала печенье, и та слюнявила ее, крепко держа в ручонке. Ребенку на вид было года два, как подумала Ханин, а там кто знает, сколько на самом деле, потому что Назира забыла сказать о возрасте дочки. Но та уже не только ходила, а бегала, лепеча и пытаясь что-то сказать.
Особенно умилили Ханин крохотные бабуши на ножках малышки. Кудрявые черные волосы пружинками подпрыгивали на детской головке. Платье было чистым, штанишки на памперсе тоже. Назира хорошо ухаживает за ребенком, несмотря на то, что носит огромный живот и уже с трудом двигается.
Когда Муна собралась покинуть и этот гостеприимный дом, уводя с собой утомленную Ханин, даже успели подняться из-за стола, где они снова пили чай, как и у соседей, в дверь внизу позвонили.
Муна предложила помочь открыть дверь, чтобы Назире не спускаться по лестнице, тем более – они уже уходят. Но женщина сказала:
- Знаю, кто внизу. Это Самира с мужем пришли. Обещали принести пирожки из бара доны Журы. Вот сейчас вы и познакомитесь!
Спустились на первый этаж все. Ханин же испугалась нового знакомства. Сильнее, чем некую Самиру, дедушка Абдул, пожалуй, никого не ругал. А теперь она не только увидит одалиску, опозорившую сида Абдула и жениха, которого попыталась заставить купить сорок килограммов золота, но Ханин должна с ней познакомиться? Ханин была доброй, но фанатично боялась одалисок и осуждала тех, кто совершал харам.
Она хотела сказать Муне, что не станет знакомиться, но было поздно: они с Муной стояли внизу, выйти и пройти мимо незамеченными не получится. А Муна уже открыла дверь, в которую зашли девушка и молодой мужчина. Тут же по лестнице разнесся упоительный аромат жареной выпечки. Так пахли в Марокко пышки сфендж, которые очень умело готовила ее бабушка. Ханин широко распахнула глаза. Неужели девчонка научилась мастерски жарить марокканские пышки?!
Самира оказалось именно такой, какой ее описала Карима. Красивая, но... О, Аллах! Зачем девушке носить рваные джинсы? Она и в Марокко видела таких и туристок, и нередко местных жительниц из тех, кто старается быть похожими на европеек. Самира пришла без платка. Не похоже, чтобы она его вообще носила, из-за чего и ругался сид Абдул. Взгляд открытый, самоуверенный, непокорный.
Ханин удивило, как Имад, которого она знала, потому что он имел деловые отношения с дедом, видела его не раз, как он мог захотеть выбрать в жены явно строптивую молодую женщину, выросшую не в их традициях? Только если решил, что ему по плечу «зажечь» в заблудшей душе Самиры «лампаду Аллаха», как любит говорить сид Абдул.
Знакомство оказалось быстрым и скомканным. Муна намекнула, что Ханин очень утомилась за время перелета и не успела отдохнуть. Но Мухамед пожелал, чтобы Ханин сразу же перезнакомилась со всеми родственниками, а потом отдыхала бы, переваривая новости и впечатления.
Благодаря ее словам, разошлись быстро. Муна с гостьей удалились к себе, а Самира и Лео поднялись по лестнице следом за Назирой.
Снова накрыли «разоренный» предыдущим чаепитием стол. Конечно, вместо Миро теперь это делала Самира, выполняя указания тети. Был заварен новый чай, приготовлен и кофе – без специй, как привыкла девушка. Назира накинулась на пирожки, Лео и Самира же скромно угостились печеньем, которое на днях было принесено Эмми.
За чаем тетя и племянница стали обсуждать внучку дяди Абдула. Так вот она какая! И почему у нее такой испуганный вид? Это острым глазом увидела дочка брата Назиры.
- Да, Самира, я тоже заметила. Что дядя Абдул наговорил ей о нас? Хотелось бы знать!
- Как – что? Мы же одалиски! Все без исключения. Возможно, только Халису не назвали таким словом. А эта женщина явно фанатично верующая. Какой ещё могла быть внучка дяди Абдула?
- Хм... Вот новость! Я была в шоке, узнав, что у дяди Абдула нашлись внучки! Родная внучка приехала! – восклицала Назира. - Мы с братьями росли и не подозревали, что где-то живет родная дочь дяди Абдула.
- Тетя Назира, а Вам известна скандальная история о внучках и дяде Абдуле? Кто вам рассказал? Что известно о том, как нашлась сначала старая жена дяди Абдула, не без помощи хитроумной лары Дунии, потом в его доме поселилась внучка – не Ханин, другая. Ах, я забыла ее имя! Неважно! Но она оказалась воровкой, украла золото лары Дунии и лары Нурии. И был старинный браслет, который когда-то принадлежал ее бабушке, жене дяди Абдула. Ради этого браслета бабка и отправила ее в дом. А та втерлась в доверие и прихватила с собой также обе шкатулки с украшениями жен деда.
- Да что ты говоришь! – изумилась Назира. – Не знала таких подробностей! Мне как-то раз пытались рассказать эту историю Хадижа и Эмми, но я запомнила совсем не так. Они с Эмми приходили и рассказывали, перебивая друг друга, и оказалось, что о части событий я не узнала.
Самира вздохнула и очень подробно, даже художественно, описала историю, услышанную по частям от Каримы, от Зорайдэ, от матери и собранную в результате в общую картину.
Лео помалкивал, играя с Ферюзой. Они с Самирой принесли девочке подарок: мягкую игрушку – медвежонка, которого теперь и трепала Ферюза, с удивлением его рассматривая.
- Как за столько лет никто не смог обнаружить браслет? Ты же говоришь, что он лежал в шкафу! Я сама много раз перебирала в молодости шкафы дяди Абдула! Никакого браслета я там не видела!
- Но в риаде дяди Абдула была одна комната, которую он запер на ключ много лет назад после побега жены-одалиски и потом никогда не открывал. А при появлении бывшей жены и внучки – открыл. Даже ключ нашелся!
- Дядя Абдул столько лет хранил ключ от той комнаты! – осуждающе кивала Назира. – Теперь вспомнила: была такая комната. В детстве Саиду и Мухамеду, когда мы некоторое время жили у дяди, очень хотелось знать, что скрывается в той комнате, что дядя хранит там? Но если ключ столько лет где-то пролежал, значит, для дяди Абдула та комната что-то значила!
- Наверно, это был своеобразный памятник жене-одалиске. Я поняла, услышав его историю, отчего дядя Абдул так недоверчиво относится к женщинам. «Женщина светла снаружи и темна изнутри». Эта фраза знакома нескольким поколениям женщин и мужчин в нашей семье. Ее вспоминали и мой отец, и мама, и тетя Жади, и дядя Саид. Я ее тоже знаю.
- О, Аллах! Самира, я потрясена! Но как Дунии удалось отыскать беглую жену дяди Абдула? За столько лет ее следы разве не должны были потеряться?
- Лара Дуния жаждала отмщения за обман. Тетя Назира, я рассказывала Вам эту историю: Зорайдэ стала женой дяди Али, а Дуния так себя вела, что у дяди Али не выдержали нервы, и он дал ей развод. Дядя Абдул должен был стать ее временным мужем, но он так и не вернул ее дяде Али, решил перевоспитать старую одалиску, как он сам выражался. Во всяком случае, это слова Каримы. Дуния искала повод или для развода, или для жуткой мести. И случайно обнаружила приехавшую в Фес после долгого отсутствия старую знакомую – жену дяди Абдула.
- Но Дуния была девочкой, когда наш дядя Абдул женился.
- Однако она ее узнала, возможно, потом навела справки, заподозрив, кто такая эта женщина. Я не знаю всех деталей, но Дуния постаралась. Развода не получила, а вот проблемы у дяди Абдула появились. Можете Кариму расспросить, она-то точно всё помнит.
- Аллах! Мне даже жалко стало нашего дядю Абдула! – Назира скорбно покачала головой.
- Нам тоже с мамой стало его жалко, когда дядя Абдул доверился родной внучке, а та его обманула, обокрала, опозорив на всю медину! Я удивлена, что он смог потом найти другую внучку, поверить ей, привезти из Агадира в свой дом.
- Но теперь он отправил Ханин в Бразилию, подальше от Марокко, - задумчиво проговорила Назира.
- Нет-нет, Ханин не такая, как ее сестра. Мне Карима много раз пыталась рассказать всю подноготную второй внучки. Но я не люблю так долго болтать по телефону. И это очень дорого. Поэтому не всё знаю о Ханин, но то, что она трудолюбивая, что у нее хороший характер, что это благодаря ей к Дунии и Нурии вернулись их шкатулки с золотом, мне известно.
- Хм... Золото украсть! Но как же воровка согласилась вернуть золото через сестру?
- Этого я не знаю. Но Ханин забрала у сестры украденное золото и отправила обратно женам дяди Абдула. Ушла от бабки и сестры-воровки, после чего работала где-то под Агадиром, где потом ее и отыскали люди нашего дяди Абдула.
- Но почему ей не нашли мужа в Фесе? Впрочем, дядя и для меня тоже не постарался найти мужа – ни когда я была совсем молодой, ни потом. А я так хотела иметь семью, детей, - завелась Назира. Услышав знакомые фразы, Самира тут же решила сменить тему разговора.
- Карима уверена, что поиски дядей Абдулом мужа для Ханин не увенчались успехом из-за испорченной сестрой репутации. Вот потому ее отправили в Бразилию. Она не останется в Рио, уедет в Сан-Паулу, где есть большая марокканская диаспора. Дядя Саид постарается найти ей мужа там.
- Не думаю, что там люди менее разборчивы, чем в Марокко. Пусть медина Феса далеко, но у всех живут в Марокко родственники, мнениями которых дорожат живущие в Бразилии. Сможет ли Саид найти для Ханин мужа? Не уверена.
- Тогда мне жаль эту женщину. Воровка – сестра, а замуж из-за нее не сможет выйти Ханин. Права Зорайдэ, когда говорит, что печальна участь женщины, которая осталась без мужа или получила развод. У моего отца в доме жила некая Ариба, которую отец и Лейла превратили в прислугу. Но ей повезло: она стала женой Икрама.
Назира едва не сказала Самире, чтобы не отзывалась плохо об отце, как бы ни была на него зла. Но... промолчала, потому что братья столько причинили обид ей, Назире! Вот и Арибу Мухамед предпочел эксплуатировать, эгоистично препятствуя ее замужеству.
- Самира, тебе не показалось... Даже Муна оговорилась, что Ханин на кого-то похожа. Тебе так не кажется? Меня терзают те же мысли. Где я могла ее видеть? Сидела рядом с ней за столом и гадала, где я ее видела. Но это невозможно!
Вдруг заговорил Лео:
- А вы спросите у Базилио! Он, когда мы звонили в вашу дверь, крутился у нас за спиной, пока его дона Жура не окликнула.
- Да, точно! – повернулась к нему девушка. - Базилио назвал какое-то имя!
- Какое имя? – заинтересованно переспросила Назира.
- Имя актрисы из бразильских сериалов! Базилио уверял, что у вашей марокканской родственницы одно лицо с актрисой из сериала, который не так давно шел по телевизору, - пояснил Лео.
- Точно! Именно на экране я ее и видела! Можно позвонить Эмми, она не пропускает ни одной серии, а если Халиса не дает ей смотреть по телевизору, она эту серию все равно посмотрит по интернету. Эмми точно назовет имя, - сообразила Самира.
- Уже ни к чему, - успокоила Назира. – Теперь я поняла, кого она мне напоминает. И я тоже смотрела сериал. Но та актриса играет каких-то дурочек.
- Мы ещё не знаем, какая она – Ханин, но лицо, даже выражение лица – точно как у героини сериала, - сказала Самира, которая также посматривала порой бразильские сериалы. А кто их не любит?!
- Мы обсуждаем Ханин. Интересно, что она о нас подумала? Дядя Абдул ее напугал нами, но ведь у нее должно сложиться о нас собственное мнение? – размышляла Назира.
- Думаю, она в шоке ото всего, что увидела в Бразилии! Мама как-то рассказывала, что почувствовала и о чем она подумала, когда впервые прилетела в Бразилию после свадьбы. А если Кариму послушать? Она тоже у нас бывала, прилетала вместе с Зорайдэ и дядей Али. Я так смеялась над ее признаниями! Для них шоком стал карнавал!
- У меня есть собственные впечатления от Бразилии, хотя я некоторое время жила в Испании у Саида, когда он начинал свой бизнес с уличной торговли. Вот только там мы жили в городе, в котором не было ни пляжей, ни карнавалов.
- О, да! Могу представить реакцию внучки дяди Абдула, если она увидела загорающих людей. Привыкнет со временем, – пожала плечами Самира.
- Но дядя Абдул не привык! Помнится, когда он впервые прилетел в Бразилию, то Мухамед вывел его из такси еле живого, не в себе от увиденного! Дядя Абдул потом долго об этом вспоминал, не раз рассказывал.
- Кстати, Лео, надо поговорить с Базилио. Он так настырно лез мимо нас к двери, что, если бы его не позвала дона Жура, он вошел бы и в этот дом впереди нас. Уверена: наглый парень будет доставать Ханин. Ему надо объяснить, что так вести себя нельзя.
- Бесполезно! – отреагировал Лео. - Но хотя бы он увидел ее лицо. Может быть, на этом он остановится? Но расскажет всему району о новой соседке, похожей на актрису, играющую комических персонажей.
- Зато теперь весь Сан-Криштован постарается всмотреться в лицо Ханин, чтобы убедиться в ее сходстве с актрисой, - с сочувствием подосадовала Самира. – Ей не дадут спокойно пройти. А Ханин не поймет, откуда к ней такой интерес в Бразилии.
- Трудно ей придется в Сан-Криштоване, - согласилась и Назира. – Ко многому придется привыкать. В следующий раз, когда Муна приведет ее ко мне, прослежу: станет ли она есть пирожки из бара. Это о многом мне скажет.
- Ах, да! Тетя Назира, часть пирожков не с сыром, а с треской. Анинья предупредила, что сыр закончился, а купить его дона Жура забыла. Но это только сегодня днем. К вечеру появятся и пирожки с сыром.
- Я разные начинки люблю! Мы с Миро обожаем пирожки доны Журы.
- И мы с Лео тоже.
И потом Самира рассказала, как они с Лео приготовили соус гуакамоле, а Эмми пришла и случайно съела ложку этой острой закуски. Но оооочень острое блюдо! Решили, что не станут его больше готовить.
- Молодец, Самира! Ты учишься готовить, стараешься. Ничего не хочу сказать плохого о жене Амина, только Эмми ни разу не спросила меня, как готовить то или иное блюдо. Мне кажется, что в той семье на кухне хозяйничает только Халиса. Она и выпечкой занимается. Эмми всего лишь приносит мне печенье как угощение по указке Амина. Но когда я спрашиваю рецепт – отвечает, что не знает.
- Эмми – она такая. И всегда была такой! Безответственной, легкомысленной. А вот мы с Лео еду готовим сами. И нам это нравится.
Самира посмотрела на мужа, и Лео молча кивнул, улыбнувшись ей. Подхватил с ковра Ферюзу и посадил себе на колени.
- Самира! А... когда вы собираетесь родить себе детей? – осмелилась, наконец, спросить Назира, увидев эту умилительную сценку.
- Пока мы думаем о карьере. Дети подождут, - деловито ответила девушка. И быстро обменялась с Лео взглядами.
Почему Назира задала такой вопрос? Или заметила, как Лео невольно смотрит на огромный живот ее тети? Самира могла понять, почему он это делает. А ведь она предупреждала, чтобы держал себя в руках. Но нет – знает, что скоро родятся дети, один из которых или даже все могут оказаться их биологическими детьми. А ещё осуждает доктора Альбьери!
Девушка вежливо и терпеливо выслушала назидательную речь тети Назиры, которую возмутил ее ответ. Разве дети не главное в жизни?
Потом Самира постаралась отвлечь тетю, решив обсудить, в какой комнате они с Миро намерены устроить детскую для малышей, куплены ли кроватки, детские вещи?
- Мы на низком старте, как говорит мой Миро. Боимся сглазить: если купим три кроватки и три набора вещей, а родятся только двое, то я... Я с ума сойду с горя!
- Не расстраивайтесь, тетя Назира! Родится столько детей, сколько выросло у вас в животе. Никто внутри не останется. Если там двое, значит, столько должно быть. Доктор мог ошибиться! Он уже старенький. Тетя Жади предлагала пойти в другую клинику и сделать УЗИ, но вы же сами не захотели.
- Доктор Альбьери запретил мне делать УЗИ. Это опасно! Это же облучение! Оно может подействовать на детей. Эмми нашла и прочитала в интернете по моей просьбе про УЗИ, и оказалось, что делать его несколько раз вредно!
- Всё будет хорошо! Ничего детишкам не навредит! И когда дети родятся, мы поможем Миро тут же закупить всё необходимое для новорожденных.
- Аллах! Самира, скорее бы подержать малышей на руках!
- А с кем останется Ферюза, когда вы с Миро поедете в клинику?
- Самира, я не подумала об этом! Миро возьмет ее с собой!
- Можно попросить дону Ноэмию. Я знаю, что она не раз гуляла с девочкой. Выручит и в этот раз, ведь причина будет уважительная.
Так они болтали на разные темы. Но разговоры всегда возвращались к Ханин.
- У дяди Абдула родилась дочь! Если бы он узнал, то непременно забрал бы ребенка у беглой одалиски! – верила Назира.
- Поэтому она и пряталась от него столько лет!
- А кто был мужем его дочери? – вопрошала Назира.
- Об этом ничего не известно. Но расспрашивать Ханин как-то неловко. Может быть, Карима знает? Я давно ей не звонила, мы общаемся от случая к случаю.
- Самира, я позвоню Кариме!
- Может быть, стоит выждать: она сама всех обзвонит. Что-то не было от нее звонка. Но как же так? Разве ей неинтересно, как Ханин долетела, кто ее встречал, как доехала в Сан-Криштован?
- Может быть, у нее нет денег на телефоне? Или муж забрал сотовый? Или дядя Али запретил нам звонить и сплетничать? – гадала Назира, твердо решив позвонить Кариме, когда уйдут Самира и Лео. Некоторые вопросы она хотела задать без свидетелей.
Но она ждала, что Карима подробно расскажет историю появления внучки в доме дяди Абдула. И вообще - всё, что той известно. Версия Самиры или неполный рассказ Хадижи она уже слышала, но пусть теперь поделится той историей Карима, которая все-таки знает всё из первых рук.
Ребята ушли, пожелав ей здоровья и посоветовав больше отдыхать. А Назира тут же схватила телефон и набрала номер сотового Каримы. Ей повезло! Карима была свободна, сказала, что может выйти во двор к фонтану, потому что она сейчас в доме дяди Али.
Разговаривали уже тогда, пока в далеком Марокко Карима добиралась с женской половины дома во двор. Она успела понять, что именно интересует Назиру. Конечно, Карима сначала расспросила о Ханин. Как долетела, встретили ли, как себя чувствует, с кем она успела познакомиться... И что думает Назира о внучке дяди Абдула.
Своим мнением Назира решила не делиться, чтобы длинный язык Каримы не разнес ее слова по всей медине. Отвечала осторожно, но и позвонила она для того, чтобы узнать подробности о жене дяди Абдула, его дочери и внучках. И, конечно, почему Ханин не осталась в Марокко! Была ли какая-то особая причина? В Бразилии могут чего-то не знать, потому что так решил дядя Абдул.
Карима с удовольствием обо всем поведала. Как она любила таких благодарных, заинтересованных слушательниц! Назире было интересно всё, а ей – приятно рассказывать о каждой мелочи! Ей представлялось, что Назира сидит у себя на диване с сотовым в руке и вытаращенными от любопытства глазами.
Но Карима успела разболтать и последние новости, о которых пока ещё никто не знает в Бразилии! Кариме запретили рассказывать о происшествиях с Ранией и драке в Мекнесе. Тогда Назира и узнала, что та самая сестра Фарида, которая стала женой мужа Ясмин, подралась с Лейлой из-за Зухры.
Назира не была знакома ни с Дайнаб, ни с Зухрой, но много слышала о них. А Лейлу видела, она же была женой ее брата Мухамеда! Эта одалиска подралась в Бразилии с Жади и Самирой из-за Латифы. А теперь учиняет драки в Марокко в доме другого мужа. О, Аллах! Так и сказала Кариме. Та сразу же вспомнила: точно! Была драка в Бразилии, дядя Али и Зорайдэ тогда читали бразильскую газету и возмущались, как такое могло случиться.
Теперь вот Неджма стала свидетельницей драки. Назире понравилась девчонка, дочка Керима. Хорошо, что она не участвовала в побоище. А Дайнаб, кажется, пострадала. Карима сказала, что у Дайнаб всё лицо было в синяках. Она сама видела! И как это Зухра не смогла одолеть Лейлу? Ведь Зухра – ведьма! Так сетовала Карима.
А что касается Рании... О, эту хитрую змеючку Назира помнила хорошо. Впрочем, Саид выбирал в жены почему-то только таких. Исключением стала Зулейка. Ничего плохого Назира о ней не слышала, увидела ее впервые на празднике. Брат взял в жены Зулейку уже после того, как они с Миро оказались в Марокко. Но Хадижа не жаловалась на эту женщину, хотя уверяла, что ссоры между ней и Ранией происходили постоянно. Вот только зачинщицей всегда оказывалась Рания.
Здесь, в Бразилии, Назира познакомилась и с Фатимой. На первый взгляд ничего дурного она не могла подумать о девчонке. Но даже если бы Назира не знала историю ее побега от Саида, о ее страшных приключениях в Европе и в Марокко, когда та оказалась в руках Фарида и Зухры, все равно заподозрила бы, что Фатима вовсе не ангел.
Так вот, Карима насплетничала, что у Рании новые проблемы. После истории с торговцем курами, с которым она столкнулась в доме дяди Абдула, теперь вся медина гадает, пойдет к ней жена торговца сладостями знакомиться или нет. А то женщина ищет мужу работящую жену и не понимает намерений Рании. Хочет прояснить, едва не поклялась, что сходит поговорить с Ранией. Разводится та или нет? Будут ее сватать или как? И за кого она согласится выйти замуж?
- О, Аллах! Как бы Саиду это не надоело! – согласилась Назира. – Это же новый скандал! Удар по его имиджу!
И в конце разговора Карима «выдала»:
- Ханин – порядочная женщина. Она даже крошки чужой не возьмет. Но Дуния все равно опасалась, что и Ханин окажется воровкой, что и она однажды прихватит их с Нурией шкатулки и сбежит! Кто может знать, что у внучки Абдула в голове? Дуния не доверяла, а Ханин это обижало. Так ещё жениха не нашлось, как сид Абдул ни старался. Вот и пошли разговоры на медине о том, что все отказались брать в семью такую жену, у которой в роду живая воровка. Только что за спиной у Ханин не шептались о ее сестре. Сид Абдул всё понял и задумал отправить ее в Бразилию, а племянников попросить найти внучке мужа.
- Теперь всё понятно, о, Аллах! Несчастная Ханин! – сочувственно проговорила Назира.
- Назира! Назира! А что – Ханин видела Мустафу? Видела? Нет ещё? Дядя Абдул был бы счастлив, если Мустафа женился на Ханин.
- Карима, не будет такого! Не знаю, видела его Ханин или нет. Но у Мустафы уже есть жена, он сам не захочет брать ещё одну, - уверенно ответила жена Миро.
- Ну, и ладно! Я тоже так подумала. Саид и Мухамед найдут ей мужа! Конечно, найдут! Почему не смогут? Смогут найти! Всё равно выдадим Ханин замуж! – затараторила Карима и вдруг замолчала. Назира собралась проститься и закончить разговор, но услышала, как Карима зашептала в трубку, что ее зовет Ахмет. И связь тут же прервалась.
Назира поняла, что особо ничего нового не узнала от Каримы. Всё, кроме каких-то незначительных мелочей, уже было рассказано Самирой. Но какой счет за разговор с Марокко теперь придет, Назира предпочла не думать.
После окончания разговора она тяжело поднялась с дивана, достала из шкатулки тонкий золотой браслетик. Решила, что попросит Самиру или Жади отнести его в ювелирный салон на продажу. За информацию придется заплатить...
- Пфффф...., - выдохнула Назира. Столько новостей, их следует обдумать!
Она накормила Ферюзу и уложила спать, поменяв памперс. И только тогда прилегла на диванчик в той же комнате, где стояла кроватка девочки. Задумалась, вспоминая детство, когда ей и братьям после смерти родителей приходилось жить то у тети Сурии, то у дяди Абдула.
Но они были ещё так малы, что теперь не помнили времена, когда дядя Абдул женился, а в его молодой семье разыгралась такая трагедия.
Его жена была намного старше Назиры! Но в семье тема неудачного брака дяди Абдула была под запретом. Вот потому Назира многого не знала. И тетя Сурия не рассказывала. А столько лет спустя вдруг появились и жена, и внучки. Аллах! Как непредсказуема жизнь!
...Наступил вечер, и жены Амина с нетерпением ждали его возвращения из магазина. Между собой они успели обсудить Ханин, побывавшую у них в гостях. Решили, что опасности она вроде бы не представляет. Старше Амина. И некрасивая! Так заявила Эмми. Но Халиса с ней не согласилась. Сомнения были.
- Некрасивая? Но в семье красота уже не так важна, как характер и умение вести домашнее хозяйство. Она... симпатичная..., - запнулась она.
- Вот только Амин почему-то ТАК на нее смотрел! С улыбкой кивал после каждого ее слова. Как ты это объяснишь?
- Вот в этом и дело! Пусть она странноватая на вид, не красавица – на наш взгляд, но Амина могло привлечь в ней что-то другое. Кто знает этих мужчин.
- Но она не похожа на одалиску, которая собралась отобрать у нас мужа. У нее доброе лицо.
- Она может не собираться отбирать у нас Амина, она может хотеть стать его женой!
- Ой! Не говори так!... Аааа!.. Поняла! А если дядя Абдул подослал ее к нам как шпионку, чтобы увидела, как мы живем, какие у нас отношения, а потом доложить обо всем дяде Абдулу? Он обдумает все ее донесения и найдет третью жену с учетом наших семейных особенностей.
- Не выдумывай! Эмми, нам надо не ссориться при Амине и стоит скрывать ссоры, которые случаются в его отсутствие. Сколько раз мы обсуждали это?
- А я при чем? Разве Я начинаю склоки?
- Опять?! Пусть Амин подойдет к дому и услышит наш спор. Давай! Громче возмущайся!
Эмми не стала отвечать, только всхлипнула.
И тут внизу в замочной скважине заскрежетал ключ. Они обе это услышали.
- Амин вернулся! Эмми, молчи, я сама его расспрошу, но чтобы не прямо в лоб задавать вопрос.
- Хорошо, но я хочу услышать, что он ответит.
- Накрываем на стол. Нашему мужу пора ужинать! – скомандовала Халиса.
Амин устал, и ему уже расхотелось драконить жен. Поэтому он был рад, что может сразу сесть за стол и начать ужинать. Но необычно, что обе жены суетятся вокруг него. Эмми всегда старается улизнуть из кухни, когда нужно убирать со стола, мыть посуду...
- Амин, ты уже поел? Вкусно было, любимый? А эта закуска как тебе? Это новое, я нашла рецептик в своих записях.
- Самира вдохновила?
- В какой-то степени. Но у меня своих рецептов много. Советы Самиры не нужны, - ворковала Халиса, меняя тарелки перед мужем, когда подошла очередь чаепития после основной еды.
- Амин! – не выдержала Эмми. Что-то Халиса тянет и тянет, сколько можно? – Амин, расскажи, как вы встретили Ханин, как узнали, что это она? Ни она вас никогда не видела, ни вы ее. В аэропорту столько людей! Можно даже знакомого человека не найти в толпе. Не с табличкой же она вышла из самолета? – расспрашивала она, бросив вызывающий взгляд на первую жену.
- Нет, конечно! Но мы знали, где ждать прилетевших тем рейсом пассажиров. Среди них было несколько женщин в восточных платьях. Но только одна – в черном хиджабе. На голове – черный палантин. Вид неуверенный, робкий. Испугана. Мы увидели ее и втроем догадались, что это внучка дяди Абдула.
Потом Амин, попивая чай с печеньем, которое по новому рецепту испекла между делом Халиса, рассказал, посмеиваясь, как ехали в такси, как всю дорогу чудила Ханин, как Муна успокаивала и убеждала, что в Марокко пока возвращаться не стоит.
- Она решила, что оказалась в Аду!
Девушки выслушали его рассказ, Эмми посмеялась вместе с Амином, Халиса понимающе улыбнулась, оставаясь серьезной.
- Что тебя беспокоит, Халиса? – заметил ее состояние Амин.
- Как мы поняли, она прилетела одна. Она и будет помогать нам нянчить детей, или дядя Абдул пришлет ещё кого-то?
- Мне ничего об этом неизвестно. Думаю, дядя Абдул не станет тратить деньги ещё на кого-то. А жениться, брать третью жену я отказался. Но отец сказал мне, что Ханин призналась Муне, что умеет и любит печь. Она могла бы тебе помогать, Халиса.
Эмми уже успела с облегчением выдохнуть, но Халиса – нет, потому что, услышав о том, что Ханин может стать ее помощницей, испытала жгучую ревность! Не к Амину, нет! К своему бизнесу! Не желает она, чтобы кто-то лез в ее дело, в ее бизнес, помогал в ее кондитерском цехе!
Но чтобы сразу не говорить «нет», расстраивая мужа и его отца, она проговорила сквозь зубы, что подумает, как Ханин может ей помочь.
Амин отправился спать, он страшно устал! Эмми с легким сердцем у себя в комнате, поиграв с сыном, достала планшет, вошла в интернет и начала перебирать фотографии бразильских актрис. Она успела позвонить ларе Назире, чтобы расспросить, как прошла встреча с Ханин в ее доме, а тетя, ответив на ее вопросы, сказала, что знает, почему лицо внучки дяди Абдула всем показалось знакомым. Она похожа на ту актрису, которая играла роль в сериале... Как он называется, а? Тот, серии которого они обсуждали месяца два назад. Он ещё закончился три недели назад!
Эмми тоже вспомнила! Вот и развлекалась тем, что нашла сериал и искала теперь, какие актрисы играли в сериале, чтобы найти нужную фотографию.
Халиса же, наоборот, расстроилась, начала обдумывать ситуацию и накрутила себя ещё больше. Зачем ей помощница?! Или... если этого не избежать, то не стоит ли расширить бизнес? Вдвоем можно разнообразить выпечку. Это и сид Керим будет приветствовать расширение ассортимента. А пока надо дать Эмми задание: найти нужные видеоролики в интернете, как украсить печенье, как сделать необычную форму. У Халисы тоже имелся планшет, вот только времени не хватало на поиски нужных материалов.
Потом Халиса вспомнила, о чем болтала Эмми, обсуждая внучку дяди Абдула. Ее сестра – воровка! Украла всё золото его жен, а Ханин вернула. Но Халисе было не по себе, зная неприглядный факт о дальней родственнице Амина, которая будет вхожа и в их дом, и в кондитерский цех! Не воровка она, но вдруг станет тоже на путь сестры? Почему Халиса должна ей верить?
Пример из жизни имелся. От Амина она тоже не ожидала обмана и предательства, а он сбежал с деньгами и ее документами и вернулся с другой женщиной. Как она ему верила! Даже подумать не могла, что муж способен так ее обмануть, предать!
Но с Эмми она не будет делиться сомнениями и опасениями. Однако не перестанет наблюдать за Ханин. Эмми такая болтливая, может и Амину рассказать о подозрениях, указав на нее, первую жену, и Муне выложит историю. Нет, пусть живет, сунув нос в планшет. Так спокойнее.
Халиса возилась на кухне: собрала после ужина посуду, помыла всё, что накопилось в мойке. Убедилась, что имеется из продуктов на блюда, которые она собиралась приготовить завтра. Потом она подошла к окну и всмотрелась в окна дома сида Мухамеда. В какую комнату поселили Ханин?
На улице стемнело. В том доме светилось только окно, соседнее с их бывшей комнатой. Разумеется, куда ещё могли поселить родственницу! В бывшей комнате Лейлы теперь устроена детская Абдульчика. Их с Амином бывшая комната стоит почти без мебели, без вещей, даже без штор. Кажется, что она вообще закрыта на ключ. Но выбранная для Ханин комната посередине между этими двумя удобная, пусть и не большая.
Вот только как марокканка отнесется к ночному ору подвыпивших клиентов бара доны Журы? А громкая музыка во время местных праздников, которые тоже устраивались на площади перед баром? Это же с ума сойти можно, как всё гремит, стекла в окнах дрожат! А те люди, которых Ханин может наблюдать из окна? Амин так смешно описал ужас, в который пришла гостья из Марокко при виде отдыхающих на пляже! Здесь тоже частенько проходят по улицам полуголые типы, не только мужчины, но и девушки. Харам!
- Как бы она не сбежала обратно в Марокко! А тут ещё и Базилио!
Халиса вспомнила, что собиралась попросить Амина строго поговорить с Базилио, который сначала полез к Ханин поправлять сползший с головы палантин, а позже пристроился к Самире и ее мужу, когда те стояли перед дверью лары Назиры, зная, что в доме находится Муна с марокканкой. Как можно? Аллах! Они с Эмми наблюдали за тем, что происходило на улице, и были возмущены! Амин должен запретить ему близко к Ханин подходить! Это дело чести их семьи!
Халиса вспомнила, как Ханин дернулась в сторону от Базилио, когда он протянул руки к ее голове... Как она могла забыть сказать об этом Амину? Глядя на окно, в котором прямо на ее глазах погас свет, Халиса дала слово, что завтра непременно поговорит с Амином.
42. Часть 36. Глава 42. Сан-Криштован. Подготовка к выставке «Картины на прищепках».
Утро следующего дня началось с неприятностей для Базилио. Сначала он получил нагоняй от доны Журы, которая не только сама увидела, как он старался поправить платок на марокканке, но и дона Ноэмия передала подруге, как возмущены были синьор Мухамед и Муна его поведением. Базилио дал слово, что даже смотреть не посмеет в сторону доны Ханин!
Потом, когда парень подметал вокруг бара мусор, накопившийся к утру из-за бродивших почти всю ночь туристов и местной молодежи, к Базилио подошел с претензиями Амин, высказал те же пожелания: чтобы он больше не смел тревожить их родственницу. За процессом выяснения отношений следили с порога магазина Мустафа и Мухамед.
Базилио в разговоре с Амином был не так сдержан, как с хозяйкой, от которой зависела его работа. Тут он, хотя и согласился, что больше не стоит даже близко подходить к доне Ханин, но предупредил Амина:
- Я-то сделаю вид, что не вижу вашу родственницу, а вот наши ребята из автомастерской задумали нарисовать ее портрет. Они уже и название для картины придумали: «Дама в черном».
- Что? – нахмурился сын Мухамеда, упирая руки в бока. В их семье это был жест озабоченности, так всегда делал Саид, теперь и Амин нередко повторял его жесты. Наблюдавшие за парнем Мухамед и Мустафа переглянулись.
- О чем они говорят? Мустафа, что-то мне это не нравится. Тем страннее, что Базилио, хоть и наглый сплетник, но все-таки беззлобен и неопасен. Что он такое мог сказать моему сыну?
- Узнаем скоро, брат. Амин вернется к нам и всё расскажет.
Так и произошло. Амин поделился с отцом и Мустафой новой напастью: Лижейро и Рапазао, почти забросившие авторемонтный бизнес и возомнившие себя художниками, решили нарисовать Ханин. Женщину в черном.
- Аллах! – воскликнул Мухамед и в отчаянии обхватил руками голову. – Когда эти жулики оставят мою семью в покое?
- Но как они ее смогут нарисовать? – тут же сообразил Мустафа. – Для портрета Ханин должна позировать. Но разве она согласится? И кто ей это позволит?
- Базилио мне рассказал, как они собрались рисовать портрет: намалюют фигуру в черном никабе, где даже глаз не разберешь. Лицо закрыто. Не думаю, что эти бездельники найдут похожие черты. Но ты, отец, не позволяй им устанавливать мольберт возле магазина.
- Как я их прогоню? Так они и послушают меня! – горевал Мухамед. – А во всем виновата твоя сестра. Это ее идея была - устроить выставку «картин» местных «художников». И почему все ее затеи больно ударяют по мне?!
- Но Самира вряд ли согласилась бы, узнай про намерения Рапазао и его друга, - попытался заступиться за сестру Амин. Но отец его даже не услышал.
- Мустафа, поговори с доной Ноэмией. Пусть она скажет Самире или пусть дона Жура поговорит с Самирой, что устраивать выставку не стоит! Я уже слышал от нескольких человек опасения, что закончится это чем-то плохим. Она хотела устроить оригинальный праздник. Но случится или драка, или большой скандал, который сделает многих соседей врагами. Так люди говорят, не мои слова, - высказался с несчастным видом Мухамед.
- Да, надо посоветовать сестре отказаться от идеи выставки, - поддержал отца Амин.
- Вот-вот, сынок! Мустафа, Амин прав! – повернулся всей огромной тушей к приятелю Мухамед. Муна так вкусно готовила, что мужчина никак не мог сдержать аппетит, что и сказывалось на его весе. Уже и джеллабы с рубашками стали тесноваты. А про брюки, которые перестали сходиться в ремне, и говорить нечего. Скоро придется носить штаны с витрины, которые были припасены для персонажа из восточной сказки «аля-Аладдин». Да и у тех резинка пройдет под животом. Ох-хо-хох!
Мустафа горячо согласился поговорить с женой. Он очень недолюбливал Рапазао с Лижейро. И пусть его Ноэмия никогда не рассказывала, как чуть было не стала женой Рапазао, который бросил ее, как только узнал, что из внезапного наследства доне Ноэмии почти ничего не достанется, но сам Мустафа не раз слышал об этом от других. Весь район знал о случившемся. А сплетников в районе жило предостаточно, и все жаждали поделиться с ним информацией ещё тогда, когда он только собрался жениться на Ноэмии. Но он и сам мог наблюдать развитие той истории, ещё не думая, что Ноэмия когда-то может стать его женой!
Мустафа сразу же позвонил Ноэмии, которая должна была в это время находиться у себя в кафе, но она вышла из бара доны Журы, чему он совсем не удивился.
- Мустафа, зачем тратить деньги на телефонный звонок? – недовольно укорила она мужа, когда они встретились на полпути между баром и «Волшебной лампой».
Но мужчина, пропустив мимо ушей упрек, тут же рассказал о новой беде: жулики намерены нарисовать Ханин! Базилио предупредил Амина.
- Что? – удивилась подруга Журы. – Разве они видели ее лицо? И что они там могут нарисовать? Мустафа, я тебя умоляю! Из них художники, как из меня оперная певица!
- Даже если они намажут черный овал на фоне похожих на дома фигур, но всем расскажут, что это новая жительница Сан-Криштована, все итак поймут, о ком речь.
- Мда... Я поделюсь с доной Журой, посоветуюсь, что тут можно предпринять. Но что она может с этим поделать? Только прогнать с площади ребят со всеми их мольбертами, ведрами и красками. Но что помешает им сделать такую неопределенную мазню у себя в мастерской? А потом показывать жителям района! Но мы с Журой подумаем, что можно сделать, - успокоила она Мустафу.
Но и Жура только беспомощно развела руками, признав полное бессилие перед намерениями Рапазао и Лижейро.
- Это же надо догадаться, как можно зацепить синьора Мухамеда! Это вам не шутки! – только и сказала она.
Тем временем неугомонный Базилио, охваченный страстью к живописи и творческим экспериментам, действовал, невзирая на то, что шло его рабочее время. Он выпросил у Аниньи небольшую баночку и некоторое время отсутствовал в баре.
Обнаружив, что официанта нет на рабочем месте, владелица бара, у которой никому не удавалось забаловать, грозно поинтересовалась у Аниньи, где ее напарник.
- Взял баночку и ушел в туалет. Скоро вернется.
- Заболел, что ли? Анализ сдавать собрался? А я почему не знаю?!
Но Анинье больше ничего не было известно. Хитрый Базилио знал, что делиться с коллегой-доносчицей некоторыми вещами не стоило – мигом узнает обо всем дона Жура!
А хозяйка бара, хмыкнув, стала ждать его появления. И он вернулся, неся в руках баночку с бледно-желтой жидкостью. Было нетрудно догадаться, что это моча. Поняв, что работничек реши спрятать банку под стойкой, за которой шла торговля кашасой и прочими спиртными напитками, подавались закуски и пирожки, Жура решила пресечь безобразие. Хорошо, что посетителей этим утром практически не было, никто не увидел, как парень поставил банку с мочой, вынеся в зал.
- Ну-ка, Базилио, расскажи, что ты задумал? Анинья предположила, что ты заболел. Ну-ка, отвечай, что у тебя в банке? Моча? Заболел – отпросись и иди к врачу. Ну? Я слушаю!
Но всё оказалось не так страшно, зато затея Базилио была удивительной. Просто ошеломительной для Журы и доны Ноэмии, которые и стали свидетельницами объяснения, последовавшем от застигнутого за делишками Базилио.
- Что-что ты собрался сделать?! – не поверила ушам дона Жура.
- Нарисовать временные туалеты, которые устанавливают на пляже Копакабаны в Новогоднюю ночь для зрителей, - повторил признание Базилио. – Но ведь оригинальная идея? Никому такое в голову не придет!
- А моча тебе нужна, чтобы..., - подсказала дона Жура, желая ещё раз, но уже четко услышать ответ Базилио, который в первый раз рассказывал сбивчиво, торопясь выложить замысел, как будто опасаясь, что его прервут, не дадут рассказать, не станут слушать.
- Мочу я хотел использовать, как синьор Олаву кровь. Он рисовал картины собственной кровью, а я додумался «покрасить» основу ещё не нарисованной картины мочой, чтобы потом чувствовалась правда жизни, как у этих... эк-спрес-си-они-стов... Они старались поймать прекрасный момент из жизни. Так написано в альбоме живописи.
- Прекрасный момент, Базилио! Прекрасный! Не думаю, что когда от картины будет вонять мочой, кому-то это понравится! Ох, Базилио! Что у тебя с головой?
- Только не вздумай чем-то намазать картину для ещё большей достоверности, - хохотнула дона Ноэмия.
- Да? – задумчиво устремил взгляд перед собой Базилио и даже раскрыл рот.
- Даже не вздумай, парень! И свои эксперименты ставь у себя дома, а не у меня в баре! Вылей мочу, унеси и выброси банку немедленно! – скомандовала Жура таким тоном, что у Базилио похолодело внутри. Ослушаться теперь было невозможно. Парень подчинился. Нагнулся, достал банку и унес.
- Ох, Ноэмия..., - посмотрев на веселившуюся приятельницу, проговорила дона Жура.
Когда Базилио вернулся, то, перед тем, как взять тряпку и отправиться протирать столики, он услышал от доны Журы, как та напомнила, что он должен был нарисовать подсолнухи.
- С картины Ван Гога! Базилио, рисуй подсолнухи!
- Это скучно! Цветочки..., - тоскливо протянул тот.
- А что тебе не скучно? Тогда не участвуй вовсе в конкурсе, придуманном Самирой, - сказала дона Ноэмия. – Никто не заставляет.
Тут Базилио признался:
- Рапазао и Лижейро освоили новую технику. Они вчера ели пирожки и попросили дать им посмотреть альбом живописи. А сами, пока ели и листали альбом, весь его сфотографировали на сотовые. А сегодня, когда я шел к бару от остановки, сказали, что нарисовали вашего кота, дона Жура, в особой технике: кружочками и точками.
- Да что ты? По памяти нарисовали?
- Спросите у них сами. Вон они идут! Сейчас установят мольберт и ещё что-то или кого-то изобразят!
Дона Жура и дона Ноэмия невольно повернулись в сторону, куда ткнул пальцами, стоя перед ними в баре, Базилио.
И верно: к бару направлялись жулики, известные всему району с ношами в обоих руках у каждого.
- Думаю, если мы запретим им здесь стоять с мольбертом и напомним про родственницу Мухамеда, они решат нас шантажировать. Нас и синьора Мухамеда, - предположила жена Мустафы.
- Ты права, подруга, - согласилась дона Жура. – Они даже меня не послушают.
Тем временем, парни из мастерской деловито расположились под пальмой, устанавливая треножник для мольберта, разворачивая его то в одну, то в другую. Глядя на них, пока не было возможности предположить, что они намерены рисовать. С позволения доны Журы к ним направился Базилио.
Недолго побеседовав с Лижейро, он вернулся, неся в руках рисунок на альбомном листе.
- Вот, дона Жура! Предложили показать Вам портрет кота Файера! Похож?
- Нет, опознать можно только хвост, намазюканный оранжевой краской, - небрежно бросив быстрый взгляд на лист бумаги, сделала вывод хозяйка бара, старательно протирая мокрые стаканы, отойдя к барной стойке.
Ноэмия тоже встала из-за столика, за которым женщины ранее расположились в отсутствии в баре клиентов. На столике стояло несколько пустых чашек из-под кофе, недопитый сок в стаканах и тарелка с оставшимися пирожками. Женщина поставила на столик очередную чашечку, допив одним большим глотком кафезиньо, подошла к Базилио и забрала у него из рук рисунок.
- Ну, какой же это кот? Впрочем, вот уши проглядывают, усы, кажется, где глаза - можно угадать... Хвост – не ошибешься, что это хвост... Главное – нарисован рыжей краской. Поэтому если сказали, что это Файер, то не поспоришь.
- И что твои приятели предлагают? – догадалась Жура. Это не подарок для нее. Это не те люди, которые могут бескорыстно передать в бар свое «творение».
- Они красками рисовали не мазками, а точками. Интересно, правда?
- Чего они хотят, спрашиваю тебя, Базилио! – сердито повторила дона Жура.
- Дона Жура, если картина вам понравилась, то можно было бы вывесить ее в витрине, чтобы все ею любовались.
- Да? Странно, а разве они не хотят участвовать в выставке «Картины на прищепках»? Вот портрет кота уже готов. Чем не шарж, или как это там у вас, художников, называется? – насмешливо произнесла женщина, переплетая руки на груди. – Передай им, Базилио, что не желаю с ними связываться. Пусть у себя на воротах мастерской вывешивают. А то потом начнут с меня требовать деньги за то, что посетители бара видели их картину!
- Но вы же можете купить у них портрет кота и тогда выставить картину в витрине! – предложил наивный официант.
- Нет, Базилио. Я всё сказала!
Удрученный официант снова отправился к Лижейро, чтобы сообщить о провале миссии. Даже портрет кота не смягчил сердце властной доны Журы. Сунув альбомный лист в папку, парни разочарованно посмотрели на бар, на пороге которого теперь стояла грозной статуей сама дона Жура, вызывающе вздернув подбородок. Боком прислонившись к косяку в дверном проеме, она переплела руки и сурово сжала губы, насупив брови. Всем видом показывая, адресуясь именно к ним, что у нее не забалуешь.
- А мы что? Мы ничего! - первым заговорил Лижейро, обращаясь к приятелю. Рапазао же более остро переживал неудачу. А какой хороший был замысел! Если бы дона Жура вывесила изображение кота в витрине бара, все вокруг понимали бы, что это портрет кота Файера, того самого, который только что вышел из помещения, потерся о ногу хозяйки, потом, подняв хвост, прошествовал под дальний столик, заприметив под ним кусок пирожка.
Рапазао планировал позже забрать у хозяйки бара кошачий портрет и продать! Ведь это была бы уже «картина с историей»! Не иначе! Ведь дона Жура была музой известного художника синьора Олаву из Сан-Криштована! И если они нарисовали ее кота в необычной манере письма, а она повесила его у себя – значит, одобрила, и картина будет иметь какую-то ценность, так ведь? Но дона Жура как будто что-то почувствовала.
План сорвался. Всё это они с досады обсудили при Базилио, который, конечно, внимательно слушал и запоминал. Когда его обнаружили, хотя он и не прятался, то парень из бара вдруг вскрикнул:
- Я такое придумал! О, я так и сделаю!
- Стой, Базилио! Куда же ты? – заволновались работяги из автомастерской. Они уже поняли, что Базилио, хоть и недалекий парень, но и ему приходят в голову мысли, которые могут пригодиться и им.
- Что, что ты придумал, парень? Говори уж! – торопил Рапазао.
- Да, скажи, какая идея тебе пришла! Мы можем помочь..., - раскручивал наивного Базилио и Лижейро. – Мы же более опытные, подскажем, поможем...
- Не хочу я рисовать шарж на какие-то цветы! Кому это интересно? А я хочу такое нарисовать, чтобы всех удивить!
- И что ты намерен нарисовать? – вкрадчиво спрашивал Рапазао, по-дружески хлопая Базилио по плечу.
- Нарисую шарж на картину синьора Олаву, которая висит в баре доны Журы! Вот только нет у меня хороших красок! А карандашами, которые мне подарила дона Жура, так хорошо не получится.
- Это точно! – уверил его Лижейро, которому подмигнул Рапазао. Они оба поняли, что идея-то замечательная с многих сторон. Вот они когда смогут уесть синьора Мухамеда за то, что не купил их рисунки! И идея свежая, никто не догадался, кроме Базилио. Но как бы перехватить замысел?
- Базилио, ты прав: если уж и делать копию с картины Олаву, так нужны краски и кисти, а ты попробуй сделать для начала карандашный набросок, вдруг получится? Лижейро, друг, а мы с тобой напишем копию красками, у нас есть всё. Иди, Базилио, только не говори ничего синьору Мухамеду! И в баре не болтай, а то дона Ноэмия передаст Мустафе, а тот поделится с Мухамедом. Пусть не знает, пока не увидит, чтобы не обрадовался раньше времени! Пусть это станет сюрпризом для доны Журы и синьора Мухамеда!
- Но доне Журе не понравится, потому что вам же придется и ЕЕ рисовать! Она будет ругаться!
- Тогда сделаем так: мы нарисуем половину картины! Ту, где синьор Мухамед. А дону Журу рисовать не станем! Иди, Базилио, а то хозяйка так зло на тебя смотрит, заорет сейчас, чтобы ты шел работать.
- Да, Базилио, иди и работай – начал поторапливать доверчивого парня и Лижейро, которому не терпелось обсудить чужую задумку с другом.
Базилио со страхом оглянулся на бар, убедился, что всё правда: дона Жура тут же махнула ему рукой, требуя, чтобы возвращался. И он потрусил к бару.
Как ни странно, жулики немедленно собрали вещи и убрались с площади. Шли, неся треногу и прочее имущество живописцев, бурно что-то обсуждая.
Для Мухамеда и Мустафы, как и для доны Журы и Ноэмии не долго оставалось тайной, что задумали «живописцы» из Сан-Криштована, которые на каждом углу объявляли себя творческими последователями художника Олаву.
Всё прошло так, как просчитали Рапазао с приятелем: Базилио просьба молчать, наоборот, заставила начать рассказывать новость ещё до того, как он перешагнул порог бара! Он взахлеб описал разговор с Лижейро и то, как его идеей заинтересовался Рапазао.
- Они сами нарисуют шарж на вашу картину, дона Жура! А я – карандашный набросок сделаю. Так они мне посоветовали.
- Вот оно что! – нахмурилась Журинья. Но Базилио всё понял и поспешил успокоить:
- Нет, они не станут вас рисовать, дона Жура! Только ту часть картины, где синьор Мухамед. А бар нарисуют без вас!
- Вот синьор-то Мухамед обрадуется, - подняла брови дона Ноэмия и покачала головой.
- Так ты пока не рассказывай Мустафе, подруга. Может быть, ничего у них не получится. Кто им даст срисовывать мою картину? – усмехнулась хозяйка полотна.
Но Базилио тут же разбил их надежду.
- Лижейро вчера приходил за пирожками, когда вы, дона Жура, ходили в церковь, относили для падре пирожки и варенье из гуавы. Он подошел, заговорил со мной и Аниньей, а Рапазао достал свой крутой смартфон и давай фотографировать картину! Тогда мне и пришла в голову мысль, что можно нарисовать шарж.
- Базилио! Вечно тебя проведут эти жулики! Бедный синьор Мухамед! Меня не посмеют нарисовать, но его – наверняка изобразят в смешном виде! – рассудила дона Жура.
Ноэмия недолго пробыла в баре подруги, решив отправиться, наконец, в собственное заведение. Но по пути в кафе не удержалась и заглянула к мужу в магазин,, а там подверглась допросу и была вынуждена уступить требованию Мустафы - рассказать, о чем это Базилио болтал с местными жуликами.
Она призналась, что ,по словам Базилио, «художники» собрались сделать шарж или даже копию подаренной доне Журе картины, но не всей – только той части, где нет доны Журы. Ну, или картину нарисуют без нее.
- Так вот для чего они сегодня хотели расположиться под пальмой напротив моего магазина! – возмутился Мухамед.
- Хм, им это и не нужно! Рапазао заявил, что нарисует «Волшебную лампу», даже не делая это с натуры. У них есть фотография картины художника Олаву! И Вас, синьор Мухамед, не станут просить позировать для их шаржа.
- Что?! Опять эта картина?! – проревел Мухамед, когда понял, наконец, о чем идет речь. А «перевела» на понятный язык сумбурные сплетни Базилио именно жена Мустафы, которая не просто так в этот час оказалась в магазине.
- Дона Ноэмия, с меня хватит! Не пора ли доне Журе проститься с подарком синьора Олаву? - прижимая растопыренные пальцы к груди, взывал несчастный сосед.
- Что может поделать дона Жура? – с достоинством, но жеманясь, отвечала подруга Журы. – Она-то велела не впускать автомехаников в бар. Вот только...
- Что?! Что только?...- ревел на весь магазин разгневанный синьор Мухамед.
- А то, что это очень хитрые парни. Им больше не нужна картина. Они ее сфотографировали, как я уже сказала. Кто бы такое ожидал? Теперь срисуют с фотографии и бар, и магазин, и Вас, синьор Мухамед!
- А дону Журу почему не станут рисовать, как ты сказала? – выкатив глаза, живо спросил Мустафа.
- Надеемся, что не посмеют! Они же знают, что мою подругу не стоит злить! С Журой лучше не ссориться.
- Но они пытались ее нарисовать, - продолжая пучить глаза, припомнил Мустафа. – Я видел рисунок, где ты, Мухамед, якобы держишь в руках уже нарисованную картину доны Журы. На ней и она была. В платье в цветочек. Лицо не узнать, но платье всем знакомо.
- Что ты говоришь! А почему мне об этом раньше не рассказал? – ахнула дона Ноэмия.
Но Мустафа пожал плечами.
Вечером, когда Амин заглянул к отцу в магазин перед его закрытием, Мухамед выложил сыну, какие неприятности снова ждут их семью.
- Аллах! Когда это закончится? Нашу Ханин решили изобразить О, Аллах! Что дядя Абдул скажет? Не успела прилететь из Марокко, а тут с нее уже портреты собрались рисовать!
- Отец, не надо звонить дяде Абдулу и рассказывать! Он всё поймет не правильно!
- Конечно, Амин, он будет взбешен! Дядя Абдул решит, что Ханин – одалиска, поэтому ее и захотели нарисовать. Но какой харам она успела совершить? Никакого! Но дядю Абдула не убедишь!
- Дать бы им по шее! – размечтался Амин. – А то ведь они потом захотят и Халису, и Эмми карикатурно нарисовать. И начнут меня шантажировать, требуя денег.
- Нет, Амин. Зачем драться? Нужно решить вопрос иначе. Действовать надо через Самиру. Какой бы ни была твоя сестра, но все-таки не позволит, чтобы кто-то насмехался над ее родственниками.
- А если и с тетей Назирой поговорить? Пусть они с Самирой вместе придумают выход? И миро может помочь. Он хорошо знаком с владельцами мастерской.
- Назиру лучше не трогать! Ей скоро рожать! – возразил отец.
- Тогда я обсужу наши неприятности с Самирой, попрошу, чтобы она угомонила «живописцев». Она закрутила эту историю, вот пусть и урезонивает жуликов.
- Амин, что ты собираешься делать? И когда успеешь? Надо поторопиться. Если завтра появятся рисунки, которые Лижейро с приятелем пустят по рукам, будет поздно!
- Нет, они приберегут рисунки к выставке. Как ее Самира назвала? «Картины на прищепках»? – задумался Амин. – Прямо сейчас позвоню сестре и спрошу, можем ли мы с Эмми прийти к ней в гости, чтобы поговорить.
- С Эмми? Ты так доверяешь второй жене? Не лучше ли взять с собой Халису? – забеспокоился его отец.
- Халиса и Самира друг друга недолюбливают. Они совсем не общаются после того, как мы с Халисой ушли жить в свой дом.
Амин криво усмехнулся, припомнив:
- Халиса знает, что это Самира организовала спасение Эмми. Без нее у меня не появилась бы вторая жена.
- Эти женщины! – в сердцах бросил Мухамед, зацепился джеллабой за непонятно откуда взявшийся острый гвоздь в стеллаже-витрине и порвал ткань. На джеллабе появилась дыра, лоскут ткани от которой повис наружу.
- Аллах! Потеря за потерей, что за черная полоса в моей жизни! – охнул Мухамед. Мустафа тут же нашел железный инструмент, а Амин даже не рассмотрел, что это было, но муж доны Ноэмии убрал злосчастный гвоздь.
- Так я пошел? Позвоню Самире, узнаю, когда она будет дома, поговорю с Эмми, схожу к сестре и потом позвоню тебе, отец. Расскажу, чем закончится разговор с Самирой. Но что она может?
Парень ушел, а расстроенный Мухамед принялся помогать Мустафе, который старательно закрывал металлические жалюзи на двери и окнах магазина.
...Самира была удивлена звонком брата. Что могло случиться, чтобы Амин вдруг о ней вспомнил? Лео просил ее проявить терпение, не переживать раньше, чем узнает, что приведет Амина к ним в дом.
Амин пришел не один, но, как и обещал, захватил с собой Эмми. Жена брата принесла целый пакет с выпечкой. Сначала Самира заподозрила, что не с претензией ли явятся к ней супруги из-за случайно съеденного гуакамоле?
Но Эмми согласилась помочь заварить свежий чай с принесенной мятой, а потом она же и выложила на большое блюдо печенье. Это было что-то новенькое: Самира не видела и не пробовала такого вида выпечки ни у тети Назиры, которой Эмми часто приносила пакеты из кондитерского цеха первой жены, ни у матери.
Испытывая недоумение, Самира с нетерпением ждала, когда прояснится причина визита брата и его жены.
Наконец, во время чаепития Амин всё ей рассказал. Сначала - о намерении Рапазао и Лижейро написать «портрет» Ханин, что вызовет скандал вокруг несчастной. Дядя Абдул узнает – так или иначе! Он всегда обо всем узнаёт, даже находясь в Марокко за несколько тысяч километров от Бразилии.
- Бедная Ханин! Но эти гнусные типы не умеют рисовать! А Ханин не станет им позировать. Впрочем, Амин, ты прав: в современном искусстве всё условно. Достаточно черного силуэта, чтобы назвать картину «Портрет гостьи моих соседей»!
- Вот видишь, ты всё сама понимаешь! Но это полбеды. Они захотели скопировать картину из бара, ту самую...
И Амин пересказал то, что услышал от отца и Базилио, с которым успел поговорить, выйдя из магазина после беседы с отцом. Парень, скорее всего, не случайно поджидал его на улице. И все подробности теперь были выложены Самире.
- Я понятия не имела, что происходит в Сан-Криштоване в связи с организацией этой выставки. Хотелось, как лучше, сделать жизнь района не такой скучной. Но, конечно, я не позволю, чтобы из-за меня кто-то посмел смеяться над моим отцом или прилетевшей из Марокко родственницей.
- Но что если они и тебя «изобразят»? Что ты можешь сделать против них? – вдруг вмешалась Эмми.
Но Амин строго посмотрел на нее. Ведь договаривались, что Эмми будет молчать, а он станет вести переговоры с сестрой. Эмми поняла и поникла под его взглядом.
- Пусть меня рисуют, - рассмеялась Самира. – Это же будет безобидный шарж, конкурс которых и был заявлен. Но я поговорю с ними. Если желают участвовать в конкурсе, где даже смогут продать работы, то пусть оставят глупости. Моего отца или тебя, Амин, твоих жен и Ханин они изображать не должны!
- Так рисунки могут быть проданы? – удивился Амин.
- А ты не знал? Странно. Весь Сан-Криштован давно только и говорит об этом. Сначала мы собирались устроить аукцион, чтобы собрать деньги на лечение внука доны Селины. Но недавно объявился спонсор, который дал деньги на лечение мальчика. И теперь следует изменить условия конкурса. Деньги за проданные работы получат их авторы.
- Спонсор? Какой спонсор? – не понимал брат.
- Да, я уже слышала от доны Розалинды, когда мы с Халисой ходили в торговый центр, что внуку доны Селины вот-вот сделают операцию. Он сейчас проходит обследование. Деньги нашлись.
- Странно... Откуда взялся спонсор? – настойчиво интересовался Амин.
- Хорошо, я вам признаюсь: наша семья решила помочь мальчику с лечением. Эмми, помнишь, на празднике у мамы и сида Керима, пока вы с девочками и Сумайей обсуждали за чаем на дальнем диване сериалы, мы с мамой, Неджмой и тетей Жади сидели в другом конце гостиной. Я рассказала о болезни внука нашей соседки, а мама вдруг вспомнила, что именно дона Селина спасла ее, найдя потерянный мамой кошелек и вернув его, не взяв из него ни монетки. Это случилось, когда наши родители только перебрались в Сан-Криштован из меньшего дома, купив тот, где сейчас остался жить отец. Мама была беременна тобой, а меня вела за руку. Она не заметила, как выронила кошелек, в котором были все деньги, выданные ей отцом на домашнее хозяйство...
- Как? Я никогда не слышал о потерянном кошельке! – произнес Амин.
- И не мог услышать! Ты тогда ещё не родился, а я была слишком мала, чтобы что-то понимать. Но мама даже отцу никогда не рассказывала об этом. История вспомнилась только сейчас.
- Отец так и не узнал о чуть не потерянном кошельке?
- Да, не узнал. И теперь ни к чему знать. Зачем, Амин?
Парень пожал плечами. Но как он сможет скрыть от отца услышанную историю? Не хотелось бы, чтобы между ними были какие-то тайны. А Самира продолжала:
- Мама всегда боялась, что отец с ней разведется или возьмет вторую жену. Даже я помню из раннего детства фразу про барашка, что ее принесут в жертву как барашка... Дона Селина подняла кошелек, догнала маму и вернула. Она оказалась честной и порядочной женщиной. И вот теперь необходимо спасти ее внука! Сид Керим сразу же предложил оказать помощь, спросил, какая сумма нужна на лечение. А Неджма сказала, что даст деньги на лечение ребенка, потому что у нее их много, как и грехов. Вот она и оплатит закят, даст деньги нуждающимся, чтобы Всевышний простил ей хотя бы часть грехов.
- Неджма – дочь Керима? – уточнил Амин, хотя знал, о какой Неджме шла речь.
- Да. Неджма не стала затягивать, выполнила обещание, перевела деньги на мой счет, а я – на счет доны Селины. Это случилось, когда Неджма ещё даже не улетела в Марокко. Вот потому концепция выставки с «прищепками» изменилась. До меня тоже дошли жалобы на склоки вокруг конкурса. Вот люди! Я тут кое-что придумала. Мы с Лео это уже обсудили, - и девушка повернулась к Лео, сидевшему рядом, и положила ладонь на его руку.
- Ты всё продумала, Самира, - с улыбкой подтвердил Феррас.
- Мы не станем устраивать выставку, развешивая рисунки перед баром. Но! Мы сфотографируем представленную картину или рисунок вместе с ее автором. Потом все фотографии я выложу на специально созданной странице в соцсети, где предложу всем желающим проголосовать за лучшую работу.
- Это ещё хуже! Карикатуру на отца или Ханин тогда увидит весь город! – возразил брат.
- А кто же пропустит подобный шарж на МОЮ страницу в соцсети? Это я буду выкладывать рисунки, участвующие в конкурсе. А в витрине бара доны Журы..., или нет – в окне первого этажа этого дома я стану вывешивать информационные листки с результатами голосования за день.
- А если участники не поверят?
- Это шутливый конкурс, нет даже никакой награды! Но если вдруг кто-то из проголосовавших пожелает купить после окончания конкурса какой-либо рисунок, то сможет связаться с автором шаржа.
- Но нам как это поможет? – нетерпеливо спросил Амин.
- Лижейро уверен, что у него талант. Он убежден, что его «картины» будут востребованы. Не удивлюсь, если он уже планирует, как потратит вырученные за картины деньги. Вот я и поставлю условие: в конкурсе не будут принимать участие портреты жителей района. Ведь договаривались, что это должны быть шаржи на всемирно известные полотна!
- Не уверен, что после твоего конкурса Лижейро или его приятель не продолжат свои грязные дела.
- Тогда, Амин, вам с отцом придется обратиться к дяде Саиду. Пусть он припугнет их своими адвокатами. В прошлый раз, как мне известно, это сработало?
Амин и Эмми не стали задерживаться и ушли, а Самира почувствовала себя как-то неуютно.
- Почему ты так расстроилась? И занервничала? – допытывался Лео. – Стоит ли придавать значение выходкам парней из мастерской? Никто и внимания не обратит на их мазню. К ним давно относятся несерьезно. «Художники»!
Самира была с ним согласна, но в то же время понимала и тревоги отца и брата. Как можно остаться безразличным к тому, что кто-то рисует на тебя карикатуры? Решив, что она ещё подумает, что можно предпринять, чтобы не появлялись ни копии картины из бара, ни портреты Ханин или кого-либо ещё, девушка села к ноутбуку и ещё раз проверила, как работает форма для голосования на странице созданной ею страницы.
- Сколько участников ты запланировала? – взглянул на экран Лео.
- Точно ещё неизвестно, но думаю, наберется не больше полутора десятков. И то... Многие болтают о намерении участвовать и даже описывают, что будут рисовать, но сами ничего делать не собираются. Даже дона Ноэмия хотела поучаствовать. Ко мне подошли и подтвердили участие в конкурсе только девять человек. Фатима по электронной почте прислала письмо со сканом рисунка. Она неплохо изобразила кувшинки Клода Моне.
- А ты уверена, что людям известны эти картины? Клод Моне с кувшинками?
- Ты прав! Точно! Я в комментариях буду выкладывать электронную иллюстрацию оригинала! Но и рассказ самого автора шаржа, почему был сделан им выбор данной картины.
- Тебе не кажется, что местные жители почувствуют себя обманутыми? Они ждали развешанные на веревках рисунки, как новогодние или рождественские флажки перед баром доны Журы. А ничего не будет! Не каждый захочет искать твою страницу в интернете! Жди возмущения от завсегдатаев бара доны Журы! Это они жаждали стать ценителями местной живописи.
- Лео, я вот что подумала... Мне дона Ноэмия подсказала... А давай используем пространство за окнами первого этажа в качестве витрины для рисунков, которые будут потом выставлены в интернете? Там и устроим «Картины на прищепках». Выставка будет защищена от хулиганов. Чтобы испортить или украсть рисунок, нужно будет попасть в наш дом! Но этого не случится. Подпишем каждый рисунок, название, имя автора, на какую картину шарж. Так вырастет шанс для художников продать, а для поклонников местной живописи, для туристов – купить.
- Надо было догадаться отправить несколько снимков уже готовых шаржей синьору Олаву, чтобы он прислал рецензии на них.
- Лео! Почему ты раньше не предложил? И как я сама не догадалась так сделать?!
И ребята принялись готовиться к мероприятию, которое придумала Самира.
43. Часть 36. Глава 43. Конкурс шаржей в Сан-Криштоване.
В Сан-Криштоване в этот день устраивалась выставка «картин на прищепках». То, что это будут только шаржи, а вовсе не что-то серьезное, было оповещено на самодельных афишах, вывешенных на пальме и в окнах дома Самиры и витрине бара. Но тем интереснее показалось жителям района мероприятие.
Однако никаких растянутых веревок на площади перед баром не было. Вместо них дона Жура велела развесить разноцветные флажки – признак праздника в Сан-Криштоване. Так они договорились с Самирой. Выставка предполагалась совсем не большая, с десяток картин, что разочаровывало, но на следующий день ожидалась свадьба Аниньи!
Девушка венчалась в церкви в Сан-Криштоване, но празднование свадьбы будет проходить не только в районе, где проживал жених, но намечались грандиозные танцы от доны Журы – в ее баре и на улице перед ним. Анинья столько лет проработала в самом известном заведении Сан-Криштована, что было бы странно, если бы в баре не отметили ее свадьбу. А жила Анинья в фавеле, о которой теперь и вспоминать не захочет, наверно.
Но свадебные торжества завтра, а пока жители ожидали иное развлечение: поглазеть на самодеятельных художников и их творения.
Всё шло, как и планировала Самира. Они с Лео расположились у двери своего дома. Но прежде Лео протянул за окном внутри помещения несколько тонких веревок, на которых болтались яркие прищепки.
Потом парень вышел с фотоаппаратурой и снимал тех, кто подходил к Самире с рисунками. Их рассматривала не только она, но и все, кто проявлял любопытство, не дожидаясь момента, когда рисунок окажется на веревке – с номером, именем автора и ссылкой на оригинал.
Базилио болтался тут же. А как без него? Тем более он был командирован самой доной Журой, чтобы быть в курсе, кто и что там принесет нарисованное. Сам Базилио все-таки явил на конкурс свое творение: несколько грубо написанных кривых цветочков с крупными желтыми лепестками и темно-коричневой серединой, собранные в букет, а букет – в кособокой вазе. Нарисовал, чтобы от него отстали и дона Жура не ругалась.
- Подсолнухи Ван Гога! – заявил он.
Самира, рассмотрев рисунок, заявила:
- Точно шарж. В жанре примитивизма.
Базилио отзывом остался доволен, не обиделся на слово «примитивизм», слышал от Лижейро, что есть такое течение в живописи.
Среди зрителей присутствовали настоящие любители искусства, знатоки картин и биографий художников. Одним из таких являлся синьор Тадеуш.
- Что? Ван Гог? А ты знаешь, парень, что художник себе ухо бритвой отрезал? Ему было плохо, он и отхватил себе одно ухо. И если ты взялся писать шарж, так и нарисовал бы вместо лепестков – уши! Подсолнухи, у которых вместо лепестков – отрезанные уши! Ха-ха-ха! – рассмеялся ценитель живописи. Но Базилио шутки не оценил. Ему-то как раз нравилось, как получились желтые лепестки.
Но он быстро забыл странный отзыв о рисунке, потому что куда интереснее было крутиться возле Самиры, смотреть на чужие работы и слушать признания местных творцов.
Ряды рисунков на прищепках пополнялись, Лео не только делал нужные снимки, но то и дело бегал в дом, чтобы прицепить на прищепки очередной экспонат. Даже Базилио как-то раз позвал, чтобы тот помог. Парня не пришлось упрашивать – он мигом согласился!
И кое-что обнаружил!
- А... это чей такое рисунок? Так красиво... как будто рисовала настоящая художница!
- Базилио, как ты угадал, что рука – женская? – удивился Лео.
- Так это... Кто из наших из бара такое нарисует? А чья работа?
- Не знаю. Самира подписала: «анонимно». Кто-то прислал ей на почту рисунок. Она распечатала его на цветном принтере и вывесила. Картина Клода Моне «Кувшинки».
- Да? А я видел такую в альбоме живописи. Сто раз его листал!
- Точно! Альбом уже истрепался. Кажется, весь Сан-Криштован изучил иллюстрации в альбоме Самиры. Не напрасно она оставила книгу в баре доны Журы. Теперь многим знакомы шедевры мировой живописи – хотя бы по виду, если даже не запомнили названия картин и художников.
- А разве это шарж? Смотришь – не смешно. Кто же автор?
- Базилио, вот потому художница и захотела остаться анонимной, неизвестной, чтобы не узнали имени.
- Так это картина Самиры! – осенило Базилио.
- Нет, рисовала не она, - ответил Лео. - И не здесь живет незнакомка. Но узнала о конкурсе и решила принять участие.
- А она придет на праздник? Разве не хочется посмотреть на чужие рисунки, послушать, что говорят о ее работе? – принялся расспрашивать Базилио, завертев головой и шаря глазами по собравшейся толпе.
Но Лео ответил, что ничего о незнакомке не знает.
Базилио то и дело бегал с сообщениями к доне Журе, уверяя, что пока никто из автомастерской не появлялся. Даже Керосин не явился. Некоторые самые хитрые участники старались подобраться к хозяйке бара, уговорить ее поучаствовать в судьбе конкурсной работы – чтобы вывесили ее на лучшем месте. Даже с собой личные прищепки принесли.
Но Жура как бы отстранилась от участия в вернисаже народного творчества. У нее итак было полно дел: это художников оказалось не так много, как убедился Базилио, а вот зрители валом валили и на выставку работ, и к ней в бар. Выручка за день обещала быть отличной. Значит, завтра на время венчания Аниньи можно будет заведение закрыть! Дона Жура чувствовала себя едва ли не матерью Аниньи, поэтому никак не могла пропустить ее венчание. А завтра вечером праздник продолжится, там и напитки продадутся, и пирожки разберут! Касса никак пострадать не должна.
Дона Жура с порога, а то и от барной стойки с удовольствием наблюдала за соседями и остальными жителями района, знала которых почти всех. Она видела, как Самира берет интервью у авторов шаржей, весело беседуя и задавая каверзные вопросы, порой ставя в тупик участников конкурса, но и стараясь никого не обидеть.
Базилио везде совал нос, порой так беспардонно заглядывая через плечо людям, что Журе хотелось позвать его, чтобы отхлестать наглеца полотенцем, которое не снимала с плеча. Чистые стаканы нужны были в баре постоянно, Анинья наливала кашасу или смешивала капириньо, подавала, рассчитывала посетителей. А дона Жура ловко мыла грязные стаканы и тут же их вытирала очередным сухим полотенцем, которое часто приходилось менять.
Не орать же на всю площадь, да Базилио и не услышит! Но когда сам парень прибежит в очередной раз, она ему задаст! Так мечтала хозяйка бара, но потом официант прибегал, быстро вываливал новости и личные наблюдения, и Жура просто не успевала даже схватить юркого парня за ухо.
Она видела, как выставку, образовавшуюся в витрине за спиной Самиры, осматривает среди прочих любопытствующих и Ноэмия. Мустафа толкался рядом. Так они ещё и обсуждали увиденное! Но, бросив взгляд на магазин синьора Мухамеда, дона Жура поняла, что Мустафа там выполняет ещё и роль шпиона, как Базилио – для нее.
Синьор Мухамед то нервно топтался на месте, переступая с ноги на ногу, то едва не подпрыгивал, перекатываясь с носков на пятки и обратно. И всё теребит в руках бусины четок! Базилио сказал, что арабы страшно переживают, опасаясь, как бы Лижейро с приятелем не нарисовали их родственницу, недавно прилетевшую из Марокко.
Базилио - кто бы сомневался! – узнал ее имя: Ханин. И ее никто толком и не видел. Как прилетела, так и сидит в доме у Мухамеда. Муна и в магазин одна ходит, и с ребенком возле дома гуляет. Наверно, та...эээ..., Хамум..? или Хинан?... Как ее там зовут? В общем, новая их родственница занята домашними делами внутри дома. Но даже на балконе не показывается. Постиранное вывешивает только дона Муна.
Жура продолжала наблюдать за соседом, сощурив глаза. Ох, синьор Мухамед, как же он нервничает! То шею вытянет, как будто можно что-то рассмотреть с такого расстояния и поверх толпы, то воровато по сторонам осматривается.
А по соседству с ним на балконе мечется дона Назира. Миро стоит с ней рядом. Им тоже интересно поучаствовать в качестве зрителей. Но вниз не сошли, с балкона наблюдают. Назире вот-вот рожать, а в толпе ещё толкнуть могут. Ах, Назира, вот выдумщица! Миро ей принес бинокль, она впилась в него пальцами и что-то ведь рассматривает! Вскрикивает, тянет к себе Миро свободной рукой! Что, черт возьми, она там увидела?! Но отойти из заведения у доны Журы нет возможности. На кого она оставит бар, полный посетителей, когда и Базилио нет на месте!
Но вот и жулики явились! Дона Жура напряглась. Наверно, и народ на площади ждал их появления, будучи наслышан об их творческих планах. Вот только Ноэмия рассказала, что Самира поговорила с претендентами на участие в конкурсе. Поэтому напрасно синьор Мухамед так нервничает, переживать не стоит: Лижейро хочет представить народу свои «талантливые» работы, надеется продать «полотна», что не станет дразнить ни Самиру, ни ее отца. Приятели понимают, что многое зависит от девушки, которая этот конкурс придумала и организовала.
Ну, а Рапазао тем временем прошествовал к главному лицу конкурса – Самире, за ним с озабоченным видом просеменил Лижейро, неся в руках большую папку. Он явно волновался, потому что руки у него тряслись: не смог сразу развязать завязки на древней папке. Таких папок-то и не продают давно. И тут дона Жура узнала папку синьора Олаву.
- Вот жулики! Изображают из себя живописцев, а сами подобрали выброшенную папку! - проворчала задетая этим бывшая муза художника Олаву.
Она увидела, как Лижейро достал и протянул рисунки Самире, которая заранее сурово насупила брови. И не один, несколько представили на конкурс! Журе страшно захотелось, чтобы Базилио не рассматривал мазню жуликов, а сейчас же вернулся в бар и поведал, что же придумали те двое, если Самира зарубила их замыслы. Но рядом с Рапазао топтался и Мустафа. Дона Ноэмия встала рядом с Самирой, примостившись сбоку и тоже не отрывала глаз от рассматриваемых девушкой рисунков.
Потом девчонка одобрительно, но строго кивнула и передала рисунки Лео, чтобы те оказались среди допущенных к конкурсу, то есть тоже болтались на веревке, на нижней веревке, потому что остальные ряды были уже заполнены другими работами.
Лео быстро развесил листы бумаги и вернулся, чтобы сделать снимки. Значит, скандала не будет, если Самира одобрила работы Рапазао и Лижейро.
Жура взглянула на порог «Волшебной лампы», где недавно стоял синьор Мухамед. Его там не было! Сбежал? Испугался, что станет мишенью для насмешек жителей всего района? Он что - не увидел, как Самира повела себя с художниками из автомастерской?
Но вдруг за темными стеклами магазина блеснули стеклышки бинокля.
- Так вон оно что! – одобрительно пробормотала дона Жура. Не только у доны Назиры бинокль имеется! Мухамед тоже решил воспользоваться им и подсмотреть, а открыто выйти на порог ему самолюбие не позволяет. Жура веселилась, не отходя от рабочего места.
Потом ещё и от Базилио услышит много интересного, и Ноэмия в подробностях расскажет все новости, перескажет чужие слова и суждения, поделится и своим мнением! Веселый вечер сегодня ожидается в ее баре! Но танцы устраивать она не станет. Завтра такой день, полный забот, свадьба Аниньи! Надо отдохнуть, как следует! Приберечь силы на завтра!
Потом она снова впилась взглядом в толпу, всмотрелась и поняла, что Самира о чем-то спорит с Лео и Рапазао, а нарядившийся в костюм с галстуком -бабочкой Лижейро поддакивает им из-за спины. И все четверо то и дело поворачиваются к витрине с «вернисажем», показывая на рисунки пальцами и размахивая руками.
Вскоре в бар вернулся расстроенный Базилио.
- Что случилось, парень? – прищурила глаз дона Жура, убирая со стойки пустые бутылки из-под кашасы. Настроение у нее было доброжелательное.
И он начал жаловаться!
- У меня украли замысел! Я же собирался нарисовать портрет человека, но как бы составленный из овощей, ягод, бразильских фруктов! Но не смог, вы же сами запретили трогать запасы продуктов. А кто-то узнал, и теперь картина под номером пять висит на выставке!
- И кто же этот злодей, похитивший твою идею?
- Дона Сорита! Она услышала, как Анинья рассказывала кому-то из посетителей обо мне, а ее внучка нарисовала! Обидно! У меня получился бы куда лучше нос из груши и глаза из гуавы. Такого красавца бы нарисовал!
- И что там ещё было? Базилио, ты не забыл, для чего я тебя туда отправила? Что там у Лижейро и Рапазао?
- Так... ничего такого! Странные рисунки! на них какие-то черточки, линии, кружочки... Лижейро заявил Самире, что придумал новый метод, как надо рисовать, описал его. Но я ничего не понял, потому что плохо слышно было: со мной рядом остановилась дона Сорита, а она глуховата, и как давай по телефону кричать, что она пришла на выставку, а картина ее внучки уже висит на самой верхней веревке в левом углу! Вот тогда я и обнаружил, что меня обокрали! Стало интересно, что у ее внучки за картина, нашел, увидел, а это как будто я нарисовал!
- Так надо меньше болтать языком, Базилио! Это не я или Анинья виноваты, что у тебя идею украли, ты сам половине Сан-Криштована рассказал ещё до того, как я тебя застигла в кладовке. И что ещё там интересного?
- Люди говорят, что будут голосовать за рисунок с какой-то Венерой, которая выходит из моря. Но она с рыбьим хвостом. Поэтому названа не так, как на настоящей картине, а Венера рыбная. Или Венера в чешуе. Смешная фигура - и верх у женщины без купальника, а ниже талии вместо ног – хвост скрюченный, на котором она и стоит.
- Забавно! Надеюсь, Самира не раздаст картины, а то я хотела бы взглянуть на такое чудо!
- Не, она уже продала «Венеру...». Нашелся покупатель, который отвалил столько, что старики чуть не подрались. Это муж доны Эужении нарисовал, а она ругалась, что голую женщину с хвостом стыдно выставлять. Она его ругала, когда он ещё только рисовал. Но потом, когда им деньги предложили, так они начали ругаться, спорили, на что потратить!
- Обидно, что я не увидела их картину!
- Не страшно! Самира все рисунки сфотографировала и уже в интернете выложила. Там и посмотрите! Дона Ноэмия с Мустафой не смогли пробиться к витрине, чтобы рассмотреть рисунки Лижейро, но в Интернете на странице Самира показала, где можно всё хорошо рассмотреть.
- Ладно, Базилио! А теперь за работу! Бери тряпку и протри все столики! Думаю, тебе не за что обижаться, потому что пока ты там наслаждался искусством, мы с Аниньей уже с ног начали падать!
Базилио не ожидал, что его так скоро призовут к работе. Лицо у него вытянулось, в глазах появилось разочарованное выражение. Но дона Жура была непреклонна. Разве он не выполнил свою миссию? Не увидел то, за чем его посылали? А так он на работе, а место рабочее у него в баре!
Потом в бар впорхнула дона Ноэмия, дона Жура тут же нашла ей столик, за который и сама смогла присесть, когда в заведении схлынул народ, и начала слушать рассказы подруги. Тогда и Базилио перестал расстраиваться, что не вовремя вернулся в бар, чтобы поделиться с хозяйкой несчастьем. Слушать дону Ноэмию было одно удовольствие! Как она умеет интересно рассказывать! И всегда подметит то, на что он, Базилио, ни за что внимания не обратит!
...Тем временем Самира и Лео продолжали спорить с автором работ Лижейро и его импресарио Рапазао, как они сами представились. То, что ребята не решатся нарушить уговор, Самира была уверена. Но тем более они с Лео ждали, что же взамен придумают эти двое. Картина, которую развернули аферисты от искусства, потрясала формой и содержанием!
Когда Рапазао с важным видом достал из старой папки пачку альбомных листов, девушка никак не ожидала, что это одна, но длинная «картина». Листы из простого альбома были на их глазах склеены между собой скотчем, причем - не очень ровно, но так было сделано умышленно, как убедил Рапазао.
Лижейро тут же заявил, что изобрел новый способ подачи рисунка, но и создания коллективного шаржа.
- Необычно, правда? – самодовольно подхватил Рапазао.
Но Самира ещё ничего не поняла.
- Поясни! – потребовала она.
- Мы просмотрели все-все картины в альбоме живописи, который ты отдала Базилио, выбрали те из них, которые стоят очень дорого...
- И?..
- Вот их-то мы и изобразили на длинной «гусенице» из листов бумаги! Взяли кусок от одной дорогущей картины, кусок от другой, кусочек от третьей, а в итоге получилось необычное арт-произведение. Ком-пиля-ци-я из самых дорогих картин мира! И самых знаменитых! – хвастливо описал свой замысел Лижейро.
- Здорово придумано? – подхватил и Рапазао.
- То-то мне показалось, что рисунок на одном из листов мне напомнил нечто от Кандинского!
- В точности срисовали! Это не лицо или людей копировать! – похвалился Лижейро.
- Но это не будет считаться плагиатом? И где здесь шарж? – решила придраться Самира, чтобы не слишком задавались эти «живописцы».
- А что это? Ну, то слово, которым ты обозвало наше творение? – забеспокоились оба жулика.
Самира объяснила, что означает слово «плагиат». Лео еле сдерживал смех, стоя за спиной Рапазао, усы которого возмущенно дергались. Лижейро нервно скручивал в трубочку какой-то рисунок, который так и не был представлен на суд Самиры.
Потом они начали спорить, Лео вмешался, высказав свое мнение, но автомеханики уперлись, а девушка, в конце концов, согласилась, что другой такой оригинальной работы на конкурсе просто нет! А руку каждого живописца, которых они попытались копировать, им подделать удалось не очень, поэтому картина – шарж, не иначе! А вовсе не неудачная копия!
Лео прятал ухмылку от этих народных художников, бурно отстаивавших права, а Самира продолжала делать вид, что проспорила. Они ее убедили! Картина, как и все предыдущие работы участников, была сфотографирована вместе с ее творцами, и снимок отправлен на сайт.
Потом началось голосование, при котором зрители, которыми были объявлены все зеваки, пришедшие весело потусить на необычном мероприятии перед баром, стали бросать в прозрачную стеклянную вазу для попкорна сложенные листки с номерами.
Зрительские симпатии разделили три картины – «Венера с хвостом в чешуе», которую тут же купил подвыпивший турист, но из-за переданных автору картины денег случился скандал между художником и его супругой.
Когда крикливая пара удалилась, покинув площадь в направлении собственного жилища, Самира, подводившая итоги вместе с мнительной доной Соритой, объявила, что на втором месте по количеству набранных голосов оказалась картина по мотивам полотна итальянского художника Джузеппе Арчимбольдо. Юная художница назвала ее «Объевшийся вегетарианец».
Дона Сорита, внучка которой и создала сей шедевр, гордо выпрямилась, что было сложно сделать при ее тучной комплекции. Зато несчастный Базилио пробормотал, что лично он вместо баклажана нарисовал бы нос в виде груши!
- А третья картина, набравшая тоже много голосов, это рисунок анонимной художницы, создавшей шарж на известное полотно Клода Моне «Кувшинки»!
- Где там шарж? – спросил кто-то из толпы.
- Как? На листьях кувшинок на настоящей картине нет лягушек, а здесь – вы всмотритесь, сидят в комичных позах и совсем маленькие лягушата, и огромные жабы, но их трудно увидеть, нужно всмотреться! Это же шарж на картину художника-импрессиониста! А ещё там бабочки порхают над бутонами кувшинок. Плохо знаете оригинал!
И тут тоже нашелся покупатель. Отвалена была значительная сумма, после чего Самира зачитала особо оговоренное автором картины условие, что в случае продажи рисунка вырученные деньги должны быть переданы на нужды семьи того мальчика, внука доны Селины, которому скоро должны сделать операцию. В толпе раздались одобрительные возгласы. Особенно понравилось это жителям района, знакомым с проблемами мальчика, о котором так чудесно позаботилась анонимная художница.
И только Лео было известно, что рисунок купил водитель доны Иветти по ее просьбе. Иветти узнала о благотворительной выставке и решила принять участие, купив какой-нибудь рисунок, не подозревая, что им окажется «картина» Фатимы. Впрочем, не предполагала этого и жена Саида.
Рапазао и Лижейро стояли с унылыми лицами. Но у Самиры были планы подбодрить и их, вдохновить заниматься делом, чтобы им в голову не приходило строить козни против кого-то из ее семьи.
И тогда девушка объявила, что в интернете их метод живописи поддержали лайками очень многие начинающие художники! И теперь их приглашают на сайт, где выставляют необычные, нестандартные работы!
Рапазао тут же заявил права на рисунки Лижейро, и уставший, забегавшийся Лео вынужден был в который раз достать и снять «картину-гусеницу» с витрины. Они унесли свой шедевр, а Самира продолжала расхваливать все рисунки подряд, в каждом находя какую-то изюминку. Никто не должен уйти с праздника живописи без похвалы!
Тогда и узнал Базилио, что в интернете на сайте именно история его рисунка набрала самое большое количество лайков! Его беседа с пожилым советчиком, подсказавшим нарисовать у подсолнухов вместо лепестков отрезанные уши, была воспринята как анекдот.
- Базилио, ни у кого под картинами не стоит столько смайликов, означающих смех до слез! Но твои подсолнухи тоже оказались хороши!
Парень в тот момент был занят протиркой столиков на улице. Но услышал отзыв о своем творчестве и застыл со счастливой улыбкой на лице. Когда Самира спросила, согласен ли он оставить рисунок на выставке до завтра, чтобы насладиться им могли бы и те, кто не смог прийти на праздник сегодня, он радостно кивнул.
Народ начал расходиться, Самира и Лео занесли в дом столик и стулья, включив лампочку для подсветки витрины изнутри. Это для тех, кто пожелает без толкотни осмотреть рисунки, которые остались не раскуплены. Впрочем, на месте проданных рисунков Самира быстро повесила распечатки из интернета, назвав их репликами.
Войдя в дом, оказавшись на кухне, где Лео заваривал свежий чай к тем пирожкам, которые им передала дона Жура через несносного Базилио, девушка устало плюхнулась на стул.
- Это оказалось утомительным. Не ожидала.
- Зато сколько эмоций и разных мнений! Я не успевал запоминать, а память у меня отменная! Но это материал для твоей возможной статьи.
- Лео, мы ведь не могли сказать Базилио, что «Кувшинки» нарисовала Фатима? Но парень теперь спать не сможет, пытаясь разгадать, кто скрывается под анонимным авторством.
- Забудет завтра же! Свадьба Аниньи затмит всё!
- Ох, да! Завтра свадьба Аниньи! А проект «Художники из народа» считаю закрытым. Но что бы такое придумать новое, чтобы люди не кисли и образовывались, обогащались знаниями?
В кухне звучала тихая классическая мелодия. По возможности Самира любила послушать Моцарта или Вивальди, которые благотворно влияли на нервы. Но сегодня из плеера лилась нежная мелодия босановы. Лео не то, чтобы полюбил, но благодаря Самире пристрастился к классической музыке и мог уже отличить Моцарта от Бетховена, Баха от Чайковского. В те недолгие часы, которые ребята проводили дома, они слушали шедевры мировой музыкальной классики, занимаясь своими делами, сидя за ноутбуком или просто отдыхая.
- Я придумала! Теперь можно приучить народ Сан-Криштована к музыке.
- Хочешь устроить конкурс «народный музыкант»? Не выйдет. И как бы тогда даже дона Жура не начала бурно возражать, когда на площади начнут собираться самодеятельные музыканты и неумело бить в барабаны, пытаясь изобразить мелодию самбы. Такую какофонию никто не выдержит. Твои родственники первыми прибегут тебя бить.
- Я имела в виду что-то типа познавательных лекций с прослушиванием музыкальных шедевров. Но ты прав, Лео. У нас намечается столько работы, что не стоит и начинать новый проект. Сегодня я чувствую себя Пандорой, открывшей шкатулку с «народными талантами», а с ними вместе оттуда высыпались и склоки, интриги, ссоры и обиды. Не подозревала, что безобидный конкурс вызовет столько страстей.
- А теперь представь, что Базилио при каждом удобном случае будет дудеть в баре в какой-нибудь музыкальный инструмент, а Лижейро с Рапазао притащат на площадь барабанную установку и устроят под пальмой «концерт», возомнив себя гениями.
- Ужас! Просто ужас! – согласилась девушка.
...В то же время у себя в гостиной, даже не поднявшись в спальню на втором этаже, на диване лежал Мухамед, а вокруг него мельтешил Мустафа, суетилась лара Муна.
- Брат, успокойся! Амин уже закрывает магазин и вот-вот придет! Он не был на выставке картин, но ему обо всем рассказали посетители, которые не стали покупателями, а зашли, чтобы рассказать новости.
- Мустафа, но я сам видел какой-то черный прямоугольник на том альбомном листе, который держали эти негодяи! Видел не глазами! Увидел в бинокль! А биноклю я доверяю больше, чем собственным глазам!
- Но мы с Ноэмией тоже все рисунки видели и тщательно рассматривали! Не было там «портрета» Ханин!
- Но тогда зачем там нарисован черный силуэт? Черное пятно длинной формы?
- Амин придет, включит планшет или ноутбук – что там у него есть, зайдет на сайт, и мы все увидим! Ноэмия в баре доны Журы тем сейчас и занята: они рассматривают и обсуждают рисунки с выставки. Ноэмия принесла туда свой ноутбук. Бар сегодня закроют раньше, чтобы дона Жура и Анинья могли отдохнуть перед завтрашним днем.
- А что завтра? Танцы? Праздник какой-то? – страдальчески спросил Мухамед, забирая из рук Муны стакан с водой, пока она поправляла под его головой подушечки. – Аллах! Завтра начнется пытка этой ужасной музыкой, к которой я не смог привыкнуть за годы, прожитые в Бразилии.
- Самба тоже будет, но дона Жура велела найти записи босановы, самые нежные и романтичные. Так мне Ноэмия рассказала. Но это вовсе не праздник, Мухамед! Как ты мог забыть: завтра же Анинья из бара выходит замуж! – напомнил Мустафа, выкатывая глаза и возбужденно тряся седой бородой.
- Аллах! Куда мне завтра скрыться? Если Анинья выходит замуж за парня из Нитероя, почему бы им не устроить веселье там?
- Так они и там будут праздновать! Часть гостей – в Сан-Криштоване, а часть поедет в Нитерой, но там и своих гостей будет полно.
- Мустафа, у тебя такой мечтательный вид, как будто тебе хочется побывать на свадьбе официантки, - упрекнул Мухамед приятеля.
- Ноэмия приглашена! Я тоже хотел бы пойти! – заявил продавец из «Волшебной лавки».
- Иди! Я закрою магазин и отправлюсь в гости к Саиду! Мы с Муной и Абдульчиком уедем из этого ужасного места, в которое завтра превратится Сан-Криштован! Позвоню брату, и утром мы поедем.
- Зачем так нервничать, брат? Сегодня всё обошлось без неприятностей. Ноэмия мне растолковала, что у Лижейро родился метод, какого ни у кого не было, и он поделился секретом успеха с Самирой. Ноэмия всё услышала. А Самира записала, чтобы и другие узнали.
И Мустафа, желая Мухамеду быстрого выздоровления, поделился с ним, как нашли путь к успеху его обидчики: нарисовав куски из самых дорогих картин мира.
- Из самых дорогих картин? – в голосе Мухамеда можно было уловить одобрение.
Явившийся Амин, который уже знал обо всем и от Базилио, и позвонив Самире, подтвердил, что именно так всё и было. А черный элемент на картине-гусенице, как обозвали ее зрители, они же жители и их соседи, так это был выписан кусок «Черного квадрата» некоего художника Малевича, которого трудно понять, его не одобряет ни дона Ноэмия, а также презирает дона Жура, как подтвердил Мустафа.
- Потому что с этой картиной сплошное жульничество! Ну, закрасил он картину полностью черной краской в двадцатом веке, а теперь цена ей – миллионы! За что?!
Амин, сидя рядом с разлегшимся на диване отцом, поставил ноутбук на столик и теперь бродил в интернете по сайту, где у Самиры была создана страница для голосования по выставке. Если на улице часть картин уже убрали из витрины, которую устроила у себя в доме сестра, в чем мимоходом убедился Амин, но в интернете был полный набор рисунков.
Амин тщательно осмотрел все части «шедевра» Лижейро.
- Что, сынок? Есть там что-то? Смотри внимательнее! Не может быть, что они не воспользовались случаем меня задеть.
- Ничего нет, отец! Самира поклялась, что ничего такого на ее мероприятии не будет! Я ей позвонил перед закрытием магазина, она уверила, что наши неприятели к ней прислушались.
- Амин, я твоей сестре не доверяю. Вспомни про сорок килограммов золота в Марокко! Тогда она поиздевалась не только над Имадом!
Амин предпочел промолчать, хотя ему, если честно, шутка сестры понравилась. При других обстоятельствах он мог бы даже поддержать Самиру. Он к тому времени уже имел опыт брака с нежеланной женщиной. Нет, теперь он рад, что женился на Халисе. Ни за что не даст ей развод, потому что уже не представляет жизни без нее, уж простит его Эмми! Жена и должна быть именно такой, как его Халиса. Если бы ни Эмми, ему в голову не пришла бы мысль о второй жене.
А каково Самире было бы выйти замуж за того типа - за Имада? Амин увидел однажды его фотографию, которую прислал отцу дядя Абдул, только ещё намереваясь сосватать Самиру, чтобы отец имел зримое представление о женихе. Отец тогда порадовался хотя бы такому мужу для непослушной дочери, но Амин сразу понял: сестра его не примет!
Амин не забыл, что именно за Имада дядя Абдул уже пытался когда-то сосватать Сумайю! Но та спаслась от замужества благодаря советам и козням тети Жади.
- ...Амин! Я тебя спрашиваю! Ты не слышишь? – отвлек Амина от воспоминаний возмущенный голос отца.
- Прости, я рассматривал детали! – оправдался парень.
- Не стоит, сынок, достаточно! Аллах! Нет – и хорошо! Всё! Идите по домам! Мустафа, тебя Ноэмия потеряла уже.
- Моя Ноэмия? В баре она, мне даже в твои окна, Мухамед, видно, что в баре ещё свет горит, и пьяные на улицу выходят.
Мухамед осуждающе поцокал языком, но спросил у Муны о Ханин.
- Где наша родственница? Я ее сегодня не видел. Не сбежала ли она в аэропорт, чтобы улететь в Марокко? Только этого не хватало! Она города не знает! В Рио найти человека сложнее, чем на медине Феса!
Сказал, а сам же испугался, обводя встревоженным взглядом Муну, Амина и Мустафу.
- Что ты, дорогой, Ханин у себя в комнате! Она весь день нянчилась с Абдульчиком. Они замечательно поладили. Но она даже к окну боится подойти, так ее вчера Базилио напугал.
- Опять этот Базилио! Наверно, к нему надо относиться как к назойливой мухе и просто отгонять прочь, не обращая внимания!
- Конечно, дорогой, мы так и поступаем, - проворковала Муна, забирая у мужа стакан с недопитой водой. Но джеллабу тот все-таки успел облить, когда пил воду.
Наконец, Мустафа и Амин были окончательно отпущены и ушли. Муна хотела помочь Мухамеду подняться по лестнице, но муж заявил, что очень голоден. И теперь, когда Амин убедил, что нет никаких причин для беспокойства, он готов съесть весь ужин, приготовленный его козочкой!
Сказал, но сам удивился. Муна удостоилась именования козочкой! Чудесно! Значит, он не только давно уже принял свою Муну, но и подсознательно отпустил, наконец-то, Латифу! Теперь у него другая козочка!
Стол ломился от выставленных закусок, был и таджин, и даже соленые лимоны, которые у Муны получались не хуже, чем у Халисы. Объевшись, Мухамед с благодарностью посмотрел на жену и с трудом выбрался из-за стола. Предупредив, что завтра они все уезжают в гости к брату, он тяжело поднялся по лестнице и протопал к себе в комнату, немедленно улегся в постель, тут же уснул...
Проходя по коридору, Муна поняла, что Ханин все ещё не спит. Она позвала молодую женщину с собой на кухню, чтобы выпить чаю перед сном. Посуда была уже убрана и помыта.
Две женщины лакомились сладостями, которые у Муны имелись всегда. Ханин слушала рассказ Муны том, что сегодня происходило внизу на площади у бара. Такого Ханин себе и представить не могла.
Муна проговорилась о том, что так беспокоило Мухамеда, из-за чего он даже едва не заболел, свалившись без сил на диван в гостиной.
- Здесь живут двое страшных людей. У них есть бизнес: ремонт автомобилей, в конце улицы стоит их мастерская. Они плохо относятся к Мухамеду. Базилио, которого ты так боишься, безобидный мальчишка рядом с ними, ему не сравниться с их происками.
И Муна поведала, как те двое собирались нарисовать Ханин, Мухамеда тоже – но в смешном виде.
- Меня?! Нарисовать? Аллах! Это же харам! А сфотографировать тоже могут? Я не хочу! О, Всевышний!
- Мы тоже против! Они пытались продать Мухамеду отвратительные рисунки, уверяя, что на бумаге – Мухамед. Но его брат Саид сумел их напугать. Потом они пригрозили, что тебя нарисуют! Угрожали или решили поиздеваться, мы не уверены.
- Как? Они меня даже не видели! И я их тоже! – дрожащим голосом вопрошала Ханин.
Муна объяснила, как. Насколько современное искусство условно: простой черный мазок можно объявить ее изображением.
- Аллах! Мне не стоило прилетать в Бразилию! Дядя Абдул не представляет, что здесь происходит.
- Ханин, не рассказывай дяде Абдулу! Всё, что должен узнать сид Абдул, ему расскажет Мухамед.
- Но дедушка не знает, что у вас есть враги! Изображать людей – харам! - упрямо пыталась возразить гостья.
Муна уже пожалела, что решилась попросить Ханин о молчании. И рассказывать ничего не стоило! Но она постаралась успокоить молодую женщину:
- Всё будет хорошо! Мухамед знаком с теми жуликами уже давно. Сколько лет живет в Сан-Криштоване, столько они соседствуют в районе. Я не знаю, что послужило причиной их неприязни. Наверно, это случилось до того, как я стала женой Мухамеда. Всё! Пора отдыхать! Я устала.
Женщины поднялись из-за стола.
- Ханин, ничего не бойся. Всё будет хорошо. Ты привыкнешь к жизни в пока чужой для тебя стране.
Она улыбнулась марокканке, выходя из кухни, и устало начала подниматься по ступеням лестницы, у которой никогда не было перил. Но Муна восстановила традицию, когда в конце каждой ступеньки на самом краю стояли горшки с цветущими растениями. Мухамед как-то оговорился, что так было заведено у Латифы. Муна оценила это и тоже развела комнатные, точнее – лестничные цветы. Сейчас большинство из растений буйно цвели. Рука у Муны была легкой.
Теперь женщина примеривалась к балкону: не поставить ли и там вазон с глицинией или плетущейся розой? Кажется, Халиса, в бытность проживания их с Амином в доме отца, пыталась вырастить лимонное дерево, о чем говорил засохший кустик в горшке на балконе, отставленный в угол. При переезде в свой дом Халиса почему-то не забрала деревце, а оно зачахло без нужного внимания, потому что Муна не сразу заметила его и принялась заботиться. Но возродить не получилось.
Муна заглянула в комнату, где спал муж. Он громко храпел. Перед тем, как лечь спать, женщина собралась проверить, как спится Абдульчику. Но Ханин ее опередила: малыш плакал, проснувшись от громкой музыки под окном. Успокоив ребенка, укачивая на руках, чтобы мальчик уснул, Ханин сказала, что проследит за малышом, а Муна должна идти отдыхать. Ханин была тверда, и Муна согласилась, что так будет лучше.
Сан-Криштован постепенно погружался в сон. Жители ужинали, смотрели поздние сериалы или футбол по телевизору или отдыхали иначе – кто-то допоздна читал. А потом обитатели района шли спать.
Базилио решил остаться ночевать в подсобке бара. Дона Жура разрешила!
Как и Анинье, которой хозяйка предоставила комнату на втором этаже – бывшую спальню Шанди. Сын практически не ночевал в доме матери уже несколько лет! Вещи Шанди хранились в комнате «на память». А теперь там до дня свадьбы висело платье, в котором Анинья пойдет под венец. Тут же лежала коробка с туфельками, подаренными невесте к свадьбе Мэл и Шанди. Они приезжали не так давно к доне Журе, привезли показать подросших внучек, Шандиньо также хотел увидеться с бабушкой Журой.
Анинья была рада подарку и надеялась, что Шанди с женой придут и на ее свадьбу. А пока она сидела перед зеркалом, которое появилось в комнате уже после переезда Шанди. Девушка, взяв в руку расческу, медленно водила ею по волосам. Завтра ее жизнь изменится! Ей не верилось, что судьба, наконец, вспомнила о ней. В нее влюбились, ее ценили, уважали, не желали знать о ее прошлом, хотя... А что было в ее жизни плохого, за что могло бы быть стыдно?
Нечем ее упрекнуть! Ее редкое участие в делишках Рапазао и Лижейро никому не принесло вреда, никто и не узнал об этом, а она получала небольшую прибыль. Скоро она станет хозяйкой в баре мужа, такой же, как дона Жура. Анинья и мечтать не могла, что ее жизнь так переменится. Девушка чувствовала себя счастливой!
Дона Жура тоже всё ещё ворочалась у себя в комнате. Завтра свадьба Аниньи. Она желала ей счастья и удачи в бизнесе ее мужа. Детишек, конечно. Но праздник пройдет, Анинья переедет к мужу, а кто останется в баре? Они с Базилио вдвоем не справятся. Нужна официантка. Где искать надежную женщину? Это беспокоило дону Журу.
Ноэмия предлагала позвать на «собеседование» дочь доны Сориты. Младшую, не ту, дочь которой получила сегодня «приз зрительских симпатий» за рисунок, так расстроивший Базилио. Тетя той девочки могла бы поработать в баре. Она расторопная, серьезная, только грубовата и сурова, так с посетителями разговаривать нельзя. Впрочем, Жура как раз и ведет себя именно так, чтобы в ее баре никто не забывался. Но она – хозяйка. А официантка клиентам бара грубить не должна, даже если те иной раз могут и «перебрать» со спиртным.
Но других вариантов нет. Жура решила присмотреться к молодой женщине. Вот только дона Сорита тогда не оставит уже ее, Журу, в покое. И капириньо синьоре Сорите нравится, хотя она не пьянчужка. Но дочери покоя не будет. «Застолбит» за собой столик и станет постоянной бесплатной клиенткой. Сколько выпивки и пирожков пропадет, окажутся не оплаченными! Дона Сорита будет приходить, чтобы угоститься. Но ничего! Жура пресечет такое дело, доне Сорите придется умерить аппетит!
Из окна Журы как на ладони были видны окна домов Самиры, Амина, Миро и Назиры. В окне одной комнаты Назиры горел ночник. Там спит, наверно, ее дочка. Скоро у них начнутся беспокойные ночи!
В доме Самиры и Лео светилось окно, за которым было видно, как парочка склонила головы над ноутбуком. И что они там рассматривают? Что ищут? Впрочем, как раз сегодня Журе известно, что могут Самира и Лео искать в интернете: рисунки с выставки!
А вот и окно кухни в доме Амина. Хм, там за столом сидит сын Мухамеда, наверно, ужинает. А его жены стоят по обе стороны от него и, кажется, ругаются! Вот девчонки! Вот вам и две жены сразу! Опять что-то не поделили!
Ноэмия частенько делится с ней семейными неурядицами в доме Амина. Ей передает сплетни болтливый Мустафа. Ревнивые жены никак не поделят мужа и ссорятся из-за каждой мелочи. Вот почему они руками размахивают? То в бока руки упирают? То мужа за плечи тормошат, по очереди хватают. И что не поделили? Никак не смирятся с судьбой. Ну а парень не реагирует даже на касание женских рук. Это не шутки! Сидит и ест, как будто их рядом нет.
Дона Жура зевнула, встала с постели и подошла к окну, чтобы задернуть плотные шторы. Не так давно мэрия установила на площади новый фонарь. И хотя он был намного выше, чем двухэтажные строения на их улице, даже выше местной пальмы, но свет от него шел настолько яркий, что ночью в спальне можно было даже не включать светильник. И да - фонарь мешал спать!
Успокоив себя напоминанием, что двери бара крепко закрыты (она проверила, не доверяя Базилио, который угомонился на старом диване в подсобке), дона Жура со спокойным сердцем легла спать. Завтра ее ждал беспокойный день...
44. Часть 36. Глава 44. Свадьба Аниньи.
Все жители района знали, что у Аниньи свадьба. Не было никого, кто бы не захотел взглянуть на счастливую невесту, побывать в церкви, чтобы увидеть венчание, угоститься в баре доны Журы в честь такого праздника.
С утра продолжилось украшение площади перед баром. Ещё вчера ряды разноцветных флажков протянулись от крыши бара доны Журы до пальмы и фонаря. Теперь расставлялись вазочки с цветами на уличные столики, как и внутри заведения. А над входом в бар повесили гирлянды из разноцветных шаров. Часть инициативных жительниц отправились украшать церковь цветами.
Сплетники гадали, на какой машине приедет к церкви жених, каков он – делились те, кто не раз видел парня с их официанткой. Пусть у Аниньи не было близких родственников, к своему двадцатипятилетию она осталась сиротой и жила в фавеле, но ее родней стали жители Сан-Криштована, которых она знала много лет. Лет десять!
Всем было известно, кто поведет Анинью в церкви к алтарю. Это синьор Эуженио. Уважаемый житель их района, постоянный и всегда платежеспособный клиент бара, никогда не имевший долгов, неконфликтный, знающий предел в выпивке. И Анинья всегда относилась к нему с симпатией, а он по-отцовски - к ней. Вот он и сыграет роль отца, отведя ее к алтарю, и передаст из рук в руки жениху. Выходной костюм синьора Эуженио уже проветривался на балконе. Кто-то увидел, и теперь об этом знали все.
В бар проскользнули мастерицы, которых позвала для невесты дона Жура. Надо ведь и прическу сделать, и макияж наложить, и ногти накрасить, а то накануне Анинье досталось - сколько было посетителей!
Базилио изнывал от любопытства, хотя он выведал уже всё! И платье увидел: шикаааарное! И подслушал, какую прическу Анинья мечтает сделать, но получится ли такая из ее тощего хвостика? В коробку с туфлями от Мэл и Шанди Базилио тайком заглянул уже давно. Это когда дона Жура послала его к ней в комнату за таблеткой от головной боли, но вспомнила, что аптечка в бывшей комнате Шанди – коробка стоит на железном стеллаже на второй полке сверху.
Базилио пошел искать аптечку, а обнаружил рядом с нужной коробкой другую – с туфельками для Аниньи. Красивые! «Золотые», как положено. Как в кино видел.
И хотя свадьба с венчанием намечалась на полдень, то есть уже скоро, но дона Жура не останавливала работу. В бар валили посетители. Их кто-то же должен обслуживать, тем более что Аниньи сегодня не будет. И вообще ее в этом баре в качестве официантки не будет больше никогда! Поэтому Базилио и должен был сегодня работать за двоих. Оплату хозяйка обещала тоже удвоить.
Дона Жура, оставив присматривать за баром Ноэмию, поднялась наверх, чтобы выяснить, как идут дела у невесты, не нужно ли чего.
Здесь кипела работа. Анинья выводила ярким фломастером на белоснежной ткани подола подвенечного платья имя подруги: Анита. Так положено. Не только будет букет невеста бросать, который может поймать и неизвестная гостья в Нитерое, где состоится основное празднество, но и незамужнюю подругу обнадежить. По традиции на подоле платья следует написать ее имя.
Базилио, поняв, что дона Жура ушла проведать невесту, призадумался. Мда... Вот и Анинья выходит замуж, а хитрая какая! Скрыла, что помолвилась со своим парнем больше года назад. Но это стало понятно после того, как официантка назвала дату венчания. А ведь все знают, что в церкви венчание происходит как минимум через год после подачи заявки. Несколько дней назад скрытная Анинья незаметно для жителей района расписалась с женихом Мурилой и получила лицензию на брак. Только теперь стало возможным венчание в церкви.
То, что у Аниньи имелось серебряное обручальное кольцо на безымянном пальце правой руки, мало кто знал. А кто его видел? Приходя в бар, Анинья снимала все украшения, чтобы не мешали работать. Базилио видел кольцо, но девушка отшила любопытного, придумав отговорку. И ведь поверил! Базилио считал Анинью некрасивой, она была такой привычной, нудной, сонной, вредной, что парню не приходило в голову: у коллеги может быть личная жизнь, о которой ему ничего неизвестно.
Вот потому он удивился, когда пошли разговоры о свадьбе Аниньи. А не так давно она отпросилась у доны Журы на брачную церемонию в ЗАГСЕ, которая предполагалась без излишеств, очень скромной. Дона Жура, конечно, была приглашена и не отказалась от такой чести, тем более что со стороны Аниньи никого не было из родственников. А сестра, с которой у Аниньи много лет шли споры из-за жилья в фавеле, прийти не захотела. Или не была приглашена?
Жура строго проследила, в чем отправилась на регистрацию брака ее официантка. Узнав секрет, Самира привезла девушке изысканное платье от Жади, пусть и не новое, но которое та решила подарить невесте. С макияжем в присутствии доны Журы удалось не переусердствовать, прическа тоже оказалось скромной – волосы были завиты и распущены, хотя предполагалось, что будут убраны в пучок.
Даже с украшениями повезло. По традиции в ушах или на шее должны быть жемчужины. Серьги с жемчугом Анинье одолжила опять же дона Жура. А туфли под цвет нежного кремового платья дала для церемонии Самира. Когда-то их ей покупала тетя Жади. В них она вместе с Жади побывала на нескольких праздниках. Но Самира не была любительницей лодочек на высоких каблуках. Кроссовки, сандалии, спортивная и другая легкая обувь – вот это для нее.
Никому ничего не рассказывая, на церемонии вместе с доной Журой побывал и Лео – в качестве фотографа. Вместе с Самирой, разумеется. И как бы Базилио не расспрашивал, никаких подробностей от них узнать не смог. Обиделся. Но дона Жура поделилась с Ноэмией, а та и сама расспросила Анинью, и уши Базилио всё прекрасно услышали.
Если не будет светской церемонии, где молодожены получают также брачную лицензию, то есть свидетельство о заключении официального брака, то пастор не станет венчать, просто откажется совершать литургию. Только после этого священный союз может быть одобрен церковью.
Войдя, дона Жура обнаружила, что прическа у Аниньи уже сделана, макияж тоже нанесен. Осталось только накрасить ногти и облачиться в белое платье.
- Смотрите, не слишком задерживайтесь. Чтобы в церковь опоздать минут на десять, как принято, но не больше. Синьор Эуженио уже готов, я издали увидела, что он идет к бару.
- Мне сказали, что костюм с его балкона уже исчез! – взволнованно ответила Анинья. Обычно она такая сонная, а сегодня Жура видела искренние эмоции на лице девушки.
- Вот-вот! Кто тебе звонит? Не отвлекайся, Анинья! – посоветовала она.
- Это дона Назира, - с удивлением подняла глаза от экрана невеста.
- Ответь!
Оказалось, что дона Назира просит ее прийти к ней на минутку, чтобы забрать подарок, который к свадьбе приготовила соседка.
- Подарок? Дона Назира, но вы же мне сделали уже подарок! Теперь у меня есть чудесный золотой браслет! Я надену его на руку в церковь!
Но лара Назира сказала, что к браслету имеются серьги - это всё из одного набора! Поэтому она хочет подарить ей и серьги!
Разве могла бы Анинья отказаться? Нет, конечно, но и дона Жура кивнула на дверь: иди!
- Но долго не задерживайся! Падре молодой и принципиальный – опоздаешь на полчаса, так он может и отменить венчание.
- Нет-нет! Я быстро!
И Анинья с макияжем и свадебной прической промчалась мимо Базилио через зал на улицу и устремилась к двери дома доны Назиры, которая, конечно, ее уже поджидала внизу. Провела наверх, усадила за стол, предложила чаю. Но Анинья бросила взгляд на часы и сказала, что меньше чем через час ей нужно быть в церкви.
Серьги, такие замечательные, роскошные, просто изумительной красоты, лежали на столе рядом с блюдом с печеньем. Но Анинья не осмелилась протянуть руку и забрать. Прежде, как оказалось, ей предстояло выслушать от доны Назиры наставления.
- Вот послушай меня: чтобы твоя семейная жизнь была долгой и счастливой, я расскажу, что ты должна делать, а чего всеми силами обязана избегать...
И в точности, как это получалось у дяди Абдула, Назира заговорила назидательным тоном, подняв вверх указательный палец.
- В моей религии считается, что жены будут одними из обитателей Рая, если они являются любящими, много рожают и ухаживают за своими мужьями. А если такая жена увидит мужа сердитым, то положит свою руку на его руку и скажет: “Я не сомкну глаз, пока ты не будешь доволен”»
- Я собираюсь стать хорошей женой для Мурило! – нетерпеливо, но вежливо ответила на это Анинья. Но Назира продолжала, услышав слово «хорошая».
- На наших свадебных церемониях обычно произносят фразу с напоминанием о том, какая жена считается хорошей: «Та, которая радует своего мужа, когда он смотрит на нее, которая повинуется ему, когда он повелевает ей, и которая не поступает и не расходует свое имущество так, как ему не нравится».
- Я знаю, у нас так же считается.
- Проверь, есть ли в тебе такие черты, и если нет, то постарайся приобрести их для того, чтобы снискать благоволение мужа. Сделай это ради себя, своего мужа и своих детей, для спокойной и счастливой жизни на земле и после смерти.
- Я поняла, дона Назира!
Но соседку было не остановить:
- Если муж вернулся домой в неважном расположении духа из-за неприятностей и забот, тяготящих его, и получил радостный прием, успокоение и поддержку жены, то такая жена...
Наставления лились из Назиры, а Анинья, видя, что время истекает, и она уже опаздывает, не знала, как ее остановить и уйти. Она не может опоздать на венчание!
Дона Жура выручила, позвонив Анинье и сказав: «Ты скоро? Пора выходить!» Только после этого Назира умолкла, отдала от всей души подарок – обещанные серьги, страшно сожалея, что не сможет присутствовать в церкви на венчании.
- Но Миро пойдет! И дона Ноэмия тоже мне расскажет, как всё прошло. Иди, Анинья, и будь счастлива! И помни, о чем мы говорили. Те женщины, которые войдут в Рай за благодеяния на земле, станут там красивее гурий!
- А кто это? Гурии? – удивилась Анинья, которая никогда не слышала о них.
Но Назира сказала, что объяснит потом, когда Анинья выберет время навестить их в Сан-Криштоване уже после свадьбы.
Анинья успела вдеть золото в уши, поблагодарила и ретировалась в бар. Предстояло надеть белое платье и золотые туфельки.
Назира же вышла на балкон, чтобы проводить Анинью и понаблюдать за приготовлениями к празднику. Свадьба пройдет как на площади перед баром, куда после венчания должны заглянуть молодые, после чего отправятся в Нитерой, где их ждет банкет.
...И вот дона Жура закрыла бар и вместе с доной Ноэмией, Мустафой и Базилио отправились в знакомую церковь. Туда же повалили и все любопытные, которые надеялись попасть даже внутрь, если окажется, что есть свободные места.
Назира проводила Миро, сетуя, как ей теперь трудно передвигаться даже по дому, спускаться по лестнице! Но когда начнутся танцы, она постарается выйти на улицу.
Мухамед, который передумал уезжать на весь день к брату, стоял на пороге магазина и осуждающе поглядывал на балкон с Назирой.
Но ей самой, а не с чужих слов, хотелось увидеть невесту во всей красе, ее платье, туфельки, которые ей подарила дочь Лукаса, а Анинья похвасталась ей.
Жених прислал за Аниньей и синьором Эуженио машину, на которой она и уехала в церковь. Это после того, как большая часть местных жителей уже отправилась в костёл.
Дона Жура, войдя в церковь, оценила, как красиво соседки украсили цветами зал, где пройдет церемония.
Время поджимало. Родители жениха были на месте. Жених прошел с мамой под руку, мать оставила его перед столом священника, сама отошла в сторонку. Мурило выбрал себе трех свидетелей, а свидетельницы со стороны невесты были оговорены заранее, хотя по принятым правилам их выбирать положено тут же в зале. Все девушки были в однотонных платьях разных ярких цветов. И это хорошо: похожих быть не должно, это плохая примета!
- Смотри, жених-то волнуется! Как будто наша Анинья передумает или сбежит в последний момент! Жених не красавец, но... обаятельный! – шепнула дона Ноэмия подруге, занимая место на лавке среди гостей. Мустафа тоже был здесь. Базилио устроился рядышком. А дона Жура прошла к алтарю на место для родственников невесты.
Зал был забит до отказа. Приехали и гости, друзья и родственники жениха. Но все-таки местных было намного больше. Звучала живая музыка. Лео прохаживался перед первыми рядами зрителей, так как он должен был сделать фотографии венчания. Лео был деликатен, потому что им съемку в церкви разрешили, хотя не каждой паре это положено. Но дона Жура смогла уговорить падре и получить разрешение. Самира заняла место и для него – на всякий случай.
По залу разнесся приглушенный гул голосов: машина с невестой подъехала к церкви! Опоздала ровно на десять минут!
Распахнулись двери, и на пороге выросли невеста с синьором Эуженио. Зал встречал их, приветствуя стоя. Зазвучала торжественная музыка, и синьор Эуженио медленно повел под руку Анинью, чтобы перед алтарем передать ее в руки будущего мужа.
За ними шли две маленькие девочки в нарядных платьицах, которые разбрасывали цветочные лепестки из корзины. Жених, улыбаясь, ожидал невесту, стоя рядом со свидетелями. Дона Жура стояла на месте названной матери рядом с тремя подругами Аниньи из Сан-Криштована и смотрела на приближающуюся невесту. На глазах женщины выступили слезы, потому что Жура почувствовала и впрямь, что была для девчонки почти матерью.
Наконец, жених и невеста встали у алтаря лицом к священнику. Началась литургия, после которой священник прочитал небольшие фрагменты из Библии и произнес проповедь, посвященную важности церковного брака, роли каждого из супругов в семье, необходимости внимательного воспитания детей.
Затем священнослужитель начал задавать вопросы будущим супругам о наличии каких-либо препятствий для вступления в брак:
- Пришли ли вы в храм добровольно, и является ли ваше желание вступить в законный брак искренним и свободным?
Мурило и Анинья ответили оба «да».
- Готовы ли вы хранить верность друг другу в болезни и здравии, в счастье и в несчастии, до конца своей жизни?
- Да!- ответил жених.
- Да!- вторила невеста.
- Имеете ли вы намерение с любовью и благодарностью принимать детей, которых пошлет вам Бог, и воспитывать их согласно учению церкви?
- Да! Да! – почти разом отвечали жених и невеста.
Затем молодожены подали друг другу руки, стоя лицом к лицу, и прочитали супружеские клятвы, дали обет верности. Сначала это совершил жених, следом за ним – невеста.
После клятвы главный свидетель жениха подал ему обручальные кольца, и Мурило надел кольцо на безымянный палец Анинье, а она – ему тоже на безымянный палец левой руки. Было заметно, как ей страшно уронить кольцо, ведь это очень плохая примета, такой брак долго не продлится!
Священник произнес молитвы и благословил новобрачных. И вот уже новоиспеченные супруги расписались в учетной церковной книге.
Церемония продлилась около часа. Жура, глядя на такую знакомую Анинью, понимала, что та как будто не в себе. Не верит, что это происходит с ней на самом деле.
Сидевшая в первом ряду дона Ноэмия прокомментировала на ухо мужу:
- Наверно, невеста чувствует себя участницей одного из сериалов. Всё, как в кино: цветочное убранство церкви, молодой падре без бороды, музыка, скамейки.
В ответ мужчина что-то пробубнил. Наверно, о том, что у них в Марокко всё было бы не так.
Зрители в храме сидели тихо, с интересом рассматривая и чудесное платье невесты – модель простая и открытая, платье длинное, но легкое. В Бразилии такая жара, что без декольте свадебных платьев не бывает! Мастерицы постарались, и у невесты была замечательная прическа, как и удачный макияж. Анинья в таком виде казалась настоящей красавицей!
Украшениями стали подаренные Назирой серьги и некогда её же необыкновенной красоты золотой браслет с многочисленными висюльками. Зеваки и сплетники заметили и запомнили именно их.
И туфельки, конечно, эти удивительные золотые туфельки на высоких каблуках! Именно такой цвет обуви сулит невестам успешное заключение брака и счастливую, полную любви семейную жизнь!
Базилио жгло любопытство, надела ли Анинья нижнее белье? А что? Всем известно, что в последнее время бразильянки приходят на свадебную церемонию в церкви в свадебном наряде, но без нижнего белья. Это из-за суеверия: брак без трусов окажется прочнее и долговечней. Анинья суеверная, Базилио знает! Значит, трусов на ней нет!
А ещё его снедало желание узнать, чье имя Анинья написала на подоле платья. Это давняя традиция среди невест - писать на внутренней стороне подола свадебного платья имена пока еще одиноких подруг. Считается, что такой свадебный обряд помогает незамужним девушкам максимально быстро наладить личную жизнь!
В его представлении имен могло быть три, одно из них: дочь доны Элены Флоризинья, затем старшая дочка доны Селины Флавия, которой уже под тридцать, и ещё Анита, оставшаяся совсем одна после смерти родителей. Все они были приятельницами Аниньи. Так кто же из них? Или Анинья всех троих записала? Базилио не нравилось, когда что-то оставалось для него загадкой.
Но он и в церкви держал ухо востро, не только наблюдая за церемонией венчания. Вот и сейчас он услышал, как дона Ноэмия со смешком проговорила Мустафе:
- Я думала, жених Аниньи приедет к церкви на осле! Забыла спросить у девчонки: участвовал ли Мурило в старой традиционной забаве: усмирении осла, принадлежащего отцу невесты. Правда, у Аниньи нет отца, у нее осталась только сестра, с которой она много лет ведет ругается из-за части развалины в фавеле. Видишь, она не пришла на венчание! – прошептала Ноэмия, осторожно оглядывая зал. Но все лица на их стороне зала были ей знакомы, а на скамейках на стороне жениха она никого не знала, но и похожей на сестру Аниньи там не было.
Венчание прошло без происшествий: ни кольца не уронили, ни лента с платья невесты не упала. Ноэмия видела, как старались молодые бережно и аккуратно обмениваться обручальными кольцами.
Став мужем и женой, о чем сообщил им священнослужитель, молодые пошли по дорожке между скамьями, но перед ними опять шли маленькие девочки, рассыпающие лепестки роз.
Перед церковью стояла кавалькада машин, украшенная цветами и бразильскими флагами.
Часть машин отправилась с Нитерой, а Мурило и Анинья сначала должны были побывать на празднике, который для них устроили дона Жура и жители района.
К ним в машину сели дона Жура и Лео, который должен был успеть запечатлеть все важные моменты на свадьбе. Самира и дона Ноэмия с Мустафой и Базилио пешком направились на свою улицу.
Самира не теряла времени даром, собирала материал для статьи о молодежных свадьбах в Бразилии и истории брака в стране. Поэтому старалась как можно больше обсуждать разные вопросы, касающиеся свадеб и венчаний, расспрашивать и слушать.
Базилио выглядел франтовато.
- Красавец! – одобрила дона Ноэмия.
- Молодец! – поддержал Мустафа, похлопав несколько раз парня по спине.
Но в ответ услышали от него жалобу, что он не хотел так одеваться, его дона Жура заставила. Это не его рубашка, она осталась от негодяя Тьяо, помните такого? Его давно убили, а вещи так и завалялись в подсобке невостребованными. Доне Журе выбросить их было жалко, они почти новые, вот и швырнула огромный сверток на полку в подсобке, где одни коробки с овощами сменяли другие.
- Так и носи, Базилио! Какая рубашка! И галстук! Ты теперь можешь жениться! - пошутила Ноэмия, и оказалось, задела за больное место.
- Упустил я свое счастье! Видели, какой Анинья оказалась? Красотка! Если бы у меня был свой бар, я тоже на ней женился бы.
- Вот ты какой, Базилио! Рассмотрел, наконец, коллегу! Раньше надо было думать. Теперь она замужем.
- Так у меня и бара нет!
Так они болтали по дороге к бару.
А там уже шло веселье! Даже в отсутствие молодоженов на площади танцевал народ и орала музыка. Самба, сальса, босанова. Но все были в ожидании молодоженов!
Наконец, они прибыли, а с ними дона Жура и Лео, который тут же начал делать снимки, едва Анинья ступила из автомобиля на площадь. Мурило подхватил жену под руку, и они пошли по мостовой к бару, где стоял столик для молодых.
Жура немедленно открыла бар, куда хлынул поток жаждущих выпить, но сразу же на улицу вынесли и столики с бесплатными напитками и тарелками с бутербродами и легкими закусками, с выпечкой, которую приготовила Ноэмия и сама, и заказав у Халисы.
Только теперь жена Амина, наблюдая за чужой свадьбой из окон кондитерского цеха, догадалась, что могла бы заработать намного больше, если бы ей достался заказ на выпечку для свадьбы. Она испекла несколько противней с «рожками газели», продав Ноэмии огромный бумажный пакет печенья, но оказалось, что дона Ноэмия старалась для доны Журы.
Амин уверил, что Ноэмия не заработала на заказе, отдав выпечку бесплатно в качестве подарка. Они с Журой давно знают и любят Анинью. Халисе не верилось, что вот так – даром отдали столько выпечки на общий стол! Но эти бразильцы такие странные! И свадьба у них не такая, как бывают свадьбы в Марокко.
Если Эмми спокойно вела наблюдение за людьми на празднике, то Халиса вертелась от окна к столу с тестом и печам и обратно, успевая подмечать интересные моменты.
Но и Назира прочно заняла наблюдательный пост на балконе. Вот и машина подъехала, из которой вышли молодожены, выбралась дона Жура. Вот и музыканты оживились и заиграли не самбу, а босанову. Ноэмия говорила, что это пожелание невесты. Анинья любит босанову! Это в ее честь.
Лара Назира видела, как в толпе кружат те парни, которых Самира и Ноэмия называют жуликами. Один из них Рапазао, другой – Лижейро. Опять один из них явился с папкой под мышкой, у другого – сверток, из которого выглядывают кисти. Назира вспомнила рассказ Эмми, как Амин переживал из-за шантажа этих самых «художников», которые то рисунки предлагали Мухамеду купить, то угрожали их Ханин нарисовать! Что они задумали теперь?!
Назира не знала, насколько оказалась права! Едва из церкви вернулась дона Жура, а молодые остались за выделенным для них столиком наблюдать за танцами и весельем жителей, жулики тут же подступили к хозяйке заведения с новыми предложениями, понимая, что без ее веского слова и позволения им делать на ее празднике ничего нельзя.
- Мы можем написать портрет молодоженов! – с пафосом произнес Рапазао.
- Нет! – отрезала дона Жура, будучи пока ещё в прекрасном расположении духа. – Разве утром я не ответила совершенно понятно: не нужно делать никаких портретов Аниньи. А теперь вы подкатываете с просьбой намалевать портрет уже не одной Аниньи, а с мужем? Убирайтесь!
- Мы свободные творцы и можем рисовать, кого захотим! – заносчиво, но быстро и трусливо болтнул Лижейро и тут же попятился из бара.
- Нет - так нет, - развел руками Рапазао, когда Жура грозно повернулась к ним после слов Лижейро, насупливая брови и упирая руки в бока.
- Уходим, - скомандовал вполголоса Рапазао приятелю и быстро зашагал к выходу. Но Жура знала, с кем имеет дело. Оставив стойку на Базилио, она вышла следом за жуликами, чтобы убедиться: эти двое не станут приставать к молодоженам.
Рапазао, отойдя на безопасное от бара расстояние, предложил приятелю:
- Вот что мы сделаем: Нарисуем парочку с женихом и невестой, потом предложим им выкупить рисунки. Заплатят же они мужу Самиры за фотографии, которые он сейчас для них нащелкает. Его они наняли, а мы сами по своей воле нарисуем. Так мы же ЖИВОПИСЦЫ! Это для них честь должна быть! Наши картины через много лет могут стоить миллионы! Как картины этого... как его там.., который ухо себе отрезал?
- Понял! – взбодрился Лижейро. – Но как мы узнаем адрес, где теперь будет жить Анинья? Эх, Базилио не позвали на свадьбу в Нитерой!
- Нитерой? Вот и адрес. Думаешь, там трудно найти бар, хозяин которого недавно женился? – сообразил Рапазао.
Они сложили свертки и папку под пальму и слились с толпой танцующих.
Над Сан-Криштованом разливалась мелодия босановы. Перед этим громко и ритмично раздавались удары барабана. Барабанная установка должна отбивать ритмы самбы. Свадьба – это как карнавал. Музыка на свадьбе здесь так же важна. Она должна быть громкой, энергичной и зажигательной. Но босанова была знакома и любима всеми. Тем более – если так пожелала невеста. Не было живого оркестра, нанятых музыкантов, но праздник согласился вести местный парень в качестве ди-джея. А колонки у доны Журы были хорошего качества. Музыка из них звучала громко, слышно было далеко.
Танго, сальса, самба — все эти танцы знает практически каждый житель страны, поэтому веселятся все от души. Громкая веселая музыка стихает на празднике всего лишь один раз, в момент, когда молодожены собираются танцевать свой первый вальс.
Так и случилось. Анинья и Мурило прошли в вальсе круг, а потом настало время традиционной туфельки. Так как с разрешения доны Журы возле бара был сооружен небольшой невысокий постамент, где любой желающий может показать свое искусства танцев, туда и положили в центр снятую с ноги Аниньи золотую туфельку. Гости на свадьбе по традиции должны щедро осыпать обувь невесты монетами или купюрами, желая благополучия и богатства созданной семье.
Собрав деньги и поблагодарив жителей района, пришедших их поздравить, Мурило и Анинья, выпив по бокалу шампанского, сели в автомобиль и покинули место праздника. Привязанные к заднему бамперу пустые консервные банки звонко прогремели по камням мостовой. Анинья махала всем рукой из машины. Мурило - тоже.
Дона Жура сначала не собиралась ехать в Нитерой, отклонив приглашение. Но через некоторое время, когда веселье у бара было в разгаре, напитки лились рекой, а закуски давным-давно закончились, к бару снова подкатил, с трудом продираясь сквозь толпу, автомобиль. Приехали за доной Журой, Лео и Самирой. Назира, как и жены Амина, видели, что они садились в машину.
В баре за хозяйку осталась по просьбе подруги дона Ноэмия. Это была огромная ответственность! Но как не помочь подруге? А когда Жура вернется из Нитероя, расскажет, как прошла свадьба на территории жениха. Там ведь устраивали банкет в местном кафе.
Ноэмия прежде всего отыскала любимца Журиньи – наглого рыжего кота Файера. Не дай Бог, если он пропадет! Поганца уже пытались украсть. Но кот такой тяжелый, крупный, но и Базилио был начеку. Он-то и поднял тревогу! Злоумышленника догнали, схватили, приволокли в клуб на расправу хозяйке. Дона Жура в сердцах отхлестала похитителя мокрым полотенцем!
Дона Ноэмия позвала кота, произнеся волшебное слово «печенка». Рыжий хитрец тут же шустро выбрался из-под дальнего столика и внимательным взглядом всмотрелся в лицо Ноэмии.
- Сиди и никуда не уходи! – строго велела Ноэмия, выдавив в кошачью плошку корм из пакетика. Она направилась к выходу, кот последовал за ней. И пока Ноэмия высматривала в толпе Мустафу, обнаружив его, конечно, у двери «Волшебной лампы», кот добрался до той человеческой особи, которая часто бывала у хозяйки, потерся о ее ноги на всякий случай, но был небрежно отодвинут ногой в сторону.
Обиженно пройдя с вальяжным видом мимо женщины внутрь бара, но не подходя к миске с кормом, кот разлегся под стойкой бара, где его могли бы затоптать посетители, но все старательно обходили всем известное и любимое животное Журы. Файер лежал на боку и невозмутимо вылизывал лапку.
Танцы и веселье продолжались, но все знали, что когда вернется дона Жура, то и тогда танцы не закончатся. Свадьбу празднуют до утра! Даже если невеста и жених находятся в другом месте.
За праздником, стоя у окна на расстоянии, с которого ее не могли увидеть с улицы, наблюдала и потрясенная Ханин. Такого она в Марокко не видела. Вот какие в Бразилии свадьбы! Музыка ей не нравилась. Очень громко! Но вот заиграли босанову. Ханин поняла, что эту мелодию она слышала! Там, в Агадире, когда она вместе с другими женщинами крутила древние жернова, перемалывая косточки, чтобы выжать аргановое масло, у одной работницы был радиоприемник, на котором они иногда слушали музыку. Она точно слышала эту композицию! И она понравилась ей ещё в Марокко, хотя и не была марокканской.
Ханин боялась подойти ближе к окну, потому что тот любопытный наглец из бара то и дело посматривал вверх, как будто караулил, когда же ее увидит. Потом до Ханин дошло страшное: а ведь Муна сказала, что парень из бара – тоже художник вроде бы! А если он высматривает ее, чтобы увидеть лицо? А потом как нарисует! И получится похоже! И если даже не будет похоже, так все равно это харам! О, Аллах, за что ей опять невзгоды?
Ханин все-таки снова немного приблизилась к окну, скрываясь за шторами. Аллах! Там веселится муж лары Назиры. Она видела его только раз и мельком, но запомнила. А самой Назиры нигде не видно. И это правильно! Замужняя женщина, тем более беременная, должна сидеть дома!
В толпе с дорогим фотоаппаратом мелькал Лео, но потом уехал с женщиной из бара и Самирой на машине вскоре после отбытия жениха и невесты.
Ханин ужасалась, рассматривая белое платье невесты, у которого не только не было рукавов, но и плечи, и шея были обнажены! Замужняя теперь женщина, а стоит полуголая! Неужели здесь так принято на свадьбах?
К ней подошла Муна, испугав неожиданным появлением. Она спокойно подошла к окну и прильнула к стеклу.
- Да, интересно понаблюдать за соседями.
Она прищурилась, кого-то увидев.
- Дона Ноэмия, жена Мустафы, стоит на пороге бара и кого-то ищет.
- Жена Мустафы? – невольно переспросила Ханин.
- Да. Вон там, полюбуйся на нее. У этой женщины очень длинный язык. И если тебе однажды придется с ней общаться, то не рассказывай при ней ничего лишнего. Иначе потом она все твои слова перескажет хозяйке бара, они близкие подруги. А в баре их услышит Базилио и насплетничает всему району.
«О чем я могу разговаривать с женой Мустафы?» – подумала Ханин, но с Муной обсуждать это не стала. Спросила:
- Неужели здесь всегда ходят в таком виде? Женщины в кофтах без рукавов и очень коротких платьях и юбках. Мужчины – харам какой! – в трусах, некоторые даже без маек и футболок! Мне придется или сидеть в доме, или ходить с закрытыми глазами.
- Да, здесь жарко, люди привыкли легко одеваться, у них так принято. Это их традиция. Но есть ещё и карнавал. Но тебе пока не стоит даже знать об этом. Ближе к дате ужасного события мы тебе расскажем, что там происходит.
- Карнавал, - тихо повторила внучка дяди Абдула, припоминания услышанный в самолете разговор двух туристов, сидевших за ее спиной. Она-то думала, что они обсуждают фантастический фильм, где ещё и разврат показывают. Наслышана Ханин о таком кино! А это, оказывается, правда, если Муна предупреждает, что о карнавале лучше пока не говорить?
Там, внизу, она видела и дочь Мухамеда Самиру, с которой ее мельком недавно познакомили. Самира, та самая скандалистка. Журналистка, не пожелавшая выйти замуж. Выгнанная отцом из дома. Не ее ли комнату она занимает?
Как здесь странно всё. Дедушка Абдул так ругал бар, где торгуют спиртным, но почему-то все родственники сида Абдула купили дома как раз рядом с баром. Вот там – дом Назиры, там живет Амин с женами, там – Самира, а до нее дом получила от Мухамеда его бывшая жена Латифа. Даже Мустафа с бразильской женой живет вон в том доме! Он виден из ее окна не весь, только угол дома, но все равно. А почему так?
И почему сид Мухамед передумал ехать к брату, который живет в огромном доме в районе, где невозможна такая громкая музыка? Муна так рассказывала, она не раз уже бывала у Саида и его жен в гостях. Ханин ожидала, что в доме Саида, второго двоюродного дяди Ханин, ее познакомят с его женами. Их две, живущих в разных домах. Но ради знакомства все могли собраться в доме Саида.
С Саидом и его второй женой живет дочь от брака с Жади, нещадно ругаемой дедушкой. Кажется, Жади - страшная женщина, одалиска, какие редко встречаются. Вот и дочь разведена, а родила мужу двух детей. Бедные малыши! Муна проговорилась, что это близнецы, одного из них украла женщина из Мекнеса, жена ее бывшего мужа. Ханин много раз возвращалась к этой истории, захотела, наконец, увидеть Хадижу. Какая она? Столько было разговоров о Хадиже и ее матери в доме дедушки!
Муна сказала, что Хадижа и жены Саида иногда приезжают в Сан-Криштован, когда брат Мухамеда решает заглянуть в гости. А к Самире и ее мужу приезжают Жади и другие ее родственницы. А вот родню ее мужа Лео никто не видел: ни его мать, ни бабушку, которая есть по словам жены Мустафы. Его семья когда-то жила в Сан-Криштоване, отчим – в доме, где теперь поселилась лара Назира. Мустафа был знаком с Эдвалду, отчимом Лео, который держал на их улице швейную мастерскую, ателье по пошиву мужской одежды. Мустафа его не забыл!
Мустафа! Опять Муна его упомянула. Ханин было страшно даже мысленно произносить имя Мустафы. Он ей не понравился! А если Мухамед и Саид не захотят искать ей мужа в Сан-Паулу, а решат выдать замуж за Мустафу, тогда что делать? Но он, кажется, не интересуется ею. Она прожила в Бразилии несколько дней, но ее мнение не изменилось: ей здесь не нравится! Ни город, ни люди, ни Мустафа!
Когда Муна ушла, Ханин снова очень осторожно выглянула на улицу, обратив внимание, что на пороге магазина, который почти не виден из ее окна, стоят двое: Мухамед и Мустафа. И к ним почти пробралась сквозь толпу дона Ноэмия, та, которая, по словам сида Абдула, и готовить-то не умеет. Стала мусульманкой, чтобы выйти замуж за Мустафу, а пять раз в день не молится! Тоже ужасная женщина! Как Жади и Самира, как Назира. Нет, о Назире она не хотела так думать. Они пообщались, и Ханин пришла в голову мысль, что дедушка может ошибаться. Тетю Назиру могли оклеветать, наконец. Она же тетя Ханин, двоюродная тетя! Она понравилась Ханин, как и Муна.
...Пока Ханин сверху высматривала знакомые лица, Мустафа поговорил с женой, которой было страшно оставаться одной в баре. Такая ответственность! Она попросила мужа побыть с ней в баре до приезда Журы.
- В баре? Там, где торгуют спиртным?! – ужаснулся Мустафа. Но и Мухамед его твердо поддержал:
- Брат, не ходи туда! Это харам. Ничего не случится, пока доны Журы не будет каких-то пару часов. Там Базилио, а он тот ещё фрукт. Поэтому лучше стой рядом со мной! Я тебя не отпускаю! Ты мой работник, а не доны Журы.
Раздосадованная Ноэмия ушла, пригрозив Мустафе ничего ему не рассказывать из того, что услышит от подруги. Он обиженно потоптался на месте, но против Мухамеда не пошел. А тот стоял и молча радовался маленькой победе над одалиской. Мустафа покосился на приятеля. Мухамед перебирал в руках четки, упирая острый взгляд в бар, куда удалилась Ноэмия. И тут Мустафа заметил!
- Мухамед, смотрю на тебя и вижу поразительное сходство! Думал, что мне это напоминает? Почему такое чувство, что я где-то уже это видел? И сейчас понял! На той картине! Ты стоишь на пороге магазина с четками в руках точно, как на картине синьора Олаву!
- Аллах! Мустафа, что ты говоришь такое! Не похож я на злосчастный рисунок! Не выдумывай!
Мухамед занервничал, задергался, убрал четки в карман и решил вообще закрыть магазин. Посетителей полно, а вот покупателей нет. Нечего им тут экскурсии устраивать! Хватит!
- Мустафа! Помоги закрыть жалюзи и иди к Ноэмии. Но только сядь за столик перед баром! Не стоит заходить туда, где продается алкоголь. Согласись, Мустафа! Это харам.
Так и сделали. Закрыв жалюзи снаружи с помощью Мустафы, сам Мухамед решил не пробираться сквозь толпу от магазина к дому, а нашел ключ от двери внутри запертого магазина, через которую можно было попасть в дом. Этим ходом теперь редко пользовались.
Проход стал неудобным, потому что из-за пристроенных двух маленьких комнаток наверху ход сделался настолько узким для сильно поправившегося Мухамеда, что приходилось подниматься из магазина прямо на второй этаж бочком, т.е. поворачиваясь боком. Но и тогда живот упирался в противоположную стену. И рабочая джеллаба оказывалась каждый раз запачканной побелкой. А он ещё боялся ее порвать или протереть до дыр. Но сегодня решился воспользоваться таким путем.
Базилио видел, как уходил от закрытого магазина Мустафа, вскоре очутившийся перед дверью бара, но не посмевший войти внутрь. А куда исчез синьор Мухамед? Но толпа празднующих свадьбу Аниньи только росла, и уже рассмотреть кого-то в толпе было нереально.
Ноэмия, увидев появившегося у входа в заведение мужа, тоже вышла на улицу, постаравшись удалить из бара всех, кто уже расплатился за напитки. Нечего сидеть внутри! Пусть на свежем воздухе пьют и веселятся!
Громкая музыка не позволяла нормально расслышать, кто что говорит, мешала беседе. Но что поделать, если Мустафу невозможно заставить войти в бар, где всегда есть свободный столик, за который могла посадить посетителя только сама дона Жура. Для вип-посетителей, так сказать.
Поэтому Ноэмия не стала уговаривать упрямца-мужа, но показала ему открытку – приглашение, которое осталось у нее из толстой пачки открыток, разосланных Аниньей гостям.
- В Бразилии на свадебных банкетах никогда не бывает незваных гостей, потому что гости приходят по приглашениям. Это у вас в Марокко могут приходить хоть со всей улицы! И звать никого не надо, так ведь, Мустафа?
- Так, Ноэмия! Но в Сан-Криштоване точно так же!
- Потому что, дорогой, это просто танцы, а не банкет. Ты взгляни, какое миленькое приглашение. Простенько, но со вкусом! Почерк красивый. А девчонка хотела, чтобы приглашение было в розочках, чтобы полностью в цветочках, но красочные открытки стоят дорого. Однако простые открытки как раз выглядят дорого.
- Это Анинья так красиво пишет? – удивился Мустафа.
- Нет, конечно! Приглашения должны быть написаны от руки, но невесте совсем не нужно обладать навыками в чистописании. Молодые просто обращаются к одному из многочисленных каллиграфов ; людей, специализирующихся на написании свадебных приглашений. У Аниньи ужасный почерк. Только дона Жура способна разобрать.
Потом Ноэмия вынесла мужу поесть. Не поджарку, конечно, но быстро наструганный салатик и остывшие утренние пирожки. Они выпили по чашке сваренного ею кофе. Пришлось подкормить заодно и голодного с самого утра, забегавшего Базилио. Парень даже сок себе не успевал налить!
...И пока на площади у бара длилось веселье, а кто-то счел за лучшее наблюдать за происходящим из окон, дона Жура с Самирой и Лео находились в Нитерое. Но время шло, наконец, и они вернулись в Сан-Криштован!
- Ох, Ноэмия, сначала выпью-ка я кофе! – проговорила изможденная дона Жура, обмахиваясь новеньким ярким веером, недавно приобретенным в ближайшем торговом центре.
Самира и Лео сразу же ушли домой. Им хотелось поскорее разобраться со свадебными фотографиями, чтобы отдать их Анинье для свадебного альбома.
Заняв самый лучший столик, где никто не мешал вести беседы, но в то же время у Журы имелся полный обзор как внутреннего помещения, так и возможность видеть происходящее на улице, хозяйка бара поняла, что ей следует прежде всего утолить жажду.
– Анинья! Ани..., - громко позвала она и осеклась, опомнишись. Всё! Какая Анинья? Нет больше никакой Аниньи!
- Базилио! Принеси кофе!
- Дона Жура, я не умею варить его так, как вам нравится! – заныл официант.
- Ладно! Сама сварю, но позже! Тогда принеси мне бутылку минеральной воды. Из тех бутылок, что стоят под барной стойкой! – командовала Жура в собственном заведении, не имея сил встать.
Дона Ноэмия, сгорая от любопытства, с нетерпением ожидая рассказ о свадьбе в Нитерое, сама принесла с указанного места бутылку с минеральной водой. Потом и сок быстро сделала из фруктов, которые пока ещё стояли на полке рядом с бутылками кашасы.
- Вот, Журинья, пей сок или минералку, а потом всё-всё рассказывай! – присаживаясь за тот же столик, что и Жура, проворковала Ноэмия.
Женщины уселись поудобнее, предвкушая возможность от души посплетничать. Но был замечен Базилио, вынужденный не столики протирать, а отпускать кашасу и капириньо некоторым завсегдатаям, которым и праздник был нипочем, только бы налили выпить. Парень переместился от центра барной стойки ближе к их столику.
- Понятно, Базилио. Уже настроил свои локаторы на прослушку наших разговоров! Базилио, подойди! – велела дона Жура.
Тот отчего-то обрадовался и немедленно оставил рабочее место.
- Вот что, парень: завтра на место Аниньи выйдет Флавия, дочь доны Селины. Так вот, опыта у девчонки никакого. А ты у меня работник с огромным стажем работы! Для новенькой будешь наставником. Ты понял? Поэтому веди себя достойно. Учи Флавию, давай полезные советы, открывай секреты в работе нашего бара. Нужно, чтобы девушка скорее освоилась на месте Аниньи. И смотри у меня! Я всё вижу и обо всем узнаю! Это вам не шутки!
И хозяйка привычно оттянула уголок верхнего века указательным пальцем, давая понять, что за Базилио она не перестанет следить.
- И вот что! Найди чистую рубашку или не заляпанную футболку. Не выходи на работу в грязной одежде. Мне порой стыдно за тебя, парень! Ведь можно купить недорогие футболки, майки, если старые износились. Денег жалко? Тогда зайди в подсобку, раскрой узел с одеждой Тьяо! Там много хороших вещей! Или пусть лучше всё сгниет?
Базилио давно присмотрел из того узла с чужой, никому не нужной одеждой несколько вещичек, но только сегодня дона Жура открыто предложила ему забрать вещи себе. А что-то ведь можно и продать соседям в фавеле. Недорого.
- Ты всё понял? Иди, работай! Оплачу тебе за сегодня двойную цену и дам премию, - подбодрила хозяйка, однако решив, что бар нужно закрыть пораньше, а танцы на улице пусть будут хоть до утра!
Потом она вернулась к разговору с Ноэмией, которая просто горела от желания узнать новости о свадьбе Аниньи.
- Как там наши голубки?
- Ох, Ноэмия. Как жаль, что со мной и ты не поехала! Если бы было на кого-то оставить бар!
- Но Анинья прислала мне только одно приглашение, забыв про Мустафу. Я не смогла бы поехать в Нитерой без него. Или смогла бы?
- Слушай, что там было! Я и дом мужа Аниньи видела, и его бар. Если девчонка вспомнит всё, чему я ее научила, они хорошо поднимутся. Банкет был какой! Сколько же денег потратили на свадьбу родители жениха и он сам? У Аниньи ничего не было, кроме того, что она смогла накопить. Но это же капля в море.
Базилио понял, что с самого начала подслушать рассказ доны Журы у него не получится. Но он был и расстроен. Да, ему придется учить эту Флавию. Но потом девчонка, которая старше него на несколько лет, освоится и станет хуже Аниньи!
С Аниньей они проработали десять лет. Дона Жура взяла их на работу в свой бар, когда им было лет по пятнадцать. А тут женщине под тридцать! Базилио боялся, что у него теперь будет две хозяйки, две начальницы, потому что всему району дочь доны Селины известна как девушка с крутым нравом. Никакая она не девчонка, а взрослая тетка! И Базилио очень скоро окажется у нее под башмаком! Этого он страшно боялся. Дона Жура – она дает работу, а кто такая Флавия?
Пребывая в грустных раздумьях, Базилио пропустил новость, которой дона Ноэмия поделилась с Журиньей.
- Только представь: ты уехала с Самирой и ее мужем, а ко мне подкатил Рапазао. Шантажировать вздумал, но не меня, нет!
- Что такое? – с наслаждением допивая сок, сузив тут же глаза, спросила дона Жура.
- Он заявил, что они с Лижейро непременно нарисуют Анинью, но раз она отказалась, чтобы был написан ее свадебный портрет, то они позволят себе в отместку(!) нарисовать шарж: Анинья в свадебном платье, Ханин в черном и синьор Мухамед держат каждый в руках подсолнухи, у которых вместо ярко-желтых лепестков – отрезанные уши Ван Гога. Ты представляешь? Я не стала рассказывать Мустафе, поэтому ты первая, кто об этом узнал. Хорошо, что Базилио нас не слышит, - оглянулась подруга Журы в сторону, где официант обслуживал посетителей, наливая в стаканы кашасу.
- Ему не до нас! – успокоила дона Жура. – Вот негодяи! Как их остановить?
- Никак! – спокойно ответила Ноэмия. - Пусть с ними синьор Мухамед разбирается. У него брат влиятельный и богатый.
- Я попрошу Самиру забрать у Базилио и вообще из бара книгу, альбом по живописи. Хватит с нас этой мании, охватившей весь район! – согласилась и ее подруга.
А потом дона Жура пустилась в описания того, чему стала свидетельницей на свадьбе бывшей теперь уже официантки. За столы, как принято, гостей рассаживали по месту проживания. Гости, прибывшие из Сан-Паулу – с гостями из этого города, приехали из Сан-Криштована – их посадили вместе, а местные сидели отдельно за своим столом. Зал в кафе был красиво оформлен, еда вкусная.
- Чем же вас кормили?
- Ноэмия, не было никакой экзотики: ни тушеной черепахи, ни жареного аллигатора, ни омаров в кокосовом молоке, ни моллюсков в тесте. Зато нам подавали маслины с разнообразной начинкой, фрикадельки, крохотные, но очень вкусные пирожки с креветочной или рыбной начинкой, чем меня, кстати, не удивили, канапе, куриные ножки. Кульминацией кулинарного торжества явилась знаменитая фейжоада. Как без нее? Традиционное блюдо на бразильском столе. Было много фруктов: бананов, папайи, апельсинов и маракуйи. И не обошлось без сладостей.
- А торт?
- Торт молодожены разрезали вначале праздника. Торт был большой, украшен кондитером, мастером своего дела. Я такие торты только в сериальных свадьбах видела или в глянцевых журналах. Анинья ловко отрезала себе кусочек. Ведь у нас не как на Западе или в Америке. У нас принято, что первый кусок торта должна съесть невеста. Считается, это сделает ее плодовитой, и у пары будет много детей. Мне торт понравился даже на вкус.
- Анинья и в Нитерое ставила туфельку? Сколько же они собрали в Сан-Криштоване?
Жура назвала сумму. Подсчитывали деньги при всех, просто Ноэмия куда-то отвлеклась, наверно.
- Нет, туфли она не снимала, а вот жених свой галстук нарезал до самого узла под горлом!
И она описала, как друзья жениха подходили к танцующим гостям и продавали каждому кусочек галстука жениха. Этот ритуал получения денег на свадьбе всем известен. Жених отрезает кусочек от своего галстука и отдает за деньги гостю на память.
- Анинья и там танцевала с Мурило первый танец невесты. Потом они ходили от столика к столику, разговаривали с гостями, принимали поздравления. Начали с родственников жениха, с его родителей, бабушек, дедушек. Анинья нам ничего не рассказывала. А всё, что мы о нем слышали, это всё сплетни района. Но теперь выяснилось, что у парня много родни, а вот у Аниньи никого. Даже родная сестра не появилась ни на венчании, ни на свадьбе. Одна я да Самира с Лео. Но было много трогательных моментов.
- Иногда я жалею, что не родила детей, Жура.
- Я тоже, но у меня не получилось. И мужа не было никогда. Всегда только на себя надеялась.
- У тебя есть Шанди. Да и Анинья и Базилио для тебя как дети.
- Не будем о грустном, что прошло и чего уже не изменить. Ещё могу сказать, что в Нитерое тщательно готовились к свадьбе, как мы - к карнавалу.
- Но в Сан-Криштоване, Жура, благодаря тебе был устроен настоящий праздник и для невесты, и для жителей района. Кто не знал Анинью, девчонку из твоего бара? Что ещё интересного было?
- Явились аниматоры, раздали гостям всякие разные штучки типа больших очков, бумажных галстуков, прочих светящихся украшений. Но в основном были танцы, живая музыка, всеобщее веселье. Я рассказываю скучно, но было не так. Когда молодые удалились, я решила, что нам пора отбыть к себе. Все-таки от Нитероя добираться до Сан-Криштована не так близко. Лео хотелось успеть разобраться с фотографиями, чтобы успеть передать их для создания свадебного фотоальбома. И мы уехали, отец жениха предоставил нам машину.
- А что это за коробочка? - только теперь дона Ноэмия протянула к ней руки. Жура, войдя в бар, просто положила ее без слов на столик.
- Там свадебная сладость: скорее всего - конфеты и печенье «касадинос». Открой, взгляни и даже угостись!
- Анинья уже в доме мужа. Она такая худенькая, что мужу не составит труда взять невесту на руки и перенести через порог. Только бы переступил порог с правой ноги! Примета есть примета!
Болтая, Ноэмия успела открыть изящную коробочку, в которой оказались не конфеты и печенье по отдельности, а нечто из бисквита с начинкой из лимонного крема, пасты гуавы и шоколадного покрытия. Печенье-сэндвич.
Женщины поделили угощение, как-то не вспомнив о Базилио, хотя парень просто пожирал глазами и коробочку, и то, что из нее достали.
Вскоре дона Жура объявила, что бар закрывается. На улицу вынесены были бесплатные напитки, но двери бара захлопнулись. Жура на всякий случай осталась на улице. Она устала так, что не было желания танцевать. Поэтому она нашла себе место за дальним столиком в углу, где не так громко орала музыка.
Было ещё не так уж поздно. Хотя в окна дома не раз выглядывала рассерженная Халиса, посматривала Эмми, а Базилио заметил фигуру на фоне штор в комнате на втором этаже дома синьора Мухамеда. Назира тоже не спала, но и на балконе больше не маячила. Миро вернулся домой, больше его не было видно среди танцующих.
- Отлично! Миро не должен приходить один на такие праздники. Назире теперь не до веселья, а наши молодые соседки такие бесцеремонные! Едва не вешаются ему на шею, - пожаловалась Ноэмия, которая тоже устроилась за столиком с Журой.
- Главное, чтобы Миро не забыл, что у него есть жена, которая ждет от него если не тройню, то двойню. И уже есть дочь. Я помню, как в юности он гулял с девчонками, меняя их одну за другой. Но Назира его околдовала.
Танцы могли бы продлиться всю ночь. Зажигательные мотивы сменялись романтичными гитарными балладами, а потом – совместным пением танцующих.
Ещё через три часа дона Жура решила, что праздника итак было слишком много, пора заканчивать. Время перевалило за полночь.
- Стол с завтраком я ставить не собираюсь, как это делают там, где свадьбу празднуют до утра. Кто желает, мог бы веселиться и до утра. Но завтра не выходной. Поэтому я отпускаю ди-джея.
Она подозвала к себе знаками ответственного за музыку.
- Парень, завтра придешь в бар и получишь остальную плату! А то пойдешь ночью домой, ещё и ограбят. Аванс уже у тебя. Базилио, выключай колонки! Всё! Всё! Праздник окончен! Всем завтра на работу! Пора немного поспать!
Так, разогнав разгоряченных танцоров, дона Жура тоже ушла к себе, оставив ночевать в подсобке и Базилио.
У себя в комнате дона Жура закрыла шторы, спасаясь от яркого света фонаря. Но сначала она обвела взглядом соседние окна. Назира выключила этой ночью ночник, наверно, перебравшись вместе с малышкой в комнату с окнами на другую сторону дома, чтобы не слышать громкой музыки.
Халиса и Эмми, каждая в своей комнате, не сговариваясь, маячили у окон. При этом Эмми укачивала явно орущего ребенка, а Халиса стояла в соседней комнате со сложенными на груди руками. Наверно, нервничает, что чужой ребенок не дает спать ни ей, ни ее дочке. Жура хмыкнула, когда увидела, как в комнату Халисы вошел Амин, и тогда девчонка тут же задернула непрозрачные шторы на окне.
А вот Самира и Лео спать не думают! Их окна ярко светились. Жура удивленно подняла брови, обнаружив, что на кухне у плиты стоит вовсе не Самира, а Лео. Девушка же сидела в другой комнате за ноутбуком. Она что-то печатала.
Дона Жура подумала, что стоит подсказать Самире, чтобы купила хорошие плотные шторы, через которые не будет проникать ни свет адского фонаря, ни чужие нескромные взгляды. Это она, Жура, если и смотрит, то без злого умысла, а напротив них – дом отца Самиры. Он-то как кипятится, наблюдая за жизнью дочери, которая даже шторы не закрывает, не скрывая их с Лео ни отношений, ни подробностей семейной жизни.
Лео что-то готовит на кухне! Ну, Самира! ну, девчонка! Парень на кухне – это вам не шутка!
PS.
Да, получилось так, что в этих главах - только о событиях в Мекнесе и в баре доны Журы. Слишком растянуто. Наверно, много ненужного, лишнего, и потому текст провисает. В следующих главах новой части обязательно появятся и члены семьи Леонидаса Ферраса (побываем у него дома), и Ангра – давно не были на том замечательном пляже, вернемся и в Мекнес – узнаем, какую огромную неприятность судьба приготовила Зухре (нет-нет, парик останется при ней, это будет кое-что другое). Родит и Назира! Раскроется тайна количества ее новорожденных детей. Произойдет и многое другое. Как я уже понимаю, и та часть не будет последней. Она окажется предпоследней, так как за три месяца всё, что осталось, кратко не опишешь. Желаю всем добра.