Все, конец, развод, - приговор вступает в силу немедленно. Надо было на прощание сказать ему об этом, чтобы не надеялся.
Будь сильной: решила – сделала! Включай волю, Елена Владимировна. Жалость ни к чему хорошему не приведет. Не смей оправдывать предателя. Он не ребенок, он сложившийся подлец.
Согласна, адвокат положен даже убийце. Мог потерять контроль, потому что много выпил, потому что она сама к нему полезла.
О чем гласит народная мудрость на тему кобеля и сучкой? Если кто-то не захочет, другой не заскочит.
Пожалуй, так и было, заскочила она, разрешения не спросила, схватила его за шею, крепко, боялась, что вырвется. В его правой руке была рюмка, не успел отставить. Но это не оправдание, потому что другой рукой он гладил ее голую спину.
Где-то должна быть заначка, я полезла в кухонный шкаф и сразу обнаружила за стопкой тарелок бутылку хереса. Напиться и забыть про все. Разбавлять, зря переводить вино, если цель - напиться, вот и надо двигаться в этом направлении.
Чем бы закусить? Персики только твердые и упругие как резиновые мячики. Среди них затерялся относительно спелый абрикос, оранжевый, в коричневых веснушках. Странно, абрикосы лежали на подоконнике рядом с икебаной из кактусов и камней, красных с причудливыми белыми прожилками, с морского побережья, - положила их туда, надеясь, может, созреют на солнце.
Я сдвинула штору, возле икебаны только дымчатые сливы, с пятнами гнили. Самая крупная и темно-розовая, с одного бока мягкая, должно быть, спелая, с другого тронута коричневой гнилью. Частично зреет, частично гниет. Зреет и гниет, одновременно или последовательно, неважно. С одной стороны, с другой стороны…, сначала при жене позволил сучке заскочить на колени, потом… что потом? Родину продаст?
Продается то, что имеет цену.
Все же интересно, откуда взялся спелый абрикос в вазе. Созрел и перескочил с подоконника? Не только домашние животные умнеют рядом с человеком, как считает Павел, но и фрукты тоже? Куда делись остальные? Павел взял? Но он их не ест, он для меня покупает. Машка украла?
Кто раздвинул шторы так широко? Тот, кто здесь, рядом. Кто? Почему так темно за окном? Нет ни звезд, ни луны. В комнате еще темнее. Включить бы свет, но до включателя не дотянуться, а я боюсь подняться с кресла.
Ксюха посоветовала бы задобрить домового. Вот кому не страшно быть одной, - с ней ангелы-хранители и прочие барабашки. Я не верю в нечистую силу, ее нет и быть не может.
В руке персик, ах, да, я забыла, что взяла его, сладкий сок приятно влился в рот, потек по подбородку. Косточка легко отделилась от плоти. Щелчком отправила ее под диван. Со временем росток проклюнется, и вырастет дерево, большое, пребольшое. Павел будет урожай снимать, не выходя из дома.
Он ведь прошлым летом тоже уезжал, и позапрошлым и еще раньше и много лет назад. Но тогда я доверяла ему.
Да, не доверяю, значит, разводимся.
Он спросит: «Куда ты пойдешь? К своей матери?» «Может, уйдешь ты?» - спрошу я. Он ответит: «Тоже вариант». И уедет к Машке в Питер. Я же вечерами буду сидеть в кресле и сама с собою говорить. А ночью бояться нечистой силы, потому что поверю в нее. Никто, даже Ксюха, не спасет от безумия. Как не сойти с ума, если одиночество похоже на смерть. Меня закроют в психушку, обеспечат койкой. А Ксюха придет проведать. Сочувствия от нее не дождусь, глаза вытаращит, рот округлит и закаркает: «Я тебя предупреждала, что сойдешь с ума. Разве нормально сидеть дома, в жару, напиваться и ждать, когда Павел позвонит?»
А он звонил редко, то был занят, то связь отсутствовала.
Только Ксюха могла купить будильник в форме дельфина голубого цвета. Радуюсь, что не розовый, как трупик маленького дельфинчика, - много их выбрасывает на берег.
И как узнать время, если циферблат крутится, вместе с цифрами и стрелками. Часы сошли с ума в знак солидарности с хозяйкой
Хотя зачем мне время? Спешить некуда и не к кому, я в вечности. Глаза сами собой закрылись, голова опустилась на грудь, тяжелая, неподъемная, так и умру с поникшей головой, и это будет везением, потому что закончатся страдания.
Не помню, кто говорил, что смерти должен бояться только удачливый человек. Ему есть что терять. А мне нет, уже все потеряно, для меня одиночество страшнее смерти.
Не хватало еще расплакаться. Где спасительный пульт? Ау, где ты? Тоже сошел с ума? Нет, спрятался под подушку. Не бойся, я ничего плохого тебе не сделаю. Только признайся, кто тебя засунул сюда? Или ты сам по себе, как персики с абрикосами?
На экране увядшие женщины. Еще не старухи, но уже усталые. Сидят полукругом, в креслах, на фоне искусственных растений. Ни одного счастливого лица.
Их трое: блондинка, брюнетка и дама с пегой короткой прической. Неестественные позы, зрелые формы обтягивают короткие юбки и топы для юных девушек.
Пегая дама с густым макияжем как у Машки, непонятно в чем-то убеждает себя. Ее перебил манерный голосок под девочку:
- Как хотите, подруги, а мне нужно все настоящее, - я не поняла, которая из них сказала, у всех открытые рты.
Ответила блондинка, широко растягивая кровавые губы, самая неестественная, крашенная и манерная:
- Да, драгоценности, автомобили, меха и мужчина моей мечты.
Мелькание когтистых пальцев, надоедливое, как манерный голосок.
Зачем их так разрисовали? Чтобы не сливались с зарослями зеленых растений и пышных букетов? В глазах рябит от радужных цветов.
Неестественная блондинка в красном декольтированном платье, видна дряблая грудь, - манерничает как Толибабина, до сих пор мечтающая о принце. А ведь давно уже могла выйти замуж за физрука. «Что, за этого мужлана?» - таращит глаза и заламывает руки.
В студенческие годы у них с Павлом что-то было. Она иногда передает ему привет, и щеки ее расцветают как маки. Но я не ревную. Потому что я молодая и красивая. И намного моложе Машки.
В телевизоре заговорила пегая с длинным носом, тряся взъерошенной головой как курица:
- Девочки, нужно задать высоту. Не планку,не потолок, никаких ограничителей, нет, это потом, сначала высоту. Тогда мужчина будет меняться.
- Ага, высота. А что потом? Не успеет кончиться медовый месяц, любимый скатится. Вместо внимания, роз и шоколада, пиво и телевизор, - блондинка дирижировала растопыренными пальцами, для тех, кто еще не заметил лилового лака на ногтях. Сморщенное желтое лицо, с двумя фиолетовыми кругами на щеках, наверное, как и наша завуч, ходила упругим шагом, соблазнительно покачивая бедрами. Но когда оборачивалась, пугала сморщенным лицом.
Нельзя зрелой женщине носить молодежную одежду, - ужасает контраст, некому подсказать нашему завучу. А Машке можно?
- Что вы предлагаете? – непонятно, кто спросил: пегая или брюнетка?
- Мужчину надо брать настоящего, такого, который не скатится, - проговорила брюнетка, значит, вопрос задала пегая.
Камера переместилась. На троне женщина в строгом костюме безупречной внешности. Ведущая, сейчас начнет поучать.
- Надо почувствовать мужчину, - полилось с экрана, - психология мужа отличается от вашей. Если он ревнив, это не означает, что вам не изменяет. Если изменяет, то каким-то образом себя оправдывает. Не в вашу пользу. Если мы кому-то делаем плохо, то виним за это не себя, а другого. Мы думаем так: значит, он заслужил к себе плохое отношение.
Заговорила брюнетка:
- Как понять непонятное? Как войти в его состояние? Легко сказать. Но если постараемся, и у нас получится, не станем ли мы походить на них?
- Да, да, то, что отличает нас, то, что делает нас загадочными и непредсказуемыми, то, что непостижимо для понимания, вдруг назовут как какой-то симптом, допустим… - блондинка задумалась. Слишком умная мысль, не дотянула.
О гуляющем муже математички знала вся школа. Он почему-то заводил романы с учительницами. Женщины, с которыми он встречался, не скрывали этого. Последняя, литераторша из соседней школы, звонила математичке и все ей выкладывала. Все-все. Но муж отнекивался, да, было, давно, до женитьбы, сейчас, ни-ни, он себе не враг. Зачем ему истеричка?
История повторялась с периодичностью раз в три месяца. Толибабина осуждала математичку. Только она и осуждала. Замужние женщины советовали слушать мужа, верить ему.
- Женщины коварные, что только не делают, на что только не идут, чтобы семью разбить, слишком активными стали, - возмущалась завуч.
- К войне, - пугал физрук.
Ксюха не могла пройти мимо:
- Мужчины - ангелы, женщины – ведьмы. Так, по-вашему? Мы меняемся, подстраиваемся, но то, что заложено в природе мужчины, не поддается изменению.
- Исправлению, ты хотела сказать? - Толибабина говорила четко и ясно, скалила свои безупречные зубы, - стоили дорого, от лучших стоматологов города.
Я не выдержала, засмеялась, Ксюха разозлилась:
- Мне как женщине, нужна эта работа? Дурацкая работа в школе.
- Детей надо любить, иначе нельзя в школе работать, - тихо произнесла математичка.
- Не надо никого любить, главное – понимать, - возмутилась Ксюха.
Прозвучало грубо.
- Надо что-то делать, а не ждать милостей от природы, - поучала ведущая в телевизоре.- В борьбе за счастье все средства хороши. Конечно, если вы убьете соперницу, счастливой не станете. Помните об этом.
Она разрумянилась и стала мне нравиться. Разве не права? Психолога послушать, любое действие, мысль или чувство – отклонение непонятно от чего. На мой простой вопрос на тренинге: что такое женский оргазм? никто его не видит, а все верят, психологиня завелась на тему фригидности, и предложил мне индивидуальное консультирование, разумеется, за плату.
Если честно, не изменять Павел мне не обещал. Я не спрашивала. Если бы спросила, что бы он ответил?
Ксюха – спец в этих делах: «Смотря когда, до свадьбы и после. Улавливаешь разницу?» - И это называется, поддержала, а ведь сама наблюдала не раз, что Павел с интересом смотрит на девушек, даже когда я рядом.
Допустим, я бы спросила его, собирается быть мне верным или нет? Он бы отшутился. Хотя спрашивать не в моих правилах. Если начинается выяснение отношений, пора разбегаться.
Я не права? Ну, и что? Пора привыкать к одиночеству, чтобы не мучиться ревностью. Забыть ту сцену, в которой, как бы мне хотелось, Павел сыграл пассивную роль. Просто сидел на стуле. Я надеюсь, что так. Если он дождался, когда я выйду в очередной раз, чтобы затащить Машку себе на колени, это конец. Но если бы она не захотела, он бы не затащил. Машка смотрела на меня в упор, нагло смотрела и обнимала за шею моего мужа. Может, держала, чтобы не вырвался? Допускаю, что она прыгнула ему на колени, когда услышала мои шаги, чтобы наверняка.
Машка коварная. В детстве она щипала Мишу, маленького совсем, и кричала, что он ее бьет. В кого она? – удивлялась Софья Леонидовна, ни на кого не похожа. Она в третьем классе окрасила волосы в рыжий цвет, вся школа ходила смотреть, – рассказывал Миша, и в голосе не слышалось теплых ноток, как обычно говорят о близких.
Она лиса. Кто тогда Павел? Баран? А кто я?
Я выключила телевизор. Нельзя к нему привыкать. Иначе превращусь в такую же безнадежную дуру, как эти женщины, буду злоупотреблять косметикой и своим видом отпугивать мужчин. Никаких романов, только воспоминания, как было хорошо с моим единственным мужчиной.
Ему нравилось заниматься любовью на природе. Дома из всех углов комнаты выглядывают его предки. Вон дед дремлет в кресле, но при малейшем шорохе открывает глаза. Он сохранил и слух и зрение. Вон бабуся, покачивает головой от старости, ласково улыбается и соглашается с тем, что говорит дед. От нее вкусно пахнет ванилью.
Я плохо помню их, хотя и застала живыми. Паша очень страдал, когда они умирали, сначала бабуся, потом дед. Нам уже никто не мешал заниматься, чем хотелось. Я любила его, очень, и возбуждалась от его прикосновений и шепота: «Отключись, не думай, дай себе волю»
Может, я что-то не так делала? Может, он от меня ожидал чего-то другого?
Ну, вот, допилась, до гальюников: в углу сидит дед и качает головой, как когда-то бабуся. Руки дрожат, губы шепчут: « Думать и делать, делать и думать, - вот итог всей мудрости». Кажется, из Гете.
Телевизор продолжал работать, хотя я его отключила и легла в постель. Кто-то звонил в дверь, звучал вальс Свиридова. Или мне это снилось?
Вдруг донесся топот, нарастающий, резко прекратился. Наступила тишина, и я услышала скрип пола, чье-то дыхание. Снова топот. Но там стена. И улица. Вода бьет из крана, звон посуды, стук ножа.
Полилась божественная музыка Чайковского. Чайка плавно летит в синем небе. Я увижу Мишу, обязательно увижу, ведь птица это душа. Он думает обо мне.
- Люди просто не думают. Так удобно. Но не тебе, Лена. Так почему отказываешься от целого пласта духовной культуры? Почему?
- Давай, Миша договоримся, не пугать меня грехами. Я хоть не верующая, но впечатлительная.
- Ты веришь в свое неверие.
- Допустим, так, не спорю. Но это мне не мешает. Твоя вера не поможет мне разбираться в настоящем. Для меня это важно, понимаешь? Важно жить своей жизнью, а не подчиняться чужой воле. Я не верю тому, что продается. Продается история, продается религия. И я им не верю.
Что он мне ответил? Путается в голове. Он честный, он не зарабатывает на вере, он настоящий. Почему он не увел меня от Павла? Еще тогда, когда у нас могло быть будущее. Сейчас только настоящее, как вчера и позавчера и много веков вперед.
Чей-то навязчивый голос:
- Ты умрешь, ты ведь умрешь. Неужели не веришь? Не веришь, что умрешь?
Я открыла глаза: на меня смотрела молодая женщина, почти девочка, бледная и очень худая, в платке, с младенцем на руках. Фиолетовые круги вокруг глубоко запавших глаз, от недосыпания и переутомления. Рядом с ней девочка и мальчик, погодки, тоже бледные и худые, с фиолетовыми кругами. Юная мать клонилась к земле, и казалось, что силы покидают ее. Вдруг она засуетилась, быстро перекрестилась, крепко прижимая к груди младенца. Мне показалось, что она падала, нет, целовала руку священнику в красной парчовой одежде.
Ладно, не буду придираться к парчовой одежде священнослужителя, закрывшего мать с младенцем. Каждый выбирает свою жизнь, если ей нравится страдать, зачем вмешиваться, все равно никто ей не поможет.
На экране появился ведущий из передачи «Битва экстрасенсов» Как на православном канале могли появиться экстрасенсы? Их сменил пикет коммунистов под красными флагами у памятника вождю. Голова вождя густо обгажена птицами.
Диктор вещала: казаки принесли бутылку с фекалиями. Они не могли простить вождю расстрела царской семьи.
А теперь о погоде. Ах, какая красавица на фоне карты Украины.
Я ничего не понимала, телевизор взбесился. Кто-то переключал каналы. Кто-то тут, рядом со мной. Может, вернулся Павел? Я позвала его, но никто не отозвался. Попыталась встать, локоть уперся в пульт телевизора. Переложила его, стало тихо, задремала, повернулась на другой бок, - чиновник, из тех, кого расстреливают в Китае, жаловался на отсутствие денег. Не избавиться сегодня от телевизора. Пришлось встать и выдернуть шнур из розетки.
- Ты умрешь, ты ведь умрешь, ибо мы смертны, - четко, настойчиво, все также навязчиво.
Заговорил Миша:
- Лена, ты честная, ты думающая, ты не похожа на других, они не думают, потому что так удобно. Почему ты отрицаешь веру? Пойми, ты ведь веришь тоже, ты веришь в свое отрицание. Не отказывайся, не надо. Ломать легче, чем строить.
Может, собраться и поехать к Мише? Одиночество достало. Может, соблазнить его?
Я представила его стены в цветных гирляндах, розовые с сердечками послания от жены, - нет, не смогу.
А ведь был момент, когда ему тоже чего-то захотелось, когда я пила чай и нахваливала его вкус.
Значит, желание исполнимо? Исполнимо. Но я в том возрасте, понимаю, что наступит завтра. И послезавтра. И где-то, в недалеком будущем появится Люба и узнает об этом.
Нет, мне этого не хочется. Почему, подумаю на трезвую голову.
Завибрировал и осветил комнату мобильный телефон, кто-то послал сообщение, короткое, от Ксюхи: «Спишь»? Ответила еще короче: «Да».
Вальс Свиридова прервался ее голосом:
- Ой, Ленк, что сегодня было, я, наконец, все ему сказала. Все-все, пригрозила, если так будет продолжаться, расстанемся.
- Я тоже все сказала, мы с Павлом разводимся.
Наконец тишина, - отдых моему разгоряченному уху. Я отключилась до завтра, послезавтра, навсегда.