Мы живем за городом, но в городе у нас квартира, которую жена использует как ботанический сад. Мы с женой приезжаем его поливать. Что-то во всем этом не так, я пока не могу догадаться, что. А вчера приехал чинить проводку и узнал новости.
Во вселенной нашего многоэтажного дома обнаружились все признаки толкиновской галиматьи. Во дворе и на прилегающих территориях идет битва воинств с действующей и претендующей управляющих компаний. В это огнедышащее сражение обманом и посулами вовлекаются доверчивые гномы и хоббиты из самых исписанных в прямом и переносном смысле подъездов. Ввергнутые в пучину обмана, они ходят по квартирам людей, которых осталось не так уж много, и просят подписать петицию о смещении сауроновской власти. Иногда путают адреса и нарываются на эльфов. Те их бьют. Без ненависти, экзистенционально вдумчиво.
Пришли и ко мне с квитанцией. В ней мелкими буквами и ещё более мелкими цифрами сообщалось, что я являюсь инвестором какого-то капитального ремонта. Поскольку сумма слегка превышала смету реконструкции Эрмитажа, я голосом Голлума сообщил, что это не ко мне. «И куда же нам?», - со скрытым сарказмом поинтересовались хоббиты. Я чёртов интеллигент и вот так прямо давать очевидный ответ на этот вопрос не умею. Поэтому молча смотрел на хоббитов и мысленно подыскивал уголок, где бы поостерегся приспустить штаны даже Азорг Осквернитель. Я обнаружил этот уголок, но передавать координаты не стал, я, повторюсь, чёртов интеллигент. Но эти трое заглянули мне в глаза и узнали это место. Отчего стали кричать неразборчивое, что-то вроде - хватит нас насиловать. Или же – это нам по силам. Не знаю. Не важно. Я закрыл дверь, и пошел курить на балкон.
Как сказал Гэндальф, явившись в образе электрика, дни всеобщего дружелюбия миновали. От пах кальвадосом, чей запах не оставлял сомнений в источнике его происхождения. Признать неизбежность опасного пути во тьме, добавил он, когда все другие дороги отрезаны – это и есть истинная мудрость.
Какая прелесть.
Я легкомысленно предложил ему разуться и он тут же наказал меня за это. Его носки источали все ароматы ада, по ходу его движения дохли не только антуриумы и филодендромы на подоконниках, но и архидеи на обоях.
Когда дверь хлопнула, помойное ведро поинтересовалось, навсегда ли ушёл этот неприятный человек.
Такая у меня жизнь.