НА МОРЕ
Как-то на летние каникулы я и двое моих друзей-однокурсников - Чахун и Жорик - поехали отдыхать на море. Остановились в Дагомысе, сняли комнату, сложили все деньги в общак, поручили мне роль кассира и стали отдыхать от праведных дел.
` Утром я брал 15 рублей, мы завтракали, затем шли на пляж. Купались, загорали, знакомились с людьми. На обед шли в столовую, плотно обедали, затем - обязательный дневной сон. Вечером, нарядившись в цивильные одежды, шли на танцы. Там заходили в бар, брали коктейль, сигары и, как белые люди, сидя на террасе, наслаждались жизнью. (Всем тем, кто хаит наше прошлое - на пять рублей на человека мы хорошо завтракали, плотно обедали: первое, второе, третье, салат, и всё из натуральных продуктов и очень вкусно! да ещё вечером коктейль и сигара!)
Однажды днём на пляже мы познакомились с двумя красивыми девчонками и договорились встретиться вечером на танцах. Пришли мы, ждём их. Пять минут, десять, двадцать - их всё нет
. Ребята говорят: "Пойдём мороженое покушаем". Говорю: "Подождите, сейчас придут девочки, и все вместе покушаем". А они - нет, сейчас хотим! А я, когда считаю, что прав, становлюсь, как говорила всегда моя мама, упрямым, как чёрт. Спорим, спорим. Наконец они говорят между собой: "А что мы его просим? Деньги наши, давай переизберём кассира, и всех делов!" Сказали, сделали. "Кого изберём?" - "Тебя, Чахун". - "Кто "ЗА"? - "Двое" - "Кто против?" - "Никого" - "Кто воздержался?" - "Один". "Всё, Вова, ты переизбран, отдавай деньги!" Кинул я им в сердцах деньги и пошёл домой.
Оказывается, они знали, что девочки днём купили билеты и уехали в трёхдневный круиз по Чёрному морю, а мне не сказали, решили подшутить надо мной. Пришёл я домой, лёг спать, а сон, конечно, не идёт. Через час приходят любители мароженого. Весёлые, в хорошем настроении. И, делая вид, будто верят, что я сплю, начали делиться впечатлениями: "Ах, какое мороженое было, ах, как нас девочки кинули, ах, то, ах, это". Кайфуют надо мной. А у меня был очень действенный метод остановить их - я тихо запел популярную тогда песню: "Скоро осень, за окнами август..." Дело в том, что я успешно закрыл весеннюю сессию, а у них у обоих были по одной переэкзаменовке. И напоминание об осени сильно портило им настроение, отбивало всякую охоту к шуткам. Заткнулись они и легли спать.
Утром будят меня: "Мы идём купаться, идёшь ты тоже?" Конечно, иду. До обеда мы весeло купались, плескались, ныряли, загорали. О вчерашнем ни слова. Пришло время обеда. Пошли в столовую. А тогда на весь огромный пляж было всего две столовые. И очереди были, как в Москве, когда там впервые открыли "Мак Дональдс". Мы всегда поступали так: один шёл к раздаче, заполнял два подноса, а двое занимали стол. Затем один с деньгами шёл к кассе и рассчитывался.
В этот раз Гурам пошёл к раздаче, а мы с Жориком заняли стол. Жорик стал что-то рассказывать. А рассказчик он был очень эмоциональный: рамахивал руками, хватал тебя за пуговицы, сам первый смеялся над своими шутками. Я ему подыгривал: делал вид, что мне очень интересно, смеялся вместе с ним. А сам зорко следил за Гурамом, чтоб не пропустить нужный момент.
Наконец, он заполнил подносы, стал продвигаться к кассе. Вот до кассы осталось десять человек, вот восемь, шесть, три. И вдруг я бесцеремонно перебил Жорика: "А Чахун деньги взял?"
Жорик - оп! Словно кляп ему в рот забили. "А, т-ты н-не взял?" - стал заикаться он. "Нет, вы же Гурама избрали", - с наивным недоумением ответил я. "Т-тогда пойду, скажу Гураму, чтоб не пробивал кассу?" - спрашивает он с робкой надеждой, что я скажу: "Да нет, я пошутил."
Но нет: "Иди, дорогой!" - торжествующим голосом сказал я. Понурив голову, побрёл Жорик к Гураму, сказал ему. Тот, бросив подносы, как ошпаренный выскочил из столовой, стал около парапета. Подошли и мы с Жориком, стали рядом. Жорик оценил комизм ситуации, смеётся. Я же стою, как Наполеон после Аустерлица. А Чахун надувается, надувается, да как бросит зло: "Что, специально сделал да, специально?!" "Конечно!" – победоносно ответил я. "Теперь пойдём".
Пришли домой, взял я деньги, и всё пошло по-прежнему.