На расстоянии около 39.000 километров над поверхностью Земли
Раннее утро 1 ноября 2331 года
- …Уважаемый? Вы тут как у меня?
- Как то? Жив же вроде?
Стюардесса похлопала Кармазина по плечу и пошла дальше, будить остальных пассажиров. В самом начале полёта именно у этой стюардессы Гришенька выпросил рюмочку коньяка. Потом вторую. Потом третью. Потом «закусить чего и запивку» и-ии понеслось. Какой же был «итоговый счёт»? Рюмок двенадцать не меньше. После пятой Кармазина понесло в самобичеваение – «Я ничтожество, я вообще никто. Я никому не нужен». Что, кстати, не так уж далеко от истины, если не сказать, что очень даже близко. Гриша начал притормаживать где-то после десятой. Он не в отеле, и всё происходящее закончится не тогда, когда ему надоест или захочется спатеньки. Он отнюдь не в отеле - скоро закончится отнюдь не бесконечный полёт, его вытряхнут в толпу и там им могут заинтересоваться стражи порядка…
В иллюминаторах правого борта - Скай-Сити. Верфи, военные и гражданские, причальные площадки, которые некоторым уж очень напоминают хоботы или едва перерезанные пуповины. Ещё пару минут движения и всё, всё в иллюминаторах остановилось, в салон дохнул немного специфический воздух и пассажиры без особой спешки потянулись к выходу. Кто без особой спешки, а кто-то наоборот почти сбивает всех с ног, будто полуминутная экономия времени что-то решит.
Может, кстати, и решит. В некоторые земные города отсюда, с геостационарной орбиты, выполняется мало рейсов. В другие они неудобные или какие-нибудь «не те». Не говоря о том, что многие предпочтут лететь национальным перевозчиком, компаниями, которых испокон веков называют Flag Carrier. Так у вахтовика ощущение дома появляется раньше, когда стюардессы разговаривают с ним на родном языке, подают ему привычную долму, вареники, узвар или блинчики с кленовым сиропом.
Никакого дома на Земле у Кармазина нет. Есть мать-наркоманка, умотавшая куда-то к дальним звёздам, и отец, отсиживающий пожизненный срок за убитую соседскую семью. Не Землю Грише лететь некуда и не к кому. Поэтому из зоны прилёта он сразу ковыляет в зону вылета, полетит туда, где у него хоть что-то есть. Только что-то, собственная недвижимость, но не кто-то. Гриша присел, черканул письмо, купил себе билеты, и устроился в другую, не слишком то длинную очередь. Стоя в очереди можно подумать о названиях орбитальных станций и о месте женщин в человеческой жизни. Эта станция не имела имени примерно первые сорок лет своего существования и получила его после того, как стало понятно – она будет служить человечеству если не вечно, то очень долго. Скай-Сити II, так же неподвижно находящуюся над одной точкой Венеры назвали так по инерции. А дальше было принято негласное решение - коль скоро планеты в солнечной системе названы в честь античных богов, то орбитальные станции можно назвать в честь их жён. Так получилась Афродита, Юнона, Рея, Нефтида. Но с названием станции для Марса надо было определяться раньше. О богине Нерио известно чуть больше, чем ничего, и это хороший повод задуматься о том, как женщина могла быть в тени своего мужчины, а мужчина в тени своей женщины, как мужья британских королев.
Станция Нерио – довольно популярное место назначения, и множество людей даже не задумывается о том, что когда-то это имя было у разумного существа. Фантазия Гриши разыгралась, он представил себе супругу боевитого божества в вечных отлучках. И, конечно же отнюдь не римскую картину – озлобленную женщину в прихожке Норильской квартиры с чем то увесистым в правой руке – «Ну чё, опять по бабам шлялся?! Каз-зёл вонючий…». Впрочем «каз-зёл вонючий» произносится тихо, тише чем слышит тот, кто якобы ходил налево. Потому что муж работает в туризме. Он не ходил по бабам - он водил группу по Путорана, вымотался, вернулся домой и последнее что он хочет, чтобы на него оттягивала жена за то, что он занимается любимым делом. И благодаря своему энтузиазму радует множество людей.
- Господин Кармазин?
- А…
На стойке регистрации девушка, которой, как она считает, не слишком повезло в жизни. Она получает дистанционное образование а работает здесь в полном убеждении, что страшно оторвана от нормальной жизни. Своим «А…» Гриша обдал её…амбре по полной программе, девушка отвернулась, у неё даже заслезились глаза. Решив, что «с меня хватит!!!» она метнула взгляд в сторону мужика из транспортной полиции ООН, а он пожал плечами – «Ну и что? Пока что это САМОЕ страшное, что он сделал. Сопровадь его к месту и забудь до следующего раза». Гришу, кстати, действительно можно сопровадить – он купил не самый дешёвый билет в бизнес-класс, и одна из встречающих стюардесс может действительно проводить отдельно взятого пассажира к его месту.
Вот стюардесса и взяла Кармазина за левый локоть, проводила его к четвёртому ряду, усадила его и кивнула молодому стюарду – «Вот этому кофе бы, и скоро он может в туалет захотеть. Бди давай, а я пошла».
Как только Кармазин открыл глаза пошире и увидел кто напротив него… Ну-у, у него резко потяжелело в ногах, а пальцы рук прямо-таки впились в подлокотники. И подобная реакция вполне понятна, ведь напротив него совсем-совсем не человек. Ростом он чуть пониже, но пошире, в кресле еще умещается. Возможно, умещается настолько плохо, что ему неудобно. Его кожа насыщенно фиолетового цвета, она блестит, и вообще она кажется покрытой тонким слоем стекла, будто у неё есть две поверхности. На руках по шесть пальцев почти одинаковой длинны, все они без ногтей. И, кстати, даже есть голова. Там, где голова, есть довольно широкий рот, но, кажется, совершенно нету губ. Даже нос есть, очень острый, но ноздрей не видно, и не видно, чтобы этим носом пользовались – этот нос абсолютно неподвижный. И глаза есть, человек на забывший школьный курс геометрии моментально поймёт, что глаза то очень крупные. Потому что видимая часть чего-то наподобие глазного яблока имеет относительно небольшой изгиб, а значит весьма приличный радиус.
Приблизительно там, где у обычных людей уши у этого…что-то вроде половины морских раковин. Там, кстати, тоже есть уши, а еще и жабры в придачу, причём одновременно. Правда жабры в процессе эволюции порядком атрофировались, они не могут обеспечить всё тело кислородом при подводном плавании. Но могут период погружения заметно увеличить. Волос на голове тоже нет, есть мягкие наросты, по которым этих существ можно отличать друг от друга. Эти наросты чуть светлее и темнее основного цвета кожи, они образуют рисунок и смотрятся довольно симпатично. Не как модельная стрижка, но вполне ничего, тем более, что они от природы, то бишь, бесплатные.
Под необычной одеждой из кожи морских существ скрывается очень сильное тело, а башечка то у них ничего, соображающая такая. Считается, что если соседу Гриши сказать убить вон того-то, то вон тот-то уже точно не жилец. То есть до цели так или иначе доберутся, это раз, и расправиться с целью могут голыми руками это два. Впрочем, за свою шкуру Кармазин может не бояться – за семь с лишним последних лет тысячи таких как его сосед побывали на Земле, и при этом почти никто не пострадал. Пострадали только те, кто представляли для них непосредственную опасность или же оскорбляли их намеренно, ставя себе целью именно оскорбить.
- Эта…уважаемый. Я выпил порядочно, но буду стараться молчать, лезть не буду.
- Хорошо, я вас понял.
Грише ответили «хорошо, я вас понял». Наверняка, бессмысленно говорить об акценте, когда речь такая, что… Кармазин представил себе как кто-то в северном селе простудился, приготовил себе настой из ромашки, полощет им горло и пытается говорить прямо в процессе полоскания. Речь вся булькающая, но вполне понятная – сосед Кармазина понял его, и Гришенька понял, что ему ответили. Кармазину, немного призадумавшемуся, прямо в руки суют бокал с крепким сладким кофе, тот и понять то не успел, как здорово, глотнуть кофе прямо сейчас. Стюардессы начали мини-лекцию по безопасности полётов, она может быть полезна для тех, кто провёл всю жизнь на Земле и решил посмотреть, что же за Марс такой на старости лет. Стюардессы машут руками и показывают откуда вываливаются кислородные маски за считанные минуты перед отбытием, когда пассажирские двери уже задраены, а пилоты получают разрешение и вектора на отлёт. Несмотря на то, что кофе должен тонизировать, Кармазин успокоился. Со своим соседом, прибывшим с далёких звёзд, он худо бедно объяснился, и теперь может поспать. Сон его хоть и беспокойный, но хорошо напомнит, почему Кармазин считает себя никем и никому не нужным…
***
Норильск, Долгинский район
Ночной клуб «У Голгофы»
3 июля 2313 года, 18 лет назад
Половина горожан считает название этого заведения абсолютно неуместным. На Голгофе когда-то морально и физически ломали людей разных национальностей, позже люди без капли совести и морали эти действа даже оправдывали «тяжелыми временами». Хозяева заведения оправдываются же тем, что они всё-таки находятся у Голгофы, а не на ней. Со своих прибылей они поддерживают мемориал не в последнюю очередь, а ещё тем, что погибшие здесь, в Заполярье вряд ли бы хотели, чтобы их потомки проводили своё свободное время в скорби, свесив нос. В общем, эдакое фифти-фифти на грани фола.
В эту ночь здесь гулянка двух потоков из РУАТ-а – Республиканского университета арктического туризма. Студенты закончили третий курс, в 21 год получили все гражданские права, включая право пить хоть до отключки, делать предложения и эти предложения принимать. Словом, сегодняшняя вечеринка проходит под неформальным слоганом «Теперь мне можно всё!!!». Бешеная громкость музыки в зале и спиртное рекой напоминает и о другом – вместе со всеми правами приходят и обязанности, обязанности перед Обществом. В том числе обязанность защищать это самое Общество с оружием, если надо делать так, чтобы люди завтра и послезавтра могли разговаривать на своих языках, продолжать свой род, оставаться собой. Где-то у далёких звёзд прямо сейчас идёт война, а люди вокруг силятся её не замечать, хоть то здесь, то там похоронки приходят в город каждый день. Музыка, танцы и блестящие потные тела – попытка жить в мире, где никакой войны нет…
Нет, война в этом мире есть, что называется, в полном объёме – открылась дверь на стоянку, и в двери появилось сразу три три офицера из военной комендатуры. Народ продолжает танцевать как ни в чём не бывало, даже выкрикивают «Как одел я портупею, всё тупею и тупею» и «Три дебила это сила!». Головы у майоров, кажется, почти обритые, если им приходится работать на износ, то это в какой-то мере даже практично.
- Ну что, лентяи, алкоголики и наркоманы? Кто желает отдать свой долг Обществу?! Никто не желает? Тогда как в младших классах, будем по фамилиям вызывать!
Дёмин! Цип-цип-цип! Подь сюды, счастливчик!
Пару минут назад Дёмин отплясывал с подружкой как в последний раз. Сейчас у него едва не подкосились ноги и он подходит за повесткой. Впрочем, прямо сейчас его никуда не возьмут, так что у него ещё полночи, чтобы потанцевать с Оксаной пока держат ноги, потом уединиться, разумеется, и сделать все без резинки и без таблеток, действительно как в последний раз.
- Черных! Сюда, зайчик-побегайчик!
Черных наоборот, пытался познать глубины своего организма. Сколько можно выпить коктейля чтобы потом от шума и света не бежать в сортир и не блевать там. Теперь, получив повестку, он точно доберётся до самого дна. Но что это по сравнению с тем, что он увидит месяца через четыре?
После Бурцева и Чубакова вызвали и Кармазина. До того момента Гриша сидел у барной стойки, лакая бутылку шампанского в одну харю. Лакал и смотрел за тем, как Светка Еранцева отплясывает с другим на злость ему. Гриша получил свое «письмо счастья», расписался и вернулся к бутылке. Может, как она закончится, попробует осилить вторую.
- Гришань, что там у тебя?
- Что у меня? Прибыть 10-го июля на базу Флота ООН «Свальбард». Всё. Вот то, что у меня.
Кармазина спросил бармен, взявший после четвёртого курса академический отпуск. Тот догадывается – в Свальбарде холодно, впрочем не холоднее чем в городе. Холодно, белые медведи там норма жизни, а не экзотика, которую ссаными тряпками гоняет городская служба егерей. Но Свальбард на Земле. Да, после эвакуации местных там осталось три с половиной человека гражданского населения, из которых две проститутки и полтора бармена, но Кармазина не ушлют наверх. Не отправят в космос, а дальше на гигантские поля гигантских битв, по сравнению с которыми эпические иллюстрации к библейским побоищам смотрятся «фигушными» и «несерьёзными».
***
На следующий день около полудня.
- Станция Кудымкар, следующая станция – Юсьва. К;рт туй станция Кудымкар, м;дысь к;рт туй станция – Юсьва.
Регионал Сыктывкар - Пермь аккуратно тормозит у перрона, поезд делает всего минутную стоянку, которой всем хватает выйти и войти. Кармазин выходит на перрон вместе с Еранцевой, у которой желание позлить своего парня за некоторую холодность как сдуло, когда этот самый парень получил повестку почти на войну. Непосредственно до Земли враг не дотянулся, никаких «прилётов» на планете не было. Но армейское и флотское раздолбайство даже в военное время не знает никаких границ, практически это означает то, что призывник может погибнуть почти на ровном месте. Ночью были «Гришенька», всё остальное, «куда ты, туда и я».
Четыре часа в дороге из Норильска до Сыктывкара Кармазин откровенно трезвел. Перед пересадкой он выпил пару чашек очень крепкого и очень сладкого чая, и где-то тогда, с полтора часа назад, выпитое отпустило окончательно.
- Гришенька, как здесь необычно!
- Необычно. Здесь сплошное дерево.
Плитка на перроне под дерево, скамейки толстые и деревянные, как совсем несложно догадаться.
Мать Кармазина – наполовину коми, про него самого говорят, что он симпатичный как раз потому, что не чистых кровей. Практически сразу после развода мать Гриши увлеклась синтетической наркотой, да и до этого момента была, мягко говоря, поражена тем насколько её ожидания от супружеской жизни грубо разбились о суровую реальность. Когда Гриша был ещё маленьким, она нередко вывозила его и себя, по правде говоря, «посмотреть сказку». Впрочем надо быть честным – сказки у коми немного мрачные, они полностью отражают непростой быт в этом краю туманов, лесов, озёр и болот. Идолов нонче, конечно же не ставят, но традиционный стиль буквально на каждом шагу. Вот бог Ён в одежде шамана, вот паук Черань, который изображен на половине медальонов, которые охотно расхватывает столичная молодежь, скупая экзотическую языческую жуть.
На самом деле город выглядит очень уютно. Вокруг вообще настолько уютно, насколько может быть в холодном летнем тумане. Высокие деревья, пешеходные улочки и тишина. А ещё совершенно нетипичный для июля пронизывающий холод. Еранцева не зря считает Кармазина холодным – у него периоды заботливости переходят в самокопание, когда он для себя превращается в пуп вселенной, а что и как там остальные его волнует довольно опосредованно. Девушке Кармазина холодно, а он и в ус не дует, он даже почти забыл, что не один. Единственное из того, что он о ней думает, прекрасно отражено в старой шутке – «Девчонка всегда должна быть рядом. Вот так, рядом, я сказал!!!».
- Доченька, не холодно тебе?
- Ничего, спасибо, бабушка!
- А то смотри, вон недорогое кафе рядом, за погреться там денег не берут.
Вопрос сердобольной горожанки вырвал Кармазина из раздумий. Он уж весь в мыслях о службе – на три года его вырвут из жизни, потом ещё доучиваться. Но при известной ловкости можно устроиться служить так, что служба даст профессиональный опыт а не только отнимет драгоценное время.
- Пошли перекусим, что ли.
- Как скажешь, Гришенька.
Кармазин не дамский угодник – скорее дамский любимец. Симпатичный, умный, отличник, при этом нескучный и иногда находчивый. По нему сохнет половина женской части группы по специальности «Гостиничное дело в условиях вечной мерзлоты». Еранцева ещё год назад как альпинистка установила на Грише, так сказать, свой флаг и все остальные резко отвяли. Ведь некрасиво же портить чужое счастье, в конце концов?
Кафе, на которое указали Свете называется Иньва, оно находится на набережной небольшой реки. В прошлом эта речушка наверняка поросла и заилилась, потом её почистили и придали умеренно нарядный вид. В кафе действительно тепло. В интерьере такие мощные столы и стулья, будто они в доме ещё начинающего, но уже немного зажиточного солеторговца. Двуязычное меню, что не удивительно – для девятерых из десяти горожан коми является родным языком, а оставшиеся учат его в школах или на курсах не забывая про то, как Чехов и Гёте говорили про знание вроде бы даже «лишних» языков почти одно и то же.
Официантка появляется перед столиком минут через десять. В её поведении нет ни малейшего подобострастия, она становится лишь так, чтобы её было хорошо видно.
- Та-ак. Вот можно нам по порции тёплого супа из телятины? А прямо сейчас с десяток пельменей и не холодного пива.
- Перед тем, как я принесу вам пива, вы покажете документы.
- Да, конечно. Свет, у тебя пачпорт есть?
Кармазин выглядит старше своих лет, чаще всего ему дают 25 или даже 27. А Светлана красива и свежа, требование продемонстрировать паспорт в основном относилось к ней. Еранцева влюблена в Гришу по уши, ей и в голову не приходит попрекнуть его, что он опять хочет выпить. В её глазах он всегда и абсолютно прав, а её воображение быстро дорисует ей мнимые ужасы арктического архипелага, который, впрочем, испытывает заметное влияние незнакомого здесь Гольфстрима.
- Гришенька, ты же будешь мне писать?
- Конечно, буду, кому мне ещё писать?
- А как же твоя мама?
- Мама? Мама решила, что я сам справлюсь, а сама рванула к «новым перспективам». Первые полтора года радовалась деньгам, последние два засыпает только со снотворным, догадываясь, что может уснуть и не проснуться. К ней же может прилететь прямо ночью, и её жилище сложится как карточный домик. Вместе с ней. Когда я ей написал, что мне повестка пришла, знаешь, что она ответила? «Сынок, ты не отлынивай, нас тут убивают, знаешь ли!». Я пока не очень понял для себя, как к такому относиться.
- Твоя мама прямо там?! Где воюют?!
- Да, прямо там. Как я это называю, среди далёких звёзд. Она улетела и прямо…так и хочется сказать, писалась от восторга, что космоплан прыгает к другой звёздной системе за 80 световых лет от нас здесь за пару минут. Ещё раз повторюсь – я так и не понял, как к такому относится.
У Еранцевой на лице красивая восторженная улыбка. Она – любимое дитя в благополучной семье, где её родители после 25 лет брака обращаются друг к другу как «Ленусёк» и «Вовусёк». Гриша в таких случаях почему-то вспоминает другие обращения в похожих семьях – «Андрейчик» и «Танчик». Светлана впитала в себя много человеческого тепла, охотно делится им с Кармазиным, а максимум на что того хватает, это сказать своей девушке что он будет ей писать потому как более писать ему некому.
А Светлана восторженно смотрит на своего парня, который не демонстрирует страха и, совершенно очевидно, отбудет по месту службы в положенный час, возможно даже чуть раньше. В глазах Еранцевой Кармазин уже герой. В красивой парадной форме, улыбающийся, с грудью, усыпанной боевыми орденами. Ей и в голову не приходит то, что мужчины, вернувшиеся с войны могут, если их замкнёт, бить любимых женщин по голове и головой.
***
В рейсе Земля – Марс
Наши дни
Кармазин проснулся трезвее, чем засыпал. Наверное, вернее сказать так, что он проснулся просто трезвым, у него лишь немного трещит голова от перепоя. А сосед Гриши никуда не девался. Такие как он живут чуть ли не больше тысячи лет, и человек будет воспринимать таких как каких-нибудь улиток, которые могут сидеть на месте часами. Впрочем сосед Кармазина увидел, что тот сдержал свое обещание, и действительно не стал лезть с пьяными разговорчиками. Такие как он ценят сдержанные обещания, и с человеком, готовым в лёпёшку расшибиться, но сдержать слово стоит и пообщаться.
- Вы проснулись? Может нам стоит познакомиться? Я – Арвин.
- Давайте знакомиться. Григорий, мне очень приятно, Арвин. Извините, вы только Арвин? Я читал, у вас есть родовые имена.
- Мне очень приятно, Григорий. Вы абсолютно правы, все члены нашей общности имеют кроме личных родовые имена, но многие не желают вспоминать свои родовые имена, особенно когда родственники замарали их недостойными поступками. В том числе мои сыновья, поэтому я бы предпочёл остаться Арвином, если вы не против.
- Не против, чего уж там. Арвин, почему вас, таких как вы и этих…как вы говорите, ваших братьев и сестёр называют азадийцами? Что за слово такое?
- Григорий, я попробую ответить на ваш вопрос в рамках своих познаний. Как вы возможно догадываетесь слова «азадиец», как можно назвать меня или одного из наших братьев, «азадийка», как можно назвать одну из наших сестёр и «азадийцы», как можно назвать часть нашей общности или всю нашу общность целиком, являются русизмами. Эти слова происходят от слова, произношение которого можно упрощённо передать как «азади». Под определённым ударением это глагол – «остановитесь». Под другим – причастие «остановившийся» или «остановившиеся». Впрочём, всё, что я сказал – научная теория, ещё требующая своих доказательств, ибо язык, в составе которого было слово или слова «азади» уместно назвать мёртвым.
- Значит остановиться. Арвин, не к моей чести будет сказано, я никогда особенно не интересовался происхождением слов «человек» или «люди». Слышал об интересных однокоренных словах вроде «людина» или «людство». Что же за остановка такая?
- Как гласит научная теория, речь идёт о приостановлении бессмысленной бойни. Слово «азади» можно перевести как «остановитесь же» и как те, кто прислушались к призыву, «остановившиеся».
- Остановившееся? В междоусобице какой-нибудь?
- Ваше предположение можно считать более чем уместным. Могу напомнить вам ваш, человеческий юмор, датированный примерно первой половиной XXI века. Анекдот, как вы называете подобное.
Космические агентства перехватили секретную передачу инопланетных цивилизаций и заверили человечество, что инопланетяне людей не уничтожат. Как заявили инопланетяне, человечество само превосходно справляется со своим уничтожением.
- Да-да-да.
Интересное дело, подумал Кармазин, не такие уж они с Арвином и разные. Его, с определённой натяжкой можно назвать гуманоидом, то есть эволюция на другой планете и в совершенно других условиях привела к схожему результату. И очень большое сходство в этапах, если так можно выразиться, моральной эволюции. Пройденного этапа, когда оглянувшись, выжившие удивляются «А нахера мы боремся друг против друга? Может лучше бороться вместе?». А лучше просто спокойно сотрудничать, забыв про всякую борьбу. До Нерио им осталось лететь примерно час, и Кармазину интересно, что именно его сосед забыл на Марсе. Марс относительно малонаселён, условиям там нравится тем, кто балдеет от гор. А сосед Кармазина? Ведь такие как он обычно прилетают на Землю, чтобы увидеть исторические памятники и задуматься о тех ошибках, которое совершило человечество. Наверное, для того, чтобы как минимум не совершить такие же.
- Арвин, вы на Марс туристом?
- Нет, Григорий, я собираюсь открыть частную психиатрическую клинику в городе Нуэво-Веракрус. Я уже подобрал помещение, часть персонала, но не определился с местом жительства.
- Нуэво…новый. Город, где вы собрались работать он вроде на побережья Моря Хриса? Уже не в дельте Мэринера.
- Вы правы. Больше пяти шестых населения города – выходцы из страны Мексика. Достаточно горожан знают меня, они просили «знакомого человека», хлопотали, чтобы мне предоставили вид на жительство
- Вас оскорбляет фраза «знакомый человек»?
- Нет, меня не оскорбляет вложенной в неё смысл. В данном случае подразумевается то, что я равен им. Я не «зверёк» и не «интересная диковина».
- Понятно. Арвин, я еду в Семиреченск. Там есть хороший дом, у меня в нём три квартиры. В двоих квартиросъёмщики живут на основании долгосрочной аренды, третья так, для командировочных и тэ дэ и тэ пе. Смысл в том, что я смог турнуть оттуда жильцов не платя неустойку. И там ещё сдаются квартиры. Вид неплохой, кстати и недорого, учитывая уровень и статус дома. Но к вашей работе неблизко.
- Ваше предложение интересно. Григорий, вы не против, если мы проедем вместе с вами, и я поговорю с домовладельцем о возможности аренды жилья?
- Конечно не против. В первую очередь, не против компании по пути. И там не домовладелец, а почти домовладелица, дама очень…характерная.
***
Станцию Нерио можно назвать тупиковой, отсюда только одно направление – до Земли. Словом место, про которое говорят, что в него есть один вход, он же и выход. Нерио строили с учётом опыта и ошибок, допущенных при постройке Скай-сити и Скай-Сити II. Там движение с «нижних» (до планеты) к «верхним» (до других планет) терминалов неудобное, а здесь сделали быструю главную дорогу с безсветофорным движением. С другой стороны недовольны любители традиционных перекусов на стационарной орбите, вроде порции блинчиков с чаем в «Пельменях-Варениках».
«Нижняя» зона вылета Нерио проста как резинка в семейных трусах. Основное направление – Меринер-Сити, раз в сутки выполняется рейс к Олимпийскому. Пару рейсов в сторону посёлков у райского моря, Моря Изиды и ещё пара к курортам, с позволения сказать, Эллады или, как его называют, Эллинского моря. На этом вся «гигантская» полётная программа заканчивается.
Кармазин с Арвином стоят на рейс к Меринеру. Меринер она же река, он же и город, особенности употребления слова Меринер на Марсе…довольно особенные. Примерно как Гудзон или Сент Лоуренс в Северной Амрике, без поллитры не разобрать.
Пассажиров уталкивают в космоплан почти как стадо баранов в вагон поезда, и очень скоро начинается свободное падение. Нерио «висит» над Равниной Меридиана, там прямо сейчас выращивают много ячемня. Дрянного ячменя, по правде говоря – марсианские почвы весьма плодородны, но они щедро одаривают все выращенные в них злаки не самыми приятными привкусами. Марсианский ячмень приходится очищать, чтобы продавать даже самый дешёвый хлеб.
Их полёт это практически падение – только пилоты видят поверхность планеты перед собой. Видят горы на западе, с которых стекают большинство рек, видят дельту Меринера при его впадении в Хрису. А в дельте, так и хочется сказать, Вавилон, разные муниципальные общины быстро сменяют друг друга и дорожным рабочим просто непонятно на каких языках вешать знаки, чтобы понятно было всем. Дельту Меринера, где почти нет незаселённых мест, уже сравнивают с Большим Нью-Йорком, где была маленькая Италия, и прочая и прочая. Марс – планета лёгкая из чего быстро вытекает главная проблема – даже там, где находится условный уровень моря, воздуха не больше чем на Земле на четырёхкилометровой высоте. В местах повыше итого меньше, примерно как в самых высокогорных сёлах Анд или Тибета. Впрочем уровень океана повышается, планета неизвестным (изучившим только школьный курс астромеханики) образом тяжелеет, и когда-то воздуха должно быть больше. Но когда? Приложение azadians age на основании цвета кожи указывает, что Арвину 610-620 лет, добавляя, что он уже не молокосос, но еще «недостаточно сориентировался в жизни». Для него сто и даже двести лет – не срок, он будет рад такой передышке в жизни. А будет ли она у него учитывая то, сколько всего пережило человечество даже за последние полвека. Может и будет – пару-тройку лет назад здесь были твёрдо уверены, что человечество у дальних звёзд быстро найдёт себе новую войту, но те люди ошиблись. Ведь деньги и экономика любят тишину, это быстро понимают даже фанаты новинок оборонки. Сегодня говорят так, что тамошние люди предпочтут иметь спокойную, зашибающую деньгу метрополию и воюющую периферию.
Угол снижение уменьшается и пассажиры видят голубовато-жёлтый воздух и поверхность, изрытую ударными кратерами. После Венеры, напоминающую какую-нибудь Аризону после весенних ливней подобное выглядит необычно.
- Арвин, а вы ведь всякого повидали, да?
- Григорий, поверьте, вам лучше даже не иметь представления о том, что я видел. Как говорят люди, некоторые вещи лучше не знать.