Радость получить не сложно, если ждёшь её каждый день, каждую минуту.
Сложно дать эту радость...
Ты видишь болящего - слюни, слёзы... Хочется помочь и не знаешь как!
Лежит человек, старый, молодой, но без сил. Без желания. Он уже отчаялся и не ждёт хорошего от этой никчемной жизни. Вот с такими трудней.
Когда человек ещё чего-то хочет, тут проще.надо только подталкивать и он поддаётся на все уловки. А когда нет интереса, то ничем не увлечь.
У меня бабуля была... руки ноги скрученные. Она с севера. Долгое время там работала. Грамотная. Бухгалтером была.
Так вот ноги, как кулачок ступня, не поймёшь - толи пальцы, толи пятка. И каждый день таращилась - походить. Через комнату на балкон, постоять там, посмотреть на людей и обратно в комнату. На диван.
Я сначала злилась: ну что ты куда-то спешишь! Зачем тебе это? А потом поняла - жить хочет. И знает, что движение это жизнь.
Беру под ручку или она сама цепляется и идём на кухню, на балкон, в туалет. По квартире, тихонько. Быстро-то не выходит. Таблетки строго по времени, кушала тоже по времени, прямо по минутам. Очень сильный характер.
Я стараюсь ей что-то облегчить, она сама находит трудности.
Читала книги ей, рассказывала, что по телевизору кажут - сама уже плохо видела. Потом споткнулись о религию. Ни одной молитвы не знала! И мы стали учить молитвы. Я ей рассказывала о св. Шарбеле, о Богородицах, св. Николае.
Она смеялась - зачем мне это? Но постепенно заучивала молитвы. И потом говорила: когда болит, начинаю читать молитвы и легчает, отступает боль.
Я лет пять ходила за ней. Сроднились. И подмою и умою, и покормлю. И всё с наговором, как моя бабушка учила. Бабульке нравилось это. Конечно за деньги. Копейки, но и мне они нужны были. И общение тоже было нужно. Посмеёшься, поплачешься, а оно и легче становится и ей и мне.
У меня в то время много было таких бабушек - дедушек. С кем-то годы, с кем-то месяцы. И копейки нужны были и душевное что-то.
Бабулька, баба Надя, 90 лет прожила. Инсульт. Отчего не знаю. Давление, как у космонавта всегда было. Внучка её год бабушке отвела и умерла тоже. Я говорила, чтоб она уехала к своей матери (мать тоже больна была) но ведь нас не слышат, когда добра хочешь. Пожалела здесь работу оставить, ремонт сделала после бабушки, ну и вот... Квартира (деньги) брату ушли.
А иногда пытаешься помочь, а человек сопротивляется, типа - мне уже ничего не поможет. И хиреет. Умирает. Жалко таких.
Вот ещё был мужчина, 1923 года рожд. Пришли к нему с женщинами поздравить с днём Победы. Он совсем болен был. Высокий, худой. Что-то поговорили и я стала ходить к нему. Массажики делала, уколы ставила. Ну, поднялся мужик. Так ведь первое что сделал:- с передышками, потихоньку сходили на рынок и купили виктории. Целое ведёрко. Пять литров. Пришли, я помыла ягоды маленько и с молоком ему в тарелку. А он - а себе! Да я не хочу, да неудобно... Так он аж заругался на меня - ты же себе никогда не купишь! Ложь сколько хочешь и ешь... ну вот такой человек. Рассказывал о войне, ну это когда я свои стихи ему показала. Три раза убегал из концлагерей. Собаки рвали и в снегу спал, и ночами пробирались на свою территорию. Боялись людям показаться, что опять сдадут немцам. А сюда пришли, ещё и в тюрьме сидел. Типа - предатель. Но на заводе начальником был. Разобрались с этим делом. И я предложила ему писать стихи обо всём этом.
Долго отказывался, потом начал пробовать. Ну, первые были, как у первоклашки - ни рифмы ни мысли. Это в 75 лет! А потом лучше и лучше. Голова-то работает. А радость от этого такая была! Получается. Не боги горшки обжигают. А потом его забрала к себе невестка. И месяца через три он там умер. Оторвали мужика от гнезда. Он столько лет здесь прожил! А там, считай, чужие люди. Он никогда не общался с невесткой. А им видно квартира нужна стала.
Вот так, с каждым человеком частичка сердца уходит и каждого жалко и обидно за их нелёгкую судьбу. Царство небесное Борису Александровичу.