Войдя в аудиторию, Эркин оглядел одногруппников, кто-то стояли парами, обсуждая тему сегодняшнего занятия, кто-то с задумчивым взглядом сидел за учебником, подперев лицо руками, две девушки тихо разговаривали, может рассказывали, как прошло свидание... Зайнаб Эркин не увидел и с тревогой поднялся на третий ряд, но садиться на своё место не спешил. Он ещё раз оглядел ребят и повернулся к входной двери, она была открыта, заходили девушки, вошёл Слава и ещё несколько девушек, вскоре, вошёл и педагог, преподаватель биологии. Зайнаб так и не пришла, пришлось сесть на место, что Эркин и сделал.
Он пытался прислушиваться к голосу педагога, доктора медицинских наук Николая Александровича Нестерова, очень начитанного и умного педагога, с громким голосом, но до Эркина доходили лишь обрывки слов. Прошло минут сорок, от напряжения у него разболелась голова, Эркин постарался расслабиться, в ожидании поглядывая на дверь. Но Зайнаб на занятии так и не появилась, на первую пару она так и не пришла. Педагог, попрощавшись, ушёл, дав задание, Эркин прослушал его, ничего не записав.
Он спустился вниз и вышел из аудитории, ему казалось, что он задыхается, понимая, что видимо, Зайнаб уже уехала. Но когда он вышел из учебного корпуса, чтобы сесть на скамью возле фонтана, так... ненароком взглянув налево, где находились ворота ТашМИ, он вдруг увидел Зайнаб. Эркин в ожидании застыл на месте, пристально глядя на девушку. Лицо её было припухшее, парень понял, что видимо, она плакала. Не выдержав, Эркин пошёл ей навстречу.
- Зайнаб? Что с тобой? Ты плакала? - всё же спросил Эркин, понимая, что она не в лучшем состоянии.
- Я до сих пор поверить не могу, Эркин акя... что вчера было! Думала, я умру! - воскликнула Зайнаб, но тут же с опаской оглянулась.
Эркин понял, что она не знает того, что он вчера был у них дома и говорил с Анваром.
- Молодец парень, с ним и в разведку пойти можно... - подумал Эркин, а вслух сказал:
- Давай присядем, после ночного дождя солнце приятно греет, - и взяв девушку под руку, увёл к скамейкам, куда они и присели.
- Расскажи всё по порядку, - попросил Эркин.
- Вчера из Маргелана приехал дядя папы, вместе с сыном. Если бы Вы знали, как сильно я испугалась. Ёдгор акя я увидела впервые, подумала, они за мной приехали, а это так и было и я всё слышала из своей комнаты, моя дверь оставалась приоткрытой. Дядя с уверенностью сказал, что утром мы уедем в Маргилан, просил маму собрать мои вещи и приданое, которое она мне приготовила, словно он уже посватал меня и мама согласилась. Дядя был уверен, что им не откажут. Думала, я умру, пока всё это закончится, мысленно прощаясь и с мамой, и с братом, и с учёбой. Мама молчала, кажется, соглашаясь с дядей. А он сказал, что его племянник, мой папа значит, давно обещал меня его сыну, когда я была ещё маленькой. Мама, правда, возразила, сказав, что мне нужно учиться, что я ещё молодая, а дядя засмеялся и сказал, что теперь я буду учиться в его школе.
Но тут зашёл мой брат, я припала к своей двери и всё видела. Анвар был... злой, что ли... я сначала и не поняла, не осознала, что происходит. А Анвар вдруг с ходу и спрашивает дядю, чем, говорит, Ваш сын болен. Все опешили, замолчали и посмотрели на Анвара.
- О чём это ты, Анвар? - спросил дядя Сабит.
- Я знаю, что Ёдгор акя болеет, болезнь неизлечимая, так Вы уж скажите по-родственному, ведь моя сестра не баран, которого на базаре можно купить, заявил мой брат. Эркин акя, я никогда не видела своего брата таким, решительным и смелым, - сказала Зайнаб.
- Мальчишка! Да как ты смеешь так со мной разговаривать? Кто тебе сказал такое, воскликнул мой дядя, - продолжила рассказ Зайнаб.
Эркин поверить не мог и глядя на неё, внимательно слушал.
- И в подтверждении слов Анвара, Ёдгор акя постоянно подкашливал, кашель такой... нездоровый, что ли... А Анвар вдруг заявляет, что я никуда не поеду, пока Ёдгор акя не обследуют специалисты. Он сказал, что я, мол, учусь в ТашМИ и знаю всех врачей и даже профессоров, дядя поверил ему и опешил. Сабит акя заявил, что не собирается обследовать сына, как подопытного кролика, на что Анвар ответил, что значит дяде есть что скрывать. Мама только плакала, но потом робко так сказала, что я у неё единственная дочь, что если и правда Ёдгор болен, она отказывается отдавать меня в Маргелан.
Тут... если бы Вы видели, Эркин акя! То ли Ёдгор акя стал нервничать, то ли у него начался приступ, но у него открылся такой кашель! Тут я услышала голос брата, он воскликнул, а что это у него? Я в шёлку увидела кровь на губах Ёдгор акя, но выйти и сказать, что это симптомы чахотки, я не осмелилась. Но Анвар твёрдо заявил, что уверен в том, что сын дяди болен и я никуда не поеду.
Дядя стал кричать, что мы его унизили, что теперь ноги его и вообще родственников в нашем доме не будет, что он проклинает нас... Мама сильно плакала, просила его опомниться, а Анвар сказал, что даже ради родственных уз, он не станет рисковать ни моим здоровьем, ни тем более, моей жизнью. Так он и заявил. После его слов, Сабит акя велел сыну собираться, сказав, что они уезжают немедленно и ночным поездом вернуться в Маргелан. Анвар сказал, что не станет их задерживать и даже договорится с соседом, чтобы тот отвёз их на своей арбе до железнодорожного вокзала.
Я Анвара никогда таким не видела. Дядя Сабит с сыном ушли, я вышла к маме, она меня обняла и долго плакала. А когда вернулся Анвар, я бросилась ему на шею, сказав, что он самый лучший брат на свете и как сильно я его люблю, - рассказывала Зайнаб, вытирая глаза от слёз.
- И правда, твой брат самый лучший и для меня будет счастьем подружиться с таким парнем, - ответил Эркин, поднимаясь со скамьи и уводя Зайнаб к корпусу.
- Я на первую пару не успела, меня же не будет ругать Николай Александрович? - спросила Зайнаб.
- Он сегодня не отмечал отсутствующих, так что можешь не переживать. Я сам сегодня на биологии словно не присутствовал, нужно у кого-нибудь списать конспект, - сказал Эркин.
- Я у Веры попрошу, если хотите, сегодня задержимся после занятий, перепишем и изучим сегодняшний урок, - ответила Зайнаб.
- Конечно хочу! Пошли быстрее, пАра начинается, - прибавляя шаг, сказал Эркин.
Зайнаб едва поспевала за ним, она ещё не могла поверить, что все тревоги позади.
После последней пары, Зайнаб попросила у Веры конспект и вместе с Эркином они изучили и переписали сегодняшнее занятие. Склонившись над тетрадью вместе с Зайнаб, Эркин чувствовал её нежное дыхание, словно дыхание непорочного ребёнка. Они сидели близко друг от друга, плечо к плечу, но Зайнаб усердно писала, совсем не обращая внимание на то, что Эркин поглядывает на её нежные пальчики, на то, как пульсирует вена на тонкой шейке девушки. Эркин не смог сдержаться и склонившись, чмокнул её в щёчку. Зайнаб от неожиданности вздрогнула и подняв голову, посмотрела на него, растерявшись и не понимая, почему он это сделал.
- Прости, я не хотел... не смог удержаться, - прошептал Эркин, глядя в её светло-карие, словно прозрачные глаза.
Зайнаб вдруг вскочила с места и быстро стала спускаться с рядов вниз.
- Мне пора домой... я и так задержалась, - произнесла Зайнаб, выбегая из аудитории, мысленно ругая себя за то, что осталась наедине с Эркином в пустой аудитории.
Эркин выскочил следом за ней, схватив со стола тетради, едва не пролив чернила.
- Зайнаб? Подожди! Ну куда ты бежишь? Прости меня, я не хотел тебя напугать! - восклицал Эркин, перепрыгивая через ступени и выбегая из здания во двор.
- Стыд какой! Как мне в глаза ему смотреть? А если об этом узнают? Мамочка, какая же я дура... - шептала Зайнаб, убегая по аллеи к воротам.
- Я и не знал, что ты так быстро бегаешь! Ты тетрадь свою забыла, - протягивая девушке её тетрадь, которую она в испуге бросила, сказал Эркин.
Зайнаб схватив свою и Веры тетради, машинально сунула их в сумку, так и не взглянув на Эркина.
- Зайнаб? Да подожди ты! - схватив её за руку и резко останавливая, воскликнул Эркин.
Но Зайнаб, закрыв лицо руками, заплакала и лишь повторяла:
- Это я виновата... я виновата...
- Да в чём ты виновата? - держа девушку под руку, воскликнул Эркин.
Он не предполагал, что она так отреагирует на невинный поцелуй, хотя понимал, что не должен был этого делать, зная свои обычаи. Тут она, опустив руки, подняла голову и посмотрела на него глазами, полными слёз.
- Теперь Вы меня возненавидите, я знаю! Девушки всегда виноваты в таких ситуациях, я виновата... я пойду... - произнесла Зайнаб, вновь опуская голову.
- Какая же ты глупенькая, пошли, трамвай идёт, - сказал Эркин, а они стояли за воротами ТашМИ.
Схватив девушку за руку, он побежал на остановку, Зайнаб пришлось бежать за ним, она и так опаздывала домой на добрых полтора часа. Анвар ушёл в ночь на работу и сейчас, скорее всего, он дома. Она была старше его, но не то, чтобы боялась брата, скорее слушалась и почитала, как единственного мужчину в доме.
Эркин заявил, что хочет поговорить с Анваром, хочет с ним подружиться. Зайнаб испуганно посмотрела на него и покачала головой.
- Нет, прошу Вас, не сегодня. И мама, и брат сейчас не в том состоянии, чтобы... не нужно, пожалуйста, - попросила Зайнаб.
- Хорошо-хорошо! Не волнуйся ты так, я могу и через неделю зайти, но хотел бы, чтобы у меня был такой друг, как Анвар. Можешь сказать ему, что я бы пошёл с ним в разведку, что он мировой парень! - сказал Эркин.
Кивнув головой, Зайнаб отвернулась к окошку. Ей казалось, что щека, в которую поцеловал Эркин, горит огнём, она невольно потрогала щёку и тут же испуганно опустила руку, мельком взглянув на Эркина, чтобы убедиться, что он не смотрит на неё. Но Эркин не сводил с неё глаз, словно заново изучал её нежное лицо, красивые черты. Эти чёрные дугой брови, пушистые ресницы и пухленькие губки, такие сочные, словно спелые вишни. Светлая, такая нежная кожа лица и шейки, тонкие пальчики, Эркину хотела сжать их и прильнуть к ним губами. Но он не мог этого себе позволить, понимая, что этим ещё больше напугает её.
На остановке Кукча, Зайнаб молча, ничего не сказав, вышла из трамвая и пошла по улице к махалле. Эркин смотрел ей вслед, широкая, до колен юбка, поверх белой кофты тёплый джемпер, коричневые чулки и полуботинки, сумка на плече, длинная коса за спиной. Не оглядываясь, Зайнаб ушла и скрылась между домами. Эркин, приехав домой, с аппетитом поел, это был поздний обед или ранний ужин, небольшой перекус, кислое молоко с хлебом и редькой. Под навесом в казане Гули готовила ужин.
- Что же ты кислое молоко ешь, сынок? С обеда осталось немного макарон, скоро машхурда будет готова, потерпи немного, - теребя густые волосы Эркина, сказала Мехри опа.
- Вкусно очень. А отец ещё не пришёл? - спросил Эркин.
- Скоро придёт, сейчас рано темнеет, - ответила Мехри опа.
- Я к Батыр акя схожу, спрошу у него насчёт работы, может и Мумин дома, - вставая с курпачи, сказал Эркин, вытирая пальцы маленьким полотенцем.
- Мумин завтра утром приедет, он вышел в путь вчера вечером, так Зухра утром сказала, - ответила Мехри опа.
- Ладно, с Батыр акя поговорю, - сказал Эркин и вышел во двор.
Пройдя к калитке в дувале, он зашёл во двор Зухры и Батыра.
- Батыр акя? Вы дома? - крикнул Эркин, подходя к дому.
- Эркин? Проходи, Батыр акя только с работы пришёл, он на задний двор ушёл, сейчас зайдёт, заходи, сынок, - приветливо сказала Зухра.
Сказать, что муж ушёл по нужде в конец двора в туалет, Зухра постеснялась, но Эркин и так понял. Он зашёл в дом и сел за хантахту.
- Я за ужином посмотрю, ты посиди, - сказала Зухра и вышла во двор.
Несмотря на то, что Эркин ей в сыновья годился, Зухра не могла оставаться в доме наедине с Эркином, не полагалось так. Вскоре, зашёл Батыр, помыв руки в арыке, он держал в руках полотенце. Эркин тут же поднялся с места.
- Ааа... Эркин! Как ты, братишка? - спросил Батыр, протягивая руку, которую Эркин крепко пожал.
- Ассалому аляйкум, Батыр акя. Спасибо, неплохо. Сами как? - спросил Эркин.
- Аллах к нам милостив, живём потихоньку, присаживайся, скоро ужинать будем. Как Шакир акя поживает? Мехри опа здорова? - сев на курпачу, собрав под себя ноги, спросил Батыр.
- Отец ещё с работы не пришёл, работает, здоров. Мама тоже здорова, - ответил Эркин.
Вошла Зухра, держа в руках блюдо с мошкучири, заправленный жаренным луком. На столе стояли косушки с редкой в холодной воде, тарелки с нарезанным кольцами луком и кусочки ржаной постной лепёшки.
- Приятного аппетита! Ешьте, - сказала она, присев с боку хантахты.
- Мама сказала, что у нас на ужин мошхурда, у Вас мошкичири, - улыбнувшись, сказал Эркин.
- Мошкичири сытнее, бери, Эркин, ешь на здоровье, брат, - сказал Батыр, первым взяв ложку мошевой каши с рисом.
Ели молча, Эркин лишь похвалил, сказав, что очень вкусно, Зухра довольно улыбнулась. А когда поели и она убрала со стола, Эркин спросил насчёт работы на железной дороге, где работал и Батыр, но не на вокзале, а на товарном дворе, куда заезжали вагоны с товаром, где ему частенько перепадали продукты. Нет, конечно же Батыр не брал ничего самовольно, ему и ещё нескольким бригадирам, совсем понемногу, давали то, что привозили для рассортировки по базам города, оттуда по магазинам. Но и это немного, было в радость.
- Рабочие руки всегда нужны, сам понимаешь, работать почти некому, мы зачастую работаем за двоих, а то и за троих. Но ты же учишься, как быть? - спросил Батыр.
- У меня, в основном, по три пары, это грубо, с утра четыре с половиной часа, плюс перемены и дорога. Я бы мог работать с трёх часов дня до полуночи. Правда, домой потом как добираться... - ответил Эркин.
- У нас рабочих по домам автобус развозит, это не проблема. Сделаем так... завтра я поговорю с начальником товарного двора, возьму тебя в свою бригаду, сам буду отвечать за твою работу. Понимаю, там сессия начнется, но учти, восемь часов в сутки ты должен будешь отработать, неважно, в какое время, товарный двор работает круглосуточно, понял? - сказал Батыр.
Эркин кивнул головой.
- Спасибо, Батыр акя, Вы меня очень выручили. Отец один работает, а я, здоровый лоб, без работы сижу, - радостно ответил Эркин.
- Ну что ты, братишка! Что ты! Ты ведь только с войны вернулся, в институте учишься. Ладно, завтра вечером зайду к Вам, расскажу о том, что начальник скажет. Думаю, он не откажет, зная, как нужны рабочие руки, - сказал Батыр.
- Спасибо за ужин, Зухра опа, очень вкусно было. Завтра и Мумина увижу, после учёбы к нему зайду. Хорошего отдыха Вам, я пойду, поздно уже, - сказал Эркин, вставая с курпачи.
Батыр проводил его до калитки в дувале, затем вернулся в дом, а Эркин зашёл к себе домой.