Утро пришло с восходом солнца, день выдался тёплым и солнечным. Эркин спешил на учёбу, ему хотелось увидеть Зайнаб. Он понимал, что вчера обидел её, напугал, сознавая, что не должен был её целовать. Но как объяснить юной девушке, что он не смог удержаться, как сдержать свои чувства, когда у неё такая нежная кожа? Тяжело вздохнув и допив свой утренний чай, Эркин поцеловал мать и вышел из дома. Шакир акя уходил раньше, несмотря на время года, он открывал мастерскую в семь утра, правда, летом на час раньше. Гули вышла следом за братом, но пошла в другую сторону, она выходила к школе через махаллю.
По утрам народу на трамвай было много, все спешили на работу и учёбу. Эркин запрыгнул на подножку, удерживаясь за ручку, вагоновожатый просил подтянуться, чтобы закрыть двери... Знакомая картина городской суеты. Так же, выскочив из трамвая на своей остановке, Эркин перебежал через дорогу и зашёл в ворота ТашМИ. То ли солнце в этот ноябрьский день светило ярко, то ли от того, что после стольких переживаний Зайнаб не уехала в Маргилан, настроение у Эркина было хорошим. Студенты спешили на занятия, Зайнаб Эркин увидел у массивных дверей учебного корпуса, девушка стояла среди других девушек и отдавала тетрадь Вере, что-то ей говоря.
- Привет, красавицы! День-то какой хороший! - обняв за талию Веру и Наташу, воскликнул Эркин.
Девушек узбечек, Эркин обнять не решился.
- День прекрасный! А ты, смотрю, в хорошем настроении? - лукаво улыбаясь, ответила Вера.
- А с чего ему быть плохим? Мирное небо! День тёплый... ладно, пошли, время. Вон, Дилором Икрамовна идёт, - снизив тон, сказал Эркин, отпуская девушек.
Девушки забежали в холл и пройдя его, побежали по парадной лестнице наверх. Эркин задержался, держа дверь открытой, а когда подошла Дилором Икрамовна, он поздоровался с ней и пропустив вперёд, вошёл следом за ней.
- Как учёба, Курбанов? - вполоборота взглянув на Эркина, спросила женщина.
Дилором Икрамовна была в строгом, чёрного цвета костюме, с прямой юбкой до колен и жакетом английского покроя, под которым виднелся красивый, белый с чёрным воротник кофты, в осенних туфлях, модные в те годы, с толстым каблуком и на шнурке впереди. Эркин замечал её всегда красиво одетой, аккуратно причёсанной, она редко улыбалась, была строгим и требовательным педагогом. Её студенты побаивались, но и уважали.
- Учусь, благодаря Вам и Хамиду Закировичу, Дилором Икрамовна, спасибо, - ответил Эркин, поднимаясь по ступеням чуть поодаль от неё.
- Педагоги Вас хвалят, я рада, что мы с Хамидом Закировичем не ошиблись насчёт Вас, - ответила Дилором Икрамовна, остановившись и повернувшись к Эркину.
Он не знал, что ей ответить, молча стоя перед ней. Она продолжила подниматься, затем прошла по коридору и зашла в аудиторию, дверь которой была открыта. Все студенты поднялись, приветствуя педагога.
- Здравствуйте! Можете садиться. Курбанов, проходите на своё место, - властным голосом сказала Дилором Икрамовна.
На её занятиях, в аудитории стояла тишина, её внимательно слушали, не только этот курс, но и старшие группы. Она говорила, потом спрашивала... ей отвечали. В перерыве между парами, к Эркину подошёл Слава, Эркин знал, что ему нужно.
- Ты ведь знаешь... Карина уехала, верно? Она не вернётся? - спросил он.
- Карина уехала и не вернётся, она и свои документы из института забрала. Послушай, Слава, из-за неё ты наделал глупостей, тебя простили. Займись учёбой, забудь Карину, её здесь больше нет, понял? - сказал Эркин, оглядываясь, чтобы увидеть Зайнаб.
- Да понял я... любил её, значит не судьба. А ты ведь Зайнаб высматриваешь? Она с девушками в сторону столовой ушла, обедать, наверное, - сказал Слава, тут же уходя в другую сторону.
Эркин пошёл в столовую, не только, чтобы увидеть Зайнаб, им так и не удалось поговорить на переменах, она словно избегала его, отходила тут же, как только он хотел подойти, но и ему захотелось есть, он давно не обедал в институтской столовой. А когда он зашёл в столовую, девушки выходили оттуда. Зайнаб, опустив голову, быстро прошла мимо, но Эркин схватил её за руку.
- Ты почему избегаешь меня? Что я сделал не так? - воскликнул он, несмотря на то, что девушки, остановившись, смотрели на них.
Зайнаб покраснела, застыв, опустила голову.
- Девочки, пошли, - сказала Вера, уводя всех на улицу.
Эркин отпустил руку Зайнаб, надеясь, что она не убежит.
- Эркин акя... нам учиться нужно, прошу Вас, я не хочу, чтобы о нас пошли сплетни. Мне и Славы хватило, до сих пор болтают о том случае и косо на меня посматривают. Прошу Вас, мне нужно идти. Вчера мама ругала, я же на два часа позже пришла, грозилась забрать меня из института, сказала, если ещё раз позже приду, она мне учиться не даст. Злится на то, что с родственниками произошло. Не понимаю я её. Я пойду... - так и не взглянув на Эркина, сказала Зайнаб и тут же выбежала из столовой.
Эркин был подавлен, аппетит пропал, постояв немного, он вышел из столовой и побрёл к воротам. Зайнаб уже не было.
Шли дни, Эркин устроился на работу, грузчиком на товарный двор, а Зайнаб продолжала избегать его и он не стал настаивать, много занимался. Батыр договорился с начальником, что он будет приходить после занятий и отрабатывать свои восемь часов, будет нужно и ночью. Эркин жутко уставал, работы было много, передышка только чтобы поесть и сходить по нужде. Приезжая на товарный двор, Эркин надевал рабочую одежду, вешая свои вещи в подсобке для рабочих, работал на совесть, поднимая тяжёлые ящики и мешки. Там же, в подсобке, рядом была душевая, где часто не бывало горячей воды, но грязным после работы домой не уйдёшь, приходилось мыться в холодной воде, а на дворе стоял декабрь, начались холода, бывало и снег шёл. Несмотря на то, что Эркин не был слабым, ведь за четыре года войны, парень ни разу не простывал, был дважды ранен и один раз очень тяжело, едва не погиб, но чудом выжил, а тут вдруг, под Новый год, схватил воспаление лёгких. Мехри опа пыталась лечить его дома, думая, что у сына просто простуда, но температура не падала и ему становилось всё хуже.
Шакир акя, уходя утром на работу, ведь ключи от мастерской и магазина были у него, велел вызвать машину скорой помощи, но Мехри опа позвала из поликлиники Зинаиду Семёновну, зная, какой она профессиональный врач. Зинаида Семёновна пришла после работы, когда, записав вызовы, пошла по домам проведать больных. Прослушав Эркина, который просто горел от высокой температуры и хрипел, так как дышать было тяжело, женщина была напугана.
- Мехри? Да что же Вы до сих пор врача не вызвали? Сколько дней он болеет? - с тревогой в голосе спросила Зинаида Семёновна.
- Третий день сегодня, я думала, у сына простуда, давала много чая, Шакир акя принёс лекарства от простуды, но ему лучше не стало. Зинаида Семёновна, миленькая, помогите! Спасите моего сыночка! - плача, взмолилась Мехри опа.
- Я из поликлиники вызову машину скорой помощи. Его в больницу надо! Ещё три дня назад нужно было везти! Ох, голубушка, я побежала, - вставая с места, ответила Зинаида Семёновна.
Через полчаса, к дому подъехала машина скорой помощи и в комнату вошёл пожилой мужчина, доктор. Осмотрев Эркина в душной от печки комнате, он позвал водителя.
- Может есть ещё кто-нибудь из мужчин? Я его увожу в больницу, но кажется, идти самостоятельно, парень не сможет. Нужно помочь перенести его в машину, - довольно громко сказал врач.
- Не нужно, доктор, я сам... смогу... - с трудом приподнимаясь, ответил Эркин.
Его лоб покрылся испариной, ему было то жарко, то холодно, парень настолько ослабел, что идти самостоятельно не мог. Водитель машины скорой помощи, обняв, поддерживал его, медленно, но они вышли за калитку и Эркин лёг на кушетку в машине.
- Я поеду с сыном! - заявила Мехри опа.
- Мехри опа? Что случилось? Кому плохо? Почему скорая у Вашего дома? - услышала Мехри опа.
Она была расстроена и растеряна, но услышав за спиной голос Мумина, обрадовалась.
- Муминжон! Сынок! Эркину плохо, его в больницу забирают! - заплакав, воскликнула Мехри опа, упав на грудь парня.
- Я сам с ним поеду, Вы дома оставайтесь. Не волнуйтесь, Мехри опа, брат сильный, он обязательно поправится, - убедительно ответил Мумин, залезая в машину.
Мумин вернулся часа через полтора и зашёл во двор Мехри опа. Она с нетерпением ждала его, несколько раз выходила на улицу, к ней зашла Зухра, волнуясь за Мумина, но узнав, что её сын уехал в больницу с Эркином, осталась с Мехри опа.
- Ну что, как он? - спросила она, как только увидела в окно Мумина и навстречу ему выскочила из дома.
- Врачи пока ничего не говорят, сказали нужно температуру сбить. Тяжёлый он, Мехри опа, оказывается, нужно было три дня назад привезти его в больницу. Что же Вы тянули? - наивно полагая, что мать должна знать правду, высказался Мумин.
- О, Аллах, помоги! Что же ты такое говоришь, сынок? - испуганно воскликнула Зухра, едва удержав Мехри опа, которая, схватившись за бревно, удерживающее навес пеш айвана у калитки, побелев, чуть не упала.
- Мехри опа? Мама, давайте пройдём в дом, холодно во дворе, - уводя Мехри опа в дом, обняв её за плечи, сказал Мумин.
Они втроём сели на курпачу, Зухра налила Мехри опа воды в пиалку, женщина лишь пригубила и отодвинула руку Зухры.
- Я должна видеть сына, Мумин, поезжай на базар, пусть Шакир акя приедет, Аллах, помоги моему сыну, я не вынесу, если с ним что-нибудь случится, - склонив голову и держась за лоб, произнесла Мехри опа.
Мумин посмотрел на мать, та кивнула ему, разрешая идти и он, тут же встав, вышел из дома.
- Мехри опа, Вы не отчаивайтесь так, Эркин с войны живым вернулся, неужели в мирное время Вас оставит? Никогда так не будет, Вы верьте, - говорила Зухра, поглаживая соседку по плечу.
Мехри опа похлопала по её руке и устала подняла голову, с благодарностью взглянув на неё.
- Я поеду в больницу... а куда увезли сына? Я же у Мумина не спросила... - испуганно воскликнула она.
- Мумин сейчас вернётся, он вместе с Вами и поедет и всё Вам покажет. Он в ночь в путь выходит, уезжает сегодня, но он успеет, - ответила Зухра.
Для женщин, ожидание тянулось слишком утомительно и долго, Мехри опа, шатаясь, поднялась и вышла во двор. Вошла Гули, увидев мать в таком состоянии, она бросила портфель на земляной пол пеш айвана и подбежала к матери.
- Ойижон, что с Вами? - воскликнула Гули, схватив мать за руки.
- Ничего, дочка, я в порядке. Брата твоего в больницу забрали, вот... отца жду, вместе с ним к сыну поедем, а ты одна останешься, ужин приготовь, может Эркину повезти нужно будет, - говорила Мехри опа, с волнением поглядывая на калитку.
Наконец вернулся Мумин в сопровождении Шакир акя. Мумин, конечно, обо всём ему доложил, Шакир акя был встревожен.
- Шакир акя, поехали к сыну, я должна его увидеть! - вдруг заплакав, сказала Мехри опа.
- Мумин, поезжай с ними, покажи больницу и палату, поезжай, сынок. К отходу поезда успеешь, ещё рано, всего три часа, я с Гули посижу, не переживайте за неё, - сказала Зухра, зачем-то обняв Гули за плечи.
- Так Эркина увезли туда, где он учится. В ТашМИ, в терапии он лежит, - сказал Мумин.
- Тебе необязательно ехать, сынок, ты и так много для нас сделал. Мы сами поедем, пошли, жена, - сказал Шакир акя.
Шакир акя старался держаться, чтобы ещё больше не расстроить Мехри опа. Но он очень переживал за единственного сына, ведь тревожное ожидания его с войны, пошатнуло и его здоровье. Но об этом Шакир акя старался не говорить и вида не показывал. Внешне, он и был крепким и сильным, но что творилось в его сердце, знал лишь он один. Вместе с женой, они дошли до трамвайной остановки и немного подождав, сели в трамвай.
- Не плачь, жена, на нас люди смотрят, не нужно, чтобы они жалели нас, - тихо сказал Шакир акя, наклонившись к Мехри опа.
Мехри опа быстро вытерла слёзы и поправила пуховый платок на голове. Пальто она не носила, тёплый халат поверх платья, ватную, чёрную, бархатную безрукавку и пуховый платок, оборачивая им грудь и подвязывая за спиной. Так в те годы ходили многие узбечки, на ноги надевали ичиги и калоши, а то и просто, калоши надевали на шерстяные носки. Ичиги были не всем по карману.
Приехав в ТашМИ, Шакир акя, спрашивая у прохожих, где находится отделение терапии, прошел с женой к зданию и они вошли в отделение. Но их не пропустили. Тогда Шакир акя попросил позвать доктора. Вновь утомительное и тревожное ожидание. Наконец, к ним вышла женщина и сказала, что она лечащий врач Курбанова. Но Шакир акя и Мехри опа удивились, когда из отделения вышла женщина в строгом костюме, словно работала она в правительстве. Это была Дилором Икрамовна, которая по-особому относилась к Эркину и не только за заслуги перед Родиной, не потому, что вся его грудь была в медалях и орденах. Дилором Икрамовна видела в нём будущего врача, причём, хорошего врача, знающего и умного.
- Дилором Икрамовна, это родители Курбанова Эркина, они пришли узнать о состоянии сына, - сказала врач, увидев её.
Дилором Икрамовна остановилась и внимательно посмотрела на Шакир акя и Мехри опа. Потом открыла дверь, которую только что закрыла, выйдя из отделения и пригласила их войти. Она провела Шакир акя и Мехри опа в кабинет, попросив врача оставить их одних. Затем, она пригласила их сесть, что они и сделали. Дилором Икрамовна видела в глазах родителей любимого студента тревогу и они с надеждой смотрели на неё.
- Хорошего сына Вы вырастили, дорогие мои! Спасибо Вам за него. Сейчас его состояние средней тяжести, я сама его осмотрела... назначила капельницы, уколы и конечно, лечение против пневмонии. А скажите, в доме у Вас холодно? Где он смог так сильно простудиться? Да ещё три дня дома лежал, а нужно было срочно приехать сюда. Он ведь наш лучший студент, конечно мы обязаны его лечить, - говорила Дилором Икрамовна, положив ухоженные руки на стол.
И Шакир акя, и Мехри опа были потрясены и в недоумении смотрели на неё. Но её слова потрясли их, гордость за сына переполняла его родителей. Эркин никогда им не рассказывал об этом. Оно конечно, как бы он сказал то, чего и сам не ведал. Никто ему не говорил, что на курсе он один из лучших студентов.
- Спасибо Вам за сына, за такие слова о нём, а в доме у нас печка стоит, правда, в его комнате печки нет, но дверь мы держим открытой. Он с войны живым вернулся, Вы же его вылечите? - осторожно, стесняясь, спросил Шакир акя.
- Мы сделаем всё возможное. Сейчас он спит, но я вижу, Вы не уйдёте, пока не увидете сына. Пойдёмте со мной, - сказала Дилором Икрамовна, поднимаясь из-за стола и направляясь к двери.
Шакир акя и Мехри опа тут же встали и пошли за ней. Мехри опа была, словно во сне, ноги были ватными, пальцы рук похолодели. Дилором Икрамовна провела их по коридору и свернув налево, подошла к двери палаты. Приоткрыв её, женщина сначала заглянула, потом зашла, оставив дверь открытой, как бы приглашая войти и родителей Эркина. Увидев бледное лицо сына, капельницу на его руке, Мехри опа, прижав руки ко рту, беззвучно заплакала. Она никогда не видела сына таким беспомощным.
- А вот плакать не нужно, Вы поезжайте домой, можете утром привезти бульон. Ему нужно будет хорошее питание, мы со своей стороны тоже будем питать его капельно, но еда будет полезней. Только ничего жареного, пока только бульон. Придётся купить на базаре петуха, разделить пополам, два дня варить по половинке и приносить ему. Идёмте, пусть он отдыхает, - сказала Дилором Икрамовна.
Ей хотелось спросить, нужна ли им помощь, но она подумала, что обидит их этим. Выйдя из палаты, она прошла по коридору к выходу из отделения. Там, сняв с вешалки пальто с каракулевым воротником, Дилором Икрамовна надела его и повязав на голову шерстяной платок, попрощавшись с родителями Эркина, вышла из отделения. Шакир акя и Мехри опа с недоумением переглянулись.
- Кто эта женщина? - осмелился спросить Шакир акя медсестру на посту.
- Кто? А... та, что сейчас вышла? Красивая она... это Дилором Икрамовна, профессор, доктор медицинских наук, заведующая кафедрой хирургического отделения, - ответила молодая женщина в белом халате и белой косынке.