«Дух пряный марта был в лунном круге…»
Дух пряный марта был в лунном круге,
Под талым снегом хрустел песок.
Мой город истаял в мокрой вьюге,
Рыдал, влюбленный, у чьих-то ног.
Ты прижималась всё суеверней,
И мне казалось — сквозь храп коня —
Венгерский танец в небесной черни
Звенит и плачет, дразня меня.
А шалый ветер, носясь над далью, —
Хотел он выжечь душу мне,
В лицо швыряя твоей вуалью
И запевая о старине…
И вдруг — ты, дальняя, чужая,
Сказала с молнией в глазах:
То душа, на последний путь вступая,
Безумно плачет о прошлых снах.
6 марта 1910.
Часовня на Крестовском острове
Ал. Блок. Из примечаний к первой книге «Собрания стихотворений» 1911-ого года:
«Точно указано время и место писания под стихотворениями, которые я хочу подчеркнуть.»
«Часовня на Крестовском острове» – в черновиках было – и осталось только в них – уточнение, причем здесь часовня:
А.А. Блок. «Полное собрании сочинений и писем в двадцати томах. ДРУГИЕ РЕДАКЦИИ И ВАРИАНТЫ»:
«
Дух марта пряный был в лунном круге
Ночь светлая сбила со всех дорог.
Среди ночи припал я к холодной ступени,
Там, на выезде к морю, где часовня и мрак.
»
Недавно один из его двойников жаловался: «…Устал я шататься, //Промозглым туманом дышать // …И женщин чужих целовать…».
В исходном стихотворении он несётся на лихаче с хрипящем уже конем по городу, дышит «мокрой вьюгой», и к нему прижимается – «чужая» – женщина.
Из туч едва ли не гремит – только для него! – гремит музыка, и вдруг оказывается, что эта безымянная, одна из десятков, обыкновенная, питерская – земная! – женщина тоже слышит небесную ораторию…
Шок.
– Эй, ты кто?
И почти видишь, как крыльями распахнулись ресницы, как из-под безумной вуали зазмеились волосы, и почти слышишь встречный вопрос:
– А ты?