Психолог и картинки
Психолог принимала очередного больного в маленькой комнате. В коробочке на окне стояли картонные таблички, на столе листочки с картинками. Халат на докторе был совсем обыкновенный, без украшений, без красивых нашивок на карманчиках. Халат не был сшит по заказу, а, похоже, получен в психоневрологическом диспансере, как униформа. И сама доктор была такая простая и обыкновенная, как и Вера Ивановна, которая и пришла вместе с Федором Ивановичем в эту крошечную комнатку.
- Как вы доехали сюда? – спросила психолог Марьяна Леопольдовна больного Федора Ивановича.
За окном бушевало горячее лето, такого давно не было. Жаркий июль с трудом терпели жители, и днем старались меньше на улицу выходить. Старый тополь частью ствола закрывал улицу и казался нарисованной картинкой на стекле окна. Этот тополь видела только Вера Ивановна. Федор Иванович и доктор смотрели друг на друга: внимательно доктор и настороженно Федор Иванович.
- Хорошо, - ответил Федор Иванович.
- А какой сейчас месяц и число? – продолжила доктор.
- Десятое августа, - уверенно ответил пациент.
Доктор приняла такой ответ без комментариев. Не исправила ошибку, и не подумала ее исправлять.
- Оценивает ответ. Делает какие-то выводы, - отметила Вера Ивановна.
Доктор внимательно посмотрела на Веру Ивановну, но та, ничего не стала добавлять к ответу Федора. Она только привела, точнее, привезла на метро, потом на автобусе, Федора к доктору. И не знала, стоит ли вмешиваться в беседу доктора с больным. Решила, что лучше не мешать беседе.
- Сопровождаю, - ответила коротко.
Доктор что-то отметила на листочке блокнота. Оторвалась от написания нескольких строчек. Для Веры Ивановны встречи с докторами с какого-то момента стали рядовыми и обычными. Вот и психолог был то ли пятнадцатым, то ли двадцатым доктором, к которому сопровождала она Федора Ивановича.
- Сейчас мы посмотрим картинки и разместим их в нужном порядке, - объясняла задание доктор пациенту.
Из картонной коробки, что стояла на подоконнике, извлекла доктор четыре измятые картонки. Вере Ивановне не было видно, что на них нарисовано. Только виднелся рисунок темный, не яркий и несколько тусклый.
- Вы должны разложить рисунки в логическом порядке. Здесь автомобиль, его ремонтируют.
На столе появилась картонки из четырех рисунков. Разместила доктор их так, что они не примыкали друг к другу, а лежали ровной дорожкой. Вера Ивановна и раньше видела в кино как психологи определяют пригодность того или иного человека к какой-то деятельности. И дают четкие и жесткие заключения, используя какие-то им известные методы. Детей просят что-то рисовать. Взрослых же что-то рассматривать.
- Удивительно, какой-то случайный тест может о человеке рассказать что-то важное, - подумала Вера Ивановна.
Доктор не спешила спрашивать Федора Ивановича, она дотронулась до картонок и некоторые из них переместила.
- Я положила первый и четвертый рисунки на свои места. Вам нужно только сказать правильно ли лежат второй и третий. Смотрите, смотрите.
Голос доктора звучал просто, словно знакомая давняя говорит с приятелем, который неожиданно вспомнил о ней и зашел в гости. Никакого напора, никакой отстраненности, словно и не важно, что ответит пациент, точнее, знакомый за это короткое время встречи-приема.
- Вот на первом машина остановилось. Что будет на втором? Вы водите автомобиль?
- Вожу, - ответил Федор Иванович.
- Водил, - мысленно уточнила Вера Ивановна. – Когда был здоров.
- Прекрасно, прекрасно. Значит, рисунки правильно лежат?
- Правильно.
- А не нужно ли вам переложить второй и третий рисунки. Четвертый на месте.
Доктор мягко подталкивала пациента к ответу. Но тот уже принял решение.
- Перекладывать не нужно.
- А, если переложим, вдруг что-то изменится? – мягко вела доктор к правильному ответу. - Изменим места двух рисунков?
- Нет.
Конечно, Вера Ивановна понимала, что скорее не упрямство говорит в Федоре Ивановиче, а уверенность в своем ответе. И от своего ответа он не откажется. Но доктор хотела все же получить не тот ответ, который услышала.
Дальнейшие действия пошли активнее появились листочки с цветными квадратиками. Листочки имели вид ранее использованных по назначению, края в некоторых местах готовы были превратиться в бахрому. Звучали названия цвета квадратиков. Федор Иванович что-то говорил, доктор что-то писала. Даже в какой-то момент Вера Ивановна отвлеклась, а Федор Иванович даже взбодрился и отвечал быстрее, чем в начале беседы.
- А, если бы меня проверила доктор, то что-то и обо мне можно было интересное узнать, - рассуждала, молча, Вера Ивановна. – Но я доктору не интересна. Направления не имею. А ведь этого психолога пришлось долго ждать. Дольше всех врачей.
Листочки, картиночки заняли свое место в картонной коробке на подоконнике.
- А коробка, точно, от обуви. Только обклеена бумажками цветными, - решила Вера Ивановна.
Знала она, что для нее теперь приходы к врачам с Федором Ивановичем станет постоянным состоянием. Записать к докторам, привезти в любую точку города, присутствовать на приеме, слушать и выполнять назначения, а потом отдыхать.
- Подождите в коридоре, - произнесла психолог, не отрываясь от записей в блокноте.
Коридорчик был такой же маленький, как и кабинет. Два стульчика разнокалиберных, три ступеньки вниз и там уже жаркий июль и высокие тополя. Доктор вышла уже с текстом напечатанным.
- И как нам дальше существовать? – спросила Вера Ивановна.
- Больше положительных эмоций, - ответила с улыбкой доктор.
Взгляд доктора был чист и приятен. Теперь ее пристальное внимание было направлено на Веру Ивановну.
- Сейчас меня пригласят в кабинет, - мелькнула у нее мысль. – Проверят и меня.
- Создавайте добрую и радостную атмосферу для Федора Ивановича, - обратилась к Вере Ивановне психиатр.
- Болезнь и радость, удивительное сочетание, - заметила Вера Ивановна. - Теперь каждый день этому отдан, для другого времени нет.
Доктор и пациент попрощались. Уже дома Вера Ивановна прочитала страничку, которую написала психиатр после беседы на приеме с Федором Ивановичем.
И эта страничка открыла перед Верой Ивановной многое из того, что она чувствовала, но не всегда смогла какими-то словами выразить. Доктор отмечала недоверчивость, подозрительность, повышенное чувство справедливости Федора Ивановича.
- Со справедливостью согласна, - думала Вера Ивановна. – Но недоверчивости и подозрительности не замечала.
Скорее Федор Иванович отличался излишней доверчивостью. Он даже не мог представить, что кто-то может его обмануть. И доктор это отметил, записав, что Федор Иванович все же имеет податливость к мнению окружающих, и при этом зависит от мнения разных окружающих людей.
- Настойчивость в отстаивании своего мнения, авторитарность, - продолжала читать оценку психолога Вера Ивановна.
Такая оценка немного озадачила ее, сама же она, конечно, считала Федора Ивановича упрямым, но вот свое мнение он не всегда выражал явно, больше старался подстроиться под мнение другого человека. Но, возможно, психолог была в чем-то и права. В умении отстаивать свое мнение тихо, но настойчиво.
- И эти все характеристики сделаны после рассматривания картинок с машинками и цветных квадратиков? – поразилась Вера Ивановна.
Стоят вычислительные машины, которые собирают о человеке сведения за много лет, оценивают его слова, произнесенные и написанные. А здесь психолог достает затертые картинки, рассматривает их с пациентом и узнает о нем все.
- Нет, не успеть прогрессу за психологами с картонными картинками и затертыми листочками, - решила Вера Ивановна.
И все же встреча с психологом и на Веру Ивановну подействовала, решила она для настроения порадовать Федора Ивановича прогулкой на маленьком кораблике по Москве-реке.