Гарри обернулся к Рону с Гермионой. Они тоже не поняли слов Ксенофилиуса.
- Даров Смерти?
- Правильно, - ответил Ксенофилиус. – Разве вы о них не слышали? Не удивлён. В них верят очень и очень немногие волшебники. Свидетельство тому – какой-то тупоголовый юноша на свадьбе вашего брата, - он кивнул Рону, - который накинулся на меня за то, что я ношу знак знаменитого тёмного волшебника! Какое невежество! В Дарах нет ничего тёмного — по крайней мере в буквальном смысле. Мы носим этот знак просто ради связи с другими верящими в них, в надежде, что сможем помочь друг другу в Поиске.
Он размешал несколько ложек сахара в чашке с настоем лирного корнеплода и отпил из неё.
- Извините, я до сих пор не понял, - признался Гарри.
Из вежливости он пригубил свою чашку, и его чуть не стошнило: напиток был противен, как раствор драже со вкусом козявок из носа.
- Видите ли, те, кто верит в Дары Смерти, ищут их, - пояснил Ксенофилиус, причмокнув губами с явным наслаждением настоем лирного корнеплода.
- Но что такое Дары Смерти? – спросила Гермиона.
Ксенофилиус отставил в сторону свою пустую чашку.
- Надеюсь, вам знакома «Сказка о трёх братьях»?
Гарри ответил “нет”, но Рон с Гермионой сказали “да”.
Ксенофилиус важно кивнул.
- Так вот, мистер Поттер, всё начинается со «Сказки о трёх братьях»… у меня где-то лежит книжка…
Он вяло оглядел комнату поверх стопок пергамента и книг, но Гермиона сказала:
- У меня есть книжка, мистер Лавгуд, прямо с собой.
И она вынула из сумочки «Сказки барда Бидла».
- Оригинал? – резким голосом спросил Ксенофилиус, а когда она кивнула, добавил: - Так почему бы вам не прочесть её вслух? Лучший способ убедиться, что всё понятно.
- Э-э… ладно, - нервно согласилась Гермиона. Она открыла книгу, и Гарри увидел, что искомый символ нарисован вверху страницы, Гермиона же кашлянула и начала читать.
- Жили-были три брата. Однажды они шли по пустой, продуваемой ветрами дороге в сумерках…
- А мама нам всегда говорила «в полночь», - сказал Рон, который вытянулся, сложив руки на затылке и приготовился слушать. Гермиона бросила на него сердитый взгляд. – Извини, просто я считаю, что «в полночь» звучит страшнее!
- Ага, потому что нам в жизни не хватает страхов, - вырвалось у Гарри. Ксенофилиус даже внимания на это не обратил - он всё созерцал небо за окном. – Продолжай, Гермиона.
- Вскоре дошли братья до реки – такой глубокой, что не перейти вброд, и такой опасной, что не переплыть. Однако братья были сведущи в магических искусствах, поэтому они просто взмахнули волшебными палочками и сотворили мост через бурную реку. Но на полпути преградила им дорогу фигура под капюшоном. И заговорила с ними Смерть…
- Подожди, - вмешался Гарри, - с ними заговорила Смерть?
- Гарри, это же сказка!
- Ой, точно. Продолжай.
- И заговорила с ними Смерть. Она была разгневана, потому что упустила три новых жертвы, ибо обычно странники тонули в реке. Но Смерть была коварна. Она лицемерно похвалила троих братьев за их колдовство и сказала, что каждый из них заслужил награду за то, что сумел избежать её.
Тогда старший брат, очень воинственный, попросил самую могущественную волшебную палочку, владелец которой всегда победит на любой дуэли, палочку, достойную человека, победившего Смерть! Тогда Смерть подошла к кусту бузины на берегу реки, сделала волшебную палочку из ветки и отдала её старшему брату.
Второй же брат, очень заносчивый, решил унизить Смерть ещё больше, и попросил умение воскрешать мёртвых. Тогда Смерть подобрала на берегу камень и отдала его второму брату. Она сказала ему, что у камня есть власть вернуть умершего.
И вот Смерть спросила третьего, младшего брата, чего хочется ему. Младший брат был самым скромным и мудрым из братьев и не верил Смерти. Так что он попросил что-нибудь, что даст ему покинуть это место, причём чтобы сама Смерть не нашла его. И Смерть с большой неохотой передала ему свою собственную мантию-невидимку.
- У Смерти есть мантия-невидимка? – снова вмешался Гарри.
- Чтобы подкрадываться к людям, - ответил Рон. – Иногда ей надоедает бегать за ними, хлопая в ладоши с криком… извини, Гермиона.
- Затем Смерть отошла в сторону и позволила троим братьям продолжить свой путь, и они пошли, с удивлением обсуждая пережитое и восхищаясь Дарами Смерти.
В урочный час братья разошлись, каждый своей дорогой.
Первый брат странствовал ещё неделю, пока не дошёл до дальней деревни в поисках волшебника, с которым он был в ссоре. Конечно, с таким оружием как бузинная палочка, он не мог не победить на последовавшей дуэли. Повергнув врага насмерть, старший брат пошёл на постоялый двор, где громко похвалялся могущественной палочкой, которую заполучил у самой Смерти и о своей непобедимости благодаря ей.
В ту же ночь, когда старший брат лежал мертвецки пьяным в кровати, к нему прокрался другой волшебник. Вор забрал палочку и для надёжности перерезал старшему брату горло.
Так Смерть забрала первого из братьев.
Тем временем второй брат пришёл к себе домой, где жил в одиночестве. Там он вынул камень, умеющий воскрешать мёртвых, и повернул его трижды в руке. К его изумлению и восторгу перед ним тут же появилась фигура девушки, на которой он надеялся жениться, но она безвременно умерла.
Всё же она была печальна и холодна, и их словно разделяла тонкая преграда. Хоть и вернулась она в мир живых, она не принадлежала ему по-настоящему, отчего страдала. Наконец второй брат сошёл с ума от безнадёжной тоски и покончил с собой, чтобы соединиться с любимой навек.
Так Смерть забрала себе второго брата.
Третьего же брата Смерть искала много лет, но не могла найти его. Лишь дожив до глубокой старости, снял младший брат наконец-то мантию-невидимку и отдал её своему сыну. И приветствовал он Смерть как старого друга, и пошёл с ней с радостью, и ушли они из этой жизни как равные.
Гермиона закрыла книгу. Ксенофилиус не сразу понял, что она прекратила чтение; но после он оторвал взгляд от окна и сказал: “Ну вот”.
- Простите? – смущённо переспросила Гермиона.
- Это и есть Дары Смерти, - ответил Ксенофилиус. Он взял перо с загромождённого стола, стоявшего рядом, и вынул из-под книг обрывок пергамента. – Бузинная палочка, - сказал он и нарисовал на пергаменте прямую вертикальную линию. – Воскрешающий камень, - продолжил он и добавил поверх линии круг. – Мантия-невидимка, - закончил он, заключив линию и круг в треугольник, и получился знак, который так заинтриговал Гермиону. – Всё это и есть Дары Смерти.
- Но в истории Дары Смерти не упоминаются, - сказала Гермиона.
- Разумеется, - самодовольно сказал Ксенофилиус. – Это детская сказка, которую рассказывают для развлечения, а не для просвещения. Однако те из нас, кто смыслит в этом, признают, что старинная история касается трёх предметов или Даров, которые, если объединить их, сделают их владельца повелителем Смерти.
Воцарилось недолгое молчание, и Ксенофилиус снова бросил взгляд в окно. Солнце висело низко над горизонтом.
- Скоро Луна принесёт много трубочников, - тихо сказал он.
- Когда вы говорите «повелитель Смерти»… — начал Рон.
- Повелитель, - повторил Ксенофилиус, небрежно махнув рукой. - Завоеватель. Победитель. Называйте как хотите.
- Но тогда… вы хотите сказать, - медленно проговорила Гермиона, и Гарри подметил, что она старается не говорить скептическим тоном, - что вы верите, что эти предметы… эти Дары… действительно существуют?
Ксенофилиус снова вскинул брови.
- Ну конечно.
- Но, - продолжила Гермиона, и Гарри слышал, как она старается не взорваться, - мистер Лавгуд, как вы можете верить?..
- Луна всё рассказала мне о вас, юная леди, - ответил Ксенофилиус. – Вы, как я вижу, не лишены ума, но ваш ум весьма ограничен. Узок. Загнан в рамки.
- Может, тебе следует примерить шапочку, Гермиона? - предложил Рон, кивнув в сторону нелепого головного убора. Он едва удерживался от смеха.
- Mистер Лавгуд, - снова начала Гермиона, - мы все знаем, что на свете есть мантии-невидимки. Они редки, но они существуют. Но…
- Ах, мисс Грэйнджер, третий Дар – это истинная мантия-невидимка! Я имею в виду, что это вам не дорожная мантия, околдованная чарами Прозрачности или Ослепляющим заклятием или сотканная из шерсти полумаска, которая вначале скрывает, но с годами чары пропадают, и она становится непрозрачной. Речь идёт о мантии, которая действительно и наверняка делает носящего её совершенно невидимым и служит вечно, скрывая постоянно и непроникновенно, и неважно, какие чары на неё накладывают. Сколько мантий, подобных такой, попадалось вам, мисс Грэйнджер?
Гермиона открыла было рот, но тут же закрыла его в ещё большем смущении. Она переглянулась с Гарри и Роном, и Гарри понял, что они подумали об одном и том же. Ведь в этот самый миг мантия, точь-в-точь описанная Ксенофилиусом, была в этой комнате, при них.
- То-то, - сказал Ксенофилиус, словно преподнёс им разумное доказательство. – Никому из вас ничего подобного не встречалось. Разве владелец такой мантии не был бы безмерно богат?
Он снова выглянул в окно. Небо подёрнулось розоватой дымкой.
- Ну хорошо, - обескуражено сказала Гермиона. – Допустим, мантия существует… а как насчёт камня, мистер Лавгуд? Предмета, который вы называете воскрешающим камнем?
- А что такое?
- Ну разве такое может быть?
- Докажите обратное, - ответил Ксенофилиус.
Гермиона возмутилась.
- Но это же… извините, но это вообще смешно! Каким образом я мoгу доказать, что его не существует? По-вашему, я должна собрать… все камешки в мире и испытать их? Хочу сказать, что можно заявить, будто нечто реально существует на единственном основании – потому что никто не доказал, что оно не существует!
- Можно, - сказал Ксенофилиус. – Рад, что ваше мышление становится немного шире.
- Ну а бузинная палочка, - быстро вмешался Гарри, пока Гермиона не заспорила, - вы считаете, что и она существует?
- О да, в данном случае это очевидно, - ответил Ксенофилиус. – Бузинная палочка – Дар, который легче всего отследить благодаря пути, которым она переходит из рук в руки.
- Какому пути? – спросил Гарри.
- Владелец палочки должен завоевать её у прежнего владельца, если хочет владеть ею наверняка, - ответил Ксенофилиус. – Вы же слышали, как палочка перешла к Эгберту Безнравственному после жестокого убийства Эмерика Злобного? Как Годелот умер в собственной комнатушке, когда его сын Херевальд отнял у него палочку? Как ужасный Локсиас забрал эту палочку у убитого им Барнабаса Деверилла? Кровавый след бузинной палочки тянется сквозь все страницы магической истории.
Гарри бросил взгляд на Гермиону. Она смотрела на Ксенофилиуса хмуро, но не возражала ему.
- Где же, по-вашему, бузинная палочка сейчас? – спросил Рон.
- Увы, кто знает? – произнёс Ксенофилиус, глядя в окно. – Кто знает, где сейчас сокрыта бузинная палочка? След обрывается на Аркусе и Ливиусе. Кто может поведать, кто именно из них одолел Локсиаса и забрал палочку? И кто знает, кто одолел их? История, увы, об этом умалчивает.
Воцарилось молчание. Наконец Гермиона спросила сдавленным голосом:
- Мистер Лавгуд, имеет ли семья Певереллов какое-то отношение к Дарам Смерти?
Ксенофилиус смешался, и в памяти Гарри что-то шевельнулось, но он не мог уловить, что именно. Певерелл… где-то он слышал это имя…
- Вы сбили меня с толку, юная леди! – воскликнул Ксенофилиус, сев прямее и посмеиваясь над Гермионой. – Я-то думал, что вы новички в поиске Даров! Mногие из нас, ищущих, верят, что Певереллы имели прямое — прямое! — отношение к Дарам!
- Кто такие Певереллы? – спросил Рон.
- Это имя было на могиле со знаком в Годриковой Низине, - ответила Гермиона, не сводя глаз с Ксенофилиуса. – Игнотус Певерелл.
- Точно! – воскликнул Ксенофилиус, назидательно подняв палец. – Знак Даров Смерти на могиле Игнотуса – главное доказательство!
- Чего? – спросил Рон.
- Того, что трое братьев из сказки были на самом деле тремя братьями Певереллами, их звали Антиох, Кадмус и Игнотус! Что они были первыми владельцами Даров!
Ещё раз взглянув в окно, он встал, забрал поднос и направился к винтовой лестнице.
- Останетесь на ужин? – спросил он, спускаясь. – У нас все всегда спрашивают рецепт супа из пресноводных трубочников.
- Видимо, чтобы предъявить его в отделении отравлений в Больнице святого Мунго, - буркнул Рон себе под нос.
Гарри дождался, когда Ксенофилиус дойдёт до кухни, и лишь потом спросил Гермиону:
- Что ты об этом думаешь?
- Ой, Гарри, это всё – жуткая ерунда, - устало ответила она. - Это не настоящее значение символа. Это, видимо, его собственное толкование. Пустая трата времени.
- Ну так это же человек, поведавший миру о виторогих храпоплюях, - напомнил Рон.
- Ты тоже не поверил? – спросил его Гарри.
- Так это же история из тех, что рассказывают детям, чтобы преподать им урок! Не ищи неприятностей, не затевай драк, не лезь к тем, кого лучше оставить в покое! Просто не высовывайся, занимайся своими делами, и всё будет в порядке. Мне в голову пришло, - добавил Рон, - что из-за этой сказки бузинные волшебные палочки и считаются приносящими несчастье.
- Ты о чём?
- Просто одна из примет. «Родилась в мае – за магла выйдешь». «В сумерках наколдовано – к полуночи исчезает». «Много палочкой махать – никакого толку не видать». Ты должна была слышать об этом. Mама без конца их твердит.
- Haс с Гарри вырастили маглы, - напомнила ему Гермиона. – Нам внушали другие приметы. – Она глубоко вздохнула – из кухни донеслась жуткая вонь. Одно было хорошо в её досаде на Ксенофилиуса – она забыла о своей злости на Рона. – Думаю, ты прав, - сказала она ему. – Это просто поучительная сказка, тут всё понятно, какой Дар лучший, какой из них выбрать…
Все трое договорили одновременно: Гермиона сказала “мантию”, Рон - “палочку”, a Гарри - “камень”.
Они ошеломлённо переглянулись.
- Ну да, по идее лучше всего мантия, - сказал Рон Гермионе, - но зачем быть невидимым, если есть палочка. Непобедимая палочка, Гермиона, подумай только!
- У нас уже есть мантия-невидимка, - напомнил Гарри.
- И она, между прочим, не раз выручала нас! – добавила Гермиона. – С палочкой же неприятностей не оберёшься…
- Если только хвастаться ею, - возразил Рон. – Если ты такой идиот, что будешь разгуливать повсюду, размахивать палочкой и разглагольствовать «у меня непобедимая палочка, давайте все сюда, если считаете себя достаточно стойкими». Пока держишь язык за зубами…
— Да, но так ли просто держать язык за зубами? – недоверчиво спросила Гермиона. – В его словах верно лишь одно: на протяжении веков известны истории о сверхмогущественных палочках.
- Неужели? – спросил Гарри.
Гермиона рассердилась. Её лицо приняло до боли знакомое выражение, и Гарри с Роном обменялись улыбками.
- Смертоносная палочка, Жезл судьбы, на протяжении веков они фигурируют под разными названиями, особенно когда речь идёт о тёмных волшебниках, которые охотятся за ними. Профессор Бинс упоминал некоторые, но… это всё чушь. Палочки могущественны настолько, насколько сильны волшебники, которые пользуются ими. Просто некоторые волшебники любят хвастаться, что их палочки мощнее и лучше, чем у других.
- Но откуда тебе знать, что все эти палочки — и Смертоносная палочка, и Жезл судьбы — не одна и та же палочка, которая пережила века под разными названиями? - спросил Гарри.
- Что, если все они на самом деле – та самая бузинная палочка, изготовленная Смертью? – спросил Рон.
Гарри рассмеялся – странная идея, которая пришла ему на ум, оказалась в конце концов смешной. Он припомнил, что его палочка сделана из остролиста, а не из бузины, изготовил же её Оливандер. Что бы она ни вытворяла в ту ночь, когда Волдеморт преследовал его на небесных просторах. Да и будь она непобедимой, разве она сломалась бы?
- Почему же ты взял бы камень? – спросил его Рон.
- Но если можно вернуть назад людей, мы могли бы вернуть Сириуса… Maгоглаза… Дамблдора… моих родителей… - Ни Рон, ни Гермиона при этом не улыбнулись. – Но если верить барду Бидлу, они не захотели бы вернуться, - добавил Гарри, думая о только что услышанной сказке. – Вряд ли было много историй о камне, который может воскресить мертвеца, - обратился он к Гермионе.
- Не было, - печально подтвердила она. – По-моему, лишь мистер Лавгуд ребячески утешает себя, что такое возможно. Вероятно, Бидл подхватил идею о Философском Камне, только вместо камня, дающего бессмертие, он выдумал камень, обращающий смерть.
Запах из кухни всё усиливался – словно горелыми подштанниками запахло. Гарри прикидывал, сколько стряпни Ксенофилиуса он сможет съесть, чтобы не оскорбить чувств хозяина.
- А как насчёт мантии? – медленно проговорил Рон. – Разве непонятно, что он прав? Я так привык к мантии Гарри, она настолько хороша, что я всё думаю. Никогда не слышал о другой такой, как у Гарри. Она надёжна. Нас никогда под ней не замечали…
- Разумеется, Рон… мы были невидимы под ней!
- Но всё, что он говорил о других мантиях, которые тоже не по кнату за десяток, верно! Сам я такие не встречал, но я много всего слышал - как мантии утрачивали чары, когда старели или когда их заклинаниями дырявили. Мантией Гарри владел его отец, то есть она вовсе не новая, но она просто… отличная!
- Да, Рон, но камень…
Они заспорили шёпотом, и Гарри прошёлся по комнате, слушая их вполуха. Дойдя до винтовой лестницы, он посмотрел отсутствующим взглядом на следующий этаж и тут же забыл обо всём. С потолка верхней комнаты на него смотрело его собственное лицо. Он не сразу понял, что это не зеркало, а рисунок. Он с любопытством пошёл вверх по лестнице.
- Гарри, что ты делаешь? По-моему, не следует расхаживать по дому без него!
Но Гарри уже поднялся выше. Луна украсила потолок своей спальни пятью красиво нарисованными лицами Гарри, Рона, Гермионы, Джинни и Невилла. Они не двигались, как портреты в Хогвартсе, но в них всё же была какая-то магия. Гарри показалось, что они дышат. Вокруг лиц вились тонкие золотые цепочки, соединяющие их, но примерно через минуту Гарри понял, что эти цепочки состоят из слов, тысячу раз написанных золотыми чернилами: «друзья… друзья… друзья…»
Гарри почувствовал огромную привязанность к Луне. Он оглядел комнату. У кровати стояла большая фотография маленькой Луны и женщины, очень похожей на неё. Они обнимались. На фотографии Луна была аккуратнее, чем Гарри видел её в жизни. Изображение запылилось. Это показалось Гарри странным. Он огляделся. Что-то тут не так. Бледно-голубой коврик тоже покрылся толстым слоем пыли. В открытом настежь гардеробе нет одежды. Кровать холодная, какая-то враждебная, словно на ней несколько недель никто не спал. Над ближайшим окном протянулась паутина, загораживающая кроваво-красное небо.
- Что такое? – спросила Гермиона, едва Гарри спустился, но он не успел ответить – из кухни поднялся Ксенофилиус с подносом, уставленным тарелками.
- Мистер Лавгуд, где Луна? - спросил Гарри.
- Простите?
- Где Луна?
Ксенофилиус замер на верхней ступеньке.
- Я… уже сказал вам. Она ловит трубочников за нижним настилом.
- Почему же у вас накрыто только на четверых?
Ксенофилиус пытался что-то сказать, но не вымолвил ни слова. Тишину нарушали лишь стук печатного станка да тихий звон посуды на подносе – руки Ксенофилиуса задрожали.
- Луны здесь нет явно уже не первую неделю, - сказал Гарри. – Одежды её на месте нет, на кровати давно никто не спал. Где она? И почему вы всё время смотрите в окно?
Ксенофилиус уронил поднос. Тарелки попадали и разбились. Гарри, Рон и Гермиона выхватили палочки. Рука Ксенофилиуса замерла у кармана. В этот миг печатный станок громко хлопнул, из-под скатерти по полу рассыпалась куча номеров «Спорщика», и станок наконец затих. Гермиона наклонилась и подняла один из журналов, не отводя палочки от мистера Лавгуда.
- Гарри, погляди!
Он подскочил к ней так быстро, насколько это было возможно в загромождённой комнате.
На обложке «Спорщика» красовалась его собственная фотография с надписью “Нежелательное лицо № 1” поперёк и обещанием вознаграждения внизу.
- Значит, «Спорщик» изменил курс? – холодно спросил Гарри, лихорадочно соображая. – Чем же вы занимались в саду, мистер Лавгуд? Посылали сову в Министерство?
Ксенофилиус облизал губы.
- Они забрали мою Луну за всё, что я писал, - прошептал он. - Они забрали мою Луну, и я не знаю ни где она, ни что с ней. Но возможно, её мне вернут, если я… если я…
- Выдадите Гарри? – договорила за него Гермиона.
- Чёрта с два, - отрезал Рон. – С дороги, мы уходим.
Ксенофилиус смерил их страшным взглядом, он словно постарел лет на сто, его губы зловеще растянулись в ниточку.
- Они появятся здесь в любой момент. Я должен спасти Луну. Я не могу потерять Луну. Вы не уйдёте.
Он раскинул руки перед лестницей, и перед Гарри вдруг предстал образ его матери, сделавшей то же самое перед его кроваткой.
- Не вынуждайте нас навредить вам, - сказал Гарри. – С дороги, мистер Лавгуд.
- ГАРРИ! – завопила Гермиона.
Мимо окон пролетели фигуры на мётлах. Едва все трое отвернулись, Ксенофилиус вынул палочку. Гарри вовремя понял свою ошибку. Он отскочил в сторону, оттащив Рона и Гермиону, и оглушающее заклятие Ксенофилиуса пролетело через комнату и попало в рог напроломуса. Раздался оглушительный взрыв, звук которого словно сдул всю комнату. Обломки дерева и камня и обрывки бумаги в сплошной туче густой белой пыли разлетелись во все стороны. Гарри подбросило в воздух, он упал на пол, не видя ничего из-за сыплющихся на него обломков, и закрыл голову руками. Он слышал визг Гермионы и вопли Рона, а также несколько ударов о металл, что означало, что Ксенофилиуса сбило с ног, и он свалился с лестницы.
Гарри попытался выбраться из-под обломков. Из-за пыли он едва дышал и почти ничего не видел. Потолок наполовину обрушился, и из дыры свесились ножки кровати Луны. Поблизости валялся разбитый бюст Ровены Рейвенкло, повсюду летали обрывки пергамента, а печатный станок завалился набок у лестницы, преграждая путь в кухню. Вдруг возникла белая фигура, и Гермиона, покрытая пылью, словно статуя, прижала палец к губам. Входная дверь распахнулась.
- Говорил же я вам, Трэверс, что спешить некуда? – послышался грубый голос. – Говорил же я, что этот псих несёт свой обычный бред?
Раздался грохот, и Ксенофилиус взвыл от боли.
- Нет… нет… наверху… Поттер!
- Я говорил тебе на прошлой неделе, Лавгуд, что мы не вернёмся меньше чем за какой-нибудь надёжной информацией! Помнишь прошлую неделю? Когда ты хотел обменять свою дочурку на дурацкий головной убор? А на позапрошлой неделе, — снова грохот, снова вопль, — ты решил, что мы вернём её тебе, если ты докажешь… - (грохот), - …существование… - (грохот), - …виторогих… - (грохот), - … храпоплюев!
- Нет… нет… умоляю вас! – всхлипнул Ксенофилиус. – Там правда Поттер, правда!
- А теперь, оказывается, ты позвал нас лишь чтобы опять надуть! – взревел Поглотитель Смерти, и опять послышались взрывы вперемешку с воплями Ксенофилиуса.
- По-моему, Селвин, сейчас тут всё рухнет, - раздался второй холодный голос, разнёсшийся по заваленной лестнице. – Лестница совсем непроходима. Что, расчистить её? Тогда вообще всё к чертям обрушится.
- Ты, лживый кусок дерьма, - заорал волшебник по имени Селвин. – Ты вообще Поттера в жизни не видел! Думаешь, что заманил нас и сейчас убьёшь? Думаешь, что так свою девчонку назад заполучишь?
- Клянусь… клянусь… Поттер наверху!
- Гоменум ревелио, - послышался голос на лестнице. Гарри услышал, как Гермиона ухнула, а у него возникло странное ощущение, словно что-то прошлось по нему и накрыло своей тенью.
- Наверху и правда кто-то есть, Селвин, - резко сказал второй волшебник.
- Это Поттер, говорю же вам, Поттер! – всхлипнул Ксенофилиус. – Прошу вас… прошу… отдайте мне Луну, верните мне Луну…
- Ты получишь свою малышку, Лавгуд, - сказал Селвин, - если поднимешься по лестнице и приведёшь ко мне Гарри Поттера. Но если это заговор или обман, если там засада и на нас нападут, мы посмотрим, давать ли тебе для похорон хоть кусочек твоей дочери.
Ксенофилиус издал вопль страха и отчаяния. Послышались шорох и скрип. Ксенофилиус пытался пробраться по лестнице сквозь обломки.
- Давайте выбираться отсюда, - шепнул Гарри.
Он начал вылезать под шум, учинённый Ксенофилиусом на лестнице. Рона завалило сильнее всего. Гарри с Гермионой как можно тише перебрались к куче, под которой он лежал, пытаясь стащить с его ног тяжёлый комод. Пока Ксенофилиус приближался с грохотом и скрипом, Гермионе удалось освободить Рона с помощью чар Парения.
- Отлично, - выдохнула Гермиона, едва печатный станок на верхушке лестницы зашатался. Ксенофилиус был совсем близко от них. Она была по-прежнему бела от пыли. – Ты доверяешь мне, Гарри?
Гарри кивнул.
- Вот и хорошо, - шепнула Гермиона. – Передай мне мантию-невидимку. Рон, надень её.
- Я? Но Гарри…
- Пожалуйста, Рон! Гарри, крепко держи меня за руку, Рон, обними меня за плечи.
Гарри протянул левую руку. Рон скрылся под мантией. Печатный станок, перегораживающий лестницу, задрожал. Ксенофилиус пытался сдвинуть его чарами Парения. Гарри не знал, чего ожидать.
- Держись крепко, - шепнула она. – Держись крепко… в любой момент…
Над лестничной площадкой показалось мертвенно-бледное лицо Ксенофилиуса.
- Обливиате! – крикнула Гермиона, направив палочку ему в лицо, а потом – на пол под ними. - Депримо!
Она пробила дыру в полу гостиной. Они камнем упали вниз. Гарри вцепился в её руку мёртвой хваткой, снизу донёсся вопль, и он увидел двух мужчин, шарахнувшихся в сторону – с обрушившегося потолка на них посыпались обломки камня и мебели. Гермиона развернулась в воздухе, в ушах Гарри раздался грохот обрушившегося дома, а Гермиона снова увлекла его в темноту.