В санбате жизнь по сравнению с «линейкой» спокойная, размеренная. Лежачие лежат, ходячие территорию убирают. Несколько разгильдяев, как правило, из старослужащих, составляют костяк антиобщественной группировки. Чтобы харчи казенные за зря не пропадали, их антиобщественную энергию направляют в мирное русло, обычно ставят на руководящие посты: «ответственный за уборку такого-то участка»; «старший наряда»; «старшина хирургического (терапевтического) отделения» и т.п. Надзиратели из числа заключенных, в общем.
От слишком размеренной спокойной жизни случаются всякие казусы. То офицеры бутылки из-под спиртного в мусоре найдут, то полведра какао недосчитаются, а то чего и похуже…
Двенадцать использованных презервативов утром в курилке! Вот и гадай о месте, количестве и составе участников. Возможны варианты от одного до двадцати четырех И, что характерно, никто ничего не видел...
Антиобщественную коалицию терапевтического отделения, возглавляемую старым сержантом (я не оговорился именно старым сержантом девятнадцатого месяца службы) Бариновым (вне строя, естественно, Барин), контролировала Ольга Алексеевна – сестра-хозяйка, женщина властная, умудренная богатым жизненным опытом, двадцати восьми лет отроду. Ну… как контролировала… местами, возглавляла…
Санбат располагался на территории бывшего санатория для гитлеровских офицеров, в аккуратненьких немецких коттеджиках, с небольшим бассейном на мощенном брусчаткой дворике.
Ответственность за состояние бассейна лежала на терапевтическом отделении. Ответственность сводилась к подметанию вокруг стационарной емкости и выниманию опавших листьев из воды. Для этих целей в каптёрке терапии имелся специальный сачок.
Предстояла какая-то проверка. Санбатовское офицерьё по такому случаю, дабы поглубже прогнуться перед проверяльщиками, купили пол десятка живых карпов и запустили в наличествующий водоем.
Идиллия!
Тишина. Сосны. Птички щебечут. И жирные карпы круглосуточно патрулируют периметр "пожарного водоема №1". Не-не-не! Не бассейн совсем... Совсем не бассейн!
Сестра-хозяйка с верхнего мансардного этажа терапевтического коттеджа, созерцая пейзаж, созерцательно обронила в пространство:
- А я карпа в сметане готовлю… Просто пальчики оближешь...
Присутствовавший при этом Барин, сделал вид, что пропустил мимо ушей созерцательную реплику.
Тем не менее, вечером, позже обычного, Ольга Алексеевна отправилась домой с увесистым пакетом… Утром, слегка задержавшись, пришла на службу с пакетом на треть похудевшим, как раз в тот момент, когда командир санбата в пух и прах разносил вороватый рядовой состав и ротозейство офицеров в том числе.
Количество рыбы в бассейне сократилось до двух особей.
Терапевтическое разгильдяйство единогласно постановило, что "Ольга - тетка правильная" слов на ветер не бросает. Сказала «пальчики оближешь» - облизали.
Солдатско-сержантский состав санбатовской обслуги, мужская его часть, рассудил так: раз уж аванс за несовершенное злодеяние огребли, следовательно, смерть чешуйчатым! В духовку их! Но тихо-тихо...
Утром следующего дня вопли командира можно было сравнить разве что с ревом слона, которому прищемили какую-нибудь нежную часть тела с большим количеством нервных окончаний…
- Это что! Карпы – рыба… Безмозглая, к тому… – позже вещал в курилке старый прапорщик, прослуживший больше, чем слушатели прожили на белом свете. – Одна часть располагалась в бывшей баронской усадьбе и в пруду там, говорили со времен короля какого-то, лет триста, наверное, жила пара черных лебедей.
Офицеры, да что там офицеры, солдатики птичек не трогали. От солдатского своего пайка, хоть горбушечку, хоть корочку, лебедям приносили. А годы – не то, что сейчас – масло по два раза в день не давали… И служили по семь лет. Это позже по три года стало. Не то что вы. Зима, лето, зима, лето...
Придут, посидят, полюбуются – все на душе веселей.
Перед московской проверкой, нагрянули проверяльщики из штаба группы. И какой-то проверяющий перец, спрашивает местных: «Это что за вороны у вас плавают?».
«Лебеди, товарищ подполковник», ему местные отвечают.
«Какие, нахрен, лебеди?! – штабист гаркает. - Лебедей черных не бывает! К приезду генерала покрасить, чтоб белее белого были.», приказ, значит, отдаёт.
Да-а… - задумался, загрустил прапорщик, - приказ есть приказ…
И замолчал. Дым от сигаретки солдатской пайковой грустно в усы пускает.
- А дальше то, что было, товарищ прапорщик? – спрашивают слушатели.
- Ничего не было. Нет там больше лебедей…