Еду в столицу получать награду. И я спрашиваю себя, неужели это явь? Держу себя в руках и не показываю вида, как я горд собой. Хотя страна должна гордиться мной, что я появился на свет в её средневековом чреве, где каждый мнит себя героем, не понимая, что большинство героев – это миф, былины и сказки. А я самый что ни на есть настоящий. Смотрю и думаю:
Привольна и суха, унылая степь и никуда не вырваться из её крепких оков. Все мои коллеги мечтают уехать в Сингапур, Дубаи или в Турцию, а вот мой бывший наставник по департаменту борьбы с коррупцией, переплюнул всех и улизнул с казенными деньгами в Словению, где у него дом – чистый горный воздух, европейское воспитание для детей и недосягаемость нашего правосудия. Сменить родину – это как поменять пол. Здесь я мужчина, а приедешь в Германию напьешься баварского пива, уснешь в парке на лавочке, а проснешься уже женщиной. А я не мечтаю о таких мелочах, как измена Родине и побег заграницу. С этим всегда успеем. Нынче мне не до этого. Я нахожусь на пике счастья и представляю себя в огромном беломраморном зале, где праздничная атмосфера – музыка, дружественные улыбки, много нарядных людей, столько дорогой одежды – глаза разбегаются, а от запаха парфюма в горле першит. А как услаждают мой слух торжественные речи, а затем я слышу свою фамилию и красная дорожка, как эскалатор уплывает под моими сильными, толстыми ногами. Всем своим позвоночником я ощущаю, как все телевизионные камеры страны сопровождают меня до подиума, где девушки в национальной одежде подносят президенту республики открытую окаймленную бархатом коробочку с государственной наградой, а после того, как он приколет на мой лацкан медаль и пожмет мне руку, они вручат мне букет цветов. Я машу букетом – это тебе дорогая, заслужила! Я уверен и выгляжу великолепно. Меня просят произнести благодарственную речь. Я беру микрофон, крепко сжимаю его стержень, как горло своего недруга толстыми сильными пальцами и бодрым голосом говорю:
– Дорогой господин президент…!
Нет, не так.
– Дорогие сограждане, коллеги по совместной борьбе с ковидом, я благодарен нашему многоуважаемому господину президенту, за то, что он оценил мой скромный труд в борьбе с пандемией короновируса.
Публика аплодирует, а президент заключает меня в объятия и тихо только мне при таком сборище, интимно говорит:
- Дорогой Мирзабек, я вас обязательно зачислю в президентский пул по борьбе с коррупцией.
… Еду и не могу избавиться от собственного восторга перед самим собой. Хочется поцеловать себя в губы, в милые круглые, как у хомяка щечки и прошептать на ушко, какой же ты умный человек, ты добился своей награды, я тобой горжусь и восхищаюсь, о Мирзабек!
Гололед. машину заносит, кренит, ох, как бы в кювет не улететь. Тише, тише говорю водителю, не спеши, осторожно. Пока рано менять банкет, на поминки. Он кряхтит, что-то говорит о плохом качестве дороги, не заслуживающей того, чтобы она была платной. Я пытаюсь ему возразить, мол, кризис, стране нужны деньги и за все прелести жизни надо платить. Водитель канючит, вон, дальнобойщики бастуют, не желая ни за что платить налог за проезд по такой убогой дороге. Мне искренне жаль, что этот дурень, которому доверили крутить баранку и жизнь лучшего борца с пандемией, не понимает, что в такой день мне не до критики и не хочется никого обвинять в коррупции и портить себе праздничное настроение. Когда-нибудь мы этот вопрос с плохими дорогами решим – обнадеживаю я водителя и восхищаюсь: ха, какой размах мысли: я никакой-то простой клерк, а деятель государственного масштаба. Теперь в анкетах о наградах не будет прочерка.
И тут на 315 километре получаю по вацапу сообщение от сына.
«Пап ты герой получается»?
Почему знак вопроса…? Он еще сомневается! Скромно отвечаю:
«Героем себя не считаю. Просто работаю каждый день».
Наследник не унимается, чувствуются мои пробивные гены:
«Герои спасают людей. Значит ты – герой»!
На меня после таких слов накатывают непередаваемые чувства, о захватившем меня состоянии я после напишу: «Горло моё от оценки малого защемило, а сердце налилось радостью. Для её описания слов ещё не придумано...». Об этой поездке я и решил поделиться на своих страничках «ВК» и «Фейсбуке» со своими друзьями. Пусть они теперь мне завидуют: Мирзабек – не какой-то жалкий брюзга, придирающийся к каждой мелочи, а герой. Свое вступление я и начал с того, что сын меня назвал героем и спасителем людей от ковида. В скобочках написал: «орфография сохранена». Надо заметить, что как бывший редактор одного местного издания и корреспондент республиканской газеты я весьма щепетилен в грамматике. И с удовольствием вспомнил, что… «С утра меня удивили новостью, что я награждён государственной наградой. Первой моей госнаградой…» -- три раза постучал костяшкой согнутого указательного пальца по деревянному столу приговаривая: «Дай бог не последняя. Родина должна знать своих героев». Не без гордости отметил: «Указ о награждении подписал глава государства…».
Я ждал, что он лично и вручит награду. Я вытягивал шею, как жираф, выглядывал из-за спины широкоплечего чабана, пытаясь разглядеть на ярко освещенном подиуме долговязую фигуру президента. Матерился, конечно, как человек интеллигентный, про себя, на какую-то даму в белом костюме и с огромным смоляным шиньоном на голове, который возвышался над ней, как тюрбан турецкого султана, загораживая обзор процедуры награждения. Я хотел видеть президента своими глазами, а он должен был заметить меня и когда я буду получать награду он скажет, что очень рад пожать руку такому замечательному человеку страны, который проявляет истинный патриотизм рискуя жизнью, спасает людей от ковида. Логика подсказывала: если президент подписал, то и вручать должен он. Но в тот день президент, наверное, был сильно занят и поручил это сделать лично замглавы своей администрации. Совсем не то, что я ожидал. Ничего мое время еще придет с ним встретиться. Получение награды – это тоже самое пиршество и после первой и второй перерывчик не большой.
Не мог я не отметить своих непричастных к этому событию подчиненных, а то еще подумают, что их начальник штаба зазнался: «Дорогие соратники по штабу организации «Прививаю для страны» сделали мне сюрприз»! Я-то ходил себе и не думал, что буду отмечен такой наградой. Никуда не звали в эти дни, не приглашали в большие залы с красивой обстановкой, цветами и суетой. Но я искренне в соцсетях радовался за награжденных, ставил лайки их фотографиям с грамотами и юбилейными медалями.
Интересно они мне будут лайкать…? Написал, перечитал и мне, понравилась собственная неуязвимая скромность. Она меня не только должна украшать, но и возвеличивать. Если я герой, то просто обязан быть великодушным и непредвзятым. Следующий абзац я писал с возросшим упоением: «Не завидовал, ибо лишен этого чувства. Не злорадствовал: дескать, вот они прогнулись и заработали с барского плеча. В этом году, кстати, чуть не впервые (!) в нашей области на моей памяти награждены действительно достойные люди: простые работяги, врачи, ветераны госслужбы с безупречной репутацией и другие. Сейчас я имею в виду награды от областного главы (а что касается «общественников», то тут я лучше промолчу)».
Снова перечитал, и закралось предательское сомнение в своей искренности. Да и «с барского плеча» звучит дурным моветоном. Не стал вырезать – ведь я же герой, отмеченный самим главой государства на котором лежит большая тень высокого человека, настоящего отца нации, с бегающими как у лисы глазами и короткими кривыми ножками, украсившими своими постаментами все города республики.
Тем временем, мозг против моей воли напомнил мне, как лет десять назад я предложил генеральному директору «Энергоцентра», где я работал в пресс службе, открыть газету. Это была моя гениальная идея, покрыть информационное поле прославлением нашей компании работающей ради горожан, которая несет в их дома тепло и свет. Рашид Абдрахманович вначале отказал и смотрел на меня как на барана, ищущего на жопу приключений. О, как я его возненавидел! Не далекий человек. Я сразу вспомнил о его профессии – гинеколог. Злорадно подумал: его ум и образование не позволяет ему видеть дальше женских половых органов. И он весьма далек был от понимания того, каким образом вырабатывается электроэнергия и не сильно жаловал местные СМИ, которые чуть ли не еженедельно долбили его за растущие тарифы на не понятно откуда берущиеся электричество. А ко мне, как к пресс-атташе обращались за комментариями. Из последних сил я изворачивался и лгал об изношенном оборудовании, маленькой зарплате рабочих на тепловых электростанциях и если мы не увеличим тариф, город может в один прекрасный день остаться без завоеваний цивилизации. И чем больше я врал, тем больше мне платили премиальных. Деньги как всякий нормальный человек я любил и полюбил изворачиваться и врать. Я еженедельно докладывал Рашиду Абдрахмановичу о триумфе своего вранья. Меня по-прежнему смущало, что каждый раз, заходя в его кабинет, я чувствовал себя женщиной, на последнем месяце беременности пожаловавшей на осмотр и видел в нем не грозного начальника, а милого, приветливого доктора. Однажды он меня сам вызвал, и к горлу подступила тошнота. В прямоугольном кабинете с огромным столом кроме директора был тощий, рыжий человек в котором я узнал президента нашей компании, который жил то ли в Лондоне, то ли в Швейцарии и за редким исключением посещал наш город. Рашид Абдрахманович сидел в кресле, а президент расхаживал по кабинету, наверное, скучая по берегам Женевского озера, по альпийским тихим деревням и английским зеленым лужайкам.
- Мирзабек, ты хотел открыть газету, давай открывай! Что для этого надо? – улыбаясь, спросил директор.
Выслушав мои требования, Рашид Абдрахманович внес предложение:
- Газета должна выходить три раза в неделю.
Я попробовал возразить, что это невозможно у нас слишком маленький город. Новостей мало, да и где найти столько читателей, но директор, имел свой диагноз:
- Вот я был в Европе, и они традиционно все читают газеты.
Ну и пусть читают, отвечал я, но у нас не будут читать, потому как наши, все обо всем знают и газеты для них, что для осла Коран.
- Знаете, я люблю читать утренние газеты, поэтому хотя бы три раза в неделю вы должны выпускать очередной номер – стоял на своем президент.
Сопротивлялся я не долго и меня сломало не его глупое упорство, а деньги, которые он пообещал выделить на издание. Смущало то, каким же дураком я буду выглядеть среди городских газетчиков с тремя выпусками в неделю, успокаивало то, что я буду руководить газетой. Я чувствовал себя победителем. Мне дали карт-бланш: неограниченный штат сотрудников и третий этаж приватизированной отставным капитаном иртышского пароходства Верясовым гостиницы «Чайка». Всё шло как по маслу. Газету назвали «Час пик». Я придумал, а затем завистники, втихаря называли ее «Час пук». Я набрал и подающих надежды, и тех, кто уже израсходовал последние запасы своей творческой кладовой, и совсем молодых журналистов выпускников местного университета. Все без исключения кто был в штате газеты, получали приличную зарплату и за каждую статью в зависимости от объема выплачивался высокий гонорар. Первое время зарплату платили день в день, но газета не приносила никаких доходов. Тираж не раскупался и каждый месяц грузовая «Газель» кряхтя отвозила по тонне макулатуры в пункт приема бумаги. Еще через два месяца начались перебои с финансированием. Тогда-то я и понял, как и все кто с самого начала скептически относился к изданию газеты, что газета – это не печатное издание, а стиральная машина, открытая ради того, чтобы владельцам компании отмыть деньги. От безденежья сотрудники редакции тихо закипали и посматривали на меня с откровенным презрением. Появились заговорщики и смутьяны, которые подговаривали не решительных сотрудников к настоящему бунту. Дошли слухи, что меня они называют Мао Дзадуном, за внешнее сходство с великим кормчим. Это все происки китайского, хромоногого борзописца Миши Ю Ши. Я подозреваю, что он был иностранным агентом бывшим хунвейбином во время культурной революции в Китае. Из третьих рук я узнал, что в Поднебесной у него есть родственники отца, которые время от времени присылают ему посылки. Мне не нравился этот подозрительный 50-летний старикан и я всегда чувствовал к нему презрение. Кому может понравиться такой тип: рябое тыквенное лицо рязанской бабы, вычурная декламация стихов Есенина и ехидные маленькие глазки, в которых нельзя было предугадать какое коленце он выкинет. От Ю Ши исходил запах кислых щей, а некогда зеленый, почерневший от грязи пуховик лоснился от жира на его выпяченном животе по которому бродили дикие стада бактерий и микробов.
Весенним днем когда солнечные лучи напомнили о расцвете природы Миша Ю Ши шумно дыша сидел рядом с элегантной, фигуристой и всегда веселой наборщицей Аней и диктовал свой очередной опус о браконьерах, не забывая говорить ей всякие непристойности легко разрушающие самые крепкие семейные устои. Для меня семья незыблемая ячейка общества, как говорили классики марксизма-ленинизма. Хотя поддержать на коленях неопытную пахнущую молодостью журналистку для меня было в порядке вещей. Я ведь начальник, а не грязный, вонючий иностранный агент! Тем паче, видеть рядом Мишу Ю Ши и женщину, это все равно что отдать юную газель на растерзание старой крысе. Тогда я решил приструнить хунвейбина и сказал, что ему пора освоить элементарную компьютерную грамотность, тогда бы Аня набирала более важные статьи и письма наших читателей. Неожиданно эта китайская горилла сорвалась со стула и припадая на раненную в студенческие годы ногу двинулась ко мне. Брызжа слюной фонтанчиками вылетающими из его щербатого рта он стал кричать, что у газеты нет читателей кроме Рашида Абдрахмановича и пока редактором буду я «Час пик» обречен на гибель. Меня это заявление возмутило и, я спросил, ты кто такой, чтобы делать такие заявления. Он запустил руку во внутренний карман лоснящегося от жира пиджака и вынул синюю корочку. «Я член Союза журналистов…!» Признаюсь честно, я был поражен этим известием и, появилась спасительная мысль: а не подделал ли этот хунвейбин документ о своем членстве в столь солидной уважаемой организации и я попросил посмотреть удостоверение. Имя- Миша, Отчество – Иванович, принадлежность к китайцам выдавала фамилия – Ю Ши. Печать- круглая и подпись местного председателя союза журналистов редактора областной газеты Лещинского, размашистая, как у всякого мелкопоместного борзописца. Надо бы сверить с подлинной подписью Лещинского, позвонить в республиканский Союз Журналистов, позвонить самому Лещинскому и пока я размышлял, крутя удостоверение в руках не зная что с ним делать, как в коридоре журналист Овечкин жаловался кому-то на жизнь:
- А вот мы с мамой только капусту с картошкой кушаем. Кушать нечего…! Голодуем…!
Я опрометью бросился в свой кабинет, уговаривая себя, что я никому, никогда не завидую. Ловя себя на том, что я только радуюсь, когда у кого-то что-то не получается или его преследуют неудачи, он начинает пить, колоться, а то и вовсе стоит на грани самоубийства….
Прилетело из далекого далеко, а сейчас у меня другая стезя. И со всей ответственностью я пишу: Короче, я говорю себе: работаю дальше, дело свое знаю, выдаю результаты. Меньше слов и болтовни, а больше дел! И сто процентов, но не буду никого никогда просить меня облагодетельствовать. О! В этом деле есть такие пройдохи, что я краснею от их инициатив, их усилий, и их наглости. В последние две недели чего только не слышал о тех, кто обивал пороги, требовал «знаков внимания» и чуть ли их не вымогал себе поощрения. Короче! Сообщили мне утром о вручении медали дорогие мои соратники из гражданского штаба «Прививаю для страны». Мол, десять человек награждаются из наших, я и в том числе. Президент оценил наши старания по активизации вакцинации. Новостью я поделился в первую очередь с теми, с кем работаю по части борьбы с пандемией в нашей области, и с сыном.
Сынок, а ты прав! Мы спасаем здоровье и жизни людей, продвигая иммунизацию. Именно потому, что растет число вакцинированных в регионе, наша область вышла из «красной» зоны в «желтую». Именно поэтому в регионе меньше людей госпитализируется, меньше умирает. Но нам есть еще над чем работать! И мы будем! Несмотря на препятствия. В виде мышления некоторой части граждан. Но с ними обязательно найдем общий язык и подружимся, перетащим на другую сторону.
Награду эту разделяю с десятками тысяч наших дорогих врачей, которые трудятся по оздоровлению, по иммунизации земляков. С главами городов и районов, пусть некоторые из них пока еще «не блещут», о чем им говорю лично, но верю в них, достаю их, прошу их. С теми всеми, с кем провожу прямые эфиры, рейды, встречи. И, конечно, с соратниками по штабу «Прививаю для страны». Вы все – неуёмные люди! Вы все своими шагами крутите планету! Несмотря на то (тут сами, знаете что) и это (тут сами знаете кто ) мы добьемся своей цели! Мы сделаем все, чтобы мои соотечественники стали более здоровыми»!
Наша организация «Прививаю для страны» зорко следила за состоянием здоровья людей. Мои отряды были похожи на полчища летучих мышей день изо дня облетавших офисы и банки на предмет нарушения масочного режима. И если мы видели, что сотрудники сидят без масок, тут же выписывали штраф, который порой в два раза превышал зарплату провинившегося. Я видел лица этих несчастных людей, изумленных, перекошенных, злых, а меня распирала гордость, что борюсь за их здоровье, а они против этого своими куриными мозгами всеми силами сопротивляются. Правильно, сынок, ты можешь гордиться своим папой, он герой!