Тайвань, тот, который кто-то считает спорным, ни при чём. Речь пойдёт о другом, нашем. Всё началось с того, что Сергей необычно тщательно готовился. К чему, знают три человека: он сам, тот, конечно же, та, из-за которой хлопоты, и я. В ответственные события он меня посвящает:
– У тебя опыт, два раза женат, поехали, посмотришь.
– Ты в лес ходишь чаще, зато я дальше.
Девушки, конечно, у него были, и более чем достаточно, на мой взгляд, и времени на кого-то даже не хватало. На этот раз он впервые задумался: не развестись ли, хотя близких, да, собственно, и никаких отношений не было, просто сразу, как говорится, "запал". Девушка живёт в городе, добираться до неё, в смысле, доехать, почти час. Один раз договорились они встретиться у оперного театра, это не только красивое здание, оно самое-самое. Крупнейшее в России (из театральных), а монолитный купол – крупнейший в мире, под стать и портал из 24 колонн. Она с билетами на «Дон Жуана», он тоже – на самолёт, срочная командировка. В другой раз… и таких «разов» было три. Красавица возмутилась: «Хочу наконец рассмотреть, как ты на самом деле выглядишь, может быть, специально увиливаешь?»
Утро – загляденье, температура воздуха за тридцать градусов. Народ ломанулся на Обское море, на пляже «Солнечный» при такой погоде теснее, чем на Чёрном море. Есть навесы от солнца (в Сибири!), под одним медпункт, он без работы. У врачей за дежурство на этом месте настоящая драка. Убеждаю Сергея: «Ты что, обалдел, делаешь вид будто занят работой, причём, если повезёт, то до утра. Жена с подружками давно купается, и мы до вечера успеем, вода – сиди хоть два часа». Задумался: «Предупредила, что это в последний раз, не придёшь – всё».
На сегодня у нас было запланировали мероприятие. Напротив пляжа – большой остров, приезжие, услышав название, удивляются – «Тайвань»? Оно и понятно, как в Китае, далеко от берега, а добраться хочется. На нашем уютный, справедливее – приютный лес, густой, с полянками и кустами, есть где укрыться, отсюда и название, по романтической цели его посещения, – «Тань-Вань». Давно хотели доплыть, пусть это не один километр, и цель другая, спортивная.
К продавщице мороженого волнуется очередь – не достанется. В тени сосен прячутся девушки в неоткровенных купальниках, боятся сгореть (и от солнца и на экзаменах), обсуждают поступление в университет. Недалеко похрапывает большое тело. На длинных чёрных трусах табличка из кабины телефона-автомата «Не работает». Песок горячий, но в волейбол играют. Приятели зовут в кружок, где поприличнее, но мы стартанули к острову. Время есть, пока ещё песок высохнет после надвигающейся тучи. Они бывают грозные – молодые, чёрные, налетают, швыряют молнии куда попало, пугают громом, эта – старая, с проседью, еле тащится, бояться нечего.
Одарила тёплым ливнем, народ рванул в море: вода сверху и снизу. Прыгают взрослые и дети, маленькие кричат от восторга. Капли размером с вишню. Старая туча оказалась ведьмой, как в сказках и бывает, злой-презлой. Махнула раз молнией, и вишни созрели… на плечах, на спинах. Вначале град был редкий, но потом… закричали все, на песке появилась ледяная крошка. Кому-то повезло: сразу заскочил под навес. Нам не очень, хорошо, что не успели далеко отплыть, но пока бежали к навесу, закрыв голову руками, мне их разбила в кровь, голову пожалела, – больное место? Сергей сплёвывал кровь без перерыва. В медпункт очередь, его пропустили, врач зашил и залепил нос. Смотреть страшно: он стал большой, какой делают клоунам, и сверху заклеен пластырем, крест-накрест.
– Очень больно? – врача беспокоят слёзы, он ведь не знает из-за чего. Делает укол. Летний дождь закончился быстро, в этом мы не ошиблись.
– Столько раз к ней ездил, умолял: «Посмотри на меня внимательно». И что она увидит?
– Бутылкой не искупить, – каюсь я.
– Что случилось? – всполошились в кафе, требуя пояснений. – Вам покрепче?
После выпитой рюмки Сергей решился позвонить: «Бросила трубку». Пытается закурить, пальцы не слушаются, сломал спичку, мою помощь не принял. За соседним столиком нервничает почти трезвый, почти интеллигент. После своего звонка он призвал нас в свидетели: «Просила, просила – купил, а самой нету» – показывает на стул, где что-то прикрыто газетой. После второй рюмки Сергей окончательно расстроился: «Не берёт трубку». Потом он чередует рюмки и очередь к телефону с соседом. Один ломает больше спичек, другой сильнее ругается. Мы одной бутылкой не обошлись, сосед пошарил, пошарил в карманах и вздохнул – нету.
Идём домой, он нас обгоняет и хвастливо размахивает авоськой, в ней оказалась бутылка. И ещё – в ней оказалась дырка. Звонкий стук. Он не верит, упирается руками в асфальт и застывает. На выбритом лице показались слёзы. Луна отражается в луже водки, туда карают слёзы, и луна морщится. Брызги летят на руки, он их слизывает. Сидит на корточках и обижается шёпотом. Склоняет единственное местоимение – мою, меня, мной, обида на себя, мат сквозь слёзы, мат отчаяния. Никогда не слышали, чтобы плакали матом. Роемся в карманах, протягиваю деньги. Мотает головой – не-а, слёзы закапали сильнее. А ведь у Сергея такое же состояние, только никакие деньги ему не помогут. Еле уговорил взять. Лицо он вытер рукавом: "Подождите, я быстро" – и понёсся за следующей. Мы – в другую сторону.
К Сергею захожу первым, жена – взбучку, опять же мне.
– Кто обещал, что не повторится? – увидела его со спины. – Ты не уехал?
И замолчала, когда он повернулся. Нет, чтобы сказать «спасибо», ведь не уехал!
Рассказываю приятелю (про нос!).
– Ничего себе. – Себе ничего. – Шутник ты. В ответ показываю разбитые руки, не объяснять же, что Сергею осталось только шутить.
Красавица не хочет разговаривать, он звонил, звонил несколько дней – обиделся, привычка к коротким дистанциям. Больше не встречались, мне ничего не говорит, не знает – правильно ли поступил. А узнать можно только тогда, когда сделаешь.
Из повести "Признание в любви"