МУРАШ
В 1968 оду я повёл группу на «тройку» в Карелию, на реку Кереть, знаменитую своим порогом Мураш. Нас было 6 человек. Три байды: два «Салюта» и RZ-етка – судно немецкой постройки, с пластиковой обшивкой и полностью деревянным набором. Именно на нём я и шёл со своей матроской Наткой Савиной.
На пятые сутки, после порога Варламовский, пройденного нами в строю кильватера без осмотра с берега, наконец, Кереть «перегородил» МУРАШ. Грозный, трёхкаскадный Мураш. Длинный, красивый, мощный и очень громкий. Он не шумел, не гремел, а рычал. Да так, что мурашки сами по себе возникали у кого где (чаще всего, в районе копчика) и начинали бегать по организму. Мураш – отрада туристских душ! Мураш – арена наших амбиций, страстей, спортивных подвигов и… поражений. И личной славы. Или позора.
Первый каскад, после осмотра, не произвёл какого-то серьёзного впечатления. Мы уже кое-что повидали до этого и поверили в себя. Натка попросилась, на место капитана, за штурвал, так сказать. Я согласился. Мы пересели и пошли. Прошли каскад чисто, в смысле нигде ничего не коснулись, ни бортами, ни днищем. Но, увы! – НЕКРАСИВО. Байда отчаянно рыскала. Я и грёб и табанил чуть ли не одновременно. Но матросу, как известно, табанить НЕЭФФЕКТИВНО! Мидель-то у него за спиной! Натка выжимала руль полностью – почти на 90 градусов, но этого не хватало, надо был ещё и подтабанивать, а сил у неё недоставало. Короче, прошли мы без контактов, но аляповато. И перед нами забурлил второй каскад...
Вот он – ВПЕЧАТЛЯЛ! Длинный, сложный, заковыристый. Требующий трёх крутых поворотов в струе с точным выходом на проходные сливы. Не успеешь – навалит на камень и … оверкиль иль крушение. Внимательно осмотрев и «вырезав» в памяти линию движения изо всех доступных ментальных сил, я поставил Тришкина и Валентину сигналить в точках двух самых сложных поворотов. После этого мы с Наткой сели в полной боевой готовности на свои боевые посты, взяли в руки вёсла и… «С богом!»
И надо же такому случиться: как только вошли в струю, Солнце внезапно прорвав какую-то ветхую тучку вывалилось в образовавшуюся прореху могучим столбом света именно на порог Мураш. Вода мгновенно превратилась в жидкое, пылающее серебро и нас резко ударило по глазам. Веки инстинктивно захлопнулись, и открывать их не хотелось… Точнее даже – не было никакой возможности… Но мы были в ПОРОГЕ! Нас куда-то несло! И я, с ТРУДОМ разлепив свои природные «жалюзи», глянул во внешний мир. Не было видно НИЧЕГОШЕНЬКИ! Даже более, чем ничегошеньки, Только сверкающее, слепящее, выбивающее слезу сияние. При таком освещении проходить пороги категорически нельзя! Но что делать, если ты УЖЕ в пороге? И наши тела сами собой гребли, табанили, поворачивали корпус RZ-ки – УПРАВЛЯЛИ судном, боролись за жизнь…
ЭТО САМА СОБОЙ РАБОТАЛА ПАМЯТЬ О ЛИНИИ ДВИЖЕНИЯ!
После второго, вполне удачного поворота, случилось ещё одно ЧП. После дикого гребка слева у меня в руках сломалось деревянное «эрзеточное» весло. (Видимо, подгнило в месте сочленения половинок). Бросив обломки на фартук перед собой, (их тут же смыло и потом мы даже щепок не видели), я гаркнул: «НАТКА!!! ВЕСЛО!!!» Моя чуткая матроска мгновенно всё поняла… «спиной». Она одним коротким толчком обеими руками перебросила дюралевое «салютовское» весло через кудрявую свою голову в хоккейном шлёме. Причём – строго ГОРИЗОНТАЛЬНО! Я схватил его на лету и тут же, изо всей мочи, загрёб справа. Это спасло нас от неминуемого навала. А Натка, уже в виде балласта, сидела, кричала: «Камень! Камень слева!!!», и ещё что-то, а руки её инстинктивно» «отгребались» с обоих бортов… Ладошками!!!
Всё вышеописанное я зафиксировал незнамо чем, но помню так отчётливо и ярко, что не хватает силы слова высказать…
…В этот момент мы приближались к тому месту, где стоял и сигналил Тришкин. Но я видел против солнца лишь его темный вертикальный силуэт, а знаки совершенно растворялись в жгучем сиянии. Ясно было одно – надо поворачивать. Я всё-таки пхнул какой-то камень правым бортом (без последствий), а потом мы удачно свалились в нужный, единственно чистый в этой ступени слив и через несколько секунд я уже заруливал к правому берегу, в большое спокойное улово.
После финальных усилий поворота, руки с веслом сами собой опустились на фартук, а я сам – будто окаменел. Полная отрешенность и тела и чувств от реальности, некий тотальный ступор всего и вся – так я могу описать это послепороговое состояние, овладевшее мной. (Причём, крайне приближённо)
Наша «эрзетка» медленно скользила, её начинало закручивать возвратное прибрежное течение, а я просто сидел и молчал. И Натка молчала. Наконец она сказала через плечо: «Ну, давай к берегу». Я хотел поднять весло, а руки не послушались. Они тяжело лежали передо мной, зажав в ладонях дюралевую трубу с лопастями на концах, и отказывались повиноваться… Только с третьей попытки я смог опустилось весло за борт и в несколько гребков мы причалили к берегу. Тришкин и Валентина уже стояли, встречая нас. Ясно было одно – проходить Мураш при таком солнце – НЕМЫСЛИМО! Я решил ждать, как бы долго не пришлось, пока оно не сядет или не скроется за облаками, Но не успел я с этими хорошими мыслями выйти на берег, как нивесть откуда появившаяся тучища, гигантская и тугая, чрезвычайно быстро поглотила всё небо. И вот уже солнца – как будто и не бывало! И сразу стало как-то сумеречно и неуютно, и дохнуло ночью…. Но самое интересное, что не успели Тришкин и Валентина пройти второй каскад, в более-менее комфортных условиях, как солнышко опять нащупало какие-то лазеечки и вновь спрыгнуло на наш кусочек карельских скал и рычащей воды. И лично мне проходить третий каскад Мураша, самый мощный, длинный и интересный было, заметно веселей и радостней, несмотря на разгул блеска и сверкания.
Перед его прохождением, мы благоразумно подразгрузили байды. У нас с Наткой на борту остались только личные вещи и палатка, а продукты и вещи «казённые» мы обнесли. Володя же опорожнился полностью. Валентина тоже.
И моя маленькая группа сделала его красиво и чисто. Мураш остался за спиной, а счастливые эмоции и опыт – внутри нас. Ведь ради этого мы и ходим в пороги, правда?