Андрей Беляков
АКТРИСА
Взлет самолета – невероятно захватывающее зрелище! Он уносит тебя отсюда, чтоб куда-то доставить вновь! Лично мне в эти минуты вспоминаются яркие моменты, что связаны были с этими местами. Сегодня взлет особенный – расставание с родным городом. Отпуск подходил к концу, и я возвращался от родителей в Москву. Накрапывал мелкий дождик; серое, неприветливое одеяло окутало пространство вокруг. В этот раз я заранее знал, о ком подумаю. Вчерашний случай до сих пор не выходил из головы. Мы уже вырулили на взлетно-посадочную полосу. Самолет замер в ожидании – наверное, пилот запрашивал разрешение, а я вспоминал:
«С чего же все началось? Давно это было. Многое уже и не вспомнить вовсе, но главное память все-таки сохранила.»
Лайнер начал разгон…
Я приехал тогда домой после первого курса. Осень, конец сентября. Еще сравнительно тепло, а яркие краски добавляли особый колорит. Удивительно романтичное время! Девушка моя только не дождалась. Я подозревал неладное, она писала в последнее время редко и скудно. Друзья подтвердили мои опасения – у нее новый парень. А я любил ее, сейчас не знаю, была ли это любовь, но я так считал, чувствовал, переживал и страдал, да так, что воздуха не хватало, когда вдыхал. Обычное дело: боготворим тех, кому мы безразличны и не замечаем, кто в нас души не чает. Такая имелась, Настей звали. Я, конечно, обращал внимание, но относился к этому как-то прохладно, если можно так выразиться. Ну, и вот, встретились мы в один из печальных для меня дней во дворе.
- Какие люди! – обрадовалась она. – И без охраны! Надо же! Когда приехал?
- Да вот, несколько дней назад, получается, - прежде чем ответить, задумался я.
Она продолжала улыбаться:
- Ну класс!
А я про себя подумал тогда: «А, мол, ты не знаешь, когда я приехал, не один круг, небось, здесь намотала.»
Мои размышления прервал ее вопрос:
- А че хмурый такой?
«И про это ты наверняка знаешь», а вслух же произнес:
- Да с Маринкой расстались, чет не склеилось.
- Понятно, бывает, - вздохнула девушка, глядя мне прямо в глаза…
Самолет, тем временем, оторвался от земли, послышался шум убирающихся шасси…
- У меня тут два билета имеются, подруга подвела, сама же предложила, а потом отказалась. Может, сходишь со мной?
- Куда это? – буркнул я.
- В театр.
- В театр? – повторил я удивленно. – Никогда не был; ну, можно, а когда?
- Завтра.
- Хорошо, договорились.
Так я впервые оказался в театре.
Что можно сказать? Отдельный мир, со своими устоявшимися атрибутами, начинающийся с гардероба. Где непременно тяжелые номерки, на которые сразу невольно обращаешь внимание. Получил их за себя и партнершу – и сразу словно почувствовал ответственность. Пожилые женщины, принимая одежду, предлагают бинокль за право потом одеться без очереди. Кругом зеркала в пол, и дамы перед ними поправляют прически и свои наряды. Всюду строгие билетерши в черных костюмах с белыми манишками и веером программок в руках. В проемах тяжелые бархатные шторы, а в зале, с причудливым названием «партер», красные велюровые кресла, обитые по периметру латунными гвоздиками, и слегка потертые подлокотники, на которые так удобно положить ладонь. А еще буфет с его шампанским и крошечными, дорогими бутербродами с красной икрой и полукопченой колбасой. И томительное ожидание третьего звонка, после которого зал медленно погружается в темноту, и только через два ряда впереди предательски сверкнет в дамском ушке сережка. Все это захватывает и завораживает с первых минут…
Как во всем новом, здесь важно первое впечатление. Мне повезло: спектакль оказался интересным. Уже не помню, как назывался, да и о чем был вообще, а вот главную героиню запомнил хорошо. Она блистала! Как я потом узнал, театралы со всего города специально собирались на ее выступления. «Будущая звезда, - перешептывались люди между собой, - Еще пару лет, и Москва заберет ее у нас, так что пока имеется такая возможность, насладимся ее игрой.»
Театром я тогда заболел. Помню те два или три часа, что шел спектакль, пролетели как один миг. Молодая, но уже не девочка, лет 25, максимум 30, рыжеволосая, высокая, она просто притягивала зрительское внимание, и мое в том числе. Я даже программку в антракте купил, чтобы узнать ее имя – Татьяна, как у классика: «Итак, она звалась Татьяной…»
Изучив репертуар на ближайший месяц, я купил билеты еще на три спектакля с ее участием. Ходил, естественно, с Настей. Жизнь удивительная штука, Марина вскорости забылась и не волновала более, Настя же, наоборот, расцвела в моих глазах, словно роза в конце лета, милый и приятный человек, а главное – надежный. После отпуска завязалась бурная переписка. Мы до сих пор вместе, моя жена, мать моих детей; вот ее я люблю, и теперь это точно… А то? То было увлечение, страсть, но никак не любовь.
Самолет набирал высоту, я взглянул в иллюминатор: серая пелена вокруг… Облака, сплошное покрывало.
Помню, как благодарные зрители вставали со своих мест, и волна оваций еще долго не смолкала в конце. А сколько ей дарили цветов! Букеты не помещались у нее в руках, и она аккуратно складывала их на краю сцены, а люди все несли и несли. Наблюдая эту картину, я улыбался, словно сам был невольно причастен к этому. Скажу честно – я цветы ей никогда не дарил, не осмеливался, а вот следить за этим было приятно…
За свою жизнь я побывал во многих театрах страны, иностранные, правда, не посещал; смотрел игру знаменитых актеров и актрис, но вот Татьяну запомнил навсегда. Первая, что тут скажешь?
К чему я вспомнил все это?
Тут в отпуске у родителей на глаза случайно попал репертуар нашего театра Пушкина, вижу знакомую фамилию и имя – Татьяна. Неужели она?
- Да нет, не может быть! Это ж сколько лет прошло, лет тридцать, - произнес я вслух.
- Ты о чем, сынок? – удивилась мама, заметив мое возбуждение.
- Да так, на знакомое имя наткнулся.
Спектакль назывался «Опасные связи», и моя героиня в главной роли.
Конечно, я купил билет. Перед началом представления даже волнение какое-то ощутил, словно перед встречей с близким человеком. И вот третий звонок, и свет погас…
Да! Время никого из нас не балует. Это она, нет никаких сомнений. Рыжие волосы, высокая, осанку держит, и все у нее хорошо и отлично. Правда, согласно возраста; играет безупречно.
«Что же не так? – размышлял я. – Что меня насторожило внутри?» Наверное, какая-то ее еле заметная усталость, а может, это лишь мои надумки. «Тоже мне, знаток», - пожурил я себя. «Хорошо играет, народ вон по-прежнему ходит, и бурные овации в конце…»
Цветы! Цветы дарили, только молодым актрисам, на которых я в своих размышлениях и не обратил внимания; те улыбались и кланялись в ответ, улыбалась и она, хлопала в ладоши, наблюдая эту картину.
- Ну хоть кто-нибудь подарит ей букет? – возмутился и обиделся я за Татьяну.
Нет, никто…
Самолет вынырнул из облаков. Яркое солнце ворвалось в салон.
«В следующий раз непременно подарю ей букет», - подумал я, щуря глаза.
Эх, когда будет он? И будет ли вообще, этот следующий раз…
Взлет и набор высоты закончились, дальше рутинный полет.
«Вздремну, пожалуй», - решил я, закрывая глаза.