Командировка была. Прибыл в середине января 2006-го в Грозный через Махачкалу. Аэропорт только восстанавливался. Мобильная связь одна - МЕГАФОН. У меня МТС. Все решалось очень просто. В столовой сидит девушка за отдельным столиком и продает СИМ-карты без всяких заморочек. На балансе уже есть сумма, только выбирай сколько надо. Взял с пятистами рублей. Девушка поясняет: - "Будете уезжать, верните карту, пожалуйста. Остаток баланса вернем".
Мне хватило и возвращать карту уже не было времени. Об этом узнал один боец из местных парней. Он купил карту, дотошно отсчитав мне шестьдесят три рубля.
Люди в Чечне удивительные. Простые и сложные одновременно. Мне нужно было ходить на точку. Через летное поле не больше ста метров. Но по взлетке ходить строго запрещено. Пару раз меня возили в объезд. Это километра три. А потом просто дали Жигули-десятку, катайся сколько надо. В двери дырочка, из нее шнурок. Потянешь, дверь и откроется. Водительских прав у меня нет, но это не мешало ездить по аэропорту. Местные товарищи говорили, что если надо в город, лучше не рисковать и попросить хозяина машины. Немного капало из системы охлаждения. Хотел сам разобраться, но ребята отговорили. Поставили в багажник канистру с антифризом. негоже гостю возиться с чужой тачкой. Вот.
Мне дали стол в просторном кабинете, где я делал свои компьютерные дела. Дали принтер и пачку бумаги. Все условия. В полуразбитом шкафу вижу кучу черновиков, газет и старых плакатов. Приходит в кабинет женщина. Уборщица. Ворчит, дескать, набралось мусору, никто не вынесет даже.
Предлагаю забрать эту бумагу для растопки печки, может кому надо. Уборщица прислонила швабру к стене, сделала руки в боки и торжественно сообщила: - "Молодой человек! У нас тут газ!"
В общежитии аэропорта газовая плита. Как привык, зажег огонь, поставил сковородку с маслом и начал резать картошечку. Пять некрупных картофелин, минутное дело. Обернулся и обалдел. Масло звенит. Сковорода вот-вот вспыхнет. Чугунная решетка светится от накала. Газ без примесей. Дает сразу жар. У меня дома газ вовсе не такой. Литровый чайник закипает не быстрее десяти минут. В Грозном не дольше трех минут. Вот это газ!
Контейнер с моим оборудованием никак не получалось зацепить крючьями автокрана. Решили приварить что-нибудь прямо к раме. Неподалеку богатая куча металлолома.
Идем со сварщиком по имени Ваха на поиски подходящей железяки. Я пролез в гущу прямо к забору. Ползу, разглядывая металлические кущи. Ваха, наклонившись, разглядывает добро с дороги. Вижу шикарную арматурину, но вытянуть не получается. Зову товарища. Отвечает разумно: - "Не полезу туда, там мины". Хоть сам не дальше шести метров от рискованного места. Это юмор такой.
Познакомился с молодыми пареньками. Электронщики и программисты. Видно, что вполне грамотные и умные люди. Спросил, где они так хорошо учились.
Отвечают - "здесь в Грозном и учились".
- А как же война?- удивился я.
- Ха, у нас в центре города много кафешек в полуподвалах и подвалах. В ВУЗе висели бумажки, где указаны были места лекций для разных факультетов. Когда в Чечне власть была у боевиков, студентов не трогали и берегли. "Вы наше будущее, давайте учитесь как следует" - так и говорили. Потом пришли федералы и слово в слово: - Учитесь, вы нужны
республике!
Кафешники бесплатно подкармливали студентиков, насколько получалось.
Не раз мы проезжали мимо стихийного рынка, где можно было купить незамысловатую жрачку и особо вкусный сыр. Как и где делали этот сыр так и не узнал. А в этот раз никого. Ни раскладушек, ни столиков, ни торговок. Вечером нам рассказали причину. Вчера на этом рынке убили прапорщика, которого все называли "Татарин". Этот татарин регулярно затаривался на рынке и не думал платить. Шуточками посылал продавщиц в завтрашний день, когда он разбогатеет и выкупит весь товар вместе с товарками. И вот получил пульку из своего-же табельного пистолета, когда к нему приблизились два незнакомца. Плотно так приблизились. Кто и откуда никто не знает. Но татарин так и не успел расплатиться наличкой. Через неделю торговля потихоньку восстановилась. Помню лица тех женщин. Глаза вниз. Голоса тихие. Зачем это всё им? За что?
Невысокий парень-увалень сидит на самой дальней точке под глиссадным маяком. Вооружён резиновой дубинкой и наручниками. Тогда как другие охранники с автоматими или пистолетами и без дурацких дубинок. Говорит мне, что ему не дают настоящее оружие, так как он раньше бегал по горам с боевиками. Простили, но пока без особого доверия. Толку от этого джигита мало. На зоне подлёта усиленное охранение из федералов. Сидит практически бессменно. Дом и родные пропали во время бомбёжек.
Устроили субботник. Навезли щетки, мётлы, лопаты. Народу набежало словно мурашей. Обещали оплатить этот день как рабочий. Взлетку подметали машинами и вручную. Я как раз возился на точке за полосой. Там бетонный забор. За ним федералы на брониках в охранении. Один боец запрыгнул на башенку БМД-шки и орет своим: - "Не, ни...я не пожар. Да не, не дымовуха ни..я. Это чечены аэропорт подметают!"
Район города с частными владениями. Домов уцелевших практически нет. Но на каждом перекрестке столбики и таблички с указанием улиц. Улица Толстого, улица Пришвина, улица Лермонтова.
В то время появились пятитысячные бумажки. Чеченцы недолго думая называли их "Лермонтов" из за изображенного памятника с красавцем. Позже выяснилось - памятник Н. Н. Муравьеву-Амурскому. Тоже хорошо.