-Доктор Франс, как долго человек может скучать по тому кого нет? Я хочу чтобы моя тоска испарилась. Мне уже не кажется, что я что-то упускаю или что в прошлом есть что-то соблазнительное, что мне хотелось бы наверстать, да и событий которые я бы хотела пережить дважды нет. Меня тошнит от одной только идеи о том, что можно вернуться назад и снова что-либо пережить. Я вижу в людях фальшь и ценю лишь собачую верность. Меня больше не радует внезапное возвращение Ж в город, не радуют сообщения от Томаса, меня вообще ничего не радует. Я довольствуюсь обычным отсутствием раздражения и комфортом, но мне нравится думать об объятиях с людьми которые были со мной искренне. Говорят, что ты получишь лишь то, что отдашь, но судя по всему транзакция затянулась или ... или я мало даю.
- Не думаю, что есть люди которые дают много. (Снимая очки сказал Франс) Многие дают ожидая чего-то взамен или врут, что дают.
-Врут...
-Врут. Они словно заманивают Вас морковкой из лжи, дабы разжечь в Вас интерес. Расскажите мне о Томасе.
- При мысли о том, что кто-то заманивает меня ложью я злюсь. (она потупила глаза в пол). Томас был высоким. Точнее их было два. Оба высокие и я затрудняюсь сказать кто из двух был выше.
-Почему Вы говорите о Томасах в прошедшем времени?
-Видите ли какая штука, люди которые не присутствуют в моей жизни физически для меня существуют лишь в прошедшем времени. Ни одного из двух Томасов на самом деле никогда у меня не было. Подобно пассажирам они проезжали со мной пару остановок, но при этом их образы сильно врезались мне в память и даже когда они уже вышли, они оставались в моих мыслях. Я смотрела на места, где они еще недавно сидели, представляла их лица. Однако память не может вечно прокручивать одну картинку тысячу раз, пары сотен раз достаточно, чтобы от одной мысли начало тошнить. Томас первый был из Германии. Финансист высокого роста, приехавший в мой город, чтобы купить квартиру у одной старой, похотливой испански, норовящей сделать ему массаж перед сном. Он раскалывал, что у нее вся квартира пахла старостью и была в фотографиях с молодой девушкой. Молодой девушкой в рамках была она, этак лет 20 назад... Меня пугают такие люди... люди которые словно отрицают свой возраст, ставя в доме лишь портреты себя молодых. По мне так нужно встречать старость достойно- видеться с друзьями за обедом и не стесняться делать фотографии на которых видны морщины. Томас смеялся говоря об этой старушке, его забавляла и тешила ее похотливость. Мы виделись дважды. После секса он гладил меня руками, но это даже нельзя назвать поглаживанием, он скользил по мне рукой так как скульптор скользит руками по телу глиняной фигуры женщины. Я проснулась от его касаний и мне не хотелось чтобы утро заканчивалось. Моя подруга Шен считает, что если мужчина рассматривает девушку как нечто серьезное, то он остается с ней спать. Не просто ложиться в кровать и после пары приятных спазмов уходит, но делит с ней постель и засыпает в обнимку. По мнению Шен, если он остался- это хороший знак. По моему мнению- плохой. Ведь если он остался, он дает мне надежду на то, что его руки еще не раз коснутся моего тела. У Томаса дома были лошади, от того-то он и умел гладить. Меня часто называли лошадью из-за роста, но сейчас меня это уже не оскорбляет, ведь я знаю, что все женщины как лошади, об этом еще писал Лермонтов в Герое нашего времени, когда сравнивал девушек Печорина. Я не верю до конца в теорию Шен и потому не ждала, что мы с Томасом будем продолжены. Однако вскоре мы пошли смотреть вместе город, а позднее поехали ужинать в ресторан, который сотней лет ранее был частной собственностью одного богатого араба. Знаете что для меня показатель мужского интереса? Вы будете смеяться, но я убеждена, что если он открывает душу, если делится тем, что его волнует, если целует в лоб и пишет длинные письма, советуется... лишь тогда есть надежда на что-то. Надежда стать чем-то большим, чем приключением на одну или пару ночей. Когда мы ехали в такси в ресторан я видела нас со стороны, выдела нас как пару, слушала его печали о рассказ о его брате, который предпочел учебе катание на лошадях, но все-же умудрился поступить на медика благодаря родителям. Томас писал мне длинные письма, но их становилось все меньше, а после он стал редко отвечать. Я улетела на Новый год к друзьям и казалось бы начала жить дальше, не думая о нем с утра, в обед и вечером, но он прислал письмо написанное от руки. Письмо передал консьержу моего дома его друг, который следуя указаниям нашей мой дом. Он писал о том, что скоро ему предстоит ехать в Штаты и он очень нервничает, но счастлив ведь ему дана возможность поработать на Волс стрит, учась у Лучших брокеров и финансовых аналитиков. Он также написал о том, что впереди у него сложный год и спросил о моих целях. Не обошлось и без морковки из обещаний, которые не были выполнены. Не буду врать, письмо заставило меня в расплох, я не знала от кого оно, но стоило мне дочитать до конца и увидеть его подпись, как сердце преисполнилась радости и непонимания. В Америке он часто выставлял фото с разными блондинками, но никогда не пересдавал за мной следить. Он был как призрак. Иногда я думаю, что недостаточно сильно держалась за него, ведь приглашал меня к себе в Берлин, хотел познакомить с родителями и лошадями...а я не ехала. Даже если бы захотела- не смогла бы, ведь у меня не было документов. Недавно он позвал меня на фестиваль в Берлине, но опять встал вопрос о документах... Думаю, что если бы он хотел меня видеть, то прилетел бы сам. Но он не летел. Он тратил мое время и я поставила на нем крест. Его нервотрепка вымотала меня, я утомилась ждать неизвестно чего, устала думать о нем и ждать пока он соизволит ответить на мое сообщение, устала идти за морковкой. Несколькими месяцами позднее появился второй Томас. Второй Томас был из Франции. Помню, первое что было у меня на уме, когда я его увидела " Он очень похож на Томаса".