Поток моего сознания - 2

При советской власти мы с мужем, с первым, не с тем, который в Англии первый, а с тем, который русский, но от армянской мамы в Душанбе родился, а по-армянски не говорил, потому что отец таджик, так вот с тем первым мы часто мотались в Питер. И в Питере у него, у мужа русского, была сестра сводная, отец их таджик, а мать взял из-под Рязани. Так вот однажды сестра в Душанбе на рынке дынями торговала, у них бахча, а мимо мужичок проходил, дыню долго выбирал, придирчиво и с Нельки глаз не сводил, а потом сказал, что череп её , сестры то есть , ему понравился, почти, сказал, идеальных пропорций, и захотел он её череп в гипсе сделать, а если пойдёт, то и в мраморе. А сестра та Нелька, губа не дура, смекнула что на черепе можно дело провернуть и из Душанбе в Питер перебраться, поближе к рязанской родне, таджикскую она не полюбила . Мужичок тот, скульптор он оказался, череп сделал хороший, Нельку взяли для Зои Космодемьянской, и ему пришлось её в Питер везти, а там у него квартира около Эрмитажа, граф какой-то в доме жил, а мы с мужем как вошли, так на нас железный доспех упал, муж отскочил, а я быстро очнулась, меня посадили в кресло императора Павла и я там так и просидела весь вечер , пока Нелька всех пловом угощала, а мне не дала, чтобы обивку кресла не замаслить, только сухофрукты принесла в пластмассовой пиалке, ты, говорит, все равно травмированная, уже когда вышли, меня муж покормил, ему удалось под столом собрать немного в салфетку . А на следующий день Нелька нас в мастерскую того скульптора потащила, сказала, он к конкурсу готовится и должен победить, и тогда купит ей соболий палантин, а то в Питере без него никак. Мы как вошли, так ленинизм на нас и обрушился, мастерская двухэтажная, так он и на том этаже и на этом и из-под лестницы выглядывает. А тут и Вано, скульптор, подошёл, я его и поздравила с победой ленинизма, пусть пока в его мастерской, но это ж пока, муж меня за косу дернул, чтоб молчала, а я все честно сказала, что видела: развеваются знамёна, в глазах рябит, и на всех Ленин написано, а больше ничего, а Вано сказал, что уж лучше б я молчала бы, и потащил меня на антресоли смотреть самого, я увидела что-то махонькое под знаменем, череп точно не Нелькин, и опять скульптору    тому я правду сказала, что череп-то если виден, его лепить легче, чем что-то невидимое а он надулся, мол, искусство не понимаю, и в символике, мол, ни черта не смыслю, так прям и сказал, а ещё мужу крикнул с антресолей, что, тот на колхозе имени Крупской женился с косой тощей. Плова мы опять не поели, а пошли в пирожковую на Невском, там прослушали песню, про то, что махонький всегда в тебе и во мне, у меня почему-то несварение случилось, мы еле добежали до туалета, который платный оказался, хотя это неправильно, потому что с человеком всякая ведь неожиданность может случиться в условиях сплошного символизма. А Вано конкурс не выиграл, Зоя Космодемьянская из моды вышла, и Нелька опять в Душанбе дынями торгует. Да и я удалилась...