В смс Тея сообщала, что видела в Фейсбуке посты Вероники о грозящем Дворцу детского творчества закрытии и предстоящем митинге. Далее Тея просила Веронику связаться с её подругой, работающей редактором в одном из новомодных телеканалов. Девушка занималась в школьные годы в знаменитой литературной студии Дворца и вместе со своими многочисленными друзьями-студийцами, многие из которых стали профессионалами в медиасфере, хотела помочь альма-матер. Во втором смс Тея прислала номер телефона Анжелы.
«Всё-таки надо позвонить прямо сейчас, - решила Вера. – Телевидение это серьёзная поддержка, времени до митинга остаётся мало, нужно срочно выяснить, чем Анжела реально может помочь.»
Приостановившись у кухонного крыльца, чтобы нажать на клавишу вызова в телефоне, Вероника едва ни столкнулась с Еленой Николаевной, спешившей доставить к столу кастрюлю со свежесваренной молодой картошкой.
- Ну-ка, подожди уже со своими звонками! – безаппеляционно заявила старшая женщина в семье. – Детей покорми, потом будешь звонить!
В далёкие 90-е Елена Николаевна принимала участие в протестах на Манежной площади и теоретически поддерживала общественно-полезную активность дочери. Однако, в её представлении эта деятельность ни в коем случае не должна была мешать семейной повседневности, и несгибаемая позиция Елены Николаевны в данном вопросе делала её теоретическую поддержку практически бесполезной.
Как и во всех подобных случаях уступчивая Вероника сразу же выполнила команду матери и, положив телефон на обеденный стол, отправилась на кухню за лимоном и подсолнечным маслом. Однако, продолжая попутно обдумывать ситуацию с подготовкой к митингу, Вера пришла к выводу, что другого времени для звонка Анжеле просто нет. После ужина будет слишком поздно, чтобы названивать незнакомым людям. Ещё неизвестно, как пройдёт ночь – дети требуют прослушивания сказок перед сном, но, увы, сразу засыпает только кто-то один из троих. Потом начинаются истории про попить - пописать - посмотреть Северную корону, Волопаса, Лиру… После подобных ночных «путешествий» время семейного завтрака закономерно сместится в сторону обеда, после которого надо будет срочно уезжать в Москву, чтобы не встать на весь вечер в нескончаемую воскресную пробку на Киевском шоссе. При этом помимо Анжелы необходимо будет также дозвониться до Ларисы и, разумеется, обе беседы потребуют немало времени, которого всегда так не хватает в многодетной семье…
Взвесив все вышеперечисленные доводы, Вероника решила в этот раз пренебречь недовольством матери, являвшейся, в действительности, вполне гибкой и отходчивой дамой перед лицом неизбежности. Заправив салат, Вера дала задание старшим детям красиво расставить посуду на столе и под ворчание Елены Николаевны отправилась в библиотеку на чердаке летнего дома. Отсюда телефонная связь с Москвой была наилучшей.
***
“Hi guys, hope you’re doing well, say your wish, it’s my command, ha-ha-ha, pe-e-ep…” – произнёс отличавшийся лёгкой хрипотцой голос Анжелы на автоответчике. Не успела Вероника сформулировать свой ответ, как телефон в её руках зазвонил сам собой, и из него донёсся тот же задорный женский голос:
- Привет! Вы хотели меня слышать? По какому вопросу?
- Добрый вечер, Анжела! Ваш номер телефона мне дала Тея. Меня зовут Вероника, и я Вам звоню по поводу ситуации во Дворце детского творчества…
- Ах, Ника! Привет, привет! – Анжела говорила очень быстро с интонациями человека, делающего одновременно несколько дел и имеющего точное представление о выполняемых функциях. – Давай на ты. Смотри, мы хотим сегодня дать супер мощную информацию о завтрашнем митинге в прайм-тайм. Ты сможешь подъехать и дать клёвое интервью в прямом эфире? В восьмичасовом выпуске?
Давать интервью по поводу протестной акции да ещё и в прайм-тайм Веронике совершенно не хотелось. Разумеется, её основные работодатели – шефы трёх государственных медицинских институций вряд ли в курсе самого факта существования новомодного телевизионного канала. Однако, это интервью может быть процитировано другими СМИ, и в этом случае вероятность нежелательной политической славы станет очень высокой… И пусть даже Евгений и сможет прокормить большую семью, однако, нормальное образование детей без её зарплаты окажется крайне проблематичным…
- Анжела, давайте я сначала поговорю с Ларисой Вихревой, она – реальный организатор нашего митинга, я как бы её помощница… До сих пор все интервью в СМИ давала она, я имею в виду газеты. Лариса – опытный юрист…
- Отставить страхи, Ника! Не трусь! Ты отлично справишься, ты сможешь. Ведь ты же кандидат наук, также как и Тея? Впрочем, как и я, ха-ха! - голос Анжелы звучал настолько оптимистично и убедительно, что Вероника немного успокоилась и стала представлять своё будущее после интервью в более розовых тонах.
- Тея уже доктор, она перед Англией успела защититься, - уточнила Вера.
- Ну, вот. И ты будешь доктор, главное, не пасуй! – уверенно продолжила Анжела. - Здесь нет необходимости вникать в юридические тонкости, ситуация и так прозрачна и ясна. Пойми, одно дело, если ведущий протараторит одним и тем же голосом про ситуацию на рынке ценных бумаг, в Северной Корее, в Косово и о митинге на Воробьёвых горах. И совсем другое впечатление у зрителей возникнет от рассказа живого очевидца события. Чем раньше я буду иметь гарантию, что интервью пойдёт в прямом эфире, тем более выгодный новостной ракурс я смогу для него подобрать. Конечно, ты можешь поговорить с Ларисой, но я жду от тебя подтверждения в течение часа.
- Да, конечно. Я сейчас же свяжусь с Ларисой и сразу сообщу результат, - заверила свою нетерпеливую собеседницу Вероника, постепенно смиряясь с необходимостью принять этот небезопасный груз на свои плечи, если Лариса не ответит на звонок в течение часа.
- Оk, жду, - ответила Анжела и первой отключилась от разговора.
***
Вопреки опасениям Веры, Лариса взяла трубку сразу же, поскольку ей приходилось принимать звонок за звонком по поводу организуемого ею митинга. Услышав о возможности выступить по поводу ситуации во Дворце на телевидении, Лариса отреагировала очень воодушевлённо:
- Отличная новость! Вероника, вы – молодец! Это интервью очень нам пригодится на будущее! Вряд ли, конечно, сидящие на дачах москвичи побросают свои грядки и отправятся протестовать на наш митинг… Но всё же они хотя бы будут проинформированы о том, что происходит в их районе и, надеюсь, соизволят позвонить на горячую линию мэрии и поинтересоваться будущим своего любимого парка под окнами. Ни в коем случае нельзя упускать эту возможность. Я постараюсь сегодня вечером добраться до телевизора и посмотреть ваше выступление в новостях.
Эта реплика Ларисы развеяла последние надежды Вероники, что её соратница примет эту рискованную миссию на себя. Однако, чтобы окончательно убедиться в неизбежном, Вера уточнила:
- Лариса, а может быть у вас получится вырваться и доехать до телестудии? Она находится на острове, в центре Москвы. Я, честно говоря, не уверена, что смогу правильно преподнести информацию. И, знаете, в медицинской среде протестные настроения, мягко говоря, непопулярны… Не знаю, как отреагирует моё начальство…
- Ох, я вас очень хорошо понимаю, Вероника, - вздохнула сочувственно Лариса. – Я работала в госучреждении и считаю ваши опасения вполне обоснованными. И дети у вас младше моих, конечно, риск для вас больше… Но, увы, у меня совсем нет времени. Как и следовало ожидать, этот скользкий тип – помощник депутата, кинул нас со звукоусиливающей аппаратурой. Сейчас мы с мужем пытаемся договориться с независимыми арендаторами, но, естественно, в таком цейтноте они взвинтили цены до немыслимых высот. В общем, я сейчас экстренно решаю эту проблему. Попробуйте созвониться с Полиной, вдруг она согласится съездить.
Это предложение показалось Веронике совсем бесперспективным, поскольку Полина отказалась даже от выступления на митинге. Самой Веронике выступать на митинге также не очень хотелось по тем же самым соображениям, что и в случае интервью. Однако, она посчитала своим долгом выступить и записалась в число первых спикеров. Всё-таки митинг районного масштаба вряд ли прогремит в прессе и дойдет до ушей и глаз её государственного начальства – рассудила она. Набрав номер Полины, Вероника услышала предполагавшейся ответ:
- О-ох, кака-ая прелесть! Среди моих знако-омых многие смотрят этот телекана-ал, всем он о-очень нравится. Вер, тебе повезло-о, сможешь увидеть всю их журна-алистскую кухню изнутри… Ты слы-ышала, какой недавно был шу-ум, когда их айфончик посетил? Ничего удиви-ительного, на самом деле. Говорят, он – генеральный спо-онсор и есть, ха-ха!… Не сам, конечно, но-о его окружение… Нет, нет, что-о ты… Я не могу… Зна-аешь, мой напарник и сосед по совмести-ительству, мы с ним с детства живём в одно-ом подъезде, потом учи-ились в МГУ в параллельных группах…, так вот, он уже довыступа-ался… Теперь ждёт место в Швеции, бла-аго, уже бывал там на стажировке. Повезло ещё, что он с нача-альником – родня, хоть и седьмая вода на киселе. Так что, у него хотя бы есть возмо-ожность проекты завершить до отъезда и не оста-аться совсем уж на мели…
- Конечно… Я понимаю… - обреченно откликнулась Вероника.
«В конце концов, Полина растит двоих детей одна… Конечно, есть ещё работающая бабушка… Но всё же её ситуация менее определённа, чем моя… - думала Вера, настраиваясь на интервью. - Помимо Евгения, я всегда могу положиться на хорошо зарабатывающего папу-профессора… Правда, ему ни в коем случае нельзя рассказывать про митинг и уж тем более про интервью на ТВ…» В этот момент Вероника представляла себе испуганные и одновременно гневные глаза Вячеслава Ивановича, узнай он про её ближайшие планы. Но как бы профессор не сердился на «легкомысленную и безответственную» дочь всё же голодными её и внуков он точно никогда не оставит…
***
Вернувшись к семейному столу, Вероника увидела за ним только мужа и Елену Николаевну. Младший Вячеслав уже вовсю гонял на трёхколесном велосипеде по обширному газону, в который Вероника превратила огород с теплицами предыдущих хозяев дачи. Старшие дети, наскоро перекусив ароматным шашлыком в компании с соседским мальчиком Гришей, отправились в гости к этому счастливому обладателю новой игровой приставки. В виду отсутствия девочек школьного возраста в маленьком дачном посёлке, дочь Вероники Лера была вынуждена проводить время в компании брата и его приятелей, и по этой причине была хорошо подкована в мальчишеских компьютерных увлечениях.
Несмотря на то, что Елена Николаевна отметила появление дочери укоряющей репликой: «Ой, ну наконец-то наша активистка соизволила явиться!», она была настроена очень благодушно. Причиной её приподнятого настроения являлись не только продегустированные полбокала французского вина, но также и обсуждаемые с зятем планы по усовершенствованию дачной инфраструктуры. Евгений внимал аргументации тёщи вполне одобрительно и заинтересованно, несмотря на грозящий семейному бюджету кредит в миллион рублей. Веронику всегда удивляло то обстоятельство, что вопреки анекдотичным представлениям о взаимоотношениях между тещей и зятем, степень взаимопонимания между её мужем и Еленой Николаевной была значительно большей, чем между ней самой и матерью.
Разумеется, Вероника осознавала преимущества постройки новой обширной терассы-кухни, замены полов и крыши в летнем доме, а также перестройки всех условных «малых форм» на шести сотках. Однако, приоритетом в её картине мира являлось образование детей, включавшее наряду с многочисленными платными дополнительными занятиями, ещё и дорогостоящие путешествия на летних каникулах с перспективой поездок на летние языковые курсы в Европу. С её точки зрения вкладывать существенную долю семейного бюджета в летнюю дачу было совершенно нерационально.
Елена Николаевна в целом одобряла жертвенную позицию дочери в отношении образования детей, однако, как и в случае с гражданской активностью Вероники, считала «хардвер» жизни семьи несопоставимо более важной составляющей по сравнению с «софтом», который, по её мнению, вполне можно было бы приобрести в постсоветской стране и на бесплатной основе. Евгений в этом противостоянии между женой и тёщей поддерживал нейтралитет. Его привлекали в одинаковой степени как жарка свиных стейков в подмосковной лесной просеке, так и аналогичный процесс где-нибудь на побережье Крыма или Паланги. Главным условием с его стороны являлось сведение финансовых затрат на эти мероприятия до максимально возможного минимума.
Поиск исполнителей модернизаторских планов Елены Николаевны не представлял проблемы – на соседнем дачном участке работала бригада строителей из западной Украины, с которыми бабушка уже провела предварительные переговоры. К изложению их результатов Елена Николаевна приступила сразу же после того, как накормленные и умытые внуки покинули застолье.
- Ну, вот, значит… сначала я подошла к Николаю – красивый, статный такой мужик, сразу видно, что хохол, потому что непьющий… Но по-русски, кстати, говорит совсем без хохляцкого акцента… И между собой они там всё больше по-русски разговаривают, как мне показалось… - описывая зятю мезансцену своего знакомства с украинцами или «хохлами», как их называли дачники, Елена Николаевна накладывала в тарелку дочери шашлыки и картошку. Евгений также не оставил без внимания появление жены и, внимательно слушая тёщу, одновременно наполнил бокал Вероники её любимым Мерло.
- Но оказалось, что главный среди них бригадир, то есть прораб всё же не Николай, а Пётр, - продолжала рассказ воодушевлённая Елена Николаевна. – Тоже кстати крупный такой, видный мужчина, хоть и в возрасте уже… Пётр и Николай очень между собой похожи, я сначала думала, что это отец и сын. Но оказалось, что Пётр – тесть Николая. Оба круглолицые такие, румяные, плечистые, не пьющие, располагают к себе…
- Елена Николаевна, сконцентрируйтесь, пожалуйста, на калькуляциях, выливающихся для нас аж в миллион рублей. Подробности впечатлившей Вас мужской красоты сейчас для нас не главное, - Евгений иногда позволял себе подтрунивать над разговорчивой тёщей, которая по большей части реагировала на шутки зятя толерантно. Однако, в этот раз Елена Николаевна ответила неожиданно воинственно:
- Вот зря ты так ёрничаешь, Евгений! Ведь я же не для себя, а для твоих детей стараюсь! Ты просто очень плохо себе представляешь, что такое строительные работы и сколько можно горя хлебнуть, если с кем попало свяжешься…
- Ну, хорошо, хорошо, всё понятно… - примирительно улыбнулся Евгений. – Дмитрий Алексеич рассказывал, что западенцы сюда уже семь лет подряд ездят и перестроили в этих краях уже чуть ли не половину всех дач. Берут они дороже местных работяг, зато и работают очень организованно и быстро. Можно отдать ключи от объекта и больше ни о чём не беспокоиться, перерывов на запои и загулы не случается. Но Алексеич говорит, что к ним очередь на два сезона вперед расписана, так что ждать придётся долго.
- Так вот, нам очень повезло! – снова воодушевилась Елена Николаевна. – Пётр готов привести бригаду в октябре после сбора урожая в их родном селе, если мы решимся на стройку. У них есть несколько небольших заказов на этот период, но самый крупный, такой же как наш на миллион, в связи с финансовыми затруднениями у хозяина практически отменился. Если мы решим строиться, то они будут планировать этот октябрьский заезд и дадут добро остальным своим менее масштабным заказчикам. Я обещала им сообщить о нашем решении завтра…
Всю эту пламенную тираду Елена Николаевна высказала сосредоточенно внимавшему ей Евгению, однако, по её окончании зять и тёща мгновенно перевели свой взгляд на испуганную Веронику. Решение о миллионном кредите и планах нескольких украинских семей на октябрь, а также о заказах для соседей предстояло принять ей и прямо сейчас. Эта огромная ответственность казалась Веронике какой-то совершенно неподходящей для неё… Как так получилось, что вместо чтения своих любимых научных книг и написания статей, ей приходится принимать глобальные решения, касающиеся планов такого количества людей? Однако, сил на сопротивление и дискуссии в особенности перед лицом предстоящего интервью на телевидение и выступлении на митинге у Вероники совсем не осталось. И она без какой-либо дискуссии и уточнения деталей согласилась с доводами матери о необходимости модернизации дачи, чтобы «можно было бы наконец зажить по-человечески», и дала согласие на миллионный кредит.