Для меня восемь лет назад мир раскололся надвое. Это конечно произошло не враз. Конфликт зрел не одно десятилетие, только мы не замечали этого. Это как во вполне благополучной семье, когда что-то меняется в отношениях, когда у мужа появляется новый интерес на стороне, последней об этом узнаёт жена. Уже всё окружение переглядывается, перешёптывается, пожимает плечами и начинает гнобить любостяжательницу, потому как чуть ни с детства знает и любит эту пару. А супружница по инерции, в счастливом неведении, продолжает жить в штатном режиме. (Прошу не упрекать меня будто бы в неуместном употреблении слова "любостяжательница". В данном случае это слово кажется мне наиболее подходящим).
Вот и мы, как та беспечная жена долго закрывали глаза на разные казавшиеся ничтожными мелочи. Ну например, ещё в девяносто втором году по прибытии в командировку на львовскую фабрику мы услышали жалобы от экономиста предприятия, что она каждый день в городском транспорте выслушивает замечания по поводу её общения с дочерью на русском языке. Пардон, а на каком языке должна общаться со своим ребёнком русская женщина, выросшая в городе Иваново, которую угораздило выйти замуж во Львове? На суахили? На аглицком? По-моему, она вправе общаться со своим ребёнком на любом удобном ей языке, лишь бы её понимали. Честно говоря, тогда в это верилось с трудом. У нас были прекрасные отношения с фабричными мастерами, они здорово помогали нам в работе, заботились о нас, подсказывали, как лучше передвигаться по городу, где подают самый лучший кофе, а где продаётся самый вкусный хлеб. А ведь это были в основном горожане в первом поколении, все они были родом из сёл, ближних и отдалённых. У многих тогда ещё были живы родители, проживающие в этих самых сёлах, которых они навещали так часто, как это было возможно. Общались мы на русском языке, никаких трудностей в общении не возникало, даже если проскальзывали украинские слова, ну неужели я не пойму, что такое "морозиво" или "цукерки"?
Через шесть лет кое-что изменилось в отношении к россиянам со стороны официальных лиц, которых представляла львовская творческая молодёжь. Организация профессионального форума, как всегда, была на высоте, и мы по-прежнему мило общались с нашими мастерами, но в приоритете были уже иностранные участники симпозиума, особенно из западных стран. Большинство молодых организаторов - не знаю как их правильно называть, может, менеджеры или администраторы - общаться с нами, россиянами, не жаждали, вопросы наши большей частью игнорировали и вообще делали вид, что нас нет. Не все, не все, но тенденция уже явно прослеживалась.
Последний раз на таком симпозиуме я была в начале двухтысячных. Мы ещё обожали своих дорогих мастеров, а они, кажется, нас. Мы ещё обнимались при фотографировании с нашими рабочими бригадами и с самыми высокими лицами, организовавшими не один подобный симпозиум. Мы ещё считали принимающую сторону своими братьями, а как они нас - не знаю. Во всяком случае, когда в конференц-зале встал вопрос, достаточно ли украинского и английского переводчиков, и нужно ли переводить на русский язык выступления участников, с первого ряда вскочила шустрая мадам (а вернее, пани) и громко прокукарекала: "Нема потреби!" Ну нема, так нема. Повисла тишина. ПолзАла было заполнено представителями бывших союзных республик: армяне, грузины, киргизы, узбеки, россияне во всём своём многообразии и прочий, явно не владеющий украинскою мовою люд. Не думаю, что и на английском языке они размовляли достаточно хорошо.
В дальнейшем я зареклась ездить на Львовские симпозиумы. Жалко, много там было хорошего, да бог с ними, я много где побывала, много чего видела.
И вот наступил две тысячи четырнадцатый год. В каком страшном сне могло привидеться нам, что одна из бывших братских республик со звериной ненавистью начнёт уничтожать своих сограждан и презирать соседей. Невозможно в мгновение ока превратиться из порядочного человека в зверя. Мы упустили то время, когда уродливые семена людоедской пропаганды упали на благодатную почву бездуховности и дали ростки. Нам и в голову не могло прийти, чем это может обернуться. Наше поколение, как и поколение наших родителей, обладало иммунитетом к нацистской заразе исключительно потому что в массе своей были потомками победителей над немецким фашизмом и трепетно хранили память о людях, отдававших жизни за свободу и независимость своей страны, своего народа. Не буду распространяться здесь, кто и в каком направлении развивался последние тридцать лет, кто расчеловечивал население отдельных регионов своей страны (чтобы их было проще уничтожать), а заодно расчеловечивались и сами, превращаясь из людей в злобных троллей.
Этим не преминули воспользоваться США, оплот демократии, заокеанские гуру наших южных соседей. Скорее же всего, мы сейчас наблюдаем надводную часть айсберга, а методички и русофобские прививки наши бывшие братья получали уже давно и регулярно. Очередная клика троллей под предводительством весьма посредственного артиста получила в подарок от наставников огромное волшебное зеркало, искажающее действительность, задача которого не вполне ясна: то ли зеркалить жизнь оплота, то ли превращать правду в кривду. Первое никак не получается, а второе - вполне себе работает. Хуже всего то, что над некогда прекрасной страной с большими перспективами царит уже не первая кучка троллей и не первое кривое зеркало проносят они над своими городами и весями. Удержать эти зеркала тёмным эльфам трудно - не хватает у них ни ума, ни фантазии - вот и роняют они их раз за разом. А осколки кривых зеркал попадают в сердца многих и многих людей и превращают их в ледышки.
По знаку зодиака я Весы и терпеть не могу конфликтов, даже на бытовом уровне. Я за мир во всём мире. Но почему одних людей можно и нужно убивать, даже если они мирные жители, а других - военных, нацистов и иже с ними - надо жалеть? Это ведь не жители Донбасса напали на Киев, а совсем наоборот. Верховный тролль на глазах покрывается амальгамой лжи. Кривые зеркала продолжают свою чёрную работу. Для того, чтобы развеялись ужасные чары, необходимо очистить землю от злыдней и уничтожить ростки ненависти.
* Любостяжатель — это человек, который никогда не довольствуется тем, что у него есть. Он постоянно стремится иметь больше и больше.