Паскуда

Судья ударила молотком, и Людмила облегчённо вздохнула. Позади тринадцать лет её неудавшегося брака. Она искоса разглядывала своего, теперь уже бывшего мужа. Постников смотрел в пол и теребил в руках какую-то бумажку. По его щекам текли слёзы. «Надо же, нюни распустил» - подумала Людмила. «Чего ж ты не плакал, когда Венечка лежал без сознания после последней химиотерапии?».
Исхудавший, измученный ребёнок два месяца не осознавал где он, и что с ним. Только покорно протягивал руку для очередной капельницы. Последняя «химия» его добила. Он впал в кому, и через неделю тихо скончался у Людмилы на руках. Перед смертью Веня открыл глаза, и Людмиле показалось, что прежде чем сделать последний вздох, он улыбнулся. Но смотрел он не на неё – свою мать, а на Постникова, который стоял у постели с другой стороны. Ещё долго Людмила раздумывала над тем, почему свою последнюю улыбку Венька подарил отцу. А потом решила, что если бы сынок знал, что вытворял его папаша, пока они мотались по больницам, он бы даже не взглянул на него.
Последние полгода жизни сына Людмиле было не до мужа. Страшный диагноз, который поставили Вене, потом все ужасы онкологии и, наконец, смерть ребёнка, не позволяли ей опомниться. Людмила была искренне уверена, что раз она неотлучно находится с сыном, то муж должен заниматься домом и старшей дочкой. А он… Людмила понимала, что дочкой он и вправду честно занимался. Когда она приходила домой, обычно за полночь, то видела, что все вещи Маринки постираны и отглажены, ужин приготовлен, уроки сделаны. В квартире всегда было убрано. Людмила и Постников, уже в постели перебрасывались несколькими фразами о Вене и Марине, и Людмила быстро засыпала, чтобы в шесть утра быть на ногах. Она уходила в больницу к сыну, когда муж и дочь ещё спали.
На похоронах Вени Людмила видела, что Постников разговаривает с какой-то женщиной. И хоть слёзы застилали глаза, Людмила заметила его жест, который она прекрасно знала – Постников похлопал эту женщину по руке, нежно и трепетно. У Людмилы внутри всё оборвалось. Она сразу поняла, что эта женщина любовница её мужа. Не собираясь торопить события, Людмила принялась наблюдать за Постниковым. Она взяла себя в руки и вела себя, как ни в чём не бывало. Отведя первые поминальные дни по сыну, Людмила предложила мужу съездить куда-нибудь на отдых. И вот наступили осенние каникулы дочери, и Людмила, Постников и их дочка Маринка отправились в соседний горный регион на турбазу.
Неделя пролетела незаметно, и Людмила начала потихоньку отходить от своего оцепенения, которое давило ей сердце со дня смерти сына. Но главное, на что было нельзя не обратить внимания – Постников, ни разу даже не намекнул ей на близость. «Он меня не хочет!» - думала Людмила, собирая чемодан. За все тринадцать лет такое было в первый раз. Чтобы на отдыхе, муж ни разу не потребовал от неё исполнить супружеские обязанности, это был нонсенс.
Вернувшись домой, супруги, жили по инерции, стараясь, лишний раз не напоминать друг другу об умершем сыне. Но с каждым днём они всё больше отдалялись друг от друга. Людмила вышла на работу, и однажды поняла, что Постников общается с ней, исключительно, как начальник с подчиненной. Даже дома. В один прекрасный день она подала заявление на увольнение. Постников вызвал её к себе и спросил, что она задумала.
- Я нашла другую работу и подала на развод. – Спокойно ответила Людмила.
- На развод? – Постников смотрел на неё как на сумасшедшую.
- Хватит, Постников, я всё знаю. Ты давно нашёл мне замену и в постели, и на работе. Твоя пассия засиделась в рядовых бухгалтерах, поставишь её на место старушки главбуха, всему обучишь и будешь жить как кум королю и брат министру. Чем не парочка – зам директора по экономике и главный бухгалтер.
- Я пока ещё не зам, а старший экономист. – Процедил сквозь зубы Постников.
- Ну, так всё к тому идёт. И мы уже живём не в Советском Союзе, развод на твою карьеру не повлияет.
После этого разговора, муж перестал ночевать дома, а вскоре забрал все свои вещи. Он требовал через суд разменять квартиру и суд его просьбу удовлетворил. Людмила с дочерью переехали в маленькую двушку, а Постникову выделили новую однокомнатную квартиру.
И вот, наконец, состоялся развод. Постников, проходя мимо Людмилы, сунул ей в руку ту самую бумажку, которую теребил, и Людмила прочла, знакомые «каракули»: «Моя жена Людмила Петровна Постникова, в девичестве Суркова, изменяла мне все годы нашей совместной жизни. Я узнал об её первом любовнике случайно, когда он напился и сам во всём мне признался. Второго и третьего, она не особо прятала. Это были наши общие знакомые, с которыми мы дружили семьями. Остальных любовников Людмилы я не знаю лично, но их было не меньше трёх. Её наглость не имела границ, когда она водила своих любовников в наш дом в моё отсутствие, не стесняясь дочки. Сына Вениамина, она родила от одного из своих любовников. Когда мальчик заболел, я сделал экспертизу ДНК, Веня не был моим сыном». Людмила задохнулась. Всё, что было написано в этой записке, было правдой. Только она никак не ожидала, что Постников эту правду знал.
Виктор, Венькин настоящий отец, узнав, что Людмила развелась, пришёл к ней и предложил выйти за него замуж. Ему было уже под сорок, но он так и не женился, и глубоко переживал смерть своего единственного сына, пусть носившего фамилию и отчество другого человека. И Людмила согласилась.
Поначалу новоиспечённые супруги жили в квартире у Людмилы. Всё шло своим чередом, пока не умер отец Виктора. Его мать Полина Ивановна осталась одна в большой квартире, где они прожили с мужем пятьдесят лет, вырастили двоих сыновей. Теперь свекровь Людмилы практически ослепла, и кто-то должен был жить вместе с ней. Возможность переехать к свекрови Людмилу даже обрадовала. Дочке уже исполнилось девятнадцать лет, и она собиралась замуж. Младший брат Виктора жил в другом городе, в часе езды на автобусе. Но у него было двое маленьких детей и прекрасная трёхкомнатная квартира, и перебираться к матери не было никакого смысла.
И вот, дочь Людмилы вышла замуж, а Людмила и Виктор водворились в квартиру свекрови, оставив свою двушку новобрачным. Людмила даже не успела толком ужиться со свекровкой, когда брат Виктора Александр забрал мать к себе. Она помогала водиться с младшим внуком и целый год не жила дома. Людмила и Виктор обустроили квартиру на свой вкус, но комнату свекрови не тронули. Им хватало своей спальни. Людмила постоянно подумывала, что хорошо было бы забрать свою мать и продать её домик в деревне, пока цены на недвижимость были достаточно высокими. Её мать уже была не в силах сама вести хозяйство. Людмила несколько раз осторожно заводила об этом разговор с мужем. Она просила его узнать у свекрови, собирается ли она возвращаться, и если нет, то можно ли будет привезти к ним её матушку. Виктор отшучивался, говорил, что тёща в доме, как змея на пороге.
И вот, в одно воскресное утро в дверь позвонили. На пороге стояла свекровь и брат Виктора, он держал все её вещи. Людмилу словно ударили по голове обухом. Сначала она спросила, почему их не предупредили, что свекровь собирается возвращаться домой. На что брат Виктора резонно заметил, почему она должна кого-то предупреждать, возвращаясь в свою собственную квартиру.
Стараясь не выдать своего недовольства, Людмила накрыла на стол в кухне. Свекровь, отказавшись от обеда, ушла в свою комнату. Выпивая и закусывая, братья ссорились. Витька, подпив начал упрекать брата в том, что тот привёз мать, не спросив их с Людмилой. Александр стыдил брата и Людмилу, и сказал, что мать сама захотела домой. Из-за плохого зрения, в его квартире она постоянно бьётся обо все углы, а дома, где прожила пятьдесят лет, ей будет легче. Прошло около двух часов, и Александр собрался уезжать. Он зашёл к матери, чтобы попрощаться и вдруг закричал. Когда на крик прибежали Виктор и Людмила, они увидели, что Полина Ивановна повесилась на балконе, на поясе от своего халата.
Похороны матери Виктора Людмила пережила спокойно. Тело долго не выдавали, велось дознание, чтобы подтвердить суицид. И только на десятые сутки, свекровь, наконец, похоронили. Виктор долгое время переживал, но Людмила знала, как его успокоить. Водка в их доме лилась рекой, и постепенно всё вошло в свою колею. Уже через полгода Людмила привезла из деревни свою мать, и Виктор, на удивление, начал заботиться о тёще, как о родной матери, и заботился до самой её смерти.
Людмила и Виктор любили компании и со временем Людмила начала изменять и Виктору. Один из её любовников получил новую должность директора театра, и пригласил её к себе работать экономистом. Через год директор избавился от главбуха и поставил на её место Людмилу. Вот тут-то пригодилось всё, чему когда-то научил её первый муж Постников. Деньги в театр выделялись немалые и Людмила, будучи слабым бухгалтером, окружила себя компетентными сотрудниками, которые делали за неё почти всю работу главбуха. Она же вела свою чёрную бухгалтерию и вскоре преобразилась, как Золушка в кино.
Театральные ворчали – ворует. Пришла в театр в стоптанных туфлях и единственной юбке, а теперь аж пять норковых шуб накупила. И откуда только деньги на дорогую дачу взяла? Но Людмилу не волновало то, что говорили про неё в театре. Она умела мастерски прятать «концы в воду», и ни одна проверка за двенадцать лет, так и не нашла ни одного нарушения. Она пристроила в театр на вахту своего Витьку, который к тому времени вышел на пенсию, и жила припеваючи.
Но всему на свете приходит конец. Сняли её любовника директора, а с новой директрисой Людмила не сработалась. Директриса лучше Людмилы знала все «ходы и выходы» в чёрной бухгалтерии, и очень скоро поймала Людмилу за руку. Людмиле пришлось уволиться. Но она быстро нашла себе место в другом театре, где тоже сменился директор, которой был нужен такой человек, как Людмила. Чтобы не привлекать внимания, Людмилу приняли на должность заведующей костюмерным цехом.
Что тут началось! Не привыкшая работать руками, Людмила долго конфликтовала с актёрами. В старом театре, актёры с ней не связывались, поскольку знали, что она подружка директора. А слышать лишний раз её визг на весь театр, если ей что-то не нравилось, никто не хотел. А здесь, актёрам было всё равно, кто она, и из какого созвездия такая звезда свалилась в их театр. Они просто требовали от неё то, что положено. Постепенно Людмила поняла, что лучше ни с кем, ни конфликтовать, потому что директриса тоже начала предъявлять ей претензии. А потерять вторую зарплату, которую ей выдавали в конверте, Людмила не хотела.
Несколько лет Людмила привыкала к новой работе. Ей было тяжело ездить на выездные спектакли и гастроли, и она поняла, почему костюмеры в старом театре её ненавидели. Она поснимала им все доплаты за то, что они действительно делали, помимо своих основных обязанностей. И теперь поднимаясь на третий этаж с костюмами, она вспоминала слова одного из костюмеров – что в театре положен подъёмник для костюмов, и что костюмеры не лошади таскать тяжести на руках. Она же, не задумываясь, сняла у них доплату за отсутствие лифта, как и доплату за работу с обувью. Чистить актёрскую обувь Людмила брезговала и не любила больше всего. Однажды, на городском концерте, где работали актёры обоих театров, Людмила поймала на себе ехидные взгляды костюмеров старого театра. А одна из них сказала: «Ну что, Людмила Петровна, выставила тебя жизнь в ту же позу, что и нас? Толи ещё будет!».
Людмила старалась не думать об этих словах, но ей в первый раз жизни стало стыдно. Теперь она знала, что такое таскать по этажам костюмы и обувь без лифта. Но она постаралась забыть то, что сказала ей женщина, и забыла.
Когда скоропостижно скончался Виктор, Людмила сначала не поверила. Он уехал на дачу полить огурцы в теплице и не вернулся к вечеру домой. Вернувшись после спектакля, Людмила решила, что муженёк загулял, и спокойно легла спать. В полночь её разбудил звонок в домофон. «Пришёл, паскуда!» - подумала Людмила и, не спрашивая, кто там, открыла дверь. Через минуту перед ней стоял офицер полиции.
Людмила визжала на весь район, пока не приехали дочь и зять. Ей вызвали скорую помощь, и она уснула после укола. А утром открыв глаза, она увидела Витькиного брата, который развалился в его кресле с рюмкой водки в руке.
- Ну, что, Людочка, когда освободишь квартиру? Сейчас, или после похорон?
Людмила отвернулась. Она совсем забыла, что даже не прописана в этой квартире. Свекровка завещала её младшему сыну, но он никогда не напоминал им об этом. И вот выставляет её на улицу, не успел Витька умереть.
После похорон Виктора, дочь Людмилы договорилась с Александром, что они выкупят у него квартиру в течение трёх месяцев, как только оформят кредит. Но кредит им не дали, и Людмиле пришлось съезжать к дочери, которая теперь жила с мужем и двумя детьми в трёхкомнатной квартире. Глядя, как грузчики таскают вещи Людмилы в машину, соседки перешёптывались, и она услышала, как одна из них прошипела: «Бог наказал, за Полину Ивановну».