К окну прижался день декабреватый:
Снег; остановка; облако из ваты.
Всё было пусто, скучно, чемоданно.
Грустил диван, и всхлипывала ванна.
Стук каблучков... уехала хозяйка.
Заплакал он, как пёс, как дождезайка.
И вот вошла... Стих тонкий звон посуды.
Она, как сон. Как памяти Бермуды.
Бледна, грустна, искуственнокартинна.
Ресничнострельна. Имя её Тина.
Смех, поцелуи, Тина без одежды.
И ночь греха. Влюблённые невежды!
А утро послесексья так тревожно!
- Останусь здесь я? Можно, милый, можно?
- Конечно, Тина. Всё так иллюзорно,
Когда один. И мрачно, зимнечёрно.
Вот так живут под чашек звон печальный.
Пьют сумерки, рассвет и чьи-то тайны.
Стихи и танцы, злятся половицы.
А за окном: снег; дом; летают птицы.
- Люблю тебя. Умру с тобою вместе, -
Шептал муж-Пыль застенчивой невесте.
Холодною декабрьскою порою
Венчались Пыль с Квартирной Тишиною.