Какие приключения могут быть за столом с компьютером? Разве что кот, разглядывая птиц за окном, займёт половину стола своей персоной, и расположит свой хвост поперёк планшета.
Между тем, дела минувших дней выводят их памяти вид на вулканы с отплывающего пароходика, сменяя их стенкой, сложенной из половинок силикатного кирпича и, затем, видом салона небольшого самолёта с лавками вдоль бортов, в котором дурная публика радостно раскачивает самолёт, перебегая с одного борта на другой, так, что выбегает пилот и требует этого не делать.
Итак, взяв отпуск в начале мая, и передав четыре заявления на отпуск за свой счёт по семейным обстоятельствам своей знакомой по работе, с просьбой передавать их начальству не сразу, а по мере надобности, я улетел на Камчатку.
Летел один, без попутчиков – каждый летел как только сможет, пораньше, уговор был встречаться в Петропавловске-Камчатском на конспиративной квартире. Шучу, квартира гостиничная, но снятая именно с этой целью.
Над Сибирью пролетали днём, запомнилась Обь с бесконечными протоками и озёрами по берегам. Солнце постоянно бликовало в них. И это с такой высоты, что вековые хвойные леса, появившиеся позже, казались зелёной щёточкой бархатной бумаги над облысевшими участками лугов.
Ночное приземление в Хабаровске. В аэропорт Елизово прилетели ранним утром. Сплошная серость, низкая облачность, более похожая на туман, и мелкий дождь. Сразу стало понятно, что зарядил он на века.
Жители Петропавловска, тем не менее, сушили бельё на верёвках между домами. Специальные блоки позволяли перемещать это бельё, располагая его прямо над проезжей частью. Дождь был похож на моросящую мелкую пыль, он не мочил бельё, а как бы его освежал.
Судя по всему, жители были оптимистами, и к такой погоде они привыкли.
Целью моей поездки было Соболево. Самолёт, однако, туда не летал – низкая облачность была надо всей Камчаткой, а пароход, на который я очень рассчитывал, ходил с периодичностью в две недели, и он ушёл в рейс два дня назад. Вот я и остался в комнатке гостиничной квартиры в ожидании последующих событий.
За пару дней исследовал город вдоль и поперёк. Любовался на скалы «Три брата» и залезал на сопку, находящуюся в самой середине города. На вершине стояла брошенная кабина управления зенитного комплекса ЗРК-75.
Командование сводным строительным студенческим отрядом Камчатки было в руках некого Наговицина, и от него в гостиницу поступило распоряжение – ждать до его прибытия. Наговицин этот, этот по рассказам был фрукт ещё тот. «Когда работаю, я кОпейку считаю, кОгда гуляю – тЫщи могу спустить». «Каждому по 500р и балык в зубы.»
Естественно, что такая уравниловка никому не нравилась. Что из него в дальнейшем получилось? Наверное, «новый русский». Кто же ещё?
Тем временем приехал командир отряда из Мильково, позвонил Наговицину, и, с его разрешения, взял меня и ещё одного товарища, предполагая использовать нас для работы на пилораме.
Из этого тоже ничего не получилось. Пилорама сломалась, и надолго. Штукатурка отстроенной столовой откладывалась, поскольку песка и цемента не было. В этой столовой и жили несколько ребят в стадии ничего не делания и полного морального упадка. Я подмёл и помыл полы, дальше делать было совершенно нечего. Следующим вечером, попутными машинами мы уехали в направлении Петропавловска.
Ночное путешествие не обошлось без приключений. Уже задремав в кабине, я услыхал рычание мотора, и почувствовал, что лесовоз сползает куда-то вправо. Когда он всё же остановился, шофёр велел мне вылезать, и я вылез.
Машина балансировала на краю высокого въезда на мост. Обследование с помощью фонарика показало, что огромное бревно в кузове тоже сместилось вправо. Должен сказать, что таких брёвен я никогда в своей жизни не видел. Оно занимало большую часть кузова и имело диаметр полтора метра.
Сосна. Очень ценное бревно, за такое платят особо. Естественно, что шофёр не хотел с ним расставаться. В середине торца торчал вбитый костыль, и за него, с помощью троса бревно удалось вернуть к центру кузова. Затем грузовик отъехал от обрыва.
Тем временем Наговицин уже посетил гостиницу и вновь умотал куда-то. Так я с ним и не встретился. Хорошие новости узнал на Морвокзале – пароход отходит через четыре дня.
Итак, купив билет на круиз, я как настоящий аристократ, отправился в морскую поездку вдоль берегов Камчатки. Поездка эта продолжалась тоже четыре дня.
Минуем знакомые скалы «Три брата», и вот уже вход в Авачинскую бухту скрывается в голубой дымке, и только там, где на небе полагается быть луне, высятся два гиганта - конусы вулканов Авача и Коряки. Потом и они уходят на север и постепенно уменьшаются в размерах.
У меня была отдельная маленькая каюта с блестящим круглым иллюминатором, выходящим в сторону правого борта, как раз туда, где виднелась береговая линия. Так что я мог любоваться видами природы прямо из своей каюты. Кстати, не помню уж подробностей, но билет стоил недорого.
Каботажное плавание вдоль берегов Камчатки протекало неторопливо, с заходами в местные порты. Со швартовкой к причальной стенке там, где она была, и с выгрузкой пассажиров на катер там, где причала не было.
Происходило это так – на катер с помощью крана подавалась огромная верёвочная авоська с такой же огромной покрышкой. Внутрь покрышки вставлен прочный настил из досок, на него-то и заходили люди. Стояли, обняв друг друга за плечи и сложив свои вещи на покрышку вокруг себя.
В таком виде авоська поднималась на палубу корабля.
Пассажиры, сходившие не берег, доставлялись на катер точно таким же способом.
На пароходе был буфет и прекрасная библиотека. Взяв в каюту томик Достоевского, я читал про съевшего человека крокодила, про чужую жену и мужа под кроватью, и чувствовал себя аристократом.
Утром четвёртого дня пароход приблизился к вытянутой вдоль берега галечной косе, и я, вместе с несколькими другими пассажирами, был высажен в авоське на катер. Устье реки представляло собой раскрытую в обе стороны лагуну, отделявшую косу от очень заболоченной местности. К переправе из глубины материка подходила насыпная дорога.
В ожидании переправы я рассматривал постройки на косе и слушал разговоры о местных новостях.
В посёлке Кировский был десяток двухэтажных домов, стоявших поперёк косы, торцами к морю. Торцы эти были прибоем разрушены, но представляли защиту для людей, живших в уцелевшей части. Возле домов валялся мусор. Мне объяснили, что во время шторма волны перекатываются через косу и уносят мусор, поэтому нет смысла нести его куда-то подальше.
Что касается новостей, то обсуждали поножовщину, которую устроили между собой две работавшие на рыбзаводе женщины, не поделившие между собой мужика.
По дороге подошёл автобус, и приехавшие пассажиры были переправлены к нему, заняли свои места, и мы поехали от берегового посёлка Кировский в сторону посёлка Соболево.
СОБОЛЕВО
Посёлок Соболево имеет давнюю историю.
Первое официальное историческое упоминание о селе отмечено в 1875 году в труде великого русского путешественника и ученого С.П.Крашенниникова «Описание земли Камчатки»: «Село существует до 1700 года. На Гыг-реке проживал ительменский род тнумен. Село называлось Алгу. В селе 80 человек «ясашных людей». (Крашенинников С.П. «Описание земли Камчатки» в - 2-х т., 1994г.)
Несомненно, Алгу – одно из самых старинных сел Камчатки. Славилось еще и тем, что здесь не признавали ничьей власти, ничьей силы. И когда русские казаки после заключения дружественного союза с верховным вождем - тойоном Камчатки Иваром Азидамом прибыли на Гыг-реку, их встретили здесь вооруженные, закаленные в боях алгунские воины. И разбойными, воровскими, прозвали казаки тогда эти места. Поэтому и Гыг-река стала с тех пор называться Воровской и село с 1701года более двух веков носило имя Воровское.
Во второй половине ХYIII века, русских поселенцев в селе становится больше. Постепенно менялся и быт камчадалов. Русские поселенцы, а вслед за ними и местные жители, возделывали репу, капусту, морковь, свеклу, горох. В 1773 появился картофель. Занимались жители и скотоводством.
В 1914 с.Воровское переименовали в честь последнего губернатора Камчатки Мономахова. Но недолго существовало Мономахово на карте Камчатки. В 1918 радиостанция объявила, что на Камчатке провозглашена Советская власть, и село переименовали в Соболево.
Теперь собственно о том, для чего строительный отряд приехал в Соболево. Читаем - //В середине 70-х годов введена в строй трехэтажная школа-интернат, семнадцать светлых классов, некоторые специализированные. В них обучалось 450 человек. Там же была построенная школьная столовая. В штате школы было 34 учителя с высшим и средним специальным образованием.//
Столовую и второй этаж школы строили как раз мы.
ПРОДОЛЖЕНИЕ РАССКАЗА
Как выяснилось, со мной, на этом же пароходике, приехала ещё пара человек. Основная же масса, человек 15 прилетели в тот же день на самолёте. Существенное пополнение к тем восьми строителям, которые нас уже давно заждались.
Сразу скажу, что объект был непростой – возведение стен, монолитное перекрытие сверху, опять возведение стен, опять перекрытие и, наконец, крыша. Неравномерный приезд рабочей силы спутал эти планы - в конце сезона мы только закончили кладку стен второго этажа. Что, естественно, отразилось и на зарплате.
Как вы знаете, существует два способа оплаты труда строителей – по сдельным расценкам и аккорд. И это не одно и то же. Если строительство не предполагается завершить, то сдельные расценки, как правило, занижаются. С тем, чтобы выделенные на строительство средства гарантированно сохранить на его заключительный период.
К нашему приезду стены первого этажа школы были почти построены. Поэтому наши силы сразу перераспределились между сооружением перекрытий и достройкой столовой.
Чтобы начать сооружать перекрытия, не нужно было что-то делать непосредственно в достраивающемся здании. Создание перекрытий развернулось на лужайке перед ним. Опять же, оно было разделено на деревянные короба с деревянными щитами, и на стальную арматуру.
Из стальных прутьев гнулись прямоугольные петли и к ним, изнутри, привязывались или приваривались рифлёные прутья арматуры. Сварочный аппарат был только один, потому параллельно со сварщиком работали и два вязальщика – сгибаешь проволоку вдвое, загибаешь кольцом вокруг места соединения и просовываешь концы проволоки в петлю. Потом просовываешь в петлю гвоздь и заворачиваешь петлю, а вместе с ней и стягиваешь кольцо намертво.
Поскольку у меня был навык плотницких работ то я и ещё двое ребят составили небольшую бригаду по изготовлению щитов и коробов. По мере готовности коробов и арматуры всё это поднималось на кирпичные стены, там делалась общая обвязка арматурой, доделывалась опалубка, под короба подставлялись поддерживающие их вертикальные брусья, и затем всё заливалось бетоном, привозимым грузовиками с растворного узла.
Бетонные работы по расценкам являются дорогостоящими, а потому и весь объект был для строителей выгодным даже и при отсутствии аккорда.
Пока делалась заливка пола второго этажа, мы продолжали делать короба и щиты для заливки потолка столовой.
Состав строительного отряда между тем менялся. Те, кто приехал на строительство первыми и у кого заканчивались отпуска, те улетали домой. На смену им прилетали другие строители.
Я же возвратом в Москву особенно озабочен не был. Нина Евстафьева, очень культурная, интеллигентного вида женщина подходила к начальству и, в очередной раз передавая моё заявление, просила войти в положение – у него молодая семья, двое детей, поэтому деньги очень нужны. И начальство вникало. Кроме того я был далеко. Если бы я был поблизости от Москвы, меня можно было бы как-то заставить прийти на работу. Но Камчатка очень далеко, и на меня махнули рукой.
БЫТОВЫЕ УСЛОВИЯ И ВСЯКИЕ ПРОИСШЕСТВИЯ
В этой, начальной фазе строительства все мы располагались в большом и пустом спортивном зале, прямо на матрасах, постеленных на пол. Традиционно ели закупленные в магазине мясные консервы, лечо и хлеб. Потом, когда шестеро, и я в их числе, составили бригаду каменщиков по кладке стен второго этажа, мы переехали в комнату небольшого частного домика, позади и прямо у окон строящейся школы. И вот тут-то мы насладились собственной едой – жареной картошкой с ветчиной, колбаской и салом. Большой сковороды на шестерых вполне хватало.
Был и культурный досуг. День Рыбака всё Соболево отмечало на поляне – местечко на берегу речки, обсаженное вётлами и гигантскими лопухами.
Всё общество разбилось на компании и угощалось под байки о рыбной ловле. На обратном пути один из студентов заснул прямо на дороге и попал на карикатуру стенгазеты, вывешенной по итогам праздника в местном клубе. На картинке он был изображён с сизым носом и в позе «свернувшись калачиком». Подпись гласила – работник СМУ №2 заснул по дороге на работу. Стенгазету со своим портретом он потом выпросил и увёз в Москву, на память.
В нашем стройотряде были люди разных национальностей. Магамед, красивый рослый парень с небольшими усами, желая познакомиться с местными девушками, выбрал странную тактику – стоял на мосту через речку и хватал понравившуюся ему девушку за руку. Естественно, что девушки от него шарахались.
Ему объясняли, что с девушками так не знакомятся, но другого способа ухаживания за девушками он не знал.
Восточнее Соболево проходил так называемый увал – достаточно крутой подъём метров на пять-шесть с деревьями по верхней кромке и совершенно плоской местностью, похожей на тундру, за деревьями. Помню, на ней росла пушица и кое-какие цветы.
В настоящее время по этой местности пролегает дорога на Петропавловск, и движение машин по ней достаточно частое. Снимают видео о встречах с медведями на этой дороге, но это уже там, где горы близко и начинаются хвойные леса. Параллельно дороге на Петропавловск идёт нитка газопровода – месторождение газа обнаружено недалеко от Соболево, чуть севернее его.
Соболево в настоящее время единственный на Камчатке посёлок, который полностью газифицирован.
КЛАДКА СТЕН ВТОРОГО ЭТАЖА
Итак, нам позавезли силикатный кирпич, у ближайшей стены поставили небольшую бетономешалку и подъёмник для носилок, в точности такой, какой вы видели в фильме с Шуриком на стройке, и Сергей, старший в нашей бригаде, начал кладку в той части, с которой начинали заливать бетон.
Поскольку начало кладки стен работа ответственная, то торопиться мы не могли. Двое доставляли кирпич наверх с помощью транспортёра и подносили его к Сергею. Двое делали то же, приготовляя раствор.
Я же был временно откомандирован на отдирание опалубки от застывшего уже бетона.
Занятие это было очень азартным. Вооружившись огромным гвоздодёром и залезая на козлы, я подцеплял короба, и, подбадривая себя громким криком О-лЯ!, низвергал короба на землю. Они грохались вниз, поднимая цементную пыль. В лучах заходящего солнца зрелище было эпическим.
Как раз в это время подъехала ещё большая группа студентов, кажется, что они были из МАИ, их предполагалось использовать на штукатурке столовой. Слыша мои О-лЯ, они показывали на меня пальцами, а я чувствовал себя местным небожителем.
Через пару дней моё дело передали им, и я вернулся к кирпичной кладке.
На месте будущей лестницы в монолите был проём а по двум сторонам его – капитальные стены. Эти стены кроме самих себя никакой нагрузки не несли, поэтому именно в них были предусмотрены вентиляционные каналы, то есть пустоты внутри кладки.
Класть эти стены приходилось строго придерживаясь чертежей, и это было непросто – в ход всё время шли не целые кирпичи, а половинки, четвертинки и даже кирпичи, поставленные на ребро. Такая кладка сопровождалась умственной работой и была изматывающей. Так и возникло у нас своеобразное разделение труда – Сергей в темпе клал углы и внешние стены, а я – стены-капиталки, и приходил иногда Сергею на помощь в тех местах, когда вентиляционные каналы встречались у него.
Для ускорения работы транспортёр был заменён на автокран с удлинённой стрелой. Он подавал поддоны с кирпичом ближе к месту работы.
Работа продвигалась вперёд быстро, и мы работали даже по ночам, при свете прожектора, водружённого на деревянный столб.
Был правда небольшой двухдневный перерыв, когда мы устроили забастовку в связи с тем, что глядя на нашу производительность, нам снизили расценки. Пока ребята бастовали, я потихонечку клал свою стеночку и извёл на неё все излишние половинки, поэтому после перерыва работа пошла ещё быстрее. Начались осенние дожди, но мы работали даже под проливным дождём.
Одним словом, мы наши стены, как говорится, добили. По этому поводу был праздничный ужин.
Ну и на следующий день мы, не задерживаясь, улетели сначала в Елизово, а оттуда - домой. А штукатуры из МАИ ещё остались. Но они-то работали под крышей.
Появился на работе, сделал постную рожу, так, мол, и так, никак не мог раньше. И меня простили.
Навар от этой поездки после вычетов за проживание в гостинице и проч. составил немногим более тысячи рублей. Если сравнивать с ежемесячной ставкой инженера в 110р. то это очень даже неплохо.
В этом же году моя работа в НИИ неожиданно закончилась – освободилась ставка в ФИАНЕ, и я, имея предварительное знакомство, перешёл на сугубо научную работу. Отпустили меня неохотно, но без скандалов, к тому времени в нашей лаборатории уже работали две выпускницы физфака МГУ, которые успешно могли делать ту же работу, что и я. Как наследство, я им оставил большую толстую тетрадку с формулами и своими размышлениями.
_________
6.08.2022