На день рождения знакомые поднесли Федору Владимировичу бинокль. Дареному биноклю в окуляры не смотрят. Федор Владимирович только вздохнул. Знакомые были старше его почти на двадцать лет. Он за собой-то стал замечать, что порой путает и забывает, а тут вообще – какой спрос. Был как-то разговор с полгода назад: спрашивали они его, что для счастья нужно? А он, старый рыбак, возьми да ляпни, мол, эхолот переносной хорошо бы, чтоб рыб видеть издаля.
Видать, полгода лишними оказались, как та соломинка для невезучего верблюда - позже друзьям надо было спросить, за неделю хотя бы, да только сделанного не воротишь. Перепутали эхолот с биноклем. А что он – Нельсон что ли или Нахимов: чего и кого ему с лодки разглядывать, никого это не интересует. Да ладно, подарили и спасибо.
С рыбалкой с этой всегда что-нибудь ни в лад и невпопад с окружающими. Жену ту же возьми. Только одного знакомого помнит Федор Владимирович, у которого жена благосклонно на рыбалку смотрела и даже с ним ходила. А, когда, по пьяни, брякнулся тот знакомый на даче со второго этажа и ногу сломал, таскала она, жена то есть, мужика на закорках. Да не то, что в сортир, на рыбалку таскала и назад. Машины-то не было. Зато сам знакомый тот - недоделанный какой-то.. Нет, уж лучше, как у настоящих мужиков. Как у него самого, то есть.
Внимательная жена у Федора Владимировича. Порой, слишком внимательная. Как минер. Как участковый, не к ночи будь помянут. Участковый ладно, хотя бы в запой уходит временами. Передых дает народу. А жена не пьет. И перерывов не дает поэтому. Были как-то с ней в гостях. Понравилась ей там на кухне плита новомодная – со стеклянной поверхностью. Купи да купи. Федор Владимирович покряхтел, но купил. Он-то сам и на костре может. Он вообще сырое может. В журнале «Здоровье» писали, сырое даже пользительнее. Ну, раз жена попросила. А ей бы, жене, то есть, внимание свое притушить или переключить куда-нибудь. На Асада на какого-нибудь, на крымский мост, на коронавирус – хоть куда, лишь бы в сторону. Так ведь нет: что ты, говорит, Федя, плиту царапаешь, пшенку варишь своим рыбам?
Федор Владимирович, ради мира на планете, во-вторых, и чтоб отстали от него близкие и любимые, во-первых, собрался молча, плитку электрическую, советскую еще, с антресолей хвать, себе под мышку, ковшик в руку, мешочек с пшеном в карман и – в гараж. Уже дверь входную закрывал, слышит: дорогая рыбалка выходит, Федя – пшено-то нынче – двадцать рублей кило.
Перевел Федор Владимирович дух в родном гараже. Двадцать рублей кило – верно внимательная Елена Ивановна заметила. Хорошо еще в зоркости своей она не рассмотрела спиннинги у Федора Владимировича: один по три тыщи, второй по три с половиной. Палатка за четыре, прочее всякое снаряжение – пятерка легко наберется, если без спиннингов. Ну, это – стратегические инвестиции, некаждодневные. А завтрашний культпоход? Водки три бутылки по четыреста пятьдесят – это минимум, колбаски два кружка, да сала шматок, полбулки хлеба, соль-перец, пара луковиц, того-сего – еще на две бумажки, не глядя. Бензину сожжет родная «Нива» тысячи на две. Да так, непредвиденных расходов, без которых никак – еще на тыщу. Цены не при чем: возраст уже не тот. Было бы Федору Владимировичу половина из тех годов, что есть, ему бы удвоить надо было все, что без бензина и непредвиденных расходов. А непредвиденные удесятерить. Но возраст, хоть плачь.
Да, дорогое нынче пшено. И пшено дорогое, и жена… внимательная. Бинокль ей что ли переподарить? Объяснить только, как пользоваться, чтоб наоборот прикладывала, когда на приготовления к рыбалке смотрит. И на прочие дела Федора Владимировича, которые ее напрямую не касаются смотрела бы наоборот и в другую сторону.. А на те, которые касаются, типа покупки на черта не нужной стеклянной плиты, орхидей и тому подобной чепухи, на те пусть, как в нормальный бинокль смотрит. Да вот как бы это втолковать, чтоб не перепутала стороны – стороны бинокля и стороны, куда смотреть?..