Был август, полили обильные дожди, ушли долгие и светлые северные ночи, по вечерам в холодных квартирах стал рано зажигаться тёплый, домашний свет. Вместе с большими дождями принесло много мелких духов. Вертлявые,видимые только молодой колдунье, они цеплялись за ее длинные темные волосы и норовили небольно укусить за ухо. Чертыхаясь, она ловила маленьких существ и, открыв форточку, садила их на ветки высоких берёз, чьи меланхоличные листья раскинулись по всей ширине старой пятиэтажки. Вообще, в городской среде лесные духи не водились, но в последнее время в мире стоял такой беспорядок, что и они стали вольничать и путешествовать с дождями по всей земле. Выйдешь дождливым вечером на прогулку, а они и норовят затаиться в волосах и прошмыгнуть в дом. Потом человеку снятся тяжелые,тягучие сны: это они всю ночь перебирают волосы и нашёптывают в ухо все, что видели и услышали.
Нари с шумом захлопнула форточку и задернула шторы, успев для профилактики погрозить пальцем: пусть не смеют смотреть жалобными глазками на её уютный быт, знаем, мол, что вы будете безобразничать. А смотреть, действительно, было на что. Гостиная представляла собой пятнадцать квадратных метров, практически всё пространство занимали зелёные растения, отчего казалось, что серый диван занесли в джунгли случайно, однако на потолке висел проектор, на небольшом стеллаже с пластинками стоял модный проигрыватель карминного цвета, за белой дверью самодостаточно притаился серый бубен из оленьей кожи. Лесные гости, удивленно ворча и фыркая, засеменили по ветке и уткнулись в следующее окно. На плите уже закипал пузатый синий чайник, небольшую площадь кухни занимал громоздкий старинный буфет, к которому удивительно гармоничным образом была приделана столешница - подобие барной стойки, под ней лежала собака и лениво грызла ножку круглого венского стула.
- Едрить твою дивизию, Софа! - послышался грозный голос Нари, и собака, лязгнув зубами , обиженно отвернулась к стене.
Колдунья вошла на кухню, растирая мокрые волосы полотенцем, и сняла с огня начавший свистеть чайник. Тотчас, то ли случайным, то ли волшебным образом медленно распахнулась дверца буфета, и из темноты заблестели упаковки самых разнообразных чаёв и трав. «Молочный улун», «Чабрец», «Пуэр», «Черничные ночи» - некоторые надписи были отпечатаны на пестром картоне, некоторые - написаны быстрым почерком на крафтовом пакете. Нари вытащила пакетик обыкновенного «липтона» с эрл греем, кинула в чашку с кипятком и, долив немного жирного молока, села лицом к окну. Такой был традиционный чай в дождливые дни с видом на мокрую, остывшую от пыли, улицу. Маленькие вредины на березах бросились врассыпную от взгляда колдуньи, но она лишь сонно улыбнулась им в ответ. На часах пробило одиннадцать вечера.
- Приютить что ли эту шушеру до утра, - подумала Нари и открыла окно. Тотчас вдохнул свежий озоновый ветер, толкая вдруг заробевших духов в манкий, тёплый свет квартиры. Они рассыпались по подоконнику и потом, осмелев, сделали полёт вокруг лампочки, радуясь и удивляясь, лопоча на неизвестном языке. Нари пошла к себе, чтобы они остались на кухне, - Софочка их приютит на ночь в своих собачьих объятьях, - но не заметила как одна малышка юркнула к ней в карман и была такова. За гостеприимность предстояло расплатиться удивительными снами.