На островах
Вновь оснежённые колонны,
Елагин мост и два огня.
И голос женщины влюбленный.
И хруст песка и храп коня.
Две тени, слитых в поцелуе,
Летят у полости саней.
Но не таясь и не ревнуя,
Я с этой новой — с пленной — с ней.
Да, есть печальная услада
В том, что любовь пройдет, как снег.
О, разве, разве клясться надо
В старинной верности навек?
Нет, я не первую ласкаю
И в строгой четкости моей
Уже в покорность не играю
И царств не требую у ней.
Нет, с постоянством геометра
Я числю каждый раз без слов
Мосты, часовню, резкость ветра,
Безлюдность низких островов.
Я чту обряд: легко заправить
Медвежью полость на лету,
И, тонкий стан обняв, лукавить,
И мчаться в снег и темноту,
И помнить узкие ботинки,
Влюбляясь в хладные меха…
Ведь грудь моя на поединке
Не встретит шпаги жениха…
Ведь со свечой в тревоге давней
Ее не ждет у двери мать…
Ведь бедный муж за плотной ставней
Ее не станет ревновать…
Чем ночь прошедшая сияла,
Чем настоящая зовет,
Всё только — продолженье бала,
Из света в сумрак переход…
22 ноября 1909
Из Примечаний к данному стихотворению в «Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах» А.А. Блока:
«
Заглавие. – Елагин, Каменный и Крестовский острова – окраинные районы Петербурга, излюбленные места для прогулок.
« – Елагин мост…» – Имеется в виду 1-й Елагин мост, соединяющий Елагин и Каменный острова.
»
В принципе всё так, но только ещё Брюсов в анализе «Стихов о Прекрасной Даме» писал, что «В ранних стихах Блока река – не просто река, но символ границы, отделяющей его от Идеала». А «на островах» – кругом вода…
И рядом с водой – с рекой, на мосту – происходила главная метафизика его пьесы «Незнакомка»:
«… По небу, описывая медленную дугу, скатывается яркая и тяжелая звезда. Через миг по мосту идет прекрасная женщина в черном, с удивленным взором расширенных глаз…»
И вакханалия «Снежной маски» творилась там же:
«…Над пустыней снежных мест
Дремлют две звезды.
И поют, поют рога.
Над парами злой воды…
8 января 1907»
«…Подо мной растянут
В дали бесконечной
Твой узор, Бесконечность,
Темница мира!
…И корабль закатный
Тонет
В нежно-синей
Глубине.
9 января 1907»
Тогда и там это было так:
«…Снежная мгла взвила'сь.
Легли сугробы кругом.
…Ты не первая мне предалась
На темном мосту.
3 января 1907»
Здесь и теперь:
Вновь оснежённые колонны,
Елагин мост и два огня.
И голос женщины влюбленный.
И хруст песка и храп коня.
Две тени, слитых в поцелуе,
Летят у полости саней.
Но не таясь и не ревнуя,
Я с этой новой – с пленной – с ней.
И это он там, раньше, не думал, не анализировал, не запоминал:
«В небе вспыхнули темные очи
Так ясно!
И я позабыл приметы
Страны прекрасной –
В блеске твоем, комета!
В блеске твоем, среброснежная ночь!
И неслись опустошающие
Непомерные года,
Словно сердце застывающее
Закатилось навсегда.
3 января 1907»
А ныне…
Нет, с постоянством геометра
Я числю каждый раз без слов
Мосты, часовню, резкость ветра,
Безлюдность низких островов.
И это тогда Снежная дева дарила новое крещенье («И в новой снеговой купели // Крещен вторым крещеньем я.» «Второе крещенье»). Теперь обряды попроще:
Я чту обряд: легко заправить
Медвежью полость на лету,
И, тонкий стан обняв, лукавить,
И мчаться в снег и темноту
(Медвежья полость – покрывало для ног седока в экипаже. (Малый академический словарь). Да, заправлять покрывало вокруг ног «не первой» можно очень тщательно и очень не спеша, а потом обнять «тонкий стан». Но скучно всё это, господа – всё это лишь:
…Из света в сумрак переход…
22 ноября 1909
…переход в сумерки его Города его всемирного града. Где, впрочем, всё точно такое же: и острова, и фонари, и аптека. Исхода нет.