Юрий Горбунов
Е.П. Блаватская и Всеволод Соловьев, автор скандальной книги о "Жрице Изиде".
————————————————————————————————————————————————————————
Сборник «Е.П. Блаватская и русская литература».
Тему «Е.П. БЛАВАТСКАЯ и БРАТЬЯ СОЛОВЬЕВЫ» нельзя признать достаточно изученной в России. Несколько исследований, посвященных книге романиста Всеволода Соловьева (1849-1903), «Современная жрица Изида» о Блаватской и теософах, опубликованы на Западе. Большинство исследователей независимо друг от друга пришли к выводу о том, что данная книга русского автора является клеветнической. В свое время она наделала немало шума в России и в Европе.
Пройти мимо этой темы невозможно. В ней, как в зеркале, отразились многие проблемы развития не только теософского учения, но и всей русской религиозной философии, одним из самых ярких представителей которой был брат Всеволода – Владимир Соловьев, известный русский философ, писатель и публицист.
Оба брата принадлежат к семье крупного русского историка Сергея Михайловича Соловьева (1820-1879), оставившего богатое научное исследование, включающее 29 томов истории России. Сергей Михайлович был не очень высокого мнения о таланте Всеволода. Он шутил иногда, говоря: «Я пишу историю, а мой сын ее искажает». Будь он жив, что сказал бы он о скандальной книге сына о Блаватской, признанной клеветнической? Опять исказил… теперь образ нашей великой соотечественницы?!
Мало кто знает также о том, что в 1896 году братья Соловьевы поссорились между собой из-за того, что Всеволод опубликовал фрагменты отцовских записок, весьма тенденциозно и односторонне характеризующих отца. Так что от Всеволода можно было ожидать чего угодно, раз он не побоялся оболгать отца родного. Но ни Блаватская, ни другие теософы не знали об этих чертах характера романиста.
1
Его если и вспоминают Всеволода Соловьева теософы, рериховцы и оккультисты сегодня, то только бранным словом и только в связи с его скандальной книгой о Блаватской. Всеми другими своими писаниями он не интересен.
Многие читатели воспринимает эту книгу как искреннее и правдивое описание реальных событий – знакомства романиста с Праматерью современной теософии. На самом деле это далеко не так. Если точнее определить ее жанр, то, на мой взгляд, это обыкновенное художественное произведение, вымышленное с начала до конца автором, с вкраплением кусочков из реально существовавших писем. Короче говоря, это обыкновенный роман, один из многих, написанных Вс. Соловьевым. Не случайно, в буржуазной России опубликованы многие забытые романы этого посредственного писателя. На безрыбье и Соловьев Всеволод — рыба.
В романе о «жрице Изиде» почти все выдумано — от начала и до конца, как в любом романе. Реальные события деформированы, герои искусственны. Реальные факты вырваны из жизни известных деятелей международного теософского движения, переплетены с выдуманными писателем диалогами, письмами, феноменами. События, показанные в книге как действительно имевшие место, шиты черными нитками. Автор излагает события от первого лица и выступает в роли активного участника описываемых событий.
Публикуя свой пасквильный роман, после кончины Блаватской, писатель знал, что никто не привлечет его к судебной ответственности за клевету. Блаватской уже не было на этом свете, об ее соратниках он предусмотрительно никакого компромата в романе не дал. Да он их и не боялся. За его спиной стояли мощные силы: высшее православное духовенство в России, католическое на Западе, христианские фанатики повсюду, а также предводители Лондонского Общества психических исследований (ОПИ), манипулировавшие общественным мнением по вопросам исследования парапсихологических феноменов в странах Запада в 1880-е годы.
Короче говоря, Вс. Соловьевым выбрал удачный момент для возведения клеветы на теософов – самый разгар драматического разбирательства агентами ОПИ обвинений Блаватской в мошенничестве и шпионаже в пользу России, сфабрикованных экономкой штаб-квартиры Теософского общества в Адъяре и мадрасскими католическими миссионерами.
2
Правда, что в эти годы Вс. Соловьев увлекался столоверчением и спиритуализмом. Правда, что он написал несколько очерков о необъяснимом и о сверхъестественных феноменах. Правда и то, что он был знаком с Блаватской и другими деятелями международного теософсдкого движения.
Дело было так. В 1884 году он приехал в Париж работать в библиотеке и собрать материалы для нового исторического романа. Приехал не один – с любовницей. Из газет узнал о приезде Блаватской. Он читал ее очерки об Индии. Он знал о скандале, развязанным против нее в Индии ее бывшей экономкой. Судьба подбросила ему шанс написать роман, которого он не собирался писать. Он решает использовать представившийся шанс познакомиться с Блаватской. Они знакомятся. Он вступает в парижскую теософскую ложу, становится членом ОПИ в Лондоне. Готовый сюжет для романа на актуальную тему.
Вс. Соловьев умел нравиться людям, умел добиваться расположения и доверия к себе со стороны людей, которые его интересовали. В книге он преувеличивает свои дружеские, якобы даже доверительные отношения с Блаватской. Соловьев дивился чудесам, совершаемым Примадонной Теософии. Особенно звуковым и световым феноменам Блаватской. Увиденные чудеса он описывал в своих письмах-очерках, публиковавшиеся в российском журнале «Ребус». Это был единственный журнал в России, в котором печатались статьи о спиритуализме и парапсихологии в 1880-е годы.
В письмах он не скрывал, что был поклонником Блаватской, и предрекал ей великую славу. Он просил Блаватскую посвятить его в тайны оккультизма и познакомить с Махатмами. Блаватская согласилась и вроде бы начала его посвящать в некоторые оккультные тайны. По крайней мере, так он пишет в своем сочинении. Когда на нее посыпались грязные обвинения со стороны деятелей ОПИ, он принимает ее сторону. Он разгневан беспочвенными обвинениями в ее адрес со стороны коллег по Лондонскому обществу и направляет заявление рукшоводству о выходе из Общества психических исследований, членом которого он стал незадолго до скандала в знак протеста против надуманных обвинений.
Однако в ходе оккультных занятий он якобы замечает, что Блаватской не всегда, как ему кажется, удается продемонстрировать свои экстрасенсорные способности. Он якобы разоблачает ее попытки ввести его в заблуждение. Со временем, как он пишет в своем сочинении, он убеждается, что обвинения в ее адрес прозвучали в Лондоне и в Мадрасе не напрасно.
Он сначала верит в существование Махатм, затем отказывается признавать их и воспринимает встречу с одним из них как галлюцинацию. Разочаровавшись в теософии и в оккультных способностях Блаватской, он выходит из Теософской ложи, отзывает свое заявление об отставке из ОПИ к радости руководства Общества и заявляет о своей солидарности с ним. Такова интрига, такова сюжетная линия сочиненного им романа.
3
В 1895 году его роман о Блаватской (кстати, единственный из всех им написанных) переводят на английский язык. Причем именно ОПИ выступает спонсором перевода. Лондонское общество торжествует еще одну пиррову победу.
Хотя роман является выдуманным и клеветническим от начала до конца, он до сих пор продолжает играть немалую роль в идеологической борьбе против теософского учения, особенно в России. Он отпугивает людей от теософии, от Теософскогообщества, от книг Блаватской и ее соратников. Он подрывает авторитет выдающейся русской оккультистки. Люди, читавшие эту книгу, наивно верят русскому клеветнику и Иуде.
Я не вижу ничего удивительного в этом явлении. Ложь всегда сопровождает великие учения. Всегда находятся защитники устаревшего учения и ниспровергатели нового. Везде и всегда обнаруживаются Иуды, предающие пророков. Так устроено человеческое общество. Зависть и тщеславие не дает покоя людям без чести и совести.
Почему роман Вс. Соловьева вызывал и вызывает доверие читателей? Во-первых, он легко написан, легко читается. Читается как художественное произведение. Образы получились яркими, герои – правдивыми. Во-вторых, он воспринимается как дневник писателя, рассказывающего о подлинных событиях, участником которых он неожиданно становится. Описание подлинных событий и собственных наблюдений сопровождается публикацией подлинных писем своих, Блаватской и ее сестры Веры Петровны Желиховской. Письма публикуются не целиком, как должно было бы быть в документальном исследовании, а в сокращенном виде. Это делается романистом для того, чтобы не сообщать читателю некоторых существенных подробностей о своей жизни. Эти подробности были известны многим в 1880-е годы, в том числе Блаватской, ее родственникам, французским теософам, а так же Синнетту и Олькотту.
Какие подробности? Те, которые бы могли его скомпрометировать, будь они честно им сообщены в сочинении. Например, он приехал в Париж не с женой, а с ее младшей сестрой, которую он обесчестил, когда ей было 13 лет, и прижитым с ней ребенком. Об этом узнали парижские теософы. По этой причине его не принимали в светском обществе. Да и Блаватская принимала его, только потому что он русский по национальности.
Он умалчивает так же о том, что у него с Блаватской состоялось всего несколько встреч, как удалось установить исследователям, хотя из его описаний следует, что два месяца изо дня в день, Елена Петровна занималась только его обучением основам оккультизма. Из его сочинения следует, что ради него Елена Петровна забросила работу и над «Тайной Доктриной», и над очерками об Индии, и над статьями для теософских журналов; что она так его «полюбила» (правда, неизвестно за что), что не хотела расставаться с ним ни на минуту.
В действительности этого не было и быть не могло. Из достоверных источников известно, что она не только в это время усиленно работала над своими сочинениями, но и постоянно встречалась со своими родственниками, приезжавшими к ней в гости в то самое время, когда изредка в доме Блаватской появлялся и романист.
Он также скрывает от читателя то, что надеялся с помощью Блаватской выбиться в ведущие теософы, если не в Европе, то хотя бы в России. Уж лучше быть известным теософом, чем малоизвестным романистом, – видимо, рассуждал он.
О скрываемых романистом подробностях его жизни можно прочитать в опубликованных письмах Блаватской А.П. Синнетту. О них подробно пишет также и Биатрис Хастингс (1879-1943), известная английская журналистка в брошюре «Мошенничество Соловьева. Критический разбор книги «Современная жрица Изида». Она была опубликована в журнале “Canadian Theosophist” («Канадский теософ») в 1943 году, позже она вышла отдельной брошюрой.
К сожалению, труд английской журналистки не переведен до сих пор на русский язык. О ней мало кто из россиян знает. В то же время клеветническая книга третьесортного писателя переиздавалась несколько раз в дореволюционной России. Ныне, когда переиздаются многие дореволюционные романы, не публиковавшиеся в советское время, ни один из исторических романов Соловьева не заинтересовал читателей. Переиздается только его клеветническая книга о Блаватской. Кому-то это выгодно сегодня, а не только сто лет тому назад. Кому?
В первую очередь, христианским священникам и теологам – тех, кого Блаватская относила к сословию церковников, развращенному богатством и привилегиями. В том числе и православным. Они не могли смириться с ее суровой критикой, звучавшей и звучащей сегодня публично в адрес церковного христианства и его проповедников в ее трудах (но не в адрес учения Христа).
Православная церковь отлучила от церкви в 1994 году (!) Рерихов и Блаватскую от церкви посмертно. С Блаватской получился конфуз, ведь в 1880 году она приняла, как известно, буддистскую веру и тем самым сама себя отлучила от церкви. Отлучать их посмертно церкви надо было только по идеологическим соображениям: чтобы лишний раз отпугнуть россиян от теософского учения.
Во вторую очередь, следователям (а не исследователям) и судьям из Лондонского ОПИ, российским и европейским философам и ученым – не всем, а только тем из них, о чьих трудах весьма критично отзывалась Блаватская в своих статьях и книгах. Всем участникам, задействованным в скандальной операции Британских спецслужб, проведенной в Индии и Англии в период с 1879 по 1886 год по выдворению Блаватской из Индии. Соловьев был причастен к этой операции. Об этом свидетельствует его предложение Блаватской работать на российскую разведку. Он шантажировал ее, заявив, что видел в Тайном отделении документы, в которых она якобы «предлагала себя в качестве шпионки российскому правительству».
4
Хотя в своем романе «Современная жрица Изида» Вс. Соловьев клянется, что всерьез увлекался спиритуализмом, поверить ему трудно. Его нельзя назвать даже начинающим оккультистом, потому что, судя по его рассуждениям, он видел только физический мир. Общение с теософами совершенно не отразилось на его мировоззрении. Оно не стало ни космическим, потому что по своим низким духовным и психическим качествам он не мог им стать.
Подлинный оккультист видит не только физический, но и тонкие миры, не ждет чудес и волшебства, встреч с Махатмами, а занимается самоусовершенствованием и работает в одной из теософских или оккультных организаций, служит человечеству, способствует его духовной эволюции.
Российский посредственный романист не оккультист, а скорее... артист. Он играет несколько ролей в романе. Первая – это роль теософа. Сыграна она плохо и неправдоподобно. Вторая – роль приятеля Блаватской и ее сестры Веры Желиховской. Сыграл неплохо, потому что так же завидовал своему брату Владимиру, прославленному поэту и философу, как Вера Петровна, посредственная писательница, – своей знаменитой сестре.
Два Сальери, два посредственных писателя не могли не найти общего языка друг с другом. Не могли не спеться. У Веры Петеровны Соловьеву удалось выведать некоторые семейные тайны Фадеевых, окружавшие Блаватскую с момента неожиданного ее венчания с Блаватским, и бегством от него. Веру, вероятно, подкупила возможность общения с писателем из прославленной семьи историка Соловьева. Вс. Соловьев узнал, что у Елены в девичестве был бурный роман с молодым Голицыным, тем, кого считали масоном. Из-за него она пошла на заключение фиктивного брака с Блаватским. К нему она бежала в Турцию из Керчи в 1848 году. С ним путешествовала почти 10 лет по белому свету, подавая редкие вести о себе родственникам.
Все это – догадки, предположения, слухи. Но они звучат вполне правдоподобно. Соловьеву даже удалось поссорить сестер, настроить дочерей Веры Петровны против Блаватской. Слава богу, сестры скоро раскусили романиста, осудили его действия и помирились. Вера даже сожгла его письма. А зря! Они и не думали, что, после кончины Елены Петровны, разразиться новый скандал вокруг ее имени, и инициирует его романист Соловьев своей клеветнической книгой.
Его третья роль – следователь и судья. Он интриган по натуре (в семье не без урода) и поэтому блестяще играет эту роль. Он подтасовывает факты в романе таким образом, что получает в свои руки якобы неопровержимые доказательства, позволяющие ему уличить Блаватскую в мошенничестве и пособничестве российской разведке. То есть подтвердить выводы, сделанные людьми из ОПИ. Он в романе выносит ей суровый приговор. Этот-то приговор и продолжает звучать в России сегодня. Многие читатели верят романисту. Вероятнее всего, потому что хотят верить в то, что никаких Махатм на свете не существует. Потому что христианская религия является более прогрессивной религией, чем любая азиатская. Потому что теософия – вредное учение, не имеющее ничего общего ни с религией, ни с наукой и так далее.
Если бывшая экономка штаб-квартиры выдвинула лживые показания и обвинения против Блаватской (а не против Олькотта), чтобы заработать на этом у миссионеров кругленькую сумму денег; если руководство ОПИ заручилось государственной поддержкой за выполнение поручения Британских спецслужб по выдворению Блаватской из Индии, то Соловьев стал «героем», Рембо 19-столетия, в борьбе с международным теософским движением с 1891года. С легкой руки этого бесчестного человека пошло гулять по свету фальшивое письмо, якобы написанное Блаватской в 1872 году с просьбой принять ее на службу агентом в Тайную полицию.
Английской журналистке Б. Хастингс удалось размотать ариаднову нить лжи и клеветы, сплетенную Соловьевым против Блаватской. Роман получился авантюристическим. Романист мечтал о славе – он получил ее, правда, «слава» в итоге оказалась геростратовой. Он мечтал взорвать теософское движение изнутри, и, как ему казалось (и не только ему), он совершил подвиг, но мир осудил его, а его победа оказалась пирровой.
Однако следует признать, что этому человеку, плохонькому романисту, лжецу и клеветнику удалось на несколько десятилетий запрограммировать дореволюционное российское общество в антитеософском духе, задержать распространение универсального духовного учения. О смысле теософского учения мы поговорим позже.
Заканчивая расследование «дела Вс. Соловьева», Б. Хастингс обвинила руководство Лондонского Общества психических исследований в распространении перевода клеветнической книги на английском языке. Она потребовала независимой экспертизы всех протоколов ОПИ за 1884-1886 гг. «Только таким честным и открытым способом в наши дни Общество психологических исследований может снять с себя бремя ответственности за участие в одном из наиболее жестоких заговоров нового времени», – писала она в самом конце своей книги.
Правда восторжествовала спустя ровно сто лет. В 1986 году то же Общество психологических исследований сообщило в специальном пресс-коммюнике: ”Согласно новейшим исследованиям, госпожа Блаватская, соосновательница Теософского Общества, была осуждена несправедливо”.
ЮНЕСКО объявило 1991 – Годом Блаватской Е.П. В том же году в СССР состоялось две Международных конференции, посвященной 16О-летию со дня рождения Елены Петровны Блаватской в Днепропетровске и Сочи. Имя Блаватской, выдающегося оккультиста нового времени, наконец, вернулось на Родину.
5
Как была воспринята книга Вс. Соловьева в России?
Известный публицист конца прошлого века В. Буренин писал уже в 1892 году в «Новом времени»: «Всеволод Соловьёв... валит на покойницу с каким-то даже ожесточением бездну всяких обвинений, чернит её всеми способами, причём часто пускает в ход способы недозволенные... Грязи, и притом самой бесцеремонной, наш изобличитель валит на “современную жрицу Изиды» ... столько, что её достало бы, вероятно, для целого огромного кургана над свежей могилой этой русской женщины, которая, даже взяв в расчёт все её увлечения и заблуждения, вольные и невольные, всё же была женщина очень талантливая и замечательная, гораздо более талантливая и замечательная, чем многие современные русские сочинители бесчисленных романов для рыночных иллюстраций ... Я вовсе не намерен её защищать, особенно как спиритку и теософку ... Если я склонен симпатизировать в чём-нибудь покойной, то это только в её писательском даровании: оно было из недюжинных, что доказывается её статьями ..., по-моему, в сто раз более талантливыми и интересными, чем все мнимо-исторические романы г. Вс. Соловьёва и все его фантастические и нефантастические повести».
Е.Ф. Писарева, российская теософ и автор очерка о Блаватской, в начале ХХ века отмечала: «Трудно себе представить что-либо необычайнее и несправедливее того упорного непонимания и даже враждебности, с которым русское образованное общество продолжает относиться к своей гениальной соотечественнице Елене Петровне Блаватской».
Еще более суровый приговор клеветнической книге вынесла Елена Ивановна Рерих: «Для каждого мало-мальски разбирающегося читателя книга эта является суровым обличением самому автору. Соловьёв не заметил, какой суровый приговор он вынес себе этою книгою! Вся тупая самонадеянность бездарности, вся подлость, предательство, лживость и мелочность его натуры так и сквозят на каждой странице”.
Не только себе подписал он приговор, но и очернил имена своего брата и отца.
Что следует делать сегодня, чтобы очистить имя Блаватской от клеветы? Е.И. Рерих рекомендовала следующий метод: «Защита Е.П.Бл. должна сейчас состоять в широком распространении ее трудов. Вся же грязь, которой жалкая посредственность закидывает каждого выдающегося деятеля, сама отпадет с течением времени и с наступлением срока для нового сдвига сознания. Каждая ступень сознания несет и новое освещение фактов. Чем больше личность, тем больше предательства и ярой клеветы вокруг нее. Именно, как говорится, клевета несется за великим человеком, как пыль за всадником».