Юрий Горбунов
Е. П. Блаватская и Владимир Соловьев, известный поэт и философ.
———————————————————————————————————————
Сборник «Е.П. Блаватская и русская литература».
Сложным можно назвать отношение Владимира Соловьёва (1853-1900), известного поэта, философа и публициста, к учению Е. П. Блаватской. Лично Владимир с Блаватской никогда не встречался. Он читал ее книги и статьи, интересовался её учением. Он знал английский язык и был знаком, по крайней мере, с тремя трудами Блаватской: «Разоблачённая Изида», «Тайная Доктрина» и «Ключ к теософии». Выписывал журнал “Теософ”. Он опубликовал две работы о Е.П. Блаватской: краткую рецензию на книгу «Ключ к теософии» и статью о ней в «Критико-библиографическом словаре русских писателей и учёных» Венгерова.
1
В рецензии он назвал теософское учение необуддизмом. Блаватская в ответ написала статью, в которой доказывала, что автор рецензии слабо знаком с индийской философией. Она попыталась объяснить разницу между буддизмом и буддхизмом (тайным учением буддизма). Она не стала продолжать бессмысленный и бесполезный спор с философом, мечтающим о воссоединении христианских церквей, далеким как от проблем востоковедения и индийской философии, так и от оккультизма.
Мало кто в России читал ее статью о непонимании Владимиром Соловьевым основ эзотерической философии и истории теософии.
Однако многие читали статью Вл. Соловьева о Блаватской в «Критико-библиографическом словаре русских писателей и учёных» Венгерова. В ней в частности говорилось: «В истории теософического движения, начавшегося в Америке в 1875 г., затем перешедшего в Индию и, наконец, в Европу, очень многое покрыто мраком, который я не берусь рассеять. Глубокая идея буддизма ещё не пережита человечеством, она может овладеть и западными умами, которые дадут ей новые формы. Мы уверены, что движение, представляемое мнимыми теософами, есть лишь предвестие более важных явлений».
«Сама г-жа Блаватская с её американскими и европейскими друзьями были лишь орудием, а не инициаторами этого движения. Я не буду останавливаться на практической деятельности этой замечательной женщины, а ограничусь лишь краткой характеристикой её главных сочинений. Она в три приёма пыталась изложить сущность тайного буддизма, именно, в трёх книгах: «Разоблаченной Изиде», «Тайной Доктрине» и «Ключе теософии». Первое из этих сочинений изобилует именами, выписками и цитатами. Хотя большая часть этого материала взята, очевидно, не из первых источников, однако нельзя отказать автору в обширной начитанности.
«Зато систематичность и последовательность мышления отсутствуют вполне. Более смутной и бессвязной книги я не читал за всю свою жизнь. И главное, здесь не видно прямодушного убеждения, нет очевидной постановки вопросов и добросовестного их разрешения. Две другие книги представляют меньше эклектического материала и больше внешнего порядка, но с теми же внутренними недостатками ... Итак, если Е.П. Блаватская положила всю свою душу в пропаганду необуддизма, то при всей несостоятельности и ложности этого учения, как целого, при всех неправильных сторонах её собственной деятельности, шарлатанской и крайне неразборчивой на средства, всё-таки нельзя отнестись к ней с безусловным осуждением и отказать ей в некоторой относительной правде».
Вероятно, Владимир не раз обсуждал вопрос о теософском учении со своим братом Всеволодом. И в данной статье просматривается мнение Всеволода о псевдотеософии.
2
В 1880-1881 годах Владимир Соловьев читал лекции по истории философии на Высших женских курсах в Санкт-Петербурге. Лекции были изданы тогда литографским способом и впервые были опубликованы в журнале «Вопросы философии» в 1989 (№ 6, с. 76-132). В сносках к лекциям перечислены труды западных историков философии, на которые опирался лектор: Льюс, Альфред Фуйле и книга епископа Хрисанфана «Религии древнего мира». Все перечисленные авторы, да и российские авторы, писавшие о религиях, утверждали, что именно христианская религия является высшей точкой развития религиозного сознания человечества (с. 86).
В плену этой утопической концепции оказался не только В. Соловьев, но все философы в России, входившие в школу русской религиозной философии.
В лекциях по индийской философии в списке трудов автором названы были семь книг по буддизму и одна по истории индийской философии (с. 89). Источники по теме буддизма не названы, да и они едва ли существовали в то время на русском языке.
В Индии Соловьев не побывал. В Лондоне, изучая индийскую философию, он не пробыл и года. При чтении текстов лекций складывается впечатление, что его представления о буддизме были деформированы его собственными идеями богочеловечества и идеями христианской теософии Я. Беме и Э. Сведенборга.
В «Чтениях о богочеловечестве» Соловьев вспоминает об александрийских теософах и средневековых христианских мистиках. Владимир Соловьев и другие русские религиозные философы признавали только два теософских учения – античное и христианское. Другого они не признавали.
Не могли они признать и теософское учение Блаватской, в концепции которой было больше буддизма, брахманизма и веданты, чем античной и христианской средневековой мистики.
Владимир Соловьев был человеком весьма противоречивым. Вот что писал о нем в предисловии к упомянутому двухтомнику известный советский философ В.Ф. Асмус, написавший книгу о Соловьеве еще в начале 1940-х годов. «Для славянофилов он был изменником и перебежчиком в лагерь западников, для консерваторов – вредным либералом и даже более чем либералом – профессором, публично защищавших убийц Александра II, принципиальным защитником свободы слова и мысли, для церковников – перебежчиком в католицизм, хулителем уклада русской церковной жизни, соблазнительным проповедником унии. Для западников и либералов он был мистиком, подчинявшим дело политического преобразования общества несбыточной и ненужной мечте о его религиозном переустройств и обновлении, сентиментальным поклонником рыцарских качеств Николая I, поэтом, воспевшим в умиленных стихах «чудесное спасение» царской семьи при крушении в Борках и т.д. Толстовцы видели в нем союзника православной церкви по критике толстовца, церковники – союзника Толстого в проповеди религиозного свободомыслия и рационализма».
В.Ф. Асмус вспоминает речь Вл. Соловьева в защиту убийц Александра II в 1881году на одной из университетских лекций. Речь получила резонанс в прессе. Ему пришлось покинуть университет. Когда разгорелся спор между сторонниками и противниками университетской реформы, проводимой по велению царя, Владимир выступил против группы, которую возглавлял его отец, известный историк, в то время ректор Московского университета. А позже, когда его перестали публиковать столичные журналы (sic.), он обратился с жалобой к АлександруIII (1890 г.).
В ней он писал: «Всемилостивейший государь! Прибегаю к верховному суду и защите Вашего Величества против несправедливости, которой подвергаюсь со стороны некоторых учреждений. Меня лишают доброго имени и всяческими утеснениями принуждают перенести мою деятельность за границу. Умоляю Ваше Величество возвратить мне отнятую возможность служить родине по мере сил на том поприще, к которому имею призвание и способности».
У Вл. Соловьева была врожденная привычка всех поучать. Блаватской он сделал внушение за необуддизм. Л.И. Мечникову (1838-1888), выдающемуся ученому, автору известного труда «Цивилизации и великие исторические реки» (1889), он выговаривал в своей рецензии за то, что тот забыл подчеркнуть роль христианства. Он публично поправлял историков в статье «Руководящие мысли «Исторического обозрения». На брошюру «Место христианства в истории России» В.В. Розанова он опубликовал памфлет (сказать точнее – пасквиль.
Высокого мнения о себе был Владимир Соловьев, как и его брат Всеволод. Чем-то братья были очень похожи друг на друга! Вам не кажется?
3
Очевидно одно, Блаватская и Владимир Соловьев не поняли и не могли понять друг друга, хотя в их судьбах и в их характерах можно найти немало общего.
Оба были «кочевниками» по природе.
Оба отдали любимому делу всю жизнь без остатка. Владимир прожил всю жизнь один и не имел насиженного гнезда. Он чаще скитался по гостиницам и дворянским поместьям друзей, чем жил в отцовском доме. По его вине пропала большая часть архива отца.
В отличие от Блаватской он успешно закончил Московский университет, год проучился в духовной академии, защитил магистерскую и докторскую диссертации по философии, читал лекции в университете, преподавал на Высших женских курсах, первом высшем учебном заведении для женщин в России, открытом не без влиянии Соловьева-отца в 1870-е годы.
Как свидетельствуют изданные письма Вл. Соловьева, он с детства был мистиком, как и Блаватская. О его интересе к спиритуализму свидетельствует его перевод книги Горнея Э., Майера Ф. и Подмора Ф. «Прижизненные призраки и другие телепатические явления» в 1893 году. Он не искал чужой помощи в своих мистических исканиях в отличие от брата Всеволода. Он имел собственный опыт видений, сновидений, созерцания.
С детства он видел вещие сны. Он постоянно прислушивался к внутреннему голосу. Однажды ему привиделся индус в чалме. Может быть, этот голос был голосом Учителя, как у Блаватской? В юности он увлекся спиритуализмом и полагал, что спиритуализм можно использовать в мистических целях. Однако после посещения спиритуалистических сеансов в Лондоне в 1875 году он утратил интерес к медиумизму.
В 1866 году, юношей, он разочаровался в религии и выбросил все свои иконы из своей комнаты. Стал исповедовать идеи материалиста Бюхнера и нигилиста Писарева. Так писал о нем Н.О. Лосский, историк русской философии.
А позже, начиная с 1869 года, он начал лепить свою религиозно-философскую систему, названную исследователями его творчества «философией Всеединства и Богочеловечества». Теперь маятник качнулся в противоположную сторону, и Владимир увлекся католицизмом, проблемой воссоединения церквей – католической, православной и протестантской. В русской историко-философской литературе даже разгорелся спор о том, принимал ли он католическую веру или нет. Он «твердо верил в мистическое единство римско-католической и православной церквей». После 1889 годы Соловьев утратил интерес к идее воссоединения церквей.
Оба занимались теософией. Соловьев – христианской теософией Беме и Сведенборга. Блаватская модернизировала античную и средневековую христианскую теософию и внесла в нее восточные учения.
Современная теософия – это универсальное учение, наполненное элементами буддизма, йоги, классического оккультизма и других восточных учений. Соловьев не понял ее вклада в развитие теософских идей. Он пытался тоже создать новое универсальное учение – на базе русско-византийского православия.
Расхождения в миропонимании у них были существенны. Потому что Владимир Сергеевич не понял теософского учения Елены Петровны и поэтому назвал его необуддизмом. Если философия всеединства церквей стала неинтересна ее создателю при его жизни, то идея планетарного братства Блаватской продолжает волновать человечество и в настоящее время. Наивно было предполагать, что философия Богочеловечества могла бы способствовать возрождению славянской духовности в эпоху глубочайшего кризиса христианства, которая не завершилась и сегодня.
Оба отрицательно относились к социализму: Блаватская всегда, а Соловьев – недолго. В «Чтениях» он писал по этому поводу, что социализму, как силе исторически оправданной, «бесспорно принадлежит на Западе ближайшее будущее». И далее он приводит известную шутку о социализме: между ними существует «та маленькая разница, что христианство требует отдать свое, а социализм требует брать чужое». Очень глубокое понимание «разницы»?!
Что касается религии, то в конце 1870-х он считал ее «вещью очень жалкою». Потом его переменчивый характер вместо знака «минус» поставил знак «плюс», и около десяти лет он на все лады прославлял христианство и писал о необходимости воссоединения церквей, правда на французском языке – для Запада.
Оба с уважением относились к известному издателю М.Н. Каткову. В небольшой статье «Несколько личных воспоминаний о Каткове. Вл. Соловьев писал: «Деятельность Каткова за последние 23 года его жизни, вызывая восторженные похвалы в редеющем кружке его безусловных приверженцев, подвергается в остальном обществе всем степеням осуждения, доходящего до явной несправедливости… Я должен еще заявить, что никогда не поверю, чтобы Катков был способен в важных вопросах кривить душой, сознательно изменять свои взгляды и свои указания ради каких-нибудь низменных своекорыстных соображений. Этот человек доказал, что в решительную минуту он способен все поставить на карту, готов рисковать всем своим личным положением и благополучием ради того, что он считал пользою своего отечества. А что он под конец перестал ясно различать интересы своего властолюбия от интересов России, то ведь такое смешение происходило безотчетно и невольно».
Различие между ними заключалось в том, что Владимир не оставил после себя ни последователей, ни организации, ни международного или всероссийского движения. Блаватская создала Всемирное теософское движение, которое существует и развивается до настоящего времени, пережив и царский и советский режимы.
Теософия, как новая русская форма духовности, лежит в основе учения Рерихов и Махатм — АГНИ-ЙОГИ. В международном рериховском движении участвуют десятки тысяч людей в разных странах мира.
4
Блаватская и русские религиозные философы – дети одной державы, дети России, дети одного русского Солнца. Многие русские философы доказывали, что мир не должен быть спасен насильно. И Блаватская писала о том, что он не может быть спасен насильно.
Владимир Соловьев призывал к вселенской соборности церквей. Блаватская призывала к объединению и созданию вселенского братства без различия веры, национальности, расы.
Бердяев и другие русские философы прошли через годы увлечения социализмом, Блаватская прямо указывала, что теософ не может и не должен участвовать в революционных, террористических и социалистических движениях.
Русские философы отказались принять ее в свою компанию. Да, она и не стремилась к этому. Слишком глубокие корни она пустила в западной культуре, слишком много сил и здоровья отдала Востоку. Однако всю жизнь она оставалась русской патриоткой по воспитанию, по культуре, по образу мыслей. Ее творчество принадлежит не только западной культуре, но и России.
Она по-своему определяла место России в европейском созвездии государств. Не идею социализма и не христианское идеальное будущее человечества, а идею братства, сплетения судеб народов Европы, Азии, Америки и Африки защищала она. Как все религии вытекали из единого источника – Божественной Мудрости, так и каждый человек, живущих на планете в прошлых жизнях мог принадлежать к разным расам и нациям, исповедовать разные мировые религии.
Блаватская была убеждена в том, что церковники везде и всегда не объединяют, а разъединяют народы, вызывают конфессиональные войны. Поэтому народы должны принять новое универсальное, духовное учение (религиозно-научную философию или научно-философскую религию), в развитие которого она внесла свою лепту, чтобы привести к братству все расы и нации на планете.
Разве не об этом светлом будущем другими словами говорит теория научного коммунизма?! Ведь только в том будущем мире новой коммунистической цивилизации прекратятся эксплуатация человека человеком и религиозные войны между народами!
5
Хотя некоторое сходство между Блаватской, с одной стороны, и русскими христианскими философами, с другой, можно при желании найти. Сходство заключалось в том, что обе стороны признавали наличие в человеке экстрасенсорных способностей, склонность к мистическим переживаниям и интуитивному познанию. Но на этом сходство заканчивается.
Блаватская отрицала прогрессивную роль церковного христианства, его мнимого, надуманного превосходства над другими мировыми религиями. Она видела духовный прогресс человечества в межэтническом и межконфессиональном братстве людей, а не церквей.
Русские христианские философы были убеждены в превосходстве христианства. Они видели пути решения многих национальных и международных проблем на путях укрепления и развития христианской духовности.
Ну и к чему привели эти пути за две тысячи лет? К двум чудовищным мировым войнам. А разве мир в наши дни не стоит на пороге третьей мировой войны? Разве ВОЙНА И МИР не является самой актуальной проблемой в развитии человечества? И каков же вклад христианства в историю современного человечества?
К богоискательству человечество обращалось только тогда, когда христианская религия и цивилизация переживали острый кризис. Эти христианские философы не могли понять, что они выдумывали еще один миф о будущей духовности в те десятилетия, когда Россия и Европа скатывались в пропасть мировых войн и пролетарских революций. Победил холодный прагматический расчет финансовых воротил, военно-промышленных магнатов и большевистских агитаторов.
Правильнее и глубже видели будущее мироустройство Ницше и Маркс. Приговор русской христианской философии вынес ХХ век: безбожие утвердилось на Руси, а большевистский режим развеял российских философов по всему миру. Исторически правильную точку зрения высказала Блаватская. Вопрос о путях решений межэтнических и межконфессиональных проблем она предлагала решать на путях управляемой в планетарном масштабе духовной эволюции человечества. Этот вопрос остаётся открытым и сегодня. При этом в наши дни он более актуален, чем в ее эпоху.
Бердяев был одним из немногих русских мыслителей, давших объективную, непредвзятую оценку культурной жизни России и отметивших факт большого влияния Блаватской на русскую культуру. Влияние это было не прямое, а косвенное – через оккультизм, спиритуализм и антропософию – особенно в 1910-е годы. (с. 194).
Он «навеки сохранил убеждение, что нет религии выше истины». (с. 85) Он основательно изучил буддизм по трудам Ольденбурга. (88) Он «имел жизненные встречи с оккультным течением». (с. 141) Он признавал «многоплановое перевоплощение, перевоплощение в другом духовном плане, как и предсуществование в духовном плане». (с. 303) Он, как подлинный философ, изучал труды античных и средневековых философов, он не был склонен к признанию оккультного мировоззрения, ибо ИСТИНА ВЫШЕ и РЕЛИГИИ, и ОККУЛЬТИЗМА, и ТЕОСОФИИ, и АНТРОПОСОФИИ.
6
Как западные историки теософии относятся к спору между Вл. Соловьевым и Блаватской? Известный, автор первой книги об истории теософского движения Чарльз Райян подчеркивал, что Вл. Соловьев имел огромный авторитет в России как мыслитель и поэт. Он сравнивал его популярность с популярностью английского философа Герберта Спенсера и отмечал, что русский философ был более духовно развитой личностью. Он доказывал, что Владимир Соловьев в отличие от многих других современников понял основное отличие учения Блаватской о Древней Божественной Мудрости от буддизма Гуатамы Будды. Он приводит два примера, повествующих о том, что русский философ пытался защитить свою соотечественницу от пустых обвинений и развеять слухи и сплетни, которые на Запада распускали продажные журналисты и враждебно настроенные спиритуалисты о ней. Они обвиняли ее в том, что она разбогатела, сделала состояние на теософии и теософском обществе. Он отметает это лживое обвинение и приводит в доказательство обратного подробный финансовый отчет о доходах и расходах руководства Теософского общества, который регулярно публикуется на страницах теософского журнала со дня основания.
Второе обвинение касалось существования Махатм, Адептов. Соловьев признавал факт возможности общения Блаватской с Махатмами. Ч. Райян как теософ, естественно, убежден в том, что Блаватская не придумала их и развенчивает аргументы обвинителей, ссылаясь на мнение французского миссионера, который опубликовал книгу о своем путешествии в Татарию, Тибет, и Китай, совершенного им в 1840-е годы. Тот писал о том, что действительно на Востоке многие духовно развитые личности не только верят в существование УЧИТЕЛЕЙ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА, но и общаются с ними. Ч. Райян дополняет аргументы Соловьева ссылкой на высказывание буддистского травника и целителя (вероятно, речь идет о А.А. Бадмаеве – Ю.Г.), который прибыл в Россию вместе с экспедицией известного российского путешественника Прживальского и который излечивал тяжело больных травами и методами, используемыми в тибетской народной медицине. Травник рассказывал, что он лично общался с Махатмами.
О МАХАТМАХ идет речь и в учении АГНИ-ЙОГИ. Оно привнесено в мировую культуру Николаем и Еленой Рерих. Но привилось пока как одна из самых молодых ветвей только на вечно зелёном древе русской духовности!