Мехри опа загадочно улыбнулась, поправляя платок на голове, она была горда за сына и слова Бурибая ласкали ей слух. Какой матери не приятно слышать о сыне лестные слова?
- Завидный жених нашей махалли, Мехри опа! Эркин - герой войны, теперь и врачом станет, да ещё и красавец, каких мало, - не переставая, говорил Бурибай.
- Да, это мой сын, он такой... мой Эркин такой, - улыбаясь, ответила Мехри опа.
Тут прибежала Зухра, следом за ней шла пожилая женщина, врач-терапевт районной поликлиники, Зинаида Семёновна, которая, кажется, сто лет работала в этой поликлинике. Её знала вся махалля, правда, жила она в районе улицы Навои, добиралась до работы на трамвае, но женщина привыкла и работу свою любила. Зинаида Семёновна знала всех, кого лечила, к ней даже обращались, когда вдруг что-то случалось с детьми.
Как-то соседский малыш проглотил гайку и она застряла в дыхательных путях. Мать, испугавшись, бежала в поликлинику с непокрытой головой, что считалось неприличным. Так женщина не побежала к детскому врачу, а забежала в кабинет Зинаиды Семёновны. Доктор тут же сообразила, что случилось, малыш посинел, задыхаясь, казалось, он сейчас просто умрёт. Мать ребёнка молила о помощи, рыдая и так крепко держала трёхлетнего сына, что Зинаиде Семёновне пришлось дать ей пощёчину, что тут же привело женщину в чувство и она отпустила малыша. Зинаида Семёновна, схватив ребёнка, зажала его между своими ногами, нагнув головкой вниз и прижав одной рукой животик, другой легонько стала бить по спине, но это не помогло. Тогда женщина просто сунула пальцы в рот и снова толчком сжав животик малыша, сильнее ударила по спине. Гайка выпала изо рта, мальчик заплакал, да и мать плакала, снача от испуга, потом от радости, что ребёнок спасён.
- Зина, опажон, рахмат сизга (Спасибо Вам)! - несколько раз повторяла бедная женщина.
Зинаида Семёновна еле выпроводила её, дав ребёнку конфету и успокаивая мать.
- Будь внимательнее, Мунира, дети всё берут в рот, иди уже! - сказала Зинаида Семёновна, провожая женщину за дверь своего кабинета.
В махалле её любовно и ласково называли наша докторша Зина опа. Это дорогого стоило, она никогда не отказывала никому в помощи. Её муж, военный врач, работал в военном госпитале на Госпитальном и во время войны, спасал тысячи жизней раненых солдат. Неоднократно просился на фронт, но его не отпустили.
- В тылу тоже люди нужны, Виктор Сергеевич, здесь тоже фронт! - короткий ответ звучал приказом.
Но единственного сына, война не пощадила, ему было двадцать четыре года, студентом последнего курса ТашМИ, парень ушёл на фронт, едва закончив институт, но не успев получить диплом. Частые письма от сына, успокаивали тревожное сердце матери, да и отца тоже. Но в самом конце войны, в начале весны, Гришу убили. На госпиталь, где он работал военным врачом, упала бомба и вмиг, прямо за операционным столом, его не стало. Гришу и нашли лежавшим на раненом, которого он оперировал. Видимо, услышав взрывы, он накрыл его собой. Не выжил никто и когда его родители получили похоронку, где и было всего несколько слов... "Погиб смертью храбрых, присвоено внеочередное звание майора, награждён Орденом Красной Звезды... посмертно". Но орден получил Виктор Сергеевич, его вызвали в Москву, где и вручили документы сына и коробочку с медалями и двумя орденами. Теперь эти реликвии стояли на видном месте в доме супругов, на столике, в углу, рядом с портретом сына. Эту боль Зинаида Семёновна и заглушала работой, помогая всем, кто в ней нуждался.
Войдя следом за Зухрой во двор, женщина подошла к Мехри опа. Открыв свою большую сумку, она присела рядом с ней.
- Я пойду? Меня на работе ждут, - словно школьник, отпросился Бурибай.
- Да, можешь идти, дальше мы сами. Ну... что случилось, Мехри нисо? Вроде, никогда на здоровье не жаловалась... хм, так... ну что сказать, неплохо, вернее, не совсем и плохо. Может в больницу ляжешь? Я направление напишу, недельку полежишь, нужно лечение получить, иначе, приступ может повториться и очень скоро. И отказа не приму! - категорично заявила Зинаида Семёновна видя, что Мехри опа, сердце которой тщательно прослушали, покачала головой.
- Зина опа, я не могу, мой сын вернулся, он в ТашМИ поступил, как я дом оставлю? - всё же возразила Мехри опа.
- Поздравляю! Какая радостная весть! Правда, очень рада за всех Вас, но... я врач и скажу прямо, Мехри... если не подлечиться, ты можешь навсегда их оставить, поняла? - ответила Зинаида Семёновна.
- Нет... зачем? Я никуда не уйду от них, они же жизнь моя, Зина опа! - воскликнула Мехри опа, по-своему понимая слова врача.
- Зухра, поезжай за её мужем, иначе, я не даю никаких гарантий. Или сейчас же едешь в больницу, или Шакир сам тебя туда отвезёт, поняла? - сказала Зинаида Семёновна.
- Да, я поняла... можно завтра? Как же я сейчас уйду? Волноваться будут, не увидев меня, - с мольбой попросила Мехри опа.
Зухра стояла в стороне, в ожидании, обвиняя и себя в том, что происходит.
- Мехри, ты меня не слышишь? Сегодня! - ответила Зинаида Семёновна, взяв из сумки бланк и заполняя его, больше ни о чём не спрашивая.
Она знала имена и фамилии всех своих пациентов в махалле, лишь иногда уточняла год рождения или номер дома, в котором они проживали.
- Ты же четвертого года рождения? - спросила Зинаида Семёновна, посмотрев на Мехри опа.
Та сидела с подавленным видом, в больницу ей ложиться вовсе не хотелось. Она лишь кивнула головой, но поправила, что с третьего года.
- Зухра, помоги Мехри нисо, собери ей вещи, ну... полотенце, ложку, пиалку... а я отправлю за тобой карету скорой помощи, из поликлиники дам вызов в больницу, давай, поправляйся. Как выпишешься из больницы, вызови меня на дом, я посмотрю, как прошло лечение. У меня ещё четыре вызова, я пойду, - вставая с топчана, сказала Зинаида Семёновна.
- Зухра, проводи нашего доктора, - устало произнесла Мехри опа.
Женщина не понимала, что это с ней происходит и почему такая слабость в теле. Такого никогда не было, да она даже не простывала никогда, так... пару дней покашляет, выпьет аспирин и всё проходило. А тут... в больницу ехать... Зухра проводила доктора до калитки.
- Минут через сорок, придёт машина, успеешь её собрать. И проследи, чтобы именно сегодня она легла на лечение, - обернувшись, сказала Зинаида Семёновна и быстро пошла по пыльному тротуару к дороге, на остановку трамвая.
Карина кое-как ответила на вопрос Дилором Икрамовны, та сама потом рассказала о работе и функциях печени во всём организме, затронув тему и о пересадке части печени от близкого родственника, сказав, что печень сама восстанавливается и довольно быстро. Студенты её внимательно слушали. На её занятиях была тишина, чёткие ответы и внимательное прослушивание лекций. Строгий педагог, умнейший знаток своей дела и прекрасный хирург, она требовала и от своих студентов максимального внимания и максимальных знаний. Дилором Икрамовна понимала, что прошёл всего один месяц учёбы, только не уставала повторять:
- Врачебная ошибка может стоить жизни, никогда об этом не забывайте! Коли вы тут учитесь, будьте любезны учиться, а не проводить время впустую. При получении дипломов, вы будете давать клятву Гиппократа, врач - звучит ответственно! Я могу простить забывчивость, но и это неприемлемо для хирурга, но невежество, я не приемлю! Вам понятно? - громко и требовательно сказала она, затем отпустила всех, сказав, что практические занятия закончены.
Накрыв простыней тело несчастной девушки, она первая вышла из холодного и пропахшего эфиром и ещё Бог знает чем, помещения. Студенты вышли следом за ней, оставалась одна пара и они гурьбой пошли к учебному корпусу.
- Эркин акя, Вы сами ответили, думала и мне подскажете, а Вы... эээх! Вот и рассчитывай после этого на друзей, - сказала Карина, когда они шли вдоль хирургического отделения.
- Прости... я думал, будущий врач должен отвечать без чьей-либо помощи. Иначе, как ты завтра будешь работать на операционном столе? - совершенно серьёзно ответил Эркин.
- Я поняла Вашу мысль, больше ждать помощи не буду. Нигора, пошли быстрее! - потянув подругу за руку, ответила Карина.
Эркин был удивлён, не понимая, почему девушка злится. Пожав плечами, он пошёл следом за ними. После окончания пары, Эркин предложил Карине прогуляться, но она отказалась и быстро ушла с Нигорой в сторону ворот, не дожидаясь его.
- Что, облом? Ты же видишь, она не хочет быть с тобой, смирись, Карина не для тебя, - с некой иронией сказал Слава, поглядывая на Эркина.
- Я твоего совета не спрашивал! Иди куда шёл! - повышая голос, ответил Эркин.
- Я и шёл к Карине, мы с ней в кино собирались, - ответил Слава и быстро побежал в сторону девушек.
Эркин с силой сжал кулаки, он и сам не мог понять что с ним, нет... обиды не было, грудь сжала тоска.
- Эркин акя? Вы домой? А нам в одну сторону ехать, - услышал Эркин приятный голос.
Обернувшись, он увидел свою однокурсницу Зайнаб. Скромная, тихая девушка, Эркин её и не замечал, впрочем, он только третий день ходил на занятия и всех однокурсников пока не знал.
- Правда? А ты где живёшь? - спросил Эркин, тщетно вспоминая имя девушки.
- Я Зайнаб... живу недалеко от старой мечети, на Кукче. Мой отец тоже воевал... но с фронта не вернулся. Мама постоянно плачет... жаль её, хорошо, брат маленький, его не взяли на войну, сказали, чтобы подрос. Ему четырнадцать лет было, когда война началась, так он в метрике два года прибавил, чтобы его на фронт взяли. Мама узнала об этом, сама тогда пошла в военкомат. Два раза сбегал, с поезда его снимали, - шагая рядом с Эркином, не смея смотреть на него, волнуясь и смущаясь, говорила Зайнаб.
Высокого роста, стройная, с длинной и толстой косой за спиной, чернобровая, кареглазая девушка, со смугловатой кожей и себе боялась признаться, что новенький парень ей очень нравится. Эркин улыбнулся, видя, как она волнуется, аж до дрожи в голосе, может поэтому так много говорит.
- Сочувствую. Война многих забрала. Значит, сейчас твоему брату восемнадцать лет? - всё же спросил Эркин, глядя вперёд, куда уходили Карина с Нигорой, а вместе с ними и Слава.
- Ну... да, исполнилось восемнадцать, он в институт поступать не стал, на завод пошёл работать. Анвар и в войну там работал, три смены за станком стоял. Теперь на мастера выучился, его там уважают, - опустив голову, ответила Зайнаб.
- Красивая девушка... надо же... не замечал... - поглядывая на длинную косу девушки, смутившись того, что его взгляд невольно упал на тонкую талию и стройные ноги Зайнаб, подумал Эркин.
- Может мороженое поедим? - спросил Эркин, останавливаясь у ворот ТашМИ, рядом с тележкой, где стояла полноватая женщина, продавщица мороженным.
- Если только я сама себе куплю, - краснея от смущения, ответила Зайнаб.
- Это неправильно! Я же мужчина! Два мороженых, - протягивая женщине монеты, сказал Эркин.
Зайнаб испуганно посмотрела на него, видя, что Эркин злится, она взяла из его рук мороженое. Они медленно пошли по дороге в сторону сквера. Правда, до сквера было далеко, но время было спокойное, никуда не нужно было торопиться. Хотя Зайнаб и должна была идти после занятий домой, но искушение идти рядом с тем, на кого она вот уже три дня волнуясь поглядывала, было велико. Но съев мороженое, Эркин сам перешёл дорогу, взяв Зайнаб под руку, отчего она напряглась, словно струна.
- На трамвай сядем, тебе, наверное, домой пора? - сказал Эркин, отпуская руку девушки.
- Да, меня мама ждёт, я ещё и ужин готовить должна, моя мама работает воспитательницей в детском саду, - сказала Зайнаб, сильно волнуясь.
Подошёл трамвай и они вошли в вагон. Эркин видел, как напряжена девушка и не мог понять, почему. А спрашивать было неудобно, хотя кажется, он догадывался, что нравится Зайнаб. Ехали молча, Зайнаб смотрела в окно, чувствуя дыхание Эркина и волнуясь.
- Мне выходить на следующей остановке, а Вы далеко живёте? - спросила наконец Зайнаб, нарушая молчание.
- Так ты вроде знаешь, где я живу, сама ведь сказала, что нам по пути, - улыбнувшись, ответил Эркин.
- Нет, что Вы! Я просто видела, как Вы садились на восьмой трамвай, вот и всё, - смутившись его слов, ответила Зайнаб.
- Я дальше еду, до махалли Сагбон, - ответил Эркин.
Трамвай остановился, открылись дверцы и Зайнаб вышла, тут же обернувшись и посмотрев на Эркина. В её больших глазах Эркин увидел нечто, что заставило его напрячься. Но помахав рукой, он улыбнулся, Зайнаб выжидала, когда дверцы трамвая захлопнуться и он двинется дальше.
- Удивительная девушка... - прошептал Эркин, задумчиво глядя в окно, вслед удаляющейся фигурке Зайнаб.
Придя домой, Эркин никого не нашёл. Подумав, что мама ушла на рынок, он был спокоен. Заглянув в казан, под навесом на кухне, Эркин стоя поел вчерашний ужин.
- Может мама у Зухры? - подумал Эркин, но заходить к соседям парню не хотелось.
Решив подождать маму, он лёг на топчан и закрыл глаза. Мысли ушли к Зайнаб, к её неуверенной улыбке, к её нежному голосу. Вдруг Эркин поймал себя на мысли, что совсем не думает о Карине. Ни ревности к Славе, ни тоски в его душе не было, ему стало всё равно. Парня разбудил голос сестры.
- Акяжон? Я видела Зухру опа, она сказала, что маму увезли в больницу, - сказала Гули с тревогой в голосе.
Резко проснувшись, Эркин поднялся и посмотрел на сестру.
- Как это? Почему? Она что, заболела? Здорова же была... в какой больнице? Давай, готовь поесть, съездим к ней. Спроси у Зухры опа, в какой она больнице. И где ты так долго ходишь? - сказал Эркин, спускаясь с топчана и присаживаясь к арыку, чтобы умыть лицо холодной водой.
- Я в школе была, мы с девочками стенгазету делали, - ответила Гули, уходя под навес к кухне.