- Иегошуа, я наслышан о тебе много хорошего, потому я здесь.
В приятном баритоне говорящего откровенно прозвучало уважение и обещание чего-то ещё недосказанного.
Ешу взглянул на незнакомца с умным проницательным взглядом. Перед ним стоял фарисей из Тивериады.
Такие изысканные металлические застёжки с вкрапленными в них рубинами изготовляли только по заказу тивериадские кузнецы и ювелиры.
Именно такая была на поясе незнакомого пожилого мужчины с окладистой рыжей бородой.
- Я понял, что вы желаете что-то сказать мне? - Вопрос Ешу озадачил незнакомца. Он вздрогнул, поняв, что этот чудотворец знает его намерение и явно прочёл его мысли.
- Я не отниму у тебя много времени. Буду краток. Ирод Антипа напуган. Он считает, что ты воскресший Иоанн Креститель и, очевидно, будешь ему мстить.
Поэтому он приказал арестовать тебя и доставить к нему. Что тебя там будет ждать, суди сам по Иоанну.
Тебе нужно как можно быстрее скрыться и удалиться подальше от этого упыря. Я вхож в его дворец и всё это слышал самолично. Поверь мне.
- Я верю. Спасибо. Если сможешь, передай этой лисице : я не боюсь его и ещё на три дня останусь здесь.
Для учеников Ешу эти три дня тянулись в тревожном напряжении бесконечно долго. Ни на секунду не оставляли его одного, во время проповедей стояли возле стеной, каждую ночь меняли место ночёвки и откровенно радовались, покидая тетрархию Антипы Ирода.
-Братья, дорогие мои, не стоит так волноваться за меня. - Ешу был явно смущён. - Меня здесь никто не тронет. Я, если погибну, то только в Иерусалиме, если Господу будет угодно поразить меня и понести на мне грехи Израиля и страдания всего человечества.
То, что они никому не позволят тронуть Ешу даже мизинцем, сомнений в этом не было ни у кого.
Зачем и почему он понесёт грехи Израиля и человечества, их тёмным разумом было не понять и они пропустили это мимо ушей, как бывало не раз, когда слышали странные, непонятные изречения их равви.
В родных галилейских краях их по-прежнему встречали восторженные толпы, требуя знамений и исцелений.
В одном из поселений возбуждённые его проповедью мужчины вооружились и на другой день, окружив Ешу, признали его царём и потребовали вести их на битву с киттиями.
Как Ешу удалось уговорить их разойтись, никто из учеников не понял.
- Простите меня, братья, простите. Я подвёл вас. - Конечно, Ешу был расстроен больше всех и не скрывал своего недовольства случившимся. - Я всё думаю, почему они поняли меня иначе, чему я их учил. Разве я призывал их к сиюминутной борьбе с Римом?
- Равви, они понимают так, как им хочется понять, и здесь их уже ничем не переубедить. - Категорически заявил Пётр. - Все жаждут свободы от римлян. Будь я на твоём месте, не задумываясь присоединился бы к ним.
- Ты считаешь, что я не жажду свободы? И не хотел примкнуть к ним? Пётр, как ты мог подумать. Я только и живу этой жаждой.
Но сегодня нам её не утолить . А если попытаемся, то только захлебнёмся собственной кровью. Такого будущего своему народу не хочу. Без божьей помощи Рим нам не победить.
- А когда она придёт? А если не придёт и что - продолжать жить в рабстве? - возмутился Пётр. - Я уже не в силах терпеть.
- Сколько терпеть зависит от нас. От тебя, Пётр, меня, всех вас, братья, и тех, кто поверил в меня. И чем больше верящих в меня, тем быстрее Господь вернётся к нам.
Не долго терпеть, Пётр, и вы все поверьте мне. - В глазах Ешу появился блеск. - Царствие небесное близко и ныне живущие узрят свет его.
А чтобы узревших было больше, давайте посетим край Гергесинский и хотя он нам не по пути, но там тоже ждут слова божьего.
Молча согласившись, они поднялись на высокий обрывистый берег Генисаретского озера, откуда начиналась Гадаринская равнина, считавшаяся местом нечистым из-за давно заброшенного языческого кладбища со множеством опустевших гробниц-пещер, вырубленных в скалах.
Мрачный и унылый вид плоскогорью придавала глинистая почва красновато-бежевого цвета кое -где с жёлто-белыми пятнами, очевидно, от высохшей травы.
- Боже мой, не земля, а кожа прокажённого! - ужаснулся Андрей. - И цвет... И пятна.
Сравнение всех покоробило, но все промолчали и, соглашаясь с высказанным мнением, старались не смотреть себе под ноги. Вдали на холмах сквозь густую зелень листвы можно было разглядеть крыши и стены домов гадарян.
- Нам туда, - сказал Ешу.
Не успели они пройти и двух десятков шагов, как от ближайшей гробницы, поднимая клубы пыли, понеслось на встречу к ним нечто ужасающе странное : не то человек, не то зверь, издающий дико воющий рёв.
-Это он!! - Испуганный крик Андрея заставил всех замереть на месте. Все вдруг поняли, что это он - кошмар Гардарии, тот самый бесноватый, свирепый как гиена и неимоверной силы : его не могли заковать, он разбивал оковы и цепи, его не могли связать, он рвал верёвки, словно это были нитки, он убегал от людей в пустынную равнину, прячась в гробницах и никто из местных не смел пройти к Генисаретскому озеру кратчайшим путём через равнину, страшась встречи с этим, как все считали, одержимым самим дьяволом.
Видя, что он несётся как вихрь прямо на них, они были уже готовы бежать сломя голову куда угодно, но страх за их раввуни, неподвижно стоящего перед ними, заставил их замереть на месте, зажмурившись в ужасе.
Рёв, переходящий в рык, и топот ног стремительно приближался. Вот он уже рядом и вдруг тишина. Оглушающая, жуткая. Иуда поднял отяжелевшие веки, всё ещё леденея от страха.
Ешу по-прежнему стоял на месте. Его руки были протянуты вперёд и ладони, поднятые кверху, упирались в волосатую грудь застывшего перед ним бесноватого, словно он отталкивал его от себя.
Тот, выпучив безумно сверкающие глаза, медленно осел на землю. У ног Ешу, скорчившись, лежал совершенно не страшный, даже беспомощно выглядевший человек, грязный, израненный, жалкий. Ешу медленно опустил руки и наклонился над ним.
- Как твоё имя? - ласково спросил он.
- Легион имя мне, - прохрипел, приподнимаясь, лежащий, - потому что нас много.
Ешу понял, что человек давно забыл своё имя из-за множества бесов, вселившихся в него. Для него множество - это легион.
- Нет больше легиона. Ты чист и свободен.
Потрясение спутников Ешу от увиденного, было не меньше потрясения самого внезапно излечившегося человека. То что он излечен подтверждали его умиротворённая улыбка на запёкшихся губах и слёзы, смывающие грязь со щёк.
Как мог Ешу укротить его, не сходя с места, не произнеся ни слова? Что за могучая, незримая сила таится в его теле, позволяя ему творить невозможное?
Эти вопросы возникали у каждого в голове и каждый понимал, страшась и торжествуя, что их раввуни посланец Господа. Он - Мессия.
Все сгрудились вокруг сидящего на земле безымянного человека. Филипп стянул с себя талиф и прикрыл ему плечи. Симон предложил воды.
Андрей высыпал в его ладонь горстку слипшихся фиников. Всем хотелось сделать что-то приятное, проявить заботу и внимание.
Никто не заметил как со склона ближайшего холма, словно лавина камней, скатилось вниз стадо свиней и с неистовым визгом и хрюканьем, поднимая пыль, пронеслась рядом с ними.
- Куда!? Там же круча! - вскрикнули хором, ужасаясь неминуемой беде. И когда внезапно наступила тишина, все поняли, что случилось.
С такой высоты упасть - остаться в живых шансов нет. Что случилось с ними? Кто их так напугал. Орлы? Вон сколько их кружит над холмом.
А может случайно забежавшие сюда гиены. Каждый воспринимал происшедшее по-своему.
- Это вселились в них бесы, что изошли из меня, - уверенно заявил, счастливо улыбаясь, бывший бесноватый.
- Бесы -и!? - Испуганный визгливый крик заставил всех повернуться.
В двух шагах от них стоял с открытым от удивлением ртом и ужасом в распахнутых глазах юный гадол. Очевидно, прибежавший пастух.
Видимо он узнал в смирно сидящем человеке грозу и кошмар Гадарии, потому, вскрикнув, развернулся и опрометью помчался вверх по склону к домам.
- Пора и нам туда, - махнул рукой Ешу. - Вставай, брат, поднимайся. Вспомнил своё имя?
Бесноватый подпрыгнул, радостно замахав руками: - Вспомнил! Вспомнил!..Исаак!
- Замечательно, Исаак. Запомни, ты выздоровел. Бесы покинули тебя и ты с этого дня нормальный человек, такой же как твои сородичи гадаряне.Я их сам оповещу о твоём исцелении. Тем более они уже сами идут сюда.
По склону вниз спускалась пёстрая толпа. Иуда, шагая вслед за Ешу, держащего за локоть Исаака, прислушался к тревожному гулу, шедшему от толпы.
По мере сближения с ней гул перерастал в недовольный ропот. Уже слышались отдельные грозные выкрики : - Бить их! Гнать прочь! Сгубили стадо! Нет им пощады!
- Ешу! Надо бежать! Пока не поздно! - теребил Ешу за рукав перепуганный Иуда.
- Успокойся, Иуда. Стойте на месте и не вмешивайтесь.
\
Ешу, продолжая держать Исаака за локоть, пошёл на встречу толпе. Та остановилась в недоумении.
Крики, затихая, перешли в тревожный шёпот. Наконец толпа умолкла, замерла, не веря своим глазам.
Вчерашний кошмар Гадарии стоял рядом с ними смиренный как агнец. Ешу подтолкнул к ней Исаака, стыдливо прикрывающего голое тело полами талифа.
- Это ваш Исаак. Я его вылечил. Он теперь здоров. Принимайте его с добром. - Ешу поклонился онемевшей толпе. Из неё, расталкивая стоящих в шоке, вышел старик и подошёл к Ешу.
- Благодарим за Исаака, - и, перейдя на шёпот, продолжил, -вам надо уйти. Они считают, что вы погубили стадо. Этого они не простят. Там на озере лодки.
Ешу обнял старика. - Спасибо. А их бог рассудит, - в голосе его прозвучала горечь и обида.
Он вернулся к своим спутникам. Когда они уже отплыли от берега, им неслись с кручи вслед грозные крики и проклятия.
- Неблагодарные, - возмутился Пётр, - будь я на твоём месте, - обратился он к Ешу, - я бы сам проклял их.
- Я, Пётр, послан господом к сынам погибшим ради спасения их. Не проклинать их надо, а наставлять на путь истинный, который они потеряли, живя среди язычников.