«Не дай вам Бог, жить в эпоху перемен!»
Кто-то приписывает это броское выражение китайской мудрости, кто-то делает отсылку аж к Конфуцию. Правда, особо дотошные исследователи цитатников, говорят, что впервые выражение появилось только в 1998 году. Но кто знает? Быть может, тот, кто цитирует его от имени китайского мудреца, вступал с ним в межпространственный контакт? Или может быть, они, дотошные, просто не умеют читать по-китайски, потому и не нашли произведений великого мыслителя? А перевести сумели только в этом вот году. Да, ладно! О чём спорить-то?!
Выражение верно.
Но если изучить историю Земли, то найдется ли хоть один век, хотя бы одна эпоха, в которой не было бы перемен? То, то и оно! Про то и поговорим. Или не о том, как получится. Может, просто о жизни. Странной, с кульбитами, переворотами и головокружительными эскападами.
"Толстушка"
Откуда и когда взялась эта толстушка в компании бомжей и бичей, никто не датировал.
Она просто появилась среди них. Как впрочем, появлялись и исчезали в той среде все они.
Сегодня пришел, завтра исчез. Кто спрашивает откуда? И куда?
Главное, есть ли что в карманах.
Это высшее общество более придирчиво, и то, до определенного порога счета. За этим порогом в несколько десятков нулей и чисел, придирчивость растворяется.
В той среде, о которой пойдет часть рассказа, нет таких предубеждений.
Откуда? Как? Почему?
Захочет человек, бич, бывший интеллигентный, рассказать, расскажет. Бомж - без определенного места жительства, вспомнит свой бывший адрес, смахнет скупую слезу, запив её из заботливо протянутого стакана.
Закусить? Какие нежности! И так сойдет!
Она не была похожа на остальных обитателей чердаков и подвалов.
Пухленькая настолько, что никто и никогда бы не подал ей и копейки на хлеб.
Понятно же, не голодает! Раз такая замечательно выступающая со всех сторон.
Да и одета чисто. Ещё не успела обтрепаться.
Стакан да, брала, но как-то так получалось, что он оставался полон до того самого момента, когда все остальные уже были на пути в свои сновидения. Там им было хорошо, наверное. Утром никто ничего не помнил, и мысль была у всех одна, слаженно четкая: «Где взять, чтобы налить?!»
С её приходом логово компании как-то незаметно преобразилось. Чище стало. И даже иногда начало пахнуть кашей или супчиком.
И тогда светлели лица тех, кто уже давно забыл, что такое домашняя пища. Да и пища вообще. Еда давно была только в виде закуси.
Она куда-то уходила днём, вечерами приходила с сумкой продуктов. И даже со свежим хлебом!
Ни в чем предосудительном её нельзя было заподозрить в силу перезрелости, достаточно серьезной, и каких-то наивно детских, глаз, окруженных взрослыми морщинками.
Жалобы? Нет. Никто и никогда их не слышал. Как впрочем, и вообще почти ничего, кроме приглашения поесть, или каких-то фраз, без которых не обойтись, или «спасибо» и пожалуйста, тоже.
И только ночами, когда все остальные громко спали после разного объема доз той самой жидкости, она позволяла себе поплакать.
Да что там поплакать! Пореветь в подушку, сооруженную из старого пальто, найденного возле мусорных баков.
Она бралась за любую, абсолютно любую грязную работу, лишь заработать на свой кусок хлеба. И с другими поделиться.
Но получалось не каждый день. Время тогда было такое. Люди с высшим образованием были счастливы, если удавалось найти работу дворником или грузчиком. Или…да какую угодно!
Лишь бы хоть что-то принести домой! Чтобы дети, с которыми ещё пару лет назад так весело катались в отпуск и на каруселях, не смотрели впавшими глазами на пустую сумку.
И да, тогда не было войны. Не было мора.
Просто были перемены.
И время толстых малиновых кошельков. Черных риэлторов, шквала подержанных машин от братьев наших зарубежных, золотых колец и цепочек весом в пуд. Ах, да, и пейджеров! До мобильников наша, так любящая перемены, страна, тогда ещё не дожила.
Ой, что-то я чуть с тропы рассказа не сбилась.
В тот день она ничего не смогла заработать. И три дня назад тоже. Есть хотелось до того, что в голове уже били не просто барабаны, а плясались все шаманские бубны под «Лунную сонату». Или наоборот. Луна под бубны.
Она шла мимо витрин, где после советской кильки в томатном соусе и гречки по талонам, вдруг появились копченые колбасы, и сырокопченые. И клешни омаров, и развалы шикарных конфет. Истекали слезой сыры, и манили яркими боками, неизвестные фрукты овощи.
Но войти в двери таких магазинов, в такой одежде,…да кто б её пустил! И сама она даже не делала попытки туда проникнуть.
Ценники на витринах сияли так ослепительно, что на них можно было смотреть только через черные очки, тоже очень модные в те времена, а делать заказ, можно было, исключительно тыкая толстым пальцем с печаткой, или несколькими алмазами, презрительно цедя сквозь зубы:
«А икра у вас свежая? Да? Чем доставили? Самолетом? Точно?! Ну, смотрите мне!»
Домработницы, как класс, тогда ещё были не очень популярны, и малиновые пиджаки не брезговали переступать своими ножками в ботинках из канадского оленя, пороги таких магазинов.
Презрительными взглядами награждали они скользящие мимо тени бывших интеллигентных, бывших домашних, бывших…просто бывших.
Тени стараясь не попадаться слишком уж на глаза владельцам нового мира, чтобы не загреметь по их указке в кутузку, откуда можно было и вообще пропасть, навеки, кого интересует судьба, теней?! Старались пройти незаметно теми улицами, где совсем недавно гуляли после работы, спешили домой к семьям, радовались полученным зарплатам.
Или идя домой, несли радостные новости о повышении оклада, или вполне заслуженном, таком долгожданном отпуске. Так ждали! И скоро, вот уже в понедельник, всей семьей…
О чём думала наша героиня сейчас? О том, что и она когда была счастлива?
Или о том, как ворчала на трудную работу?
Или…
Нет! Сейчас она могла думать только о двух вещах:
«Как бы найти еды?»
«А не поискать ли веревку с мылом, и темный, пустой чердак?!»
"Подворотня"
Поворот головы в сторону подворотни, скорее даже арки во двор, вызвал легкое головокружение. А у кого бы ни закружилась голова, после трех дней вынужденной диеты, состоящей из ржавой воды, из-под полусгнившего крана в заброшенном доме? Почти бессонных ночей, трудно спать под музыку носовых оркестров и амбре после возлияний?
Увиденное там заставило её остановиться.
В арке стоял мужчина, которого там явно быть не должно, просто не могло такого там стоять! Такие обычно выходят из Мерседесов, и не купленных из десятых рук, после двадцати хозяев, а взятых в салоне. И двери таким обычно открывает водитель.
То, что человек принадлежал именно к такому классу населения, говорило всё.
И толстая печатка на пальце. И с утра свежая рубашка от Армани, сейчас заляпанная чем-то жирным.
«Вкусно, наверное, было!»
Мелькнула мысль в голове у толстушки.
Да и сам он был очень ухоженный. Такие здесь стоять не могут по умолчанию!
Но он стоял. Прислонившись к давно не крашеной стене арки, в дешевой подворотне. Рядом с ним стояли три сумки. И позади, в дворике колодцем, уже видны были хищные глаза таких же существ, с которыми толстушка сейчас была вынуждена жить.
«Оберут мужика! Что делать?! – завихрениями понеслись мысли, - вызвать вытрезвитель? Так там ещё чище обретут, да ещё потом и штраф выпишут!»
То, что такого, скорее всего в вытрезвитель бы и не взяли, в тот момент ей и в голову не пришло. Не того полета птица, наверняка бы, нашлись визитки, по визитке бы вызвонили кого-нибудь, этот кто-нибудь прилетел бы со скоростью ракеты, и навтыкал бы стоящим по стойке смирно служителям порядка, по самые помидоры!
Но откуда ей было знать такое тонкости?
- Тебя как зовут? – осторожно подошла она к нему.
Мутный взгляд показал, что товарищ ещё не спит, но скоро будет.
- Вевгееенииий…Мммраковичччссс…
Прошипел, прошелестел подпиравший арку.
- Как, как?! – не поняла она.
Тот повторил руладу.
- ААА! Женя! - дошло до неё, - ты, где живешь?
Дальнейшее мычание вперемежку с иканием, и чем-то ещё, помогло понять, что живет друг на другом конце города. В метро вообще не вариант, даже если пройдет, первый же патруль завернет. Или если не завернет, быть беде. Сам с эскалатора свалится, и других за собой утянет.
- Деньги есть? – задала она сакральный вопрос недомыке.
Тот только рукой смог по карману хлопнуть.
- Стой здесь! Сейчас тачку тебе поймаю, отправлю, довезут до дома.
А куда б он делся без стенки? У него в текущем моменте было только два положения: Около или рядом. Горизонтально.
Водитель первой машины, узнав, что придется везти незнакомого, невменяемого, такого, что может всю машину угваздать, даже слушать не стал дальше. Даже о деньгах не заикнулся. Просто резко захлопнул дверь машины, и укатил.
Второй... третий…четвертому она наврала, что везти надо мужа. Не помогло. Узнав о том, что пассажира надо ещё постараться доставить до машины, презрительно сплюнул в окно, и, мигнув задними фарами, ушел в потом пробки.
Понять их всех было можно! Кому охота такого кадра куда-то везти, потом ещё и машину чистить.
Но она привыкла держать обещания. По мере возможностей. Если не вступали в силу непреодолимые обстоятельства. И продолжила попытки пристроить того, кто до сих пор умудрялся поддерживать арку в прямом положении.
Наконец седьмая…или девятая? Она уже сбилась со счета, какая машина, остановившись, выдала усталое лицо водителя. Он выслушал сбивчивые пояснения про запившего мужа, про…ладно, затаскивай, сказал водитель.
Она облегченно вздохнула, подбежала к тому, кто стоял в подворотне, увидела, что сумок уже стало меньше. Из трех осталось только две. Одна ненадолго обрела новых хозяев, чтобы растворится потом по частичкам на бездонном блошином рынке.
Как ей удалось подхватить и дотащить немалого роста и веса мужика до машины, да ещё с двумя сумками на другом плече…
Да, да! На одном обвисшая тушка, почти храпящая, почти передвигающая ногами, на другом две большущие сумки…Так что о потере третьей сумки она не жалела, даже немного обрадовалась.
Пока тащила до машины, уточнила адрес, не при водителе же разбираться! Сказала ведь, что мужа грузить будет!
Затолкала…ой, не спрашивайте как! Она и сама бы, наверное, не смогла ни вспомнить этого подвига, ни тем более повторить. Да ещё на такой голодный организм!
Затолкала невменяемого в салон машины,…, назвала адрес…и уже хотела отойти, как он, тот, кто только что не подавал признаков сознательной жизни, схватил её за руку, и втянул за собой!
Рыпаться,…а с чего бы? Ей в тот вечер было все настолько гладко в сторону, что она, в общем-то, несильно и сопротивлялась. Хоть в машине в кои-то веки прокатится!
Пока она ловила машины, пробки почти рассосались, да и не было тогда ещё таких многокилометровых.
Водитель, хорошо знающий город, довольно быстро доставил их по названному адресу. И вот тут возникла новая проблема:
- Вам куда? Со двора или с улицы? – спросил водитель.
Уточнить, у видящего десятую серию многосерийного сна, такую деталь не удалось бы ни под какой пыткой! Да если бы и получилось?! Как бы она выглядела в глазах незнакомца, начав уточнять у «мужа», куда надо подъезжать?!
Потому и брякнула первое, что пришло в голову:
- Со двора!
Прикинув быстренько в голове, что если они высадятся посередине длиннющего дома, то даже если подъезд будет крайним, в обе стороны одинаково, ткнула пальцем на скамейку у среднего подъезда.
Достала деньги из кармана, по которому ещё там, в арке – подворотне хлопал Вевгений, заплатила водителю, поймав его сочувственный взгляд, вытащила здоровенного, нежно посапывающего мужика на улицу, достала сумки, стараясь не уронить неожиданно обретенного «супруга» на землю. Взгромоздила его на одно плечо, сумки опять на второе. И дождавшись, пока машина уедет, начала трясти мужика:
- Какая квартира?! Номер назови!
Тот неожиданно пришел в себя, как выяснилось после, тренированный в этом деле был, изрядно, назвал номер, и вновь крепко смежил веки.
- Батюшки…. – пронеслось у неё в голове, после того, как она посмотрела нумерацию квартир, - седьмой этаж…А лифта почему-то нет…
Почему лифта не было, удалось узнать немного позже. А сейчас она, выражаясь про себя, вслух не позволяла себе так даже шептать, хотя слов давно от своих коллег по несчастью набралась, втянула Вевгения на седьмой этаж.
Наших женщин можно в книгу Гиннесса вносить без очереди! Такое суметь…да ещё и захотеть…хотя, чего от временного безделья не сделаешь…
Подойдя к дверям, ведущим на вожделенный седьмой этаж, услышала:
- Этттааа ччшшшерный ход…кхххлчшшии дома…..
Вспомнив, всё, что думала по дороге наверх, повторяя для придания себе сил, потащила вниз, под взглядами вездесущего ОБС занявшего вечные наблюдательные посты на лавочках, протащила вокруг дома, дотащила до правильного подъезда.
О, счастье! Здесь был лифт!
Доехать до нужного этажа, выгрузить стекающего во все стороны спасенного, вновь закинуть сумки на ноющее плечо, найти ключи в его карманах…
Господи! Она это сделала!
Дверь с тремя замками отрылась не без труда, всё-таки она не знала, какой замок открывать сначала, какой после, но открылась.
Она втянула хозяина жилища в прихожую, прикрыла неплотно двери. Скорой уходить, зачем заморачиваться? Усадила в мягкое, стоящее почти у дверей кресло, поставила сумки.
И уже хотела уходить.
Из дверей комнаты мягко, неслышно ступая, улыбаясь во весь широкий, очень широкий рот, простите, пасть, вышла огромная собака…
Одного прыжка женщине хватило, чтобы оказаться на диване, стоящем в той же комнате.
Почему на диване? Да кто ж поймет, куда тебя прыгает, когда такое улыбчивое во все белейшие, огромнейшие клыки смотрит на тебя, раздумывая, сейчас съесть…или чуть позже?
"Утро"
Наступило утро, а она так и сидела столбиком на диване. Боясь пошевелиться.
Ей уже до не могу, хотелось в туалет и попить. И всё одновременно. Но стоило ей попытаться подняться с дивана, как раздавался громкий клекот.
Да, это было похоже именно на клекот, какой-то огромной птицы! Видимо, рык был бы следующей стадией предупреждения.
После очередного раската со стороны кресла из прихожей раздался слабый намек на окрик:
- Вира, фу!
Через пару мгновений его дополнил слабый стон, и почти изумленное. Но полное сил не хватило:
- Ты кто?!
Мила (так зовут нашу героиню), вздрогнула сильнее, чем от собачьего рыка. Нет, она понимала, что в том состоянии, в каком она доставила до его места сна хозяина квартиры, человек мало что помнит, но всё же, надеялась, что хотя бы в общих деталях, она же, его до седьмого этажа перла! Хотя бы примерно, почему она здесь, он вспомнит.
- Я…- начала она.
- Ох,…потом, потом! Воды дай, пожжжжж
Окончание просьбы утонуло в спинке кресла.
Мила робко встала, оглядываясь на грозную Виру, сделала шаг, но та молчала, и даже глазом в её сторону не повела. Видимо, проснувшийся хозяин, это уже почти допуск до кухни.
Мила бегом, бегом принесла хозяину воду, сама, не спрашивая, какое тут вопросы задавать, нырнула в уборную.
Вот где счастье!
Выйдя оттуда, попросила разрешения и себе воды налить. Евгений только вяло махнул рукой.
- И мне…
Выпив второй стакан холодной воды, он чуточку очухался, и повторил вопрос:
- Ты кто? Как ты сюда попала?! – оглянулся вокруг, - а где третья сумка?! Куда ты её дела!
Его рука метнулась к карману, где лежали деньги, судорожно ощупывая его на наличие наличности.
Милу захлестнули страх и обида.
Она так пыхтела вчера! А этот ещё и наезжает! Не приведи Бог, сейчас ещё в милицию позвонит! Вот и спасай всяких стоящих там, где им стоять не положено!
- Ты вчера подворотню подпирал! Атлант, елки! Видать, все грехи мира на плечах держал, потому тебя так и шатало! Тебя ни один таксист везти не хотел! Еле, еле бомбиста уговорила! Я тебя на себе на седьмой этаж втащила, затем обратно вниз! Потому что, ты даже сказать, что это был черный ход не смог! А ты…
- Чего ты, хочешь?! – обозленный нападками, вызверился хозяин, Вира, услышав гневные нотки, поддержала его рыком. – Денег тебе дать?! Побирушкам не подаю!
- Да, …да как ты смеешь!!!
Слезы, гневные, бессильные начали закипать в глазах женщины. Она хотела рвануть к дверям, но Вира отчетливо дала понять, что никуда её не выпустит.
- Я смею! Воды подай!
Мила аж задохнулась от гнева:
- Ты…с какого перепуга ты мне команды выдаешь?! Я тебе не твоя собака! Вот ей и командуй!
- А что?! Сейчас скомандую. Потом в лесок вывезу, - хрипло заржал хозяин, - никто и искать не станет, кому, такие как ты нужны!
Он, пошатываясь встал, подошел к двери, распахнул её и приказным тоном рявкнул:
- Убирайся! Нечего тут своей нищетой смердеть!
Мила, хотя ей очень хотелось сказать, всё, что она о нём думает, вылетела за порог. Обернулась, чтобы всё-таки оставить за собой последнее слово, но дверь так быстро захлопнулась, что чуть не придавила ей пятки.
И она ушла.
Брела по улицам, в кармане не было ни копеечки. Просить у прохожих…до такого она ещё не дошла, да и не хотелось, даже перед самой собой подтвердить его слова:
«Побирушкам не подаю!»
Продолжение следует.