Все хорошее в этой жизни рано или поздно подходит к концу, он знал это. Знал, и все равно ничего не мог с собой поделать. Интересно, когда люди умирают, плачут ли по ним небеса, или же они равнодушно пожимают плечами, отдавая души умерших в распростертые объятия страшного Суда. Да и есть ли они вообще, эти души, никто не знал наверняка. В необъятной вселенной, где счастье людское соткано из переплетающихся нитей испорченных судеб, искрящихся на солнце, кто расскажет о тебе после того, как ты сдохнешь? – смаковал он эту мысль, крошил на кусочки. Эти осколки надолго въелись в самые укромные области мозга его. Интересно, а будет ли небо лить слезы после его кончины. Или он такой же, как и сотни других, тысячи других. Какая все-таки интересная вещь наш мозг. Интересная до отвращения. Сотни тысяч нейронов, передающих импульсы друг другу каждую десятую долю секунды. Способность к рассудочной деятельности, сформировавшаяся в процессе эволюции. И как мы этой способностью распоряжаемся. Вот стоишь ты на мосту в дождливую ночь, вокруг тебя – лишь непроглядная темнота, освещаемая лишь одиноким тусклым светом уличного фонаря. Думаешь о том, в какой момент тебя перестала радовать эта жизнь. О том, в какой момент ты, глупец, перестал мечтать. О том, когда же ты все-таки свернул не на ту тропу, ведущую к потерям, отчаянию. К смерти. Люди хотят жить, потому что они уверены, что завтра наступит новый день. И завтра они будут счастливы. Его же жизнь больше похожа скорее на подвал, темный, бездушный, сырой, закованный цепями и погребенный на 10 ярдов под землей. А когда цепи падают на пол, самые страшные кошмары детства выползают оттуда, чтобы сыграть с его разумом еще разок. В такие моменты зверь вырывается наружу в поисках еды. В поисках мяса.
Мама. Его мать. Такое прекрасное слово для миллионов людей. И такое страшное для него. Его мамаша души не чаяла в его отце, однако свихнулась уже после рождения своего первенца. Или это всегда сидело в ней, как сидит сейчас в нем?.. Эмили Блант убила своего мужа после его измены. Закопала весной в зеленом лесу. Он не знал ничего из этого, пока не прочел свое личное дело тайком в кабинете директора приюта. Выйдя из тюрьмы, она забрала ребенка. Он и правда думал, что она изменилась. Однако все его сомнения в этом рассеялись страшным весенним вечером, когда она его утопила. Когда он умер. С тех пор он не мог забыть эту страшную ночь ни на секунду. И эти страшные глаза, которые смотрели на него, пока он задыхался под водой. Страшные, пустые глаза. В них не было ничего, только первобытное, животное зло. Ненависть. Безумие. Его милая мамаша топила его и, пока он испытывал свои легкие на прочность, не переставая пела эту чертову песенку:
«Гуляет ветер средь могил,
И хлещет мелкий дождь.
Одну на свете я любил,
Но нет ее уж больше».
Она наслаждалась своим пением, под конец песни ее писклявый голос становился все громче, и она уже почти кричала:
«Когда мы снова встретимся, милая?
Когда мы встретимся снова?
Когда осенние листья, что падают с деревьев,
Зеленеют и снова появляются».
Это продолжалось несколько месяцев. А потом она ушла, и ее просто нашли мертвой на обочине. Хорошая песенка, послушайте на досуге. Она очень веселая, поверьте, уж он-то разбирается в веселье.
Нет надобности говорить о его дальнейшей жизни. Есть только здесь и сейчас. И сейчас он стоит и не понимает, почему с небесами у него отношения не заладились с самого начала. Он был хорошим мальчиком, никогда не перечил своей матери, терпел насилие. И вот как он своей жизнью распорядился. Как жизнь распорядилась им. Он болен, болен... В душе ужасающая дыра, а в теле – огонь, уже почти полностью уничтоживший его легкие.
Все хорошее в этой жизни рано или поздно подходит к концу, он знал это. Из хорошего в его жизни была лишь сама жизнь. Но он не жаловался. Возможно, лишь чуть-чуть. В необъятной вселенной, где счастье людское соткано из переплетающихся нитей испорченных судеб, искрящихся на солнце, кто расскажет о тебе после того, как ты сделаешь шаг в темноту? – это была его последняя мысль. А дождь продолжал лить...