Мы смеёмся над каменным веком, мы с улыбкой глядим на него,
А тогда ведь, чтоб быть человеком надо было вещей — ну совсем ничего!
Предок жил, на природу надеясь — с ветки ел и из озера пил.
Не имел ни сберкнижки, ни денег...
— «Но зато никогда ни за что не платил!», — проорал Макс в камеру, которую держал его напарник Леха.
Старая песня бодро играла фоном в огромном зале торгового центра, как нельзя лучше подходя к теме стрима: взамен стеклянного аквариума, ранее доверху набитого табуретками и мисками известного бренда, теперь стояла хитрая машина, помаргивающая огоньками на панелях.
— Что же такое разумное потребление? — задал вопрос Лехе Макс, хотя на самом деле задал его своим подписчикам, коих у него было полтора миллиона, но здесь присутствовала только небольшая часть, получившая за донаты промо-коды на эту акцию. — Большая часть покупок, которые делают люди, особенно если они прекрасного пола, вызвана эндорфинами, которые выделяются при взгляде на что-то красивое. При этом необходимости в покупке может не быть вовсе. Я прав, мужики?
Он сделал паузу, чтобы участники стрима поорали в знак поддержки.
— Что же мы имеем в итоге? Пустые кошельки, растраченные кредитки и залежи в шкафах, гордо именуемые «нечего носить», — он заразительно похохотал на камеру. — Но! Наука не стоит на месте, и теперь, благодаря нашим научным инновациям Ростеха и Сколкова (приврал от души) мы приблизились к обществу разумного потребления. Во спасение наших душ и экологии планеты! Я представляю вам Эмозис!
Он обернулся к стеклянному отсеку и взмахнул рукой. Сотрудники за стеклом засуетились, раскидали серпантин и опять отсадили назад толпу, которая напирала на ленточку.
— Что делает ваша прекрасная машина? — Макс наклонился к девушке, чей костюм напоминал форму стюардессы, кокетливая голубенькая пилоточка была сдвинута на ухо, и сама она была совершенной топ-моделью. — Угадывает желания?
— Не совсем, — стюардесса белозубо улыбнулась. — Эмозис, как видно из названия, анализирует эмоции. Отделяет чистую потребность от желаний, навязанных потребительской рекламой.
— Расскажите подробнее, как это работает. Вот я пришел, и, допустим, хочу кроссовки. Это потребность или навязанное рекламой действие?
Топ-модель красиво отвела в сторону руку и указала ему на экран.
— Эмозис уже оценивает степень вашего желания, — сказала она. — И она знает, что на самом деле вы не хотите кроссовки. У вас есть восемь пар, вы покупаете их для спортзала, но ходите туда только чтобы сделать селфи. Ваши деньги пропадают нерационально. Девятая пара будет занимать еще больше места в вашем шкафу и разлагаться на вредные вещества, пока вы не продадите ее на Авито или не отдадите кому-нибудь на дачу, когда модель выйдет из моды. Об этом говорят биотоки вашего мозга и уровень гормонов. Иными словами, приобретя кроссовки, вы не станете счастливее.
Какая-то девчонка с сиреневыми волосами яростно захлопала из очереди, юный кавалер дернул ее за руку, и она умолкла.
— То есть новые кроссовки для меня — это спонтанная покупка? — продолжал Макс, чувствуя неловкость за восемь пар, о шести из которых уже забыл (на антресолях, что ли?). — Та самая, о которой жалеешь и не понимаешь, зачем потратил на нее деньги?
— Именно так, — экран машины продолжал мигать, там сменялись изображения, которые было невозможно разглядеть невооруженным взглядом. — Ваше подсознание точно знает, что его порадует на самом деле, эти данные машина выделяет в практический результат.
Зрители засвистели и зааплодировали.
— Я смогу это купить прямо здесь? Не отходя от кассы?
Девушка изящно покачала головой.
— Потребительское общество стимулирует спонтанные покупки для поддержания производства и сбыта на все более возрастающем уровне, мы же стремимся уйти от бесцельной траты ресурсов, поэтому необходимое для счастья выдаем даром. В количестве, реально потребном индивиду.
— То есть без денег? — заволновался какой-то мужичок подшофе из-за ленточки.
Призрак коммунизма раздвинул толпу и почти зримо прошагал по стеклянному раю.
— Общество разумного потребления не наживается на чужом несчастье, друзья мои, — пафосно ответил ему за стюардессу Макс. — Вы получаете даром то, что вам нужно на самом деле.
— Чекушку, — гоготнул долговязый парень в майке. — И огурец!
— Почему нет? – отозвалась не потерявшая присутствия духа топ-модель. — Некоторым действительно не хватает именно этого. Мы не ограничиваем людей в материальных желаниях, только в количестве.
— Я готов! — Макс передернул плечами в желтом пиджаке и придвинулся вплотную к машине. — Что же мне нужно для счастья? Что вызовет у меня поток эндрофинов и чувство полного удовлетворения? Нажимаю кнопку…
Он демонстративно занес руку над большой красной кнопкой и медленно опустил на нее ладонь под улюлюканье толпы. Пластиковый пузырь замигал красным, люк в прилавке открылся и на поверхность поднялась коробка.
— Сектор приз! — захохотал Макс. — Два миллиона — и я не открываю коробку!
— Приз! — возмущенно заорали зрители.
— Хорошо, — он притворно поднял обе руки, сдаваясь. — Иди же сюда, моя прелесссть…
Картонная крышка коробки откинулась, Макс зажмурился, не глядя, запустил туда руку, нащупал содержимое и вскинул его вверх, одновременно поворачивая к нему голову. Толпа затихла — в кулаке известного стримера недвусмысленно болталась веревка.
Макс впервые в жизни растерялся.
— Что у нас тут? – на автопилоте продолжал он свой речитатив на камеру Лехи, который забыл ходить вокруг и застыл столбом. — Такая вот прекрасная крепкая веревочка, можно сказать, многофункциональная вещь в доме и… и…
Оптимизма в голосе не хватило, он увял и беспомощно посмотрел на напарника. Конец белого синтетического шнура тянулся к тяжелому мотку, оставшемуся в коробке.
Леха шумно сглотнул.
— А давно пора, — вдруг громко сказал парень в майке. — Задолбали, клоуны сетевые! Везде они со своими воплями и донатами. Стримы, хренимы…
— И голоса противные, — поддержала его какая-то тетка, державшая за руку маленькую девочку с шаром цвета фуксии, какие раздавали на входе. — Несут белиберду какую-то, не поймешь о чем, а зарплаты больше, чем у рабочего люда.
— Мы работаем, а они майнят!
— Что ты полезного в жизни сделал? — громко спросил его мужик с чекушкой. — Какая у тебя профессия?
Профессии у Макса не было, как и образования, ну, кроме школьного, но об этом никто не знал, только мама. Она никогда ничего не понимала в современной жизни. А эти-то что?
— Приперся без очереди, а мы тут с открытия стоим! — визгливо обрушился на него мужчина с портфелем. — Ты вообще кто такой, чтобы вперед народа лезть? Певец или артист?
— Ученый мож? — ехидно поддержал его старикашка в кепке.
— Художник, — предложил версию бугай в борцовке под курткой и первый же заржал. — От слова худо.
— Вот ему веревку и выдали вместо криптовалюты!
— Не томи, — проныл выпивший мужик. — Впотреби!
— Вы чего? — пролепетал Макс.
— А ничего, — парировал бугай. — Счастья своего не понимаешь, так компьютер вон слушай. Он плохого не посоветует.
Мужики засвистели, ленточка сорвалась с держателей, и толпа придвинулась. Розовый шар девочки взлетел под потолок и остался торчать рядом с крюком, на котором раньше висел рекламный щит пропавшей фирмы, придавая бредовой идее праздничное оформление. От щитов избавились, а от крюков никто не подумал.
— Сам же сказал — машина не может ошибаться, — продолжал наседать на Макса бугай. — Биотоки читает, ну и знает, кто ты есть на самом деле.
— Тебе же лучше! — хихикнул парень в майке.
— Небось самому такая жизнь надоела…
— Только пороху не хватало…
Макс попятился, споткнулся о туфлю девушки и затравленно посмотрел на нее. Та держала в руке какой-то предмет, похожий на книгу, этот предмет веревка обвивала в три ряда. «Плетение из веревки и джута», тупо прочел Макс. «Укрась свой дом».
— У меня бабушка умела, — торжественно сказала тетка, дергая девочку за руку. — Для цветов кашпо плела.
— Я коврик у двери сам сплел, — заявил старик. — Тоже по инструкции. Нужная штука, чтобы ноги вытирать. Еще в девяностые, когда в магазинах ничего не было. На хлеб заработал. Давай, паря, не тушуйся!
— Спервоначалу всегда трудно! — вставил выпивший.
— А то что у тебя за профессия для мужика, смех! — горячо поддержал инициативу старика бугай в майке. — Верно говорю?
Поклонники стримера-миллионника зааплодировали в знак согласия, пока Макс вытирал пот со лба дрожащими руками и раскрывал первую страницу со схемами. В школе браслеты из паракорда плел, ничего трудного, а остальное...
Показалось.
Бывает.