Если бы мы знали к чему и куда нас приведут наши искренние и наивные детские мечты, наверняка бы несказанно удивились. Какие–то из наших сокровенных желаний ищут возможность воплотиться долгими годами, и ходят за нами по пятам, ожидая подходящего случая доставить нам истинное удовольствие по полученному от нас же заказу. Иногда, они воплощаются такими замысловатыми путями, что только диву даешься. И вполне возможно, что некоторые наши мечты смиренно ожидают, когда же мы сами будем к ним готовы, и случаются только после нашей внутренней глубинной подготовки к ним. Именно так и случилось у меня.
Французская мечта
Замечтала я себе странную французскую мечту, будучи восторженным и любознательным отроком в далёкие и счастливые годы ранней юности. И самое поразительное, что исполнилась она в далеком будущем аж дважды, и в совершенно разных вариантах – в испанском и французском. А уж представить себе тогда, что счастье ждет меня совсем в другой стране, да ещё в новом тысячелетии, которое мне, подрастающей барышне, казалось так далеко, как полет на Марс, по тем временам было более, чем фантастичным. А случилась моя странная мечта так, и связана она была с книгой.
В семидесятые годы двадцатого столетия, я тринадцатилетняя барышня, как и все в нашей семье, много читала. В те годы, в Советском Союзе было сложно купить художественную литературу, особенно зарубежную, в магазинах ее просто не было. Нашей семье повезло. Мама, помимо своей основной работы в медицине, была еще и председателем книжного клуба, где его членам, раз в месяц полагались к покупке интересные книги. Поэтому недостатка во взрослой и детской литературе для чтения в нашей семье не было.
И ещё большой плюс – библиотеки в те времена были очень даже в моде, и я была записана в двух библиотеках сразу. Ещё, по идее родителей, всё наше семейство было подписано на тематические журналы по интересам, которые раз или два в месяц мы получали на дом. У родителей любимыми журналами были Вокруг света, Наука и техника, Роман газета, Моделист–конструктор, последний – персонально для папы. Мною были особо любимы издания для мамы, включая яркие журналы мод с красивыми девушками, фото некоторых я вырезала для своего девичьего дневника.
А у нас с братом вначале были Мурзилка, Весёлые картинки, потом Юный техник, Юный натуралист и Пионер. В последнем мне особенно нравился раздел о Калинке, маленькой волшебнице, которая помогала девочкам познавать бытовые хитрости хозяйства и порядка, и плюс ухода за собой. Активное чтение будило в нас жажду глобального познания мира, открытость, любознательность и её ближайшую спутницу – мечтательность, особенно у меня.
Юность моя была впечатлительна, восторженна и богата на разносторонние мечтания. На четырнадцатом году жизни мне уже стало интересным разобраться в запутанном мире взрослых отношений между мужской и женской частью населения. Я считала себя почти совсем взрослой. Мне уже объяснился в любви один мальчик, старше меня и даже поцеловал в губы, но особой привлекательности я в этом не нашла. Лишь зашевелилась просыпавшаяся женская гордость, что я была первой с романтическим опытом среди моих подруг, на которых ребята пока не очень–то обращали своё внимание.
Наивная романтика
Первые прочитанные любовные романы российских и зарубежных классиков пробудили во мне неясные романтические грёзы и изумление – почему же такая разница между героинями в литературе здесь и там. Сравнивая знакомые и любимые образы «тургеневских» барышень, таких рафинированных и воздушных, с описанием европейских красавиц той же эпохи, более ярких, свободных и решительных, а порою дерзких, я поняла, что о вторых мне хотелось бы разузнать побольше.
Мне мечталось хотя бы одним глазком увидеть эту волшебно прекрасную европейскую жизнь. А Франция и Париж, начиная с романов Бальзака, Стендаля и Жорж Санд своим романтизмом открывали моему впечатлительному сердцу совсем новые чувственные вселенные, которые манили и пленяли доверчивый девичий ум. Повсюду упоминался Париж, как место исключительной культуры, моды, шарма, изысканных раскованных парижанок, галантных мужчин, деликатесной гастрономии, кабаре и далее список можно продолжать бесконечно.
И конечно, моей великой мечтой стало желание попасть во Францию и ощутить этот особый, парижский дух, так будоражащий моё воображение. В романах Толстого, где было много вставок с диалогами на французском языке, я с удовольствием читала и перечитывала их вслух, вслушиваясь в музыкальность французского языка, хотя и не знала как правильно произносятся эти слова. Со временем, моя аморфная французская мечта оформилась и стала более конкретной.
Почему у нас не продают жареные каштаны?
Мечта моя была немного странной – непременно отведать французских жареных каштанов, и вот как она появилась. Помнится (частично), в одной из прочитанных мною в отрочестве французских книг, конца девятнадцатого века, молодая пара влюблённых в один из вечеров встретилась в осеннем Париже. Они гуляли по парку, строили планы на будущее и бродили по городским улочкам. Вечером стало прохладно и туманно, и на одном из уличных перекрёстков, влюблённые купили жареных каштанов. Они сели за столик в ближайшем кафе, рассматривали публику, болтали, целовались, ели каштаны и запивали их белым вином.
Волшебно, – подумала я, – жареные каштаны и вино, это так по французски! Хотя в те годы, я ещё совсем не представляла себе вкуса ни одного и ни другого.
– И почему же у нас на улицах не продают жареные каштаны, а только жареные пирожки? Ведь есть же у нас каштановые деревья?– подумалось мне. Хотя от горячего пирожка с яблочным повидлом я бы тоже не отказалась, но это было уж чересчур обыденно. То ли дело жареные каштаны, да ещё в Париже, да еще на улице, да еще рядом с любимым! Я не представляла себе, как жарят каштаны и какой у них вкус, но зато какая романтика для нежного девичьего сердца.
А вот дальнейший конец книжной истории был менее радужным, и поэтому он прочно закрепился в моей памяти. Потом влюблённые решили зайти в старую, одиноко стоящую на окраине церковь, где посидели немного, вскоре барышня засобиралась вернуться домой и ушла. Возлюбленному её хотелось задержаться на какое–то время в церковной тишине. А утром следующего дня девушка узнала из газет, что вечером в той самой церкви, где они были вчера с любимым обрушился потолок, и под его обломками погибло несколько человек, включая её жениха. Читать последние фразы мне было невыносимо.
Во мне всё бушевало, протестовало и отвергало печальный конец. Я рыдала над горьким и несправедливым финалом истории, в деталях представляя себе, как ужасно было героине узнать о трагедии и продолжать жить дальше. Прошло несколько дней и грусть от этой любовной истории быстренько развеялась, ведь юность моя жаждала радости и мажорных впечатлений. Но, из рассказа мне отчетливо запомнился момент с жареными каштанами, прямо таки врезался в память ярким романтичным эпизодом. Именно этот момент казался мне особенным французским шиком и одновременно оформился вожделенной девичьей мечтой в пастельно–розовых тонах. Теперь моё желание стало более конкретным – хочу в Париж и жареных каштанов рядом с любимым.
А пока я рассуждала – Удивительно, почему это мы в России не едим каштанов, хотя почти во всех городах есть каштановые деревья. Помнилось, что взрослые называли их конскими и говорили, что их не едят. Тогда почему они конские и едят ли их кони? Возможно взрослые не знают, что все–таки плоды съедобные если их пожарить. И моей тогдашней детской наивности подумалось, – Надо бы снова наведаться в городской парк этой осенью и попробовать хотя бы сырой каштановый кусочек. Интересно всё–таки узнать какой же он на вкус, ведь не зря же их едят французы.
С раннего детства центральный городской парк был знаком мне во всех деталях. Трижды в неделю, я заканчивала занятия в художественной школе, которая выходила окнами всё в тот же парк. С другой стороны парк упирался в медицинский центр, где работала мама, и после художки по пути домой, я заходила к маме на работу. Мы вместе с ней неторопливо кружили по уютным аллеям с высокими раскидистыми каштанами и кленами, и часто обсуждали мои школьные дела или новые книги.
Я знала наизусть все сказочные парковые статуи, восторгалась фонтаном с мельничным колесом, каталась на больших и малых каруселях с братом, а позже с влюблёнными в меня мальчиками. А еще мне нравилось обязательно пройтись рядом с большой летней эстрадой для концертов. Эстрада эта была особенно памятной, потому что я видела и слушала как поёт с неё моя мама, однажды майским вечером. Она солировала в большом хоре от своей работы, а тёплый воздух вокруг был пропитан сладким жасмином и счастьем, а я любовалась и гордилась ею вместе с отцом и братом.
Наступил сентябрь, и как только осенняя листва налилась золотом, мы с подружками отправилась в наш любимый парк. Я сразу радостно отметила про себя обильный урожай каштановых ёжиков под деревьями. У многих из них внешняя оболочка уже лопнула и было видно блестящую коричневую поверхность плода. Некоторые каштанчики сами выскочили из своей коробочки и коричневыми блестящими округлыми камешками лежали на земле вокруг деревьев. Как же мне не терпелось узнать их вкус.
Я специально отстала от подруг и решила украдкой попробовать каштаны, подумав, – Ничего что сырые, наверное всё равно вкусные. Представьте себе, какое неожиданное разочарование я получила, когда приловчилась и надкусила самый большой каштан. Внутренность его плодика была горькой твёрдой и от неё связало весь рот. – И как же это можно было есть, да ещё французам?– пронеслось в моей русой удивленной голове.– Что–то здесь определённо не так, – подумалось мне.
Мой первый гастрономический опыт «а ля францес» не удался, и оставил после себя большой неразрешённый знак вопроса. Но, несколько каштанов я как и в предыдущие прогулки засунула себе в карман. Мне всегда нравилось перебирать парочку каштанов в кармане и ощущать ладонью их гладкую, атласную на ощупь поверхность. Вечером я решила разузнать у родителей, почему это французы едят такие горькие каштаны, и исчезнет ли горечь если их пожарить, – и весело побежала догонять своих подруг.
Поиски
Однако, вечером полного ответа на свой вопрос я не получила. Мама усмехнулась и сказала, что французы и лягушачьи лапки едят, я поморщилась, а она с отцом засмеялись. Потом она добавила, что вероятно есть другие съедобные каштаны, о которых она не знает и, которые в средней полосе России не растут. А если мне интересно, то надо поискать ответ в библиотеке. Вначале я решила проштудировать годовые подборки наших детских журналов «Юный натуралист» и родительского «Вокруг света», но интересующих меня сведений о каштанах там не было. Тогда мама посоветовала мне разузнать подробности о них в городской библиотеке.
В эпоху моей юности, Гугла, компьютеров и интернета ещё не существовало, и за разъяснениями мне действительно пришлось отправиться в библиотеку. Я обожала запах библиотек и необозримое количество книг, глядящих на меня в строгом порядке с многочисленных полок. А многозначительный шелест книжных страниц в читальном зале вводил меня в расслабляющее медитативное состояние, хотя о медитациях я тогда тоже не имела никакого понятия. В обожаемом книжном царстве витала особая смесь мудрости, человеческих трагедий и побед, вычурных фантазий и много всего прочего, любопытного и не познанного. С одной стороны всё это мне хотелось разузнать и понять как можно скорее, а с другой, даже в этом невинном возрасте было понятно, что сделать это невозможно за одну человеческую жизнь.
Ещё мне нравились библиотекари. Эти спокойные умудрённые дамы казалось знали о книгах всё, и были со мной всегда участливы и внимательны. Я даже подумывала после окончания школы пойти учиться на библиотекаря. Такая работа в особом красивом месте знаний, среди необъятного книжного богатства очень притягивала меня. – Бесспорно, библиотекари столько всего знают, и даже наверное могут читать любые книги прямо на работе, – думалось мне. Последнее преимущество было для меня особо привлекательным. Но, мама видела моё будущее совсем на другом поприще.
У меня было много увлечений. Поскольку я занималась в художественной школе, мама советовала мне пойти учиться на модельера или в художественное училище. А сама я пока пребывала в полном неведении – куда пойду и чем займусь после окончания школы. В художественное училище я не поступила по причине здоровья. А много позже, уже выйдя замуж, жизнь сама привела меня к давнему детскому увлечению. Я таки закончила колледж культуры по библиотечному делу, и даже поработала в научной библиотеке большого исследовательского института, правда недолго. Меня быстро повысили в должности и перевели на административное поприще, но страстью моей на всю жизнь остался интерес к информации и книгам.
О каштанах
Так вот, про каштаны я наконец–то разузнала в библиотеке столько всего интересного, что листая страницу за страницей, я поражалась этому дереву всё больше. Подумалось – Очень хорошо, что попробовать каштаны раньше мне не приходило в голову, это оказалось очень разумным. Наши конские каштаны действительно не съедобные и даже ядовитые. Почему их называют конские, это действительно странно. Лошади их не едят и тоже могут ими отравиться. Зато из этих каштанов делают лекарства, крепкий переплётный клей для книг и специальные деревянные ящички для сигар, и даже пианино. А в Германии из их древесины делают смешные деревянные туфли сабо, которые я видела по телевизору. Знала бы я тогда, что придет время и я воочию увижу в Голландии, как делают эти самые сабо местные умельцы, в ту пору точно не поверила бы.
Я с интересом читала о каштанах всё, что предлагала мне приятная улыбчивая женщина библиотекарь. И, наконец, я разузнала, что есть есть другой, особый благородный сорт съедобных каштанов, которые растут в Европе. В особом почёте они были именно во Франции, Италии и Испании. Там росли целые каштановые плантации и из их плодов делали множество солёных и сладких деликатесов. В этих странах даже придумали осенние праздники в честь каштанового сбора. Оказалось, до появления картофеля, плоды каштана были у европейцев самой привычной едой. Тогда подтверждалось, что жареные французские каштаны, о которых я читала и грезила, определённо должны быть вкусными. И, мечта моя о них снова окрепла и огонь её разгорелся с новой силой.
Но, более всего меня впечатлила любопытная легенда о дереве под названием «Каштан сотни лошадей». История эта заворожила меня своей необычностью. Звучало и правда очень странно и опять же лошади здесь вклинились. Оказалось в мире, по настоящий момент, существует самое огромное каштановое дерево. Точный возраст его учёные пока не определили и считают, что ему от двух до четырёх тысяч лет. Эти цифры казались мне совершенно не реальными. Могла ли я тогда вообразить, что спустя десятилетия окажусь на испанской земле, и буду уважительно поглаживать похожего великана старожила – только им будет оливковое дерево, которому тоже будет более двух с половиной тысяч лет.
Растёт этот могучий каштан имени «ста лошадей» в Сицилии. Ну и выбрал же он себе странное место для проживания, всего лишь в восьми километрах от самого высокого и активного вулкана Этна. А может быть это сам вулкан выбрал такого необычного соседа и уважительно оберегает его тысячелетиями? –Вот, собрались же два гиганта вместе, достойная парочка! – поразилась я. Путешествующие по Сицилии ещё в восемнадцатом веке рассказывали, что ствол его в обхвате был почти пятьдесят восемь метров. Много позже это огромное дерево, возможно от почётного возраста, разделилось на несколько стволов, но все они всё равно растут от одного начального древнейшего корня.
Средневековая легенда о «каштане ста лошадей» гласит, что в четырнадцатом веке, королева Неаполя Иоанна Анжуйская (или Арагонская) ехала к Етне. Сопровождала и охраняла её сотня рыцарей на конях. Во время поездки их застала сильная гроза с обильным ливнем и, все до одного, всадники укрылись от бушующей непогоды под кроной развесистого гигантского каштана. С тех пор он и получил имя – «Каштан ста лошадей». В одночасье история эта стала известной, и итальянские трубодуры вдохновенно сочиняли стихи и песни о поездке королевы и удивительном чудо – каштане. Согласитесь, вдохновляющий сюжет даже сейчас, а уж тогда, будучи подростком, я была просто поражена этой историей!
Все раздобытые мною каштановые интересности ещё больше разжигали моё неуёмное желание познакомиться с благородными деревьями наяву и, обязательно полакомиться их плодами. Однако, я взрослела, появлялись множественные новые желания, а девичьи кисейные мечтания пока вознеслись на дальнюю уютную полочку памяти, согревая своим юношеским восторгом и чистотой. Но, ничего не забылось, а только медленно дозревало и ждало своего часа. Настанет час, и мечта юной девочки станет реальностью аж дважды, да ещё и произойдет всё это в разных европейских странах.
Правда, предистория этого воплощения пока слегка запуталась, и вела меня по своим жизненным лабиринтам дорогой долгой, временами непредсказуемой, но захватывающе интересной. А пока, Жизнь возложила на меня свои новые взрослые задачи: выйти замуж, сменить место жительства, поменять среднюю полосу России на холодный остров Сахалин, растить двоих сыновей и работать в обществе учёных. Через тринадцать лет активный жизненный круг замкнулся, и я вернулась в центральную полосу России на прежнее место, так любимое мною в юности, но уже с новым багажом жизненных потерь и находок, восторгов и разочарований.
Испанский вариант
В итоге мой сорокалетний жизненный калейдоскоп аккуратно и скрупулёзно складывал в копилку личной мудрости узоры пережитого, и однажды, оценив его премудрые витиеватости, в одночасье мною было принято решение – кардинально изменить свою жизнь. Последствия моего спонтанного решения проявились незамедлительно. Уже через месяц, в начале февраля двухтысячного года, я нежданно–негаданно очутилась в Европе и не понятно почему – именно в Испании, хотя мне так хотелось во Францию.
Сразу по прилёту Мадрид стал моим любимым местом на земле на несколько лет. Об Испании я не знала почти ничего, тем не менее испанская столица вначале выставила мне свои жёсткие испытания на пробу, а потом радушно приняла и научила многому неведомому раньше. Здесь изменились мои взгляды на многие обыденные вещи, прежние стереотипы превратились в пыль, появились новые друзья и новые возможности. А главное, со временем открылся глубокий пласт испанской истории, культуры и искусства, и со всем этим я осознанно знакомилась взахлёб и с восторгом.
Я любила бродить по мадридским паркам и улочкам, очаровывалась серебристо – зелёными оливковыми деревьями на улицах, наслаждалась королевскими дворцами и фонтанами, удивлялась откровенности и дружелюбности испанцев, пробовала новые для меня сорта кофе и испанских сладостей. Я специально для себя училась секретам испанской кулинарии у шефа известного мадридского ресторана, познавала не веданную для меня средиземноморскую диету и наслаждалась её новыми вкусами. После российской провинциальной зажатости, этот город перевернул мои взгляды на жизнь и общение.
Я выросла там всем своим естеством, и внутренне раскрылась навстречу новой яркой и бурлящей свободной жизни. Не всегда было легко, особенно первое время адаптации, но тот, кто выстоял, не сломался, нашел способ принять непредвиденные, порою довольно жёсткие изменения, кто смело раскрылся навстречу не познанному новому, тот и смог насладиться ответными дарами жизни за своё упорство и смелость. Это была та школа жизни, что не забудется и в которой ты по настоящему взрослеешь как личность. Я безмерно благодарна ей, что стала сильнее, мудрее, терпимее, что появилась именно та новая я, которая теперь мне нравиться намного больше.
По выходным я ввела ритуал, в любое время года неистово исследовать мадридские площади и улицы. Я любила разглядывать витиеватую архитектуру зданий, которой в областных центрах советского периода практически не было, и нарядные витрины магазинов, мечтала побывать в известных театрах и музеях. Однажды, осенним облачным днём мы с другом гуляли по мадридским улочкам, плавно перетекающим в бесконечный колоритный лабиринт. По ходу мы тренировались в испанском с прохожими, и рассматривали публику, мелькающую перед нами пёстрым фейерверком. К вечеру опустился влажный туман, стало холодно и зябко, но возвращаться домой ещё не хотелось.
В густом молочно–туманном воздухе была особая прелесть, а с наступавшими сумерками появился ещё и явный налёт мистичности. Он вдруг разбередил далёкие уголки памяти, настойчиво увлекая в её потаённые глубины. Неожиданно и отчётливо, сами собой воскресли забытые девичьи воспоминания о французской романе и горячих каштанах в Париже, из прочитанной когда–то давно книги. Казалось, что мостик из юности явно перекинулся в мой настоящей день, и стало как–то до дрожи волнительно и любопытно, какого же сюрприза мне ожидать от жизни?
Я стала мёрзнуть и мы решили вернуться домой, сокращая обратный путь. Завернув за угол ближайшего дома, мы вдруг оказались на небольшой незнакомой площади, надежно укрытой квадратом старинных мадридских домов. Уютное местечко с кипарисами и несколькими лавочками в центре почти полностью была затянуто туманной пеленой. Только в середине её туман немного расступился, обнажая нескольких собравшихся вместе людей. Они столпились вокруг мелькающего в центре огня и стало любопытно, что же там происходит.
;Подойдя поближе наши ноздри призывно защекотало от вкусного дымка чего–то печёного на открытом огне. Мы увидели, как какие-то мелкие тёмные плоды жарят прямо на улице. Подошли поближе. Боже мой, да ведь это были самые настоящие жареные каштаны, о которых я когда-то столько мечтала. Перед нами было несколько покупателей и мы тоже встали в очередь. Я во все глаза рассматривала происходящее магическое действо. Это был завораживающий спектакль с одним актером в центре и десятком зрителей вместе с нами.
Мужчина продавец был классическим испанским цыганом средних лет. Узкое тёмное лицо его украшали широкие чёрные усы, живые карие глаза, словно маслины, пронзительно разглядывали всех вокруг. Испанец был весел, бравурно балагурил с ожидающими покупателями и непрерывно помешивал дымящиеся каштаны в большой широкой сковороде. Всё дно этой сковороды было в круглых отверстиях и это удивило меня еще больше. Плоды, словно живые, призывно потрескивали и подпрыгивали на своей раскалённой жаровне. Ото всей этой живописной процедуры веяло первобытным огненным жаром, и я стала благодарно согреваться, ожидая поскорее почувствовать во рту вкус вожделенной каштановой экзотики.
Во все глаза и в мельчайших подробностях я наблюдала происходящее. Рядом с уже прожаренными каштанами, куда постоянно добавлялись свеже приготовленные порции, лежали небольшие газетные кулёчки. Тут же красовался ценник на картоне, криво и крупно написанный от руки – полтора евро за пятнадцать штук. Мы были последними в очереди и когда каштаны жарили нам, я осмелилась заговорить с продавцом на моём не совершенном тогда испанском, и спросила зачем на сковороде столько дырочек.
Испанец громко рассмеялся, пристально с улыбкой посмотрел на меня, причмокнул и объяснил, что такое дырявое днище необходимо, чтобы каштаны равномерно получали жар и быстрее готовились. Он показал мне сырые каштаны из сетки, надрезанные в их верхней узкой части крестиком. И добавил, что этот надрез делают заранее специально, чтобы плод было легче очистить. При жарке жёсткая кожура лопается, раскрывается ещё больше, обнажает мякоть и так каштан пахнет сильнее.
Надо же, – подумала я, – Это ведь целая наука, столько тонкостей казалось бы с простым каштаном, хоть и съедобным. Мы заплатили за нашу вожделенную покупку и наконец получили свой первый желанный кулёчек. Торговец полюбопытствовал откуда мы, и узнав что из России, снова смачно цокнул языком, добавив – Это очень далеко, у вас слишком холодно, зато девушки красивые, как ты, курносая, – улыбнулся он в ответ. Я сильно смутилась, а испанец за интерес к его работе, прибавил нам ещё пять каштанов в качестве презента.
Поблагодарив его, мы уселись на ближайшую лавочку и принялись очищать обжигающие каштаны от кожуры. От янтарного и мягкого плодика внутри исходил тонкий аппетитный аромат копчёности и очень не терпелось узнать какой же у них вкус? Я осторожно положила тёплый каштановый комочек в рот, и бархатисто–маслянистая сладковатая мякоть каштанов показалась мне совершенно божественной. Этот вкус был для меня оригинален и нов, хотя чуть–чуть и напоминал вкус печёной картошки, но только более тонкий, нежный и сахаристый. Его я запомнила сразу и навсегда.
Снова вспомнив французский сюжет, я бесспорно уверилась, что французы большие знатоки гастрономических тонкостей. Именно прохладный вкус лёгкого белого вина отлично дополнил бы своим контрастом тёплую мякоть каштанов, оттеняя их нежный вкус. В тот вечер я почувствовала себя совершенно волшебно, словно перенеслась в такой же туманный парижский вечер «Бель Эпок», как в книге из моей далёкой наивной юности.
Сейчас, совпадение вечера, тумана и жареных каштанов казалось мне невероятным и волшебным, бесценным подарком судьбы. Ну, и пусть не во Франции, а в Испании, но я всё таки попробовала свои первые желанные каштаны. Ведь теперь, из Испании до Парижа мне куда ближе, чем из России. И почему–то появилось предчувствие совершенной и полной уверенности, что в другой раз я обязательно буду пробовать каштаны во Франции. И я снова угадала!
Прошло ещё несколько лет. Я оставила жаркий Мадрид и переехала в другой испанский город, поближе к тёплому средиземному морю, к апельсиновым садам и пальмам. Но и там, я иногда покупала осенью сеточку сырых каштанов в магазине и сама готовила их дома. И всё таки, я предпочитала лакомиться жареными каштанами на улицах, это было намного романтичнее, и там они казались мне значительно вкуснее. Но те, первые, мадридские каштаны были совершенно неповторимы по вкусу, и наверняка потому, что были первыми.
Французская история
Хотя история моя с жареными каштанами благополучно завершилась и «было мне счастье», но жизнь решила снова удивить меня по этому же поводу. И, совсем неожиданно у моей истории с каштанами появилось настоящее, французское, яркое и счастливое продолжение, и снова с определённым налётом мистики. После Мадрида я прекрасно жила на апельсиновом средиземноморье Испании, правда пережив печальную трагедию. И со временем, приходя в равновесие с собой и жизнью, заботливый Господин Случай, пытаясь оторвать меня от грустных воспоминаний, вынес меня на любимое информационное поприще.
И я с удовольствием, с разгоревшимся любопытством, неожиданно для себя самой, освоила новую для меня профессию туристического гида на испанских курсах. Уже вскоре, я с удовольствием общалась с приезжающими к нам русско говорящими туристами со всех уголков света, практикуя родной и любимый язык, поскольку общалась я в жизни большей частью на испанском. Со страстной влюблённостью, которую клиенты отчетливо и с удовольствием подмечали, я показывала и расхваливала им удивительные детали истории и красоту моего города, который полюбила сразу же, с первого взгляда и, который стал моей второй и щедрой родиной.
Здесь у меня появился преданный и восторженный испанский друг. Наши отношения длились несколько лет и он активно помогал мне, знакомил с испанскими и местными тонкостями гастрономии и фольклора, и с ним я путешествовала по разным уголкам большой колоритной и такой разной Испании. С ним я влюбилась в Прагу, и он же исполнил мою давнюю детскую настойчивую мечту. Однажды, он подарил мне майский Париж.
И вот он, мой Париж!
И я страстно прониклась его роскошью и культурой, вдоволь побродила по парижским улочкам и паркам, посетила желанные музеи, погуляла по Елисейским полям, попробовала настоящие сливочные круассаны и изысканные миндальные маккаронс в фирменном кафе Laduree, напротив церкви Мадален, и сделала ещё много чего интересного. Одним из самых желанных, было и свершилось прогуляться по Мон Мартру и местечкам французских импрессионистов, затеряться в залах музея Орсе и неспешно разглядывать полотна любимого Ренуара. И ещё, я с упоением прошлась по роскошному Александровскому мосту, увиденному в кинофильме «Полночь в Париже».
Мы даже покаталась на большой яркой каруселе у подножия Сакре Кёр. Я уселась на белую лошадку и болтала ногами от удовольствия, словно шаловливая девочка, а милая француженка, вдохновленная моим полыхающим счастьем, сама вызвалась снять видео с нами. На нём я смеялась и рассказывала, как мне было хорошо, а счастье словно выплескивалось из кадров, осеняя сам Париж моим неуёмным восторгом, и снова попадало в поющее от удовольствия сердце.
Прямо на улочках Монмартра я увидела как пекут большие блины и даже съела один вкуснющий французский блинчик с лимонным кремом, и дальше список моих восторгов можно продолжать и продолжать. В довольно скором будущем я познакомлюсь с настоящим французом и он частенько будет готовить мне блинчики дома, да ещё гречневые. С ним я с удивлением узнаю, что французы тоже большие любители блинов. И второй раз попав во Францию, я с ещё большим удивлением познакомилась с многими кафе, где подавались блины на первое, на второе и на десерт, с десятками дополнений на выбор и почти обязательной добавкой – яблочным сидром. Но, это будет потом.
А пока, у открывшегося мне впервые Парижа были свои плюсы и минусы, но в любом случае Париж есть Париж, и это необычайно притягательное место на земле. А вот каштанов мне попробовать там не удалось. Я была там в мае, а каштаны поспевают только осенью. Однако, всему своё время и мои французские каштаны терпеливо поджидали меня, подрастая в своих тенистых альпийских лесах, но тогда я об этом еще ничего не знала, всему своё время.
Вскоре случилось так, что моей личной жизни потребовалась серьёзная перезагрузка. Я поставила её на паузу и самозабвенно, с удовольствием отдавалась любимой работе с туристами, личным путешествиям и познанию своих внутренних духовных глубин. И вдруг, в это же самое время пришло творческое озарение, я начала писать рассказы. И в свободное время писательству я отдавалась полностью и отрешённо, наслаждаясь самим процессом облачения прожитых историй, мыслей и чувств в словесные формы.
Знакомый француз
Неожиданно для самой себя, в начале ноября я познакомилась с французом Аленом, тем самым, который будет угощать меня своими блинами и пирожными. Он добавит к моей счастливой радостности свою, и она увеличится многократно, щедро наполнив любовью и светом наши взрослые жизни. Ален как и я больше двадцати лет жил в Испании. Главным начальным преимуществом этого знакомства была возможность нам обоим говорить на одном понятном языке - испанском. Я не знала французского, а Ален русского, и пусть его испанский был несколько слабее моего, но на первых порах нам вполне хватало и этого.
Общаясь со мной он основательно подтянул свой уровень испанского языка и был признателен за этот дополнительный плюс в наших тесных отношениях. Мы оба были благодарны гостеприимной Испании за приём, и были влюблены в один и тот же город с теплым морем, апельсиновыми садами, рисовыми полями и финиковыми пальмами повсюду, а ещё в её жителей – радушных, дружелюбных и темпераментных. Казалось, что наша внутренняя жизненная щедрость разлилась широкой рекой вокруг и отразилась в окружающем нас пространстве обитания.
Французская принадлежность Алена чувствовалась сразу в его яркой индивидуальности, вежливости, некоей щегольской природной элегантности, страсти к сменам шарфиков, отечественным французским сырам и желательно в сочетании с превосходными винами. Вот тут, я перекрёстно открыла ему не менее великолепные испанские вина и сыры, и с новыми гастрономическими открытиями с моей подачи он согласился полностью.
Ален жил широко и свободно, любил и ценил жизнь в большом и малом, был добродушным и общительным, и как большинство французов любил и пошутить, и посмеяться. Следствием его яркого открытого характера было великое множество друзей и знакомых. Большей частью это были его же соотечественники, которые ежегодно приезжали в Испанию на отдых. Прежде у Алена был свой ресторан во Франции, а теперь и здесь близко к морю, где частенько собирались французы, а значит и центром общения для них был его хозяин.
Вскоре в его французский круг попала и я, и с удовольствием наблюдала за отношением французов друг к другу. Мне нравилось их спокойно–наслаждательное отношение к жизни, их щедрое и трепетное отношение к друзьям, лёгкость общения между собой как и у испанцев, которой я тоже с удовольствием училась.
Для нас с Аленом жизнь стала захватывающим ярким приключением, наполненной многими приятными сюрпризами, и наш «мудрый» возраст только разжигал азартный огонь всестороннего познания жизненного бытия. Мы были знакомы с ним почти год и уже успели попутешествовать вместе по Испании и Голландии.
Вот это подарок!
И вот, после жаркого и особо напряжённого в работе лета, Ален преподнёс мне совершенно неожиданный подарок. В конце летнего сезона он торжественно объявил, что через пару недель, в середине октября мы поедем путешествовать на машине во французские Альпы.
Это же так далеко, более тысячи километров до конечного места путешествия, и только в одну сторону! У меня перехватило дыхание от восторга, о таком «объёмном» сюрпризе я не могла и мечтать. Оказалось, Ален преднамеренно выбрал дату и место поездки. Ему очень хотелось показать мне свой любимый французский уголок, средневековый городок Анси, в часе езды от Женевы. Ален довольно долго жил там перед отъездом в Испанию, и имел свой ресторан в самом центре средневекового картинно–живописного городка.
Ален рассказал, что Анси расположен в низине альпийского высокогорья, на берегу огромного голубого озера с одноименным названием. Он уверял, что это место понравиться мне сразу, да и вообще не влюбиться в него просто невозможно. Вдобавок добавил, что именно в октябре в этом городке собирается много туристов на местный фольклорный праздник, который нам тоже предстояло посмотреть. До этого я ничего не знала о Анси и никогда не была во французских Альпах, и всё произнесённое Аленом звучало для меня невероятно сладко и романтично.
Мне показали конкретное место путешествия на карте, и как опытному гиду предложили разработать любой маршрут следования на мой вкус, со всеми желанными остановками. По ходу нашего путешествия добавлялись многочисленные сюрпризы от Алена, включая незапланированную прогулку вокруг Женевского озера. Я не впечатлилась самой Женевой, но влюбилась в Женевское озеро с его прекрасным зелёным парком, где мы гуляли и пили кофе на набережной. На закате мы любовалась длинным пешеходным переходом рассекающим озеро, рядом с мостом Монблан со множеством ярких национальных флагов по обеим его сторонам.
И конечно, особенно впечатлилась одним из самых высоких фонтанов мира Же–До, высотой 147 метров. Он бил сильной струей в центре озера, где смешно и важно циркулировали настоящие паровые пароходы начала прошлого века «Бель Эпок». Да, это был отдельный незапланированный восторг, высказать который мне не хватило слов, ни русских, ни испанских, ни тех редких французских, которые я успела запомнить.
Готовясь к путешествию, я тут же с безмерным любопытством принялась подробно рассматривать карту Франции, чтобы теоретически представить себе, где нам предстоит побывать. С составлением маршрута дело было не так просто, и всё мое свободное время уходило именно на него. Не зная французского, приходилось многократно расспрашивать Алена, что означают встречающиеся названия, и частенько корректировать уже намеченную ранее дорогу.
Ещё больше радости добавляло осознание, что мне посчастливится увидеть именно ту часть Франции, которую не так часто видят обычные туристы. Тогда я только смутно представляла себе будущие альпийские красоты с их изумрудными лугами, с кристальным горным воздухом, вкус настоящей французской кухни, а не изысканных ресторанов и совсем «не туристических» виноделен. Лабиринты моих фантазий витали вокруг будущей поездки без устали, и могла ли я знать тогда, что реальность многократно превзойдет все мои ожидания.
Стояла середина солнечного и теплого октября, с погодой нам повезло несказанно. Мои многочисленные впечатления от этой поездки достойны отдельного описания, и потому сосредоточусь на главном, неминуемо приближающим к исполнению моей наивной детской мечты. Проехав почти полностью намеченный маршрут, сопровождаемый моим неуёмным восторгом и удивлением, тёмным поздним вечером мы приехали в Анси. Рассмотреть город ночью было нельзя, разве только отблески многочисленных прибрежных фонарей, отражающихся жёлтыми горохами в тёмной глади большого озера, тянувшегося параллельно нашей дороге.
Мы остановились у знакомых родственника Алена в старинном двухэтажном просторном шато, с современным дизайном внутри. Светлый высокий дом был окружён ухоженными лужайками и высокими деревьями и мы, уставшие от дороги и впечатлений, тут же уснули в отведённой нам комнате. Утром Ален проснулся первым, подошёл к большому панорамному окну, раздернул шторы в стороны и подозвал меня. Я не представляла, что это место и эта комната, и это окно было им выбрано заранее, и не случайно. Вставать из тёплой постели так рано не очень то и хотелось, но если Ален зовёт меня, значит на то есть основание.
Волшебный Анси
Любимый был мастак делать сюрпризы и часто удивлял меня, наслаждаясь моей эмоциональной реакцией. Подойдя к нему и посмотрев в огромное окно, я моментально замерла, боясь расплескать впечатление от никогда не виданной ранее природной красоты. Её гармоничная живописность была абсолютно особенной, живой, и определённо – божественной. Увиденное было ослепляюще ярким и совершенным в своих красках, формах и линиях. Никакие профессионально обработанные открытки альпийских прелестей никогда бы не смогли передать реальное и живое очарование этого места.
Всё это видимое и происходящее для меня стало ещё прекрасней, зная его таинственную подготовку к поездке, а нежность и благодарность любимому за трогательную заботу затопила меня и выплеснулась светлыми слезами и полным безмолвием. Я определенно не могла говорить, да и что бы значили слова перед этой дивной красотой. Её надо было прожить сейчас, вдохнуть в себя всё видимое, глубоко вбирая его в себя полностью, и раствориться в нём, став частью этого прекрасного целого. Ален понял моё состояние, осторожно обнял за плечи, чтобы не нарушить моё очарование и добавил, – Я так хотел, что бы тебе понравилось.
Он раскрыл окно настежь, и красочная безмолвная картина тут же ожила. Она заполнила собой всю комнату радостными звуками утренних птиц и лёгким шелестом густой листвы вековых деревьев вокруг шато. Легкая молочная дымка нежным шёпотом поднималась над необъятным ярко–голубым озером в низине, а пёстрые заплаты яркой осенней листвы на деревьях покрывали высокие горы напротив. И, даже ярко бирюзовое озеро умиротворенно сияло и по утреннему, томно улыбалось нам своей зеркальной гладью в лучах умытого и довольного солнца. Казалось, все это были отдельные пазлы огромной картины, каждый наполненной своей яркой индивидуальностью, и в то же время это было единым высшим творением, неразрывно связанным в грандиозное живое полотно.
Взгляд наслаждался горами, тесно обнимающими озеро и чеканными отчётливыми силуэтами пёстрых лиственных деревьев, вплотную прильнувших друг к другу. Они стремительно взбирались вверх по горным склонам, подставляя солнцу свои идеально причесанные пушистые макушки. Цвет их крон, словно в детском калейдоскопе, переливался радужными оттенками нарядной листвы от жёлто–оранжевой до багряно–винной, от сочно лимонной до смеси салатного и фисташкового. Эта впечатляющая яркая палитра оттенялась темно зелеными бусинами сосен, приводя цветовую гамму в совершенную гармонию.
Казалось природа здесь, как ребенок, самозабвенно играла сама с собой и со страстью, без устали, раскрашивала каждый листочек на дереве. Глаза мои с жадностью впитывали цветастое буйство лесного осеннего ситца, и только увидев, что я зябну от ранней прохлады, Ален оттащил меня от окна, захлопнув оконные створки. Счастье, безмерное светлое счастье, заполнило мой мир полностью, оно переливалось через край, и окутало величайшей теплотой благодарности эту жизнь, любимого рядом и того Великого Творца, подарившего всем нам своё совершенное творчество и возможность наслаждаться его величайшим подарком.
Так вот какие они
Мне хотелось поскорее выйти на улицу и увидеть сам чудный город, в обрамлении этой щедрой красоты. Хотелось позавтракать настоящим французским круассаном и кофе прямо за столиком на улице, хотелось ощутить теплоту утреннего солнца на лице и улыбаться ему, новому дню и всем прохожим с доверительной благодарностью. Ален привел меня в парковую зону у торгового центра. Мы выбрали кафе с видом на высокие деревья парка и сели за уютный столик на улице. Я щурилась на солнышке и с интересом изучала бурые шершавые стволы незнакомых мне деревьев и пушистые, позолоченные осенним солнцем макушки этих могучих великанов.
Листья на них были невероятно длинными, до тридцати сантиметров, узкими и зазубренными по краям. Я спросила у Алена, что это за деревья, а он загадочно пожал плечами и указал глазами вниз. Внимательно приглядевшись к зелёной траве под ними я изумилась. Под деревьями, лежали невероятно ворсистые плоды каштанов, похожие на морских ежей, только зеленых и рыжих, сплошь и рядом утыканных частыми тонкими иголками. В лопнувших плодах было по четыре небольших коричневых ядрышка, по форме близких к треугольнику, а не округлых как у нашего российского конского каштана.
Так вот как выглядят благородные каштаны! Теперь моя давняя и тайная мечта раскрыла себя полностью, благодарно утолив мое многолетнее любопытство до самых мельчайших деталей. Надо же, чудесные открытия следовали одно за другим, а ведь еще только утро! А мой любимый французский проводник напротив снова довольно улыбался произведенным эффектом.
Быстро принесли завтрак с милой улыбкой официанта впридачу. Черный кофе щекотал ноздри горячей струйкой густого аромата и таял серебристой змейкой в прохладе утреннего воздуха, а полумесяц теплого золотистого круассана изнывал своим сливочным духом, и я блаженно улыбалась такому щедрому и вкусному началу дня.
Потом мы решили прогуляться вокруг озера. По всему его водному периметру красовались припаркованные белоснежные яхты. Они зеркально отражались в воде и разделялись между собой яркими мостиками для спуска. По озеру свободно и с величайшим достоинством плавали несколько десятков крупных белых и холёных лебедей. Они бесстрашно подплывали к самой кромке берега и внимательно заглядывали прямо в глаза гуляющим, ожидая от публики кусочки белого багета. С одной стороны, спокойную водную гладь обрамляли высокие альпийские горы, покрытые осенними всполохами высоких лиственных деревьев. А со стороны города, в низине, яркую голубизну воды оттенял большой парк с могучими столетними деревьями и огромными ярко–зелёными лужайками.
Со всех сторон красота природы была такой пышной и величественной, что иногда закрадывалась мысль, а реально ли всё это и может ли одно место на земле вместить столько красоты? Город Анси называли ещё и французской Венецией из–за многочисленных пересекающихся между собой водных каналов, впадающих в реку Фьер. Изящные мостики над каналами были украшены многочисленными висячими кашпо с яркими цветами, которые отражались в прозрачной журчащей воде внизу. Ален улыбнулся и потянул меня пройтись по известному мостику влюбленных, предварительно попросив прохожего сделать нашу обоюдную фотографию.
Повсюду в центре были рассыпаны ресторанчики и бары, призывающие полюбоваться с их уютных террас на всё это спокойное французское великолепие, и я грезилась сама себе гуляющей в центре самых ярких и завораживающих воображение глянцевых фотографий.
Вот это праздник!
Ален предусмотрительно приурочил нашу поездку к любопытному местному празднику, когда в середине октября, с высокогорных пастбищ на зиму спускали тысячи домашних животных. Большинство из них были уважаемыми местными красавицами, вихрастыми бело–рыжими молочными коровами и с ними была другая активная живность поменьше, что неспешно выгуливалась летом на сочных и сытых альпийских лугах.
Утром праздник открывался удивительным, никогда не виденным мной ранее актом. Десяток мужчин и женщин в фольклорных костюмах выстраивались вокруг старинного каменного колодца в центре площади. У каждого из них в руках была такая длинная деревянная и узкая труба, более трёх метров длиной, что держать её на весу было невозможно. А потому, трубы устанавливали на кромку колодца, и у каждой из них была еще и специальная подставочка под самую широкую её часть. Долгий протяжный звук этих деревянных инструментов, отдаленно напоминающий органное звучание, возвещал об официальном открытии осеннего торжества.
На всех центральных улицах располагались многочисленные фермерские рынки с сырами, винами, колбасами и типичными французскими блюдами, которые готовили прямо на улицах на огромных жаровнях. На прилавках в плетёных маленьких корзиночках красовались яркие фрукты и ягоды, разноцветные листовые салаты, свеже взбитое сливочное масло и многочисленные мясные изделия. А горячо любимых французами, разновидностей сыров было так много, что объяснить такое невероятное количество их видов, форм и вкусов казалось мне просто нереальным.
Недаром французы любят поговорку, что сортов сыров у них больше, чем дней в году. А мне показалось, что их куда как больше, вполне вероятно можно дегустировать и два года подряд, и даже без повтора! Сырные головки были огромными и совсем крошечными, менее чем на сто граммов, а уж о запахе, витающем вокруг этих прилавков говорить не приходится. Да, надо быть действительно французом, чтобы понимать зачем нужно столько сыров и как в них разобраться. А любимый уже запланировал визит за сырами на сыроварню, маленький милый городок Тон (Tohones). Это была столица любимого французами и известного мягкого сыра с корочкой Реблошон.
На улицах было много стеллажей с савойским ароматным мылом ручной работы. Бесспорным фаворитом было лавандовое мыло. Из него вырезали маленьких и крупных мыльных зверюшек и розы. Рядами висели мыльные гирлянды, где фигурное пахучее мыло перемежалось с деревянными сердечками, засушенными кусочками цитрусовых, бантиками и кисточками, закреплёнными на широких серых верёвочках.
В праздничный субботний полдень животных неспешно проводили по центральным улицам города Анси на потеху жителей, туристов, да и самих фермеров. Торжественное шествие открывали многочисленные холёные коровы, флегматично и размеренно идущие друг за другом. И снова. таких крупных красавиц я еще нигде не видела. На их широких головах красовались яркие венки из осенних цветов и листьев, из под них выбивались настоящие белые пушистые чёлки, а на шеях висели большие звонкие колокольчики, иногда просто гигантских размеров.
Довольные и радостные фермеры, со счастливыми и гордыми улыбками, сидели на повозках, запряжённых милыми осликами и сопровождали своих «драгоценных бурёнок», коз и овец. Их перемежали танцоры и музыканты, дополняя фермерскую экзотику весёлыми звуками французских гармоник. Группы животных разделялись пастухами с большими добродушными собаками сенбернарами. Внизу кожаных ошейников у собак были подвешены деревянные бочонки, с белым крестом в красном квадрате – символом департамента верхней Савойи, столицей которой являлся Анси.
На лицах всех зрителей отражался всеобщий восторг, и у всех без исключения, особое умиление заслужили десятки рядов статных, холеных и важных гусей. Шествовали они гордо и довольно чинно. Их длинные серые шеи украшали голубые, розовые и белые шелковые ленточки. Всё это животное царство было преисполнено торжественности и постоянно сопровождалось весёлой фольклорной музыкой. Необычайно милое и трогательное зрелище. Я только успевала вертеться на месте во все стороны, безостановочно щелкая камерой, чтобы запечатлеть мои удивительные французские приключения.
Я не уставала умиляться этому разнообразному действу и радостной атмосфере праздника, но всему приходит конец. Ален повёл меня в лучшую кондитерскую города, где работал известный французский мастер, снискавший титул лучшего кондитера Франции пару лет назад. Пол дюжины пирожных, потрясающего вида, словно произведения искусства теперь покоились в изысканной упаковке у него в руке. Они ждали своего момента, чтобы этим вечером добавить свою сладкую ноту блаженства и завершить этот счастливый день.
Французское дежавю
И снова Алан потянул меня за руку навстречу новым приключениям. Завернув за угол очередной уютной улочки мы снова увидели продавцов французской снеди. И первым к нам стоял весёлый говорливый мужчина и столпившаяся вокруг него пёстрая очередь. Он жарил перед всеми...что бы вы подумали?, конечно каштаны.
Солидная очередь из взрослых и детей, с интересом наблюдала за его работой, в ожидании своего заветного бумажного кулёчка горячих плодов. Продавец был подозрительно схожим с испанским, только помельче размером, и вместо осеннего туманного вечера перед нами сиял солнечный осенний день. А у меня пронеслась странная мысль, может это и есть тот самый вечный волшебный продавец, что кочует в пространстве и времени, и ублажает заветные желания заядлых мечтателей как я.
Зная мою детскую историю про каштаны, Ален улыбнулся и сказал, что сейчас мы попробуем настоящих французских каштанов и сравним их с испанскими. Я уже устала удивляться сегодняшним чудесам и покорно, без вопросов шла за любимым. Присоединившись к очереди, мы с удовольствием наблюдали за ловкими движениями продавца, мастерски мешающего потрескивающие на огне плоды, улыбались его постоянным шуточкам, и я тоже улыбалась, хоть и не понимала их смысла. Зато я чувствовала себя на «седьмом небе» от радости, а возможно и много выше.
Ален взял наш пышущий жаром кулёчек и повёл меня по улице, ближе к центру города. На террасах перед барами и ресторанами сидело и стояло много общающихся между собой довольных французов. Они почти все размеренно и чинно потягивали вино или кофе и неспешно переговаривались между собой. Ален держал одной рукой меня, а другой наши заветные каштаны, а я теперь несла драгоценные пирожные. За столиками на улице мест уже не было и мы зашли в симпатичный небольшой бар, сели на высокие стулья за круглый столик так, чтобы наблюдать происходящее на улице.
Любимый заказал два бокала белого вина к нашим жареным каштанам. И вдруг мне показалось, что пространство мгновенно изменилось вокруг, будто проснулся древний спящий часовой механизм. В нём что–то звонко вздрогнуло, сдвинулись звездные шестерёнки судьбы и, словно пазлы вошли каждая на своё место. Теперь, всё снова слажено пришло в движение, подчиняя себе свободолюбивое время, накрывшее нас двоих звездной вуалью далёких воспоминаний. Где–то в глубине меня гулким эхом откликнулось знакомое действо, словно всё это прежде уже было, и было со мной. Вот оно, случилось моё французское «де жа вю»!
Вокруг, словно в замедленной съёмке нам улыбались любезные официанты, наливали светло золотистое вино в бокалы, заботливые руки любимого подкладывали мне очищенные каштаны, а в окно бара виднелась улица, снующие по ней молодые парочки и семьи с детьми. И та неясная мечта, что я когда–то наивно представляла себе в детстве, ежеминутно воплотилась в ожившую картину со звуками, запахами, вкусами и чувствами. Где–то в памяти пронеслось, что действительно, контраст горячих сладковатых каштанов и прохладного сухого вина был восхитительным, по настоящему французским, как мне виделось в ранней юности.
Пространство вокруг приобрело особую плотность, кристальную звенящую ясность и бегущее осязаемое время стало на паузу Вечности. Я перестала чувствовать внешнюю реальность и решила ничего не анализировать сейчас, а полностью отдаться романтическому волшебству, любви и заботе мужчины сидящего рядом. Хотелось сполна, смакуя наслаждаться щедро подаренным мне жизненным отрезком, затерявшимся между прошлым, настоящим и будущим. Щедрые звездные россыпи судьбы сплелись в единый сгусток времени и счастья, возможно уже прочно встроенный в мои будущие жизни.
В этот раз совпало всё, и страна, и любимый мужчина рядом, и ожившие воспоминания. Всё вокруг объединилось воедино и застыло в происходящем моменте, убаюкивая меня счастливо мерцающей реальностью. Вокруг меня витал запах сказочного волшебства и разлитой повсюду радостности Её Величества Жизни. Эти моменты глубинного осознания счастья будут священно хранится в моей памяти. Они станут вдохновением и новой ступенью восхождения к великим истокам любви, мудрости и жизненной щедрости.
В который раз я убеждаюсь, что самые заветные и странные желания, если они искренни и постоянны, обязательно исполняются. И зачастую, как видите, они воплощаются в очень причудливой форме. А ещё, они имеют свойство повторяться вновь с течением времени и, порою в самых неожиданных вариантах. Вероятно вселенная дарует нам обновленные счастливые моменты за дерзкую смелость и верность нашим большим и малым мечтам!
Пожалуй, после стольких подарков судьбы, я особо не удивлюсь, если история с каштанами сделает еще один новый виток в пространстве, и снова радостно позабавит меня в прекрасном будущем. Казалось бы, такая простая и наивная детская фантазия, а каким витиеватым лабиринтом провела она меня по жизни и странам к любимому человеку, к тому всплеску счастья, что навсегда оставляет яркий фееричный след! Вот такие мои волшебные каштановые дни!
Пусть и ваши мечты счастливо претворятся в насущную реальность, только верьте в них всем сердцем, и однажды они окрасят вашу жизнь в любые желанные цвета, формы, вкусы и эмоции! Всё сбудется, и мир искренне порадуется вместе с вами, вашему же счастью, ведь оно и его тоже! Он так познает нас, а мы – Его. Он, Мир хочет видеть нас всех счастливыми и радостными, так что дерзайте без опаски!