Адаптация

У будущего есть один существенный недостаток –
оно нам неизвестно.

В 2056 году Миру была представлена новая теория нелинейной материи. В 2088 в процессе колонизации Марса была подтверждена ее состоятельность посредством обнаружения провалов — нестабильных областей в пространстве, сообщающихся между собой через ноль-пространство, связывая нашу Галактику. Для преодоления нескольких световых лет или даже сотен, миллионов, достаточно сделать скачок в ноль-пространство через провал, и выскочить обратно, но уже в иной точке.
Человечеству открылась возможность перемещаться между этими провалами, словно заходя и выходя на различных остановках общественного транспорта. Первый провал был обнаружен в пятистах тысячах километров от Марса. Первый успешный скачок был совершен к провалу вблизи планеты Круд, в два раза меньше Земли, в системе 28-Db звезды Демос — прыжки на колоссальные космические расстояния стали реальностью.
Но дальнейшие попытки перемещаться между иными провалами заканчивались неудачами. Долгое время стабильной связью обладали лишь только эти два провала. Другие тоннели пропускали гамма-излучение и в редких случаях волны видимого света, что позволяло заглянуть в новые миры, но не давало возможности перемещаться между ними. В последствие выяснилось, что стабилизации провалов способствовало наличие в области Круд до этого неизвестного вещества — циана.
Циан, выбрасываемый на орбиту гигантскими гейзерами с поверхности планеты, притягивался вглубь провала, стабилизируя тоннель между двумя планетами. Данное открытие позволило стабилизировать и другие провалы, открыв человечеству возможность путешествия по Галактике. Совсем небольшое количество вещества, названное цианом за его синий отблеск, дало толчок для распространения человечества за пределы Солнечной системы. Была открыта новая эпоха для человечества — эпоха колонизации космоса.



***
(Побег)


Глухие, но быстрые удары ботинок отражались от стен коридора системы коммуникаций космической станции.

— Служба безопасности будет здесь совсем скоро. Ты ведь все подготовил? — быстро проговорил Виктор. Он был взволнован и напряжен, но сосредоточен. — Через час введут повышенный уровень досмотра для вылетающих со станции.

— Биокапсула анабиоза уже ждет тебя, — ему ответил крупный, подтянутый мужчина огромного роста, пятидесяти лет, с темными, как черная дыра глазами, смуглой кожей и короткой седой бородой. Лицо вытянутое, острый нос выдавался вперед.
Они зашли в тупик и через несколько секунд перед ними открылась потайная дверь. Открывшийся проход вел к крохотной комнате, в которой кое-как умещалось две биокапсулы длинной по два метра.

— Гилиам, я же проснусь? — тихо произнес Виктор, — Алгоритм не позволяет перенести сознание, соответствующее изначальному на сто процентов… Две стотысячные процента являются допустимой погрешностью…

— Считай сто, — уверенно ответил Гилиам.

— Да… почти, — неуверенно последовал комментарий.

— Ты будешь тем, кем был.

— Но это все же не ты. Не тот, что был раньше. Кто знает, какая частичка сознания потеряется? И на сколько это может быть важно для твоего восприятия мира? Один потерянный крохотный эпизод твоего детства может в корне изменить тебя как личность.

— Биомаркеры структуры мозга совпадают с твоими больше чем на девяносто пять процентов. Хватит занудствовать, — начиная раздражаться выговорил Гилиам.

— Сложновато, учитывая твою биографию, включающую, в том числе, торговлю телами.
Гилиам улыбнулся: — Капсула, Виктор, у нас мало времени.

Они подошли вплотную к биокапсулам.
— Черт. Опять начинать все сначала…

— Одно дело, когда ты крышевал контрабандистов, но то, что ты выкинул в этот раз, — Гилиам вздохнул, — Это залет, Виктор. Брал откаты за разрешения на транзит груза? Ну, и нужно было дальше брать.

— Ты знаешь, что в этот раз был за груз? Знаешь для кого? Это ракетная установка должна была к самшитам попасть. Я этим фанатикам вообще не верю.

— А кто просил верить? Просили взять деньги и пропустить груз.

— Да они же безбашенные, они этой ракетной установкой могут меня самого подорвать.

— Это ты безбашенный Виктор, раз правила нарушил. И сам себя ты и подорвал, а не самшиты.

— А что будет с моим телом? Надо как-то замести следы.

— Об этом не волнуйся. Виктора больше нет. Он трагически погиб. Всё сделаю красиво. Никто не будет искать тебя настоящего.

— Назад пути уже не будет?

— Там уже нет никакого пути. Ты перешел дорогу слишком злопамятным людям. У тебя теперь другая жизнь. Нет долгов, нет преследователей. Как ты сказал — начинать с нуля? Это, мне кажется, отличный шанс. Виктора больше нет.

— Раз Виктора больше нет, ты можешь сказать кто меня подставил?

— Я тебе уже ответил. Ты сам себя подставил.

— Гилиам, — Кайл обратил на него покорный взгляд. — Прошу тебя.

— Зачем тебе это теперь? Переодевайся, мы и так много лишнего времени на болтовню потратили. Умерь аппетиты. Будь как все. Тебя вообще не должны ни видеть, ни слышать.

— А тело? — Виктор кивнул в сторону биокапсулы.

— Считай это подарок.

— Надеюсь не прощальный.

— Тогда, считай, что это кредит, — усмехнулся Гилиам.

— И какое у меня теперь имя?

— Кайл. Не болтай, переодевайся… Кайл.

— Гилиам, все мои счета заблокированы. У меня есть, конечно, некоторая сумма на черный день, но надолго ее не хватит.

— Это даже хорошо. Если бы все твои деньги исчезли, это вызвало бы много вопросов. Да, кстати, про черный день, — Гилиам достал из кармана небольшой куб два на два сантиметра и протянул его Виктору, — Держи. На нем твои «сбережения на черный день». У этого парня уже стоит чип на сонной артерии, так что все его цифровые крипто-кошельки легко отслеживаются Правлением Тау-15, а Т-коины на материальном носителе будут только при тебе.

— Ты перевел деньги в Т-коины трущоб Тау-15? И сколько я отдал за конвертацию?

— Я охреневаю! Черт, Виктор, ты сейчас реально не о том думаешь!
Виктор замер на мгновение. Он обернулся к биокапсуле и протер рукой запотевшее стекло. Внутри лежал мужчина лет сорока с темными волосами, правильными чертами лица и волевым подбородком.

— Спартак, блин, — произнес Виктор, тарабаня пальцами по стеклу.

— Отличное тело, ни единого искусственного органа, все натуральное. Большая редкость в нынешнее время. Ты, кстати, знал, что для выращивания искусственных легких человека используется структура брокколи? Чего только не узнаешь в нашем бизнесе, — усмехнулся Гилиам. — Единственное, на затылке уже был порт для телепортации сознания, но его все равно нужно было бы ставить, тем более его легко спрятать под волосами. В общем это лучшее из того что только можно найти.

— Порт уже был?

— Ты заткнешься сегодня или нет?! Какая разница откуда тело, Виктор? — не скрывая раздражения выпалил Гилиам. — Главное для тебя, что с точки зрения физиологии и биографии оно совершенно чистое, проблем не будет. Ты в магазине что ли? Видишь другие тела? Переодевайся! — командным голосом выпалил Гилиам, швырнув в него сверток одежды. — Нам еще твои мозги нужно телепортировать, а это сам знаешь не минутное дело.

Сотрудник таможни медленно шел между рядами товаров в грузовом отсеке корабля. Он сканировал один за одним коды ящиков, сверяя их и занося в базу данных голографического коммуникатора на запястье. Подойдя к очередному ящику, он остановился. Это был крупный, два метра в длину и метр в диаметре, цилиндр, задернутый плотной черной тканью. Приподняв один из краев, работник таможни сверил номер кода с личными записями и, не отсканировав его, проследовал дальше. Этот груз ушел с космической станции неучтенным.

***

(Крысы)
(Спустя год. Космическая станция ТАУ-15 на спутнике «Гермес» газового гиганта «Фарос».)

Люди колонной продвигались по коридору, проходя отсек за отсеком, где им выдавалось снаряжение. Один из них подошел к раздатчику оборудования.
— Вы что, издеваетесь? — возмутился он. — Опять лазерная пила модели ZUNI S56? Вы ведь знаете, что у нее ограничитель ни к черту. Хотите, чтобы опять кому-то голову срезало?
— Что есть, то выдаем.
— Я не буду с этой херней работать! У нее ограничитель на соплях держится! Даже визуально же видно.
— Не положено! Не задерживай очередь, — сухо ответили на раздаче.
— Давай, двигайся, — его толкнули сзади в очереди, и он, чертыхаясь, двинулся дальше: — Идите к чертям, я сегодня к ней не притронусь.
При получении оборудования на шее под кожей работника моргнула красная точка. На голографическом дисплее появилась запись. Люди, облаченные в скафандры, стучали магнитными стабилизаторами в подошвах по прорезиненному полу коридора, ведущего к транспортному отсеку, где группы одна за другой садились в грузовые космические скутера и направились в сторону свалки, скрываясь в темноте космоса.
Обозримая и освещенная солнцем часть планеты Круд, на которой добывали циан до войны, была вся покрыта песчаной пеленой бурь, завесу которой местами прорезали столбы гигантских гейзеров. Часть планеты, что находилась в тени, каждую секунду мерцала вспышками молний.
— Похоже на Круд в этот раз буря заволокла пол планеты, — произнес Кайл.
— А что толку? Все равно разработки на ней уже давно не ведутся, — откликнулся в коммуникаторе голос Чаукина.
Перед глазами Кайла вдруг возник безжизненный пейзаж Круд. Сквозь туманную атмосферу пробивались очертания гигантского Фароса, занимавшего четверть небосвода. От него словно гигантские крылья расходились по небу кольца, а у горизонта уже виднелась восходящая звезда, постепенно озарявшая светом ночное небо ржавого цвета. В дали, на горизонте планеты, три столба гейзеров, словно гигантские стволы деревьев устремившихся глубоко в небо Круд, раскинули свои ветви уже за пределами ее атмосферы.
— Ты был на Круд? — оцепеневшим голосом пробормотал Кайл.
— Чего? — усмехнулся Чайкин. — Рехнулся что ли?
Кайл вздрогнул, словно отойдя ото сна, в который он на мгновение впал.
— Да, нет, ничего. Ерунда.
На гигантских кольцах Фароса люди группами по пять-десять человек рыскали среди обломков космического мусора, оставшегося после недельной войны, в поисках циана, драгоценных металлов или просто каких-либо пригодных для использования на атолле деталей космических кораблей.
К одному из обломков, когда-то бывшим частью крейсера, приблизился четырехпалый джегер*, управляемый Мораном в сопровождении двух охранников на скутерах.

* (Джегеры, технические корабли, по строению напоминали спрута — четыре механических щупальца, которыми они захватывали обломки, длинный грузовой отсек позади и лазерный клюв, расположенный прямо по центру, между щупальцами.)

На конце пятого манипулятора находилась небольшая плазменная пила, а между четырьмя основными располагался плазменный клюв джегера, которым он дробил астероиды и крупные обломки кораблей на мелкие куски.
Джегеры словно спруты обхватывали астероиды, вгрызаясь в них шипами и раздирая на части. Потрошить останки плазменными пилами и пылесосить поверхность на предмет наличия циана было уже задачей Крыс, рядовых работников свалки.
— Ну, поглядим что у нас тут, — прошептал Моран.
Он активировал двух дронов. Два шара диаметром не более десяти сантиметров отделились от круглой прозрачной кабины джегера и быстро облетели обломки. Через секунд тридцать на голографическом экране пилота была детально прорисованная модель.
— Анализ, — скомандовал Моран.
— Кормовая часть крейсера М-345-Р, — отрапортовал электронный голос. — Серийный номер 57-8356...
— Ясно-ясно. Не важно. Режем как? — облизнув губы, буркнул Моран, — Рассчитать алгоритм.
Виртуальная модель, парящая в кабине пилота была разделена на последовательность частей с обозначением контуров и направлений разрезов. Пилот покрутил модель в воздухе, вытащил несколько частей и, повертев их в руках, вставил обратно. После чего толкнул голографическую модель в сторону крейсера. Модель рассыпалась на части и на лобовом окне джегера дополненная реальность покрыла весь крейсер линиями и зонами для работы. Первая по очередности линия разреза пульсировала красным цветом. Рядом были выведены параметры длинны и температуры плазменного лезвия. Зелеными кругами обозначались предпочтительные точки контакта четырех манипуляторов джегера. Моран устроился в кресле удобнее.
— Подключаюсь.
В следующее мгновение его тело было зафиксировано к креслу эластичными жгутами. У основания черепа, где располагалось контактное гнездо подключения кабеля управления джегера моргнула лампочка. Тело Морана было абсолютно неподвижно, даже глаза его смотрели куда-то в пустоту сквозь предметы. С этого момента тело машины было его телом, манипуляторы были его руками, а оптика его глазами. Он видел все на 360 градусов вокруг и мог все, на что был способен этот бездушный потрошитель. Точки контакта были подтверждены и джегер направился к обломкам. Щупальца намертво впились в обшивку корабля шипами из сетала. Генератор стал с гулом набирать мощность и через мгновение плазменный клюв пронзил металл. Джегер словно паук на огромном теле животного ловко переставляя манипуляторы перебирался от одной зоны к другой. Вырезая крупные части, он отталкивал их в сторону, откуда Крысы на скутерах оттаскивали их в зоны для детального демонтажа.
Немногие пилоты джегеров могли одновременно управлять щупальцами и сохранять контроль над своим телом. У большинства пилотирование требовало полной концентрации. Но Моран упивался своей работой. Он буквально жил в этом искусственном теле. Возможно, поэтому он с такой легкостью управлял ей. Маленький, щуплый, прыщавый человечишка, помещенный в шар из сетала с щупальцами, превращался в разрушительную силу.
До нейропрограммирования технологическое развитие механизмов кратно опережали возможности человека в развитии физиологических реакций. Человек был ограничен как минимум временем, требуемым на движение пальца до кнопки. Теперь же человек мог перенять все преимущества машины.
Особенная сложность и опасность работы на свалке была в том, что она являлась частью колец газового гиганта Фароса — система колец, вращающихся в плоскости экватора газового гиганта состоящие из объектов размером от микрометра до нескольких километров. Состав колец на четверть состоит из льда. Толщина одного кольца местами могла достигать двухсот километров. При этом оно не было плотным, внутри кольца возможно было достаточно свободно перемещаться. Помимо воды и остатков космических кораблей кольца Фароса являлись источником различных минералов, железа, газогидратов, гелия и строительных материалом. Единственным крупным спутником Фароса был — Круд, располагавшийся на внешней границе колец. Его размер в два раза меньше Земли, при этом орбита вращения вокруг Фароса сильно вытянута, из-за чего спутник обладал большой геологической активностью. Такая активность обусловлена периодическим нагревом его недр в результате трения, которое происходит, из-за приливных гравитационных воздействий со стороны Фароса и других мелких спутников. В процессе движения по орбите гравитационные силы Фароса то сплющивают его, по мере приближения к перицентру, то отпускают. В результате такого сильного периодического воздействия недра Круд сильно нагреваются, а его атмосфера раскаляется до температур в шестьсот градусов по Цельсию. Выбросы вулканического материала и постоянные потоки лавы, достигающие более сотни километров в длину каждая, постоянно меняют рельеф спутника. На поверхности Круд насчитывается более шестисот активных вулканов, выбросы которых настолько сильны, что столбы с грунтом покидают его атмосферу, унося с собой в космос частички циана.
По началу именно на Круд велись работы по добыче циана. В связи с жесткими атмосферными условиями планеты добыча велась роботами, которые управлялись посредством телепортированного в них человеческого сознания. Но после ряда несчастных случаев, произошедшими с бригадами по добыче циана с поверхности планеты, в результате которых они просто пропали безвести, прямую добычу запретили и единственным способом найти циан остался его поиск на кольцах Фароса, куда его выбрасывали гигантские гейзеры. Циан кристаллизуется лишь при выбросе на орбиту, температура его плавления выше ста градусов. На самой же планете циан находится в жидком состоянии и в процессе прямой добычи его фильтровали из насыщенного им грунта.

После возвращения на атолл группа поступала сначала в предбанник, где нормализовалось давление, создавалась искусственная атмосфера и притяжение. Затем группа сразу попадала на просвет — специальные лучи сканировали тела работников на наличие инородных материалов, которые могли быть принесены ими из космоса. Декларируемая необходимость этой процедуры — защита колонии от инородных вирусов и синей чумы, которую люди могли подхватить при контакте с цианом. Но все понимали, что истинной целью было пресечь возможность присвоения работниками ценностей, найденных при работе на свалке. Люди двигались в одних набедренных повязках по транспортной линии. Их тела одно за другим проходили через рамки сканера медицинского робота.
— Не выходите за ограничительные линии, — периодически звучал металлический голос из динамиков. — Сохраняйте порядок при прохождении контроля. Ваше активное участие очень важно для поддержания низкого коэффициента положительного заражения на ТАУ-15. Руководство атолла, благодарит вас за участие.
Внезапно линия остановилась. Питерсона, одного из членов рабочей группы, вывели в сторону, и линия двинулась дальше. Можно было видеть, как его отдельно просканировали несколько раз в области спины. Лицо Питерсона побледнело от страха. В следующую секунду к нему подошли двое охранников облаченных в защитные герметичные костюмы и попросили проследовать в отдельный кабинет.
— Я здоров. Я не... У меня даже ни одного пятна нет! — пытался возразить он, но охранники крепко схватили его под руки и вывели из зала.
Стоя в очереди уже за вознаграждением за работу, Моран обратился к Кайлу, который тарабанил пальцами по стене. Указывая на Табета впереди очереди, начислявшего кредиты на куб Моран почти шипя произнес: — Смотри-ка, Табет сегодня везунчик, циан нашел.
— Перепадет пара дополнительных кредитов.
— Черт, мне бы они не помешали, — усмехнулся Моран.

Как только Табет после досмотра вышел из рабочего отсека, ему навстречу с радостными и звонкими возгласами бросились бежать двое ребятишек. Это были его дети: паренек восьми лет и девочка двух лет, крохотная для своего возраста. За ними стояла его жена. Это была высокая, стройная женщина. Черные волосы были взбиты в творческом беспорядке и спадали локонами на глаза. Когда Табет касался ее белоснежной кожи, он словно окунался в лучи света, обволакивающие и согревающие его со всех сторон. А когда его пальцы скользили по ее волосам, он погружался в глубину самого космоса. Ее облик вызывал желание у мужчин, но глаза говорили, что всякий кто недооценит ее, пожалеет об этом. В ней не было красоты, которая так легко покупалась и продавалась на ТАУ-15, и вместе с тем в ней было нечто неосязаемое, невидимое глазу, но ощущаемое всем телом и каждой клеточкой в отдельности, — тепло, свет, источник энергии за нахождение вблизи которого, ты готов был отдать все, что у тебя есть. Такой ее видел Табет.
Табет же отдавал всего себя своей семье без остатка. Его душа и тело принадлежали не ему: он жил, и каждый его вздох, каждый удар его сердца был посвящен ей и их детям.
Табет двумя исполинскими руками подхватил ребят и усадил сына на плечи, а дочь на руки. Его рука была настолько огромной, что казалось, он мог легко спрятать девочку, накрыв второй ладонью сверху. Она гордо сидела под покровительством отца-исполина.
Так легко сделать отцу трехлетнюю девочку счастливой. Нужно подхватить ее на руки, подбросить высоко вверх, поймать, крепко обнять, поцеловать в пахучую макушку и подарить что-нибудь мягкое и плюшевое.
— Смотри что у меня есть.
Табет достал из-за пазухи небольшого плюшевого медвежонка. Девчонка взвизгнула от восторга и схватила игрушку.
— Ой! — расстроено собрав бровки домиком она указала маленьким пальчиком на место, где у медвежонка должен был быть глаз. — Неть.
— Да, — улыбнулся Табет. — У него нет глаза, но мы с тобой его вылечим.
Девочка стала гладить и успокаивать медвежонка. Видимо, морально готовя того к операции по восстановлению зрения.
Мальчуган хохотал на могучей шее, вцепившись пальцами в черную гриву Табета.
Табет, подойдя к жене, нежно обнял ее.
— Они хорошо себя вели? — спросил он.
— Как дети, — улыбаясь, ответила она.
— И всё? — прищурился Табет.
— Да, задрали, конечно. Сегодня вечером развлекаешь сам этих котят.
В следующее мгновение мальчик змеей сполз по торсу Табета и встал рядом с ним.
— Рамиз, мама говорит, что вы ее не слушали, — строго произнес Табет.
— Мама шутит, — серьезно ответил Рамиз.
Лицо Табета расплылось в улыбке.
— Мужик растет! — захохотал он. — А в школе что?
— Да ну ее. Расскажи лучше, что ты сегодня видел? — заблестели глаза у Рамиза.
— Учись усердно, Рамиз. А то мы с мамой расстроимся. Ты же не хочешь нас огорчить?
— Нет, — нахмурившись и опустив нос, буркнул Рамиз.
Табет потрепал темные волосы мальчугана.
Дочурка, соскользнув с рук Табета стала что-то бормотать, пытаясь завладеть вниманием отца. Он вновь взял ее на руки, и они отправились в каюту.


Спустя несколько часов после смены вся бригада собиралась в одном из проржавевших баров или просто где-нибудь на заброшенном пустыре и все травили друг другу истории, заливая окружающую серость самогоном. Самогон обжигал горло, согревал внутренности и растворял дурное настроение. Налив дурную жижу по стаканам бармен, грузный обладатель блестящей лысой черепной коробкой и облаченный в черную растянутую майку, поднял взгляд.

— Кто платит?
— Я угощаю, — ответил Табет.
Группа собравшихся одобрительно вскрикнула. Табет наклонился к бармену и тот поднес запястье на которой располагался тонкий экран коммуникатора к области шеи Табета. У горла под кожей, моргнул красный свет. С чипа, установленного на сонной артерии, списались кредиты. Вечер продолжился.
Комната была чистой, но изношенной с явными признаками обветшалости: стены были обшарпаны настолько, что уже было и не разглядеть ранее нанесенные надписи, потолок подсвечивался лишь местами. Столы и стулья, очевидно, ранее располагались либо в других комнатах, либо были вырваны из заброшенных кораблей.
Табет был краснолицый здоровяк, с гривой темных волос, шумный и самоуверенный, добродушный и искренне приветливый ко всем. Но за дело мог и хорошенько огреть, как словом, так и кулаком. Двухметровая ряха сердечности. Нестарый, широк в плечах, приземист, с черной, смоляной бандитской бородой. Лицо крупное, круглое, глаза большие, карие, неспособные спрятаться за густыми бровями. Он хорошо справлялся с работой, был неплохим инженером, и главное, Крысы уважали его, за что пару недель назад он был назначен руководителем бригады, в которой работал Кайл. Группа работников, рыскающая по кольцам Фароса в поисках чего-либо ценного, собирающая лёд, газогидраты, минералы и, конечно, циан, вот уже на год оказалась его пристанищем. Но он продолжал надеяться, что это временно.
Рядом с Табетом в изодранном кресле, сидел Чаукин. Он внешне был противоположностью Табета, выглядел молодо, лет на двадцать пять, с болезненно худым, но переплетенным, словно проволокой, жилами телом. Обритая наголо голова правильной формы, не раз поломанный в юношеских драках и оттого расплющенный нос, и большие губы. Несколько нелюдимый и замкнутый в себе. Иногда глаза его точно загорались пламенем, словно его тело не справлялось с огромной энергией, рождавшейся в глубине, светом вырывавшееся через глаза и высушивающее его изнутри. Табет с Чаукином были старыми знакомыми, вместе выросшими однокашниками и питали друг к другу взаимное уважение.
— ...И вот, нахлеставшись, этот идиот, рассказывая про очередные свои похождения, подорвался с места и, не удержав равновесия, уселся задом прямо на раскаленный генератор. Он потом еще неделю садиться не мог! Мы потом по очереди снимали слои кожи с его зада! — Табет разразился громким раскатистым хохотом, и смеялся так, что, услышав его, нельзя было не засмеяться самому. Все смотрели на улыбки друг друга, и они перерастали в неудержимый хохот, вышибающий слезы. И не шутка была столь заразительна, а та жизненная энергия, что исходила с каждым возгласом, с каждым раскатом из груди здоровяка Табета.
— Табет, а что будет с Питерсоном? — оборвав гоготание, спросил Кайл.
Лицо Табета мгновенно стало серьезным. Он наклонил голову вперед, пару секунд смотрел на свое отражение в кружке, а затем, приподняв взгляд, исподлобья ответил:
— Я надеюсь ему достанется антидот, — он опрокинул кружку с трудом проглотив ее содержимое, скривив лицо как от дряни.
— Ты правда веришь в это? — спросил Кайл.
— Излучение циана поражает человеческую плоть. Люди покрываются синими язвами и потихоньку начинают гнить заживо. Если заражение остановят до тех пор как будет поражен мозг, его спасут. Все это время его продержат в карантине.
— А если заражение дойдет до мозга, то личностная составляющая полностью стирается. Кожа через некоторое время покрывается чешуей. Кости приобретают несвойственную человеку гибкость и упругость. Если ему повезет, то превратится в овощ и тихо сгниет в сторонке. А если нет, будет жрать других. Таких отстреливают или отправляют за пределы обитаемых уровней. Нижние уровни кишат этими тварями. Вон его будущее, — Кайл указал на экран проектор, транслировавшего еженедельные забеги.
На ТАУ-15 самой популярной азартной игрой был бег. Только редко, когда до финиша добегали все участники. Они бежали от толпы синегнойных, которые со временем окончательно теряли человеческий облик.
На экранах транслировали массивные стены, от которых периодически исходили глухие звуки ударов. По ту сторону тридцати сантиметров металла, находилась обратная сторона возможности человечества путешествовать через провалы. Синяя чума — плата за другие миры. Или же это был просто еще один мир, который никто не хотел признавать, но жили бок-обок рядом с ним.
Старые металлические замки с лязгом открылись. Проржавевшие шестеренки со скрежетом завращались и створки ворот зловеще поползли в стороны, открывая проход в пустоту. Двери глухо ударились об опоры. Из темноты, прорезая нависшую тишину, один за другим появились с десяток синегнойных. Пространство озарилось очередью плазменных вспышек, разрывающих синюю плоть. Автоматический пулемет нещадно поливал черный квадрат плазмой, выжигая все что только двигалось. Когда залпы стихли и коридор вновь погрузился во мрак, участники забега двинулись в коридор, утонув в темноте.
Если бы на это взглянул человек из другого мира, то ему показалось бы это действо совершенно бессмысленным, так как часто бывало и так, что победителя в забеге вовсе не было. Это было сравни самоубийству.
В соседнем зале на экранах было видно, как один из участников изо всех сил пытается оторваться от толпы синегнойных, на которую он случайно натолкнулся, промахнувшись в выборе поворота лабиринта ходов. Он бежал что было сил то и дело спотыкаясь и путаясь от страха в своих же ногах. Ртом он жадно проглатывал воздух, которого не хватало от адреналина, переполнявшего кровь, а камера ловила бешено метающийся из стороны в сторону взгляд, в попытке найти выход.
— Колоти-и-ить едрить его-о-о-о! — раздался чей-то раздосадованный голос.
— Кажись, спекся.
Толпа неумолимо подступала, и одна за другой синие руки приближались к бегуну. Синие пальцы уже касались его одежды. В следующее мгновение один из синегнойных ухватил его двумя пальцами за ремень. Парень резко замедлился. Изъеденные язвами конечности нависли над ним со всех сторон, готовые оплести его, втянуть в глубь и перемолоть в чреве орды синегнойных. Но он молниеносным движением отстегнул пряжку и только что нависавшая волна рук повалилась на синегнойного со зажатым в кулаке ремнем.
— Долго будут еще продолжаться эти конвульсии? — кто-то пробурчал недовольно в зале, заполненном людьми, неотрывно наблюдающими за происходящим.
— Везунчик.
— А что толку?
В другом коридоре бегун с механическими ногами и руками отбивался, проламывая черепа синегнойных. Руки увязали в жиже размякших костей черепов словно в трясине, сковывая его с каждым ударом. С каждым движением его тело обволакивали останки синегнойных, соплями свисая с рук и ног, словно невидимый паук окутывал его своей паутиной. Он становился медленнее, удары реже, а толпа окружала со всех сторон.
Следующий удар он нанес в грудь одного из синегнойных. Его рука провалилась в грудную клетку словно в масло, проткнув плоть насквозь. Он попытался выдернуть руку, но она завязла в плоти и синегнойный повалился на него сверху. Механические ноги помогли не упасть, но повисшее на руке тело тянуло вниз. Он ощутил, как его карбоновые ноги кто-то пытается грызть. Еще секунду назад свободную вторую руку обвили со всех сторон словно змеи. Активировав полную мощность, механика скрепя попыталась вырвать его из трясины тел, но синие руки с мягкими как пластилин костями уже обвили его плечи, шею, поползли по щекам и подбирались к широко раскрытым от ужаса глазам. В следующее мгновение он пропал под толщей навалившихся на него тел. Цифры жизненных показателей судорожно взлетели вверх, а затем упали до нуля. Экран погас.
— Участник номер семь покинул гонку, — раздался механический голос из динамиков.
Только что спасшийся от подобной участи бегун без ремня, казалось уже из последних сил, рванул вперед. Но синегнойные вновь сокращали дистанцию. Синие пальцы словно черви вновь выплывали из темноты коридора, касаясь его спины. Снова и снова. Бегун переставлял ноги так быстро как мог, но мышцы уже пылали огнем, а легкие словно выскабливали металлическим ржавым прутом. Одна из лап схватила его за рукав. Исход был очевиден.
— Готов! — ликующе вскричал один из посетителей облаченный в черный длинный плащ, вскочив со стула. Многие неодобрительно бросили на него тяжелые взгляды. Ставки можно было делать не только на победителей, но и на то, кто из бегунов не достигнет финиша.
Парень издал истошный сдавленный крик, из последних сил выпрыгнул из обволакивающей его гурьбы и взбежал по вертикальной стене на потолок. Он висел на потолке тяжело дыша вниз головой. Фонари, закрепленные на торсе, освещали в темноте свисающие светлые волосы, в считаных сантиметрах от которых кишел лес тянущихся к нему голодных рук. Люди в зале изумленно смотрели на экраны.
— Твою ма-а-ать! — взревел посетитель в плаще. — Скотина! Если он думает, что уйдет от меня не заплатив… Скотина!
Раздосадованный своим проигрышем, незнакомец твердым шагом вышел из бара, предварительно обрушив несколько ударов на металлическую барную стойку.
— Участник номер пятнадцать дисквалифицируется из забега по причине использования запрещенного антигравитационного оборудования, — раздался механический голос из динамиков.
Целые этажи нижних уровней были заполонены армией таких существ с бледно-зеленой, изъеденной язвами и синими гнойными пятнами кожей, рыщущих в поисках пищи. Зрители делали ставки, шумели, кричали, наблюдая за гонкой от смерти, и яростно негодовали, когда одного из участников, на которого они поставили, заживо загрызали. Участвовать в таких забегах могла заставить только самая крайняя нужда, но в трущобах это была не редкость, и нехватки в участниках игра никогда не испытывала.

— Мэт, переключи, пожалуйста, — спокойным, но уверенным тоном обратился Табет к бармену.
Грузный приземистый мужик в черной майке и с одутловатым лицом, до этого момента монотонно натиравший стакан, снисходительно посмотрел в ответ.
— Табет, людям нравится, — прохрипел он.
— Им нравятся или они просто смотрят? Это разные вещи.
— Ладно-ладно, — не желая развивать тему, бармен быстро сдался. — Все равно трансляция уже закончилась.
Бармен коснулся пальцами тонкой пластины коммуникатора на коже запястья и на экранах появилось изображение зеленых полей, высоких заснеженных гор и чистых прозрачных рек.
— Вот, — прохрипел Мэт, указав жестом толстой руки на экран. — Несуществующие картинки несуществующих планет. Доволен?
— Спасибо, — спокойно ответил Табет.
Бармен, покачав головой, вновь придался своей медитации натирая стакан.


- А кто-нибудь знает, что происходит в карантине? — спросил кто-то из бригады.
— Мы нет. Это же карантин, — ответил Чаукин.
— То есть человека уводят в никуда и больше о нем никто ничего не узнает, даже не проведут похоронные процедуры и это всех устраивает?
— Их лечат. Но антидота очень мало… — ответил Табет.
— А я слышал, что они, — Моран указал пальцем куда-то вверх. — Они забирают в карантин всех подряд, и здоровых людей тоже.
— Есть те, кто вернулся, ты сам знаешь.
— Но мало…
— Да кому ты там нужен? — усмехнулся один из работников, гримасничая повторив движение Морана, указывая пальцем вверх.
— А я откуда знаю, но у Питерсона ведь действительно не было пятен. Мы же там все на осмотре бок о бок, в чем мать родила, стояли. Кто-нибудь видел хоть одно синее пятно у Питерсона, а? — не успокаивался Моран. — Ах, да и еще не забывай, мы все живем на станции, нижние уровни которой кишат синегнойными готовыми сожрать нас в любой момент. Отличное соседство.
— Нижние уровни изолированы.
— Ты контролируешь двери, которые сейчас закрыты?
В следующее мгновение Чаукин отвесил Морану подзатыльник, добавив: — Ты как с бригадиром разговариваешь? Еще одно слово и я тебя лично к этим тварям на обед отправлю.
В воздухе повисло молчание. Через несколько минут все постепенно стали расходиться. И когда остались только Табет с Чаукином, тот обратился к своему другу.
— Табет, — произнес он слегка поплывшим от самогона голосом. — Ты ведь умный мужик. У тебя прекрасное образование. Бригадир это здорово, конечно, но почему ты не пытаешься попасть на верхние уровни? Ладно я, но ты училище окончил, у тебя этот, сертификат есть…
— Ты думаешь, я не пытался? — выдохнул Табет. — После изоляции на одном атолле деление людей происходит уже по иному признаку. Система кодов «свой-чужой» изменилась безвозвратно. Никто не даст мне, простой Крысе, подняться выше восьмого уровня. И это ощущение вражды, за годы созревшее вплоть до желания уничтожения «не своего», обрело черты очевидного представления о мире, засев в самом подсознании, неподвластное никаким разумным доводам. Мы потеряли Землю, но волей случая — либо по воле Создателя, в которого, кстати, уже почти никто не верит — нам был дан второй шанс. И вместо того, чтобы сплотиться и вместе искать новый дом, человек совершает роковую ошибку — уподобившись первобытным дикарям, он начинает делить имеющийся ресурс. А если ему казалось, что его доля была несправедливо мала, а так было всегда, он начинал убивать себе подобных — ради того, чтобы забрать у них красивый камень синего цвета. Транжиря при этом впустую ресурсы и деградируя технически.
— Боюсь, третьего шанса нам никто не даст? — спросил Чаукин.
— Его нужно заслужить. Там, — Табет поднял указательный палец вверх. — Мы не нужны. А главная проблема — каждая сторона думает, что должна измениться другая.
— Учитывая, что все равно все лгут, не так уж и страшно, что никто никого не слушает.
— Это не может продолжаться вечно.
— Ну почему же? Я слышал, рабство было формой собственности на протяжении веков. Считай, что у нас свободная форма рабства, ну… или очень хреновый вид свободы.
Табет улыбнулся: — Юмор. Юмор — это хорошо. Он позволяет пережить то, с чем мы не можем справиться.
— Ты веришь в Создателя, но как же он допустил, что человечество оказалось в такой заднице?
— Возможно, Создатель изощрен, но не злонамерен. Тем более не он лишил нас дома, а мы сами.
— Но разве он не оставил человечество погибать во мраке космоса?
— Ну, не во мраке. И, возможно, человечество не есть совершенство в его замысле. Это очень эгоистично считать себя венцом совершенства. Возможно, человека сменит кто-то более совершенный, более развитый, способный лучше познать Вселенную.
— То есть мы, лишь переходная ступень? Как приматы перед человеком? Не очень обнадеживает.
— В рамках бесконечности совсем нет. Нам остается только верить.
— Что-то я сомневаюсь, что в твоем плане сотворения мира человечество обязательно должно выжить.
— Никому неизвестно за что именно стоит благодарить Создателя.
Чаукин подозрительно собрав брови в кожистый комок, посмотрел на Табета.
— Чауки, дружище, а чего ты здоровый, умный парень не обзаведешься семьей? — попытался сменить тему разговора Табет.
— Семья? Разве мы только что не обсуждали вопрос существования человечества в целом? Табет, ты со своим институтом семьи вообще рудимент современного общества. Так уже никто не живет.
— Каждый имеет право жить так как он хочет. Но человеку нужна семья. Кто мы без родных и близких? И зачем мы здесь одни? Просто ждем смерти?
— А разве так уж важно быть кому-то нужным? Почему недостаточно быть нужным самому себе?
— Зачастую человек не выбирает, нужен он кому-то или нет. Если в тебе кто-то нуждается — это ответственность. Она просто появляется и все. Вопрос в том, что ты будешь с ней делать.
— Да, но пока я не отвечу себе на вопрос, зачем я хочу семью, думаю, я не решусь на этот шаг. Табет, это твоя территория, я на ней не выиграю, — усмехнулся Чаукин. — Даже пытаться не буду. Давай ты будешь моей семьей?
— Чауки, проще украсть, чем зарабатывать честным трудом, проще ударить ребенка, чем воспитывать его, проще забыться в хеслипе, чем жить. Но проще не значит лучше.
— Ну, ты уже передергиваешь.
— Нет — нет, это жизнь. В конце концов, единственный способ жить — это жить. Все стоящее в этом мире дается с трудом. Легко можно получить только пяткой в нос. Есть такое слово — надо. Может ты и не знаешь своих родителей, но они тебе подарили жизнь. Ты должен этому миру подарить жизнь в ответ.
— Кому надо, Табет?
— Семье, детям. Они моя жизнь. Без них меня нет.
— А меня?
Чаукин несколько секунд потирал переносицу двумя пальцами, словно пытаясь вдавить обратно в голову вырывающиеся из нее наружу мысли. Опустив взгляд в пол, он ответил:
— Табет, ты сильный человек. Очень сильный. Во всем этом мраке ты видишь свет и стараешься зажечь им других людей. Пойми меня правильно, я согласен со всем, что ты говоришь, но решение, которое ты принял для себя и которому посвящаешь свою жизнь… его нельзя изменить, просто проснувшись однажды утром. Это решение на всю жизнь. Мы выживаем, Табет. А законы выживания… Я понимаю, что страх одиночества один из сильных и через несколько лет, возможно, я признаю свое поражение перед ним, но…
— Вот именно, Чауки, — аккуратно перебил его Табет. — Мы выживаем, а человек не может выжить в одиночестве. И это не просто страх. То о чем ты говоришь, это лишь отсрочка неизбежного. Бессмертие — это не вечная телепортация сознания из тела в тело. Настоящее бессмертие — это наши дети и дети их детей. Просто подумай над этим.
Чаукин поднял глаза на Табета. Этот грозный здоровяк словно излучал какую-то детскую радость.
— Ладно, — вставая и уже собираясь уходить, произнес Чаукин. — Конвейер ждет.
— Чаукин, кстати… — Табет стал ерзать на сиденье, словно подходя нужные слова, — Вчера был последний день, когда мы работали на конвейере по сборке дронов.
— Что ты имеешь в виду? Мы же отработали сегодня на кольцах только потому что это была подмена.
— На следующей неделе нас направляют на кольца Фароса на постоянной основе.
Чаукин смотрел на Табета несколько секунд, словно представляя дальнейшую цепочку событий.
— После истории с Питерсом, парни будут далеко не в восторге от этой новости.
— Это точно. Чауки, мне нужна будет твоя поддержка.
— Конечно.
— После моего назначения мне нужно будет утвердить ребят в бригаду. Я бы переманил Стива из сто пятой.
— Стив погиб, — перебил его Чаукин.
— Как? — недоверчиво спросил Табет.
— Убило разрядом тока. Во время высадки на один из астероидов. Ты не слышал?
— Нет. А оплетка? Он ведь не мог начать работу без оплетки.
— Видимо не сработало. Был разряд, но у астероида была уж очень замысловатая форма, — Чаукин медленно потер коротко постриженный затылок. — На темной стороне одной из изгибов накопленный потенциал не разрядился. Они этого не проверили.
Под действием ветра Демоса на некоторых крупных объектах среди колец Фароса накапливается большой уровень статического электричества. При переходе между освещенной и теневой стороной объектов разница потенциалов приводит к разрядке в тысячи вольт. Люди погибали от таких вспышек, до того как не стали применять оплетки — крупные сети выстреливаемые в сторону объектов и оплетающие их, для провоцирования замыкания. Но даже после того как стали предприниматься такие меры предосторожности, люди продолжали погибать.
— Черт, — тихо произнес Табет. — Он ведь был лучший в этом.
— Да. А на той неделе Антон из тридцать восьмой. Ограничитель плазменной пилы вышел из строя. Ему просто отрезало голову вспышкой, — Чаукин замер, уставившись стеклянным взглядом на грязное, бесформенное пятно на полу. Перед его глазами всплыла картина, как в руках Антона у плазменной пилы заклинивает один из двух вращающихся дисков, генерирующих магнитное поле для стабилизации плазмы. Затем загорается красная лампочка предупреждения. Через миг, от яркой оранжевой вспышки, диски разлетаются на куски. За долю секунды яркий раскаленный шар вырастает до размера футбольного мяча и тут же схлопывается обратно в микроскопическую красную точку. В следующее мгновение из крохотной точки в разные стороны вырывается гигантский плазменный диск, одной из своих сторон оставляя аккуратный, совершенно гладкий срез на астероиде, а другой проходя сквозь шею Антона. Чаукин видел еще почти живое лицо Антона, слова, не сорвавшиеся с его губ. Он видел страх успевший застыть в его глазах за мгновения до вспышки. Он видел шлем, парящий во мраке космоса, вращающийся в пространстве отдельно от тела и отражающий блики Демоса на зеркальном забрале.
— Хреново, что нас переводят на кольца, — не отрывая взгляда от пятна, добавил Чаукин. — А что ты думаешь о Кайле? Может его возьмешь? Он вроде толковый.
— В этой жизни ко всем людям необходимо относится с осторожностью, — ответил Табет. — А к некоторым, с особой осторожностью. Он явно знает много, но он настолько замкнут... Если не считать его перманентные нудные завывания о том, что мы все живем в… неприемлемых условиях. Сколько он среди нас, год? И никто так и не знает его. Кто он? Откуда знает столько технических тонкостей? Откуда вообще взялся?
— Короче к себе в бригаду ты его не жалуешь?
— Выбор не велик.
Табет встал с кресла, — Накидай, пожалуйста, к завтрашнему утру список тех, кого бы ты мог мне порекомендовать.
— Хорошо.
— А пока давай отдыхать.

Зайдя в каюту Табет разулся и заглянул по очереди во все три комнаты. В одной из комнат Рамиз собирал на полу макет космического корабля, недостающие детали которого занимало голографическое изображение. Голограмма исчезала после того, как ее место занимала правильная деталь. В другой комнате его младшая сестра, Лани, схватив стилус маленькой ручкой неистово и увлеченно вырисовывала в воздухе дуги и каракули в подсвеченном в пространстве кубе. Осмотрев свое творение слегка исподлобья, опустив подбородок на грудь, она дунула в него. Клубок выскочил из подсвеченной области и взмыл к потолку словно воздушный шар, от чего девочка взвизгнула от восторга.

Табет направился на крохотную кухню. Голубые стены, белый гарнитур. Все четко, выверено, как в аптеке. Тея замешивала протеиновую массу в котелке.
— Опять протеиновая масса? — спросил он.
— Украшу огурцом, будет супер.
— О! Ты раздобыла огурцы. У нас праздник?
— Я из них еще розочки вырежу, будет вообще бомба.
Она взяла нож со стола и мастерски прокрутила его между пальцами.
— Ты же в курсе какая я ловкая? — улыбнулась она.
— Да, о твоих быстрых пальчиках, я в курсе, — улыбнулся Табет в ответ и нежно взял ее руку в свою. — Хорошо что от них никто не пострадал.
— Мне не нужно. У меня есть ты, — улыбнулась она в ответ, нежно проведя ладонью по его щеке.
— Кстати, — она протянула нож Табету. — Мой нож.
— Конечно, твой.
— Я говорю нож мой.
— Да твой, твой, — Табет выставил ладони вперед, всем видом указывая что он не претендует на нож.
— Так, нож помой.
— А с чего я буду его мыть, если он твой? — ухмыльнулся Табет.
— Знаешь что...
Табет обнял ее, уткнувшись лицом в густые темные волосы.
— Может… того? — шепотом произнес он.
— Дети не спят, — строго, но с улыбкой ответила она. — И вообще, тебе завтра опять на раннюю смену.
— Ну и что? — Табет глубоко вдохнул запах ее волос.
— Я хочу, чтобы мой муж возвращался целиком, а не по кусочкам.
— Скажешь тоже.
— На тебе вся семья. Не забывай это.
— Я и не забываю.
— Вот и не забывай, — серьезно произнесла она, но ее голос дрогнул на последнем звуке.
— Все будет хорошо, — спокойно произнес Табет еще глубже зарываясь лицом в ее волосы.
Тея аккуратно, но решительно выкрутилась из его объятий и снова принялась замешивать массу с еще большим усердием.
— Ты же знаешь, что меня бесят эти твои «Все будет хорошо».
— Верь в меня.
Тея остановилась.
— Я верю... но мне...
Ее охватила мелкая дрожь и она обхватила себя руками.
— Все будет хорошо, — Табет нежно положил свои руки поверх ее.
Тея крепко сжала веки, сдерживаясь чтобы не выругаться.
— Ты человек. Я прошу тебя, будь осторожен, — не раскрывая сильно зажатых глаз, произнесла она.
— Я буду. Ничего не бойся. Ты мой свет и я буду защищать тебя всегда. Ты из-за Питерсона? — спокойно спросил Табет.
— Я… я не знаю. Я просто не представляю, что буду делать без тебя.
— Я всегда буду рядом, слышишь?
— Я не глухая… — Тея улыбнулась. — Извини. Порой на меня нападает эта дрянь и я сама не своя.
Табет обнял ее.
— Когда ты сама не своя, помни, что ты моя.
— Иди, поиграй лучше с детьми пару минут, — успокоившимся голосом ответила Тея. — Скоро будет ужин.
— Рамиз собирает модель, а Лани рисует облака или тучки, или что-то вроде того… мы сегодня с ней в книжках смотрели.
Из соседней комнаты долетел очередной радостный визг маленькой девочки.
— Пообщайся с ней. И стол разложи. Ужинать скоро.
Табет поцеловал Тею в щеку и вышел из кухни. Он подсел рядом с Лани на жесткий, но теплый пол.
— Расскажешь каких ты знаешь животных?
— М-у-у, — не отрываясь от творения очередного клубка, произнесла Лани.
Табет коснулся экрана коммуникатора на коже запястья и в воздухе появилось изображение серого скачущего зайца. Девчушка выпятила голову на тонкой шейке в сторону зверька и вскинула маленькую ручку показывая на него указательным пальцем, — Пля-пля! — радостно воскликнула она.
— Пля-пля? — тихо спросил Табет. — Как-то...
— Пля-пля, пля-пля... — сидя по-турецки повторяла девочка, раскачиваясь из стороны в сторону и не сводя взгляд со зверька, скачущего по кругу.
— Прыг-прыг? — спросил Табет.
— Не-е-е. Пля-пля, — уверенно ответила она.
— Это зайка, — тихим басом стал объяснять Табет. — Он прыгает на задних лапках. Вот так, — он повторил поучительно медленно, изображая пальцами правой руки скачущего зайца. — Прыг-прыг. Прыг-прыг. Повтори, — довольным своим пояснением попросил он.
— Пля-пля, — так же медленно и уверенно повторила она, не отрывая больших блестящих глаз от Табета.
— Хм, — недоумевающее выдохнул Табет. — Наверно это женское.

(Еще один день)


Кайл бродил по сети коридоров одного из уровней, лишь местами освещаемой фонарями. Вокруг не было ни души, ни звука. В противоположной стороне коридора он отчетливо видел дверь. Он не знал что за ней, но чувствовал что ему нужно именно туда. Внезапно из темноты коридора возникла фигура мужчины в рваном комбинезоне. Кайл на мгновение остановился, настороженно осмотрел незнакомца, но затем вновь продолжил идти, свернув в ближайший поворот. Через несколько метров из-за другого поворота возникла все та же ссутуленная фигура в рваном комбинезоне. Человек стоял к нему спиной и лица его Кайл не видел. Под тусклым светом фонарей он мог рассмотреть неестественно белую кожу, проглядывавшую сквозь разодранный левый рукав. Три тонкие длинные иголки торчали из предплечья, но он не обращал на это внимания. От пальцев вверх, скрываясь под остатками комбинезона, поднималась тонкая струйка запекшейся крови или, если не крови, то чего-то очень темного или, возможно… синего. Голову покрывали давно не мытые и слипшиеся клоки волос. Было видно, как движется его подбородок и казалось, что он говорит что-то, но очень тихо. Или, возможно, он скрежетал зубами в припадке. Кайл не хотел это выяснять и вновь повернул за ближайший поворот. За одним из углов он неожиданно наткнулся на маленького мальчика, едва не сшибив его. Ему было от силы лет шесть. Чёрные волосы, большие наивные карие глаза и свежий шрам из засохшей крови над переносицей.
— Папа! — внезапно произнес малыш.
— Что? — от удивления Кайл отшатнулся назад.
— Па-а-а-па! — повторил ребенок, вскинув к Кайлу детские ручки.
Кайл услышал за спиной шаркающие шаги и в следующее мгновение, подхватив мальчишку на руки, быстрым шагом двинулся дальше по коридору. Они двигались по сети ходов, считая повороты, в надежде вернуться к двери. Внезапно погас свет. Кайл остановился. Он почувствовал, как маленькие ручки сжали в кулачки ткань куртки на его груди. Он чувствовал, что дверь уже совсем рядом и поэтому продолжил осторожно двигаться вдоль стены практически на ощупь. Подушечки пальцев свободной руки медленно скользили по сухой шершавой поверхности стены. Через несколько шагов он услышал глухой стук ботинок о пол. Медленные, спутанные, шаркающие, но неуклонно приближающиеся к нему шаги. Он остановился.
— Папа, — тихо произнес мальчик.
— Тш-ш! Тихо, — прошептал Кайл.
Он закрыл глаза в кромешной темноте, стараясь определить источник звука на слух. Шагов он больше не слышал, но неожиданно для себя совершенно четко мог различить звук скрежета чьих-то зубов, так близко, словно их владелец находился прямо напротив него. Так близко, что он готов был поклясться, что чувствует на своем лице его дыхание. Кайл протянул вперед руку и его пальцы уткнулись в грубую шероховатую материю комбинезона. От неожиданности он широко раскрыл глаза, но его окружала кромешная темнота. Вдруг зажегся ослепительный свет! Кайл зажмурился от яркой вспышки. Прижимая одной рукой мальчишку к груди, а второй закрывая глаза от света, он сделал несколько шагов назад и наткнулся спиной на стену. Кайл открыл глаза. Было темно. Он дважды открыл и закрыл глаза, но ничего не увидел. Несколько мгновений он ничего не видели, словно привыкая к темноте после ослепительного света во сне.
Этот сон Кайл видел каждую ночь. Он лежал на кровати, одной рукой прижимая одеяло к груди, а вторую выставив перед собой. Воздух словно вибрировал от постоянного гудения вентиляторов и систем жизнеобеспечения станции и мыслей… мыслей, которые не покидали его голову последний год. Он опустил руку. В полумраке перед его взором в трехсотый раз все отчетливее прорисовывался облупившийся потолок индивидуальной капсулы три на три метра с высотой потолка не выше двух метров. Узкая кровать, стул, хлипкий столик, ящики и ионизационная капсула занимали почти все пространство. В комнате буквально нельзя было развернуться и приходилось протискиваться боком. Это не комната. Это нора. На космическом атолле ты всегда находился в пространстве, ограниченном со всех сторон. Единственным местом, где ты мог побыть наедине и не свихнуться от постоянного роя людей, был этот пятачок с кроватью и душевой кабиной. Ионизационные капсулы могли позволить себе, пожалуй, только Крысы, для остальных же это было слишком дорогостоящим удовольствием. В трущобах люди жили в обычных бараках по десять и более человек. За этот год, проведенный на ТАУ-15, Кайл почти привык к этой обстановке. Привык, но не смирился с ней. На заработок Крыс он мог себе позволить жить в гораздо лучшей каюте, но предпочитал тратить деньги на другое. В этой же конуре он только спал и то не всегда.
Он медленно сел на верхней кровати блока, опершись руками о ее край. На его шее на тонкой цепи из неокарбона медленно покачивался куб. Это был тот самый куб черного матового цвета, который Гилиам швырнул ему при последней встрече. На одной из его граней находился экран. В неактивном режиме он был пуст, чтобы никто не мог видеть количество Т-коинов его владельца. Активизировался он путем прикладывания пальца руки владельца к грани сбоку от экрана. Фактически куб был именным. Так что если у вас похищали куб, то вместе с ним грабители забирали и палец вашей руки. Крысы были достаточно сплоченным сообществом, со своей иерархией и кодексом поведения. В их кругах кражи практически не встречались, а провинившиеся жестоко наказывались. В трущобах же нередко можно было встретить людей без пальцев на руках. Т-коины — это то, за что ты мог купить еду, одежду, космические скутера, женщин, влияние — нормальную жизнь и никто не спросит кто ты и откуда. Если, конечно, количество кредитов в твоем кубе достаточно для всего этого удовольствия. На этом кубе было все наследство, доставшееся Кайлу от прошлой жизни.
Кайл, перестав подергивать носком в воздухе, достал из кармана миниатюрную музыкальную шкатулку, которую еще ребенком нашел в грузовом отсеке одного из списанных транспортных кораблей. Это была шкатулка из красного дерева с искусной витиеватой резьбой и замысловатыми вставками из других пород дерева. На ТАУ-15 подобная вещица, тем более из настоящего дерева стоила немало кредитов, но даже этой суммы было недостаточно, чтобы вырваться из трущоб нижних уровней. Он потратил немало времени, прежде чем привести ее в порядок после более чем трехсотлетнего забвения. Он всегда носил ее с собой не столько как ценную вещь, которую можно было бы всегда сбыть в черный день, сколько как напоминание о другом мире, в который он надеялся вернуться. Его пальцы аккуратно захватили маленькую ручку и стали медленно вращать ее. Восемнадцать крохотных блестящих металлических пластин, цепляясь за выступы на вращающемся барабане, дрожали и рассыпали в воздухе звонкую мелодию. Кайл медленно вращал рукоятку и завороженно наблюдал, как нотка за ноткой, то низкая, то высокая, звонко сыплются из шкатулки.
«Возможно, когда-то эта мелодия звучала на Земле», — не в первый раз промелькнуло в голове Кайла.
Он всегда думал о Земле, когда слушал эту мелодию, пытался представить, каково это — жить на Земле. Дышать свежим воздухом, смотреть на горизонт, ощущать свободу над головой. Огромная планета для него поместилась в крохотной коробочке, с легкостью располагающейся на ладони. Эта мелодия каждый раз возвращала его в прошлое. Прошлое, в котором как в фантастическом кино, кто-то переставил пару событий и полностью исказил будущее. И теперь он находился в чужом теле, чужом мире, в чужом настоящем, к которому он не хотел ни малейшего желания привыкать. Каждое утро пробуждаясь от одного кошмара, он словно погружался в новый, в котором его окружала серая комнатушка с облупившимся потолком, серая монотонная действительность каждого нового, но неизменно похожего на предыдущий. И лишь его воспоминания давали ощущение, что так не должно быть. Все должно измениться. 
Когда последние звонкие нотки растворились в гуле систем жизнеобеспечения атолла, он резким движением спрыгнул с кровати. Выпив стакан воды, приготовленный с вечера, он провел несколько упражнений на растяжку которые закончились пятьюдесятью отжиманиями. Ежедневная процедура, как по часам, как робот. Затем он влил в себя бутылку питательной смеси и зашел в капсулу ионизации. Ежедневное облучение было необходимой процедурой на атолле, но ультрафиолетовые кабины были не у всех. Искривленные руки и ноги, вдавленная грудная клетка, отсутствие конечностей, либо их ненормальное количество, кадык размером с кулак — вот только часть из многих уродств, вызванных недостатком ионизации и йода, загрязнением воды и воздуха, которые можно было увидеть в нищих трущобах. Унижение человека приводит его к потере человеческого облика.
Кайл подошел к душевой кабине, на экране появилось несколько платных вариантов. Одним из них был, так называемый — «пар» при котором вода не стекала струей, а разбрызгивалась на тело мелкими частицами, оседая на поверхности кожи, после чего ее можно было снять вакуумным пылесосом. Эта процедура повторялась несколько раз, в зависимости от лимита кредитов человека и его чистоплотности. Таким образом достигалась наибольшая экономия расхода воды. Кайл никогда не пользовался режимом «пар» и в этот раз он машинально установил на сенсорном экране нужный объем воды и температуру. Он разделся, положил одежду вместе с кубом на столик и встал под очищающий поток. Внезапно струя воды оборвалась и перед глазами Кайла замерцала красным цветом предупреждение: "Достигнут недельный лимит потребления воды. Дальнейшее использование по повышенному тарифу." Рядом с ней в пространстве зеленым светом мерцал манящий квадрат "Подтверждаю". Кайл коснулся мокрой рукой голографического изображения, а затем дважды коснулся пальцами области сонной артерии на шее. Под кожей моргнул световой сигнал. На голографической панели появилась надпись "Подтвердить оплату?». Он произнес: — Подтверждаю.
Изображение исчезло. Теплая вода вновь потекла по телу.
За одну минуту в душе было списано шестьдесят кредитов — при среднемесячном окладе Крысы в десять тысяч кредитов, душ на ТАУ-15 был дорогим удовольствием.
Утренние процедуры у него занимали тридцать минут, ровно. Каждый день, как по часам. Все было выверено и понятно.
На столе лежала ребристая рукоять ножа. Лезвие состояло из звеньев соединенных нитью из сеталла, проходившей через сердцевину каждого звена. При расслабленной нити его можно было использовать и как кнут. Если же нить натягивалась, то все звенья жестко прижимались друг к другу, превращаясь в единое лезвие, длину которого можно было регулировать на свое усмотрение. Все звенья лезвия были из сеталла, что позволяло им, сохраняя высокую прочность, быть достаточно тонкими и, скручиваясь, прятаться обратно в рукояти.
Одевшись и вложив нож в специально спрятанный чехол на боку поясницы, Кайл направился в столовую. На раздаче ему навалили в пластиковую тарелку синтетическую кашу желтого цвета, вроде как сдобренную неким составом витаминов, микроэлементов, белков и углеводов, которая очень быстро остывала и покрывалась твердой корочкой. На вкус она напоминала хорошо сдобренные потом сопли.
Кайл подсел за стол, где уже сидели члены его бригады.
— Черт возьми, за всю эту работу я хочу лишь нормальную еду. Это что, так много? — скривился Кайл, проглотив первую ложку.
— Смотрите, Кайл у нас благородных кровей, оказывается. Милорд, чего вам сегодня подать? Извините, перепела у нас закончились. Не желаете каши из говна? — оголив кривые гнилые зубы, расхохотался Моран и тряхнул плешивой головой. Маленькие глазки дрожали в напряжении на его угреватом лице.
— Кайл, ты просил не рассказывать тебе о светлом будущем, так что каша вкусней не станет. Ешь давай, — буркнул Чаукин, в то время как Моран въедливо сверлил Кайла бешеными глазами.
— Будущее. Питерсон наверняка мечтал о будущем, — ответил Кайл. — Мы едим дерьмо, пьем дерьмо, живем в дерьме. Ни у кого не возникал вопрос «почему вокруг так много дерьма», а? Может быть, потому что мы все с вами в жопе?
Его раздражала вся эта обстановка и необходимость в ней существовать.
Чаукин недовольно опустил ложку в тарелку с кашей и выпрямился.
— Слушай, Кайл, и без того тошно. Достал ты со своим говном, про говнистое будущее. Мы с тобой в паре сегодня работаем, не беси меня с самого начала. А ты, скотина, заткнись! — раздраженно произнес Чаукин в сторону Морана.
— Ты кого скотиной назвал?! — взвыл Моран, вскочив с места.
— Тебя, — спокойно ответил Чаукин. — Чего вылупился? Садись и жри!
Моран, гневно дыша и надувая ноздри, бросил взгляд на окружающих, затем на Чаукина и вновь на окружающих.
— Сядь уже! — рявкнул кто-то из-за стола.
— Да садись... Чего вскочил?! — поддержали другие.
Моран медленно опустился на скамью, наливаясь с каждой секундой краской все больше и больше. Он словно подавил свою злобу кашей, которую съел чуть ли не в один глоток, поставил пустую тарелку и, что-то бурча, вышел из-за стола. Продолжая что-то бормотать себе под нос, он споткнулся о ножку стола и к удивлению для себя и окружающих не упал на пол, а завис в воздухе.
Из динамиков прозвучало стандартное для подобных случаев предупреждение:
— «Внимание! Работа системы искусственной гравитации временно остановлена. Просьба сохранять спокойствие и соблюдать осторожность. О включении системы будет сообщено дополнительно. Внимание! Работа системы искусственной гравитации временно остановлена…»
Люди активировали гравитационные ботинки.
— Смотри, — кто-то из толпы обратился к Чаукину, — Моран сегодня без гравитационных ботинок.
Весь стол уже повернулся и смотрел как Моран барахтался, вращаясь в воздухе, прыгая и скача как мячик. Он пытался попеременно ухватиться руками то за стол, то за скамью, дотянуться до пола и зачем-то поймать вылетевшую из рук тарелку.
— Моран, ну ты калека, пора бы уже за столько лет привыкнуть к низкой гравитации ТАУ — расхохотался весь стол.
— Табет, почему Морана до сих пор в нашей бригаде? — тихо спросил Чаукин рядом сидящего Табета не отводя снисходительного взгляда с Морана.
— Он пилот джегера. А они отдельная каста. Так что скорее это мы в его бригаде.
— Вот как так, а?
— Справедливости ради, он классный пилот, хоть меня от него и воротит. Кроме того, ты вживляешь контакты и проходишь нейронное обучение на пилотов за свой счет. Многие влезают в огромные кредиты ради этого. Мне Док рассказывал, что нейронная сеть его мозга отлично подходит для управления джегером. Да и вообще чем угодно. Возможно, это из-за того что он все детство проторчал в виртуальных игровых клубах. Вроде даже на первый взнос за программу нейропрограмирования для пилотирования джегером он собрал участвуя в игровых турнирах.
— Моран?
— Кто бы мог подумать, да?

(Мира)

(Годом ранее на одним из нижних уровней.)

В зале борделя можно было увидеть совершенно разных девушек: высоких, низких, стройных, полных, очень полных, спортивных и даже перекаченных. Цвет волос менялся по желанию клиента в любой момент. Никакого особого стиля в одежде не было, девушки сами выбирали как им завлекать клиентов, кто-то ходил почти нагой, представляя на обозрение публики свои достоинства. Их тела с головы до ног укрощали био-татуировки. Они могли менять форму, цвет, могли исчезнуть, если это было необходимо или быть анимированными. На поверхность кожи можно было скачать и загрузить любое изображение или видео. На спинах и плечах девушек порхали разноцветные бабочки, руки обвивали змеи, по стройным ногам от лодыжек вверх росли и распускались цветы. Тела других были укутаны в своего рода сари, оставляя видимыми глазу лишь лицо, руки и шею. Другие были одеты просто, но со вкусом в коктейльные элегантные платья. Их платья были настоящими и, если за отдельную плату в дополнительной реальности, гость мог раздеть любую другую модель, то с этими девушками было несколько сложнее. Такие девушки увлекали мужчин скорее приятной беседой, нежели старались поскорее затащить в каюту. Времени на такую обработку требовалось больше и риск потратить время в пустую также был высок, но и была выше вероятность заполучить постоянного клиента. По залу также бродила пара роботов гуманоидов с гипертрофированной грудью и ягодицами — на любителя.
Это было большое помещение на пятьдесят столов с помпезной белой лестницей по центру зала ведущей на балкон, где располагалось еще порядка тридцати мест. Все стены по периметру были завешаны зеркалами, что визуально увеличивало пространство зала в разы. Во всем этом многообразии человеческих копий, окружавших тебя со всех сторон, было легко потерять счет времени и забыться. Собственно, за этим сюда и приходили.
Новое тело Кайла было в отличной форме и уже приятно его обрадовало в этот день.
За небольшой столик, за которым он сидел и отстукивал какой-то ритм пальцами, рассматривая разношерстую публику, присоединилась стройная девушка с короткой стрижкой и точеными чертами лица. На ней было ярко красное коктейльное платье, декольте которого было настолько глубоким, что груди так и норовили вывалиться от слишком глубокого вдоха.
— Сколько готов заплатить? — сразу спросила она.
— Я готов потратить своё время, эмоции, какие-то ресурсы. Если есть взаимность, и возникает влечение, — включился в игру Кайл.
— Ресурсы? Камень что ли? — усмехнулась она.
— Кредиты, это такой же ресурс. Девушку интереснее соблазнять мужественностью, харизмой, умом и телом. Если это не работает, то и наличие денег не поможет.
— Либо я недостаточно хороша, либо у тебя мало денег, либо ты не с теми девушками общался до меня.
— Без настоящего влечения и эмоций, секс превращается в механическое действие. С таким же успехом можно подрочить.
— Почему же тогда мужчины в таком количестве готовы платить, а не мастурбируют, тихо экономя деньги?
— С девушкой процесс приятнее.
— Так пойдем со мной, — она прильнула почти вплотную к его уху.
Кайл не повел и бровью.
— Кстати, я была моделью для агентства VH.
— Сколько же лет это было назад? — спокойно спросил Кайл, все также смотря в глубь зала.
— Вот ты козел! — отпрянула он. — Слушай, так может ты того, а? Может быть, ты пришел не в то место? Может быть, тебе нравятся мальчики? Я могу тебе с этим помочь.
— Не сомневаюсь. Но я пришел сюда, чтобы пообщаться с девушками. А хирург, поработавший над вами, должен был больше внимания уделить вашему кадыку.
Она озадачено отпрянула от Кайла, неловко прикрыв пальцами правой руки горло.
— Кстати, вон тот парень, мне кажется, хочет пообщаться вами.
Она не успела обернуться в сторону, которую указал Кайл, как огромный охранник схватил ее за плечи сильно, но аккуратно, словно вазу и, уложил на плечо.
— Я дико извиняюсь за неудобства, — с ухмылкой пробасил здоровяк.
Кайл лишь улыбнулся в ответ. После чего здоровяк понес свою добычу к выходу. Она кричала и сучила по его широкой спине руками, требуя ее отпустить, но великан совершенно не обращал на это внимания. У выхода он аккуратно поставил ее лицом к выходу и, когда та уже собиралась сделать первый шаг перед выходом и наигранно поправляла волосы рукой, он дал ей хорошего пинка. Да так, что она пролетела метра два.
Кайл поднял взгляд вверх. На него с балкона второго этажа зала смотрела стройная блондинка в соблазнительном деловом костюме синего цвета с высоким вырезом юбки.

(Настоящее время).


Кайл медленно открыл глаза. Он лежал на широкой кровати в идеально чистой просторной белоснежной комнате, погруженной в полумрак. Мира слегка склонившись вперед абсолютно нагая стояла напротив кровати спиной к нему. Лишь тонкий луч света от незакрытой двери, поднимался по левой ноге до талии изящным разрезом на полупрозрачном платье сшитом из тени. Она что-то перебирала на небольшом столике. Его взгляд на мгновение скользнул на прикроватную полку и, убедившись, что нож лежит на своем месте, вновь вернулся к пленительным линиям девушки.
Тусклый свет, с трудом пробивающийся из соседней комнаты, скользил по ее тонкой шее, плечам, талии, спускался на бедра и обтекал изящные ноги, словно обволакивая ее тело в полупрозрачный шелк. Линии ее соблазнительной фигуры будоражило все нутро. Кайл почувствовал, как его охватывает желание вскочить с кровати и обнять ее, оплести руками, прижать к себе, но он не сделал этого. Он специально сдерживался, дразня и возбуждая свое воображение.
— Что ты делаешь? — спросил Кайл.
— Да так, вспомнилась одна ерунда, — рассеяно ответила она.
— Тебе идет наряд из полутени.
Мира улыбнулась, не отрываясь от своего занятия. Кайл встал, медленно, но решительно подошел к ней со спины, обнял ее и увлек за собой на смятую и теплую постель.
Они лежали на кровати лицом друг к другу. Она копошилась изящными пальцами в его темных волосах.
— Помнишь нашу первую встречу? — спросила она, устроившись рядок с ним. — Ты ведь мне так и не рассказал, что с тобой произошло.
— Не важно как я появился в твоей жизни, важно, что ты появилась в моей.
— Хм. Буквально ворвалась, — ухмыльнулась она.
— И я тебе за это благодарен. Представляешь, человечество путешествует на тысячи световых лет, телепортирует сознание между телами, а нормально удалять кадык так и не научилось.
— Я их трансформаторами называю.
— Есть скрытый смысл?
— Конечно, я же девушка. Они трансформируют свои желания в чужие… Знаешь, девушки должны быть красивыми.
— Поддерживаю.
— Не для тебя, глупенький. Для себя. Некрасивая девушка в первую очередь не уважает себя. А если ты не уважаешь себя, с чего тебе уважать окружающих, не находишь? Она будет выливать все эти помои своей души на окружающих ее людей. Никто не любит тех, кто обливает их грязью.
— Думаю, ей... ему просто попался криворукий хирург, — с сочувствием произнесла Мира.
— Если это делал вообще человек. Я почему-то тебя никогда не спрашивал, но зачем ты это сделала?
— У меня был на него зуб.
— А я думал, это из-за меня.
— Ну, это твои мысли, — улыбнулась Мира. — Ты мне просто понравился.
— Так этого было достаточно? Просто понравился?
— Более чем, — она хихикнула. — Боже мой, как я недоумевала от всех твоих последующих странных попыток ухаживания за мной. Я буквально каждую минуту спрашивала себя «зачем он это делает?».
— Хочешь сказать это было зря?
— Не зря, но не обязательно.
— Даже не знаю, как к этому относится.
— Никак, просто получай удовольствие. Не важно, что думают другие люди, не они определяют твою жизнь.
Она окутывала его своей мягкостью словно его изнеможенное тело погружалось в теплую воду, смывавшую всю агрессию и усталость дня. Ее руки обнимали его и скользили словно вода стекала по его телу и его душа успокаивалась, и огромный свирепый зверь засыпал до следующего дня.
Кайл в который раз смотрел в ее медового цвета глаза, окантованные темной полосой, словно у хищного зверька. Он буквально тонул в их глубине, мог как завороженный смотреть в них часами. Пожалуй, ему нравилось в ней все. Ее острые высказывания, которыми она рассыпала без оглядки на статус собеседника, ее манера непринужденно коснуться человека, чье внимание она хотела привлечь и этим нехитрым движением, словно цепляя к нему невидимую нить, которой в последствии могла оплести его с ног до головы и направить в любом нужном ей направлении. Его привлекала в ней та смелость, с которой она смотрела прямо в глаза людям, от чего те терялись, а порой от неловкости начинали здороваться и раскланиваться. И то, как она пренебрежительно относилась к этой своей силе. Она вела себя так не с людьми, она была такой сама по себе.
Взгляд Кайла скользнул по щекам, коснулся шеи и опустился ниже. Он стал рассматривать крохотные родинки на ее грудь.
— Смотри, вот здесь небольшое скопление звезд.
Еле касаясь подушечками пальцев, он дотронулся ее кожи, от чего та покрылась мурашками.
— А вот это очень похоже на созвездие...
Она закрыла глаза и закусила нижнюю губу.
— Может быть, мы с тобой две половинки? — тихо произнес Кайл.
— История о том, что где-то в мире есть твоя вторая половинка придумана людьми «половинками», теми кому для того чтобы почувствовать себя полноценно счастливыми нужен кто-то еще, — не открывая глаз ответила Мира.
— Знаешь, сложно тебе делать комплименты.
— А это был комплемент мне?
— Очень сложно, — наигранно задумавшись прокомментировал Кайл. — Мира, а откуда ты? Ты была на других атоллах?
Мира переменившись в лице, резко открыла глаза и бросила на Кайла один из своих укорительных взглядов, говорящих о том, что не следует ей задавать подобных вопросов. Немного отстранившись и накинув на лицо налет небрежности, она все же ответила.
— Нет, на других атоллах я не была. Я родилась и выросла здесь. На ТАУ-15 есть все что мне нужно из того что может предложить нынешний мир.
— А если бы у тебя появилась возможность вырваться отсюда?
— Куда?
— На другой уровень.
— Мне нет там места. Точнее я не найду там себе места. Меня здесь все устраивает. А ты хотел бы жить на других уровнях?
— Мне кажется это логичным желанием. Медицина, комфорт, свободное перемещение...
— Свободное?
— Может быть, я хочу быть собой?
— Ну, ты сначала пойми, чего ты хочешь, — улыбнулась она. — Ты себя понимаешь?
— Понимаю себя, — медленно повторил Кайл.
— Ну, да. Ты любишь себя?
Не дождавшись ответа, Мира продолжила. — Когда ты пришел, то говорил, что тебе нужна помощь. Так зачем ты меня искал? — спросила Мира.
— Я думал доходчиво рассказал тебе за последние два часа, — ухмыльнулся Кайл.
— М-м-м. Назовем это необязательная, но приятная вводная. Зачем ты пришел?
— Я ищу Фрэда. Мне порекомендовали его как хорошего нейропрограммиста. Ты его знаешь?
— Тогда ты по адресу. И чему ты хочешь научиться? Управление дронами, может быть мехботом?
— Всего лишь пилотирование джегером. Так как мне увидеться с Фрэдом?
Мира встала с кровати, накинула халат и, присев в реверансе протянула Кайлу изящную ручку. — Приятно познакомиться, Фрэд.
— Что еще ты здесь контролируешь?
— Контролирует Крон, я помогаю.


(Хьюго)


По одной из заброшенных сетей коридоров нижних уровней брела огромная фигура человека, одетого в плащ болотного цвета. По ходу движения редкое освещение озаряло на мгновение его могучую фигуру, и она вновь тонула во мраке. На широкой спине висел мешковатый рюкзак. Несмотря на огромные размеры, человек ступал очень тихо, словно плыл во тьме. Подойдя к одной из многочисленных дверей вдоль стены, он медленно поднял руку, чтобы прикоснуться к сенсору, но за пару сантиметров внезапно замер, прислушиваясь к происходящему.
Из-за двери еле доносился раздраженный, срывающийся на визг голос. Здоровяк несколько раз глубоко вдохнул и медленно выдохнул, словно собираясь с силами. Наконец он открыл дверь. В комнате он увидел четырех человек. Один в сером комбинезоне сидел в дальнем углу. Еще двое оказались позади вошедшего и ткнули его стволами пистолетов в спину, как только он оказался внутри. Еще один человек связанный лежал в углу комнаты. В центре комнаты над привязанным к стулу телом склонился мужчина крепкого телосложения, голый до пояса, с торсом, изрезанным свежими шрамами. Его рука, готовая нанести очередной удар, была занесена над телом связанного. Это был Хьюго, один из мелких наркоторговцев, возомнивший себя крупным гангстером, контролирующим жизнь на атолле с помощью нескольких безмозглых и трусливых сподручных. Таких, как он, были десятки, возможно, даже сотни, но лишь он брался за все и готов был скупать любой краденый товар. И, безусловно, более сумасшедшего человека не нашлось бы на всем атолле.
Стул, на котором сидел связанный пленник, стоял на полу, покрытом пластиковым пакетом. Хьюго указал на пакет, обратившись к узнику: — Ты знаешь, зачем здесь пакет?
— Откуда я знаю, какой еще бред в твоей поехавшей голове, Хьюго! Ты же псих, все знают, что ты поехавший на всю голову!
— Все проще, — мелко и часто кивая, еле слышно ответил Хьюго. — Все проще. Он здесь чтобы ты не загадил мне пол, когда обосрешься от страха. Он здесь что бы твои слюни и кишки было сподручнее убрать, когда я не оставлю от тебя ничего что походило бы на человека. А твой дружок, — он указал на связанного человека с кляпом во рту, лежащего в углу комнаты. — Он посмотрит на это и все передаст в подробностях твоему хозяину.
Хьюго пару раз спокойно похлопал по щеке пленника, после чего устремил бешеный взгляд в сторону двери.
— Кто это еще там!? — рявкнул Хьюго,.
— Ты бы охрану за дверью поставил, а то так можно тебе сразу голову снести, — спокойно произнес здоровяк.
— А, Херли, дружище, — произнес Хьюго, расплывшись в улыбке. — Погоди немного, я сейчас закончу.
Херли встал рядом с закрытой дверью, наблюдая за происходящим. Хьюго достал из кобуры пистолет и ткнул дулом в окровавленное лицо связанного человека.
— Сколько раз вам повторять, это моя территория! — взорвался Хьюго. На несколько мгновений их тела замерли и в следующую секунду Хьюго с силой ударил пленника ногой в живот. Тот вместе со стулом упал сначала на спину, а затем свалился на бок. После чего последовал еще удар, затем еще и еще. Корчась от боли, сквозь кровь, брызжущую изо рта, парень выдавил из себя:
— Тебя убьют...
— Что? — тряся от возбуждения головой, ехидно спросил Хьюго.
— Ты труп... — еле вымолвил парень.
Хьюго громко и неестественно рассмеялся. Он смеялся долго, склонившись прямо над окровавленным лицом.
— Нет, ну вы слышали его? Зубов нет, мозгов уже почти тоже нет, а умудряется шутить, — смеялся он, утирая глаза.
Затем он внезапно несколько раз ударил себя ладонью левой руки по голове, словно вправляя какой-то разболтавшийся механизм, и совершенно спокойно продолжил:
— Но проблема в том, — он облизал сухие губы. — В том, что мне не нравятся такие шутки. Давай, я расскажу тебе очень веселый детский стишок.
Хьюго убрал пистолет обратно в кобуру и обхватил голову лежащего человека своими ладонями, так что его большие пальцы легли на глаза.
— Глазки устали смотреть, — он резким движением с силой надавил большими пальцами, вдавив глазные яблоки в череп так, что из глаз брызнула алая кровь. Раздался истошный крик! Один глаз выскочил из впадины и повис, болтаясь на кровавом жгутике.
— Ручки устали играть, — следующим движением Хьюго ударил рукой в плечо, от чего воздух содрогнулся от звука раздробленной кости. Парень вновь взвыл от боли!
— Ножки устали бежать.
Подскочив Хьюго нанес два удара пяткой ноги в обе коленные чашечки связанного парня. Затем он схватил его голову за волосы и, приподняв над полом одной рукой, второй стал наносить молниеносные удары по его лицу, еще и еще, еще и еще, еще и еще, так быстро, что голова жертвы болталась в воздухе, словно болванчик.
Наконец Хьюго остановился, разжав кисть левой руки. Тело глухо упало на пол.
— Мальчику хочется спать, — тихо закончил он стих.
Он попытался было вернуть болтающийся глаз на место, но убедившись в бесполезности этого занятия, небрежно бросил его. Затем, склонив голову над окровавленным лицом, он словно принюхался, и с недовольным лицом выпрямился. Аккуратно снял окровавленные длинные перчатки и кинул их на пол. Свет отражался от гладкой поверхности механической правой руки из нео-сетала, прозрачного как стекло и крепкого как алмаз.
— Выкиньте этот мешок с дерьмом, а то он уже начал вонять, — произнес он разглядывая руку.
Хьюго пару раз приподнял и опустил плечи. Словно разминаясь, встряхнул руки, выдохнул и, натянув на лицо улыбку, обернулся к Херли. Улыбка Хьюго излучала какое-то безумие, и невозможно было разобрать, то ли он хочет обнять тебя, то ли отгрызть голову. Его изъеденное язвами лицо то и дело вздрагивало в напряжении.
— Херли, извини, что заставил тебя ждать.
Двое парней подошли к бездвижному связанному телу и, схватив его за ноги, поволокли в сторону выхода. От размозженного лица на полу потянулся багровый окровавленный след.
— Да какого черта! — внезапно заорал Хьюго. — Вы что, даже мусор выбросить по-человечески не можете?! На кой черт там пакет постелен, а?!
Хьюго подошел к одному из подручных и положил механическую руку ему на плечо, а второй указал на место, где только что лежало тело.
— Вот скажи мне, зачем там пакет?
Он стал медленно сжимать пальцы правой руки. Парень хотел инстинктивно вырваться, но Хьюго уже крепко держал его. В глазах подчиненного появился страх, его зрачки стали бегать в разные стороны, то на Хьюго, то на его руку, то на место, куда он указывал.
— Зачем? — вновь повторил Хьюго монотонным голосом.
Пальцы механической руки продолжали сжимать плоть. Парень, схватившись за механическую руку Хьюго, скорчился от боли и почти повис на ней.
— Заче-е-ем? — нараспев повторил Хьюго.
В плече что-то хрустнуло и из уст жертвы вырвался сдавленный крик! Хьюго ослабил хватку и парень, корчась от боли, схватившись за плечо, упал на пол.
— Дебил. Никакого толку от тебя, только воздух зря переводишь, — тихо произнес Хьюго. Он повернулся к Херли. — Вот видишь, друг мой, с кем мне приходится работать? Все что от него требовалось, это ответить на вопрос, а у него даже на это мозгов не хватило.
Он повернулся в сторону двери, где стояла пара охранников.
— Ты, — он указал на одного из парней. — Что смотришь как дебил?! Возьми за руки! Второй за ноги! И обмотайте голову во что-нибудь, с нее же течет. И вытрите после себя здесь все! Ну, что за дебилы, а, Херли? Все еще удивляются, от чего я такой нервный. А как можно с ними еще разговаривать? Херли, я же не нервный?
— Нет, — спокойно ответил Херли.
Хьюго несколько секунд без движения смотрел на него, после чего во весь голос загоготал.
— А-ха-ха-ха! Ну вот! А-ха! Знаешь же когда соврать нужно! Ха! А эти дебилы, небось, даже как подтираться не в курсе. Я-то знаю, что я псих. Знаешь в чем проблема других людей? Они пытаются тебя убедить, что они не психи. Более того, они искренне верят, что они не психи. Я по крайней мере честен. Все психи, понимаешь? Каждый живет в своем собственном представлении о действительности порожденном исключительно его больным сознанием. И все думают, что именно его дебильное сознание, наименее дебильное из всех других. А знаешь, что самое интересное? Чем ты более сумасшедший, чем больше норм твое сознание способно взорвать, чем более невообразимые правила восприятия этого сумасшедшего мира твое сознание способно придумать, тем ты круче. И главное, что другие это в тебе признают. Разорвать шаблоны, по-настоящему, от слова «совсем», способно только сумасшедшее сознание. Да, кстати, — Хьюго улыбнулся широкой улыбой во все лицо. — Я же забыл о нашем госте.
Он подошел к связанному телу, все также беспомощно лежащему в углу комнаты, и присел на пол рядом с ним.
— Боль, это лишь электрический сигнал в мозг, который, в результате миллионов лет эволюции, заставляет тебя, не думая одергивать руку от горячего или вскрикивать, чтобы животное, принявшее тебя за падаль, подумало, а вдруг ты еще можешь ему навредить. Но это лишь сигнал, сообщение, которое не обязательно читать. Но знаешь в чем твоя проблема?
Связанный парень, весь дрожа, покачал головой в стороны.
— Ты не умеешь не читать, — тихо ответил Хьюго. Он медленно положил механическую руку ему на плечо.
— Ты боишься? — спокойно спросил Хьюго, глядя в трясущиеся от страха глаза узника, которые тот не смел даже поднять, уставившись куда-то в пол. — Боишься. Я вижу. Вот черт! — Хьюго резко вскочил и принюхался. — И чувствую! Ты что реально обделался?! Ну что за день, дважды обгадить мне комнату... — раздосадовано протянул Хьюго.
Связанный парень что-то скулил и пытался сказать, но через кляп было ничего не разобрать. Хьюго медленно присел обратно рядом с ним.
— Ну, ладно, не бойся, — он похлопал связанного парня по щеке, — Я тебя не убью. Все будет хорошо. Слышишь меня? — Хьюго нежно гладил его по голове, — Все хорошо, хорошо. Ты будешь жить. Да. Будешь жить. Это хорошая новость для тебя.
Хьюго медленно встал и, выпрямившись, добавил, — Правда без пальцев будет не так удобно как раньше, но это ведь лучше чем смерть, правда? Отрежьте ему пальцы на руках и отправьте обе посылки назад.
Связанный парень начал брыкаться и пытаться что-то кричать, но его уже схватили двое подручных и поволокли к дверям.
— Давайте-давайте. Покончим уже с этим делом, — пробормотал Хьюго, небрежно помахав рукой в воздухе. — Херли, ты себе не представляешь, как мне нужны люди способные думать. О! У меня одна вандер-вафля есть, но мне нужны люди, чтобы ее реализовать, а не эти животные. Черт! Ты бы знал, что мне удалось добыть вчера! — он рассмеялся самодовольным гоготом. Затем резко смолк и наклонившись к Херли еле слышно произнес. — Три плазменные клюва джегеров. Ты знаешь, что можно из них сделать, м? — расплывшись в улыбке, промурлыкал Хьюго.
— Такие вещи на дороге не валяются.
— Да, один старик подогнал инфу. Но теперь надо платить.
— И зачем они тебе?
— Ты что, дурак? — резко распрямившись и вытаращившись на Херли рявкнул Хьюго, — Считай это три полноценные орудия! Пошаманив немного с ограничителем магнитного поля, я на этом атолле любой сектор могу в клочья разнести! Это сила! А с сильными людьми считаются, на сильных людей хотят работать. Ты, вот ты, хочешь на меня работать?
— Я слишком нормальный для тебя.
— О, ты себя недооцениваешь, друг мой.
— Я не люблю отрезать людям пальцы.
— П-ф-ф-ф! — брызжа слюной, вырвалось у Хьюго. — Еще чего. Это удовольствие я оставлю себе, — засмеялся он. — Вот видишь, мы с тобой уже разговариваем. Мы бы отлично сработались. Думаешь, я переборщил с пальцами, да?
Херли ничего не ответил.
— Нет, если хочешь, — продолжил Хьюго. — Я оставлю его с пальцами. Хочешь? Эй, вы! — он начал было звать кого-то, — ... Хотя нет. Это же будет не так эффектно. Черт, нет! Прости Херли, эту твою просьбу я не могу выполнить. Они должны понимать всю серьезность моих намерений, понимаешь? Так что здесь ты не прав. Нет. Зачем нужен человек, если он больше не нужен, а?
— Что они сделали? — спокойно спросил Херли, словно из вежливости, кивнув на новенький биопротез руки и свежие шрамы на теле Хьюго.
— Просто хотели меня убить. Опять. Знаешь, они начинают быть предсказуемыми, — злобно ухмыльнулся Хьюго и вновь захохотал громким неестественным смехом. — Лучше, чем настоящая! Правда, пришлось отвалить кучу кредитов, но теперь будет сподручнее вырывать языки этим придуркам. Жаль только не было био-сетала, она бы еще сама восстанавливалась, представляешь? Но и обычный нео-сетал хрен повредить, так что спокойно можно дробить чужие черепа. Черт возьми, представляешь, а био-сетал еще и передает чувствительность. Говорят, что даже член можно из него сделать. Те кому довелось, делились что почти те же ощущения. Правда, он не так пластичен, чтобы перейти в эрегированное состояние нужно минут десять. Можно и быстрее, но тогда он сильно нагревается и что бы остыть до приемлемой температуры нужно еще минут тридцать. Короче баба должна быть термоустойчивой! — он ударил Херли по плечу и громко загоготал, закинув голову назад широко раскрыв рот. — Ты понял?! Термоустойчивая! Аха-ха-ха! Где же ее взять?! Аха-ха-ха! Ой, я не могу.
Его лицо внезапно приобрело совершенно спокойное выражение, и он замолчал. Он вновь стал любоваться механической рукой, то сгибая, то разгибая прозрачные пальцы.
— У тебя дело ко мне? — спросил он, не отрывая взгляда от своей новой игрушки.
Херли достал из рюкзака регенератор кислорода и две телескопические дубинки.
— И это все? — недоверчиво ухмыльнулся Хьюго, даже не взглянув.
— Да, — спокойно ответил Херли.
— Есть дело на пятьдесят тысяч.
— Мне не интересно, — перебил Херли.
— Слушай, мне нужно выполнить этот заказ. Это не ради денег, это моя плата за клювы, которые мне подогнал старик. Ему нужен куб этого парня и, сам понимаешь…
Хьюго, приподняв руку, изобразил пальцами в воздухе ножницы.
— Мне не интересно, — повторил Херли.
— Это молодой, неопытный парень, легкая работа… — продолжал Хьюго.
— Мне не интересно, — вновь перебил Херли.
— Так! Я это, кажется, уже слышал. Или мне кажется?
Хьюго не без раздражения оторвал взгляд от руки и посмотрел на Херли. Его красные глаза некоторое время пристально смотрели на него. Красные капилляры заметно пульсировали, все больше покрывая белок, а зрачки судорожно дергались в нетерпении.
— Жаль, — наигранно спокойно выдохнул Хьюго. — Знаешь, я мало встречал таких ребят как ты, — наконец произнес он. — Ты целеустремленный, не боишься замарать руки, но делаешь это с умом, не то что эти дебилы, — он махнул рукой в сторону двух человек, копошащихся с окровавленным телом. — У тебя большой потенциал. Мы могли бы заниматься большими делами. Выпьешь?..
— Мне лишь нужно причитающееся мне вознаграждение.
— Хорошо... Я придержу пару дней работу для тебя. Он прибудет через три дня.
— Я не краду тела.
— А, с чего ты взял что это кража тела? — возмутился Хьюго.
— Пятьдесят тысяч за простое ограбление никто не платит.
— Хм. Так может, это… у старика зуб на него, большой? Или плащ у него раритетный… для кого-то? Нет? Смотри, — Хьюго раскрыл голографическое досье на заказ. — Вот! Ну, точно! — Он ткнул пальцем в голограмму. — Смотри! Плащ кожаный! Прикинь! Из настоящей кожи. Откуда он достал такой, а?
— Мне не интересно.
— Не послышалось, значит. Ясно.
На мгновение показалось будто Хьюго сдался в своих попытках уговорить Херли.
— Херли, присоединяйся к моему движению, — попытался сменить он тему. — Я борюсь за свободу наших братьев, против угнетения верхних уровней.
— Я предпочитаю быть сам за себя.
— Да что ты заладил!? — вспылил Хьюго. — Ты не понимаешь, только объединившись мы сила, только вместе мы можем противостоять Крону! Они скоро узнают, что с движением «Красная рука» нужно считаться. Почему красная? Потому что в крови! В крови угнетателей! Совсем скоро мы им подбросим сюрприз, если ты понимаешь, о чем я.
— И чего ты добьёшься своей провокацией?
— Это не провокация! — воскликнул Хьюго. — Я хочу справедливости! Ты слышал про заморозку нижних уровней несколько лет назад? Так это не авария вовсе была, — Хьюго приблизился вплотную к Херли и, глядя прямо в его глаза, продолжил полушепотом. — Это был эксперимент Крона над людьми, над нами. Но что-то у них пошло не так и им пришлось заметать следы. Ты понимаешь? Они просто уничтожили целый уровень. Мы для них всего лишь материал. Мы вынуждены сражаться за свое право жить.
— Звучит складно. А я думал это ради денег.
— А что деньги? — отпрянув и приподняв брови в наивном удивлении произнес Хьюго, — Это только средство и приятое время препровождения. Нет такого количества денег, чтобы купить все правление Крона. Нужна власть! А ее можно только отобрать.
— А другие движения?
— Какие?
— Религиозное, Сава, Крысы... и еще куча мелких...
— Они идиоты и болтуны, они же ничего не делают. А Крысы... да какое это движение? Им все равно на кого работать.
— Не делают, значит не взрывают атолл на котором живут?
— Херли, я думал, ты умный парень.
— Мне лишь нужно причитающееся мне вознаграждение.
Хьюго еще несколько секунд пристально смотрел на Херли.
— Ладно, ладно. Где твой куб? — внезапно расплывшись в улыбке произнес Хьюго. Он взял куб, перекачал на него причитающиеся кредиты и протянул обратно Херли. Тот хотел было его взять, но Хьюго не сразу разжал пальцы. На несколько секунды они замерли, оба вцепившись пальцами в небольшой черный куб.
— Главное, что мы услышали друг друга, правда? — тихо, почти шипя, произнес Хьюго.
Херли поднял глаза на него из-под капюшона плаща. Их взгляды сцепились на мгновение, после чего пальцы Хьюго ослабли, позволив Херли забрать куб.


(Херли)


Херли открыл напольный люк и спустился в темную комнату, свет в которой исходил только от мерцающего сияния нагревательного элемента. Комната была три на три метра, совсем тесная, и большую ее часть занимала конструкция самогонного аппарата, вокруг которого крутился Дед — высокий, но худой, костлявый старик лет семидесяти с редкими седыми волосами.
— Как дела? — тихо произнес Херли.
— Самуил хоть и ржавый старик, а гонит славный самогон, — произнес Дед, проверяя температуру в перегонной емкости. — Мужик от самогону становится радостнее, а баба отзывчивее. Мой самогон — это не прочая дрянь, после принятия которой ноги отключаются и есть риск заночевать в месте употребления. Пить можно, но очень аккуратно. У меня состав проходит через фильтры. Это занимает больше времени и сил, но зато пить можно смело. — Он осмотрел змеевик и вдруг выругался. — Черт! Опять охлаждающая жидкость течет! Херли, подай мне вон тот ключ, — Дед указал Херли на разводной ключ на столе. Тот передал ему ключ, и Дед, копошась со змеевиком, продолжил свой монолог.
— Это же целая наука. Надо знать, что можно пить. Голову и хвосты нужно отсекать, слишком много левых примесей. А кто тебе пропорции расскажет, а? Никто, только Дед знает. Или на себе экспериментируй, как Дед экспериментировал, — прокряхтел он, указав пальцем на свой белесый глаз и расхохотался.
Вдруг герметизирующая клейкая масса на стыке между змеевиком и емкостью прорвалась, и в зазор выстрелила струя пара.
— Ах ты, черт! — вздрогнул Дед и кинулся убавлять температуру. — Едрён карпускул! Опять давление скачет.
Через час за обеденным столом в небольшой, скромной, но светлой и убранной комнате сидели Херли и маленькая Мари — улыбчивая девочка лет шести со светлыми волосами, заплетенными в две косички. Она что-то выковыривала ложкой в тарелке с кашей. Не ела, скорее лепила.
Ее отец погиб во время одного из прорывов нижних уровней синегнойными. Это был высокий, немного грузный мужчина с лицом преждевременно покрытыми морщинами труда и сомнений, но часто улыбающегося широкой заразительной своим оптимизмом улыбкой. Она называла его, как любая другая маленькая девочка «Папа, ты настоящий герой», когда он помогал ей сделать даже какую-нибудь незначительную мелочь.
В тот последний вечер он вместе с Херли быстро подошел к Мари, играющей на полу, поднял ее на руки, сказал чтобы она ничего не боялась и ждала его. Затем посадил в дальнюю комнату и запер массивную дверь. Когда через несколько часов дверь открылась, Мари увидела уже только Херли. Папу она больше не видела никогда.
Потолок каюты был скошен и его высота уменьшалась от одной стены к другой. Херли отошел к дальней стене и присев достал из сумки старый коммуникатор. Пытаясь встать, он сделал шаг вперед перенеся вес тела и ударился темечком о низкий потолок. Его лицо скривилось от боли, которая расплылась по всей голове, и он с трудом сдержал вылетающее ругательство.
— ****ь? — спросила Мари тихим детским голоском, взглянув на гримасу Херли. Это сочетание формы и содержания настолько было неестественным, что Херли подумал, что ему послышалось.
Повернувшись и попытавшись сделать шаг, он не заметил выступ на потолке и снова ударился головой.
— ****ь? — вновь осторожно спросила она.
— Что? — удивленно переспросил Херли. В этот раз он уже был точно уверен, что ему не послышалось.
— ****ь? — снова прозвенел голосок.
— Мари, это плохое слово, его нельзя говорить, — нравоучительно произнес Херли.
— Его можно говорить только Дедушке? — голосом, полным осознанности произнесла она.
— Нет, — Херли смутился на секунду. — Его никому нельзя говорить. Оно плохое. И Деду в следующий раз, если услышишь от него, скажи, чтобы так не говорил.
— Хорошо, — спокойно ответила девочка. — А почему его нельзя говорить?
Внезапно на полу со скрежетом распахнулась круглая дверца люка из которой в комнату, словно паук из убежища, выкарабкалось худое жилистое тело Деда.
— Как ты себя чувствуешь, дедуля? — спросила Мари.
— Прекрасно! Сегодня болит что-то новенькое, — бодро ответил он. — Вот здесь, — он ткнул себя куда-то в бок. — Раньше здесь никогда не болело. Жизнь, все-таки, подкидывает иногда новости, правда? — усмехнулся он и сел за стол.
Дед с рокотанием выпустил газы так, что вибрация прошла по столу.
— У нас уже соседи знают, когда тебе пора на горшок, — недовольно произнес Херли.
— Хрен с ними. Что ж я сделаю, — возмущаясь, ответил Дед. — Новый кишечник никак не приживется. А я говорил, что не нужно было соглашаться на операцию.
— У тебя рак был, — спокойно ответил Херли.
— Рак, хряк! Шарлатаны все эти доктора твои. Развели тебя на деньги просто молодого, вот и всё. Мне просто полежать нужно было немного.
— У тебя «полежать» — это средство от всех болезней, Дед.
— Да что мне будет? — усмехнулся он. — Зато теперь они будут больше ценить тишину. Все знают, что такое добро, лишь потому, что существует зло, — серьезно произнес Дед. — Хотя... славный компост будет для самогона, — промямлил он, улыбаясь беззубым ртом. — Мари, а ты чего не ешь? — спросил Дед, обратив внимание на полную тарелку на столе.
— Она невкусная, — насупившись, ответила она.
— Ешь, — твердо произнес Дед. — Невкусная… Едрён карпускул! Голоду вы не видели… Когда не то что ноги не держат, глаза словно куда-то вниз проваливаются. Словно нечему их держать, словно нет тебя уже совсем. Ни тебя, ни тела твоего…
— Она невкусная… — робко повторила Мари.
Дед сурово взглянул на девочку.
— Говорят, недельная война... может они и кромсали друг друга всего-то неделю, но про людей в трущобах забыли на гора-а-аздо дольше! Пока, если их можно так назвать, властители, упаси Создатель, делили между собой добро, про людей, здесь, внизу, никто и не думал! Мы с бабушкой твоей питательный порошок на сухую жевали, по чайной ложке в день. Потому что не было ничего…
— Дед, не надо, — устало вздохнув произнес Херли.
— А что не так, разве? Что, хочешь сказать я не прав?
— Да. Ты прав. Хорошо?
— Тьфу! Ничерта не понимаете, — выругался Дед.
— Она ребенок… не поймет…
— А должна понять! — Дед, не в силах более сдержать напряжение, вскипевшее от воспоминаний, вскочил с места. Мари от испуга схватила ложку и стала машинально запихивать кашу в рот.
— Деточка, прости меня, — резко смягчившись, произнес Дед. — Не пугайся, — дрожащим голосом выговорил он, протянув руку, чтобы погладить девочку. Но Мари только замерла, вжав голову в плечи. Он медленно убрал морщинистую сухую, но жилистую руку.
— Прости меня. Это все моё. Не твоё. Я понимаю. Это не твоё. И пусть вам никогда не придётся по-настоящему понять меня. Не слушайте старого дурака, — он натужно выдавил из себя улыбку. — Ты прав, Херли. Ляпну чего с дуру.
Его глаза потухли, голова поникла. Он осторожно отодвинул стул, приподняв его, чтобы не издать лишних звуков и побрел к люку. — Пойду Самуила настрою. Что-то барахлит опять окаянный.
Мари с трудом проглотила кашу и с неохотой принялась дальше ковырять ее ложкой.
— Мари, смотри, что у меня есть для тебя, — Херли достал из кармана сверток в котором оказалось яблоко. Оно было еще зелёное, недозревшее и с кислинкой, но Мари с удовольствием взяла его маленькими детскими ручками и откусила. Херли с любовью смотрел, как она откусывала маленькие кусочки, набивала свои щечки и, сжав губки бантиком, старательно жевала лакомство.
— Вкусно?
— Нет, — коротко и уверенно ответила она.
— Нет? — растерялся Херли.
— Не вкусно. Сладко!
Он улыбнулся.
— А вон там, внутри семечки, да? — спросила она с набитым ртом, не отрывая взгляд от яблока.
— Да. Дожуй сначала.
— Достань мне их, — она нетерпеливо протянуло надкусанное яблоко Херли.
Он взял яблоко и, разломав его пополам, вытряхнул несколько яблочных зерен в раскрытую ладошку девочки. Она с удивлением и нежностью смотрела на них.
— Они такие ма-а-а-аленькие, такие хоро-о-о-ошенькие, — ласково протянула Мари нежным голоском.
— А если их посадить в землю, то вырастит… Что вырастит, Мари?
— В землю? — нахмурив брови и уставившись куда-то в сторону, переспросила девочка.
— Это место где живут растения.
— Но у дедушки растения живут в аквариуме, — ответила она. Так Мари называла систему выращивания растений на гидропонной системе.
— Хорошо, — улыбнулся Херли. — Что вырастит, если семечки посадить в аквариум?
— Что?
— Что?
— Что-что? — захохотала она звонким смехом.
— Мари, что вырастит, если эти семечки посадить в аквариум?
— М-м-м-м… Помидор! — звонко воскликнула она.
— Помидор? Из яблочных семечек?
— Не-е-ет, я пошутила, — улыбнулась она.
— А что?
— Яблоко! — радостно вскрикнула девочка.
— Точно.
— Вот черт! — внезапно выпалил Дед, от чего Херли и Мари вздрогнули. Он так и не спустился в люк, а замер напротив него в раздумье. Дед стоял на одном месте, уставившись куда-то в пустоту, словно старая занесенная пылью статуя.
— Что случилось? — обернулся к нему Херли.
— Ни зги не вижу! Свет погас, рубильник вырубили, глаз не видит! Твою кочерыжку, я же говорил, что нельзя доверять этим электрическим штукам! Надо было искусственно-выращенный брать!
— Ты так хоть что-то видишь, а органические глаза в разы дороже, — Херли подошел к Деду и, активировав коммуникатор у запястья, подключился к его искусственному глазу. — Ты глаза закапывал?
— Разумеется, — старческим недовольным тоном буркнул дед.
— Может пыль попала.
— Я же сказал, что закапывал.
— Погоди. Так, а ты лицензию давно продлевал?
Дед обидчиво нахмурился, все также глядя в никуда.
— Ясно, — выдохнул Херли. — Сейчас.
Он произвел еще несколько манипуляций с голографическими элементами вокруг запястья, после чего Дед вздрогнул.
— Эй! Что!? — возмутился он. — Черно-белое? Почему черно-белое?
— Хочешь цветное изображение, нужно лицензию продлить.
— Кругом крохоборы, — проворчал себе под нос Дед. — Пойду.
Он направился к выходу из комнаты, внезапно загорланив одну из своих протяжных зубодробительных песен.
— Может, дедушка у соседей попоет? — тихо поинтересовалась Мари.
Херли обернулся в сторону девочки.
— Солнышко, мне соседи тоже не нравятся, но это слишком мучительная пытка для них, — произнес Херли, усаживаясь обратно на свое место.
— А как же мы? — тонким голоском спросила она.
Херли расхохотался.
— Ты прелесть, — произнес он.
Мари вышла из-за стола и присела на стул рядом с Херли. Обхватив ручками его руку, она тихо прислонилась к его плечу. Херли почувствовал нежное прикосновение прохладной щечки на своей коже. Ее маленькие пальчики слегка подрагивали, но дыхание было ровным и спокойным. Они просидели так пару минут. В такие моменты он не чувствовал себя чудовищем, у него появлялось ощущение нужности. Он должен был позаботиться об этом милом нежном создании.
— Я по папе скучаю, — тихо произнесла она.
Херли опустил взгляд на маленькую беззащитную девочку, зажавшую где-то в глубине себя это жгучее чувство, которое просачивалось наружу лишь небольшой влагой проступая на детских глазах, смотрящих куда-то в прошлое.
Херли присел рядом с ней на колени и обнял ее. Тело девочки содрогнулось. Послышался тихий детский всхлип.
— Я тоже. Это нормально.
Руки девочки крепко обхватили толстую шею Херли, а пальчики изо всех сил схватили ткань одежды у него на спине. Они простояли так с минуту. Когда Мари отпустила его, Херли, склонив голову в сторону малышки, ласково спросил: — А тебе не пора спать?
— Нет, — звонко ответила Мари.
— А вот и пора.
— Нет, — вновь прозвенел тонкий голосок.
— Иди в кровать, я сейчас приду и расскажу тебе сказку. Договорились?
— Только ту, что я выберу, договорились?
— Договорились.
— Хорошо, — улыбнувшись, произнесла Мари и, топая по полу маленькими босыми ножками, побежала за ширму.
Херли направился к выходу, чтобы попросить Деда сбавить громкость его убийственных песнопений.
— Послушай, — открывая дверь, начал было Херли. — Не нужно выражаться при... — Херли запнулся. Дед стоял совершенно голый на виду у прохожих и затягивался дымом из трубки в промежутках между своими завываниями. Его одежда лежала аккуратно сложенной стопкой у его ног. Редкие прохожие проскальзывали в полутьме коридора совершенно не обращая на него внимания.
— Ничего, что я курю? — обернувшись к Херли, спокойно поинтересовался Дед.
— Ты бы...
— Что? — с серьезным взглядом спросил Дед.
Херли взглянул в потолок и что-то неразборчиво пробурчал себе под нос.
— Ничего, — махнул он рукой, взял висящее в комнате на крюке покрывало и накинул на плечи Деда. — Простынешь ведь. Как мы тогда будем твои песни слушать? — по-доброму спросил Херли.
— Простынешь... — задумчиво повторил Дед. Его взгляд вдруг изменился, пропала уверенность и появилось сомнение. — Это да, это да. Нужно, нужно думать о здоровье. Полезность того, что есть, зависит от того, чего нет, — проговорил он. Закутавшись в покрывало и семеня голыми лодыжками, торчащими из-под ткани, он вернулся в комнату. — Это да, это да...
Херли взял одежду, аккуратно помог Деду сесть в кресло и затушил дымящуюся трубку.
— Про это, кстати, — Херли показал Деду трубку. — Мы с тобой уже договаривались. Забыл?
Дед продолжал задумчиво смотреть в пустоту. Он не слышал Херли, он словно был чрезвычайно увлечен каким-то бурным диалогом, который шел у него в голове.
— Тебе что-нибудь нужно? — спросил Херли.
Дед ничего не ответил, лишь резким движением поднес к своим губам руку с выпрямленным указательным пальцем, призывая Херли замолчать.
— Ясно, — Херли поправил одеяло и ушел за ширму, присев рядом с Мари.
— Вот и я, — тихо произнес он.
Мари вяло потерла руками глаза.
— А говорила, что спать не хочешь.
— Я пошутила.
— Хочешь, я расскажу тебе сказку про Мар?
— Да, — зевая, тихо произнесла девочка.
— Далеко-далеко, так далеко, что не увидеть, что не услышать, есть чудесное место. Место это называется Мар. Там бескрайние просторы, там леса, моря и горы. Там пушистые зверюшки, птички, бабочки...
— Что такое бабочки? — тихо прервала его Мари.
— Как? Ты не помнишь? Я ведь тебе показывал.
— А, да. Покажи еще! — у девочки засверкали глаза.
Херли пару мгновений наигранно строго смотрел на Мари, а потом, улыбнувшись, добавил. — Ну ладно. Линзы?
— Я уже надела.
Он аккуратно достал из кармана старый коммуникатор и набрал комбинацию на панели. В воздухе вдруг появилась мерцающая группа разноцветных бабочек. Они парили над Мари, и одна из них вдруг села ей прямо на нос. Мари весело засмеялась.
— Мне нравятся бабочки, — произнесла она, попытавшись ухватить ее.
Внезапно изображение вздрогнуло, затем еще, замерцало и бабочки разом исчезли.
— Что случилось? — спросила Мари.
Херли пробежался пальцами по экрану, повертел коммуникатор в руках и, в конце концов, произнес:
— Сломался.
— Сломался? — переспросила девочка, осторожно дотронувшись маленькой ручкой до потертой пластиковой поверхности.
— Да, — с досадой выдохнул Херли. — Вынимай линзы.
Девочка аккуратно двумя пальцами достала линзы из глаз и положила в контейнер.
— А можно мне линзы как у тебя, чтобы не нужно было постоянно надевать?
— Пока что нет.
— Почему?
— Смотри на мир своими глазами.
— А у тебя не твои?
— Не мои. Может спать?
— А на Мар летают настоящие бабочки?
— Да. Их там много-много.
— Очень-очень?
— Так, что и не сосчитать. А еще там свежий ветер и столько места, что можно забраться так далеко, что никогда никого не встретишь. Если ты будешь хорошей девочкой, то прилетит фея и заберет тебя на Мар.
— Я буду хорошей девочкой, — тихо произнесла Мари. — Я сегодня слышала веселый стишок. Рассказать?
— Конечно, — улыбнулся Херли.
— Глазки устали смотреть, ручки устали играть, ножки устали бежать, девочке хочется спать. Спокойной ночи, Херли — уже совсем засыпая, произнесла она.
— Спокойной ночи, Мари, — словно в тумане произнес Херли.


(В последний раз.)


— Ну что, кто первый? Ты или девочка? — из-за двери зеленого цвета выглянула голова с женским лицом, волосы которой были обтянуты тугой шапочкой синего цвета.
Херли присел на корточки напротив Мари так, чтобы их взгляды были на одном уровне и нежно положил руки на ее плечики.
— Мари, сейчас нужно пройти к доктору. Он сделает тебе небольшой укольчик в руку, ладно?
— Ну-у-у, ладно, — весело ответила девочка, беззаботно болтая в воздухе ножками.
Херли встал и держа ее за ручку провел за дверь в небольшую потрепанную, но чистую комнату в центре которой находилось эргономичное кресло для проведения операций. Он усадил ее в кресло.
— Я через минутку вернусь, — спокойно произнес Херли.
Мари быстро ухватила его за руку и нерешительно прошептала: — Я, кажется, все-таки боюсь.
Херли наклонился к девочке и тихим, но уверенным голосом произнес: — Я только на минутку. Я вернусь и мы вместе сделаем небольшой укольчик. Сначала мне, чтобы ты увидела, что это совсем-совсем не страшно, а потом тебе. Договорились?
Мари смотрела влажными глазами на Херли. Через пару секунд, все еще не отрывая от него взгляда, кивнула и отпустила руку.
Выйдя из комнаты, он подошел к человеку в халате зеленого цвета, который должен был установить чип. Это был высокий молодой парень, лет двадцати пяти, с темными волосами местами уже тронутые сединой. Он обернулся к подошедшему Херли.
— Если с ней что-то случится, я выдавлю вам глаза, — со спокойной уверенностью произнес Херли.
Молодой человек некоторое время смотрел в невозмутимые глаза Херли, после чего так же спокойно ответил.
— Вам не стоит переживать за девочку. А мне, соответственно, за мое зрение. Ей необходимо лишь установить чип. С ней все будет хорошо, я гарантирую. А вот с вами мне придется покопаться. Вы ведь знаете, что чип буквально припаивается к стенке сонной артерии? Мне необходимо будет срезать ваш старый чип не разорвав сосуд, а затем на это же место прижечь новый, что также сопряжено с риском разрыва ткани. Вы не в том положении чтобы мне угрожать. Но вам я тоже могу обещать, что вы точно не умрете. От моей руки уж точно. Так что, я бы порекомендовал вам поберечь ваш запал для более подходящих случаев.
Они несколько секунд молча смотрели друг на друга, после чего молодой человек продолжил: — Ясно, — улыбнувшись, спокойно добавил он. — Давайте мы сейчас зайдем вдвоем, введем ей снотворное, а затем вы подождете за дверью. Дверь я закрою. Договорились?
— Закроете? — недоверчиво переспросил Херли.
— Это лишь мера безопасности для ее же безопасности. Еще раз повторюсь, в ее случае это простая операция и осложнений быть не должно. Но если вдруг что-то пойдет не по плану люди в состоянии паники рядом с операционным столом мне будут мешать. Вы понимаете?
Херли ничего не ответил.
— Вы можете наблюдать через окно, — он указал рукой на прозрачное стекло, разделявшее комнату ожидания и операционную. Сквозь него было видно Мари, неподвижно сидевшую в кресле, но с любопытством рассматривающую глазами содержимое комнаты. Внезапно ее взгляд встретился с Херли, она расслабилась, привстала и, радостно улыбаясь энергично помахала Херли рукой. Херли помахал в ответ.
— Пойдемте.
Парень в зеленом халате открыл дверь и, удерживая ее одной рукой, жестом другой пригласил войти.
Херли помедлил несколько секунд и прошел в операционную.
— Привет. Меня зовут Марк, — улыбаясь поприветствовал девочку хирург. — Херли сказал, что тебя зовут Мари, это так?
— Да, — настороженно ответила она.
— Очень красивое имя. А это Глеб, — Марк указал на маленького пушистого кролика, закрепленного у него на халате на груди. — Глеб, скажи привет девочке Мари.
— Привет, Мари, — радостно произнесла игрушка.
Мари улыбнулась.
— Он сейчас тебе споет колыбельную и ты немного поспишь. А когда проснешься, вы с Херли пойдете домой. Договорились?
Мари взглянула на кролика, затем на Херли, снова на кролика и кивнула.
— Сначала мне, — произнес Херли.
Хирург аккуратно ввел иглу в вену Херли и закрепил ее.
— Не больно? — тихи спросила Мари.
— Немного неприятно, — улыбнулся Херли.
— Глеб? — обратился Марк.
Зверек запел спокойную песенку. Мари отвлеклась на кролика и в этот момент Марк ввел катетер девочке в вену.
— Ай! — последовал короткий не громкий возглас.
— Всё, уже всё, — улыбнулся Марк и пустил снотворное. Через пару секунд Мари уже спала.
— Если катетер не мешает, можете не снимать, — Марк обратился к Херли. — Можем начинать.
Херли ничего не ответил, продолжая смотреть на спящую Мари.
— Я готов. А вы? — вновь произнес Марк.
Херли погладил голову Мари и вышел из комнаты. Дверь за ним закрылась. Раздался тихий щелчок замка. Он смотрел сквозь стекло как Марк производит манипуляции. Технично, чётко, без суеты. Внезапно алая струя брызнула прямо в лицо Марка. Он замер буквально на долю секунды. Это явно было для него неожиданностью. Он отер рукавом глаза и склонился ниже. Что-то пошло не так. Он засуетился. Брызнула очередная струя, затем еще одна. Херли рванул рукоять двери. Дверь не открывалась. Он рванул еще и еще, но ничего не выходило. Он подбежал к окну, стал колотить по нему и кричать.
Херли вскочил на кровати. Крик из сна застрял где-то в горле так и не вырвавшись наружу. Сердце бешено колотилось, словно пытаясь пробиться сквозь грудную стенку изнутри. Он осмотрелся. Было темно. Крохотную каморку едва освещал тусклый свет ночника. Дед неподвижно спал на раскладушке, напротив. В полумраке комнаты его тело, окутанную складками покрывала, было похоже на статую из белого мрамора.
Еще дрожащей рукой аккуратно отодвинув рядом стоявшую ширму, Херли успокоился, увидев мирно спящую Мари.
— Все будет хорошо, — пробормотал он сам себе медленно выдыхая. Он глубоко вдохнул и медленно выдохнул. — Это лишь дурацкий сон.
Протерев холодный пот с лица, он тихо оделся и вышел из каюты.


— Вот, — Херли бросил на стол куб. — Двести тысяч кредитов. Когда будут документы?
В крохотной обшарпанной комнатке бюро пропусков со стенами, выкрашенными в бледно-зеленый цвет, за столом сидел Девид. Болезненно-худой, с белой кожей и длинными волосами. Он был канцелярской крысой контрольно-пропускного пункта седьмого уровня, но мог помочь в изготовлении новой истории достойного человека для доступа выше восьмого уровня.
Жадные мелкие глаза впились в куб. Он встал, не отрывая взгляда от куба, прошел к двери и проверил, закрыта ли она.
— Видишь ли, Херли, — облизывая губы и пересиливая себя, чтобы не схватить куб со стола, произнес Девид. — Произошли обстоятельства. Доступ ужесточили. Необходимо будет достать еще кое-какую информацию. Цена изменилась, — он бормотал словно на автомате не в силах оторвать взгляд от куба, уже увлекаемый фантазиями куда он сможет потратить деньги.
— Что? — возмутился Херли. Он в одно мгновение оказался рядом с Девидом, схватил его за грудки и приподнял над полом. — Ах ты, сучий потрох! Жадный пес! Ты думаешь, что сможешь до бесконечности качать из меня кредиты! Мне нужны документы!
Дэвид вскрикнул, выйдя из оцепенения своих грез.
— Я... Что... Нет... Я ведь... Ты знаешь, мы друзья, я ведь выручал тебя. Помнишь? Помнишь? Тебе нужна была сумма для Деда, и все отвернулись от тебя, и никто, никто не дал тебе. А я дал. Я дал. Помнишь? — быстро лепетал Девид, судорожно тряся головой.
На мгновение ярость на лице Херли сменилась сомнением. Девид заметил и не замедлил этим воспользоваться:
— Вот видишь? Видишь! Только я у тебя есть! — совершенно изменившимся тоном произнес он. Теперь в его голосе не было ни капли извинения. — Только я от тебя не отвернулся тогда. И после этого ты смеешь обвинять меня в жадности?!
Мгновение поколебавшись, Херли опустил Девида на ноги.
— Что я могу поделать, если эти вонючие охранники просят теперь еще больше кредитов? — поправляя комбинезон, произнес Девид.
— Сколько? — смиренно спросил Херли.
— Еще двадцать тысяч..? — вопрошающим мышиным голосом произнес он.
— Сколько?! — вновь устремив на Девида яростный взгляд, рявкнул Херли.
— Двадцать. Клянусь. Они просят. Не я. Они. Вонючие... — залепетал Девид.
Херли с ненавистью смотрел на Девида. Его буквально разрывало изнутри на части желание растоптать эту жадную серую мышь. Но от нее зависело его будущее и, что важнее, будущее Мари. Взревев в очередной раз Херли выругался отвернувшись в сторону.
— И еще, — продолжил Девид, почувствовав, что Херли бессилен в этой ситуации. Вся его мощь не поможет в этой ситуации и всё на что он способен сейчас это огрызаться и рычать, словно злая собака на привязи. — У девочки нет чипа, ей необходимо будет вживить новый, это не большая проблема. Херли, а вот у тебя с Дедом они есть. Придется их срезать и ставить новые. Ты же понимаешь, нужна опасная и дорогая операция по замене чипа. Чип фиксируется прямо на сонную артерию, сам понимаешь, какие риски, если что-то пойдет не так. Просто бум и все… — нервно пробормотал он. — Кровь, слезы, дермище все это… А чипы сейчас… подорожали и еще нужно…
Херли недослушав, схватил со стола куб и вышел из комнаты захлопнув за собой дверь. Ему необходимы были кредиты не только на оформление поддельных документов и допуска. Сам проход с нижних уровней стоил денег. И чем выше ты поднимался, тем большую сумму тебе приходилось заплатить, своего рода таможенный сбор, работающий в одну сторону. Допуски для военных и обслуживающего персонала не требовали оплаты, но эти документы подделать было сложнее и дороже, да и никто не поверит, что парень с маленькой девочкой и стариком работают на верхних уровнях или, тем более, входят в вооруженные силы Крона. Кроме того, никто не исключал, что придётся определенную сумму отдать непосредственно досматривающему на КПП. Но если все получится… Если получится пройти КПП, дальше доки ТАУ-15 и билеты на Пайл. Дальше возможность начать все с начала, новую жизнь.
После того как он набрал требуемую сумму в двести тысяч, он пообещал себе никогда больше не получать кредиты тем гнусным, мерзким способом, которому не было никакого оправдания, кроме как подарить нормальную жизнь Мари. Только ради нее он заставлял себя идти на это. Но, видимо, на этот раз придется нарушить обещание.
— В последний раз, — произнес он тихо.

Херли стоял у знакомой двери во мраке темного коридора. Он пробовал успокоиться, но дрожь никак не покидала его пальцы. Он снова и снова пытался поднести руку к сенсорной панели двери, но каждый раз одергивал себя. Он не хотел ни видеть перекошенное сумасшедшей улыбкой лицо Хьюго, ни слышать его безумный голос и вообще никогда не иметь ничего общего с этим наркоманом, маньяком и извращенцем. Тем более что он не хотел возвращаться к той жизни, от которой с огромным облегчением отказался, как ему казалось, всего пару дней назад.
Он в очередной раз предпринял попытку коснуться панели, как вдруг дверь открылась сама, и прямо перед его лицом, в каких-то десяти сантиметрах, возникло лицо Хьюго. Все такое же угристое, с впалыми щеками и синими кругами под красными дрожащими глазами. Все с такой же напряженной, натянутой сумасшедшей улыбкой.
— Я знал, что ты вернешься, — промурлыкал Хьюго.


Добыча на Круд.

(За пять лет до текущих событий. Орбита Фароса, корабль черных копателей.)

Единственным крупным спутником Фароса был — Круд, располагавшийся на внешней границе колец. Его размер в два раза меньше Земли, при этом орбита вращения вокруг Фароса сильно вытянута, из-за чего спутник обладал большой геологической активностью. Такая активность обусловлена периодическим нагревом его недр в результате трения, которое происходит, из-за приливных гравитационных воздействий со стороны Фароса и других мелких спутников. В процессе движения по орбите гравитационные силы Фароса то сплющивают его, по мере приближения к перицентру, то отпускают. В результате такого сильного периодического воздействия недра Круд сильно нагреваются, а его атмосфера раскаляется до температур в шестьсот градусов по Цельсию. Выбросы вулканического материала и постоянные потоки лавы, достигающие более сотни километров в длину каждая, постоянно меняют рельеф спутника. На поверхности Круд насчитывается более шестисот активных вулканов, выбросы которых настолько сильны, что столбы с грунтом покидают его атмосферу, унося с собой в космос частички циана.
По началу именно на поверхности Круд велись работы по добыче циана. В связи с жесткими атмосферными условиями планеты добыча велась роботами, которые управлялись посредством телепортированного в них человеческого сознания. Но после ряда несчастных случаев, произошедших с бригадами, в результате которых они просто пропали безвестии, прямую добычу запретили и единственным способом найти циан остался его поиск на кольцах Фароса, куда его выбрасывали гигантские гейзеры. Циан кристаллизуется лишь при выбросе на орбиту, температура его плавления выше ста градусов. На самой же планете циан находится в жидком состоянии и в процессе прямой добычи его фильтровали из насыщенного им грунта.
Корабль черных копателей циана прятался среди астероидов внешнего кольца Фароса. Экипаж проходил подготовку к телепортации сознания. В небольшой каюте пять человек, копателей, лежали в эргономических креслах по периметру комнаты. На их телах были закреплены датчики снимающие показатели работы органов. Из портов на затылке, вокруг которых был выстрижен круг, отходили кабели, тянущиеся к центрального компьютеру, расположенному по центру комнаты.
— Том, ты какой раз уже телепортируешь мозги? — спросил Антон Сторников. Это был мужчина сорока лет с темными волосами, правильными чертами лица и волевым подбородком. Это был предыдущий владелец тела, которое досталось Кайлу. — Пятый?
— Шестой, — спокойно ответил толстяк.
— Не боишься кукуха поплывёт?
— Я сын волчьей стаи. Наш род берет свои корни к легендарным викингам. Я не просто человек. Усёк?
— Ха, ну да.
В комнату вошла стройная высокая девушка в зеленом комбинезоне с коротким хвостиком светлых волос.
— Так, давайте ребята, тест активности зон головного мозга перед телепортацией. Наизусть ведь уже помните, да? — она обошла всех по очереди, проверив датчики и остановилась возле Тома.
— Том, ты первый. Поехали. Имя, год рождения, место, пол, раса, рассказать стишок, придумать несуществующее животное, имя матери.
— Так точно, Элис! — выпалил толстяк, лежащий на одном из кресел. Воздух прорезал длинный низкий звуковой сигнал.
— Том, не тупи, — раздраженно произнесла Элис. — Начали.
— Том. (Короткий сигнал системы) Две тысячи двести восемьдесят шестой. (Короткий сигнал системы). Мужской (Короткий сигнал системы). Европеоид (Короткий сигнал системы). В лесу родилась елочка, в лесу она росла. Зимой и летом… (Короткий сигнал системы). Бульбазавр (Короткий сигнал системы). Я рожден волками... (длинный сигнал).
— Том, ты дебил? Это стандартный тест! Какие волки? Давай по новой. Имя?! — разочаровано выдохнула девушка.
— Прости, Элис.
— Имя?
…
Буры впивались в мягкую бурлящую породу Круда. Все поле переливалось синим цветом в лучах противотуманных фонарей роботов, добывающих циан. На кипящем поле желто-рыжего цвета добычей циана были заняты роботы из био-сетала, управляемые телепортированным в них сознанием четырех человек. Насосом затягивая жидкий грунт, тот поступал по шлангу в фильтрующую бочку, откуда далее распределял по герметичным бакам. Их вместе с очередной партией циана на орбите ждал корабль.
— Ребята, закругляйтесь, — раздался голос Элис, — С южной стороны крупный шторм надвигается. Ветер, буря, стеклянный дождь, короче все прелести, перекроет все каналы связи. Не вытащим вас оттуда в течение двух часов, будете там, как минимум, двое суток торчать. Сами знаете, чем грозит.
— Элис, поняли тебя, — прозвучал голос Антона, руководителя группы. — Парни, завершаем, грузим что есть и возвращаемся к отправной точке.
Четыре робота, два гуманоида и два вездехода, приступили к погрузке добытого циана.
— Антон, что тебя раздражает при телепортации сознания в роботов? — спросил Алан, чье сознание было помещено в робот-вездеход.
— Проще спросить, что не раздражает, — ответил Антон, собирая оборудование. — Да все: зрение, нет нормальных ощущений, запахов вкуса. Чувствую себя тупой банкой.
— Волки, — прозвучал голос Тома.
— Ты хоть гуманоид, — не обращая внимание на реплики Тома произнес Алан.
— Это да. Я даже не представляю, как ты управляешь колесами, манипуляторами, ковшом и отсеком для циана. Вот что бы открыть грузовой отсек это аналог чего у человека, пошевелить ушами? Или может у тебя там хвост есть? — спросил Антон.
— Да, не всем дано. Вообще я как будто булки напрягаю.
— Серьезно? — удивился Антон.
— Волки, — в эфире вновь прозвучал голос Тома.
— Ну, да. По сути, ведь это может быть что угодно. У меня знакомый грузовой люк завязал на моргание. Но у него реально сдвиг по фазе, он в человеческом теле мог часами не моргать.
— Мда.
— А я никак не могу привыкнуть к ощущению, что дышать не нужно. Блин, как во сне. Мы же даже с тобой не разговариваем, это поток, мать его, сознания, — Антон грузил в грузовой отсек Алана оборудование. — Собственно, поэтому и нельзя более трех суток находится в теле робота, сознание может реально забыть как дышать. Точнее забыть, что это нужно.
— Так что давай-ка поспешим к нашей подруге Элис. Тем более она еще та горячая штучка, — усмехнулся Алан
— Ребята, я вообще-то еще на связи, — в сознании ребят прозвучал голос Элис.
— Так я на это и рассчитывал. Элис, давай, пропустим по стаканчику по возвращению? Только ты и я, — усмехнулся Алан.
— Если по возвращению не начнешь ходить под себя, я подумаю над твоим предложением. Давайте торопитесь, шторм набирает обороты. Окно через полтора часа точно закроется, так что вам не болтать, а поршнями двигать надо.
— Эх, хороша, чертовка, — улыбнулся Алан.
Словно гигантский гриб на горизонте разрасталась рыжая туча, пронизываемая паутиной из бесчисленных электрических разрядов.
— Волки, — произнес Том.
— Том, контролируй себя. Эфир засоряешь, — огрызнулся Алан. — А для тебя, что самое сложное? — вновь обратился он к Антону.
— Говорить, переходить от беспорядочных мыслей к конкретным словам и фразам, которые ты хочешь, чтобы были услышаны. Ты же понимаешь, и то и другое только у тебя в голове, мы ведь не шевелим языком или губами...
— Да, у нас их нет.
— Вот именно. А Джон вообще не гуманоид. Ты осознаешь, что мы общаемся с десятитонным тягачом? — спросил Антон.
— Да он и в человеческом теле не особо-то на человека похож. Не просто так существует законодательный запрет на постоянное сознание вне биологического мозга.
— Ну, не знаю, там что-то про необоснованное преимущество, но… вот ты бы хотел всю жизнь жить в жестяной банке?
— В нашем случае в банке из био-сетала.
— Ну, какая разница, ощущения, все равно, не те.
— То что в запрете, в настоящее время, есть смысл это да. Слишком сложно в настоящее время урегулировать в правовом поле взаимоотношения человека и, по сути, робота, хоть и с человеческим сознанием. Я думаю, главное препятствие в желании руководства атоллов. Как только они захотят жить в небиологическом теле и их это будет вполне устраивать, так сразу придумают, как это описать и узаконить.
— Про роботов не знаю. А ты слышал про эксперименты над людьми на атолле ТАУ-15? Вроде как руководство атолла пытается найти безопасный способ телепортации сознания.
— Люди много всего говорят, — произнес Антон, прикрепляя к грузовому отсеку Алана очередной бак с грунтом, насыщенным цианом.
— Ну не знаю, я вот больше верю, чем нет. Ты же сам говорил, как только правителям будет выгодно, они придумают как узаконить все что угодно.
— Я говорил, не совсем так. Но в наше время возможно всякое.
— Антон, а ты здесь зачем?
— Я? За лучшей жизнью, для себя, для своей семьи. А ты?
— Я тоже. Я только за себя одного думаю. Я родился на одном захудалом атолле. Отец был пьяница. Домом для меня были базары, доки и хитросплетения тоннелей, да коммуникационных каналов. Мать у меня была, но и куча горластых братьев и сестер тоже были. Они ютились в двух комнатенках, питались скверно, а то и вовсе голодали, и себя одного мне было прокормить проще. Поэтому я редко являлся домой, только в тех случаях, когда совсем уже нечего было есть. Воровал, попрошайничал. Однажды зайцем пробрался на транспортный корабль, следовавший на Пайл. Это оказалось для меня спасением. Так что я рассчитываю только на себя.
— А женщины? — поинтересовался Антон.
— Что женщины? Лучше держаться от них подальше, в определенном смысле. Если ты понимаешь. Не стоит, приятель, с ними связываться. Вот моя мать, драла моих братьев и отравляла жизнь отцу, хоть, домой он и заглядывал редко. А почему редко? Из-за нее же. Потому что дома ему было ох не сладко. Где женщины, там неприятности, крики, ругань, драки, поножовщина.
— Но дети, семья и всякое такое? Вот ты вернулся домой, а они взбираются к тебе на колени, руки, плечи, жена счастлива, улыбается, целует тебя, и ты рассказываешь ей, где ты был и что видел…
— Да ну тебя! — крикнул он. — Жена с поцелуями, и детишки с ласками, если деньги есть. А наше нынешнее существование больше похоже на выживание. Сегодня есть, завтра нет, а после завтра, буря на три дня и кирдык. Я свободен, могу делать, что и когда захочу, и никакая жена и никакие дети не требуют от меня еды. И я счастлив!
Алан был неплохой малый — не злой и не жестокий. Он обладал хорошими умственными способностями и более чем недурной внешностью: правильные черты лица, у него были широкие голубые глаза с длинными ресницами, в которых то и дело мелькал смех.
Казалось бы, зачем так растрачивать жизнь, но все же его можно было понять. Он не то чтобы был изгоем, но там, наверху, было достаточно людей, которые цепляются изворотливее за любую возможность, чтобы не свалиться вниз.
— Ну, да. Вроде как ты прав.
— Конечно, прав! — выпалил Алан.
— Ну, а где ты еще увидишь реки и озера свинца, а? Красиво?
Алан осмотрелся на мгновение.
— А оно мне надо?
— Подними голову. Что ты видишь?
Сквозь туманную атмосферу пробивались очертания гигантской планеты, занимавшей четверть небосвода. От нее словно гигантские крылья расходились по небу кольца, у горизонта уже виднелась восходящая звезда, постепенно освещая туманное небо Круд.
— Фарос, его кольца, Демос...
— Разве не красиво? — задумчиво произнес Антон.
— Вот об этом, я точно скучать не буду.
Алан указал на три столба гейзеров вздымающиеся на клокочущем горизонте планеты, словно гигантские стволы деревьев, устремившихся глубоко в желтое небо Круд, раскинув свои ветви дальше, уже за пределами ее атмосферы. Куда не кинуть взгляд повсюду планета кипела и то и дело вздымалась от нарастающей геологической активности. Реки раскаленной и прорывающейся из недр породы ползли по поверхности словно змеи, проглатывая все на своем пути. Пока что они были далеко, но с приближением Круд к Фаросу геологическая активность спутника резко возрастала и вскоре почти вся поверхность будет заполнена изрыгаемым в конвульсиях содержимым спутника.
— Теоретически рвануть может хоть сейчас, прямо под нами.
— Координаты гейзеров меняются только в момент максимального сближения Круд с Фаросом, тогда может тряхнуть, конечно. Зато здесь нет этих вечных стен.
— Это кому как. Я сюда не на виды любоваться приехал. Пусть мне заплатят положенное и я даже согласен, чтобы мне стерли воспоминания об этой едкой планете. Ну, все.
На спине Алана были зафиксированы два бака с отфильтрованным грунтом циана.
— Я готов двигать к стартовой площадке.
Он попытался сдвинуться с места, но его гусеницы треугольной формы завязли в грунте.
— Что за черт. Это же всего лишь лужа.
От кипящей жижи постепенно по гусеницам и дальше выше по телу Алана поднималась тонкая сеть синего цвета. Медленно, но неотвратимо она затягивала его вглубь поверхности Круд.
— Что происходит? — Алан вжал максимум из движка, но гусеницы проскальзывали в грунте, утопая в нем еще глубже.
Ногу подбежавшего Томи, попытавшегося вытащить Алана, быстро опутала все та же синяя паутина и стала ползти вверх по телу. Он схватил плазменную пилу и одним движением отсек опутанную механическую конечность. Паутина окутала отрубленную ногу и в следующее мгновение она утонула в жижи рыжего цвета.
Из манипулятора тягача Джона в сторону Алана вылетела стрела с тросом. Алан ухватился за него манипулятором, но его продолжало затягивать. Даже дополнительный вес тягача, который пробуксовывал на липкой поверхности, был не достаточен, чтобы остановить погружение, не говоря о том, чтобы вытащить его.
— Черт! Что происходит?! — взвыл Алан.
— Держись! — прозвучал голос Антона.
— Не бросайте меня!
— Джон, закрепись за скалу.
Из манипулятора выстрелила стрела с тросом из био-сетала. Пробив замасленную породу и выставив распоры, трос тут же натянулся до предела.
— Джон, еще! — скомандовал Антон.
В скалу врезались еще три стрелы с тросами.
— Это все, больше нет! — проскрипел голос Джона, — он продолжал буксовать все глубже зарываясь гусеницами в грунт.
Внезапно тело Алана, по пояс ушедшего в болото обволокла волна из паутины и с неимоверной силой потащила в глубь. Все четыре стрелы вырвало из скалы и Джона, десятитонный тягач вместе с грузом циана, словно игрушку поволокло следом в болото.
В следующее мгновение Джон отцепил трос и замер на месте.
— Все на скалу! Всем на твердую поверхность! Быстро! — скомандовал Антон.
Взвалив на плечи безногого Тома, он бросился к скале.
— Ты меня слышишь? Алан? — кричал он, карабкаясь по скале.
— Ребята, что происходит? Вы где? — тело Алана уже целиком скрылось под поверхностью, — По датчикам меня уносит от вас на север, быстро. Очень быстро! Это какие-то грунтовые течения? Вытащите меня!!! — оглушая заскрипел его голос.
— Куда тебя несет?!
— Черт, энергия... падает быстро... словно... выкачивают... я...
-Алан?!.. Алан?!.. — повторял Антон, — Джон ты можешь его засечь? Я не вижу у себя на радаре.
— Нет. Только мы.
— Элис, ты это видела? Элис?!
— Атмосферный помехи. Она нас не слышит.
Следующие несколько секунд все безмолвно смотрели на точку, в которой Алан ушел под землю.
— Что это было? — наконец разрезал тишину Том, — Что это было, вашу мать?!
— Я не знаю, — ответил Антон.
— Что?!
— Я не знаю!
— Это точно не просто болото. Оно живое чтоли? Нихрена себе! Нас про такое не предупреждали! — не унимался Том.
— Что бы это ни было, нам нужно сваливать отсюда. Если Элис права и окно закроется на три часа, никому уже неважно будет от чего именно мы здесь сдохли, — произнес Антон.
— Вот, — у всех на экране появился маршрут. — Длинный, с петлей, но зато весь по твердым породам...
— А груз? — спросил Джон, — мы не все собрали.
— Хочешь ехать за грузом, валяй, а я жить хочу. До него пятьсот метров по трясине. Эту тварь даже от грязи не отличить. Мы даже не уверены… возможно, она и по твердым скалам ползать может. Нельзя тратить время.
— Пятьсот метров это немного... — размышляя произнес Джон.
— Джон, я сказал. Хочешь? Езжай. Я отдам тебе свою долю, если ты вернешься живой. Мы тебя ждать не будем.
— Хрен с ним. Поехали, — ответил Джон.
Трое машин двинулись в путь к отправной точке, в которой ждал шаттл. Тем временем буря нарастала. Видимость стремительно ухудшалась.
— Черт, туман усиливается, даже датчики еле пробивают. Визуального контакта вообще нет. Идем вслепую, — бурчал Джон.
— Ребята, вы там как? — сквозь помехи обрывками прозвучал голос Эллис.
— Элис, слава Создателю. Что со штормом?.. Элис? — спросил Антон.
— Ребята?... Прием?
Голос был еле слышный, то и дело заглушаемый шумом помех.
— Элис? — повторил он.
— Она нас не слышит, — ответил Том.
— По сигнатуре… связь… быть, но я… не слышу, ребята. Штормовой… фронт рядом. Вам нужно… срочно. Это не просто…. Это тройной шторм — три воронки идут в ряд одна за другой. У вас… двадцать, затем накроет и вы… Мы на орбите… в точке…, ждем ваш… Кроме того, через пять… Круд… в перицентре, ближайшей точке орбиты к…, и вас… точно начнет… трясти. Не уберетесь… времени, накроет нехилым... Поторопи…
Связь оборвалась.
— Двадцать минут, — подумал Антон. — Успеем. Надо только этот выступ пройти...
— Черт, какой выступ? В таком тумане ни черта не видно.
— Джон, не ной. Шевели ногами, а не болтай. Давай на максимуме.
— Ногами...
— Ну, или что там у тебя, крути гусеницами.
— Не раскисай. Ты не доедешь и я не доеду, — усмехнулся одноногий Том, сидевший на спине тягача.
Внезапно Том соскочил со спины Джона и поскакал на одной ноге прочь. — Волки, волки, я! Я! Сын! Сын волков!
Он упал, стал ползти бешено, перебирая руками. Антон бросился было его остановить, но тот уже соскользнул со скалы и пролетев несколько метров вниз упал в трясину. Антон остановился на краю обрыва.
— Том! — крикнул Антон, — Том, скотина! Вернись!
Том барахтался в трясине медленно отдаляясь от скалы все дальше и дальше.
— Я шерстистый волчара, мои лапища быстры! Я сын, я сын волков! Я… — через мгновение он пропал с поля зрения датчиков, но его несвязанные мысли были слышны еще несколько мгновений.
— Что ты надрываешься? — прошипел Джон, — Ясно же, крыша у него поехала. Давай, шевели ногами.
— Том!? — в последний раз крикнул Антон. Раскаленная непроницаемая пустота поглотила его мысли.
— Спекся сын волков, потомок великих викингов.
Джон проехал мимо Антона и направился дальше по маршруту. Они шли еще минут пять и по мере того как они подходили к точке старта туман постепенно рассеивался.
— Вон, я уже вижу... — Антон с Джоном внезапно замерли на месте как вкопанные. В ста метрах от них вся станция с ракетным и коммуникационными блоками, опутанная пленкой голубого цвета, сжималась и медленно уходила под грунт.


(Черт с ним)


В этот день на одном из редких пассажирских космических кораблей в космопорт на восьмом уровне прибыл странник — молодой парень, лет восемнадцати, с наивным взглядом карих глаз и длинными черными волосами до плеч. Чуть выше переносицы красовался достаточно крупный шрам, который он, судя по всему, получил еще в раннем детстве. Изначально, будучи небольшим, шрам рос вместе с ребенком и теперь соединял две брови толстой светлой линией коллоидного рубца. Парень был облачен в дорогой термокостюм с ранцем — мобильным регенератором кислорода за плечами и длинное матово-черное кожаное пальто. Вероятно, это был один из тех искателей приключений, что блуждают по атоллам в поисках захватывающих историй, заставляющих бурлить молодую кровь, и рассказов, достойных внимания многочисленных зевак в столь же многочисленных кабаках.
На платформе от прибывающих кораблей в сторону ворот контрольно-пропускного пункта тянулись извивающиеся змеи из людей, ожидающих своей очереди на досмотр.
На сообщение коммуникаторов всех пребывающих на станцию и через динамики транслировалось сообщение: «Всем вновь прибывшим на ТАУ-15 в обязательном порядке необходимо пройти сканирование по определению процента механизации тела, в том числе питомцев. Уклонение от сканирования приравнивается к осознанному нарушению закона о механизации биологических тел и преследуется по законам ТАУ-15.»
Пройдя досмотр и выйдя из гигантских ворот доков Энгер оказался на оживленной площади к которой сходились семь коридоров, каждый из которых был не менее двадцати метров в ширину, а высота их стен тянулась вверх этажей на пятьдесят. Пространство со всех сторон было заполнено прижавшимися друг к другу магазинчиками, забегаловками, гостиницами и будками с игровыми автоматами. Людской гомон обрушивался со всех сторон. После очищенного воздуха шаттла буйная смесь различных запахов въедалась в его ноздри, глотку и гортань, от чего он морщился, прикрывал нос и постоянно пытался чихнуть. Но уже через несколько вдохов и хорошенько прокашлявшись, он привык.
Между уровнями различных этажей, прорезая голографические рекламные баннеры сновали дроны, перевозящие мелкие посылки, доставляющие еду и просто рекламирующие товары и услуги.
Неожиданно голографическое изображение гигантских бегунов, в обмундировании разного цвета и антигравитационными глайдерами за спиной, выбежали из-за поворота и устремились в сторону Энгера по прозрачному мосту, проходящему над центральной улицей. Великаны, в десять раз превышавшие человеческий рост, отчаянно пихали друг друга локтями, пытаясь спихнуть с моста. Один из бегунов попытался вскочить на глайдер, чтобы войти в очередной поворот первым, но получив толчок и не удержав равновесия полетел с моста вниз.
Гигантский бегун летел с высоты прямо на Энгера. Тот машинально защищаясь вскинул руки вверх, но в мгновение до удара изображение бегуна разлетелось в стороны взрывом тысячи крошечных осколков, растворяющихся в воздухе.
Энгер открыл глаза и медленно опустил руки. Не было ни бегунов, ни моста. Зато через секунду перед его глазами возникла рекламная надпись: "Испытай истинные эмоции на бегах!" Ниже мерцала кнопка "Купить билет". Энгер попытался смахнуть изображение в сторону, но ничего не удалось. Он попытался еще несколько раз, но надпись не исчезла.
— Да чтоб тебя! — не сдержался Энгер.
Мерцающая кнопка прямо перед носом изрядно раздражала постоянно норовив закрыть обзор. В следующее мгновение рядом с ней возникло новое голографическое окно с изображением румяного, дымящегося куска мяса и надписью «Органик». В ушах зазвучал женский голос: «Органик. Восхитительный вкус и состав необходимый для полноценной жизни человека. Органик, употребляя аналог мяса, вы помогаете атоллу, не жертвуя своим наслаждением.»
Как только Энгер подходил на определенное расстояние к какому-либо магазину или заведению, на уровне его глаз появлялось меню с изображением скворчащих сковородок и дымящихся блюд, девушки ласковыми голосами зазывали в салоны, обещая восхитительное мгновения. Рекламные баннеры сменялись один за другим. Сотни людей, словно окруженные коконом из голограмм шныряли по коридорам. Все визуальное пространство было забито до предела, не было ни шанса зацепиться взглядом за что-либо статичное и не мерцающее.
Как только вы попадали в доки атолла система считывала всю имеющуюся о вас информацию: пол, возраст, вес, одежду, портативные устройства, механизированные части тела, язык на котором вы говорите, наличие физических недостатков, стоимость одежды, шрамы, прыщи, определяло, что вы ели на обед по газам вашей отрыжки, все что только возможно увидеть, услышать и подслушать. Из всего этого информационного бульона автоматически создавался образ потенциального покупателя, на основании чего вас облепляли, как система считала, наиболее релевантные, голографические рекламные предложения. От этого навязчивого сервиса можно было легко избавиться еще на выходе из доков, уплатив некоторую сумму в виде дополнительного платежа к обязательному таможенному. Но Энгер пропустил этот момент и теперь стоял в окружении всевозможных «выгодных» рекламных предложений от еды до установки искусственных половых органов, болтающихся прямо перед его носом.
Собравшись с духом и кое-как приспособившись смотреть сквозь рекламу, юноша двинулся самоуверенной поступью вперед. Но едва он вышел на широкую, запруженную людьми улицу, его со всех сторон обступили зазывалы и стали насильно тащить за руки каждый в свою сторону. Вдруг он почувствовал, как чья-то рука коснулась его рюкзака. Краем глаза он увидел, как из рекламного изображение куриного бульона протянулась в его сторону рука в попытке добраться до содержимого его карманов. В следующую секунду Энгер молниеносным движением огрел ближайших зазывал телескопической электродубинкой, и вокруг образовалась пустота радиусом в метр. Но группа злоумышленников не растерялась. Наоборот, воспользовавшись этим поступком как поводом они набросились разом на Энгера со всех сторон осыпая его ругательствами. Он успел садануть дубинкой одному прямо по лицу, а от второго увернуться, но еще двое тут же схватили его со спины, а третий нанес несколько ударов в солнечное сплетение. От точно попадания парня скрутило и из глаз брызнули слезы. После чего шайка, недолго думая проворно поволокла его в ближайший узкий темный коридор.
Двое продолжали держать Энгера, а третий подхватив электродубинку замахнулся над головой парня, чтобы оглушить его. Но внезапно какая-то сила схватила его за шиворот и рывком бросила назад, выбросив из коридора вновь на гомонящую улицу. Это был Херли, здоровяк поднял еще двух карманников в воздух и с размаху два раза столкнул их друг о друга, после чего с легкостью швырнул через себя. Державшие Энгера со спины, тут же бросились бежать.
— Я бы сам справился, — произнес Энгер переводя дыхание и поднимаясь с пола.
— Мне так не показалось, — Херли протянул ему телескопическую электро-дубинку.
— Даже без нее…
— Э-у! Было бы достаточно обычного «спасибо».
— А тебе какая разница? — неблагодарно и с раздражением огрызнулся Энгер.
— Скажем так, не люблю несправедливость.
— Пф-ф-ф, — иронически недоверчиво выпалил Энгер, продолжая изливать свое негодование на невиновного человека.
Херли окинул взглядом новенький костюм и регенератор не скрытый верхней одеждой.
— Это ведь твой первый новый Атол, не так ли? Ты глубоко наивен, если думаешь, что этого не видно. У тебя нет шрама на шее, нет глушилки — ты не местный. Это видно.
Херли улыбнулся снисходительной улыбкой, — Я даже боюсь представить, что тебя ждет без толкового сопровождающего. А еще я люблю драться, — он наиграно поиграл мускулами. — Особенно если нужно надавать по башке этим поехавшим. Ты, кстати, в суматохе куб не потерял случаем?
Энгер схватил рукой место на груди, где должен был быть куб, но там ничего не было.
— Лови, — Херли бросил куб Энгеру в руки. — Ты же понимаешь, что весь этот цирк только ради этой штуки, а ты про нее забыл. Ну, еще и пары твоих пальцев. Их то хоть не потерял? — усмехнулся Херли.
Херли еще пару секунд посмотрел на Энгера, бросил дубинку на пол и повернулся в сторону коридора, ведущего от космо-порта.
— Ну, бывай, герой, — махнул он рукой в воздух.
— Стой..., — внезапно произнес Энгер. — Спасибо.
Херли обернулся: — Пожалуйста, — огромное лицо здоровяка расплылось в доброй улыбке. Эм... так ты надолго на ТАУ?
Энгер молчал.
— Да, едрён тебя за ногу! — Херли, раскинув руки добродушно подошел ближе к Энгеру. — Пошли, пропустим по кружке местного, поведаешь свою немногословную историю. Если нужно я тебе нормальный район подскажу, где переночевать можно. Хоть эти мрази под ногами путаться не будут. Кстати, — Херли провел некую манипуляцию с коммуникатором на запястье и облако рекламы, до этого окружавшее парня, исчезло. — Эта дрянь, — он указал пальцем куда-то вверх. — Постоянно собирает о тебе информацию с того первого шага как ты ступил на Тау-15.
— Спасибо, — тихо произнес Энгер.
Херли улыбнулся еще шире.
— Так как зовут тебя, воин? — добродушно улыбаясь, спросил гигант.
— Энгер.
— Впервые на ТАУ-15?
— Показывай, — ответил Энгер через плечо, направившись к гомонящей улице — если место приличное.
— Достойное такого вояки, — по-доброму ухмыльнулся здоровяк.

Минут через двадцать они вошли в мотель «Красный туман».
— Ты не смотри, что грязновато. Зато место тихое и всякую шваль сюда не пускают, — прокомментировал гигант, открывая дверь в комнату и пропуская Энгера внутрь. — И внизу отличный бар. Заметил? Может грязноват, но выпивка отменная. Хозяин мой друг, сам гонит.
Энгер сделал пару шагов внутрь комнаты и услышал хлопок за своей спиной. В следующее мгновение он провалился в гнусную, выворачивающую наружу пустоту.
Здоровяк активировал пилу, и ее лезвие, гудя, замерцало в полумраке комнаты. Схватив Энгера за руку, он одним движением отсек ее по самый локоть, и в воздухе запахло жареным мясом.
— Херли, зачем целиком? Нам и одного хватит! — возразил кто-то за его спиной.
— Да черт с ним! — спокойно ответил здоровяк. Руку он отсек, словно ломоть мяса. На автомате, ни секунды не сомневаясь и не задумываясь, словно мастеровитый мясник, разделывающий тушу животного. Ни один мускул не дернулся на его лице, когда он снимал с шеи Энгера куб и вместе с отрубленной рукой бросил в рюкзак, после чего схватил странника за ремень и потащил его к выходу.
«Это в последний раз, последний раз...» — проносилось у Херли в голове вновь и вновь. Он быстрым шагом проскальзывал мимо людей в узких улочках трущоб, с трудом сдерживая дрожь, все больше охватывавшую его могучее тело, с таким напряжением сдавливая рюкзак, что костяшки на его руках уже давно побелели. Не в первый раз грабя людей таким жестоким способом, он никак не мог привыкнуть к этому гнусному ощущению, разрастающемуся где-то в глубине живота и тошнотворным, кислым комом вновь подступающему к горлу. Каждый раз он уговаривал себя, что делает это не ради себя, не ради обогащения, только ради Мари, маленькой девочки, ради ее будущего, ради нее. И каждый раз он словно уничтожал частичку себя, втаптывал ее в грязь, душил и прятал глубоко внутри темного мешка. Он задавал себе вопросы: имеет ли он право? Ведь у них тоже есть семьи, тоже есть братья и сестры. Стоит ли одна счастливая детская улыбка жизней десятков людей? И не найдя однозначного ответа на вопросы, он прятал их где-то в глубине себя. Завязывал эту часть узлом и отрезал, кусочек за кусочком, с каждым разом все меньше оставаясь собой и все больше превращаясь в темную тень, безжалостно уничтожающую чужие судьбы. Он уговаривал себя, что если остановится теперь, то уже никогда не сможет оправдать себя самого за все зверства, что совершил. У всего этого ужаса должна быть цель, которую обязательно нужно достичь. И он решил, что будет готов обмануть, ограбить, искалечить или даже убить любого, если потребуется. Он повторял себе, что должен это делать. И на некоторое время становилось легче. «Херли, я хочу увидеть бабочек» - прозвучал в его голове голос маленькой Мари.

Энгер очнулся в одном из коридоров нижних уровней, ощущая боль во всем теле. Вокруг него, чуть ли не ступая по нему, бродили люди. Некоторые из них бросали на него безразличные взгляды.
Голова гудела, и все было словно в тумане. Окружавшие его многочисленные запахи с силой били в лоб. «Зачем целиком? Нам и одного хватит!.. Да черт с ним!» — всплывало у него в памяти. Особенно сильно ныла правая рука. Энгер, сощурившись, опустил взгляд и замер в ужасе.
— Что со мной было?! — залихорадило его. Ум отказывался ему повиноваться. Он не желал верить своим глазам. Вместо левой руки у него был обрубок почти по самый локоть, оставленный, плазменной пилой. При нем не было ни регенератора кислорода, ни одежды, ни куба.
«...Черт с ним!» — вновь с гулом пронеслось у него в голове.


(Новый друг)


Бордель как обычно был наводнен праздным настроением. В затемненном углу его главного зала в длинном белоснежном платье в пол стояла стройная блондинка. Роскошные пряди волос струились по плечам и спине. Прозрачные пятна плавно перетекали по платью, менялись в форме и размерах, оголяя попеременно декольте, изящную спину, талию, бедра. Ее взгляд сосредоточено, но спокойно исследовал гостей заведения. В зале, как всегда, стоял монотонный гомон разных голосов, смешанный и взболтанный в равномерную массу, периодически прорываемый высокими взвизгами девушек.
Кайл медленно подошел к девушке вплотную и поцеловал в щеку. Он достал из-за спины свежесрезанный настоящий цветок розы.
— Ох! Не стоило, — улыбнулась Мира.
Кайл оценивающе посмотрел на цветок.
— Мира, сегодня есть возможность попасть в регенерационную капсулу?
— Что-то ты слишком изнежен для Крысы. Так печешься о своем здоровье... Знаешь, даже очень состоятельные люди не так часто ложатся в капсулу.
— Не люблю рисковать.
— Ты ничем не болен? — спокойно поинтересовалась она продолжая смотреть в зал.
— Нет. Это просто мой психоз. Тем более я уверен, ты видела мои медицинские заключения.
— Да, видела, — едва заметно ухмыльнулась она. — Но видеть заключение и видеть глаза человека, это разные вещи, — она перевела взгляд на Кайла. — Понимаешь?
— Думаю, да. Но не уверен.
— Ты когда хочешь туда попасть?
— В течение недели. А что есть проблемы?
Мира медленно повернула голову обратно к залу: — У меня не бывает проблем, — уверенно произнесла она. — Просто небольшие изменения в кураторстве.
Кайл окинул оживленный зал. От многообразия девушек, отражавшихся в сотнях зеркал рябило в глазах.
— Что-то не густо с гостями сегодня, да?
— Голография и дополненная реальность дает возможность в постель хоть с табуреткой лечь, но при этом визуально перед тобой будет потрясающая модель с любыми формами и на любой вкус. Белая, темная, трехгрудая, да хоть трехголовая. Это может быть любой персонаж фильма, мультфильма или даже созданный тобой образ или образ, созданный на заказ с фотографии какого-то человека. Об авторских правах у нас редко кто задумывается, когда речь идет о хороших деньгах. Вот ты сколько готов отдать денег за секс с мечтой?
— Я? Ну… Но это все ведь нереально.
— Это для тебя. Потому что тебе есть с чем сравнивать. Человека, который всю жизнь прожил в своих фантазиях, сложно убедить что в принципе существует иной мир. Так что можешь даже табуретку оставить, просто сделать так, чтобы у нее ножки двигались. Мы же своего рода борцы за реальность, считай достаем людей из забытия и показываем им настоящий, чувственный мир.
— Ловко, — ухмыльнулся Кайл. — Главное правильно рассказать историю, да?
Мира повернулась к Кайлу, нежно положила руку ему на плечо и, приблизившись к его телу вплотную, посмотрела в глаза: — Этого выдумка не даст, — подмигнув шепотом произнесла она.
Кайл замер.
— Но в постели она будет как бревно, — вздрогнув, выдавил он из себя.
— Ты сегодня не с той ноги встал? — отстранившись расстроено произнесла Мира.
— Зачем все эти люди приходят сюда? — спросил Кайл, попытавшись сменить тему.
— А ты зачем?
— Я искал интересного собеседника.
Мира тихо засмеялась, опустив взгляд в пол: — Смешно, — иронично прошептала она.
— А где еще ты встретишь столько разнообразных историй от совершенно разноперого народа? — произнес Кайл, обводя взглядом зал.
— А если честно ответить себе самому?
— А что мне еще делать? — ухмыльнулся Кайл, усаживаясь в кресло красного цвета и расслабленно откидываясь на спинку.
Мира подсела рядом на широкий подлокотник: — Значит они все бездельники? — она провела взглядом по залу.
— Еще у меня нет семьи.
— Возможно, у них у всех тоже… но это вряд ли, — ухмыльнулась Мира уголком рта. — Кайл, для мужчины секс — это власть. Странно, что ты этого не озвучил. Люди сюда приходят ощутить немного власти. И ты тоже.
— Но это не про нас.
— Видимо ты мазохист.
— В широкой трактовке этого понятия... ну, допустим, а что же тогда секс для женщины?
— Для женщины секс еще большая власть. Мужчина удовлетворяет лишь свое эго. Умная женщина получает всё. Порой стоит немного подыграть, чтобы добиться всего.
— Теория с мазохистом мне теперь кажется не такой уж скверной. И у кого над кем власть?
— Ну, знаешь ли, здесь все зависит от мастерства и умения. Я видела, как наши девочки порой с особым нетерпением надеялись на возвращение некоторых гостей. Буквально до дрожи в коленках.
— Так. Не буду, пожалуй, развивать эту тему, так как от тебя я ни разу приглашения не получал, — произнес Кайл начав тарабанить пальцами по креслу.
— Напрашиваешься на комплимент?
— Ни в коем случае.
— Но дрожащие коленки, ведь ты чувствовал.
Кайл ухмыльнулся.
— Я думал, что секс это про удовольствие.
— Ты считаешь власть и удовольствие — это взаимоисключающие понятия?
— Нет. Думаю, нет. Власть — это скорее частный случай удовольствия.
— Кому-то нравится властвовать, а кому-то подчиняться. Никто ведь не говорит о насилии или унижении, истинное подчинение приходит через согласие, — Мира нежно положила руку на плечо Кайла. — Хочешь я тебя свяжу?
Кайл перестал барабанить пальцами по креслу.
— Сейчас?
— Да, — она хитро улыбнулась.
— Что-то не хочется.
— Это не плохо.
— Что именно?
— Что ты, все-таки, осознаешь свои желания. Вот так сразу подчиниться тяжело, — она запустила свои тонкие белые пальцы в волосы на затылке Кайла. — Люди привыкли, что получать можно только, если берешь что-то силой. Тому что можно получить гораздо больше отдавая, многим еще придется научиться.
— Так у тебя здесь центр образования?
Мира раздосадовано поджала нижнюю губу. Она прильнула почти вплотную к Кайлу.
— Я делаю то, что мне нравится или что вызывает интерес, — прошептала она. — Вот ты, например, мне интересен. Хочешь связать меня?
— Интересен? В смысле подопытной мыши?
— Ты мой вопрос слышал? — с недоумением спросила Мира.
В этот момент внимание Кайла привлек шум за соседним столиком. Метрах в трех, напротив сидел рослый, крупный мужчина с невероятно мощным торсом. Своими гигантскими руками он обнимал двух девушек, которые то и дело подвизгивали и нервно хихикали. Он был огромный, больше двух метров высотой. Кайл ранее никогда не встречал таких больших людей. Гигант так громко рассказывал своему собеседнику о несвободном и угнетающем режиме на ТАУ-15, что это было отчетливо слышно за соседними столиками.
— Кто это? — спросил Кайл, указывая в сторону.
Мира пару секунд разочарованно смотрела на Кайла, после чего отпрянула и аккуратно села в рядом стоящее кресло.
— Это Джек. Большой, но безобидный, — даже не взглянув в его сторону, ответила она. — Пожалуй, во всех смыслах.
— Глядя на него не скажешь, что уж совсем нечего бояться. А что он... вещает?
Мира улыбнулась: — Это в точку. Именно вещает. Забавно слушать разглагольствования об отсутствии свободы и жестком контроле правящей верхушки от человека, сидящего в борделе, правда?
— Чем он занимается?
— Всем понемногу, нелегальные медикаменты, пайки, всякая шелупонь с био-протезами… Кстати, хорошо, что ты напомнил, он же мне должен.
Мира встала из-за столика и медленно направилась к громиле со спины. Кайл с удовольствием наблюдал за плавным движением ее длинных ног, мелькающих с каждым шагом в разрезе длинного атласного платья, за изгибами ее спины и движением рук, за каждой ее поступью на высоких каблуках. Она изящно положила свою аккуратную кисть руки с безупречным маникюром на плечо здоровяка, от чего тот, словно кожей узнав ее владельца, просел. Его спина ссутулилась, будто под тяжестью нескольких навалившихся на него людей. Мира прильнула к его уху и неуловимо произнесла какое-то слово. После чего сделала два маленьких шага в сторону, освобождая путь громиле. Джек отпустил из своих объятий девушек, медленно приподнялся со стула лишь настолько чтобы можно было идти, но при этом не быть выше Миры, повернулся к ней и медленно стал продвигаться к выходу не смея повернуться спиной и поднять на нее глаза. Огромный бугай, превосходящий Миру по весу как минимум в три раза, пятился назад, раскланиваясь перед ней. Мира уверенно и спокойно смотрела как он удаляется.
Кайл смотрел на эту картину с неподдельным удивлением.
— Он боится тебя? — спросил Кайл, когда Мира вернулась к нему за столик.
— Да. Кайл, меня стоит бояться, — произнесла она совершенно серьезно. — Хотя бы чуть-чуть.
Кайл неловко сглотнул.
— И как он попал к тебе в немилость?
— Пару дней назад, пятеро фанатиков из движения Савы ворвались в наше заведение. Они срывали одежды и украшения с девушек, насильно смывали с них косметику, разбрызгали краску на стены, зеркала, картины, мебель. А все это стоит больших денег, но главное это репутация, Кайл. Никто из клиентов не пострадал, но они были недовольны, некоторые напуганы. В заведениях подобных моему, ценится порядок, спокойствие, безопасность и анонимность. Сюда приходят чтобы попасть в другой мир, лучший мир. Джек, наш информатор в движении Савы… был им. Он должен был оберегать нас от подобных выходок.
— И что с ним будет?
— Этого, — Мира помедлила мгновение. — Я тебе сказать не могу.
— Ты мне не доверяешь?
— Это бизнес, Кайл. Здесь я никому не доверяю.
— А как ты относишься самому Саве? К его религиозному движению. Он ведь против работ по телепортации сознания и, конечно, многие его в этом поддерживают…
— Потому что большинству не доступна возможность телепортации, — перебила его Мира. — Сава… Он скучный, — выдохнула она.
— Скучный?
— Он набирает в свои ряды фанатиков. Да, помимо болтовни про телепортацию он предлагает снизить налоги, повысить пособия, открыть доступ к верхним уровням. Но при этом, сам же все запрещает. В том числе и мой бизнес. Я не хочу жить в тоталитарно-религиозном обществе. Сава не лучше других, у него все те же цели, только инструмент их достижения он придумал… отличный от других. А так он все тот же деспот и тиран, а все тираны и деспоты очень скучные.
— Так почему скучный?
— Потому что по большому счету они не хотят что-либо менять. Все их силы направлены сначала на получение власти. А затем на ее удержание. Они не кайфуют от процесса, а безумно боятся потерять власть, поэтому выстраивают все новые и новые стены. Для них власть — это инструмент защититься от врагов, реальных и выдуманных.
— Почему же люди идут за Савой?
— Овцы считают пастуха богом. Но для пастуха овцы лишь инструмент достижения своих целей.
— Какая древняя аналогия. А ты веришь в Создателя?
— В пастуха?
— Если не ошибаюсь, такие аналогии часто использовались.
— Никто не знает какие у него цели.
— Овцы тоже не знают целей пастуха.
Вдруг Мира рассмеялась заливистым смехом чем вызвала недоумение Кайла: — Слушай, никогда не думала под таким углом. Но это интересно. Овцы в конце пути ведь узнают в чем их предназначение, просто рассказать другим не успевают. Это, конечно, бредовый вывод, но незнание целей Создателя есть доказательство его существования.
— Только загвоздка в том, что пастух не настоящий бог.
— Ну почему же? Овцы не появились бы на свет без пастуха, по крайней мере в таком количестве. Пастух заботится о них, кормит, дает убежище, лечит. По сути, они существуют, потому что пастух так решил. Есть сходство.
— А как, по-твоему, почему Саву не закроют?
— А зачем?
— Мира, если тебе кто-то не нравится, ты вышвыриваешь ее из борделя. Я же правильно все помню? — улыбнулся Кайл.
— Это другое.
— И в чем же разница? Он активно агитирует против действующего состава Правления. Явно в этом мало приятного.
— Ну и что. Зато люди спокойны. Сава и музыканты, поющие песенки вроде: «Вселенная мой дом, но на конкретной станции в Правлении гондон», это все инструменты стравливания пара недовольства людей. Если не будет этого инструмента, люди придумают другой.
— Знаешь, я думаю, в Правлении действительно не мало людей, облаченных в резиновые изделия с ног до головы.
— А неважно. Эти инструменты Правление научилось контролировать. И пока не появится кто-то, кто сможет сконцентрировать это рассеянное в массе недовольство один сконцентрированный прожигающий луч, все так на песенках и останется.
— Контролировать? А взрывы?
— Слушай, я не верю, что это дело рук Савы. По-моему, глупо взрывать людей, которыми ты собираешься управлять. Это или не он, или у них внутри борьба за власть идет. Хоть идеология Самшитов и подразумевает защиту от угнетения, по сути это те же пираты и контрабандисты прикрывающиеся религиозными лозунгами с хорошо налаженными каналами поставки, своим мелким, но все же флотом и тайниками на различных атоллах и астероидах. Сава держит зуб на руководство ТАУ-15, но до открытого конфликта он не дорос.
— Думаешь, они знакомы?
— Конечно. Кайл ты как из другой галактики. Во время недельной войны Правление заручилось поддержкой их движения внутри ТАУ-15, но когда пришло время платить по счетам, отказалось от исполнения обещанного, — Мира замерла на миг, после чего добавила. — Забавно.
— Что именно?
— Мне просто вдруг вспомнилась фраза "Мир полон возможностей" — фраза, которую мы слышим почти на каждом углу. Возможность помочь другому человеку, самореализоваться, достичь поставленной цели, ведь именно так она воспринимается большинством.
— А что с ней не так?
— Есть и другие возможности, возможность ничего не делать, предать, украсть, убить. Выбор решает все. Мир полон возможностей, но только наш выбор определяет какой будет наша жизнь.
— Да, только фраза «У тебя есть отличная возможность загубить свою жизнь» звучит чудаковато.
— А кто сказал, что предательство обязательно приводит к негативным последствиям лично для тебя? Кто сказал, что предательство — это всегда плохо? Знаешь, я была ярая сторонница религии. Человек, поставивший меня на рельсы в этом направлении была моя бабушка. Дед довольно скептически относился к религии, а бабушка так вообще считала его грешником потому как он варил, употреблял и активно продавал самогон. Тем ни менее они почему-то были вместе. Не знаю почему. Возможно, она надеялась его спасти… Короче, она свела меня с религиозно настроенным парнем, для которого секс при этом до брака не был табуированным. В общем мне на этой почве постепенно стало сносить крышу и в девятнадцать лет я отправилась в монастырь.
— К Саве?
— Угу. Тогда еще его движение было более ли менее адекватным. Но! Я не прошла. Мне повезло с наставником, он запретил мне посещать монастырь. Тогда это было для меня ужасное испытание, так как только там я находила отдушину. И еще он запретил вступать в сексуальную связь. Тут снесло башню моему религиозному парню, — Мира залилась звонким, но нервным смехом. — Он стал требовать, чтобы я придумала как удовлетворять его потребности. На мои предложения удовлетворяться собственноручно он отвечал, что это грех. Уже через три месяца у меня открылись глаза, что выход не в поиске Создателя, а в поиске себя. Я должна была заполнить пустоту внутри себя, а все эти навязанные правила и нормы лишь создавали иллюзию осмысленности и контроля своей жизни, но смысла не становилось больше. В общем, я ушла от парня, рассорилась с бабушкой, ни в какой монастырь я, конечно, не пошла. Как считаешь, наставник, который дал мне от ворот поворот, он предатель?
Кайл все это время смотрел на Миру с вопросительной улыбкой.
— Кайл, что ты хочешь спросить? — так и не дождавшись ответа спросила Мира.
— И теперь ты здесь?
— Да. Теперь я руковожу лучшим борделем на атолле.
— Не самый тривиальный путь, - ухмыльнулся Кайл.
— Выбирая между двумя вариантами, выбирай тот, что, скорее всего, приведет тебя к смерти. В попытках защититься от всего ничего не добьешься.
— Это то, чем ты заполнила пустоту?
— Я поняла, что ее нельзя заполнить, но и нельзя стоять на месте, потому что ничего не стоит на месте. Кайл, если ты ищешь Создателя, не ищи посредников, обращайся к нему напрямую.
— Я не понимаю, если честно.
— Я знаю, - спокойно произнесла Мира. – Знаешь, когда я была маленькой, я очень сильно хотела увидеть бабочек. Настоящих бабочек. Они были так похожи на фей, про которых мне читала бабушка. Я поверила, что если вырваться с атолла, то обязательно можно их увидеть, где-то там, за пределами этого мира. Я выросла, улетела с атолла. Но живых бабочек так нигде и не встретила. Порой не все мечты сбываются, но в погоне за ними можно достичь того, на что ты даже не рассчитывал.
- Хочешь сказать тебя в эту точку привели бабочки?
- Вроде, давно в прошлом, подобные места называли обителями ночных бабочек. Не знаю, правда или нет, но звучит красиво.
Кайл выдержал пару секунд после чего вернулся к прежней теме: — Так ты была знакома с Савой?
— Нет, — коротко ответила Мира.
— Но ты уверена в связи Правления с ним.
— Абсолютно. Есть еще одна причина.
— Какая?
— Во время заморозки уровней… Ходят слухи, что была личная договоренность между Савой и Стерном, руководителем безопасности атолла, угомонить толпу в трущобах. Ну, знаешь, смирение и вся эта чушь. Стерну было нужно время, Сава дал ему его.
— Но Стерн не заплатил?
— Жмот еще тот.
— Так, погоди, ты не веришь, что взрывы его рук дела, в том числе, потому что у него нет амбиций на власть. Ну, или как ты сказал он еще не дорос. А как же страх?
— Нет. Не думаю, что это его рук дело. И амбиции у него есть, мозгов у него нет… недостаточно.
— Это аргумент, — поджав нижнюю губу и приподняв брови, покачал головой Кайл.
— Ну, если тебе уж так интересно мнение блондинки относительно политических инструментов, то страх, по мнению блондинки, лучше работает как инструмент удержания власти, нежели как инструмент ее приобретения. Страх сковывает. Сава сам не осознает, что играет на руку Правления.
— Хочешь сказать, взрывы больше играют на руку Правлению?
— Блондинка думает именно так. Но блондинка уже утомилась от этих скучных разговоров.
— Мира?
— М-м?
— У тебя слишком мягкое имя для твоего характера.
— Хочешь, я буду для тебя Анжелой?
Кайл улыбнулся: — Вот об этом я и говорю.
В этот момент к ним подошел парень лет тридцати, среднего роста, полного телосложения в деловом костюме белого цвета и розовой рубашке на выпуск, не застегнутой на последнюю пуговицу. В левой руке он держал наполовину наполненный стакан с виски, явно не первый за этот день.
— Кайл, познакомься, это Тимон, мой старый друг, — представила его Мира. — Весьма интересный человек. Он у нас занимается регенерационными капсулами. Теперь.
— Ты еще забыла сказать, что я обладатель превосходного чувства стиля, — улыбнулся Тимон присаживаясь рядом с Кайлом. Его тембр голоса был непривычно мягким и тягучим.
— А еще он очень много трындит, — парировала Мира.
Он протянул Кайлу руку и пожал руку на несколько мгновений дольше положенного не отпуская ее, после чего произнес: — У вас очень красивые руки.
— Спасибо, — недоумевая, ответил Кайл.
— Я потом тебе объясню, — прошептала Мира прильнув к уху Кайла.
— Так что с капсулой? — спросил Кайл.
— О, сразу к делу. А я хотел предложить пропустить по стаканчику, дабы, так сказать, перейти к более неформальному общению.
— Я поддержу, — улыбнулась Мира. Она махнула по поверхности столика и на возникшем списке меню выбрала бокал игристого.
— Виски, — произнес Кайл.
— Виски, — повторил Тимон.
— За знакомство! — торжественно поднял свой стакан Тимон, когда дрон в форме круглого подноса доставил заказ.
Кайл поднес к дрону на мгновение куб. Списав необходимую сумму кредитов, поднос улетел.
— Знаете, а вы мне сразу понравились, Кайл. Можно на «ты»?
— Да. Но ты меня же совсем не знаешь.
— Я знаю Миру, и знаю что у нее прекрасный вкус, не хуже моего, да? — Тимон игриво подмигнул Мире. — А может даже лучше, взгляни на нее. Мира ты обворожительна в этом наряде.
— Да, она прекрасна, — глядя в ее глаза, произнес Кайл.
— Тебе не обязательно ему подыгрывать, — улыбнулась Мира. — Тимон еще тот игрок.
— Душечка, так вся наша жизнь и есть игра. Только иногда правила устанавливаем мы, а порой, приходится играть по чужим. И это грустно, да, — вздохнул Тимон. — Но как и в любой игре всегда есть что-то, что помогает эти правила обойти. А если и нет, то стаканчик, другой чтобы сгладить неприятное послевкусие, — Тимон поднял свой стакан. — Выпьем!
— Ты так подводишь разговор к стоимости доступа к капсуле регенерации? — спросил Кайл.
— Стоимости? Деньги сами по себе не стоят времени на их обсуждение. Но деньги это эквивалент времени в нашей жизни. Если вы тратите на что-то определенную сумму, значит, вы соглашаетесь потратить ради этого минуты, часы, дни, а может быть и годы вашей жизни.
— Ну, началось, — протянула Мира.
— Жизнь борьба, милая, — парировал Тимон. Он сделал большой глоток из своего стакана.
— Я не трачу свою жизнь на то, чтобы доставить удовольствие другим людям для того чтобы они оценили мою жизнь как достойную. Я обмениваю свое время на то чтобы доставить удовольствие самому себе. И ценю в людях понимание того, что тратить деньги необходимо именно на улучшение качества жизни и ее продолжительность. Это правильная инвестиция, дорогой мой, — Тимон рассказывал с удовольствием, не факт, что его целью было в чем-то убедить Кайла или, тем более, Миру, но сам процесс увлекал его куда больше. Он активно жестикулировал, вздыхал, играл голосом и мимикой. Ему явно нравилось вещать. — Говорят, мир сошел с ума, по мне так он всегда был ****утым, только люди каждые семьдесят лет сменяют друг друга и каждый раз удивляются тому, что они впервые увидели, но не задумываются, что это все было еще задолго до их появления. Я думаю, триста лет назад все было также. Декорации были другие, а человек был человеком со всеми его недостатками и достоинствами. У кого-то достоинств было больше, конечно. Именно они двигали человечество вперед, но в основной массе — так стадо, уж простите меня. И, конечно, находились всегда идиоты готовые столкнуть мир в пропасть, — в воздухе на несколько секунд повисло молчание. — И таки кому-то это ведь удалось. Да. Благодаря ему мы сейчас здесь, — Тимон пространно обвел свободной от стакана рукой вокруг себя. — Но я не жалуюсь, местечко-то на редкость прелестное. В конце концов, я ведь и есть то самое стадо. Так что я блею и получаю удовольствие как могу, да.
— Мальчики, мне нужно идти. Тимон, прошу тебя, не наседай на нашего гостя в первые же минуты знакомства, поменьше размышлений на философские темы, хорошо?
Она прильнула к Кайлу и прошептала на ухо. — А с тобой, красавчик, мы еще увидимся сегодня.
Она коснулась одним пальцем прозрачного пятна на платье, остановив его чуть ниже груди. Описывая пальцем небольшие круги на животе и оголяя нежную кожу добавила: — Как думаешь, под этим платьем что-то есть?

Выпрямившись в полный рост, она посмотрела на него взглядом, который отозвался в его теле сразу в нескольких местах, после чего грациозной походкой направилась вглубь зала и скрылась за одной из дверей с другой стороны.
— Значит, деньги этот тот самый ключ от всех правил в игре? — проводив Миру взглядом, спросил Кайл.
— Ну, конечно! — улыбнулся Тимон, на распев растягивая гласные и наигранно жестикулируя. Он явно был рад тому, что новый гость поддержал заданную им тему. — Далеко ходить не нужно. Вот, например, Сава. Он же не верит в Создателя, Сава верит в бабло. И приспешники его не верят в Создателя, они верят в свою избранность. Каждый хочет получить то что хочет, а правила такие, что они могут это получить через доверчивых и уставших от нищеты людей, потому что те в свою очередь верят, что для них мир изменят к лучшему, потому что у них самих нет достаточно сил, чтобы взять ответственность за свою жизнь на себя. Религиозные секты и сообщества борющиеся за права человека ничто иное как инструменты в борьбе за деньги и в конце концов за власть. Вот даже взять недавние налеты Савы на наркоторговцев под предлогом борьбы за чистоту. Что, наркота ушла из трущоб? Нет! Перебили группу торговавшую герой и теперь вся трущоба сидит на хеслипе. Редкостная дрянь, но привыкание вызывает большее и денег соответственно дает больше. Это, кстати, про веру простых людей, про изменения к лучшему, понимаешь?
— А ты? Ты атеист, Тимон?
Тимон допил свой стакан и повторил заказ.
— А ты знаешь на ТАУ-15 истинно верующих людей? Ой, извини, не людей, человека, — он ехидно ухмыльнулся, — Ты знаком с ним?
— Думаю, да, — спокойно ответил Кайл.
Тимон недоумевающе взглянул на уверенное лицо Кайла.
— Ну, допустим. Атеист ли я? Я не верю ни в Создателя, ни в демонов. Я вообще не верю, что добро или зло могут существовать вне человека сами по себе… Давай по-другому. Из чего состоит наш мозг?
— Из нейронов, — ответил Кайл.
— Ты же знаешь в чем суть телепортации сознания?
— Формирование нейронных связей в соответствии с заданной структурой.
— И где здесь Создатель?
— Где-то между строк.
— Ты это только что придумал? — ехидно спросил Тимон.
— Но зачем все это тогда?
— Незачем. Точнее ты сам должен придумать зачем. Еще можешь подглядеть в ответы к соседу и списать у него. Решать тебе.
— Так что с Создателем?
— Ты очень нудный иногда. Нет, конечно, уволь меня от подобных мыслей. Но, мне кажется, существует некая сила, приводящая в движение всю Вселенную. Возможно, что мы с уровня своего восприятия никогда не поймем что это. Это как знать, что такое космический крейсер, со всеми его миллионами агрегатов, кнопочек и штучек-дрючек и понимать почему он перемещается из точки «А» в точку «Б», но не иметь возможности прочитать мысли пилота, чтобы понять куда он на самом деле направляется и зачем.
— Красивая теория, — ответил Кайл. — Но бесполезная.
— Было бы иначе, я бы стал проповедником, — улыбнулся Тимон. — Знаешь, я думаю, я знаю, почему люди так рьяно ищут Создателя.
Кайл, улыбнувшись, с интересом взглянул на него.
— Вселенная к нам совершенно безразлична. Честное слово, ей абсолютно все равно вымрут люди или нет. В этом безграничном пространстве Создатель единственный кому хоть как-то может быть интересна судьба человечества… если он существует, конечно.
— То есть Создатель нужен людям чтобы не чувствовать себя одинокими?
— В том, числе. Создатель нужен для того, чтобы ты мог вынести то, что ты сам вынести не в состоянии или не можешь придумать причину зачем нужно это все терпеть. Еще нужно кого-то винить в своих неудачах и сбрасывать накопившуюся разрушительную энергию, но это не главное. У любой системы должна быть цель. А человечество — это система.
— Тимон, по-твоему Создатель нужен, потому что...
— Потому что он НУ-ЖЕН, — подчеркнув двойным ударением последнее слово, перебил его Тимон. — Формулировку можешь придумать любую.
— Ага. Вот так. А в чем цель Вселенной тогда?
— Вот когда мы это узнаем, а точнее, если мы это узнаем, тогда мы, возможно, поймем наше предназначение. А пока что мы летим в огромном, удивительном по своей сложности корабле в неизвестном нам направлении.
— Предлагаю назвать твое движение «Космический пилот».
— Не-е-е, «Навигатор», — буркнул он, сдерживая отрыжку.
— Угу, «в никуда».
— Куда-то туда, — Тимон с наигранной серьезностью указал рукой куда-то в пустоту.
— Куда?
— О-о-о, брат! Это знает только «Он», — Тимон указал пальцем вверх.
— Кто он? — уже не скрывая смеха, спросил Кайл.
— «Навиг-а-а-а-тор-р-р-р»!
— Ну, все, Сава, держись. У тебя появился конкурент, — смеялся Кайл.
— Так, вот, — переведя дыхание, продолжил Тимон. — Еще необходимо кому-то жаловаться. Человечество уже давно пребывает в апатичном состоянии, когда, с одной стороны способно достичь чего угодно, а с другой, понятия не имеет чего оно хочет. У человечества общий невроз. Ты только подумай, мы живем на космической станции в астероиде вращающемся за миллионы световых лет от планеты на которой появился человек. Человечество на самом деле способно на невероятные вещи. Думаю, мы способны создать себе даже новый дом. Но пока мы не поймем чего хотим, пока человечество в целом не разберется со своим неврозом, мы так и будем как тараканы бегать из угла в угол по Вселенной.
— Говорят, что осознание конечности жизни придает ей смысл.
— По мне так чертовски невыносимо жить на трезвую с осознанием того, что ты умрешь, — закончив фразу он опрокинул стакан.
— Но ведь есть способы, — возразил Кайл.
— Ты про перенос сознания?
— Ну, да.
— Но это все только еще больше усугубляет! Смотри, мне сейчас тридцать семь, а я уже заморачиваюсь на тему того куда мне перенести мое сознание после того как это тело одряхлеет и начнет сбоить… Хотя есть вероятность, что с учетом количества выпиваемого оно начнет сбоить скоро… ну, не об этом сейчас. На кой мне еще одна жизнь, если я и с этой не знаю что делать, да? Я не умею наслаждаться жизнью. И большинство людей не умеет.
— Значит, надо просто жить.
— Точно. Вот только это не просто — просто жить. Ты вот живешь просто, м-м-м? — Тимон приподняв бровь, уже плывя в пространстве, поднял взгляд на Кайла.
— В каком смысле?.. То есть просто, в плане быта?
— Вот. Ты уже ищешь в вопросе подвох. Это нормально. Я тебя понимаю, у меня в голове такой же таракан живет.
— Не совсем понимаю, о чем ты.
Тимон оценивающим взглядом смерил Кайла.
— У тебя еще все впереди, — задрав подбородок, наигранно покровительственно произнес он.
— Так я не понял про Создателя. В твоей теории люди неспособны брать на себя ответственность и Создатель нужен, для того чтобы переложить ее на него?
— Очень кисло жить в мире, в котором ответственность за все что с тобой происходит, несешь только ты. Для кого-то это оказывается непосильной ношей.
— А как же поиск правды?
— Ты думаешь, людям нужна правда? Люди хотят пожрать и поспать. Потом еще поржать. И только потом, может быть, кто-нибудь и подумает о правде. И то, если ржать очень сильно, то на правду и сил, то не останется. Да и зачем она, эта правда, а? Для большинства правда в животе, вот где правда. И когда тебе скручивает живот с голодухи, это правда бьет тревогу. Люди ищут не правду, они ищут тепла, сытости, безопасности и спокойствия. А в правде всего это нет. Для них правда светит, но не греет. Чтобы согреться, правды мало, нужно двигаться самому. Колонизация планет, покорение Вселенной, вот достойная цель, которая была у человечества… а в итоге мы не более чем тараканы, бегущие из комнаты в комнату в поисках безопасного угла. Это твоя правда, Кайл?
— Весьма высокоинтеллектуальные тараканы, надо отметить, — произнес Кайл пытаясь оценить степень трезвости Тимона.
— Так обычные возможно тоже далеко не дураки, только вот их никто не спрашивал, — тихо ответил он, потирая переносицу указательным и большим пальцами руки. — Кому нужна твоя правда, Кайл, если она никому не помогла? Один древний комик как-то сказал: «Знания как нижнее белье, оно должно быть, но выставлять его на всеобщее обозрение не стоит», так что держи свою правду поглубже у себя в штанах и не тряси ею ни перед кем. А если прям у тебя сильно свербит в штанах, так пойди и передёрни. Прости меня за такие тонкости. Только я тебя прошу, не гоняйся ни за кем и не насилуй людей этой своей правдой. Я не говорю, что ты неправ, но тебя не поймут.
— Ну, допустим. Допустим Создателя нет, а душа? Если нет Создателя, то и души тоже нет?
— Душа слишком персонифицирована, она слишком зависит от оболочки, которая в свою очередь очень привередлива к окружающим ее условиям. У бессмертной души такой зависимости быть не должно.
— То есть души нет?
— Почему нет? Есть. Просто я не согласен, что это нематериальное воплощение человека, конкретного человека. Понимаешь? Человек слишком эгоцентричен, понимаешь? Даже душа, блин, у него по его подобию.
На лбу Кайла, чуть выше глаз, назревали две вертикальные бороздки.
— Мы все часть Вселенной, — продолжил Тимон. — Часть энергии, разлитой в бесконечности. Если человечество таки вымрет, мы с тобой как часть Вселенной останемся. А вот что будут делать души? Какова их цель? Без человечества душа перестает быть бессмертной.
— И тебе комфортно жить в такой теории?
— Более чем, — буркнул Тимон.
— По мне так она сильно упрощена.
— Как раз наоборот. Теория души, выстраиваясь вокруг образа человека, все делает более удобным для человеческого восприятия, но исключительно в моделях где есть человек как таковой. Все великое человеческое сознание — это лишь мутация, которая привела к формированию большой области мозга, что по сути ничто иное как база данных, в которой собирается информация об окружающем мире. И через которую инстинктивное возбуждение рептильного мозга должно пройти перед тем как превратиться в действие.
А чтобы пройти эту область, необходимо как-то этот хаос информации упорядочить, тем самым сформировав картину мира. То есть у человека в префронтальной коре лишь формируются связи между базовыми эмоциями, таким как страх, например, и информацией об окружающей среде. Фобии по-твоему откуда берутся? Это просто ошибочная связь страха с объектом внешнего мира. В коробочке нитки перепутались…
— Но у животных ведь тоже есть знания об окружающей среде.
— Есть. Но у них хранилище не такое большое и сигнал через него проскакивает быстрее не формируя сложные абстрактные модели. Это как... ты знаешь, что фотон зарожденный в центре звезды может десятилетиями стремится к ее поверхности, лишь потому что на своем пути он сталкивается с другими такими же фотонами? Что-то подобное происходит и в нашем мозге — первоначальный сигнал рептильного мозга о поиске самки, например, пробираясь как через лабиринт сквозь сложно структурированный массив информации о внешней среде, облипает всей этой информацией, превращаясь в мотивацию зарабатывать деньги, что привлекает в современном мире самок, согласись. Далее идет поиск способов заработать эти деньги, возможных связей кто тебя может этому научить и вот, в итоге, ты уже препарируешь на хирургическом столе чьи-то мозги и рядом с тобой давно уже нет ни одной самки, хотя все начиналось именно с них. Понимаешь?
— Не очень-то.
Тимон скривил недовольно разочарованную гримасу.
— Поверь мне, я кое-что понимаю, что такое человеческий мозг. Ничего там сильно выдающегося помимо большого лба нет. Да и тот, не шибко-то… — Тимон небрежно махнул рукой в воздухе.
— Ну, ладно. Пока ты не собираешься водружать свою теорию на кровавое знамя и нести его в массы огнем и мечом, я не стану с тобой спорить.
— В этом плане проблема не в теориях, а в людях, друг мой.
— Тимон, как так случилось, что ты занимаешься регенерационными капсулами?
— Я люблю помогать людям.
— Хм, — Кайл ухмыльнулся. — Это ваш девиз?
— Наш?
— Мира тоже говорит, что она помогает людям.
— А разве она не права?
Кайл не ответил.
— А до этого, чем ты занимался? — продолжил Кайл.
— Я думал, что помогаю людям, — Тимон, развалившись в кресле смотрел пустым взглядом куда-то в пустоту.
— Не хочешь рассказывать?
— Нечего рассказывать. Я работал в проекте, целью которого было поиск лекарства. Нам говорили, что мы можем спасти человечество. И я верил… а потом узнал правду.
— И ты ушел?
— Да. Ну, а ты кем был до того как стать Крысой? Откуда ушел ты?
— Я не ушел. Меня вышвырнули.
— Хочешь вернуться?
— Не совсем.
— Мда… мы с тобой прям любители поделиться историями из прошлого. Думаю, я тебя понимаю. Меня тоже однажды обокрали и я ничего не мог с этим поделать. Два козла забрались посреди дня в мою каюту и вынесли оттуда всё, абсолютно всё. Прямо у меня на глазах.
— А ты что в это время делал?
— Понимаешь, по ужасному стечению обстоятельств именно в этот момент меня скрутил жуткий понос.
У Кайла округлились глаза, в уголках которых образовались мелкие морщинки, а мышцы на лице напряглись.
— О, не сдерживай себя, — произнес Тимон, увидев зарождающуюся улыбку Кайла. — Я понимаю всю комичность ситуации. Я не мог не то что встать, я сказать ничего не мог кроме вздохов и ахов. Даже не знаю, что больше занимало мои мысли в тот момент, то что вычищают мою каюту, или то, что меня вычищает изнутри. Я сидел на толчке и наблюдал красными вздувшимися глазами как они выносят все начисто. А в этот момент меня самого прочищало по полной программе.
Кайл еле сдерживался от того чтобы не засмеяться в голос.
— Вот такой вот путь очищения, — не без досады ухмыльнулся Тимон. — Так сказать за один присест.
— И какой вывод? — еле удерживаясь от хохота спросил Кайл.
— У меня теперь над толчком пистолет висит. Чтобы застрелиться от стыда в следующий раз. А ты какой вывод сделал?
— Пистолет я пока не купил.
Тимон внезапно обмяк и клюнул носом, после чего резко выпрямился.
— Так, кажись, я немного набрался уже сегодня… И нафига я тебе про толчок рассказал?
— Я — могила, — улыбнулся Кайл.
Тимон неспешно встал из-за стола, но сделав пару шагов замер. Он медленно обернулся к Кайлу, словно только что вспомнил что-то важное, что должен был спросить.
— Ты же знаешь, что капсула не сделает тебя бессмертным?
— Да, лучи залечивают лишь явные повреждения и травмы и не излечивают от рака, ВИЧ и тем более синегнойки, к сожалению.
Тимон оценивающе осмотрел Кайла.
— На тебе вроде ни царапины. Зачем тогда?
— Ну, вдруг… у меня какие-то скрытые внутренние повреждения… появились. Мне так спокойнее... мало ли что.
— Ясно, — наморщив лоб тихо произнес Тимон. После секундного раздумья его лицо сменилось на безразлично веселое и он добавил: — Тогда приходи завтра. Мне деньги не лишние. Да. Приходи в три. Будем чинить твоё бренное тело, в котором, по твоему мнению, временно нашла пристанище твоя душа. Но сейчас я вынужден тебя покинуть.
Он махнул рукой, развернулся и на ватных ногах поплыл в сторону выхода.


Трущобы.


Смена была завершена. Кайл вместе с другими Крысами на транспортном скутере возвращался на атолл. Вся бригада двигалась в одной колонне, в голове которой шел транспортный скутер с людьми, в центре двигался джегер. Замыкали колонну с десяток скутеров охраны.
Из головы Кайла не выходили мысли о ящике, на который он наткнулся во время облета нового сектора. Он был закрыт, с нетронутой пломбой. Работая на Пайл он видел такие десятками. В них перевозили циан. Он зафиксировал координаты астероида на котором была находка, но никому о ней не сказал.
Внезапно над их головами просверкали лазерные лучи. Пара скутеров сопровождения разлеталась на куски. На колонну напали пираты. Хоть скрыться под прикрытием обломков мусора на свалке было бы проще, они частенько нападали уже на возвращающиеся группы работников. Так была больше вероятность поживиться чем-нибудь, что было уже найдено на свалке. Кроме того, часто целью пиратов были джегеры, плазменные клювы которых стоили огромных денег на черном рынке. На этот раз это была всего пара тройка скутеров — видимо, совсем отчаявшихся парней.
Промелькнуло еще две вспышки и из транспортного скутера выбросило прошитое насквозь тело одного из работников. Кайл инстинктивно вжался в кресло.
Одному из пиратов удалось проскользнуть мимо охраны, и он устремился к грузовому отсеку транспортного скутера, ближе всего к которому располагался Кайл. Увидев, что на него снарядом летит скутер, вскочил и резким ударом о соседнее кресло выломал диски ограничителя лазерной пилы. Он выпустил несколько лучей в летящий на него корабль и, если бы пилот не уклонился, луч точно прорезал бы правый двигатель скутера. Еще через мгновение прямое попадание лазерной пушки охраны разнесло бедолагу на куски. Работники бригады, похватали свои пилы и, выломав ограничителя, стали палить по пиратам во все стороны. Один скутер подлетел с нижней стороны и на ходу манипулятором схватил ящик из грузового отсека транспортного корабля. Кайл выпустил еще пару залпов вдогонку, но ни один из них не достиг цели. Он продолжал жать кнопку запуска пилы вновь и вновь, но заряд иссяк, и пила превратилась в бесполезный кусок металла.
Плазменная пила могла бы быть отличным оружием, если бы не малый резерв залпов. Энергия в ней использовалась в замкнутом цикле, и без ограничителя заряда хватало на три-четыре выстрела. Дальность выстрелов оставляла желать лучшего по той же причине — удерживая энергию в заданном периметре, ограничитель не давал лучу рассеиваться. Без него луч терял всю энергию, не долетая и двухсот метров.
Несколько скутеров охраны, промелькнув над головой Крыс, устремилась за похитителем. В это время еще два корабля пиратов, с натянутой между ними сеткой из сетелла пронеслись сквозь колонну, поймав в сеть один из джегеров. Включив форсаж две яркие точки быстро удалялись в сторону колец Фароса. Оставшиеся силы охраны ринулись вдогонку. Кайл оглянулся по сторонам. Транспортный скутер с работниками остался в одиночестве. Ни груза, ни пиратов, ни охраны. Все гнались за тем, что представляло на атолле хоть какую-то ценность.

После процедуры досмотра, наскоро переодевшись Кайл, направился в трущобы. В одном из коридоров он наткнулся на Чайкина.
— Ловко ты с плазменной пилой придумал, — обратился тот к Кайлу.
— Угу, — глухо кивнул Кайл пытаясь обойти Чаукина.
— Погоди, — он остановил его рукой.
— Чего тебе?
— Ты отчет сдал?
— Сдал-сдал, — нетерпеливо пробормотал Кайл.
— Куда ты так торопишься?
— Какая тебе разница? — рявкнул Кайл.
— Не зарывайся, Кайл.
— Слушай, я спешу. К Паку хочу заглянуть в гости. Продам оставшееся добро, а то на этих штрафах за порчу плазменных пил не то что зарплаты не дождусь, так еще и должен останусь.
— Сдался тебе этот скряга? Мать продаст, если хорошую цену предложат.
— Так он вроде сирота.
— Вот и я о том же говорю, — усмехнулся Чаукин. — Прирежут тебя когда-нибудь в этих гнилых переулках. Куб хоть спрячь, а то заметят цепочку на шее, так с шеей и утащат вместе.
Кайл поднял повыше ворот плотной куртки серого цвета. Чаукин отошел в сторону, дав ему пройти.
ТАУ-15, огромный атолл, рассчитанный на популяцию в миллион человек, когда-то полностью заселенный и раскинувшийся на десятки километров по поверхности и вглубь одного из астероидов на орбите Фароса — еще одно доказательство неограниченности человеческих возможностей. Теперь ТАУ-15 ржавел консервной банкой на дальней орбите газового гиганта и делился лишь на несколько обитаемых уровней. Остальное пространство было заброшено и постепенно растаскивалось на части. Первые семь уровней занимали правящие и богатейшие слои атолла. Там же располагались руководители корпорации «Крон». В целях безопасности семь верхних уровней имели абсолютно изолированную от остального атолла систему вентиляции, и эта огромная запутанная сеть ходов, коллекторов и тоннелей оплетала все семь уровней, представляя из себя отдельно живущий организм. После войны организационная структура каждой выжившей колонии трансформировалась в коммерческую корпорацию со своими вооруженными силами. Доступ на верхние уровни жестко контролировался, а пропускные пункты были хорошо укреплены. Следующие три уровня были рабочей лошадкой атолла, здесь проживали Крысы и прочий технический персонал ТАУ-15, выполнявший грязную работу. Дальше начинались трущобы. И чем богаче и больше был атолл, тем ужаснее были трущобы. После начала войны люди просто бежали кто куда, спасая свои жизни. Так и образовались трущобы на ТАУ-15. Сколоченные из подручных средств хибары располагались совершенно хаотично в огромных, но заброшенных производственных помещениях. Огромные производственные павильоны утратили былое величие, обросли лачугами, словно плесенью. Для того чтобы представить схему заселения этой площади можно высыпать мешок мусора на пол. Получившаяся куча даст правдоподобное описание расположения этих лачуг.
Трущобы считались (и фактически были) самым гиблым местом колонии. Здесь скапливался настоящий сброд: наркоторговцы, контрабандисты, наемники. Руководство ТАУ-15 всегда балансировало на грани поддержания функционирования систем жизнеобеспечения этих уровней. Перебои с чистым воздухом, водой и энергией были привычным явлением для этих мест. Большинство людей постоянно носили маски регенераторов кислорода. Также они защищали от вездесущей пыли, которая провоцировала аллергические реакции, которые стали бичом обитателей нижних уровней. Низкое качество воздуха превратило жителей трущоб в инопланетян в своем собственном доме, которым была необходима защита от среды, в которой они же рождались и жили. Но даже если бы Крон прилагал необходимые усилия для очистки воздуха, вентиляционная система нижних уровней была настолько проржавевшей и гниющей, что воздух, по пути к сюда смешиваясь со зловонными газами и испарениями, все равно мало чем напоминал бы чистый.
Порой люди сотнями замерзали насмерть. Крон объяснял трагедии сбоем в энергообеспечении, но ходили упорные слухи, что таким образом контролировали численность населения нижних уровней. Даже если это было правдой, постепенно этот инструмент стал терять актуальность, так как трущобы стали активно прирастать беженцами и разрастаясь, захватывать и даже отстраивать новые уровни. Они обзавелись своей генерацией, позволявшей протянуть несколько суток и представляли, по сути, свое собственное государство. Многочисленное население с вооруженными и хорошо организованными группировками представляло собой потенциальную угрозу размеренному существованию верхних уровней.
В трущобах периодически возникали вспышки туберкулеза, холеры и даже проказы. По переулкам бродили калеки: выдающийся лоб, выпученные глаза, отсутствовавший нос, треугольный рот, раздвоенный нос, асимметричные конечности — вот краткое описание многих, кто населял трущобы. Это место невозврата. Однажды опустившись так низко, никто уже не мог выкарабкаться, с каждым днем все больше теряя человеческое облик.
Всем новорожденным на атоллах вживлялись чипы для распознавания личности и контроля перемещения. Но для этих мест это было неактуально. Здесь законы, придуманные Кроном, не имели влияния.
В огромном хитросплетении коридоров несведущий человек легко мог заблудиться. Бесчисленные узкие коридоры, ширина которых порой не превышала метра, образовывали целую сеть хитросплетенных проходов, а те в итоге приводили к широким площадям в несколько этажей высотой и вновь разбивались на мелкие лабиринты. Многие улочки были настолько узкими, что на них едва ли могли разойтись двое. В таких местах легко можно было не заметить исчезновение человека. Но вне зависимости от величины проходов над вашей головой всегда нависал потолок, изо дня в день, наседая на твой рассудок. Тебя не покидало ощущение, что это огромная ловушка, из которой нет выхода. Если только в грязном свертке, за борт. И загнали тебя сюда не с какой-то конкретной целью, не за провинность, а так, чтобы ты не мешался. Но Кайлу это чувство, от чего-то было до боли знакомо. В нем, конечно, не было спокойствия или безопасности, но это было необъяснимо родное и понятное чувство.
Кайл проходил через бесчисленное количество оттенков полумрака, местами освещаемый мерцающими лампами и искрами от трещащих оборванных проводов. Он продвигался по коридорам и улицам с развороченными стенами, разрушенными жилыми комплексами и оплавленными под плазменными вспышками дверями. Следы передела власти в этих переменчивых местах были повсюду. Кое-где улицы покрывал то ли туман, то ли испарения от канализационных систем, сквозь которые пытался пробиваться свет от редких фонарей. Отовсюду несло каким-то смрадом, пахло гнилью и прочей дрянью. Невентилируемый затхлый воздух сдавливал грудь, заставлял укрывать лицо рукавом куртки, задерживать дыхание и ускорять шаг.
Некоторые участки ему приходилось буквально пролетать, из-за неисправной работы системы гравитации. Собственная гравитация у Гермеса (спутника Фароса на котором располагался ТАУ-15), конечно, была, но она была в двадцать раз меньше Земной. Когда попадаешь в такие зоны, об отсутствии притяжения узнаешь внезапно: по ходу движения вдруг отрываешься от пола и начинаешь беспомощно барахтаться в пространстве, пока не зацепишься рукой за какой-нибудь зафиксированный предмет или не опустишься медленно на пол. Переход на участки с притяжением тоже мог быть не самым приятным. Если граница зон отсутствия и наличия притяжения была резкой, то тебя обычно круто швыряло в пол. Так что без магнитных ботинок передвигаться в трущобах было непростым занятием.
В этой полутьме трущобы с их грязными улицами, оборванными жителями самых разных национальностей, сворами детей в лохмотьях и возможностью в любую секунду получить нож в спину напоминали места из самых жутких кошмаров, которые тебе когда-либо виделись. Нередко человеческий разум не выдерживал такого напряжения, и люди сходили с ума, устраивая безумную резню. Таких людей жестоко и показательно казнили. На некоторых площадях можно было видеть засушенные человеческие черепа, насаженные на пики, как напоминание о неизбежности наказания. Но тех, кто ежедневно находился на грани смерти от голода и истощения, испугать казнью было сложно.
Однажды Кайл был свидетелем такой казни. Народ сбежался в огромный зал и наблюдал. Человеку в кандалах выносили приговор. Смертельный. Это был крупный, сильный мужчина. Кисти рук были изрезаны, на правой щеке была большая ссади с кровоподтеком, а левая была разодрана, но сшита нитью на скорую руку, от чего кожа была неестественно перетянута. Одежда была испачкана в чужой крови, порвана и свисала кусками, оголяя мощный торс. На лоб спадали слипшиеся от засохшей крови локоны волос. Его обвиняли в предумышленном убийстве двух человек. Прошлой ночью он пробрался в одну из хибар, пока ее жители спали, с целью найти что-либо ценное, но к несчастью обитателей, проснулся отец семейства и попытался оказать сопротивление грабителю. На звуки борьбы проснулась жена и трое детей, бросившиеся кто с чем, на выручку отцу. Крики и шум привлекли жителей близлежащих строений, но когда толпа подошла к хибаре, преступник уже убил отца и его жену. Раны на его теле и лице были результатом гнева толпы, которая готова была разорвать его на части на месте. По его лицу казалось, что он ничего не боится. Но это лишь до того, как вынесли приговор. Толпа взревела в одобрительных выкриках и проклятиях в адрес убийцы. Лицо его в мгновение переменилось, стало бледным, почти белым. Внезапно его бросило в дрожь. Все тело вздрогнуло в судорогах, ноги подкосились, и он упал на колени, зарыдав. Двое вооруженных людей подхватили его под руки под гул толпы и втащили на возвышение. Соблюдая протокол у него спросили, не желает ли он что-либо сказать в последний раз. Тот всхлипнул пару раз и внезапно успокоился, отер рукавом мокрое лицо и склонил голову на грудь словно в отчаянии, словно вдруг смирился с происходящим. Толпа не переставала гудеть: — Убейте его!.. Отрежьте ему башку!.. Еще легко отделался, тварь!.. — раздавалось из разных уголков зала.
Никто не может понять, что испытывает человек в эти отведенные ему последние мгновения жизни. Даже достойные смерти жаждут жить. Вот буквально минуту назад еще была надежда, что приговор будет иной, что наказание будет, но не такое жестокое. Что еще есть надежда на жизнь. А теперь нет. И все, что остается, так это отсчитывать оставшиеся мгновения. Вот секунда, еще одна, и еще, и еще... Живу. Живу...
Рука палача сверкнула лезвием топора в воздухе, и голова обреченного отскочила в одно мгновение.
Кайл смотрел на все это с четким пониманием, что это неправильно и даже ужасно. Ужасно что люди вынуждены влачить такое существование, но не он сегодняшний, ни даже прошлый ничего не мог сделать и изменить. Правда, в прошлой жизни такие сцены редко попадали ему на глаза и тревожили его разум.
Вдруг к Кайлу подбежал человек в рванной одежде и спутанными длинными седыми волосами. Его горло распухло, словно внутри него надули воздушный шар, на котором образовалась грыжа и вышла в правую сторону шеи. Он умоляюще смотрел на Кайла большими выпученными глазами с темно-синими кругами на неповоротливой голове. Схватив его за рукав, он стал бормотать:
— Богов не поймешь: один день у них все хорошо, а на другой плохо. Почему плохо? Потому что много!!! Чего много, а не разберешь, просто надо, чтобы стало округлее. С чего вдруг? Ведь только что было много. Почему не выше, а округлее? И ладно если бы левее, так нет, округлее. А я ж ему говорил, что нельзя так громко, а он мне синий, синий. О, как!!! Ничего не понятно. А главное еще вчера все было хорошо. Я же говорю, не поймешь…
Голос сумасшедшего переходил то на шепот, то взрывался громким хохотом. Кайл остановился и не одергивая руки смотрел в не моргающие глаза. Тот через несколько секунд отпустил руку и на трясущихся ногах стал пятиться назад: — Ты знаешь… Ты знаешь! Ты один из них! Ты! — он вытянул трясущуюся руку в сторону Кайла, но никто не обращал на эту сцену ни малейшего внимания: — Он один из них! Это он! — мужчина схватился за голову и упал на пол: — Нет! Н-е-е-е-е-т! Уйди из моей головы! Он один из них…
В переулках трущоб готовили варево, называемое Хеслип — дрянь разрушавшая мозг, но помогавшая на время спастись от проржавевшей реальности. В закоулках и крохотных каморках, в полутьме, сидя на голых пластиковых скамьях плечом к плечу, люди с бледными лицами угрюмо предавались своим галлюцинациям, устремляя помутненные глаза в пустоту, не в силах даже держать закрытыми рты, из которых текла слюна. При длительном употреблении Хеслипа у людей бледнела и становилась почти прозрачной кожа, появлялась сыпь, угри и лишаи на лице, притуплялись умственные способности, люди переставали двигаться и медленно угасали. Их одолевала необычная сонливость, отрешенность от происходящего, покладистое, предупредительное поведение вплоть до полного подчинения. Они стремились к уединению в тишине, в темноте, вдали от реальности. Замедлялось сердцебиение, дыхание, снижалась болевая чувствительность. В итоге они просто засыпали... и никогда больше не просыпались. В редких случаях зависимые становились агрессивными. В трущобах существовали каюты, в которых люди, отказавшись от жизни, гнались за своими последними сновидениями. Для этих людей абсолютная пустота, которую приносил Хэслип была многократно желаннее того мира, в котором они не хотели существовать, но из которого не могли сбежать и потому, лишь прятались под одурманивающим одеялом наркотика.
На верхних уровнях был мир веселых, богатых и празднующих, эксплуатирующих других и живущих за счет их жизней. Внизу — мир эксплуатируемых. Фундаментом для роскошного дворца был мрак, злоба и безысходность. Но, стоит отметить, что их господство базируется не на пустом месте. Их дворец хоть и стоит на фундаменте чужих человеческих костей, но они знают, как им управлять, но лишь потому, что они же его и построили. И переверни вверх ногами дворец, вознеси к свету, то что раньше было во тьме, будет ли новый мир лучше?
Проходя одну из небольших коридоров внимание Кайла привлек шум толпы. Он проследовал к ее источнику. На площади фигура на возвышении в балахоне красного цвета фанатично рапортовала толпе. Его лицо было скрыто под голографической маской в виде тигра. Это был Сава.
— Что значит вторгаться в божий замысел!? Мы не можем жить одним лишь разумом. В мире должны существовать религия, обычаи, законы! Законы, которые были созданы не человеком и не человеку их изменять. Телепортация сознания смертельный грех! И мы от лица Создателя покараем грешников! Их еще при жизни настигнет агония, которая продолжится в ином мире! Звезды — это души человеческие. Они яркие и чистые как душа любого. Грехи очерняют души при жизни. Алчность и гордыня, заставляют людей усомнится в промысле Создателя! Они не ведают что творят в своих идеях и делах! Они заблудились в своих разрушающих душу мыслях о том, что звезды возможно понять обычному смертному человеку. Следуя своей гордыне, они пытаются найти объяснения происхождения звезд, тем самым пытаясь себя прировнять к Создателю. Алчность и гордыня — вот верный путь в ад и вечному страданию! Гордыня — это ад! — в упоении кричал Сава.
— Гордыня — это ад… — вторила толпа.
— Усмирите свою гордыню или Создатель покарает нас!
— Покарает нас…
— Лишь смиренный достоин блаженства и спасительного касания Создателя. Смирение путь к спасению.
— Лишь смирение, — вторила толпа.
Сава спустился с пьедестала в окружении охранников и направился сквозь толпу, которая расступалась перед ним.
— Присоединяетесь к праведному движению Самшитов и вам воздастся! Ближайшие точки приёма… — теперь уже говорил один из приспешников Савы.
Сава возглавлял самшитов. Он не был изначальным идеологом течения. Их духовный лидер, несмотря на роль идейного вдохновителя движения, отнюдь не поддерживал агрессивные настроения своих последователей и был убеждён, что вооружённые сопротивления и сражения до последней капли крови возможны только как крайняя мера, идти на которую он был не готов. Сава же увидел военную силу, способную послужить его собственным интересам. Когда началась недельная война и необходимы были агрессивные действия, Сава забрал власть, заручившись поддержкой будущего правления ТАУ-15. А после того как договоренности правлением были нарушены, это стало новой идеологией движения и желанием отмщения и справедливости.
На людях Сава вел себя очень аскетично, одеваясь чуть ли ни в один балахон грубого пошива. Лицо его всегда было скрыто за голографической маской оскалившегося тигра. Что происходило за дверями его кают знали лишь самые приближенные люди. Конечно, ходили слухи, что ел он из золотых тарелок, но, как ни странно, это лишь добавляло ему авторитета. Многие хотели стать ближе к лучшей жизни.
От него никогда ни на шаг не отходили охранники. Они были одеты в облегающие комбинезоны фиолетового цвета, обтянутые на поясе веревкой толстого плетения, за которую крепились ножны от мечей. Голени, колени, руки с плечами и торс были защищены латами. Голова скрыта плотно облегающим капюшоном черного цвета. У всех на лицах были одинаковые овальные гладкие белые маски с узкими прорезями для глаз. На спину был вживлен экзо-скелет от которого отходили две пары механических рук, держащих четыре катаны из сеталла. В случае опасности они мастерски орудовали мечами, защищая Саву от осмелившихся атаковать его глупцов. На лезвиях светились надписи красного цвета с текстами Савы, которые, при вращении катан, придавали смертоносному щиту красный свет. Один из излюбленных приемов Савы была «мясорубка», когда катана бешено вращалась в механической руке и этим вентилятором просто прорезался проход сквозь толпу, разметая нападающих в стороны.
Внезапно Сава, поймал взглядом в толпе ухоженную молоденькую девушку, явно выделяющуюся среди серой толпы. Девушка была одета в новое платье желтой ткани с высоким разрезом. Талию подчеркивал широкий красный ремень, а глубокое декольте притягивало внимание к молодой груди.
Из-под длинного подола платья Савы показались восемь острых коротких механических лап. Они приподняли его над полом и шустро зашебаршив понесли своего хозяина словно фарфоровую статуэтку на подставке в окружении неусыпной свиты самшитов. Приблизившись к ней, он несколько секунд рассматривал ее со всех сторон оценивающим взглядом.
Она же смотрела на него с восхищением, как маленькая девочка смотрит на отца.
Встав на против и направив на нее укорительный взор он громогласно прокричал, вскинув руку с вытянутым указательным пальцем:
— Посмотрите на нее! Все вы! — он обвел рукой присутствующих. — Посмотрите! Посмотри на себя, ты сама! Разве ты не видишь? Зачем ты так вырядилась? — Сава указывал рукой на одежду из дорогой ткани, уложенную прическу и украшения. — Для кого?!
Девушка, испугавшись смиренно опустила взгляд в пол, не смея поднять глаза.
В следующее мгновение он резкими движениями сорвал с шеи девушки ожерелье. Мелкие бусинки рассыпались дождем на пол. Еще одним движением Сава сорвал серьги из ушей, оставив кровавые следы.
Девушка схватилась руками за шею и уши, подавив в себе желание вскрикнуть и от страха даже не попыталась увернуться.
— Для кого?! Ты думаешь, для Создателя это имеет значение?! — вскричал Сава, тряся перед ее перепуганными зелеными глазами сорванными украшениями, после чего бросил их на пол.
Увидев это люди в толпе стали аккуратно снимать с пальцев кольца и другие имеющиеся украшения и прятать в карманы.
Девушка поникла головой, опустила в пол глаза, всхлипывая и дрожа всем телом. Сава протянул руку и нежно взял в свою ладонь ее личико.
— Я понимаю, тебе больно. Но я стараюсь для тебя, глупенькая. Эта боль во спасение. Я здесь чтобы спасти твою душу. Я здесь ради тебя.
Девушка залилась слезами и упала на колени, обхватывая его ноги и целуя их. Сава наблюдал за ее рыданиями сквозь непроницаемую маску. И только искушенный наблюдатель мог бы заметить, как в уголках его глаз проступили еле заметные морщинки.
Сава поднял голову о обратился к толпе: — Если вам неприятно то, что я говорю, если внутри вас всплывает неприязнь к моим словам, то знайте, это говорит в вас дьявол! Дьявол захватил ваше сознание. Он защищается. Я здесь ради вашего спасения. Ради изгнания дьявола. Я здесь ради вас. Меня направил к вам Создатель, чтобы открыть прекрасный мир, который сотворил он. Я пришел для вашего блага. Я на вашей стороне. Я здесь чтобы вывести вас из забвения, чтобы показать вам истинный мир Создателя. А это всегда болезненный путь. Потому что дьявол будет держать вас своими когтями. Я здесь чтобы вырвать вас из его лап! Да будет больно! Но все стоящее дается только через борьбу и боль! Это боль во спасение! Я проведу вас через этот трудный путь! Тело — это бренная оболочка!
Сава поднял одну руку вверх и ножом, который держал во второй руке сделал надрез на своей ладони из которой потекла кровь. Он обернулся к девушке, которая стояла на коленях у его ног и провел пальцем большой руки по ее лбу, оставив на нем кровавый след. Она в упоении прикрыла глаза. Лицо расплылось в улыбке.
— Я пролью кровь за вас ради спасения вашей души. Потому что тело — это лишь оболочка! Тратить жизненное время, отведенное тебе на то, чтобы украшать его, значить бросать время в пустоту! Человечество потеряло свой дом, потому что погрязло в разврате. Роскошь — запретить! Публичные дома — запретить! — призывал Сава, — Телепортацию сознания…
— Запретить! — кричали голоса в толпе.
— Мы потеряли истинный дом, человечество вымирает, потому что сбилось с пути!— Роскошь.
— Запретить! — кричали голоса в толпе.
— Телепортацию сознания.
— Запретить! — кричали голоса в толпе.
…
К Кайлу со спины подошел один из самшитов и протянул в его сторону считыватель кредитов. Кайл посмотрел на считыватель, затем медленно поднял глаза на непроницаемую белую маску.
— Пожертвование, на помощь нуждающимся, ради спасения твоей души, — напористо прозвучал хриплый голос маски.
— Я сейчас на мели, — спокойно ответил Кайл.
Маска неодобрительно наклонилась на бок.
— По твоему шмотью не скажешь, что ты побираешься, — произнесла она.
— Как только Создатель подкинет мне возможность подзаработать, я передам через вас ему его процент. Но пока, ничего, — улыбнулся Кайл.
Самшит резким движением приблизился вплотную к Кайлу. Его четыре экзо-руки нависли над ним, сжимая в механических запястьях катаны, но вдруг внезапно замер, почувствовав, что в его кожу на горле впивается что-то острое. Кайл молниеносно выхватив кинжал уже держал его холодное лезвие в паре сантиметров от сонной артерии самшита.
— Мы же не будем портит столь красочное представление? — тихо произнес Кайл.
Их обступила толпа людей, осторожно, но с любопытством наблюдавших за происходящим. Механические лапы опустились и самщит отступил. Через мгновение одна из его механических рук, вложив катану в ножны, тонкими пальцами приподняла маску, открыв Кайлу грубое лицо ее владельца. Широкие скулы, крупные губы, массивные надбровные дуги нависали над глубоко посаженными глазами. Нос был расплюснут, переносица перебита.
— Повезло тебе, крыса, — раздраженно огрызнулся он. Опустив маску на лицо, самшит развернулся, растворившись в глубине толпы, настойчиво требуя оплаты от присутствующих.
Кайла бросило в легкую дрожь. Под коленкой затряслось. Он вовсе не был готов к такому развитию событий и вновь удивился своей реакции и четким движениям тела, как у бывалого вояки. Это было удивительное ощущение, ведь он никогда не изучал рукопашный бой и в обыденной жизни ножом владел постольку поскольку. При чем последнее время навыки становились лучше, движения быстрее и четче. Словно откуда-то из глубины подсознания всплывали чьи-то воспоминания.
Покинув площадь и следуя дальше по коридорам трущоб мимо одной из выбитых дверей, Кайл невольно заглянул внутрь. В первой комнате гуськом один за другим в рваных грязных одеждах толпились люди, подходя к раздатчику, который, черпая ковшом из большого котла, разливал им похлебку серого цвета. Кто-то, принюхиваясь, воротил носом и кривил недовольную гримасу, но в итоге, сжав зубы и кряхтя, проглатывал содержимое котелка. По всем стенам комнаты несколькими рядами, один за другим, стояли четырехэтажные нары, битком набитые людьми. При этом кто-то лежал под нарами, прямо на голом полу. В этом переулке было четыре комнаты. В трех из них было более тридцати человек обоего пола и различного возраста. Каждая комната имела площадь четыре на пять квадратных метров. В ней готовили, ели, спали, работали, жили.
При этом аккуратным взглядом прокравшись внутрь этих хибар и клетушек можно было заметить удивительную чистоту внутри некоторых из них. До блеска натертый пол, аккуратно расставленная по углам крохотных помещений скудная и потрёпанная, но чистая мебель, малочисленная, но вычищенная и аккуратно разложенная утварь. Из некоторых проемов дверей, завешанных лишь большими кусками ткани, доносился звонкий детский смех.
Но истинные трущобы были не здесь. Своя жизнь, свое отдельное государство, свой отдельный мир со своими правилами и порядками находился в заброшенном скрытом в недрах Гермеса карьере. Хибары заполонили всю территорию гигантского пузыря по добыче полезных ископаемых овальной формы. То тут, то там одноэтажные здания, словно коробки составленные друг на друга, составляли гигантские обитаемые столбы, которые взметались вверх и стояли одновременно на двух противоположных внутренних стенах карьера. Всего таких заселенных каверн было с десяток совершенно разных форм и размеров, но оставшихся заселенными людьми была лишь одна. Их активная разработка на начальных этапах строительства ТАУ-15, теперь была окончательно заброшена и все внутреннее их пространство было застроено и заселено людьми. Все было переплетено линиями мостов, словно гигантской сетью паутины, на которой в свою очередь также строились сооружения. Слабая собственная гравитация Гермеса вынуждала генерировать ее непосредственно в местах обитания людей, что в данном случае привело к тому, что по внутренней поверхности этого пузыря в недрах Гермеса можно было перемещаться словно по единой ровной поверхности. Конечно, вестибулярный аппарат поначалу сходил с ума, тем более гравитационные генераторы на разных участках могли выдавать несколько различное воздействие, но через пару дней ты уже не замечал этих особенностей.
Систему жизнеобеспечения также сложно было назвать надежной, и она то и дело местами давали сбои. Но созданная людьми сеть небольших регенераторов кислорода, генераторов гравитации и тепла работала достаточно стабильно для выживания, и когда один из блоков выходил из строя, его области покрывались мощностями других. Как и люди в этих местах, вся система была построена на взаимной поддержке. Централизованной системы канализации не было и воду, добываемую незаконными врезками в системы верхних уровней, подвозили пару раз в день. Системы утилизации отходов также не было, а туалет был общественный, а фекалии сбрасывались в космос через технические отверстия, ранее служившие для отгрузки отработанной породы при разработке карьера.
При всей этой разрухе трущобы населяли люди, которые роем шныряли по ее артериям. А жизнь в космосе, даже такая, весьма редкое явление.
Подняв взгляд вверх можно было увидеть людей бродящих у тебя над головой и занятых своими делами. А в некоторых особенно узких местах, зашвырнув чем-нибудь достаточно сильно, чтобы преодолеть свое искусственное гравитационное поле, можно было даже в них попасть. Местные мальчишки частенько баловались над случайно забредшими в эти края незнакомцами, забрасывая их разным хламом. И Кайл в этот раз не стал исключением схлопотав по плечу каким-то обрубком пластмассы. Вскинув голову, он лишь увидел растянутые во все лицо улыбки трех пацанов лет восьми в оборванной одежде. Они стояли спокойно и даже не пытались скрыться, зная, что объект их насмешек никак не успеет до них добежать.
На одной из улочек, бурых, точно глина, от ржавчины, Кайл свернул за угол одной из конструкций и остановился у железной двери. Она была изъедена ржавчиной, как и все вокруг настолько, что непосвященный человек мог и не разглядеть ее в стене.
Пройдя первую дверь, Кайл попал в коридор длиной в два метра, настолько узкий, что в нем едва ли можно было расставить локти в стороны. Коридор заканчивался монолитной стальной дверью с камерой и дисплеем для общения с посетителями. Кайл нажал кнопку вызова и наигранно помахал рукой в объектив камеры. За стеной что-то заскрежетало, несколько раз лязгнуло, и массивная дверь со скрипом поползла в сторону.
Пройдя в открывшийся проем, Кайл оказался в предбаннике. Железная дверь плотно закрылась у него за спиной глухим тяжелым ударом, откликнувшимся где-то в груди. Крупное кольцо над его головой стало вращаться опускаясь вниз, окутывая тело безвкусным сухим дымом. Примерно через минуту после обработки, насосы с шумом откачали дым, заменив его свежим чистым воздухом. Двери перед Кайлом распахнулись и он вошел в небольшую комнатку площадью четыре на четыре метра. Она вся была заставлена различными коробками, запчастями, микросхемами и полимерными книгами. В углу за столом над одной из них сидел Пак. Это был низкого роста сгорбленный человек с болезненно худыми, изломанными, мозолистыми пальцами. Его лицо покрывала прозрачная маска в которую по трубкам из регенератора кислорода, закреплённого за спиной, поступал очищенный воздух. Пак был одним из многих, страдающих аллергической реакцией на грязный воздух, наполняющий трущобы.
— Это все действительно необходимо? — скривив недоверчивую физиономию спросил Кайл, указывая на дезинфицирующий предбанник позади него. Он поднял взгляд вверх и осмотрел сеть вентиляционных труб с множеством фильтров.
— Порой нужно стараться гораздо больше, чем остальные лишь для того, чтобы жить как все.
— Чего?
— Ничего, — буркнул Пак, отвернувшись в сторону. — Ты не понимаешь, что значит жить в мире, который постоянно пытается тебя убить.
— Прям пытается?
Пак поднял на него неодобрительный взгляд.
— Ты можешь представить, что воздух, без которого ты не можешь жить — это яд, который тебя убьёт? Не сразу, медленно, но убьёт.
— Ты прям как вампир, — ухмыльнулся Кайл. — Они тоже не могли наслаждаться в полной мере миром, в котором жили.
— У вампиров хотя бы сверх способности были.
— Так у тебя тоже она есть. Просто, ты ее еще не нашел.
— Всё ехидничаешь?
Мало кто отзывался о Паке добрым словом. Скорее можно было слышать, как его называли человеком, отличавшимся непомерной жадностью. «Скупердяй!» — вот что можно было услышать от людей, покинувших его каморку, как только за ними закрывалась массивная стальная дверь.
Кайл подошел к одной из полок вдоль стены на которых лежали старые книги.
— Их еще читают? — спросил Кайл, взяв одну из них.
— То, что однажды было написано на бумаге, уже нельзя отредактировать. Положи на место! — рявкнул Пак.
— Но это не бумага. Страницы полимерные.
— Была бы бумага, я бы не в трущобах жил. Положи, говорю.
Кайл аккуратно положил ветхую книгу на место. Он убрал руки за спину, словно, не зная куда их деть.
— Тебе чего? — настороженно спросил Пак, прижав крохотные ручки к груди и с прищуром осмотрев Кайла, — Т-коины на кредиты Крона менять?
— Пак, это ваши умники сегодня решили напасть на Крыс?
— Пак не пират, Пак торговец. Кстати, кое-кто на тебя держит зуб, — усмехнулся он.
— Жаль, но у меня не было выбора. Я защищался.
— Хм... У нас тут каждый день кто-то отправляется на тот свет.
— Я слышал, Гилиам собирается захватить еще один уровень?
— Сильные мира сего, вольны делать что хотят, — Пак усмехнулся. — Вообще-то это как бы был секрет. У Гилиама сильная армия, технологическая база, его уважают в трущобах… и не только. Последнее время охрана Крона совсем не обращает на нас внимания, грех не воспользоваться случаем.
— Ясно.
— Редко захаживаешь, кстати. Запасы кончаются?
— На черный день хватит, — раздраженно ответил Кайл.
— Говорят, если откладывать на черный день, он обязательно наступит.
— Давай сегодня без восточных мудростей.
Пак молча смотрел на Кайла.
— Мне нужен скафандр, двигатель и экран магнитного поля, — произнес Кайл.
— М-м-м... Это будет недешево, — Пак поднял взгляд в потолок, словно прикидывая в уме, сколько это будет стоить.
— Если после их использования я вернусь живым, то я тебе еще и накину. Так что уж постарайся найти для меня что-нибудь сносное.
— Нет проблем, дружище, — расплывшись в улыбке, произнес Пак. — Ты же знаешь, у меня все самое лучшее.
— И кредит.
Лицо Пака скривилось в недовольной гримасе.
— Ты что-то говорил, про то, что можешь не вернуться? — недовольно произнес Пак.
— Значит ты тем более будешь заинтересован подобрать скафандр, в котором я не окочурюсь через пятнадцать минут.
— Пятьдесят процентов.
— Ну, ты… жук. Мне он нужен на двое суток.
— Риски высоки. Большой риск, большая цена.
— Двадцать.
— Пятьдесят.
— Тридцать.
— Пятьдесят.
— Сорок.
— Ты говорил, что накинешь мне сверху, если вернешься. Считай это оцифрованная сумма предложения «накину».
— Ты жук.
— Ты согласен?
— Хрен с тобой.
— Завтра приходи.
Выходя, Кайл вновь обратился к Паку:
— Слушай, а чего коридор такой узкий? К тебе в гости толстые люди что, никогда не ходят?
— В трущобе особо не потолстеешь.
— С такими наценками уж точно.
Едва массивная дверь с лязгом закрылась за спиной Кайла, он услышал истошный крик, доносившийся из-за угла, который внезапно оборвался. Достав нож из чехла он медленными шагами приблизился к краю стены и выглянул из-за нее. Увиденная картина ужаснула его, от чего он резко спрятался обратно за стену.
В двух метрах от него за углом над лежащим на спине человеком склонилось изъеденное язвами толстое тело синегнойного. Он впился зубами в горла бедолаги из которого с бульканьем еще прорывался воздух.
Кайл оглянулся по сторонам в поисках других синегнойных, но никого не обнаружил. Перехватив рукоятку ножа лезвием вниз, он вышел из-за стены. Медленно ступая он старался как можно тише подкрасться к синегнойному. Подняв руку вверх и резко вонзив нож в плешивую голову лезвие словно тесто прошило мягкий череп, утонув внутри по самую рукоятку. Кайл попытался вырвать нож, но тот застрял где-то в глубине. Рука застряла в вязкой массе. Синегнойный внезапно вскочил, обернулся и бросился на Кайла, повалив его на пол. Кайл, отпустив нож, выдернул руку и уперся в синюю шею стараясь оттолкнуть его, но толстяк своим весом напирал. С его головы стекала синяя слизь и зубы приближались к лицу, щелкая у щеки Кайла.
Внезапно изъеденную язвами голову разорвало на куски и все тело вслед за ней с брызгами швырнуло в сторону. Над Кайлом склонился неестественно высокий парень с трубой в руке, по которой стекала синяя жижа.
Высокий рост был характерной чертой живущих в трущобах, из-за постоянных перебоев с искусственной гравитацией.
— Ты в порядке? — спросил он, помогая Кайлу подняться.
— Да, запачкался только немного, — произнес Кайл, морщась вытирая слизь с лица.
— Откуда он взялся? Видел еще? — оглядываясь по сторонам, спросил парень.
— Я больше не видел.
— Осмотрите окрестности! — приказал он другим людям, обступившим их.
Кайл подошел к телу синегнойного и с неудовольствием достал из синей жижи свой нож. Он весь, как и одежда Кайла были вымазаны зловонной слизью.
— Какого черта он не помер после того как ты ему череп пробил? — спросил незнакомец.
— Живучая тварь. До ворот отсюда ведь далеко?
— Полчаса пешком точно.
— Как он смог пробраться?
— Вообще без понятия. И сигнала оповещения не было. Давненько такого не было.
Кайл поднял взгляд на высокого парня: — Спасибо.

Возвращаясь обратно в свой блок, кто-то схватил Кайла за комбинезон. Он мгновенно выкрутил незнакомцу руку, прижал к стене, а у горла уже блестело лезвие ножа, который Кайл достал второй рукой.
— Эй-эй! Черт, больно же! — прокричал Чаукин.
Кайл отпустил захват.
— Чего тебе?
Чаукин недовольно смотрел на Кайла, разминая выкрученное плечо. — Будем считать извинения приняты, — буркнул он.
— Вот чёрт! — внезапно выпалил Чайкин, прикрыв лицо рукой, — Чем от тебя так несет?
— Так что стряслось? — недовольно переспросил Кайл.
— Я серьезно, от тебя ужасно воняет. Ты в канализационный коллектор провалился что ли?
— Что случилось?
— Питерсона казнят.
— Питерсона? Он же в карантине.
— Все так думали. Оказалось, после того как у него обнаружили синегнойку, он бежал из карантина и телепортировал сознание. Выкупил где-то гуманоида.
— Где? Сейчас?
— Да. Идем.
На возвышение площади привели робота. Руки и ноги были скованны, от чего он передвигался медленно. Глухо стучали цепи из сетала. Его подвели к установке электромагнитного излучения для форматирования сознания и стали зачитывать приговор. Это был гуманоид, но с минимальным набором функций: были руки, ноги, голова, но слот для платы вербального общения на груди был пуст, как не было и динамиков, так что говорить он не мог. Лица также не было. То есть оно было, но на нем не было элементов, которые бы передавали окружающим эмоции их обладателя. Голова вертелась в разные стороны, а механические глаза судорожно фокусировались по очереди на присутствующих людей в безмолвной толпе, перепрыгивая с одного человека на другого. Это было неоднозначное, двоякое и отупляющее ощущение, видеть перед собой робота, осознавать, что в его теле заключено сознание живого человека, который явно боялся, испытывал неподдельный ужас в ожидании смерти, но при этом глазами и ушами не видеть ни малейшей его эмоции. Люди словно не осознавали кто перед ними, словно противились разуму, больше доверяя глазам, которые видели лишь набор механических элементов хитроумно соединённых между собой.
— Откуда у него деньги на андроида? Даже такого? И кто телепортировал его сознание? Бред какой-то, — удивленно пробормотал Чаукин.
— Может он глотку кому перегрыз за него? — ответил Кайл.
— Не похоже на Питерсона, он мухи не обидел.
— Люди меняются перед лицом смерти.
Внезапно фокус объективов глаз гуманоида остановился на Кайле. Он смотрел на протяжении нескольких секунд прямо в его глаза, не производя ни малейшего движения. Если бы не монотонная речь палача, зачитывающего приговор, можно было подумать, что его сознание уже стерли и перед вами стоит просто груда железа. Палач, наконец, закончил читать и тут же активизировал излучатель. В воздухе на мгновение пронеслось тихое жужжание. Тело гуманоида не произвело ни малейшего движения, словно ничего и не произошло. Только жизни в нем теперь уже не было. Тело свалили в бак и унесли прочь.

На следующей неделе группа Крыс как обычно снимала стресс после очередной смены, распивая самогон. Кто-то шутил, кто-то бравировал своими находками или авантюрами. Все старались не обращать внимания на ржавые стены и разящий самогон. Никто не вспоминал Питерсона. Все хотели жить и находили в этом смысл. Каждый для себя свой.
— Чаукин, есть разговор. Отойдем? — обратился Кайл, качнув головой в сторону выхода.
Они отошли за угол, где шум голосов компании слился в единый неразборчивый гул.
— Чаукин, я кое-что нашел на свалке.
— Очередное забавное старье? — безразлично спросил Чаукин, отхлебнув из обшарпанного стакана.
— Циан.
— М-м-м. Много? — все так же монотонно спросил Чаукин.
— Много.
Чаукин замер на мгновение и наморщил лоб.
— Сколько?
— Ты оглох, что ли?
— Это бред. Контора прибрала бы уже все что ты нашел.
— Он в специальном ящике.
— Чего?
— Ты слышал про контейнеры повышенной категории защиты? Они поглощают излучение.
— А ты про них откуда знаешь?
— Неважно.
— То есть ты даже не знаешь что в нем? Может он пустой?
— Пломба не сорвана.
–Так это же неплохо, будет тебе премия. Почему ты вчера не заявил?
— Потому что я хочу забрать себе все, — уверенно произнес Кайл.
— Ты сдурел? Нас ведь проверяют после каждого выезда. Хоть съешь ты его в открытом космосе, на просвете все равно увидят. Да, нет. — Чаукин безысходно махнул рукой.
— Я собираюсь это сделать не в смену. Но мне нужна помощь.
— Не в смену? У тебя есть доступ к скафандрам? К скутерам? Силы Крона нам хоть какую-то безопасность обеспечивают, пока мы работаем. Ты забыл, что на прошлой неделе произошло? Ты хочешь один без защиты вот так прошвырнуться на свалку? Ты на прогулку собрался?
— Да, — без доли сомнения ответил Кайл. — С таким количеством циана я буду самым богатым человеком на атолле.
— С таким количеством циана тебя зарежут в первый же день, — резко перебил его Чаукин. — Циан в таком количестве... Ты хочешь синегнойку подхватить?
— Какая разница, сгнить за месяц или пару лет. Тем более, если все получится, мне и на антидот хватит.
— Крон хорошо контролирует его поставки. На черном рынке уже давно его нет. Его в принципе нет. Люди умирают даже в госпиталях Крона.
— Я найду. Чауки, мне надоело это существование. Эти гроши, эти подачки, которыми нас кормит Крон, забирая все в карманы жирдяев, возглавляющих корпорацию. Мы все равно что рабы. У тебя было хоть раз кредитов больше, чем на одну неделю, месяц?
— Мы можем улететь на другой атолл, — неуверенно попытался возразить Чаукин.
— Можем? — иронично переспросил Кайл. — А даже если и сможем, что там? Я там был, все то же самое. Тем более наш ТАУ-15 самый крупный из ближайших атоллов. Нас Крысами называют — мы и есть крысы. Пылесосим астероиды как прислуга в поисках крошек циана и растаскиваем остатки от прежних атоллов, и у нас нет ни единого шанса выбраться из этого... Воздух искусственный, тепло искусственное, вода черт знает откуда, еда не пойми из чего. Когда-нибудь кто-нибудь, подобный нам, придет поживиться и на наше место. Так что я лучше умру, пытаясь хоть что-то сделать, чем сгнию заживо здесь, запивая все это самогоном из дерьма!
Чаукин несколько секунд напряженно смотрел в глаза Кайла.
— Ну, допустим, — наконец процедил он сквозь зубы. — Что со скафандром?
— Есть.
— Откуда?
— Неважно. С ним все в порядке, я проверял.
— Где?
— С ним все в порядке, — повторил Кайл.
— Хорошо. Как ты туда доберешься?
— У меня есть пневматический двигатель.
— Наспинный?
— Да.
— До-пу-у-усти-им, — медленно протянул Чаукин. — Дрянь двигатель, конечно, но допустим. А радиационные вспышки?
— Будем надеяться, что мне повезет.
— Ты что, идиот?! — Чаукин пристально посмотрел на Кайла, но у того не дрогнул ни один мускул на лице.
— Я пошутил, — вдруг захохотал Кайл. — У меня есть экран. Блин, видел бы ты свое лицо!
— Я сейчас развернусь и уйду.
–Извини, — потирая глаза от смеха, произнес Кайл.
— В каком секторе этот твой клад? — серьезно продолжил Чаукин.
— C137, в старом крейсере.
— Нет, ну ты точно псих, — в этот раз засмеялся уже Чаукин. — Ты осознаешь, насколько это далеко? Полной загрузки пневматического двигателя тебе хватит на сотню, ну максимум сто двадцать корректировок вектора. Плюс торможение, плюс груз. При этом ты будешь двигаться очень медленно. Тебя либо подстрелят на подлете, либо раздавит одним из кусков на свалке, либо ты замерзнешь.
— Чаукин, я все рассчитал. Если мне немного повезет, мне даже с запасом хватит.
— Если?
— Чаукин, я знаю, что это, черт возьми, опасно, и я не просил бы тебя, но мне больше некого. Мне нужен кто-то внутри атолла, чтобы активировать сброс мусора.
— Это не самый безопасный способ покинуть атолл. Если магнитные стабилизаторы на скафандре, с которым все в порядке, — Чаукин сделал два движения пальцами в воздухе, изображая кавычки, — вдруг откажут, тебя изрешетит осколками мусора.
— Я знаю. Но это самый короткий путь, иначе ты прав — заряда двигателя не хватит на обратный путь.
— Черт. Поверить не могу, что я на это соглашаюсь, — выдохнул Чаукин.


Риск.


Человек — крохотный, хрупкий комок живой органической плоти, способный существовать лишь в определенных условиях, выход за рамки которых неминуемо убивает. Длительные отклонения от комфортных температур приводят к появлению пузырей на коже под которыми кровоточит мясо и в последствии к отмиранию конечностей. Отсутствие питания мозга кислородом более тридцати секунд приводит к потере сознания, более пяти минут приводит к смерти. Перегрузки свыше 10g приводят к смерти. Доза проникающей радиации свыше семи зивертов приводит к смерти. Без защиты в открытом космосе вода в тканях закипает, рвутся сосуды, вылезают глаза, мягкие ткани превращаются в желе. Кожа словно плавится, становясь вязкой. Единственное утешение, что все это произойдет уже после того, как вы потеряете сознание все от того же кислородного голодания. Задержать дыхание в условиях вакуума, кстати, вы не сможете. Из вас выдавит все до остатка, либо просто разорвет легкие в клочья. И столь слабое существо все-таки сумело покинуть родную планету и выжить в ледяных просторах космоса с экстремальными температурами и вакуумом. Все-таки, стремление жить приводит к невероятным адаптационным виткам.
Кайл в скафандре стоял в отсеке для сброса мусора прислонившись спиной к двери за которой стоял Чаукин. На индикаторе заряда двигателя, закрепленном на руке, зеленым цветом светились цифры — сто процентов. Чаукин обхватил красный рычаг сброса мусора и потянул его вниз. Через секунду внешние двери начали медленно открываться, засасывая через щель в космическое пространство содержимое отсека. Даже с включенными магнитными стабилизаторами на ногах, Кайла медленно подтягивало к двери. Давление в отсеке перед сбросом искусственно повышалось, чтобы мусор из-за резкого перепада отлетал максимально далеко от станции. Еще через несколько мгновений отсек опустел и воцарилась полная тишина. Кайл отключил магнитные стабилизаторы и направился к дверям. Осмотревшись снаружи и убедившись, что рядом нет патрульных, он использовал первый заряд пневматического двигателя, устремившись в сторону свалки. Отлетая от Гермеса, ему пришлось пройти через облако фекалий, выбрасываемые трущобами и курсировавшими вокруг спутника. Куски ударялись о скафандр и отскакивали от прозрачного шлема.
— Твою… хорошо еще, что не размазывается всё это добро, — пробормотал Кайл, вздрогнув от первых неожиданных столкновений.
Он взглянул на индикатор заряда двигателя. Зеленые цифры показывали девяносто пять процентов.
Спустя несколько минут Кайл достаточно далеко отлетел от станции. Он смотрел на переливающееся бликами от света Демоса огромное поле из тысяч двенадцатигранных солнечных батарей. Каждая из них была по сто метров в диаметре и состояла из двенадцати треугольных кусков, соединенных в центре многогранника. Каждый из этих треугольников в свою очередь состоял из тысяч шестигранных сот. Вся это гигантская конструкция, каждый многогранник, каждый треугольник и каждая из миллионов сот в отдельности постепенно поворачивались в сторону источника света от звезды Демос, создавая минимальную тень и поглощая максимум энергии звезды. Это был гигантский рукотворный подсолнух, всегда направленный лицом к источнику энергии и питавший ТАУ-15. Местами над его поверхностью, словно пылинки вздрагивали блики от обслуживающих этот организм дронов, ремонтирующих и заменяющих соты, поврежденные космическим мусором, очищающих поверхность или проводящих техническую диагностику.
Спустя сорок минут движения в полном мраке он оказался возле необходимого сектора. Холод медленно зажимал его в свой кулак от чего у него уже начинали стучать зубы. Приблизившись к сектору, Кайл скорректировал движение несколькими спусками сжатого газа из двигателя. Каждый спуск он ощущал, словно выпускал жизненно важный кислород из своего скафандра. На ошибку права не было. Внезапно над его головой промелькнула вспышка от ускорителя скутера, а затем еще четыре. Дети богатых родителей частенько бравировали друг перед другом, устраивая гонки на скутерах близ колец астероидов.
Кайлу необходимо было спрятаться. В принципе, они не являлись патрульными, и смысла ловить его у них не было. Но если бы они захотели над ним поглумиться, это могло в лучшем случае привлечь дополнительное внимание. А в худшем они могли его просто пристрелить. Обитатели верхних уровней не слишком церемонились с представителями нижних слоев, тем более трущоб, которых ненароком занесло в более менее благополучные зоны.
Ему пришлось сбросить скорость и спрятаться за ближайшей грудой мусора, чтобы переждать, пока они пролетят этот сектор.
Добравшись до места, где он ранее обнаружил циан, Кайл взглянул на индикатор. На панели пульсировало число пятьдесят восемь.
— Черт возьми, гребаные папенькины сынки, — процедил Кайл сквозь зубы. — С полным грузом назад придется плестись черепахой.
Он вскрыл пломбу и открыл ящик. Фортуна улыбнулась ему. Ящик был забит под завязку небольшими глянцевыми слитками синего цвета. Едва он начал их доставать, как слева от него раздались две яркие вспышки. Один из скутеров, наскочив на внезапно отколовшуюся от кучи мусора металлическую балку, потерял управление и влетел в соседнюю от Кайла глыбу. Кайл обернувшись, осмотрел скутер, пилота на нем не было. Оглянувшись по сторонам, он увидел парня в куче мусора, метрах в десяти от него. Его пережало арматурой.
«Живой. Ничего, твои дружки тебя скоро вытащат», — подумал Кайл. Он переложил несколько синих глянцевых слитков в небольшой футляр, как вдруг заметил, что на парня надвигается огромная глыба, бывшая частью фюзеляжа межпланетного транспортного корабля. Он посмотрел в сторону парня. В его голове вспыхнула картина медленно парящих в невесомости круглых капелек алой крови.
«Черт, да какая мне разница!» — промелькнуло у него в голове, как вдруг он встретился взглядом с парнем, зажатым в куче обломков. Его глаза излучали ужас и панику. Руки и ноги конвульсивно дергались, скованные в ловушке. Он смог прочитать по губам: «Помоги мне».
Кайл взглянул на индикатор заряда: пятьдесят восемь процентов. Даже этого с таким грузом циана едва хватит, чтобы добраться обратно. Он вновь взглянул на парня, затем на индикатор.
— Черт! — Кайл закрыл крышку ящика с остатками циана, положил футляр в нагрудный карман скафандра и в один спуск двигателя оказался рядом с парнем. Перерезав арматуру, прижимавшую его лазерным ножом, он схватил парня за руку и выжал гашетку двигателя на максимум. Едва они оторвались от кучи мусора, ее тут же разнесла в клочья налетевшая глыба.
Переведя дыхание, Кайл обратился к только что спасенному парню. Он поймал его взгляд и произнес губами: «Ты в порядке?» Тот судорожно кивнул. Кайл осмотрел его скафандр на наличие повреждений. На первый взгляд все было в порядке, только коммуникатор на его руке был разбит. «М-да, никто бы за тобой не прилетел», — подумал Кайл.
Наконец он взглянул на свой индикатор заряда: тридцать восемь процентов. Он словно специально оттягивал этот момент, зная, что увидит.
Он посмотрел на парня, затем на скутер в нескольких метрах от них. Подлетев к нему, Кайл проверил двигатель — тот был исправен.
— Ну что ж, я так понимаю, ты мне должен, — ухмыльнувшись, произнес Кайл. Спасенный им парень его, конечно, не услышал. Кайл еще раз взглянул на закрытый ящик с цианом. «Не буду же я при нем выгребать все содержимое. Думаю, нескольких слитков, которые я уже взял, мне пока хватит».
Усадив парня на заднее кресло, Кайл выжал гашетку скутера на полную мощность. Озарив вспышкой их спины, скутер рванул в сторону атолла. Они мчались с сумасшедшей скоростью и уже через пару минут были на месте. Приблизившись к атоллу, Кайл слез со скутера, ухватившись за поручень у одного из заброшенных аварийных выходов. Внезапно его остановила рука спасенного им парня. Тот набрал на экране компьютера на руке: «Спасибо. Картер. Завтра, седьмой уровень. 12:00. Выход Z75. Мой ID для определения местоположения — 7343481». Кайл холодно взглянул на Картера и набрал на компьютере ответ: «Кайл».
У него в голове всплыл вопрос Миры: - Чего он на самом деле хочет? В каком мире он хочет жить?

Кайл продирался сквозь улочки ржавых трущоб. Повсюду шныряли мелкие воришки, где-то лаяли бездомные собаки. Его рука невольного в очередной раз скользнула по пояснице, нащупав нож. В узких улочках атолла это был, пожалуй, оптимальное оружие защиты.
На верхних уровнях сооружений местами можно было видеть вооруженных людей, местные силы охраны. В трущобах был свой правитель, свои законы и свои силы безопасности. Силы охраны «Крона» редко совались сюда без специальной подготовки. Так что поддержанием порядка в трущобах занимались местные группировки.
Проходя по одной из узких коридоров ему пришлось сбавить шаг, так как перед ним медленно плелся в поношенном и не раз перешитом заплатками комбинезоне человек. Он сутулился и медленно перебирал ногами после трудного дня, волоча на плече большую сумку с инструментами и прочим барахлом. Кайл буквально чуть не налетел на него, остановившись буквально в паре сантиметрах. В следующее мгновение прямо на парня рухнул сверху тяжелый предмет, проломив ему голову. Кайл замер буквально в мгновении от своей собственной смерти. Он поднял голову, на потолке между трубами системы вентиляции зияла дыра, место которой только что занимал оторвавшийся короб с вентиляторами. Кайл вновь опустил глаза, перед ним под грудой железа лежало бездыханное тело, от которого в стороны медленно росло пятно крови. Смерть была мгновенной, парень даже не успел ничего понять. Кайл аккуратно обошел тело и последовал дальше, словно ничего необычного не произошло, лишь предусмотрительно прижавшись к стене, подальше от системы вентиляции на потолке. Он даже не обернулся, словно это была просто лужа грязи, в которую он чуть не наступил, будучи недостаточно внимательным на пути. Разве что у него в голове промелькнула на мгновение мысль: "Какая бессмысленная смерть. Ну, а что тут поделаешь? Ничего". Проблема — предложение — решение: вопрос закрыт. Черта подведена, можно перевернуть страницу и идти дальше. И таких страниц в его жизни и жизни многих других скопилось уже на собрание сочинений человеческого безразличия ужасных, но мелких неприятностей жизни. Смерть всегда бессмысленная, а люди часто путают отсутствие смысла с отсутствием значения. Правда, только до тех пор, пока смерть не коснется их самих.
Свернув в один из темных переулков, Кайл остановился у знакомой закрытой массивной двери. Он нажал на кнопку вызова. Объектив глазка зажужжал, наводя фокус на гостя.
— Кайл, это ты? — из динамиков со скрежетом прозвучал голос Пака, — Принес плату за скафандр?
— Даже больше, — с нетерпением ответил Кайл.
Дверь тут же распахнулась, и Кайл вошел внутрь. Кайл нетерпеливо подрагивал ногой, пока кольцо методично обрабатывало его тело и как только процедура была окончена, промчался через коридор и зашел в темный предбанник, освещаемый только светом настольной лампы. Пак сидел в дальнем ее конце за стеной с небольшим отверстием закрытым бронированным стеклом, что-то перебирая под столом.
— Так значит, ты принес мне что-то интересное? — не отрываясь от своего занятия, спросил Пак.
Кайл подошел стеклу и через отверстие передал Паку закрытый футляр матового черного цвета цилиндрической формы.
— Это то, о чем я думаю? — приподняв брови, спросил Пак.
— Да. Он полный. Давай побыстрее.
Пак бросил недоверчивый взгляд на Кайла, затем не спеша одел защитный скафандр, взял цилиндр и прошел в соседнюю комнату за герметичной дверью. Там он открыл на пару секунд защитный футляр, сделал быстро замеры, убедившись, что это действительно циан и закрыл крышку. Возвращаясь в комнату, где его ждал Кайл, Пак прошел через дезинфицирующую рамку, уничтожающую следы циана и еще один детектор загрязнения. После того как на табло загорелся зеленый свет, подтверждающий отсутствие циана в помещении, Пак вышел из комнаты.
— Где ты достал столько? — спросил Пак сняв шлем скафандра и натягивая на голову обратно свое прозрачное яйцо.
— Где взял, там больше нет… И еще, мне нужны чистые документы, чтобы попасть на верхние уровни и глушилка на чип.
Кайл коснулся пальцем руки на горле участка кожи, под которой скрывался идентификационный чип.
— Ты не собираешься быть законопослушным гражданином, да? — усмехнулся Пак, глядя с хитрецой на Кайла.


Ты другой.


— Тимон, приветствую. Нужна капсула. А по какому поводу праздник? — спросил Кайл, подсаживаясь к Тимону за столик, на котором стояла почти пустая бутылка из-под виски. Кайл только что разменял циан на внушительную сумму кредитов и был в прекрасном настроении.
— А разве для праздника жизни необходим обязательно повод? Разве человек сам по себе не является смыслом, счастьем и вселенной для самого себя? Я искренне верю, что любой и каждый человек в отдельности — это индивидуальность, — произнес Тимон.
— Ага, вот так вот с места в карьер, да? Ну давай, я сегодня настроен поболтать, — улыбнулся Кайл.
Тимон взглянул на него с интересом, но ничего не спросив продолжил.
— Человек способен скептически смотреть на события, анализировать их и иметь свое личное мнение. Но собравшись в толпу каждая эта индивидуальность превращается в часть стада, ведомое универсальными и едиными для всех ее частей желаниями: пожрать, поспать и поржать.
— Ты что-то знаешь?
Тимон поднял на Кайла тусклые безразличные глаза.
— А даже, если и так, то что с того? Нет, я лишь размышляю на интересную тему вместе со своим чертовски привлекательным приятелем.
— Ну-у-у, ладно, — Кайл несколько насторожился. — Тогда, замечу, что ты рисуешь очень примитивную модель. — Кайл налил себе в стакан немного виски.
— Модель чего?
— Модель общества.
— А с чего ты взял, что я описываю модель общества, друг мой? Это модель управления толпой. Что объединяет толпу людей с совершенно разными индивидуальными ценностями, идеями, моделями поведения?
— М-м-м, желание лучшего?
— Вот видишь, ты сам не можешь четко сформулировать чего ты хочешь. Но даже если предположить, что есть четкая цель, то у каждого это самое «лучшее» свое собственное. А в итоге все сводится к универсальным и понятным для всех понятиям.
— Не согласен. А как же этнические, религиозные конфликты?
— Да ладно тебе. Пока некто иной расы, национальности или идеологии не займет твое рабочее место, тем самым лишив тебя еды и сна, ты и не вздумаешь на него ополчиться. Когда ты хочешь жрать, весь мир ограничивается размерами твоего желудка, съежившегося в маленький ноющий комок … Странный ты, как будто у тебя живот никогда не скручивало от голода.
— Ну, а религия? — возразил Кайл.
— А что с ней?
— Сава, конечно, обещает помочь страждущим, но его речи часто обращены к состоятельным людям. У тех со всеми тремя составляющими все хорошо.
— Знаешь, был такой человек, Маслоу звали. Он как-то описал пирамиду потребностей человека.
— Знаю.
— Ну вот. Сава просто щипает людей в соответствии с тем, на какой ступени они находятся.
— Так ты сам себе противоречишь. Получается есть и другие потребности в рамках этой пирамиды?
— Есть, конечно. Но чтобы людей вывести на улицу, необходимо их эмоционально накрутить. А я тебе говорю про конкретную толпу, нашу, на ТАУ-15. Девяносто процентов населения находятся на первой ступени, их и накручивать то не нужно, увы.
— Все равно, я считаю, ты слишком упрощаешь.
— Умение объяснить сложное простыми словами и есть мастерство, друг мой.
— А ты мастер?
— Моя врожденная скромность не позволяет так о себе говорить, — ухмыльнулся Тимон.

Кайл некоторое время смотрел в пустоту, словно что-то перебирал у себя в голове пытаясь выстроить целостную картину из имеющихся, но явно недостаточных кусочков.
— У Миры есть родители? — наконец спросил он.
— Неожиданный поворот в беседе, — вскинув брови, уже не без усилия над собой выговорил Тимон. — Ты свататься уже собрался? — улыбнувшись, добавил он.
— Нет-нет, просто… она мне нравится, но что-то не клеиться в общей картине.
— Нравится она ему. Да Мира ши-кар-на-я! — медленно по слогам произнес Тимон, подавшись в сторону Кайла. — Понимаешь меня?
— Безусловно.
— Хм, — улыбнулся Тимон, — А если серьезно... Однажды она поделилась воспоминаниями как бедно они жили, и как ее бабушка и дедушка изо всех сил пытались дать ей все на что были способны. Она даже проболталась, что у нее было розовое потертое платьице, которое она любила и одновременно ненавидела потому что никакого другого у нее не было. Бедная, маленькая девочка. И она мечтала, когда вырастет, сможет купить себе огромный гардероб и забить его красивыми платьями. И она выросла и забила весь гардероб, но после того как бабушка узнала, чем она зарабатывает она оборвала с ней всякие связи. Теперь у нее есть деньги почти на что угодно, но ей ничего этого не нужно. Понимаешь? Люди, которые что-то значили в ее жизни не хотят ее видеть. Это прескверно, да. Не хотят ни видеть, ни слышать, ни, тем более, брать от нее деньги. Она выкупает через подставных алкашей самогон, который варит ее дед. Родственники у нее есть, но внучки у них как бы нет, — грустно произнес Тимон.
— Мне она об этом не рассказывала.
— Хорошие друзья отличаются от плохих тем, что они делятся только хорошими новостями. К чему тебе чужие проблемы, которые ты не в состоянии решить, а?
Тимон еще раз медленно окинул взглядом Кайла. Тот как обычно тарабанил пальцами по креслу.
— Смотри у меня, я слежу за тобой, — произнес Тимон, после чего подмигнул. Он медленно встал, опираясь руками о столешницу.
— Ты в порядке?
Тимон улыбнулся: — В полном. И не смотри на меня так. Я всё прекрасно соображаю, вижу и помню.
— Мне капсула нужна. Сейчас.
— Я же говорю, я все слышу. Идем за мной.
Выйдя в темный переулок Тимон просканировал тело Кайла на наличие жучков.
— Уж прости, формальность.
Затем, надев на его глаза светонепроницаемую повязку, Кайл отправился как слепой за поводырём. Путь был не столько долгим, сколько казался таковым из-за полного отсутствия контроля над тем куда тебя ведут. Чувство отсутствия контроля всегда нервировало его.
Минут через пятнадцать пути по замысловатым коридорам Тимон снял с его головы повязку. Его глазам предстала небольшая глухая комната с прозрачной капсулой регенерации по центру.
— Вуаля. Можешь ложиться.
— Всегда нужны эти ритуалы? — не ожидая ответа спросил Кайл, суетливо ложась в прозрачную капсулу. Немного поерзав на месте, он добавил: — Ну, давай. Пять минут и покончим с этим.
— Ты так торопишься? — удивился Тимон.
— Приятного мало, знаешь ли.
— Хм. А мне эта щекотящая дрожь даже приятна, — удивленно произнес он.
— Видимо, я вхожу в тот небольшой процент, кому не повезло.
— Тогда не будем тянуть.
Тимон закрыл крышку капсулы и запустил модуль.
Через мгновение словно по всем сосудам Кайла начала расплываться горячая жидкость, проникая в каждую клеточку тела. Ощущение не то чтобы неприятное, но непривычное. Хотя, по слухам, кого-то даже доводящее до оргазма. К сожалению, Кайла этот побочный эффект обошел стороной. Единственное что больше всего запоминалось, так это то, что в момент, когда тепло достигало области паха, появлялось неудержимое желание сходить в туалет. В сочетании с легкой клаустрофобией внутри капсулы страх напустить в штаны не доставлял ему ни капли приятных ощущений.


Пора пить чай.


Золотистые, мягкие как шелк волосы беспорядочными кружевами рассыпались по ее спине, спускались на плечи и грудь. Халат, соскользнув обнажил белоснежное плечо. Мира стояла напротив зеркала и любовалась своей обнаженной ногой, выглядывавшей в разрезе подола халата. Кайл, стоявший у кровати, окинул ее взглядом. Она еще некоторое время смотрела на свое отражение, после чего медленно обернулась, словно по его зову. Ее волосы свободно соскользнули с плеча. Затем она повернулась к нему всем телом. Мира вскинула голову вверх, разрезав воздух локонами волос, блеснувших в скудном свете комнаты. Она подняла взгляд и их глаза встретились. Это был пленительный, но адский взор. Она сделала несколько шагов в его сторону. Тонкий пояс на ее точеной талии, безвольно свисавший вдоль бедра, едва сдерживал халат от чего он с каждым шагом, то раскрывался, обнажая ее тело, то скрывал его, еще больше будоража воображение. Кайлом овладевала животная страсть, не редкое и понятное ему ощущение. Он чувствовал, как пьянеет. Она подошла к нему вплотную и обняла нежными тонкими руками. Кайл почувствовал сквозь тонкую материю халата ее грудь, прижимающуюся к его груди. Ее нога скользнула по его. Внезапно она впилась в его губы словно кусая их. Не отпуская его, она сделала несколько шагов назад и упала на кровать увлекая Кайла за собой.
Под кроватью что-то зашуршало, от чего Кайл невольно вздрогнул.
— Не волнуйся, это же Лариса, — улыбнулась Мира.
— Черт. Все-таки, это не нормально, иметь в каюте крысу в качестве домашнего животного.
— Я люблю необычное. Вот ты, например, необычный, — улыбнулась она.
— Ты меня сейчас с крысой сравниваешь?
— А разве это плохое сравнение. Многим стоит поучиться у этого животного силе, упорству и умению выживать. То, как она борется за жизнь стоит восхищения.
— Возможно, но, если так сложатся обстоятельства, она не задумываясь перегрызет тебе горло.
— Как и любой человек, не правда ли?
— Хотелось бы верить, что нет.
— Ожидания, Кайл... точнее неоправданные ожидания, вот причина разочарований.
Мира пристально посмотрела на задумчивое лицо Кайла.
— Что-то не так?
— Кроме крысы-мутанта под нашей кроватью? — попытался улыбнуться он.
— Ты явно не эту шутку только что придумывал, — настороженно произнесла Мира.
Кайл еще некоторое время смотрел в пустоту, обнимая Миру и медленно водя подушечками пальцев по ее нежной гладкой коже.
— Мне надо отлучиться на некоторое время, — наконец произнес он.
— Надолго? — тихо и стараясь придать голосу максимально равнодушный тон спросила Мира.
— Точно не знаю.
— Последний раз, когда я слышала эту фразу... собственно это было последнее, что я слышала от этого человека.
— Но несмотря ни на что, мы здорово провели время. Правда?
Мира молчала смотрела в темноту угла комнаты.
— Ты себя любишь, Кайл? — тихо спросила она.
Кайл удивился. Он не ожидал такого поворота в беседе. Он ждал вопросов куда он направляется, раздражения или обиды.
— Это тест какой-то? — недовольно буркнул Кайл. — Кажется, ты меня уже спрашивала.
— Да, ты тогда не ответил. Это простой вопрос, Кайл.
— Да. Я люблю себя, просто...
— Просто ты не знаешь как это.
Кайл замер, пытаясь представить у себя в голове конкретные действия и поступки, которые бы являлись подтверждением для него его любви к самому себе.
— Ты счастлив, Кайл? — Мира вывела его из затянувшегося процесса обдумывания ответа.
— Нужно кое-что сделать, тогда...
— Кое-что сделать — это не счастье. Больше похоже на цель. У счастья нет срока. Когда ты добьешься чего хочешь, ты станешь счастливым?
— Да, думаю, да.
— Что потом ты будешь делать?
— Для начала верну свое, там разберемся на месте.
— В мести счастья нет.
— Это не месть, это справедливость.
— Для кого? У тебя что-то забрали, ты испытываешь ненависть, я понимаю тебя и проблема в том, что люди по обе стороны считают себя правыми и оправдывают этим свои поступки. Это замкнутый круг.
— Значит, счастья на всех не хватает и за него нужно бороться.
— Или, на самом, деле ты борешься за что-то другое. Людям необходимо обрести внутренний покой. Но проблема в том, что большинство не знает, что это и поэтому не могут его найти.
— И что это по-твоему? — раздраженно произнес Кайл.
Мира задумчиво посмотрела на него.
— Хочешь чаю?
— Но ты не ответила на мой вопрос.
— Внутренний покой — это умение пить чай, когда надо пить чай.
Кайл закатив глаза раздраженно выдохнул.
— По мне так, ты просто выпендриваешься. Я знаю чего хочу, — уже не скрывая раздражения внезапно выпалил он.
— Я рада если это действительно так. Когда у тебя было то, что ты потерял, ты был счастлив?
— Меня вполне устраивала моя жизнь, — ответил Кайл подергивая ногой.
— Это не ответ на вопрос.
— Послушай, что ты хочешь от меня!? — внезапно вспылил он. — Я знаю чего хочу, нечего промывать мне мозги своими бабскими штуками! Ты сама знаешь чего хочешь? Ты застряла в этом борделе, застряла в этой жизни и оправдываешь различными теориями своего нежелание что-то менять. Ты не хочешь ничего большего, а я хочу! Хотеть большего это нормально!
— Ты за этим уходишь? За чем-то большим? Того что есть у тебя сейчас тебе недостаточно?
— Я же объяснил.
— Кайл, того, что у тебя уже есть прямо сейчас, тебе недостаточно? — отчетливо переспросила Мира глядя прямо ему в глаза, которые тронула влага.
— Я тебя не понимаю, — бессильно выдохнул Кайл. — Мне нужно идти.
— Ясно.
Мира встала с кровати и медленно завязала пояс халата.
— Тебе нужно идти, — уверенно произнесла она и, уйдя в ванную комнату, закрыла дверь.
Более не произнеся ни слова Кайл оделся и вышел из комнаты.


Энгер.


Ободранный, голодный, гонимый всеми и отовсюду, Энгер брел по широким коридорам трущобы в испачканной одежде. Под глазом красовалась свежая ссадина, шея была расцарапана. Живот крутило от голода уже не первый день и все тело словно стянуло веревкой не давая разогнуться. Энгер инстинктивно ощупал левой рукой пустые карманы, зная, что они пусты. Он хотел есть и его тошнило одновременно. Правая рука ныла тупой болью, заволакивая разум. Ноги уже почти не слушались и все вокруг дрожало и было словно во сне. Коридоры, по которым он скитался, были полны людьми, но некому было ему помочь. И в ледяной безмолвной пустыне открытого космоса за миллионы световых лет от любой живой души во Вселенной, и среди этой бурлящей толпы людей, он был в равной степени одинок, брошен и беспомощен.
Он устал от бессмысленного скитания по коридорам и хотел спать, но голод не давал уснуть, гоня тело в поисках еды. Проходя мимо какой-то грязной лавки, в которой торговали чем-то съестным, он едва не потерял сознание, почуяв запах еды. Ранее его бы вывернуло наизнанку от этого духа, но сейчас он затмевал его разум чуть ли не до обморочного состояния. Внезапно он схватил левой рукой две банки с кашей, прижал их к груди. Размахивая обрубком правой руки, он рванул прочь. Двое парней, выскочивших из лавки, бросились за ним следом. Энгер бежал со всех ног, но силы покидали его с каждым шагом. Пробежав метров сто, он уперся в тупик. Вернувшись на пару шагов назад и повернув в один из темных коридоров, он прыгнул в распахнутый на полу вентиляционный люк. Преследователи не отставали и нырнули за ним. Едва Энгер свернул за один из поворотов узкого хода вентиляции, пол под его ногами внезапно провалился. Пролетев метра два, он больно ударился о твердый металлический пол, но банок не выпустил. Со скрипом люк над его головой закрылся, и он очутился в кромешной темноте. Темно было настолько, что он не мог различить, открыты его глаза или нет. Он хотел было выругаться, но голос из темноты приказал ему: — Тихо!
Энгер подчинился. Над его головой быстро простучали две пары ног, и вскоре все замерло.
— Едва не попались, — вновь произнес кто-то, чуть смеясь.
Глаза Энгера, уже привыкшие к темноте, пытались зацепиться за что-нибудь, но он все равно не могли разглядеть ни зги. Вдруг вспыхнул свет, озаривший лицо хозяина голоса. От неожиданности и близости расположения Энгер резко подался назад. Это было старое, покрытое глубокими морщинами лицо. Его небольшая и аккуратная бородка из тонких седых волос извивалась словно дым от тлеющего костра, а жесткие волосы на голове были выкрашены в глубокий синий цвет, зачесаны назад и увенчали голову словно корона из стеклянных перьев.
— Шустрый, — улыбнулось лицо, покрывшись еще большим количеством морщин. — Через вентиляцию я видел, как ты схватил банки. Ловко. С одной-то рукой, — старик кивнул на обрубок правой руки Энгера.
Энгер, отвернувшись, лишь промычал что-то в ответ.
Старик выкрутил регулятор фонаря на полную мощность, и свет покрыл их тела, выведя Энгера из ступора.
— Кто вы? — выпалил он на одном дыхании.
Старик развернулся на сухих ногах и побрел по склизкому коридору. Он двигался со скривленной негнущейся спиной, неестественными рывками, словно старый, то и дело сбивающийся механизм.
— Зови меня Винсторф, — ответил он.
С первой минуты он производил впечатление одного из тех стариков, которые, осознав, сколь мало времени им отведено, не тратят его попусту и направляют свою энергию лишь на действительно стоящие вещи.
— Зачем вы меня спасли? — как в тумане произнес Энгер.
— Идем же, здесь сыро. От сырости у меня начинается кашель, — вновь произнес старик.
Энгер побрел за ним. Он вновь попытался что-то спросить, но старик оборвал его. Они плутали по узкому мрачному коридору с одинаковыми темными контурами, и вскоре Энгер окончательно перестал понимать, где они находятся. Где-то от стены поднимался пар, в других местах скапливался конденсат, замерзая и налипая белыми пятнами на стены. Под ногами было склизко и кто-то бегал, то и дело, натыкаясь на незваных гостей. Старик по какой-то причине уменьшил силу света фонаря и теперь, он едва освещал путь впереди. А так как Энгер шел в нескольких метрах следом, то все что он видел это темный силуэт сгорбленного человека, освещаемый тусклой полосой света по краям.
Внезапно Энгер ощутил, как между его ног, дотронувшись до них обеих и пару раз наступив на ступни, пробежало несколько больших животных. Он хотел было спросить у старика что это было, но сумел разглядеть в тусклом свете как старик необычайно ловко для него увернулся от промелькнувших трех крупных крыс размером с собаку. Их тела были покрыты темным панцирем, головы совершенно лысые, а хвосты раздвоены. Энгер остановился было на мгновение, в ожидании что придется отбиваться от этих животных, но увидев, что старик ни на шаг не замедлил движения, вновь направился следом за ним.
Примерно через полчаса они оказались в сухом чистом помещении пять на четыре метра. Старик плотно закрыл люк и глубоко вдохнул.
— Ну вот. Садись, — произнес он, махнул худой рукой на старую скамью в углу комнаты и подошел к дымящейся вазе на столе.
Энгер не шелохнулся.
— Садись, — повторил старик. — Поставь банки. Сначала самое важное. Садись, же!
Парень послушно сел на широкую скамью, все так же прижимая банки к груди. Винсторф открыл небольшой ящик, висевший на стене и достал оттуда коробку из которой вынул несколько таблеток, две колбы и два шприца. Открыв колбы с зеленой и прозрачной жидкостями и наполнив ими шприцы, он подсел к Энгеру.
— Поставь ты банки, никуда они не денутся.
Парень от усталости ослабил руки и банки со стуком попадали на пол. Старик вытянул его левую руку и начал протирать вены Энгера самогоном.
— Это поможет. Это нужно, — произнес старик, глядя прямо в молодые, но смертельно уставшие глаза. Возможно, Энгер не доверял ему, возможно, боялся, но у него уже не было сил на то чтобы сопротивляться. Он так устал что даже в собственных мыслях не был уверен. Как не был уверен и в том, где он сейчас находится и происходит ли все это наяву.
Винсторф сделал два укола, пронес над местами уколов круглый прибор, размером с медаль и раны тут же затянулись. По телу Энгера потекло тепло, а разум стал проясняться.
— Надо подождать пару минут, — произнес старик и взял с полки отвертку. Он задрал свою правую штанину, обнажив механический протез ноги, произвел пару манипуляций отверткой, после чего сделал несколько движений искусственной ступней. На его левой руке была черная длинная плотная перчатка, но у ее края было видно, как в кожу вплеталась черная сетка. Рука, по всей видимости, тоже была искусственная. С левой стороны на шее четко виднелись жабры вживленного регенератора кислорода.
Энергия для движения рук и ног вырабатывалась в самом организме хозяина протезов для чего в сосуды предплечья и ног вживлялись нано волокна, которые вырабатывали электричество при взаимодействии с движущейся кровью. По сути любой искусственный неорганический имплант в организме человека питался энергией от подобного источника. Теоретически возможно было поместить мозг человека в тело механизированное настолько, что живого от человека оставалось разве что небольшая часть кровеносной системы достаточной для питания мозга. И даже в случае израсходования питательных элементов в теле была предусмотрена специальная камера для переработки обычной пищи. Но мало кто решался на подобные преображения. Во-первых, это было дорого. Во-вторых, даже со всеми минусами телепортации сознания, трансплантация мозга была более рискованной операцией и была по большей степени необратимой. В-третьих, власти не хотели легализовать подобных андроидов и давать им права аналогичные обычным людям, обуславливая это явным преимуществом в физическом плане по сравнению с остальными. По этой же причине жизнь сознания вне биологического тела на постоянной основе была вне закона и каралась форматированием этого самого сознания.
Энгер осторожно смотрел на тело старика, представляя какая еще биоинженерия могла быть скрыта под одеждой.
— Так-то лучше, — довольно произнес он, подошел к столу и убрал назад инструменты. — Ловкий ты, — произнес старик, наливая горячую воду в тарелку рукой, на которой не хватало двух пальцев. — Еда в этих местах ценится.
Энгер, смутившись, поднял с пола и протянул ему одну из банок.
— Простите, я сразу не сообразил, — извиняющимся голосом промямлил он.
— «Вы», «простите»... да ты, малый, совсем недавно здесь, да? И если будешь так подставляться, то ненадолго. Ну ничего, я помогу тебе, а ты будешь моими ногами. А то мои, как видишь, не всегда меня слушаются. Да и моими их сложно назвать... И руками, — взглянув на обрубок руки, старик продолжил. — То что нет руки, не переживай. Главное член с яйцами на месте, остальное ерунда, придумаем что-нибудь. Теперь поесть, — Винсторф поставил на стол перед Энгером тарелку с кашей, от которой шел вкусный запах, от чего живот Энгера заворчал, требуя себя заполнить.
— Я добавил кое-каких приправ, так что вкусно будет. Ешь, — произнес Винсторф и замер в ожидании.
Энгер взял ложку и стал быстро поглощать содержимое тарелки. Его движения были быстрыми, но обрывочными, было видно, что ему неудобно держать ложку в левой руке и он неумышленно то и дело пытался как-то помочь себе обрубком правой. Он быстро опустошил тарелку и поднял вопросительный взгляд на старика.
— Пока что всё, больше нельзя. Кишки свернет. Нянчись потом с тобой, — несколько раздраженно произнес старик. — Ложись, осмотрим твою руку.
Энгер лег спиной на скамью на мгновение закрыл глаза и тут же провалился в глубокий сон.

Убедившись, что парень спит, старик открыл потайной ящик в стене и достал оттуда сетку с датчиками и небольшой компьютерный блок. Он аккуратно натянул сеть на голову Энгера и подключил шнур к компьютеру.
— Начать сканирование, — произнес Винсорф. По голографическому экрану побежали цифры. Через несколько минут появилось окно с результатом: «Биомаркеры структуры головного мозга совпадают на девяносто девять процентов». Винсторф довольно ухмыльнулся. Он выключил программу, снял сетку с головы парня и спрятал все обратно в ящик. Обернувшись его взгляд вновь остановился на обугленной культе Энгера.
— Мда, — недовольно произнес старик. — Кретины, блин. Надо, конечно, сначала тебя подлатать. Ладно, все-равно капсула телепортации еще не готова.

Энгер медленно открыл глаза. Повернув голову, он увидел, что лежит на кровати. Правая рука была обработана и забинтована.
— Ну, и как, вас, молодой человек, угораздило попасть в такую передрягу? — спросил Винсторф, услышав шорох.
Энгер медленно сел, но не ответил. Старик повернулся к нему лицом.
— Если что я тебя не держу. Но от небольшой беседы за обедом я бы не отказался, — он указал кивком головы в сторону стола, на котором стояли две тарелки с кашей и два дымящиеся стакана.
У Энгера капризно заурчал живот.
— Я ищу отца, — немного поколебавшись, тихо ответил парень.
— Садись, — старик движением руки пригласил его за стол. — Ты не с ТАУ-15, верно?
Винсторф помог Энгеру перебраться за стол, а тот в свою очередь позволил ему это сделать.
— Нет. Я не с ТАУ.
— Это был несчастный случай?
— Он не просил, если вы об этом. Он бы нас никогда не бросил. Поэтому я здесь, — словно в тумане произнес Энгер.
Винсторф спрашивал про руку, но уточнять вопрос не стал. Сейчас было важно говорить.
— Расскажешь мне об отце? Как он пропал?
— Мы жили на одном из удаленных мелких поселений. С каждым днем кораблей, приходящих в док, было все меньше. Люди пытались найти место для жизни получше и при первой возможности, улетали на другие станции. Я точно не знаю как, но отец вышел на черных копателей циана, тех что несанкционированно высаживаются на Круд. Вы ведь знаете, что на Круде ведутся работы по добыче циана с помощью телепортации сознания?
Винсторф кивнул: — Не самая безопасная работенка.
— Да, я слышал, — тихо произнес Энгер. — Черным копателям нужны были люди для управления роботами. Отец говорил, что деньги от этой сделки позволят нам перебраться на Пайл и начать жизнь с чистого листа... совсем другую жизнь. Мама пыталась его отговорить и говорила о том, что это незаконно, его могут обмануть или просто похитить его тело. Но он ничего не хотел слышать... Он улетел. Его тело так никто и не вернул нам. Но мне удалось узнать, что его тело продали кому-то на Пайл. Затем следы вели сюда.
Энгер умолк.
— Рискованное предприятие, — сочувственно вздохнул Винсторф. — Ты ведь знаешь какие люди покупают тела и для чего? Разобраться во всей цепочке смены документов и перемещений между поселениям почти невозможно, — Винсторф сделал паузу и посмотрел на Энгера, тот смотрел в пол. — Хотя, ты ведь как-то раскопал историю и добрался сюда. Это о многом говорит. Позволю себе спросить, а где твоя мать?
Энгер ничего не ответил.
— Ты оставил ее одну, да?
— Я вкалывал как проклятый добывая воду, чтобы заработать на дорогу и оборудование. Я оставил ей достаточно кредитов...
— А что она сказала, когда ты уходил?
Энгер неуверенно отвел взгляд в сторону.
— Ты с ней не попрощался, верно?
Парень молчал.
— Мне кажется, ты совершаешь ту же ошибку что и твой отец. Ты на него, видимо, очень похож. А что ты будешь делать, когда найдешь... тело отца?
— Мне нужно его найти.
— Как бы не было больно, но ведь это теперь не он.
— Я... я просто хочу найти его. Я должен его найти.
Энгер закрыл лицо руками и отвернулся.
Винсторф проскрипел механическими суставами и сел рядом с ним. Он мягко положил руку на плечо Энгера.
— Зря ты улетел не попрощавшись. Она ведь небось там с ума сходит не зная, что с тобой. А с тобой, надо честно сказать, чуть не случилось непоправимое.
Энгер осторожно повернулся в сторону старика.
— Тем более, ты сам себе не простишь, если с ней что-то случится. Поверь старику, я многих потерял и со многими не успел проститься, хотя мог. Я жалею об этом больше всего на свете и буду жалеть до конца своей жизни. Слава Создателю мне осталось не так уж много, — усмехнувшись добавил старик. — Но настойчивость в тебе мужицкая. Не пропадешь.
Энгер отер рукавом лицо и выпрямился на скамье.
— Так что, пока старик Винсторф не отбросил свои механические копыта, давай поедим, поспим, а потом уже подумаем, что делать дальше. Я смотрю настроен ты решительно, может я смогу чем помочь.
В ту ночь Энгер не спал. Его не могли покинуть мысли, что сознание его отца все еще могло существовать в оболочке робота на планете Круд.


Груз.


Херли вновь стоял у темной двери во мраке коридора в который он поклялся себе больше никогда не возвращаться. В этот раз он поднес руку к сенсорному блоку не раздумывая и створки двери тихо распахнулись. «Надо покончить с этим» — вертелось у него в голове, — «Раз и навсегда. Покончить и точка».
Войдя в комнату, он положил мешок на стол у стены.
— Здесь все по списку. Все что ты хотел, — обратился он к Хьюго, стоящего рядом со столом и играючи вращающего телескопическую электро-дубинку в механической руке.
— Херли, поможешь мне еще разок? — улыбнувшись и склонив голову на бок, словно собака, спросил Хьюго непринуждённым голосом.
— Нет, — поступил резкий ответ.
— Давно я не слышал такого ответа, — он перестал вращать дубинку резким движением ухватив ее за рукоять, словно готовясь нанести удар. — Ощущение, надо сказать, не из приятных.
— Хьюго, мне нужна была сумма, я ее собрал. Больше мне ничего не нужно. Заплати мне.
— Херли, это плевое дело, — он разжал полупрозрачные пальцы и дубинка, болтаясь на шнурке, повисла на его запястье. — Надо слетать на астероид в зоне G7 у Фароса и перепрятать груз. Это даже суток не займет.
— Хьюго, заплати мне.
— Это последнее о чем я тебя попрошу. Обещаю, — Хьюго положил руку из нео-сетала себе на грудь.
— Ты мне заплатишь сейчас.
— Лучше. Я заплачу втрое больше.
— Отдай мне мои деньги!
— Не-е-ет, нет, нет, нет, нет, — наигранно пригрозив прозрачным пальцем, пролепетал Хьюго. — Я даю тебе работу, ты ее делаешь. Так мы работаем.
— И ты за нее платишь.
— Я же сказал, что заплачу в три раза больше.
— Мне нужно только пятьдесят тысяч, — в голосе Херли все больше звучали нотки раздражения.
— А мне нужно всего лишь перепрятать груз, — жестко ответил Хьюго. — Он ценный для меня, понимаешь? — внезапно смягчившимся тоном добавил он. Голос Хьюго менялся чуть ли не с каждым мгновением в такт его капризному настроению.
— Я не могу доверить эту работу своим болванам.
— А с чего ты взял, что я тебя не кину как они?
Хьюго, взял мешок который принес Херли со стола и постепенно стал отходить в глубь комнаты. Отмеряя медленными шагами каждое свое слово: — Я тебе доверяю. Ты — честный порядочный, не эгоистичный, — с каждым эпитетом он делал новый шаг. — И как любой порядочный человек, ты любишь своих родных, — он резко остановился. Приоткрыв мешок, Хьюго заглянул внутрь и наигранно сморщился, обернувшись к Херли. — Любишь их настолько, что готов ради них отрубить полруки незнакомому тебе парню, — он разжал пальцы, сжимавшие мешок и тот глухо ударился о пол. — Мари, она ведь еще совсем кроха...
— Не трогай их! — взревел Херли, сделав выпад вперед.
— Я и не собираюсь, — Хьюго смотрел на него исподлобья. — Точнее, в этом не будет необходимости, если ты сделаешь то, о чем я тебя прошу.
Херли застыл, копошась в собственном клубке мыслей, который с каждым мгновением становился только больше.
Заметив его секундное замешательство, Хьюго продолжил, натянув улыбку на лицо.
— Я думаю, мне не стоит напоминать тебе, что пытаться бежать смысла нет.
Он словно пробрался в голову к Херли и одним хватким выпадом поймал в его голове эту только что зародившуюся мысль.
Херли вышел из оцепенения. Бежать действительно не было смысла. Отморозки Хьюго легко бы их нашли. И куда бежать? Необходимой суммы чтобы вырваться с атолла не было.
— Хорошо, — наконец ответил Херли.
— Чудненько.
— Ты редкая мразь, Хьюго, — сухо добавил Херли.
— Я же говорил! — радостно вскрикнул Хьюго. — Вот за это я тебя и люблю! Ты мне не врешь! И спасибо, кстати, за оценку.
— Только после этого ты мне заплатишь.
— Конечно.
— Ты знаешь, что для тебя лучше, чтобы это было так.
— Я понимаю, что поступаю с тобой не красиво и хочешь верь или нет, мне самому неприятно заставлять тебя. Но пойми, у меня нет другого выбора. Если бы он был, я ни за чтобы не поставил тебя в такое положение. Ты ведь мне нравишься. Мне жалко, что все так вышло. Но сейчас это не важно. — Хьюго перекинул голографический инфо-шар со своего коммуникатора к Херли. — Вся информация там.
Святящийся шар пульсировал, вращаясь возле запястья Херли запрашивая доступ к коммуникатору.
— Ну, чего ты ждешь? Быстрее сядешь, быстрее выйдешь.
Херли опустил ладонь на инфо-шар и тот проник внутрь коммуникатора, который издал два коротких сигнала, подтверждая прием данных. Он понимал, что просто так Хьюго уже не отпустит его никогда.
— Ну все, — улыбнулся Хьюго, — Жду тебя с хорошими новостями.
Едва Херли вышел за дверь его коммуникатор завибрировал. На экране появилась надпись «Дед». Он коснулся гладкой поверхности чтобы принять звонок. В воздухе возникло испуганное лицо Мари.
— Дедушка упал, — произнесла она растерянным голосом.
— Да, я тут упал, но это ничего, — на заднем плане послышался хриплый голос деда. — Я полежу немного, а ты решай свои дела. Со мной всё нормально.
Дед закончил надрывную фразу и закряхтел. Испуганные глаза Мари смотрели беспомощно на Херли.
— Мари, не переживай, я скоро буду. Скажи деду чтобы не двигался.
— В этом плане не переживая, — вновь послышался голос деда, но теперь в нем уже появились нотки сомнения.
Испуганное личико Мари повернулось в сторону хриплого источника звука. — Я никуда не денусь. В смысле я... со мной все отлично, я могу еще пятерых вынести... но я пока тут полежу немного... пока ты не придешь. Мне просто нужно отлежаться немного. Ты, кстати, когда придешь?
Мари вновь посмотрела на Херли.
— Скоро, — коротко ответил Херли.
— Это хорошо... но ты не торопись. Все хорошо, — не унимался Дед.
— Лежи не двигайся. Мари, принеси деду подушку под голову и не переживай, я уже иду.
Девочка кивнула. Экран погас.
Херли быстрым шагом зашел в каюту и прошел к Деду возле которого сидела Мари.
— Что случилось?
— Спина, — протяжно закряхтел Дед, — Болит. Упал. Сам не знаю, как так вышло.
— Ясно. Лежи. Я вызову врача.
Через несколько минут в каюту пришел местный врачеватель. Это был коренастый темноволосый мужчина лет сорока пяти с лучезарными морщинками в уголках глаз и бодрым голосом.
— Вроде ничего страшного, — после минутного осмотра произнес он. — Регенерационная капсула справится. Сейчас зафиксируем и отнесем.
— Сколько? — спросил Херли.
— Ждать? Там надо смотреть. Через пару дней будет окошко.
— Мне сегодня нужно.
— Нужно, значит можно, — улыбнулся врач. — Сам понимаешь, цена вопроса.
— Сколько?
— Cito. Доплата десять тысяч. Стандартно.
— Поехали.
В следующее мгновение сухая рука деда крепко сжала кисть Херли.
— Херли... спасибо тебе, — как-то неловко произнес Дед, отводя глаза в сторону.
— Нормально. Расплатишься бутылкой своего жгучего самуила, — улыбнулся Херли.
Глаз Деда загорелся азартным блеском, брови подскочили, собрав кожу на лбу в веселую гармошку.
— Конечно! — его голос обрел твердость. — Он отличный удался, тебе понравится.
— Вот и договорились. Отличная сделка, — подмигнул Херли.
— Да, самуил хорош, — удовлетворенно и бодро ответил Дед. — Ты, все-таки, настойчивый, Херли. Ты умеешь настаивать на своем. Это хорошо. Я вот тоже настаивать умею. Особенно хорошо умею настаивать на яблоках. Ты вот как-то Мари яблоко принёс, ты вот где его достал, а?


Заноза в заднице.


В открывшуюся дверь вошел парень лет тридцати с аккуратными небольшими черными усиками и длинными волосами, собранными на затылке в тугой хвост.
В пустой комнате стоял полумрак. На небольшом коврике сжавшись клубком сидел Гилиам — чрезвычайно широкий в плечах и, вероятно, очень тяжелый. Крупный, подтянутый. Он сидел на ягодицах, ноги были максимально согнуты, стопы задраны вверх, пальцы стиснуты. Кулаки были сжаты, руки с силой прислонены к груди, прижатой к ногам. Глаза с силой зажмурены, а улыбка растянута в напряженном оскале.
— Не помешал? — спокойно спросил Ник.
Через три секунды лицо, руки и все тело Гилиама расслабились, словно в миг оборвалась невидимая веревка, опутывавшая каждую клетку его организма. С длинным глубоким выдохом он выпрямился и лег на спину. По всему его телу расплылось умиротворяющее тепло.
— Ник, ты вытащил занозу из моей задницы? — обратился Гилиам спокойным голосом.
— Ты про Хьюго?
— Нет блин, у меня реально заноза! — резко сменив тон на раздражительный выпалил Гилиам, — Мне плевать как его зовут! Меня бы вполне устроило, если бы он вообще не родился на этот свет.
— Скоро.
— Какого черта, Ник? — произнес Гилиам, поднимаясь с пола.
— Гребаного? — едва сдерживая усмешку уточнил Ник.
— Неужели так сложно найти этого придурка? — не услышав замечания, продолжил Гилиам. — Мы же с ним на одном куске гребаного камня. Этот отморозок грабит наши челноки и срывает поставки. Он привлекает к нам слишком много внимания. И, черт возьми, мне нужны эти гребаные плазменные клювы джегеров! Ты узнал на кого он работает?
— Ни на кого.
Гилиам открыл глаза и встал, выпрямившись в свой гигантский рост.
— Тогда кого хрена?!
— Гилиам, я могу устроить так, что его беспомощное тело будет барахтаться в космосе уже через пятнадцать минут, но он не просто удачливый отморозок. Короче, тебе ведь нужен не он, а клювы джегеров. Хьюго поехавший на голову отморозок и хоть мы его на ремни живьем порежем, он может ничего не сказать. Я знаю где он, знаю кто слил информацию по клювам. Но, судя по всему, спрятал он их лично и кроме него никто не знает куда. Мне осталось только найти клювы.
— У тебя один день. Через три дня будет крупная поставка, если она сорвется, ты сам составишь ему кампанию в космосе.
— Я все сделаю.
— Стукача ко мне приведи. Я сам с ним пообщаюсь.
— Хочешь сварить из него суп?
— Я из тебя суп сварю, если не справишься. Я слишком большую сумму отвалил этому старику за информацию по клювам. У тебя сутки. Иди.
Ник уже было направился в сторону выхода, но Гилиам остановил его. — Что со снарядами? У вашего горе химика какие-то проблемы с порохом были.
— Никто уже давно не отливает огнестрельное оружие, но уже все отлично! Пятьдесят снарядов двести третьего калибра.
— Не отливают… Все так думают. И еще.
- Да? – протяжно произнес Ник.
- Найди всех кто поставляет хеслип. Подними им комиссию втрое.
- Втрое? – глаза Ника округлились от удивления. - А что мы выиграем? Больше половины поставщиков откажутся.
- Мы выиграем контроль над людьми.
- Это то небольшое утешение, что для них осталось. И ты хочешь его забрать? А что ты предложишь взамен?
- Если ты думаешь, что я забочусь о них, ты ошибаешься.
- Будут убытки, - не сдавался Ник.
- Сложно управлять безмозглыми червями. Делай как я говорю.
Ник чтобы не вступить в спор с такой силой сжал челюсти, что проступили желваки.


Только перепрятать груз.


В назначенное время Херли прошел по темному коридору, поднес руку к сенсору и вошел в распахнувшиеся двери. В комнате его ждали Хьюго и еще трое вооруженных парней, облаченных в комбинезоны черного цвета. Их словно слизали из какого-то комедийного фильма: один был высокий и худой, второй толстый и грузный, ну и третий, что-то среднее между этими двумя.
— Дружище! — расплылся в искривленной улыбке Хьюго. — Мы тебя заждались. Лови, — он бросил Херли пистолет. Поймав его, он посмотрел на пистолет мгновение, снял с предохранителя и направил на Хьюго. На него тут же были наставлены стволы троицы в черных комбинезонах. Хьюго даже не шелохнулся.
— Опусти ствол, умник, — процедил сквозь желтые зубы худощавый высокий парень.
— Это решит твои проблемы, Херли? — спокойно спросил Хьюго.
— Но я очень хочу это сделать, — напряженно ответил Херли.
— Желания, — Хьюго произнес это слово нараспев, наслаждаясь каждым звуком. — Это важная штука. Ты имеешь полное право на свои желания, друг мой. И чего же ты желаешь больше: моей смерти или вырваться из этого мира?
Херли сжал челюсть. Он несколько секунд смотрел на вопросительный взгляд Хьюго, затем опустил пистолет и поставил его на предохранитель.
— Ну, слава Создателю, мы определились с нашими целями! — радостно вскинув руки вверх и перебирая пальцами в воздухе, фальцетом прощебетал Хьюго. — Уберите стволы, — он махнул рукой в сторону троих парней.
— Зачем оружие? — спросил Херли.
— Я надеюсь, что незачем, — нервно улыбнулся Хьюго. — Но меня не покидает мысль, что неудобно голыми руками сражаться с вооруженными людьми.
— Вооруженными? Ты говорил, что нужно только перегнать груз.
— Ну, да. Забрать и перегнать. А если не захотят отдавать, то… все равно забрать. Как-то так. Ты не переживай, там всего двое охранников…
— Мы так не договаривались.
— Я тебе это сейчас говорю, — твердо произнес Хьюго. — Вы прилетите, отдадите поддельные документы и по ним вам передадут груз. Ты мне нужен, потому что у тебя голова соображает, и ты сможешь, ну, там, объяснить то чего нет. Эти же болваны и двух слов связать не смогут. Ребята без обид.
Трое парней неловко перемялись с ноги на ногу.
— А ты почему не летишь, боишься? — ухмыльнулся Херли.
— За мной следят. Поэтому я полечу в другое место. Замысел понимаешь? Корабль ждет, у нас мало времени. Идем.
Херли направился с парнями к выходу.
— А документы? Подготовиться?
— Все на корабле. В пути почитаешь. Там ничего сложного. Вот скажи можно подготовиться к импровизации?
— Можно.
— Хм, — Хьюго замер на мгновение в раздумии. — Ну, допустим. Тогда у тебя есть время в пути. Пошли.
Через сеть тайных ходов они вышли к нелегальному стыковочному люку. Он легко демонтировался в течении пятнадцати минут и при осмотре снаружи ничем не отличался от обычного глубокого кратера.
Люди прошли внутрь корабля. Последним прошел Херли.
— Друг мой, — обратился Хьюго. Херли обернулся.
— Не забывай, чего ты хочешь больше всего. Это тебе поможет… в сложной ситуации. Не вешай нос! — улыбнулся Хьюго.
В следующее мгновение между ними закрылась дверь.

Отстыковавшись от ТАУ-15 корабль вышел на крейсерскую скорость на автопилоте.
— Как так вышло что вы работаете на Хьюго? — спросил Херли.
Трое парней переглянулись.
— А тебя как будто сюда силой затолкали? — спросил худощавый со шрамом на щеке.
— Мне деньги нужны.
— Так мы не такие уж и разные, да? — откинувшись в кресле ответил он.
— Это последнее дело.
— Ну да, — усмехнулся парень. — А что ты умеешь делать кроме этого?
Херли не ответил.
— Как вас зовут?
— Я Трус, — ответил худощавый. — Он Балбес, а это Бывалый.
Парни заржали. Херли неодобрительно оглядел ухмыляющуюся тройню, после чего добавил: — Нам не обязательно быть друзьями. Все что нужно это забрать груз и не перегрызть друг другу глотки.
— Точно. Так что не надо строить из себя классного командира. Мы не твоя команда.
Херли посмотрел в глаза всех троих полных злобы.
— Хорошо. Никто никому ничего не должен. Меня это более чем устраивает. Просто не мешайте.
Он встал и направился в грузовой отсек. Достав из-за пазухи флягу зеленого цвета, он спрятал ее между ящиками на полке.
Добравшись до пункта назначения корабль пристыковался к порту на небольшом астероиде.
После стыковки на главном экране появилось изображение Хьюго.
— Херли, привет, — улыбнулось угристое лицо. — Забыл кое-что уточнить. Нюанс. Там тебя никто не ждет. Никто не отдаст тебе клювы просто так. Тебе нужно придумать как их забрать. Но ты умный. Ты справишься. Поэтому я тебя выбрал. Вспомни ради чего ты на это согласился. Удачи. Я верю в тебя.
Изображение погасло.
— Скотина! — взорвался Херли. — Вот же ж мразь!
Он вскочил и стал бешено ходить между креслами.
— Успокойся командир, — спокойно произнес худощавый. — Мы пристыковались. Захваты держат наш корабль, так что, либо мы играем до последнего, либо нас разнесут на куски прямо внутри этого корыта.
Херли остановился. Он посмотрел в спокойные глаза худощавого.
— А чего это вы такие спокойные? — возмутился Херли.
Худощавый ехидно ухмыльнулся: — Походу о том куда и зачем мы летим, не знал среди нас только ты, командир.
— Так вы знали, что летите на бойню?
— Не в первой, — спокойно ответил худощавый.
Взгляд Херли пробежал по невозмутимым выражениям лиц троицы.
— Берите оружие. Выходим, — скомандовал он.
Херли с тройкой за спиной вышел в док. Троица осталась почти у самой двери корабля. А худощавый даже не вышел из проема двери.
Это был миниатюрный склад, на небольшом, спрятанном среди множества других похожих астероидов.
Им навстречу вышли двое автоматчиков.
— Вы кто такие? — спросил один из них, направив ствол автомата в их направлении.
— Мы за грузом, — спокойно ответил Херли, протягивая вперед голографический инфо-куб.
Не сводя ствол автомата с Херли охранник второй рукой захватил инфо-куб. Через мгновение на коммуникаторе охранника появилось изображение мультфильма. Черно-белый Папай морячок, наотмашь размахивая громадными ручищами, разбрасывал в стороны противников.
— Что это за херня? — охранник поднял недоумевающий взгляд.
— Ах, черт, — закопошился Херли. — Не тот файл… у меня просто дочь… она…
В следующее мгновение Херли ловким движением поднырнул под ствол автомата, воспользовавшись замешательством охранника и запустил апперкот тому в челюсть. Второй охранник открыл огонь по тройке, стоящей за спиной Херли, первым же выстрелом вышибив мозги Балбесу и спрятавшись за ящиком. Херли подхватил обмякшее тело, перехватил автомат. Началась перестрелка. Тело охранника, которым прикрывался Херли, прошило несколькими патронами. На выстрелы выбежало еще трое автоматчиков. Херли спрятался за одним из ящиков на площадке, оказавшись в западне. Чтобы добраться до корабля ему нужно было пробежать десять метров по открытому пространству. Он осмотрелся по сторонам. Возле корабля Бывалый отстреливался, выглядывая из проема люка. Худощавый скрылся внутри корабля. «Сбежит, скотина» — пронеслось в голове Херли.
Через несколько секунд обшивку на носу корабля разнесло в клочья взрывом. Из зияющей дыры показался ствол орудия. Воздух содрогнулся от серии оглушительных залпов. Один за одним выстрелы из крупнокалиберного пулемета покрывали все пространство площадки. В клочья разлетались стены, ящики, за которыми укрывались автоматчики. Через тридцать секунд непрерывного огня все затихло. Тела убитых охранников разметало в разные стороны.
Херли аккуратно выглянул из укрытия.
— Эй, командир! — крикнул худощавый парень, вновь выйдя из корабля. — Живой?
Херли вышел ему на встречу.
— Ты почему сразу не сказал, что у тебя пулемет спрятан? — с подозрением обратился Херли к худощавому.
— Так нужно было всех выманить, — ухмыльнулся он.
— То есть я для тебя приманкой был.
— Отлично справился, кстати, командир, — он обернулся. — Вот только Балбеса жаль. Ну, — приподняв плечи продолжил он. — На то он и балбес.
Погрузив клювы и отправившись в обратный путь, тройка безмолвно сидела в креслах.
— Слушай, Трус, Бывалый, или как вас там на самом деле, — прервал тишину Херли. От неловкости он почесал затылок. — У меня дед самогон роскошный гонит. Отметим вылазку. Ну и Балбеса помянем?
Двое переглянулись.
— Ну, а чего не помянуть, раз товар хорош, как говоришь, — ухмыльнулся худощавый.
— Айда, у меня в грузовом отсеке припрятана фляга.
Разложив небольшой стол в грузовом отсеке и разлив самогон по стаканам, они опрокинули по первой. Херли поднял стакан и обратился к худощавому.
— Спасибо, — выдавил Херли. — Ты же мне жизнь, как никак.
— Фигня вопрос, — ухмыльнулся Бывалый. — Одно дело делаем. Давай, Балбеса помянем, — тихо произнес он. — Не чокаясь.
Проглотив содержимое стаканов все втроем зажмурились что есть мочи.
— Что вас связывает с Хьюго? — спросил Херли, переведя дыхание.
— Он хорошо платит, — ответил худощавый, разливая еще по одной.
— И обещает платить еще больше, — поддержал его толстяк.
— Раз уж ты решил пооткровенничать, а ты сам почему здесь? — спросил худощавый, не отводя внимательного взгляда с Херли.
— Мне нужны деньги.
— Так мы с тобой не такие уж разные, да, командир? — ухмыльнулся худощавый улыбкой желтых зубов.
— Ох и ядреный у тебя самогон, — опрокинув еще один стакан и скривившись в лице выдавил из себя толстяк. — Эх! Закусить бы.
— Я сейчас, — ответил Херли, направившись в рубку. — Сейчас вернусь, у меня в сумке есть кое-что.
Поднявшись в рубку Херли быстро начинал надевать скафандр. Ноги есть. Руки есть. Перчатки. Шлем. Страховочный трос пристегнут карабином к металлической дуге, проходящей вдоль стены. Готово.
Из коридора донёсся голос худощавого, — Командир, ну ты куда пропал. Мы так весь самогон на сухую выжрем.
Он зашел в рубку. Их взгляды столкнулись.
— Димон! Сюда! — крикнул худощавый и бросился на Херли. Прозвучал щелчок страховочного карабина на скафандре, Херли дернул рычаг. Гравитационное поле на корабле отключилось, грузовой люк открылся. Воздух под давлением молниеносно вырвался в открытый космос. Но худощавый парень успел вцепится своими костяными пальцами в скафандр Херли. Он увидел, как от перепада давления воздух из его груди выдавило словно тисками. Глаза высохли. Он сделал несколько ударов по шлему, пытаясь разбить его. Пальцы словно когти впивались в ткань скафандра. Лицо перекосила гримаса ужаса. Паря в невесомости и вцепившись одной рукой в Херли, второй он беспорядочно сучил по скафандру. Два удара. Удар. Еще удар. Замах руки. Через мгновение все закончилось. Сухое тело с широко раскрытым ртом и пустыми глазами безвольно парило в пространстве рубки. Херли отодрал руку, сжимавшую его скафандр, отстегнул страховочный трос и вытолкнул в космос бездыханное тело.
Спрятав клювы в темном кратере одного из мелких астероидов Херли направился обратно на ТАУ-15.

Он уверенным шагом зашел в комнату в которой склонившись над столом стоял Хьюго. Он был один, за спиной свисал дробовик.
— Я все сделал, — произнес Херли.
Хьюго обернулся к Херли.
— Я и не сомневался. Мне нужен такой человек как ты, — Хьюго обернулся и протянул руки с раскрытыми ладонями к Херли, словно пытаясь ухватить его голову. — Нет, мне нужен именно ты. Я один не справляюсь, Херли. Подумай, какие возможности откроются для тебя, для твоих близких?
— Ты редкостная мразь! — заорал на него Херли. — Ты вешал мне на протяжении всего времени. Ты даже сам не смог клювы выкрасть! Ты трус! Конечно, я тебе нужен. Но мне нужны только мои деньги!
— Я предлагаю гораздо больше чем просто деньги!
— Я убил твоих подручных! И я тебя сейчас убью, если ты не отдашь мои деньги! Слышишь?!
Хьюго расплылся в самодовольной улыбке.
— Отлично, Херли, — одобрительно произнес он.
— Что?
— Отлично. Я этого и ждал от тебя. Чтобы ты раскрылся. Тебя словно сдерживало что-то. Но теперь ты понимаешь на что ты действительно способен. Без всех этих чужих "хорошо" и "плохо". Херли, я предлагаю тебе встать бок о бок со мной! Стань моим братом!
— Что за бред ты несешь?! Ты считаешь меня за идиота?
— Херли, деньги тебя не спасут. Ты не сбежишь. В этом мире некуда бежать. Его можно только изменить. Новому Тау-15 будут нужны такие люди как ты. Я прошу тебя выбрать то, что действительно изменит твою жизнь, я предлагаю тебе будущее!
— Чье? Твое?
— Наше. Давай ключи.
— Сначала деньги.
— Херли, ключи, — Хьюго положил руку на ремень, на котором за спиной висел дробовик.
— А не то что, пристрелишь меня? Ты же только что ко мне в братья набивался.
— Он мне не понадобится, — огрызнулся Хьюго.
Внезапно раздался взрыв. Искореженная дверь, слетев с петель, влетела в комнату окутав все пространство дымом. Сквозь удушающий занавес Херли разглядел очертания двух фигур в голографическом камуфляже вбежавших в комнату. Было видно, как их тела разрезают облако серого дыма. Ни минуты не мешкая он бросился на одну из расплывшихся теней, повалив на пол и сорвав с него камуфляж. Завязалась борьба. В то же мгновение Хьюго, выхватив из-за спины дробовик, двумя точными выстрелами свалил вторую фигуру. В секунду он оказался рядом с Херли и одним точным мощным ударом ноги в голову вырубил нападающего.
— Бежим! — крикнул Хьюго, поднимая Херли с пола.
Они рванули в соседнюю комнату, закрыв массивную дверь на засов. За их спинами раздалась серия выстрелов.
— Живыми! — донесся чей-то голос.
— Твоя нога, — Херли показал на зияющую дыру в правой ноге Хьюго.
— Повезло, — ухмыльнулся дикой улыбкой Хьюго. Он задрал штанину, из-под которой показался протез. — С меня нога, с него голова. Достойный обмен.
По ту сторону двери послышался шум.
— За мной, — приказал Хьюго. Они нырнули в вентиляционный канал. Через мгновение за их спинами раздался второй взрыв.
— Сюда, — Хьюго указывал дорогу в хитросплетении ходов. Один поворот сменялся другим так быстро, что Херли уже потерял им счет. За очередным углом Хьюго остановился настолько неожиданно, что Херли чуть не снес его. Они замерли в сантиметре от обрыва в непроглядную пустоту.
— Прыгай! — скомандовал Хьюго и уверенно сделал шаг вперед.
— Ты рехнулся?! — вырвалось у Херли, но очертания Хьюго уже исчезли в темноте.
— Гребаный псих, — Херли прыгнул вслед. Несколько мгновений он летел в кромешной темноте, после чего крепко ударился спиной о гладкую, мелко ребристую поверхность. Следующие секунды, которые ему показались часами, в кромешной темноте его швыряло из стороны в сторону словно жука, которого засунули в банку и безжалостно трясли ради забавы. После очередного кульбита, в котором он пару раз хорошенько приложился головой, его тело выплюнуло в кучу мусора. Сквозь гул в голове он услышал чей-то голос "Там еще один!". Подняв голову, он увидел размытые очертания Хьюго, лежащего без сознания, перетянутого тугой сетью. Две фигуры быстро приближались к Херли. Он стал неистово грести руками, пытаясь выбраться из кучи мусора, в котором он погряз. Наконец найдя твердую опору под ногами, он резко оттолкнулся и побежал прочь. Раздался выстрел. Его ноги и руки сковали врезающиеся в кожу нити. В следующее мгновение тело пронзила острая боль и он потерял сознание.


Пригодился.


— Кто ты? — это первое что услышал Херли внезапно вынырнув из темноты, в которую он провалился пару часов назад. Это и безумно яркий свет, режущей болью, ударивший в глаза.
— Свет, — тихо произнес он, щурясь и отворачивая голову в сторону.
— Кто ты? — вновь повторил требовательный голос.
— Никто, — тихо, но уверенно произнес Херли. — И, поймите меня правильно, это так. Я просто оказался не в то время не в том месте.
Херли почувствовал сильный, оглушительный удар по лицу, от чего он чуть не упал со стула. Правую часть лица пронзила жуткая боль, которая через мгновение повисла ноющим мешком на челюсти и, пульсируя, принялась расплываться по всей щеке.
— Кто ты? — вновь повторил требовательный голос.
— Ну, тихо-тихо, — вдруг прозвучал другой голос откуда-то из темноты. Об был спокойным, но снисходительный. — Все-таки, мы еще не знаем нашего гостя. Возможно, он действительно оказался в дурной компании случайно.
— Гостей не воруют, — сплюнув вязкую смесь слюны с кровью, произнес Херли.
Луч света отвели в сторону. Спустя некоторое время сквозь спадающую белую пелену он смог разглядеть своего похитителя. В паре шагов от него стоял Ник. Прямо напротив нависала тучная фигура здоровяка, только что отвесившего ему удар.
— Возможно, на Хьюго ты не работаешь, но вот манеры у вас похожие, — улыбнулся Ник. — Это, — он указал на лампу, свет которой только что светил в лицо Херли. — Это не свет софитов и ты не на сцене перед благодарной публикой.
— Зачем я здесь?
— Так. Проясним правила: я задаю вопросы, ты отвечаешь. Уяснил?
К Херли подошел здоровяк, еще пару секунд назад отвесивший ему удар по лицу. Херли кивнул.
— Отлично, — улыбнулся Ник. — Зачем ты пытался спасти Хьюго?
— Он мне должен. А мертвые долги не возвращают.
— И какие услуги ты ему оказывал?
— Каждый крутиться, как может.
— Не испытывай мое терпение.
— Ник, вы ведь Ник, так? — Херли щурясь, всматривался в его лицо. — Все на ТАУ знают, кто такой Гилиам и чем промышляет. Со всем уважением, но не вам меня судить, как я зарабатываю на жизнь.
— Да ты, я смотрю, философ. Но мне плевать на твои моральные принципы.
— Как я и говорил, он мне должен.
Ник замахнулся, чтобы нанести удар.
— Это не место для торгов, — из темноты дальнего неосвещенного угла комнаты прозвучал твердый голос остановив Ника. Тот опустил занесенную для удара руку. На свет вышел Гилиам.
— Ник, это было лишнее. Тем более ты не того положения чтобы марать руки, — спокойно произнес Гилиам, подойдя к Нику и положив ладонь на его плечо.
Здоровяк возле Херли замахнулся чтобы нанести удар.
— Нет! — остановил его Гилиам, резко развернувшись и направив в его сторону руку с вытянутым указательным пальцем. Тот замер. Гилиам поставил напротив Херли стул и сел на него.
— Развяжите его.
С запястий Херли упали наручники резко звякнув от удара об пол. Он потер занемевшие руки.
— Хьюго как ребенок делает что хочет. А если дать ребенку полную свободу, вряд ли выйдет что-то толковое. Согласен?
— А вы разве делаете не все что хотите?
— Так может показаться лишь со стороны. Мы не зло, мы те, кто ему противостоит.
— А кто зло в вашем представлении? Крон?
— Зло — это хаос. А я упорядочиваю этот мир. Невозможность управлять ситуацией, людьми, приводит к непредсказуемым последствиям. А я думаю о последствиях. Хьюго на это просто неспособен. Он уже никогда не вырастет. Нет ни малейшего смысла читать нравоучения тридцатилетнему засранцу, застрявшему в пятилетнем возрасте.
— Но сейчас вы занимаетесь именно этим.
— Верно, — снисходительно и спокойно ответил Гилиам. — Потому что ты не засранец. Но есть люди, для которых угроза смерти ни как не влияет на принимаемые ими решения. А это предпосылки для хаоса. В таком случае необходимо искать другие методы влияния на таких людей. Есть люди, которые тебе дороги, на которых тебе не наплевать?
Херли замер после этих слов.
— Девочка? Кажется, ее зовут Мари. И Дед, — Ник ухмыльнулся. — Его правда зовут Дед? Просто Дед?
— Не трогайте их, — сжимая кулаки, сквозь зубы процедил Херли.
— Вопрос — ответ. Мы так общаемся, забыл? — рявкнул Ник.
— Просто Дед, — все также напряженно ответил Херли.
— Забавно, — улыбнулся Ник. Непонятно что его забавляло больше, имя Деда или процесс допроса.
— Ты смелый, это здорово, — вмешался Гилиам. — Но ты не с теми людьми решил вступить в спор. Я добрый сегодня, так что мы поступим вот как — ты говоришь где клювы джегеров, а я тебя отпускаю.
— А деньги?
— Считай, это компенсация за выбор ненадежного партнера — ответил Ник. Ах да, чуть не забыл, я тебя отпускаю здорового, с целыми руками и ногами. Как тебе такой расклад, пойдет? Хьюго никогда таким щедрым не был.
— Почему вы не спросите у самого Хьюго, где клювы? Или вы его не поймали?
— Если бы мы его не поймали, держать тебя здесь не было бы никакого смысла, — Ник медленно отошел к столу посреди комнаты и взял одной рукой с него чашку. Второй рукой начал медленно мешать ложкой содержимое. — Он бы уже перепрятал груз, — добавил Ник, отхлебнув из чашки. — Но он до сих пор ничего не сказал. Прям какая-то напасть. А конкретно сейчас он находится в бессознательном состоянии... уже в третий раз. Кроме того, нужно сверить ваши показания.
— Вы его пытаете?
— Конечно, — Гилиам мгновение смотрел на реакцию Херли, но у того не дрогнул ни один мускул на лице. — Удивительно, на самом деле. Он до последнего верит, что ты его не сдашь. И это настораживает.
Херли улыбнулся.
— Тебе кажется пытки это смешно? — провокационно спросил Ник.
— Мне нет. Вы видимо не знаете, что Хьюго по-особенному относится к боли. Он считает, что это сообщение для мозга, которое, как он утверждает, можно просто не читать.
— Поэтому у нас ты, — улыбнулся Ник. — Для подстраховки.
— Я для вас не подстраховка, я единственный вариант. На самом деле Хьюго не знает где находятся клювы.
Гилиам спокойно в ожидании смотрел на Херли уверенно и расслаблено сидящего на стуле.
— А он дело говорит, правда, Ник? Ты ведь так ничего и не выбил из Хьюго?
— Я еще только начал, — обидчиво ответил Ник. — Короче, Хьюго это моя забота.
Гилиам вновь повернулся к Херли: — Чего ты хочешь?
— Все просто, для меня вы мало чем отличаетесь от Хьюго. В этой ситуации без разницы кто мне выворачивает руки. С единственным отличием, Хьюго обещал мне заплатить.
— В отличии от Хьюго, я свое слово держу.
— Поэтому я и говорю, что мне все равно кто передо мной вы или он. Я согласен рассказать вам, где я спрятал клювы. Только у меня есть два условия.
Гилиам пристально смотрел в уверенные глаза Херли: — Какие?
Перед глазами Херли вновь предстало надменно скалящееся лицо Хьюго.
— Мне нужны мои деньги и… Хьюго должен умереть, — уверенно произнес он.
— Убить? Жестоко ты с ним.
— Он гребаный псих и просто любит убивать.
Гилиам смотрел на спокойный, ровный взгляд Херли, направленный прямо ему в глаза.
— Знаешь, новому Тау-15 нужны будут такие люди как ты, — покровительственно произнес Гилиам. — Ты говоришь где клювы, мои люди проверяют и, если находят не наткнувшись ни на какие сюрпризы, в следующую секунду он умрет.
— Нет. Слишком долго. Мы вместе с ним летим на место и Хьюго умрет сразу как вы убедитесь, что я не вру. Он должен быть все это время рядом и у него не должно быть возможности сбежать. Иначе он узнает, что это я его сдал и отомстит. А в этом случае ваше слово для меня ничего не будет значить.
— Сколько он тебе обещал?
— Сто пятьдесят тысяч.
— С тобой поедет Ник, — он позвал жестом Ника и направился к выходу.
Выйдя из комнаты и дождавшись когда дверь закроется Гилиам обратился к нему, — Так и сделай. Если все пройдет гладко, от Хьюго избавься, а этот парня… не убивай, — через секунду он добавил. — Заплати ему. Только не всё. И когда заберешь клювы, пусть за ним следят. Он нам еще может пригодиться.
— Зачем тебе эта шестерка? — возмутился Ник.
— Мы знаем чего он хочет и чего боится. Как я и сказал — он нам еще может пригодиться.


Сделка.


Энгер сидел на полу крохотной комнаты Винсторфа. В левой руке он держал магнитный скальпель, аккуратно манипулируя которым, он проверял соединительные порты на обрубке правой руки. К правому предплечью Энгера через ряд длинных проводов была прикреплена экзо рука. Провода спускаясь вдоль предплечья тянулись к механической руке, лежащей неподалеку. Она больше напоминала метлу со скудным помелом из пяти гибких спиц на конце, нежели полноценную руку. Спицы подрагивали от каждого прикосновения магнитного скальпеля. Внезапно сморщившись, он аккуратно помассировал пальцами левой руки кожу на затылке вокруг круглого порта черного цвета. Его голова была обрита под ноль.
— Болит? — спросил Винсторф.
— Еще как... — жалостно произнес Энгер.
— А ты что хотел?! — суровым тоном ответил старик. — Тебе дверь прямиком в твое сознание прорубили. Хорошо еще, что со сквозняком мозги не улетели, — усмехнулся он рассматривая порт.
— Зачем порт? Я же не собираюсь телепортировать сознание.
— Никогда не говори никогда.
— Что?
Винсторф помедлил несколько секунд перед ответом.
— Так лучше настраивать управление рукой, сразу через нейронную сеть. Период адаптации в разы быстрее.
Энгер вновь сморщился от боли, машинально прикрыв порт рукой: — Черт! Нахрен надо было.
— Не ной! — рявкнул старик. — Хорошо сделали. Нормально. Как рука? Освоился уже?
Взгляд Энгера вернулся обратно к скачущим цифрам на голограмме перед глазами.
— Ну как? — успокоившись спросил Винсторф.
— Вот, разбираюсь с инструкцией по эксплуатации.
— Куда же делись твои хорошие манеры?
— Простите. Я вам благодарен. Но вы ведь говорили, что это будет взаимовыгодная сделка.
— Говорил. Но это не значит, что теперь можно хамить. Хорошие манеры стоят не дорого, но весьма ценятся, молодой человек.
— Спасибо.
— Пожалуйста. Давай я тебе помогу.
Примерно через час, с помощью старика, Энгер закрепил механическую руку на предплечье. Он смотрел как прутья изгибались в самые невообразимые формы.
— Что скажешь? — улыбнулся Винсторф.
— Это все здорово, только в чем толк от этого пучка проволоки?
— Лови! — внезапно Винсторф бросил в сторону Энгера яблоко. Тот вскинул механическую руку чтобы поймать, но слишком рано сжал пальцы и тонкие прутья проткнули мякоть на сквозь. Энгер замерев смотрел, как сок медленно стекал по прутьям и каплями падал на пол.
— Аккуратно, — улыбнулся Винсторф. — Такой рукой можно не только фруктовый салат нарезать.
Следующим движением, разжав пальцы, Энгер разорвал яблоко на куски.
— Я загрузил в твой коммуникатор комбинации движений. Там их много… очень много, но с помощью нейропрограммирования мы быстро все зальем в твою голову через дыру у тебя на затылке. Два дня на отработку более чем достаточно. Ты же смышленый парень?
— А что будет через два дня?
— Через неделю нам с тобой нужно будет кое-что позаимствовать.
— У кого?
— У Крона. У них не убудет.
— Вы этим зарабатываете? Крадете?
— Я знаю как получить то, за что другие готовы хорошо платить.
— Но это и есть воровство.
— Нет. Это договор. И, между прочим, у нас с тобой тоже договор. Или ты вернешь мне руку?
Энгер на некоторое время замешкался.
— Давай на чистоту, — продолжил Винсторф. — Я могу провернуть все и сам, но ты мне нравишься. У тебя есть цель, а у меня есть мысли, как помочь тебе с поисками отца.
— Зачем вам это?
— Я же сказал, ты мне понравился. Кроме того мне скучно, хочется порой с кем-нибудь поговорить, — улыбнулся старик. — Получив доступ к сети Крона я получу и доступ к графикам прибытия кораблей на ТАУ-15. Мы получим доступ и к базе данных всех прибывших на ТАУ-15. Посмотрим, есть ли среди них твой отец. Ну что?
— Я согласен, — уверенно ответил Энгер.
— Хорошо, носопырик.
— Я не носопырик, — насупившись ответил Энгер.
— Руку отберу.
— Ну, знаете!
— Да ладно тебе. Шучу я. Протяни руку.
Энгер протянул в сторону Винсторфа прутья механической руки.
— Не эту, биологическую.
Энгер протянул руку для рукопожатия, но Винсторф лишь коснулся указательным пальцем тыльной стороны ладони Энгера.
— Готово.
— Что это было? — недоумевающее произнес Энгер.
— Я вживил тебе микро маячок под кожу.
— Я ничего не почувствовал.
— В этом и смысл, — улыбнулся Винсторф. — Моя разработка. С этим маячком я смогу видеть, где ты находишься в системе коридоров и коммуникаций доков и смогу направлять тебя.
— Вы теперь всегда сможете знать где я?
— Нет. Во-первых, из-за небольших размеров автономной работы хватает недели на две, а потом это просто заноза у тебя в коже, от которой организм сам избавится. Во-вторых, твое стартовое положение необходимо наложить на какую-то карту. Маячок будет передавать только твое перемещение в пространстве, если нет карты или она не точная, то все бессмысленно, будет просто перемещающаяся точка в пространстве.
— А у вас есть точные карты доков?
— Далеко не только доков, — подмигнул старик. — Садись.
Энгер сел на небольшой стул, а Винсторф расположился напортив него на скамье.
— Вся схема воздухообеспечения Тау-15, — продолжил старик, протянув руку вперед. Из-под плотно прилегающего рукава словно жук скарабей выполз коммуникатор и расположился по центру его раскрытой ладони. — Ты представляешь насколько она должна быть огромной для того чтобы обеспечивать воздухом более четырехсот тысяч человек? Открыть схему DS15.
В воздухе возникла объемная модель из бесчисленного множества труб, каналов и проходов.
— Больше напоминает микросхему какую-то, — произнес Энгер.
— Это только от доков одного уровня.
— И как я туда попаду незамеченным?
— Вот отсюда.
Винсторф указал на сплетение нитей зеленого цвета над чередой пустых блоков.
— Это же один из отсеков в доках! — удивился Энгер.
— О! Соображаешь! — одобрительно воскликнул старик.
— А как я туда попаду?
— В этот день туда прибудет корабль с контрабандой. Они в сговоре с охраной, так что под каким-нибудь предлогом камеры и сенсоры движения там работать не будут. Да и вообще там не будет охраны. Тебе нужно будет пробраться к этому входу в сеть, — старик увеличил карту и ткнул в место над космическим кораблем.
— Это корабль с контрабандой? Меня не застрелят?
— Они тебя не увидят.
— У меня будет шапка невидимка? — ухмыльнулся парень.
— Точно. Я дам тебе голографический камуфляж.
— Ну, допустим. Но почему именно этот люк? Можно ведь попасть в сеть и с более безопасного расстояния от корабля.
— Потому что это ближайший к кораблю люк.
Энгер недоумевая смотрел на Винсторфа.
— Для того чтобы попасть в сеть через дальние люки тебе и камуфляж не нужен. Мне необходимо чтобы ты забрал с их корабля одну вещь.
— Ну уж нет! — вскрикнул Энгер. — Это же самоубийство! Вы хотите чтобы я забрался на корабль контрабандистов и выкрал у них… что-то… Да какая на фиг разница что!?
— Это действительно может показаться сложным. Я тебя понимаю…
— Сложным?!
— Хорошо. Согласен. Это не простая задача, но у тебя будет камуфляж и люди будут заняты разгрузкой. Кроме того, если что-то пойдет не так я отвлеку их внимание взорвав баллоны с резервным запасом кислорода. Вот здесь, — он указал на ряд цилиндров красного цвета на схеме.
Энгер медленно выдохнул.
— Это бред, но допустим. А в сетях? Мне все это расстояние на карачках ползти?
— У тебя будет антигравитационный глайдер. И очень важный момент: в 03:15 в этом месте будет проходит диагностический робот. Как воспитанный молодой человек пропусти трудягу вперед.
— Он меня может заметить?
— Заметить? Он перемещается по сетям со скоростью семьдесят километров в час. Он голову тебе снесет. Ты записал этот момент?
— Да, — напряженно ответил Энгер.
— Ну, а дальше все просто. Ты останавливаешься у этой развилки, — Винсторф подсветил область на схеме. — В этом месте воздуховод соприкасается с сетями управления доков. Проделаешь небольшую дыру и подключишь передатчик. Так я получу доступ к камерам, голографическим проекторам и управлению некоторых дверей. Только быстро, в 03:45 диагностический робот будет идти назад. Через сто метров, в этом месте, будет люк, видишь?
Энгер кивнул, присматриваясь к схеме.
— Тебе нужно успеть попасть в него до 03:45. Записал?
— Да. А диагностические роботы летают по сетям со скоростью семьдесят километров в час каждый день?
— Нет. Но груз с контрабандой прибудет в доки только в этот день.
Энгер скрестив руки на груди напряженно откликнулся на спинку стула.
— Да, схема непростая, как раз для тебя, — бодрым голосом произнес старик, похлопав Энгера по плечу. — Было бы проще, было бы скучно.
— Я не слишком люблю веселиться, — насупившись ответил парень.
— Да брось, люди живут ради веселья. Эта ветка ведет к пульту охраны. Ты залезешь к ним в комнату и подключишь их сеть к моей.
— Я должен зайти прямо в комнату охраны?
— Да.
— Вы в курсе, что голографический камуфляж с расстояния двух метров вполне себе отличим?
— Их там не будет, это моя забота.
— Что-то много моментов в которые должен просто поверить. Ну, допустим. А дальше? Как я вернусь? Тем же путем?
— Нет. Следующее окно между проходами диагностического робота будет слишком поздно. К этому времени разгрузка корабля уже закончится и система охраны дока будет работать в стандартном режиме.
— И? — протянул Энгер. Его лицо искривилось в кислой улыбке.
— Просто выйдешь из комнаты охраны и уйдешь.
— Ага… — нервно произнес Энгер.
— Ага, — уверенно повторил Винсторф, расплывшись в улыбке.


Ловкость рук.


Пробравшись в доках по потолку мимо контрабандистов, предварительно забрав из корабля цилиндр, который описал Винсторф, подключившись к каналам связи и добравшись до заветного люка, Энгер лежал в узком коробе воздушной системы и смотрел на двух охранников, сидящих в тесной комнатушке, окруженных со всех сторон мониторами. Дверь была открыта настежь. Оба охранника уткнулись в свои коммуникаторы, просматривая видео и фото девиц.
На одной из стен красовалась панель, за которой находился кабель, к которому ему необходимо было прикрепить передатчик.
— Винсторф, — я на месте. Охранники, кстати, тоже. Ты же сказал их не будет, — прошептал он в коммуникатор.
— Жди. Тебе торопиться некуда.
Энгер ждал.
— Мальчики? Помогите двум заплутавшим девушкам, — из коридора неожиданно послышался женский голос.
Охранники посмотрели на экраны. У двери из металлической решетки за поворотом от комнаты охраны стояли две откровенно одетые девушки в открытых платьях и прозрачных юбках сквозь которое было видно цветное нижнее белье.
— Фрэд, иди проверь что там, — приказал один из охранников.
Грузный охранник недовольно встал с кресла и направился к решетке. Завернув за поворот и вживую увидев улыбающихся ему девушек, стоящих по ту сторону решетки, он преобразился: его лицо расплылось в улыбке, он выпрямился, вздыбил грудь и вальяжно зашагал им навстречу.
— Девочки, — поприветствовал он их коснувшись рукой козырька. — Чем могу быть полезен?
— Ну что вы, офицер. Это мы хотели бы помочь вам, — игриво произнесла одна из них, в то время как вторая соблазнительно смотрела на охранника, накручивая длинные красные волосы на пальцы рук. В следующее мгновение пальцы отпустили прядь волос и скользнули по шее и зацепившись за край ткани чуть больше раскрыли декольте.
— Ну… — смущенно прокашлялся Фрэд. — Я не офицер… Еще! Да. Я как раз сейчас прохожу курсы и у меня большие шансы…
— Вы выглядите таким сильным. Вы такой… большой, — томным голосом продолжила девушка. — Но вы так напряжены. Позвольте нам вам помочь расслабиться. Впустите нас.
— Фрэд, ну чего ты? — пронесся по коридору голос из комнаты.
— Да, погоди ты! — нервно выкрикнул Фрэд, не отводя взгляда от декольте девушки. — Здесь… камеры.
— А вам есть что скрывать? Вы любите экспериментировать? — томным продолжала девушка. Она запустила руку в волосы приподняв их и оголив тонкую шею. — Ох, что-то жарковато у вас тут.
— Э… да. И… камеры.
— Тогда, давайте… встретимся вечером. Кстати, если вы придете с вашим нетерпеливым другом, то вам это не будет совсем ничего стоить.
В глазах Фрэда блеснул похотливый интерес.
— Фрэд! Что ты так долго? — вновь донесся голос из комнаты.
— Дик! Иди сюда! — внезапно собравшись и резко ответил он.
— Что?
— Иди сюда, говорю!
Дик недовольно выбрался из комнаты и зашагал к решетке.

— Давай, — скомандовал Винсторф.
Энгер активировал лазерный нож и одним движением вырезал в стенке воздуховода отверстие достаточного размера, чтобы проскользнуть в него. Выбравшись он быстро приклеил вырезанную часть обратно достаточно аккуратно чтобы это не бросалось в глаза. Резво подойдя к панели и открыв ее, Энгер просканировав пучок из нескольких кабелей. Выбрал нужный и прикрепил к нему датчик.
— Прикрепил. Готово? — нервно протараторил парень, поглядывая в окно комнаты.
— Секунду, проверяю.

— Что? — недовольно спросил Дик, подойдя к решетке.
— Вот, — продолжая дебильно улыбаться произнес Фрэд, указывая на девушек.
— Ты дебил?!
— Погоди. У тебя сегодня на вечер какие планы?
— Спать, — огрызнулся Дик.
— Так давайте я составлю приятную компанию, — прошептала одна из девиц.
— Или я? — произнесла другая.
— Или мы вместе, — засмеялись они одновременно.

-Винсторф? — нервно произнес Энгер.
— Да-да.
— Что да-да?
— Не торопи старика… Готово.
— Ты там опять чай пил что ли?
— Готово говорю. Всё, носопырик, уходи.
— Я не… да ну тебя.
Энгер закрыл панель, юркнул в проем двери и быстрым шагом направился по коридору в сторону обратную от охранников.

— Ну, ты чё? — нервозно произнес Фрэд. — Давай. Там скидка будет. Оторвемся. Ну?
— Ты в курсе что нас камеры пишут?
— Да, ну не сейчас же. Вечером, — почти взмолился Фрэд.
— У тебя что, яйца звенят что ли? — Дик обернулся к девушкам. — Девочки, валите, — твердо сказал он.
— Какой вы грубый, — недовольно ответила одна из них.
— Слышишь ты, шалава!
— Да пошел ты! Дерьмо, вот ты кто! И дружок твой имбецильный тоже!
Дик резким движением просунул руку между прутьев, чтобы ухватить девушку за горло, но его рука проскользнула сквозь голову ухватив лишь воздух. Девушка ехидно улыбнулась, взглянув на его руку и сделала шаг назад.
— Меня нельзя трогать бесплатно, — засмеялась она.
— Черт! Это же голограмма! — выругался он, рванув обратно к пульту охраны. С лица второго тут же испарилась идиотская улыбка школьника, обнаружившего в тайнике отца порно-журнал, и он побежал вслед за Диком.
— Что на экранах?
— Вроде чисто.
Оба охранника просматривали изображение с различных камер и отматывали записи назад, чтобы убедиться, что никто не проник внутрь во время их отсутствия.
— Мальчики-и-и? Вы нас бросили? — продолжал зазывать игривый голос одной из девушек.
— Надо сообщить руководству, — на нервах выпалил Фрэд.
— Ты дебил?! Что мы скажем? Что мы покинули пульт охраны из-за двух шлюх?
— Мальчики! — наигранно недовольным голосом продолжали зазывать девушки.
— Да найди ты уже способ их вырубить!
— Что с записями?
— Черт!
— Это еще что?
На экране охранники увидели, как из комнаты охраны три минуты назад вышел парень.
— Это мы скрыть уже не сможем, надо… Давай за ним!..
Внезапно повсюду погас свет и охранники оказались в кромешной темноте. Когда подача электричества была восстановлена, крайняя дата всех записей со всех камер была датирована ровно десятью минутами ранее. Дик и Фрэд переглянулись.
— Проверь! — скомандовал Дик.
— Чё?
— Записи! Что с записями!? — нервно проорал Дик.
Они перебирали одну запись за другой.
— Какой-то сбой. Все записи со всех камер пропали за последние десять минут.
— Парень там есть?
— Нет.
Они мгновение смотрели неподвижно друг на друга, после чего одновременно, перескакивая через друг друга выбежали в коридор. Рядом с решеткой никого не было.
— Баб тоже нет, — произнес Дик.
— И на камерах их нет.
Они как по команде синхронно приняли непринужденный вид и направились обратно в комнату, усевшись на свои места. Фрэд, коснулся сенсора на пульте управления.
— Да? — из динамиков прозвучал недовольный голос.
— Это Фрэд, у нас тут какой-то сбой был. Что с подачей электроэнергии?
— Да, скачек был. Все нормально.
— У нас записи стерлись.
— Много?
— Минут десять.
— Ну и ладно. У вас там что, блокбастер снимают? Было что необычное?
Фрэд медлил секунду.
— Нет. Ничего, — ответил за него Дик.
— Ну и все. Занесите в рапорт. Что в первый раз что ли энергия скачет?
Голос пропал.
— Значит так, — начал Фрэд. — Если мы занесем в рапорт все так как было на самом деле, мы оба вылетим отсюда. Так что ничего не было. Мы просто сидели, смотрели на экраны. Потом погас свет, мы выбежали проверить все ли в порядке и вернулись назад. Ясно?
— А сбой?
— Просто сбой. Ты что программист?
— Нет.
— Ну вот и я нет.


Это важно.


Когда Энгер зашел в комнатку Винсторфа, тот встретил его распростертыми объятиями.
— Прекрасно, мальчик мой! С тебя можно кино снимать!
Он обнял парня, а затем, держа за плечи, добавил: — Острых моментов было, конечно, маловато, но сюжет в целом был не плох. Согласен?
— Я бы предпочел чтобы острых моментов не было совсем.
— У тебя вся жизнь чтобы оттачивать мастерство. Ах, ты же черт крылатый. Так, для начала давай сюда деталь.
Энгер достал из бокового кармана небольшой продолговатый блестящий цилиндр.
Винсторф взял его в руки и нажал на основание. Прозвучал щелчок и цилиндр раскрылся. Внутри лежала деталь вытянутой формы, сделанная из прозрачного сеталла.
— Зачем она?
— Редкая вещь.
— Это ведь от капсулы анабиоза?
— Черт! Откуда ты такой умный взялся, а? — Загоготал старик. — Много будешь знать, скоро состаришься.
— Как вы?
— Очень смешно, остряк. Тебе заняться больше нечем?
Энгер некоторое время смотрел, как Винсторф изучает прозрачную сосульку.
— А как бы вы взорвали баллоны с кислородом?
— Какие баллоны? — недоумевающее спросил Винсторф.
— Вы говорили, что взорвали бы баллоны, если бы что-то пошло не так.
— Ах это… О, мальчик мой! Я был уверен, что ты справишься! Я верил в тебя!
— То есть у вас не было запасного плана? — возмутился Энгер.
— Зачем? Основной сработал отлично! Ты прекрасно справился со всем, — равнодушно ответил старик, продолжая изучать деталь.
— Да чтоб вас… — Энгер вскинул руки и стал шагать по комнате.
— Ну-ну, следи за языком! Расскажи лучше, как ты выбрался в итоге. Без проблем?
— Без проблем… — неразборчиво пробурчал парень себе под нос. Он сел на скамью обхватив голову руками и стал раскачиваться взад-вперед.
Винсторф замер на мгновение, внимательно посмотрел на парня и аккуратно вложил деталь обратно в цилиндр, спрятав в карман. Он сел напротив Энгера, взял его левую руку в свои и посмотрел ему в глаза. Старик не отводил взгляда несколько секунд.
— Что с тобой не так, Энгер?
— Что не так? — смутившись, протараторил он.
— Что с тобой не так?
— Всё… всё нормально…
Но старик продолжал смотреть парню прямо в глаза снова и снова задавая тот же вопрос: — Что с тобой не так?
Наконец Энгер сдался: — Я его убил, — тихо произнес он, — Охранника. Я… я не знаю как так вышло. Я не хотел. Я не виноват… он просто… появился…
— Энгер, все нормально, — спокойно произнес Винсторф.
— Нет, не нормально. Он просто хотел уйти.
— Ты этого не знаешь.
— Когда мы встретились в коридоре он замер. Сказал, что не хочет проблем, снял кобуру и положил ее на пол. Затем поднял руки и попятился назад, — голос Энгера дрогнул. — Внезапно у него запищала рация на груди. Он сказал, отключит ее и потянулся к ней рукой... В следующее мгновение… Моя рука… Эти новые прутья… они прошили его голову насквозь. Я... я не знаю зачем...
— Ты не знаешь, позвал бы он подмогу в тот момент или через мгновение как ты скрылся бы за углом. Ты испугался. Это нормально. Страх испытывают все. Важно что страх не сковал тебя. Он мертв и этого не изменишь. Единственное что я знаю, это то, что ты стоишь сейчас здесь, напротив меня и с тобой все в порядке. А это значит, что ты принял правильное решение.
Энгер посмотрел на прутья своей руки.
— Эта рука. Она словно изменила меня.
— Это всего лишь железка. Дело не в ней. Если ты ее завтра выбросишь, то вот здесь, — Винсторф ткнул пальцем в грудь парня. — Это сверлящее чувство в груди, оно никуда не уйдет. Вопрос в том, чего хочешь ты. И как далеко ты готов зайти ради этого. Ты уже проделал большой путь. Если дальше не вперед, то куда?
Энгер вновь взглянул на руку. Черные прутья медленно свернулись в клубок, напоминающий кулак.
— Энгер, тебе сейчас нужно сконцентрироваться на твоей главной задаче. Зачем ты здесь?
Энгер молчал.
— Зачем ты здесь? — вновь повторил вопрос старик.
— Я ищу отца, — тихо ответил парень.
— Ты найдешь его. Ты способен. Я верю в тебя, — ответил Винсторф смотря прямо в глаза Энгера. Он пару раз хлопнул парня по плечу и направился к столу.
— Насчет вашего вопроса… — продолжил Энгер уже более уверенным тоном. — Зачем я здесь? Еще я хочу отомстить тому, кто сделал со мной это! — Энгер поднял перед лицом механическую руку. — Если бы не он, все было бы по-другому.
Винстроф замер на секунду в напряжении.
— Жаловаться не только бессмысленно, но и вредно, — расслабившись, словно внезапно найдя решение сложной задачи, произнес старик. — Ты попусту тратишь энергию, которую мог бы направить на то, чтобы выбраться из того дерьма, в котором оказался.
— Он меня изувечил! Он виноват в том, что со мной случилось! — закричал Энгер.
— Я тебя понимаю. Я тоже лишился ног не по своей воле. Это чертовски обидно, когда у тебя что-то отбирают. И это чувство разъедает тебя изнутри, каждый день. Но что дальше? Думаешь, он вернется, извинится и что-то исправит в твоей жизни?
— Я хочу, чтобы он понес наказание, — процедил сквозь зубы парень.
— А это вернет тебе руку?
— Это будет справедливо.
— Возможно. Но что тебе это даст?
— Вы хотите сказать, что можно вот так просто отрубать людям руки направо и налево и это нормально?
— Я хочу сказать, что не важно кто посадил тебя в кучу дерьма, важно, что ты собираешься делать, чтобы из нее выбраться.
Энгер застыл на мгновение.
— Чаю будешь? — спокойно поинтересовался старик, насыпая сухие листья в чайник.
Энгер не отвечал несколько секунд, а затем спросил: — А как вы потеряли… ноги?
— Ты знаешь, что на ТАУ-15 люди участвуют в забегах? — словно не услышав вопроса спросил Винсторф.
— Вы участвовали?
— Да, это было еще во время войны, — задумчиво произнес Винсторф. — Черт возьми, я был чертовски быстрый! — неожиданно бодро выпалил он, выпрямив спину, — Как свет Демоса, быстрее всех. Ни одна зубастая тварь не могла меня поймать. А полегло смельчаков не мало… Да, быстрый, не то что сейчас, — вновь осунувшись тихо добавил он,
Винсторф несколько мгновений смотрел на свои карбоновые ноги, затем встал и подошел к стене, на которой были расклеены старые картины.
— До сих пор я помню один день, так, словно это было вчера. Это было за день до призыва. Для нас отправится на фронт было равнозначно гибели, так что я думал, что мне терять нечего. Так думал далеко ни я один… В тот день мы бежали с моим приятелем… Внезапно напротив выскочила группа синегнойных, и мы разделились. Он видимо свернул… — голос Винсторфа внезапно прервался. — Я бежал дальше по коридору. Синегнойные загнали меня в тупик, и я чуть было ни смирился со смертью, как вдруг в голову пришла, казалось бы, простая идея. Проход был метра полтора в ширину, упершись руками в одну стену, а ногами в противоположную, я поднялся над головами этих ублюдков. В таком положении карабкался метров двадцать, в то время как снизу ко мне тянулись синюшные руки покойников. Через метров двадцать я добрался до проржавевшего люка под самым потолком. Одной рукой еще опираясь о стену, другой я схватил за ржавую решётку и дёрнул, пытаясь ее вырвать, но она не поддавалась. Дёрнул вновь, еще и еще. Дергал ее вновь и вновь, снова и снова и уже почти выбился из сил, почти повис на ней, как неожиданно решетка оторвалась и я ощутил свободное падение! Сорвался! — пронеслось в голове. Но инстинктивно второй рукой, все-таки, успел ухватиться за край образовавшейся дыры. Ноги зависли буквально в сантиметрах над тянувшимися к ним изъеденными язвами руками. Подтянувшись я вполз в это отверстие и отключился, наверно, на час, а может и два. Когда очнулся, то понял, как мне повезло. Напротив, вдоль узкого хода, буквально в двух метрах от меня лежал один из синегнойных. Его руки тянулись ко мне. Его тело прижало деформированной стеной… Но радость была не долгой. Если в этот ход смог попасть один, значит могли пролезть и другие, а в таком тесном пространстве бежать было некуда, так что оставалось только надеяться, что в противоположном направлении не было этих тварей… Мне повезло. Я выбрался. Я ждал своего друга на финише до конца следующего дня и непосредственно оттуда отправился на сборный пункт. Он так и не появился, и я его больше не видел. В те дни я общался со многими, кого больше мне уже никогда не довелось встретить в живых.
— Так вы потеряли ноги на войне?
— Ах, ноги? Не-е-е-т, — улыбнулся Винстурф всем своим морщинистым лицом. — Никогда не бери деньги в долг, если не собираешься отдавать.
— Я не понимаю.
— Ну, считай это жизненной мудростью от старика Винсторфа.
— Какая же это мудрость, если ничего не понятно?
— Так, ты мне надоел. Пойду, пройдусь.
С этими словами старик перелил чай в небольшой термос, спрятал его за пазухой и направился к двери. — А ты поспи, непростой выдался денек.

Через час, когда Винсторф вернулся назад, Энгер ждал его сидя за столом, на котором стоял свежезаваренный чай.
— Будете? — тихо спросил Энгер.
— С удовольствием, — морщинистое лицо старика расплылось в улыбке. Он сел за стол и налил темно-коричневой жидкости в свой стакан.
— Так как вам удалось отвлечь охранников?
— Голограммой.
— Да, ну нет. Они не могли повестись.
— Хочешь взглянуть? — довольным голосом произнес старик. Он коснулся коммуникатора и напротив парня возникла молодая девушка.
— Черт! — от неожиданности Энгер отпрянул и свалился на пол.
— Я вообще-то старался.
— Это потрясающе! — Энгер поднялся на ноги и замер завороженный, с удивлением рассматривая совершенно четкие линии голограммы. — Она как настоящая! Нет пробелов... вообще их нет. Но как вы добились устранения искажений от неоднородности воздуха?
— Проблема была не в этом. Все вы просто искали ответ там, где его не было. Дебилы.
— А вы гений?
— Ты что слепой?! Подтверждение у тебя перед глазами! Конечно, гений. Сомневается еще... ишь ты. Не дорос еще чтобы сомневаться! Понял?
— Понял, — улыбнулся Энгер. Он с восхищением наблюдал за движениями девушки. Его сознание отказывалось верить, что на самом деле в комнате ее не было.
Винстроф с нескрываемым удовольствием наблюдал насколько Энгера заинтересовала голограмма.
Энгер подошел почти вплотную к девушке и протянул руку желая коснуться ее идеально гладкой кожи. Старик нажал на коммуникатор и голограмма девушки исчезла едва Энгер успел к ней притронуться.
— Не стоит разрушать все иллюзии, — ухмыльнулся Винсторф.
— А в чем? — проснувшись от оцепенения, спросил Энгер.
— Секрет? — хитро продолжил старик.
— Вы не хотите открыть секрет?
— Зачем?
— Это перевернет все! Вы станете богатым, известным!
— Мне этого не нужно.
— Но…
— У меня есть все что мне необходимо.
Энгер замолчал.
— Я бы хотел вас кое о чем спросить, — обратился парень через пару секунд.
— Валяй, если это не про деньги.
— Почему на Круд не ведется добыча циана официально?
— Официальную версию ты знаешь — запрет из-за проблем с телепортацией сознания, но я не верю в это. Человеческая жизнь сейчас стоит несравнимо дешевле по сравнению с цианом. Было что-то еще, что-то что мы не смогли контролировать. Возможно, твой отец погиб именно поэтому.
— Думаете, он все-таки погиб?
Винсторф аккуратно поставил кружку с дымящейся жидкостью на стол.
— Послушай, то что я сейчас расскажу, исключительно для того чтобы ты знал как все устроено. Вероятность того, чтобы события свершились именно так, как ты себе, разумеется, представишь после услышанного, стремится к нулю. Усёк?
Энгер кивнул.
— Мало кто говорит об одном важном нюансе процесса переноса сознания, — продолжил Винсторф. — Он заключается в том, что это не перенос, это копирование. Программа фотографирует всю нейро-сеть мозга и воспроизводит ее в другом теле.
— В смысле? Это копия?
— Да. Именно в этом причина ограниченного числа возможных телепортаций. Это копия, а не оригинал и при копировании возникают ошибки. Поэтому появляются отклонения в сознании, а некоторые сходят с ума. Ты знал что телепортация сознания не всегда происходит с первого раза?
— То есть?
— Создаваемая копия с первого раза не всегда бывает жизнепригодной. Только после того как будет уверенность в том, что в новом теле в достаточной степени тот же... ммм…. человек, алгоритм затирает первоначальное сознание. Энгер, люди после телепортации меняются даже если все проходит гладко, мы вспоминаем то, что забыли, то что наше сознание прятало от нас, возможно специально. Представь, что однажды ты проснешься и не будешь помнить, откуда у тебя этот шрам над переносицей.
— Я получил его, когда мы с отцом спасались от синегнойных. Я толком и не помню как. Вроде я упал… Единственное что я точно помню, как отец бежал по темным коридорам держа меня на руках, как свет от тусклых ламп мерцал над головой, а я до боли в пальцах вцепился в его комбинезон.
— Возможно, именно это воспоминание об отце подсознательно привело тебя сюда. Мы то, что мы есть сейчас, потому что мы помним то что с нами произошло в прошлом. Наше осознание настоящего есть результат осмысления набора воспоминаний из прошлого. Осознанных и бессознательных. Но если набор этих событий меняется, то мы меняемся тоже. Лица людей, которых ты помнишь, которым ты доверяешь, чьим словам ты веришь и на чье мнение опираешься при выборе тех или иных действий, твои действия, без этой памяти, ты теряешь часть себя. Без памяти прошлых лет, ты перестаешь быть собой. Память это все. Память это ты. Ты знаешь, что все члены правления перед заседанием проходят проверку кода воспоминаний их личности? У них у всех есть порты и с каждого снят код взаимосвязанных общей темой уникальных воспоминаний. Внешность можно изменить, можно поменять тело, но только твои воспоминания могут подтвердить что ты, это ты. Нельзя скопировать воспоминания и внедрить другому человеку.
— Фрагменты можно, — возразил Энгер.
— Фрагменты, но не цепь взаимосвязанных событий. Если мы попробуем сделать что-то подобное с тобой, скорее всего у тебя просто крыша поедет.
— Раздвоение личности?
— Это и называется кукушка поехала. Человек — социальное существо, ему жизненно необходимо быть частью системы. А без памяти ты не можешь на должном уровне взаимодействовать с другими элементами системы.
— А как же отшельники?
— А что с ними?
— Они ведь ни с кем не взаимодействуют.
— А кто им дал определение «отшельник»? Это один из элементов системы, со своими особенностями.
— Но... что тогда происходит с оригиналом сознания после телепортации в новое тело?
— Ты сейчас про алгоритм?
— Ну, да.
— Он затирается, — спокойно ответил Винсторф, — При каждой телепортации сознания человек убивает настоящего себя, оставляя миру его копию. Этот алгоритм зашит в программу.
— Но сознание ведь не может быть стертым на сто процентов.
— Что ты имеешь ввиду?
— Управление внутренними органами, например. Оно происходит бессознательно.
— Это да, при переносе сознания нейроны мозга участвующие в управлении внутренними органами не затираются.
— Но разве...
— Нет. Это исключено. Если ты считаешь, что сознание может сохраниться в этих областях, однозначно нет.
— Но почему? А как же галлюцинации и чужие воспоминания?
— Потому что еще не было ни одного подобного случая. А галлюцинации это лишь обрывки памяти. Они не могут быть самостоятельной личностью. Их слишком мало чтобы сформироваться во что-то напоминающее человеческий разум. Люди сходили с ума, в том числе вследствие того что их разум не мог ужиться с чужими обрывками воспоминаний, это да. Бывало такое. Но и то это лишь одна из причин, почему кукушка едет. Про основную я тебе уже говорил — это ошибки твоего собственного сознания, но не конфликты с обрывками чужого.
— Алгоритм создан человеком, а все что создал человек, другой человек может разгадать и... взломать.
— Алгоритм изменить сложно, но теоретически...
— Вы смогли? — воодушевленно спросил Энгер.
— Я? — Винсторф усмехнулся. — Нет. А даже если бы и мог, зачем мне рядом еще один такой же брюзжащий старик? Правда есть одна особенность.
— Какая? — возбужденно спросил Энгер.
Винсторф выдохнул, словно заранее сожалея о том, что сейчас скажет.
— Носопырик, твое любопытство тебя до добра не доведет. При телепортации сознания человека в робота на Круд, — старик вновь сделал паузу, осматривая Энгера, словно пытаясь предугадать его реакцию на свои слова. — Сознание человека не затирается. На спутнике, который каждые двадцать четыре часа содрогается от всеобъемлющих извержений с роботом может произойти все что угодно. Чтобы не потерять вместе с роботом и человека, его сознание в биологическом теле погружается в кому.
— В робота отправляется копия?
— Да. А по возвращении первоначальная версия уничтожается. Должна уничтожаться. Я слышал, черные копатели грешили тем, что уничтожали версии с воспоминаниями о работах на Круд. Понимаешь? Как будто никакой работы не было, циан не добыли, платить не за что. Смешно…
— Черт! — Энгер внезапно вскочил с места. Он стал ходить по комнате взад-вперед, обхватив ладонями голову. — Черт! Но это значит, — Энгер подскочил к Винсторфу с зажатыми кулаками на уровне груди, словно держал в них что-то ценное. — Это значит, что мой отец может быть еще жив. Его сознание, оно может еще существовать.
Винсторф медленно взял его левую руку, сжатую в кулак в свои.
— Послушай, — произнес Винсторф наиболее мягко как мог. — Я не слышал ни об одном подобном случае. Черным копателям бессмысленно сохранять копии сознаний людей, тела которых они украли. Вероятность того что ты найдешь корабль на который наняли твоего отца и его шизанутый капитан окажется повернутым на голову психом, который ради странного удовольствия коллекционирует чужие сознания — мизерная.
— Но она есть.
Винсторф бессильно вздохнул: — Поистине люди готовы верить в любую выдумку дающую хоть какую-то надежду.
— Вы мне поможете?
Винсторф медленно выдохнул.
— Я сделал уже почти все что мог. Но еще кое в чем я тебе смогу помочь.


Возрождение — начало.


(За год до текущих событий)

Председатель совета Крон и Наоми, возглавляющая проект «Возрождение» бок-о-бок сидели напротив голографического экрана, рассматривая материалы проекта.
— Ты говоришь, что они не синегнойные, но я отчетливо вижу небольшие пятна у некоторых, — произнес Председатель. Это был высокий, пожилой, но крепкий мужчина с седыми и аккуратно уложенными волосами.
— Да, но их мозг еще не поражен. Будь они синегнойными с поражённым мозгом от воздействия циана, они бы были овощами или уже давно набросились на остальных.
Председатель откинулся в кресле, пристально посмотрев на Наоми напротив него. Она была молодая, стройная девушка с азиатскими чертами лица, белоснежной кожей и черными как бездна космоса волосами.
— Наоми, что происходит? — с подозрением спросил он.
— Мы обнаружили, что небольшие контролируемые воздействия облучения цианом предотвращают повреждение мозга при телепортации сознания. Группа под воздействием циана показывала весьма обнадеживающие результаты. Учитывая, что мы умеем на ранних стадиях поражения устранять негативные воздействия циана, я считаю, это более чем перспективным направлением.
— Ты хочешь сказать, что нашла способ безопасно телепортировать сознание?
— Да, — уверенно ответила она. — Но мне нужно больше людей.
— Это не проблема. Тебе будут отправлять всех, кто будет попадать в карантин из-за заражения синей чумой.
— А это не вызовет вопросов у населения?
— Я же говорю. Это не проблема. Уж точно не твоя.
— Мне также нужны и чистые люди.
— Я подумаю, что с этим можно сделать.
— И еще. Это важно понимать. Это не просто поражение тканей. Поражение мозга происходит не просто потому что болезнь разрослась в масштабах и больше нет другого свободного места. Это паразитизм.
— Это вирус? Ты же сказала, что это безопасно.
— Это перспективно. Просто это интересно, поражение цианом — это не болезнь. Это паразит. Он планомерно распространяется по телу. При этом он концентрируется вдоль нервных путей человека и по достижении определенной критической массы буквально прорастает в нервные волокна мозга. Словно растение пускает корни в ускоренной записи, это происходит молниеносно и по всему телу. Я думаю, это иная форма жизни. Поражение цианом напоминает появление нейрофибриллярных клубков в нейронах и синапсах головного и спинного мозга. На этапе заражения они мешают образованию связей между нейронами и подавляют сами нейроны. Симптомы схожи с болезнью Альцгеймера — потеря памяти, дрожащие руки. Самое интересное происходит позже, после поражения цианом всей нейронной сети человека — эти клубки сами начинают выполнять функции нейронов и формируют подобие синапсов между ними. Это чистой воды захват.
Она указала на голографический экран, на котором прокручивалась в ускоренном режиме запись заражения синегнойкой нескольких людей. Во всех случая сеть постепенно и равномерно захватывала сначала лимфатическую систему, затем органы человека, кровеносную систему и только в самый последний момент, но молниеносно, поражала всю нервную систему со спинным и головным мозгом.
— После того как Оно подавило всю систему управления организмом, Оно само начинает им управлять, — возбужденно продолжала тараторить Наоми. — Оно как фракталы копирует само себя только на каждом шаге все в меньших размерах, проникая и сливаясь в итоге практически не то, что с каждой клеткой организма человека, а с каждой молекулой. Антидот останавливает этот процесс размножения и, пока что по не понятным для нас причинам, клетки первоначального заражения без постоянного роста тоже вскоре отмирают. Возможно, Оно питается постоянной экспансией или же у Него есть разум и спинной и головной мозг абсолютно осознанная для него цель. И если Оно ее не достигает, то теряется смысл существования.
— У тебя есть подтверждения этой теории?
— Нет, но и опровергнуть мы ее не можем. По крайней мере, она выглядит правдоподобно. Антидот был создан, по сути, случайно на основе щелочных соединений, предположив, что синегнойное заражение как и кремний подвержено травлению щелочью. Но... это может измениться. Я с полной уверенностью могу утверждать, что Оно живое и может адаптироваться. Большинство людей думает, что синие пятна чумы это геморрагии от повреждения сосудов, но это не так. То есть это не всегда так. Это продукт жизнедеятельности организма, который в свою очередь приводит к разрушению сосудов.
— И какая разница?
— Под воздействием высоких температур, подобных тем, что на Круд, этот продукт преобразуется в циан. Понимаете? Циан, это не минерал, это… обжаренные продукты жизнедеятельности организма, который обитает на Круд.
— Ты хочешь сказать на Круд есть форма жизни?
— А никто и не изучал этот вопрос. Его должны были поднять после серии несчастных случаев, когда на Круд пропадали за раз целые бригады копателей, но началась война. Знаете что меня завораживает?
Председатель озадачено взглянул на Наоми.
— Поражение сосудов останавливается после того, как вирус достигает мозга.
— Хочешь сказать он действует разумно?
— Очень похоже на то. У части подопытных мы даже наблюдали восстановление уровня интеллекта. Оно было еле заметное, но... я думаю, прогресс в этом направлении это вопрос времени. Оно определенно научится контролировать людей. Более того, это будет вид гораздо живучее нас с вами.
— Что ты хочешь сказать?
— Синегнойные обитают на нижних уровнях, а там местами весьма низкие температуры, они не едят, не пьют. Откуда у них энергия для выживания?
— Я думал они жрут друг друга...
— Все так думают, потому что это удобно, это не вызывает новых вопросов. Просто никто не изучал. Так сказать, никто не проводил перепись синегнойных, нет статистики их численности.
— Тебя послушать, так нижние уровни нужно сжечь дотла немедленно.
— Вы услышали не то, что я хотела сказать... Этот вирус, он способен наделить человеческий организм невероятными способностями. Нам лишь нужно найти способ как при этом сохранить наше с вами сознание, а не превратиться в животных. Смотрите.
Наоми с коммуникатора запустила видео-ролик на котором Председатель увидел проводимые Наоми эксперименты над зараженными синей чумой людьми. Для оценки возрастающей выносливости организма, связанной с заражением, их погружали под воду и в вакуум на длительное время; повышали и снижали температуру окружающей среды до экстремальных значений. Людям отрезали конечности и раны затягивались на глазах.
— Это… Ты понимаешь, что это? — глаза Председателя округлились. — Если это станет известно общественности… Ты понимаешь, что будет с нами?
— Это новый этап эволюции! — у Наоми восторженно заблестели глаза. — Через годы человечество будет меня благодарить. Нас, будет нас благодарить!
Председатель замешкался.
— Ты сказала циан это продукт Его жизнедеятельности. Возможно, дать Ему некую питательную среду и выращивать циан?
— Теоретически... В настоящее время выделения циана весьма незначительные, но, если нам удастся найти более благоприятную питательную базу... Нужны исследования.
— Что необходимо?
— Время. И это будет весьма дорого. Кроме того, не ясно какая питательная среда кроме нервных тканей может быть для Него благоприятна. Нам нужны будут люди... много людей. По крайней мере, на начальном этапе.
— Подготовь мне список того, что необходимо для начала работы в ближайшее время.
— Болезни в популяции копятся, самое время начать заниматься селекцией и выращиванием здоровых тел. Мы можем дать человечеству прорывную биотехнологию.
— Я тебя уверяю, как только мы найдем безопасный способ телепортации сознания, сильные нашего мира именно этим и займутся… Мы должны быть первыми, — Председатель улыбнулся. — Вопрос даже не в возобновлении добычи циана в прежних масштабах. Люди просто не хотят умирать. Начинай испытания.

(Спустя полгода. Совет ТАУ-15.)

В центре стола в зале совета подсветилось кольцо желтого цвета.
— Прошу предоставить доступ к вашим портам для прохождения процедуры подтверждения личности, — в зале прозвучал машинный голос.
У присутствующих порты на затылке, к которым присоединились кабели, подсветились кольцом зеленого цвета. Через несколько секунд кольцо в центре стола сменило цвет на зеленый: — Сканирование завершено. У всех членов правления в зале личности подтверждены. Спасибо.
Светящееся кольцо погасло. Кабели отсоединились.
— Итак, перейдем к первому вопросу, — прозвучал голос Председателя.
Над столом появилось уменьшенное изображение атолла, похожее на структуру гигантского муравейника, бесчисленные ходы которого паутиной уходили далеко вглубь Гермеса, спутника, на котором располагалось поселение, а вершина была увенчана куполом верхних трех уровней.
— Первый вопрос повестки, озвучит руководитель научно-технического направления, — продолжил Председатель. — Динамика показателей уровней. Наоми, прошу вас.
— Спасибо. Уважаемые члены совета, мы не справляемся с ростом трущоб, ни в части захвата ими новых уровней, ни по контролю использования ресурсов, ни, элементарно, с постоянным ростом численности, — напористо рапортовала Наоми. — Мы даже не уверены в том актуальная ли эта схема. По сравнению с прошлым годом для поддержания оптимального уровня кислорода на атоле нам пришлось на пятнадцать процентов увеличить поставки льда с Тигрина. И это при том, что по официальной статистике население станции сократилось на семь процентов, — она обвела взглядом совет.
— Может у нас просто многовато щелей? — усмехнулся Хард, начальник охраны атолла. Коренастый, крепкий мужчина в военной форме с короткой стрижкой.
— А может вы просто моетесь слишком часто? Хотя вы же вояка, куда вам, — насмешливо произнесла Наоми.
— Я слежу за собой! — неловко ответил Хард.
По лицам присутствующих пробежала ироническая улыбка.
— Мы не личные пристрастия собрались обсуждать. Наоми, какие ваши предложения по сокращению расхода ресурсов? — вмешался Председатель.
— Мы контролируем и маркируем прибывающих в портах, но те, кто уже живет в трущобах и никак не перемещающиеся между атоллами нам неподконтрольны. Они просто плодятся и растут в численности. Это просто отдельное государство. Нам необходима кампания по переписи и регистрации населения трущоб. Официально двадцать третьего уровня не существует, но мы прекрасно знаем, что он есть и растет. В бюджете не предусматриваются расходы на его поддержание. Инфраструктурные мощности не предусматривают его наличие, — в зале повисла пауза. — Необходимо изолировать уровень от общей системы жизнеобеспечения, — решительно произнесла она, разрезав тишину.
— На самом деле я, догадываюсь, в чем еще одна причина такого предложения со стороны Наоми, — вмешался Джек Фо — советник по внешним связям. Это был худой человека с сухим, бледным, лицом, одетый в темно серый плащ. Высокий морщинистый лоб, нос острый словно клюв, готовый впиться в плоть. Почти все его тело было скрыто под длинным плащом, а кожу рук скрывали перчатки. Но если бы можно было под них заглянуть, то можно было бы увидеть, что от большой плотности нано-сетей внутри его сосудов, генерирующих энергию, требуемую для работы искусственных органов, вся его тонкая полупрозрачная кожа была покрыта темными кружевами. Этот замысловатый рисунок немного выступал лишь на шее, выглядывая из-за плотного и высокого воротника. — Это, собственно, следующий вопрос из сегодняшней повестки. Так что перед вынесением решения о заморозке уровня… когда вы говорите изолировать, вы ведь именно это имеете в виду — заморозить? — наигранно безразлично спросил Джек.
Наоми смутилась, тряся головой в разные стороны, пытаясь изобразить недоумение.
— Давайте не будем лукавить, — ухмыльнулся Джек, самодовольный ее реакцией. — В общем, сначала расскажите нам, пожалуйста, какие результаты по проекту «Возрождение»? Вы ведь ведете исследования на ТАУ-15 как раз в районе двадцать третьего уровня.
— Проект «Возрождение» идет по плану. Мы столкнулись с некоторыми сложностями…
— Извините, но вы вводите совет в заблуждение, — Джек провел тонкой кистью руки по коммуникатору в сторону центра стола, где возникло несколько голографических изображений с сотнями людей, в том числе в белых комбинезонах, хаотично бродящих по комнатам и коридорам станции. Среди присутствующих пробежали возгласы удивления.
— Что это Джек? — спросил Председатель, но в его голосе не было ни доли удивления.
— Присутствующим может показаться, что это синегнойные, но обратите внимание, на них нет пятен.
В это время Наоми нервно ерзала на стуле.
— Наоми, вы, может быть, понимаете, о чем говорит Джек? — обратился Председатель.
— Да, — сухо ответила она. — Это и есть сложность. Под воздействием циана разрушается миленизация нервных каналов, что позволяет трансформировать их под структуру нового хозяина. Мы нашли способ телепортации сознания без допущения ошибок на более чем десяти итерациях… — Наоми запнулась. — Думали, что нашли. Сначала все шло по плану, у испытуемых не было признаков нарушения сознания. Для того что бы подтвердить наши результаты мы перешли к массовым испытаниям. Но приблизительно через месяц у испытуемых, у одного за другим стали появляться искажения сознания. Сначала незначительные, затем все более существенные, в основном с проявлением агрессии. И вчера… мы потеряли контроль над медицинским корпусом… они все вырвались. Персонал удалось эвакуировать… почти всех. Нам удалось изолировать медицинский корпус, так что на данный момент проблема локализована.
— Сколько их там? — спросил Председатель.
— Более тысячи человек. Одна тысяча сто тридцать четыре, если точно. Еще раз повторюсь, все шло по плану, никто из испытуемых не показывал более двух недель отклонений и массовые эксперименты требовались, чтобы убедиться в корректности результатов…
— По крайней мере, вы убедились, что результаты некорректны, — ухмыльнулся Джек.
— Наоми, вы создали целую армию синегнойных? — возмутился Председатель.
— Нет-нет, — вновь вмешался Джек Фо. — На самом деле это не синегнойные. У тех нет… осознанности, а эти. — Джек указал на толпу на изображении: — Она у них есть. Обратите внимание, их движения только кажутся бессмысленными.
— Боже мой, они ищут выход — произнес кто-то за столом.
— Точно, — подтвердил возбужденно Джек. — Их интеллект находится на уровне трехлетнего ребенка. Но это очень злой ребенок. И это пока. Теперь, я думаю, можно вернуться к обсуждению вопроса о заморозке двадцать третьего уровня… видимо, вместе с медицинским корпусом.
— Стойте, зачем замораживать уровень? Давайте только заморозим медицинский центр? — поступило предложение от одного из членов Совета.
Джек озадаченно приподнял плечи: — А как вы думаете, откуда эта тысяча человек? Они все с этого уровня и там их ждут. Ждут, что они вернутся, так как уходили они, вроде как, на работу. Тем более нам необходимо обеспечить карантин этой зоны. Нам не нужны лишние глаза. Я считаю, что с учетом открывшихся фактов. Совет должен вынести на повестку вопрос о закрытии проекта «Возрождение», — резюмировал Джек Фо.
— Но нельзя вот так просто убить целый уровень.
— Есть еще одна проблема… — тихо произнесла Наоми.
В этот раз даже Джек Фо замер от удивления. Весь зал неподвижно смотрел в ее сторону.
— С большой долей вероятности я могу утверждать, что синегнойные заразны. Более того, заболевание передается по воздуху. Но мы не знаем при каких обстоятельствах оно начинает прогрессировать.
— Так, — вступил Председатель. — С этого момента я перевожу проект и все материалы по проекту «Возрождение» в статус абсолютной секретности. Ко всем материалам доступ только у меня, все копии уничтожить. Центральный компьютер, привести в исполнение.
В следующее мгновение вся информация и изображения с записями с голограмм исчезли.
— Председатель, со всем уважением, но ввиду отрывшихся обстоятельств… — попытался возразить Джек.
— Решение не обсуждается! — резко прервал его Председатель. — Совещание окончено. Прочие вопросы будут обсуждены на следующем очередном собрании. Все свободны.
Он встал и решительным шагом вышел из зала, предварительно бросив гневный взгляд на Наоми.

Перед Наоми тихо открылись двери в кабинет Председателя. Она неслышно почти проплыла, мягко ступая по паркету. Когда она достигла центра комнаты, из-за ее спины раздался раздраженный голос Председателя.
— Наоми! Что, черт возьми, произошло?!
— Мы достигли очень важных результатов…
— Охренеть каких! Вы понимаете, что только что озвучили на Совете? Как Джек вообще об этом узнал?! Откуда у него такая детальная информация?! И почему вы все это время скрывали от меня происходящее?!
— Кожа синегнойных покрывается коркой. Это и есть циан, — не обращая внимание на вопросы невозмутимо произнесла Наоми.
Лицо Председателя резко изменилось. Он словно забыл все, о чем только что говорил.
— То есть ты нашла способ выращивать циан в условиях Гермеса? Им нужно делать… пилинг или что?
— Нет… То есть да, но это не эффективный путь. Образование корки происходит все также медленно. Организм быстро эволюционировал, но Он не может адаптироваться к комфортным человеку условиям. Циан начинает образовываться быстро при очень высоких температурах. Для эффективного производства циана необходимы условия схожие со спутником Фароса — Круде.
— Мы это уже обсуждали. Мы не можем тебя отправить на Круд, ни физически, ни юридически, ты это должна знать.
— Я знаю. Нам и не обязательно лететь именно на Круд. Нужен удаленный астероид. Мы на нем поднимем температуру до требуемой величины. Есть только два существенных критерия отбора: большое содержание кремния и… люди. Пандора как раз подходит.
— Опять люди?
— Мы не можем просто забросить организм в раскаленную атмосферу. Он должен сначала развиться в биологической оболочке.
— Ну, бросьте туда… корову. Ты ведь была на Совете, — вновь раздражаясь продолжил Председатель. — Ты понимаешь последствия, если об этом узнает общественность? А результаты сказать, так себе.
— Мы зашли уже слишком далеко. И Джек от нас не отстанет, я уверена он будет раскручивать эту тему. Если у него была информация по цифрам, значит он очень глубоко запустил свои тонкие пальцы.
— Продажная скотина!
— Нужен человек. Организм приживается только к людям.
— Хорошо. Возьмем какого-нибудь бродягу.
— Нужно много людей.
— Трех?
Наоми покачала головой.
— Двадцать?
— Нет.
— Погоди, — Председатель замер на мгновение. — Ты сказала Пандора? Пандора — это населенный атолл. Уничтожить целое поселение? Ты в своем уме?
— Это единственный путь. У Пандоры есть ядро. Мы обладаем технологиями разогреть его до нужной температуры.
— Однажды люди уже попытались воздействовать на ядро планеты.
— Со дня гибели Земли многое изменилось. И если мы не используем знания, полученные в результате того эксперимента, значит человечество потеряло дом совершенно напрасно!
— Это был неудачный эксперимент.
— Эксперимент был как раз удачный… Точнее результативный. Только его результат оказался катастрофическим для человечества.
Председатель насторожено посмотрел в горящие глаза Наоми.
— Мы можем создать второй Круд? — тихо спросил он.
— Лучше! Мы можем выращивать на нем модифицированный циан. Он будет нам подконтролен. Циан перестанет быть дефицитным ресурсом. Да, на этом этапе нас могут называть монстрами, но вы понимаете, что вы сделаете для человечества?
— Мы можем восстановить активные исследования Галактики, — тихим, но полным воодушевления голосом произнес Председатель.
— Это будет другой мир. Новый мир, — тихо произнес Председатель.
— С возможностями для всех. Человечество сможет найти свой новый дом.
— Это будет не просто еще одна планета, это возможность человечеству заселить всю Вселенную.
— Это будет новый мир, — вдохновенно прошептал Председатель. — С возможностями для всех. Я смогу дать человечеству возможность стать поистине великим!
— Да, эту возможность подарите человечеству вы, — лестно подытожила Наоми.
Председатель, закрыв глаза с упоением представлял в своем воображении будущее. Свое будущее. Он открыл глаза. Его взору предстала реальность, вернувшая его из фантазий. Нахмурив брови он перевел взгляд на Наоми.
— Но, черт возьми, зачем ты всем рассказала про то, что синегнойка заразна?! — всплеснув руками от негодования выпалил Председатель.
— Не обязательно, что это так, но нижние уровни необходимо ликвидировать. Вы знаете, что это так.
Председатель несколько секунд смотрел в не моргающие глаза Наоми. Со сжатыми зубами и напряженными как камень скулами он выдавил из себя: — Все должно выглядеть как несчастный случай.
— Все предусмотрено, — сухим монотонным голосом произнесла она. — В результате проверки системы экранов произойдет сбой, что приведет к каскадному отключению электроэнергии на нижних уровнях. Вы в это время будете в деловой поездке на Пайл.

На двадцать третьем уровне за монолитной стеной раздавались глухие удары. Словно кто-то из последних сил в бреду стучал по стене, зажатый в воздушном пузыре корабля, утонувшего в толще темного, ледяного океана. Это длилось уже ни один день и люди, даже несколько привыкли к этим леденящим душу звукам. Они ходили вдоль стены, занятые своими делами и заботами. Мальчуганы из любопытства стучали палками по стене пытаясь найти какие-то закономерности в глухих ударах, доносившихся с той стороны.
Внезапно раздался металлический щелчок, словно кто-то взвел гигантский курок пистолета. Люди, находящие возле стены, замерли на месте. Мальчишки опустили палки. Со скрежетом открывающейся старой консервной банки, рывками стали проворачиваться шестеренки металлических ворот. Створки ворот поползли в стороны, открывая проход в пустоту. Ворота глухо ударились об опоры. Повисла тишина. Никто из свидетелей, скованных страхом ни смел произнести ни звука. Из темноты, прорезая нависшую тишину, один за другим стали появляться синегнойные. Люди с криками бросились бежать. Погас свет. Двадцать третий уровень заполонили синегнойные. Температура стала резко падать.

В полной темноте пространства возникла голограмма Председателя Тау-15. Его лицо было сдержано, скулы напряжены, взгляд устремлен в даль:
«Произошла ужасная трагедия. Эта трагическая новость застала меня в дали от родного атолла, но я немедленно прибыл сюда. Мы все скорбим о наших семьях и друзьях. Руководство ТАУ-15 предпримет все необходимые усилия для того, чтобы трагедии подобные этой больше никогда не повторились.
Этот инцидент показал насколько человечество может оказаться слабым и незащищенным. Для жителей ТАУ-15 наступит время залечить раны, разделяющие нас и объединиться. Я говорю это всем: настало время сплотиться.
Я обещаю каждому, что я буду председателем для всех и это очень важно для меня. Для тех, кто ранее отказался поддерживать меня — было несколько таких людей — я обращаюсь к вам с предложением вместе работать. ТАУ-15 состоит из людей всех рас, религий, традиций и верований, которые хотят, чтобы правительство служило народу. И оно будет ему служить.
Работая вместе, мы начнем неотложное дело восстановления и возрождения нашей мечты.
У нас огромный потенциал. Мы собираемся привести в порядок все уровни. Наладим и проведем модернизацию коммуникаций и инфраструктуры и она станет непревзойденной и безопасной для жизни всех. Работая над этим, люди получат работу.
Мы начинаем проект роста и обновления. Я буду использовать созидательный талант людей, и мы призываем все самое лучшее и яркое использовать всем на благо.
И это произойдет. У нас есть отличный экономический план.
Нам предстоит сделать это. Мы снова сможем думать о замечательных и успешных вещах.
Я обращаюсь также ко всем остальным атоллам: мы будем искать точки соприкосновения, а не вражды, стремиться к сотрудничеству, а не конфликтам.»


Старый новый мир.

(Наше время.)

Разменяв циан на кредиты Кайл направился к воротам на седьмой уровень. Приближаясь к проходу, он еще раз проверил документы. Голограмма высвечивала его новое имя.
— Кайл Пирс, — прочитал он. — Даже имя сохранил.
Переход между уровнями представлял из себя огромный пропускной пункт, растянувшийся на несколько сотен метров. Правоохранительные силы «Крона», располагавшиеся по периметру этого гигантского зала, были одеты в черную униформу. Их тело покрывали латы из сеталла. Голову защищал черный шлем с ярко оранжевой полосой. Такого же разъедающего цвета был и пояс, на котором крепился плазменный пистолет и телескопическая электрическая дубинка. Шея была прикрыта жестким стоячим воротом черной куртки, слева на груди была нашита эмблема «Крона» — синяя буква «К» в оранжевом кругу. Восьмой уровень был самым крупным, в том числе по причине того, что там располагался общий космический порт. На верхних уровнях были свои, отдельные доки, за несанкционированное приближение к которым «Крон» мог без предупреждения расстрелять корабль. На уровнях ниже располагались блоки по обработке ледяных глыб с колец Фароса, обеспечивающие водой уровни от восьмого и ниже, и прочие производственные цеха.
Седьмой уровень являлся логистическим центром ТАУ-15. Все вокруг имело прямые четкие линии и говорило о совершенном порядке, подчиненном расчету и практичности. Это была абсолютная противоположность трущобам с их ржавыми хаотичными улочками и развалинами. Уровень представлял собой огромное пространство, переплетенное мостами, туннелями, монорельсовыми путями. На хитроумных системах тросов, балок и антигравитационных генераторов в пространстве парили многоэтажные сооружения. Всю эту сеть окутывали, словно нервные импульсы, светящиеся транспортные капсулы, лифты и поезда с грузами, беспрестанно курсировавшие в разных направлениях.
Пройдя контроль КПП и изолирующий предбанник между уровнями, Кайл оказался посреди обволакивающего его со всех сторон потока из людей. Сопровождаемые роботами-помощниками и обслуживающим персоналом. Граждане восьмого уровня в основной массе были одеты в мешкообразные балахоны, без проемов для рук. Внутри поддерживалась комфортная его владельцу температура, а руки были по сути не нужны, так как все выполняли либо снующие вокруг дроны, либо обслуживающий персонал. Счастливым обитателям верхних уровней руки были не нужны, и они буквально это демонстрировали. Охранники на механических ногах были равномерно распределены в массе людей через каждые двадцать метров, располагаясь выше других на полтора метра и осматривая территорию.
Кайл взглянул на голографический экран коммуникатора. В двадцати метрах от него пульсировала красная точка. Подняв взгляд, в просветы постоянно движущихся людей он увидел Картера. Тот явно кого-то высматривал в этой человеческой каше. У него оказалось округлое, почти детское лицо, вьющиеся рыжие волосы, пухлые губы, пальцы как сосиски. Он чем-то напоминал ребенка-переростка, периодически вскидывавшего свои короткие ручки, походя при этом на некое неуклюжее животное с длинными руками и перемещающееся переваливаясь на коротких негнущихся ногах. На его шее располагалась био-татуировка в форме геккона, который то и дело облизывала своим длинным языком огромные глаза.
— Картер? — подойдя к нему, спросил Кайл.
— Ты пришел! — чуть ли не набросившись на него, ответил он. — Черт возьми! Просто, ты ведь, все-таки, ты мне жизнь спас!
— Пожалуйста, — спокойно ответил Кайл.
— Ну, уж нет. Ты надолго здесь? Ты же странник? Давно уже на ТАУ-15? — не унимался Картер.
— Да. Странник. Пару дней.
— На следующие несколько дней ты мой гость. Я просто обязан тебя отблагодарить. Пойдем, есть сквозные тоннели. По ним можно промчаться сразу через несколько уровней. Пойдем, пойдем, — пролепетал Картер, махнув рукой в сторону колоссального сооружения, напоминающего античные колонны, устремлявшиеся ввысь.
Кайл встал в общую очередь к лифтам.
— Нет, — сказал Картер, потянув его за плечо в сторону. — У меня пропуск на отдельные шахты.
Они вошли внутрь колонн через отдельный вход.
— Это отдельная лифтовая шахта. Устрою тебе экспресс-экскурсию, — произнес Картер, приложив ладонь к планшету сканера. Лифт мягко полетел вверх, при этом быстро набирая скорость. Кайл пригляделся к мелькающим линиям за пределами лифта.
— Он прозрачный?
— Сейчас увидишь, — улыбнулся Картер. — Шестой и пятый уровни — промышленные цеха, водоочистка и так далее, они закрыты, а вот выше... Интереснее.
Внезапно прозрачная капсула вынырнула из темноты, мчась мимо сотен залитых светом этажей, заполненных зелеными рядами. Их было настолько много, что через пару мгновений они слились в одну серо-зеленую кашу.
— Четвертый уровень — гидропоника, — произнес Картер. — Тела умерших с семи уровней после медицинской проверки идут на переработку и становятся питательной массой для растений. Трущобы в этом не участвуют. Из соображений безопасности — какой там только заразы нет, даже лепра. Гидропоника и солнечный свет дают нам все. Из одной и той же массы мы получаем такое многообразие продуктов. Удивительно, правда? — наигранно серьезно произнес Картер. — Чудо, — хихикнув, добавил он.
Капсула лифта прошла за несколько секунд межуровневую среду, и перед ними открылся новый вид, поражавший воображение, — великолепный муравейник. В огромном сферическом пространстве зависали многоэтажные жилые блоки округлой формы, соединенные мостами.
— Третий и второй уровни — жилые. Вот это действительно интересно, гравитация генерируется только в самих жилых блоках. А так эти огромные яйца просто висят в пространстве, а структура сохраняется за счет полимерных тросов и мостов.
— Первый уровень — административный центр? — поинтересовался Кайл.
— Точно, — кивнул Картер. — Но мы выходим здесь.

Выйдя на улицу многоэтажного сооружения, парящего в пространстве, они прошли сквозь голографическую завесу в виде эмблемы заведения в стене здания и попали в клуб. Помещение было устроено по лучевому принципу, в центре находился большой зал, из которого через несколько переходов можно попасть в другие комнаты, поменьше. В первых двух устроены бары, в следующих лаундж-зоны. Картер с Кайлом сели за барный стол в центральном зале. Громко звучала ритмичная музыка, со всех сторон сияли разноцветные вспышки. На танц-поле под ударами низких басов танцевала толпа. По углам зала и под потолком в антигравитационных шарах танцевали девушки, их движения ритмично подсвечивались голографическими вспышками. Шары были метра четыре в диаметре и девушки, словно русалки под водой, исполняли замысловатые кульбиты перелетая от одно внутренней стороны к другой, а длинные волосы оплетали их тела.
В пространстве заведения бесшумно пролетали дроны. Они зависали на пару секунд над столиками и аккуратно опускались, лавируя между людьми, доставляя заказы гостям заведения.
— А ты не мог бы убрать громкость? — спросил Кайл, склонившись над ухом Картера.
Картер набрал комбинацию на коммуникаторе и звук музыки резко затих. При этом все окружающие продолжали танцевать, словно ничего и не произошло.
— Звуковой барьер в радиусе метра, — улыбнулся Картер. — Подавляет шумы. Удобная вещь.
Картер сделал заказ и помимо бутылки виски дрон принес тарелку с тремя шайбами желтого цвета.
— Будешь? — предложил Картер.
— Ананас?
— О! Да ты знаток.
— Пробовал как-то. Нет, спасибо.
— Ну, как хочешь.
Кайл с некоторым недоумением смотрел как Картер заедал виски шайбой ананаса.
Кайл обратил внимание, что все это время, с самого момента их встречи недалеко от них всегда находился чрезмерно обходительный молодой человек, скорбное выражение лица которого создавало впечатление, будто он все время очень хотел в туалет, но не имел ни малейшей возможности их покинуть хоть на минуту.
— А что с этим парнем? Почему он в такой позе, словно, едва он слегка расслабит ягодицы, тут же молнией полетит, как пневматический двигатель в космосе?
Картер громко захохотал. Из набитого рта на стол брызнули капли слюны смешанные с ананасовым соком. Картер спешно прикрыл одной рукой рот, а рукавом другой провел по поверхности стола стерев капли.
— Просто, мой отец так присматривает за мной. Это Реми. Вообще-то он мне не нужен, но… родитель, сам понимаешь. Кстати, мою сестру Валери всегда сопровождает такая же девушка, Ферси, — подмигнул он Кайлу.
— У тебя есть сестра?
— Да, я как раз хотел вас познакомить. Кстати, вон она.
Сквозь толпу по направлению к столу двигалась стройная девушка с красивой осанкой и гладкой белоснежной кожей. Ее молодое тело плотно облегал бесшовный комбинезон белого цвета, скрывающий под собой от горла до пят нежную, безупречную кожу девушки. Облегающая ткань повторяла каждый изгиб ее подтянутого тела. Длинные светлые волосы рассыпались по плечам и падали на юную грудь. Было видно, что она занимается спортом. Возможно, плаванием. В голове Кайла всплыл образ: «Валери оттолкнулась от бортика. Ровный хлопок от точного прыжка в воду глухо отражался в безлюдном бассейне от темных стен, по которым побежали блики света, скользящего по водной глади. Тонкие руки ритмично прорезали водную гладь. Крошечные пузырьки воздуха обтекали точеную фигурку в серебристом закрытом купальнике.» Кайл словно завороженный смотрел, как она плыла среди людей.
— Эу! — Картер пару раз щелкнул пальцами у лица Кайла, приводя того в чувство. — Если тебе нужна девочка, покажу тебе другое заведение, — сказал Картер, перехватив взгляд Кайла. — Думаю, ты оценишь дырку неожиданности, — ухмыльнулся он.
В это мгновение к ним подошла Валери.
— Опять уплетаешь ананасы? — брезгливо произнесла она в адрес брата. — Вообще-то от них сильное раздражение.
— Тогда, это ты у нас налегаешь на ананасы, — язвительно усмехнулся Картер в ответ.
— Почему это?
— Вечно раздраженная ходишь, — ответил он продолжая посасывать сок из трубочки.
Валери надменно фыркнула и хотела было уйти, но Картер остановил ее.
— Сестренка, стой! Это Кайл, — Картер указал на своего гостя, словно хвастаясь новой игрушкой. — Вообще-то, он странник.
После его слов глаза Валери заблестели любопытством.
— Странник? — девушка протянула Кайлу руку, по тыльной стороне которой из под рукава выбежала анимированная татуировка ящерки. Она замерла и большими моргающими глазами уставилась на Кайла. Он протянул свою руку, чтобы прикоснуться к руке Валерии и в этот момент ящерка в испуге спряталась обратно под рукавом.
— Вы были на других атоллах? — настороженно спросила Валери, так и не дождавшись рукопожатия.
Кайл почувствовал, как от ее голоса волоски на его руке вздрогнули, а спины коснулась приятная будоражащая волна, но он не без усилия прогнал эти мысли.
— Был, — утвердительно ответил он.
— Что там? — ее голос все больше наполняли нотки любопытства.
— Поверь мне, такой прелестной девушке нет нужды это знать. Если бы у меня был выбор, я бы предпочел не знать.
— Вы прямо как мой отец.
— Я уверен, это неглупый человек.
— Но я хочу увидеть мир...
— Вы хотите сказать, его останки? — перебил ее Кайл.
Лицо Валери замерло в недоумении.
— А это кто? — спросил Кайл, кивнув в сторону буйной компании во главе с молодым подтянутым парнем.
— Один придурок. Кстати, твой тезка, — усмехнулся Картер. — Сын Харда, начальника безопасности. Находится в перманентном состоянии бреда. Мнит о себе незнамо что, о своем великом предназначении. Бесит меня, так и хочется форму его лица лопатой подровнять.
— Только у тебя силенок маловато-то, да? — съехидничала Валери.
В этот момент отпрыск Харда приблизился к обсуждавшей его паре. Это был крепкий юноша лет двадцати. Его образ излучал какую-то дикую, звериную энергию. Узкий лоб, массивная челюсть, стальное, несколько недогруженное мыслью лицо, глубоко посаженные мелкие глаза под хмурыми густыми бровями, с плоским носом, толстыми губами и злой ухмылкой.
— О, привет, Кайл! — резко сменив тему и натянув улыбу, произнес Картер.
— Валери, привет, — обратился тот к девушке. — Ты словно избегаешь меня...
— Извини, совсем забыла об одном деле, — пролепетала Валери и направилась к выходу.
Когда она проходила мимо одного из парней, тот будто в шутку шлепнул Валери по попе.
Сын начальника охраны, заметив это, быстрым шагом приблизился к обидчику и, не сбавляя скорости, схватил его за горло. Вцепившись в плоть сухими пальцам, протащил его и прижал к стене, приподняв на пару сантиметров над полом.
— Еще раз ее тронешь — я тебе руку в твою же жопу по локоть засуну! Понял меня?!
Обидчик попытался было вырваться, но пальцы на его горле сжались еще сильнее. Осознав безысходность ситуации, он начал судорожно кивать. Кайл отпустил руку, и побледневшее тело упало на пол.
— А я смотрю, он умеет зарабатывать врагов, — усмехнулся Кайл.
— Эй, вообще-то она моя сестра, — возмутился Картер.
Кайл замешкался на секунду, не зная, как выйти из ситуации.
— Но вообще ты прав. Твой тезка у нас несколько того.
Картер взглянул на Реми, тот отрицательно покачал головой. После этого Картер подошел к глотавшему воздух ртом обидчику и, пододвинув стул, сел напортив него. Посмотрев на него несколько секунд, он отвесил ему пару пощечин.
— Эй, дебил! Слышишь меня? Ты знаешь, кого ты тронул?
Парень с ошарашенными глазами смотрел на Картера, окончательно потеряв суть происходящего.
— Это моя сестра. Меня Картер зовут, а фамилия наша Стерн. Сообразил? Еще раз тебя увижу — отправишься в космос на прогулку воздухом подышать. Усек?
Тот в ответ начал кивать и лепетать что-то извиняющемся тоном. Удовлетворенный ответом, Картер встал и подошел обратно к Кайлу.
Глаза Кайла округлились: — Твою кочерыжку, он сын Стерна, — пронеслось у него в голове, — И херли делать теперь?
— А ты врагов не боишься? — собравшись с мыслями обратился Кайл к Картеру.
— Это не враг. Так, шваль какая-то заезжая. Реми всегда в курсе, если на атолл прибывают какие-нибудь шишки. Просто, одна из его задач как раз ограждать меня от ненужных ссор с нужными людьми.
Кайл посмотрел по сторонам, но Валери уже нигде не было. Сын Харда тоже исчез.
— Твоя сестра?
— А, не переживай, — махнул рукой Картер. — Она у нас королева, появляется когда хочет, исчезает когда вздумается. Ферси за ней присмотрит. Так ты ведь странник. Может быть, поделишься, чем живут другие атоллы? — спросил Картер, вновь принявшись потягивать сок из трубочки.
— Везде одно и тоже. Появляется организованное меньшинство, и оно управляет, потому что оно организовано. Везде то же самое.
— Ты учебник пишешь, что ли? — усмехнулся Картер.
— Ты был в трущобах ТАУ-15?
В ответ Картер лишь молча посмотрел на мрачное лицо Кайла.
Он налил жидкость янтарного цвета в стакан. — Угощайся, — Картер пододвинул его Кайлу. — Никаких фекалий, только чистая пшеница. Маленькие привилегии меньшинства, — улыбнувшись, добавил он.
Кайл, взяв в руки стакан и пару секунд поиграв бликами, отбрасываемыми янтарной жидкостью, аккуратно пригубил виски.
— Черт возьми, я уже забыл, каково это... — тихо произнес он.
— Помотало тебя последнее время, я погляжу, — улыбнулся Картер.
Кайл осушил стакан.
— Ладно, — промелькнуло у него в голове. — Этот парень ничего не знает. Да и знать не может. Так что волноваться нечего, — успокоил он сам себя.
Внезапно во всем зале затихла музыка и погас свет, в следующую секунду в темноте пространства в центре зала возникла голографическая фигура Председателя. Это была запись его речи после прорыва нижних уровней полугодовой давности, когда толпа синегнойных хлынула в трущобы. Все его лицо и руки были покрыты язвами синегнойки.
— Это трагический несчастный случай для нас для всех, — прогремел в зале его голос. — Мы все скорбим и приложим все наши усилия для помощи пострадавшим. Никто не останется покинутым…
Внезапно зал прогремел от звука выпускаемых газов. Лицо Председателя исказилось в неловкой гримасе.
— Ой, простите, за это трагический несчастный случай, — неестественно писклявым голосом произнес он. Его тело начало пританцовывать. — Ой, простите, за это трагический несчастный случай. Мы все скорбим. Мы все так скорбим, особенно мой зад, — постепенно его тон его голоса становился все выше, а речь быстрее. И вот уже он тараторил что-то несвязанное словно в ускоренной перемотке дергая задом. В конце концов он срывается в безудержный твёрк и, срывая штаны, всем окружающим показывает голый зад.
Кто-то из присутствующих неодобрительно кривил лицо и кричал чтобы отключили проекцию, другие, не скрывая гоготали над увиденным. Но большинству было все равно, они явно уже не первый раз видели подобное представление.
— Это еще что за развлечение? — спросил Кайл.
— А, черт знает, — безразлично ответил Картер. — Так и не отловят никого. Говорят, что это Самшиты. Религиозные фанатики, прикрывающие разбой под маской борьбы за права нижних уровней. Якобы руководство атолла устраивает геноцид трущоб, устраивают эксперименты над людьми и прочий бред. Просто обожрались хеслипа там все.
За соседним столом расположилась группа молодых людей. Кайл обратил внимание, что один из них передал другому мелкую проволоку в форме подковы и тот, широко открыв рот, двумя пальцами прикрепил ее к коренным зубам. Через мгновение его пробрала дрожь, глаза закатились, он откинулся на спинку дивана и обмяк. Затем, он вскочил, словно от удара тока. Зрачки расширились. Сердце стучало как бешеное, готовое вырваться из груди. Вскочив с места он рванул на танц-пол ввинчиваясь в толпу людей и танцуя несмотря на то, что в клубе была кромешная тишина.
Нимб — виброгенератор имеющий форму подковы и крепится на седьмой нижний зуб. Генерируя определенную частоту вибраций, которая передается по челюстном костям в черепную коробку, воздействует на подкорковые структуры мозга вызывая чувство эйфории.
Потребляющие хеслип в трущобах искали забвение. Употребляющие нимб — излишества.
В следующее мгновение изображение танцующего Председателя исчезло и пространство вновь заволокла музыка.
— Нимб? — спросил Кайл, кивнув в сторону соседнего стола.
— Да. Люди балуются. Я тоже как-то пробовал. Немеет кожа, появляется ощущение эйфории и неуязвимости. Стимулирует нервную систему, но чаще это напоминает параноидальный психоз. Разум будто проясняется. Взгляд цепляется за мелочи, расправляются плечи, ты словно становишься выше. По сути, обычный стимулятор, но умнее, конечно, никто не становится. Это лишь иллюзия.
— Все равно что трое суток не спать и держаться на ударной дозе кофеина, от которого дрожат руки, дергается голова и замыкает все тело.
— Точно. Сын Харда давно уже сидит на нимбе. В том числе и от этого у него едет крыша. Хотя лично я считаю, что он в принципе придурок. Ладно, пойдем на забеги посмотрим.
Вдруг взгляд Картера остановился на руке Кайла, — Зацепился где-то?
— Что? — недоумевающе спросил Кайл.
— Рука, у тебя синяк кажись.
Кайл задрал рукав и увидел ровную круглую темную гематому.
— Да, похоже на то. Схожу отолью. Я сейчас вернусь.
Кайл встал из-за стола и резко направился в туалет. Зайдя в кабинку и закрыв ее изнутри, он разделся до гола и осмотрел кожу везде где только мог. Больше гематом он не нашел.
— Просто синяк, — проговорил он сам себе. Еще раз взглянув на пятно, он вновь повторил. — Синяк, точно.
Через пару минут он в приподнятом настроении вернулся за столик к Картеру.
— Идем, — произнес Картер, поймав Кайла за локоть.
— Куда?
— На забеги, — лицо Картера расплылось в лучезарной улыбке. — Забыл?


Забег.


На уровне с отсутствующей гравитацией парил в пространстве огромный стадион в форме шара. Изнутри по его стенам располагались зрительские места, а в центре находился многоуровневый 3D полигон с зонами переменной гравитации. В центре располагалась площадка, от которой в различные направления шли дорожки каждая из которых обладала своим коридором гравитации. Лабиринт был запутанный чтобы максимально дезориентировать участников. Дорожки нередко пересекались под различными углами, некоторые появлялись лишь на определенное время, после чего исчезали, другие периодически перестраивались и соединялись с другими. Все это требовало от бегунов концентрации внимания, следить за временем и траекторией своего движения. Кроме того, зоны гравитации различных дорог были очень близки и один неаккуратный прыжок мог вышвырнуть тебя с твоей дороги на соседнюю или вообще за пределы лабиринта.
В некоторых местах зона гравитации была настолько узкая, что коридор ее действия специально подсвечивался и участникам приходилось чуть ли не ползти, что бы не быть отброшенным в другом направлении. Нередко участники разбивались насмерть, особенно учитывая тот факт, что физическая борьба между бегунами не только не запрещалась, но даже приветствовалась. И еще один немаловажным фактором, подстегивающим и сохраняющим динамику зрелища было то, что если бегун, вне зависимости от того насколько он быстрее других, бежал медленнее свой средней скорости за последние десять секунд, сила гравитации в радиусе двух метров вокруг него начинала возрастать. Это заставляло участников максимально быстро принимать решения и не сбавлять темп.
— А мы не опоздали? Игра, вроде как, уже час как идет, — спросил Кайл, пробираясь к своему месту между кресел.
— Это финальный забег. Я не люблю все эти отборочные шаги.
— А я думал, тебе нравится процесс.
— В сексе, возможно, но здесь я делаю ставки.
— И что обязательно для этого приходить? — усаживаясь на свое место спросил Кайл. Его взору открывался движущийся клубок из множества дорог, трамплинов, тоннелей, которые при этом постоянно двигались и меняли конструкцию. За бегунами тянулся луч света в несколько метров, а при столкновениях область вокруг бегуна вспыхивала ярким цветом. Так было проще отслеживать ход гонки и придавало зрелищности.
— Слушай, можно, конечно, хоть из каюты смотреть. Через виртуальную реальность можно, хоть от первого лица бегуна. Но здесь, на стадионе, есть что-то притягивающее. Атмосфера. Чувство толпы что ли, — Картер оглядел гудящую и ликующую толпу. — Так, смотри. Всего пять бегунов, пять дорожек. Кому какая выпадает стартовая дорожка, определяет жребий. В этом случае одна стартовая дорожка выпала сразу двум бегунам, один из которых мой — красный.
— Я так понимаю, это плохо? — неловко спросил Кайл у Картера. — Физическая борьба ведь разрешена?
— Удары, толчки, пинки. Хоть антигравитационным глайдером можешь соперника огреть, — улыбаясь, ответил Картер. — А одному однажды ногу расплющило, из-за того что из зоны повышенной гравитации не успел выскочить. Прям как тисками, прикинь? Хрясь и все, — нездорово взвизгнул Картер. — Словно жука булавкой пришпандорили.
— Не самый безопасный вид спорта.
— Да ладно, — махнул Картер рукой. — Их всех потом в регенерационную капсулу отправляют. Но сейчас не об этом. Мой точно выиграет. У него отличные шансы, просто в прошлом забеге его основной соперник получил травму…
Прозвучал стартовый сигнал. Участники забега рванули с мест. Красный бегун на мгновение пропустил желтого вперед. Следующим быстрым движением он ударил по правой ноге соперника так, что он запнулся. Потеряв равновесие тот стал падать вперед и все что осталось красному это слегка толкнуть его в сторону. Желтый бегун вылетел с узкой дорожки. В падении он пытался ухватиться рукой за полотно дорожки, но пальцы лишь скользнули по гладкой поверхности едва ее коснувшись. Он пролетел несколько метров два раза ударившись о другие дорожки ниже, так что его тело провернулось несколько раз в воздухе как волчок, после чего упал головой вниз на широкую платформу.
— Ха! — радостно вскрикнул Картер. — Как он его, а?!
— Вот это неожиданный ход! — прозвучал голос комментатора. — Кто бы мог подумать, что для желтого участника этот забег так быстро закончится? Надеюсь, его успеют довести к регенерационной капсуле. Но это игра и риск его неотъемлемая часть. Что же у нас происходить в лабиринте? Красный участник…
— Это разрешено? — удивился Кайл.
— Конечно! А что он, дебил, глайдером не воспользовался?
Бегун желтого цвета лежал, распластавшись на платформе без движения. Через мгновение к нему подлетел медицинский персонал с капсулой. Двое человек аккуратно, но быстро переложив бегуна в капсулу и покинули лабиринт, не привлекая лишнего внимания.
Оставшиеся участники забега сошлись в одном узком коридоре. Отпихивая друг друга они приближались к развилке, одна из которых вела к длинному трамплину через обрыв.
— Красный и зеленый решают срезать через обрыв. Что же у них из этого выйдет? — прозвучал завороженный голос комментатора.
Выхватив из-за спины слайд-борды и вскочив на них, они бросились вниз по спуску набирая чудовищную скорость.
— Отрыв! Но смогут ли они приземлить прыжок?! Да!! — комментатор ликовал. — Какой был прыжок.
Приземлившись на спуске, оба бегуна быстро упали на глайдеры. Далее дорога переходила в тоннель с множеством поворотов и петель, в том числе открытых, с которых легко можно было вылететь. Скорость вновь нарастала. Бегуны, лежа на глайдерах пролетали один поворот за другим. Лабиринт окрашивался красно-зелеными линиями, тянущимися за участниками. Красный вел гонку, но зеленый уверенно сидел у него на хвосте. Пройдя все повороты, они вошли в зону торможения с повышенной гравитацией. Это было очень жесткое торможение. Обоих буквально приплющило к дороге. В этой зоне каждое движение давалось с пятикратным трудом и для того, чтобы просто дышать приходилось прикладывать неимоверные усилия. Следующие пятнадцать метров между ними тянулась очень медленная, но напряженная борьба.
В это время оставшиеся участники гонки синего и белого цветов преодолевали поле переменной гравитации. Поле было поделено на несколько изгибающихся дорожек различной гравитации, которая менялась со временем. Они бежали почти вровень. На одном из поворотов через оставшийся участок поля тянулась подсвечиваемая дуга с пониженной гравитацией. Если бегуну удастся во время прыжка не вылететь за границы подсвеченного коридора, он придет к финишу первым.
— А что же с синим и белым бегунами? Похоже белый решил сократить путь через антигравитационный мост! — тараторил комментатор. — Удастся ли ему рассчитать нужную силу для прыжка? Он оттолкнулся!
Белая линия вылетела с трамплина. Через пару мгновений нижнюю часть лабиринта озарила мощная вспышка белого цвета.
— Неудача! Участники сегодня очень рискуют, ведь на кону главный приз! И так в игре остались только трое. Синему участнику, чтобы занять место на пьедестале, необходимо просто закончить гонку. Так как же дела у наших черепах, друзья? Они ползут. Но это очень коварный участок. Друзья, все мы помним позапрошлый забег, в котором фаворит гонки, вырвавшийся вперед и казалось было, безоговорочно побеждавший, обогнав всех соперников на голову, на этом участке буквально в метре от финишной полосы потерял сознание. Да, это был обидный проигрыш.
На этом участке использовать глайдеры было запрещено и участники ползли, изо всех сил впиваясь пальцами в мягкую дорожку.
— Я поставил на того что в красном, — внезапно повторил Картер.
Кайл через голографический экран приблизил изображение. Красный участник на двадцать сантиметров опережал зеленого.
— Ну, похоже ты не прогадал, — отозвался Кайл. — В трущобах, кстати, тоже забеги проводят. Несколько иные правда.
— Да, я слышал. Не ставил, правда. Здесь это запрещено, но в серую можно, я знаю людей, если интересно. Но там ставят чаще не на победителя, а на время, кто, сколько протянет в коридорах.
— Это почти самоубийство.
— Да. Смотри-смотри! — закричал Картер. В это мгновение пальцы красного бегуна коснулись финишной линии.
Внезапно раздался взрыв! На вершине купола разросся гигантский цветок пламени от которого в разные стороны разлетелись обломки, но пролетев лишь несколько метров они замерли. Лепестки пламени разрастаясь в разные стороны также уперлись в невидимые стены шара в котором были заточены. Над головами зрителей навис огромный шар плазмы.
— У нас есть победитель! — взревел голос комментатора так, словно ничего только что не произошло. — Красный участник забега побеждает в сегодняшней гонке!
— Черт! Что это было? — настороженно наблюдая за игрой пламени внутри невидимого шара спросил Кайл.
— Бывает. Террористы, взрывают периодически что-нибудь. Система безопасности всегда хорошо справляется. Не стоит беспокоиться. Считай это фейерверк. Я выиграл, — сияя в улыбке Картер встал со своего места. — Стерны всегда выигрывают. Поднял отличный куш. Пойдем отсюда. Будем праздновать!


Совет.


В доки ТАУ-15 прибыл небольшой, но скоростной одноместный корабль с функцией стелс. Из-под откинувшегося колпака лобового стекла на прорезиненный пол дока ступил Джек. Он был одет всегда одинаково — высокие черные сапоги, длинный серый плащ в пол, черные перчатки, высокий ворот, плотно закрывающий горло, черные непроницаемые очки, прилегающие к лицу и гладковыбритая голова, временами скрываемая под шляпой.
На платформе от многочисленных прибывающих кораблей в сторону ворот контрольно-пропускного пункта тянулись извивающиеся змеи из людей, ожидающих своей очереди на досмотр.
Джек уверенным шагом направился в сторону отдельных ворот на станцию, к которым не было очереди. В пространстве как обычно приятный женский голос напоминал о необходимости обязательного сканирования тела по определению процента механизации. Подойдя к контрольно-пропускному пункту, Джек поднял руку в сторону охранников. На его ладони высветилось удостоверение члена Правления Крона. Охранник, просканировав изображение и убедившись в ее подлинности пропустил Джека без процедуры досмотра.
Он шел тихим, но твердым шагом продвигаясь по пустому коридору. Перед его глазами на голографическом экране велась прямая трансляция дебатов на трибунах ТАУ-15. Обсуждался законопроект увеличение допустимого порога механизации человеческого тела.

— А если этот дополнительный процент способен спасти жизнь человека?! — восклицал тучный трибун с крупным засаленным лицом.
— Человека ли? — с ухмылкой последовал ответ от высокого подтянутого оппонента.
— А что по-вашему человек? Разум — вот что делает нас людьми!
— Где тогда грань между машинным интеллектом и человеческим? Технологии позволяют переносить человеческий разум в кибер-хранилища, но это уже не человек!
— Вам нужен критерий? Машина не обладает способностью творить.
— Знаете, не каждый человек способен творить. Что же теперь, они не люди?
— Не передергивайте! — взвизгнул толстяк. — Головной мозг должен быть биологическим — вот единственный критерий, который должен быть ограничением в механизации тела человека.
— Процент механизации установлен не на пустом месте. Человек с механическими руками и ногами имеет явное физическое преимущество перед человеком, являющимся на сто процентом биологическим существом.
— Вы перегибаете. Человек с ножом или плазменным пистолетом тоже.
— Но распространение оружия жестко зарегулировано.
— Процесс механизации тоже.
— Недостаточно. В настоящее время слабая инфраструктура. Необходимо сначала создать условия, среду в которой контроль будет возможен к реализации и процесс не выйдет из-под нашего управления. Уже сейчас существует черный рынок механических частей тела, и он из года в год только растет.
— Так вопрос не в ужесточении существующих законов, а в исполнении уже существующих. Пока вы будете создавать инфраструктуру сколько людей погибнет?
— Господа, время вышло, — вмешался Председатель трибун. — На голосование выносится вопрос корректировки пунктов закона о допустимом проценте механизации биологических тел: отмена порога в пятьдесят один процент и установление единственного требования о биологическом происхождении мозга. Прошу трибунов проголосовать.

В столь суровом преследовании потенциальных нарушителей закона была определенная логика: человек живущий вне биологического тела перестает быть человеком, его больше не могут волновать человеческие страсти, а значит не совсем понятно как им управлять. Ему не страшен голод, боль, страх смерти. Страх того, что ты обязательно умрешь, если не исчезает совсем, то теряется в неопределенности. От части по этой же причине исчезает инстинкт продолжения рода. Пропадает само понимание, что значит быть человеком. По сути это и было создание "искусственного" разума. Разума нового, который мог бы осознать свое превосходство над людьми и в итоге уничтожил бы человечество. Уничтожил за ненадобностью, бесполезностью, неудобством или просто от непонимания смысла его существования. Люди, непонимающие смысла своего существования боятся, что доминирующее существо может прийти к выводу, что его просто нет.
Через пару мгновений на голографическом экране появились результаты голосования: сорок процентов «за», пятьдесят семь «против», три процента «воздержались».
— Закон остается без изменений.
Лицо Джека коснулась довольная ухмылка. Экран погас. Перед ним открылось несколько дверей, и он попал в зал Совета.
— Прошу прощение за задержку.
Джек Фо быстрым, но тихим шагом проскользнул к своему месту у овального стола.
— Что-то серьезное? — недовольно смерив взглядом человека в плаще, спросил Председатель.
— Нет— нет. Технические сложности при прохождении Провала, — замерев у своего места ответил Фо.
— На Пайл все спокойно, мистер Фо? — осведомился Председатель, глядя исподлобья на застывшего в полусогнутом состоянии над стулом Джека.
— Да… да, все прекрасно. Прошу вас, не обращайте на меня внимание.
— Ну, конечно.
Система быстро провела процесс подтверждения личности Джека Фо.
— Продолжим, — с нескрываемым недовольством произнес Председатель. — Елена, вас прервали, на чем вы остановились по отчету о встрече министров атоллов по взаимоотношениям?
— Пайл крайне тревожит сохраняющаяся угроза терроризма в областях подконтрольных Тау-15. За последние месяцы был отмечен всплеск терактов, за часть которых открыто взяла на себя ответственность религиозная группировка самшитов, члены которой, по имеющейся у Пайл информации базируются на территории Тау-15. Было отмечена особая важность принятия всеми участниками шагов направленных на сохранение суверенитета атоллов и пресечение провокаций по пересмотру границ влияния конфедераций. Тем ни менее руководство Пайл весьма обеспокоено, что выход из-под контроля активности самшитов, может привести к сбоям в поставках циана, что негативно скажется на стабильности не только в регионах, подконтрольных Военной конфедерации, но повлияет и на иные области.
— Понятно, — протяжно прокомментировал Председатель. — Мы учтем обеспокоенность Пайл относительно внутренних дел Тау-15. Спасибо. Давайте перейдем к следующему вопросу. Космограф — господин Хофрик, на повестке ваш вопрос о стабилизации карты Провалов. Прошу вас.
Свет озарил крупное лицо с двумя главными особенностями, от которых многие не прочь избавиться: пухлые щеки и второй подбородок. Его обладатель был приземистый мужчина с ребяческими, почти детскими глазами.
— Спасибо большое, — неуверенно произнес Хофрик. — Я да… начну, с вашего позволения. Представьте себе стеклянный шарик с миллиардом песчинок внутри, каждая из которых это система с миллиардом звезд. И вы, в этом крохотном шарике, внутри какой-то крохотной песчинки, стараетесь разглядеть планету которая вам интересна. При этом шарик все время вращается и песчинки внутри шарика тоже находятся в постоянном движении. В такой ситуации, чтобы найти звезду, которую вы раньше уже видели, просто посмотреть в том же направлении что и час назад недостаточно. Необходимо повесить в эту точку маркер, по которому ее можно будет найти. Сейчас идет очень скрупулезная долгая и дорогостоящая работа по синхронизации классической звездной карты с данными из Провалов. Для того чтобы сразу найти нужную звезду близ которой есть другой Провал, необходимо стабилизировать эту связь, как бы забросить туда нить, связать эти две точки. Получающаяся сеть и есть звездная карта Провалов. Но каждая нить требует расхода циана и чем больше наша сеть, тем больше наши возможности, но и тем больше требуется постоянного расхода циана и энергии на то, чтобы их поддерживать в стабильном состоянии. Главный недостаток в том, что если мы разорвем нити хоть на мгновение, все придется выстраивать заново... но...
— Именно поэтому мы не можем увеличить бюджет циана на ваши исследования. Мы не можем гарантировать вам стабильные поставки циана в таких количествах, — последовал сухой комментарий от худого мужчины в черном костюме, застегнутом на все пуговицы до самого подбородка.
— Но... — по-детски, растерянно попытался возразить космограф.
— Хофрик, извините, что вновь вас перебиваю...
— Ну, это ничего, вы же... а я же... — сбивчиво пробубнил Хофрик, глядя на свои запутавшиеся между собой пальцы рук.
— Вы делаете, безусловно, важную работу, которая мало кому и по душе и по силам, но мы, к сожалению, не можем выделить вам желаемый бюджет. Финансово-экономический блок рассмотрел все ваши официальные обращения. Все пятнадцать за последние полгода, но мы не можем изыскать требуемые вам средства. Их просто нет.

Чем больше была масса корабля, тем большую область Провала требовалось стабилизировать и тем больше требовалось циана. Кроме того, всегда требовалось определенное количество циана для поддержания каналов связи между атоллами через Провалы. Так что циан являлся жизненно необходимым ресурсом и валюта того атолла ценилась выше, кто обладал большими запасами и ресурсами для его добычи. Станция Пайл, входившая в Торговую конфедерацию владела большим числом открытых планет, в т.ч. Марсом, но ТАУ-15 в силу территориального расположения после недельной войны стал контролировать область происхождения циана. Это было важнейшее его преимущество после числа военных кораблей. Но без инфраструктуры Торговой конфедерации столько циана ему было незачем. Как это часто бывает, будучи врагами эти две противоборствующие группировки нуждались друг в друге.
На самом деле в Правлении никого не интересовало развитие сети Провалов и поиск новых планет. Всех устраивало сложившееся распределение власти, ресурсов, влияния. Любые изменения, в том числе и положительные, привели бы к разбалансировке существующей системы и переделу власти, а этого среди правящих элит никто не хотел.
В диалог внезапно вмешался Джек Фо:
— Председатель, я предлагаю дослушать до конца доклад нашего астронома. На самом деле этот вопрос, уже пятый раз переносился с одной даты заседаний на другое. Не думаю, что это займет много времени. Не так ли, Хофрик?
— Да-да, еще пять минут, если позволите, — пробормотал Хофрик.
— Продолжайте, — произнес Председатель, не сводя тяжелого взгляда с Джека.
— Биосигналы на других планетах, такие как сезонные скачки в атмосфере, продукты жизнедеятельности в атмосфере, инфракрасный анализ атмосферы планеты, все эти методы позволяют дистанционно, с высокой степенью точности и с минимальными затратами анализировать планеты на предмет жизнепригодности. Но нам необходим циан, чтобы заглядывать в другие миры. Например, большую надежду мы возлагаем на галактику NGS 7788. Есть области чрезвычайно похожие на солнечную систему в нынешней стадии развития.
Председатель поднял на мгновение глаза с осторожной заинтересованностью взглянув на Хофрика.
— Какая галактика? — максимально равнодушным тоном спросил Председатель.
— Эм-м-м… NGS 7788, ее еще называют Атлантидой. Я считаю, вероятность обнаружить планету пригодную для жизни там очень велика. Но с текущим уровнем финансирования цианом мы можем просматривать три планеты в неделю. С числом потенциально пригодных планет уже на текущей стадии более трех с половиной тысяч, это очень мало, это недопустимо беспечно и недальновидно!
— Мы не можем. Какая это уже по счету, шестьсот пятьдесят седьмая галактика? У нас нет сейчас ресурсов отправлять дроны на такие расстояния в таком количестве, — вновь парировал сухой голос.
— Эта отличается от других тем, что...
— Мы с вами словно игроки в рулетку с этими галактиками и планетами. А казино всегда выигрывает. Вы знали об этом?
— Позвольте я попробую объяснит? Всего пару минут?
Председатель испепелял Хофрика недовольным взглядом, но кивнул, позволив ему продолжить.
— Спасибо, — живо ответил космограф. — Прыжок… нет, это даже не прыжок, а скольжение… Межзвездное пространство как бы пустое и при достижении определенной скорости вы проскальзываете сквозь него. Проблема в маршруте, мы пока что умеем рассчитывать безопасный путь далеко не между всеми звездными системами. К сожалению, универсального алгоритма расчета и мы по сути идем по пути проб и ошибок. Ну, а в случае ошибки, корабль может либо пролететь мимо, либо войдя в чуть более плотное пространство звездных систем его расплющит, не говоря уже о возможности столкновения с планетами, спутниками и астероидами внутри систем. Кроме того, далеко не между всеми системами пространство разряжено, порой оно заполнено…
— Хофрик, две минуты, — недовольно прокомментировал Председатель.
— Да-да, извините, — Хофрик продолжил ускоряющимся темпом. — Вновь открываемые нами планеты, которые возможно пригодны для жизни, все дальше и дальше и маршруты каждый раз сложнее и сложнее...
— И дороже, — не сдерживая недовольства процедил Председатель.
Хофрик на секунду замолчал, собираясь с мыслями и, собрав всю силу воли, сделал последний выпад.
— Пусть, используя вашу терминологию, мы и игроки, и пусть нам до сих пор ни разу не повезло. Но вероятность найти планету пригодную для жизни это шанс на выживание для всего человечества, — Хофрик в пылу задора вскочил с места, прижав руки сжатые в кулаки к груди. — Игра стоит свеч! Я чувствую, что стою на пороге величайшего открытия. Да, у меня нет сейчас доказательств, которые могли бы вас в этом убедить, но я прошу вас поверить мне, моему опыту. Великие открытия человечества зачастую совершались благодаря вере и интуиции.
— Это невозможно, не сейчас, — ответил сухой голос человека в черном костюме.
— А, когда? — растеряно опуская руки, спросил Хофрик тихим голосом, но на него уже никто не обращал внимания. — Но мы же ищем, мы же ищем новую Землю, новый дом для всего человечества. Разве есть что-то важнее? Я лишь хочу найти… Не понимаю, — продолжал тихо бормотать себе под нос Хофрик.
— Подготовьте подробный доклад с требуемыми ресурсами в минимальном объеме к следующему заседанию, — прокомментировал Председатель.
— Да… Хорошо… — поникшим голосом прошептал Хофрик и сел на свое место.
— Они вечно что-то открывают, — над залом пролетел чей-то комментарий.
— Следующий вопрос, — произнес Председатель.
Свет вспыхнул над обладателем сухого голоса, озарив его черный атласный костюм.
— Я не займу много времени. Темпы добычи циана сокращаются и все полезные ископаемые с того же Марса становятся автоматически дороже. Дороже логистика, дороже товар. Что касается полезных ископаемых есть планеты и ближе. Пусть не с такими комфортными условиями добычи, но в условиях резкого роста цен на циан расстояние становится ключевым фактором в цене. Более того, ТАУ-15 70% потребности в ресурсах закрывает добычей с колец Фароса. Я привел Марс как наиболее показательный пример. Будучи периферийной планетой с экономикой на 99% направленной на добычу полезных ископаемых рост цен на циан для них все равно что выстрел в голову.
— Мы не с Марса, — сухо произнес Председатель. — Так что не нам здесь решать их проблемы. Мы можем закупать ресурсы с более близких планет?
— Марс наиболее удобен с точки зрения большого разнообразия минералов, но при столь дорогой логистике, думаю, да, мы сможем найти других поставщиков.
— Понятно. Подготовьте все необходимые материалы, — пробормотал Председатель. Пролистав несколько голографических страниц, он продолжил. — Меня больше интересует следующее... На атолле за последний месяц участились теракты. Постоянно что-то где-то взрывается, ломается, гибнут люди в том числе из верхних уровней. Я хочу понять, что происходит.
— В трущобах противоборствуют различные группировки. Они делят зоны влияния, — прокомментировал обладатель атласного костюма.
— Бред. Там уже давно все поделено, — в разговор вступил Саймон Стерн. — Тем более, если бы речь шла о зонах влияния трущоб, зачем устраивать теракты в блоках по переработке льда? Зачем подвергать опасности весь атолл?
— Раньше было просто, люди работали за любые деньги, — подключился к разговору Хард. — Теперь они объединились, у них образовались содружества. Они выдвигают требования и организуют забастовки. Раньше люди на ТАУ-15 были дешевыми, теперь все изменилось.
— Если кого-то из главарей можно купить, давайте сделаем это, дадим им кредитов, вылечим от болезней их и их семьи, — продолжил Стерн.
— Если мы на это пойдем, мы покажем свою слабость и готовность идти на уступки при шантаже, — Хард бросил на Стерна неодобрительный взгляд.
— Если вы на это не пойдете вы покажете свою глупость. Люди не должны иметь возможности сомневаться убьют их за проступок или нет. Но за благосклонность они должны быть уверены в должном вознаграждении.
— Если должна быть война, то ее нельзя избежать, ее можно лишь оттянуть на выгоду противника. Нечего заискивать с головорезами, мы не найдем среди них ни поддержки, ни тем более союзников, — Хард в порыве хлопнул ладонью по столу. — То, что вы предлагаете просто игра на потеху вашего самолюбия. Вы были правы в одном, у людей не должно быть сомнений, понесут они наказание за проступок или нет. Я считаю, необходимо срочно провести полномасштабную зачистку трущоб.
— Хард, вам бы лишь дубиной помахать. Если у любого советника по обороне спросить как решить проблему взаимодействия с другой стороной, он предложит ее уничтожить. Нет человека — нет проблемы. Но и взаимодействия никакого тоже нет. Вы такой же как и все вояки, лишь бы испепелить кого-нибудь плазмой. Вы даже не представляете всей сложности ситуации. А ресурсы на зачистку, а потери, реакция людей верхних уровней? Кого вы собираетесь зачистить? Как это повлияет на трущобы?
— Вы хотите договариваться? С кем вы решили договариваться, с отморозками и головорезами, которые дальше завтрашнего дня не смотрят? Да с чего вы решили, что вас вообще слушать будут? Я вам больше скажу, они присоединяют заброшенные уровни. Герметизируют, несанкционированно подключаются к сетям и каналам воздухообеспечения и заселяют их. Мы вообще не знаем, что там происходит.
Председатель: — Нельзя допускать беспорядки и оставлять погромы безнаказанно. Зачистку необходимо провести. Отправьте для разведки обстановки небольшой отряд, для обзора по периметру.

***

После совета Джек Фо догнал Хофрика, когда тот уже скрывался от всеобщих глаз за очередным поворотом коридоров.
— Хофрик, стойте, — запыхавшись позвал Джек Фо, сравниваясь с ним.
— Мистер Фо? — Хофрик удивленно обернулся на голос.
— Ваша речь… на Совете. Она произвела на меня впечатление.
— Действительно?
— Разумеется! Ведь вся история покорения космоса человечеством началась с открытия первого Провала. Я считаю, совершенно незаслуженно игнорировать такой важный этап, пусть даже мы сейчас находимся не в самом лучшем финансовом положении.
— Вы совершенно правы, мистер Фо, — воодушевленно выпалил Хофрик. — Это потрясающе! Это безусловно наше будущее. Вы знали, что открытая на данный момент сеть Провалов не выходит за пределы нашей Галактики?
— О! Разве?
— О, да!
— Это... важно? — с легким безразличием произнес Фо.
— Безусловно! Например, во Вселенной существует галактика настолько большая, что по существующим законам физики она не может существовать, понимаете? Это может быть совершенно другой мир, там могут быть другие законы. Физические законы, понимаете? Там могут жить существа, созданные неизвестно из чего и питающиеся неизвестно чем.
— Это… очень увлекательно… — равнодушно ответил Джек Фо.
— И мы никогда это не узнаем, если остановим наши исследования.
— То о чем вы говорите, очень интересно.
— Вы правда так считаете? — с неподдельным чаянием полным юношеского задора выпалил Хофрик.
— Разумеется. Вы знаете что такое Провалы, лучше кого-либо.
— Мы не знаем, что такое Провалы. Никто не знает. Мы узнали, что на них определенным образом влияет циан, научились их использовать, но не знаем, что это. Нет объяснения их существования.
— А как же теория нелинейного пространства?
— Что-то подобное предполагали, но в отношении черных дыр или кротовьих нор. Но Провалы ни то и не другое. Послушайте, черные дыры укладываются в общие представления о Вселенной. Но Провалы... у них нет гравитации как у черных дыр, они никак не взаимодействуют с окружающим миром и никто не понимает природу их возникновения. Черные дыры, как вариант, результат взрыва звезды. А откуда взялись Провалы?
— Хотите сказать их кто-то создал? — с возникшим интересом спросил Фо.
— А почему нет? — лицо Хофира преисполнилось ребяческим озорством.
— Где же тогда пользователи? Как-то глупо строить магистраль размером со Вселенную, а потом ею не пользоваться. Либо это очень наглый способ освоения бюджета.
— Может быть их нет? В смысле они вымерли, а мы сейчас бродим по коридорам гигантского заброшенного замка.
— Это интересная теория. Но, на самом деле, вопрос в том, сможете ли вы в ней разобраться. А точнее где у вас будет на это возможность. Не стоит отказываться от мечты, тем более если вы сами можете приблизить ее реализацию. Только вот относительно бюджета...
Хофрик бессильно понурился.
— Я вас обнадежу.
— Вы знаете как переубедить Совет? — воодушевился Хофрик.
— Не совсем. Я знаю как найти финансирование. Точнее сказать — где.
— Что вы имеете ввиду?
Джек нетерпеливо выдохнул.
— Если Крон отказывается профинансировать ваши идеи, это совершенно не означает, что вас не поддержит кто-то другой.
— Другой?
— Я уверен, вы меняли поняли, — Фо пару раз по-приятельски похлопал Хофрика по плечу.
— Вы предлагаете перейти на другой атолл? Но разве это не предательство.
— Предательство? Зачем столь высокопарные слова. Друг мой, человечество не делится на атоллы или фракции. А вы хотите перспективного будущего для человечества. Вы не предадите человечество, если спасете, даровав ему будущее. Какая разница кто поможет вам спасти человечество? Просто подумайте об этом. Как вы сказали, это шанс для всего человечества. Так?
— Д-да, — после секундного замешательства последовал неуверенный ответ.
— Важнее этого нет. И вы в этом правы. Просто подумайте, — доброжелательно добавил Джек, положив руку на плечо Хофрика. — Подумайте о том, чего вы на самом деле хотите.


Новая старая жизнь.


Кайл открыл глаза. На мгновение его вновь охватило тревожное чувство.
— Все хорошо, — тихо произнес он, глядя на чистое голубое небо над его головой. — Все хорошо.
Впервые за долгое время его обволокло мягкое, приятное ощущение спокойствия. Его словно погрузили в теплую ванну, и чувство комфорта окутало все тело. Его грудь медленно поднималась и опускалась, дыхание было равномерным. Все это время он жил как на пороховой бочке, готовой разметать его в клочья от малейшего неверного движения. А сейчас он окунулся в умиротворенное, понятное прошлое. Он лежал посреди широкой белоснежной кровати в шикарных просторных апартаментах. Начиная с головы и дальше по телу медленно распространялось легкое приятное щекотание, постепенно пробуждая тело ото сна.
Кайл осмотрел комнату. Вся поверхность являлась одним большим голографическим полотном. В углу из-за верхушек вековых деревьев медленно вставало утреннее солнце. Все стены были укрыты зеленым покрывалом хвойного леса. Перед кроватью у его ног с потолка падал водопад, от которого по полу кругами расходились в стороны волны, а мелкая водяная пыль образовывала радужное облако. Из одной стены к воде вышел дикий олень. Он опустил голову с ветвистыми рогами к воде и опустив голову к воде сделал несколько глотков. Затем благородное животное подняло голову и медленной поступью копыт по воде перешло из одной части комнаты в другую, пропадая в листве противоположной стены. Через секунду на прикроватный столик села синица.
Рядом с кроватью появилась голограмма, и взгляду Кайла предстала молодая девушка с длинными светлыми волосами в элегантном платье, обтягивающем стройную точёную фигуру. Голограмма имела нарочито полупрозрачную структуру специально для ее идентификации и отличия от живого человека.
— Доброе утро, меня зовут Анжелика, — произнесла она, улыбаясь. — Желаете завтрак?
— Большой, хорошо прожаренный кусок мяса, — потягиваясь, ответил Кайл.
— Степень прожарки?
— Хочу почувствовать кровь.
— Что-нибудь еще? — вежливо поинтересовалась девушка.
— Мясо настоящее?
— Если вы не можете уловить разницу, разве это имеет значение?
— Имеет.
— Нет. Это искусственно выращенные волокна. Очередь на биологическую говядину составляет три месяца. Вас записать?
— А быстрее никак?
— Очередь три месяца.
— Совсем быстрее никак? Всегда ведь есть способы.
Девушка улыбнулась: — Мой алгоритм не подразумевает использование коррупционных схем.
— Но он знает, что такое коррупционная схема. Не находишь в этом противоречия?
Девушка лишь улыбнулась в ответ.
— Надо будет пообщаться с твоими разработчиками, — ухмыльнулся Кайл.
— Я могу еще чем-нибудь помочь?
— Да. Убери этот зверинец, — Кайл указал большим пальцем на птицу, сидящую на прикроватной полке.
— Хотите изменить тему интерьера? Могу вам предложить горы, море…
— Нет, — перебил ее Кайл. — Ничего. Просто белые стены.
В следующее мгновение со стен, потолка и пола исчезло изображение леса, неба и травы. Комната стала абсолютно белого цвета.
— Если вам что-либо будет необходимо, просто позовите.
Сразу после этих слов она исчезла.
Кайл откинул одеяло и протянул руку к прикроватной тумбочке, на которой лежала его музыкальная шкатулка. Его пальцы аккуратно захватили маленькую ручку и стали медленно вращать. Восемнадцать крохотных блестящих металлических пластин, цепляясь за выступы на вращающемся барабане, дрожали и рассыпали в воздухе звонкую мелодию. Нотка за ноткой, звонко рассыпались в пространстве белоснежной комнаты, в которой и музыка и сама шкатулка смотрелись органично.
С последней ноткой он поставил шкатулку обратно, встал с кровати и медленно подошел к огромному окну во всю стену. По ту сторону открывался вид на многоуровневую систему четырех яйцеобразных многоэтажных комплексов, переплетенных мостами, пешеходными ходами и тоннелями, по которым молниеносно пролетали поезда.
Внизу, под жилыми комплексами, растянулся зеленый парк деревьев в форме лабиринта. По его дорожкам неспешна прогуливались люди. Дети резвились на траве. Их тела были облачены в голографические костюмы различных супергероев из комиксов. Было даже забавно смотреть как гигантский робот, только что сражавшийся с ящерицей, через мгновение уже сидел на земле и с удовольствием поедал мороженое.
Сверху, на внутренней стороне купола голограмма изображала небо, облака и солнце, ход которого сменяла луна, достаточно правдоподобно имитируя смену времени суток. Сейчас же, занимавшийся рассвет отражался от окон жилых комплексов тысячами солнц, окутывая и словно пожирая комплекс языками пламени. Оранжевое пятно рассвета медленно ползло вверх по стеклянной стене, на которой оранжевым цветом красовалась гигантская надпись «КРОН — на благо атолла».
Внутри этого гигантского купола постоянно циркулировал ветер, гонимый вентиляторами, расположенными по всей поверхности купола и спрятанными за голограммой, от чего вашу кожу обдувал приятный легкий ветер.
Некоторое время Кайл, уткнувшись лбом в стекло, с улыбкой смотрел на этот светящийся муравейник. Вполне себе человеческая жизнь.
В бесшумно открывшуюся дверь вкатился стол с белоснежной скатертью и блестящим колпаком, накрывавшим тарелку. Кайл обернулся на легкий звон приборов. Он подошел к столу и снял колпак. Ощутив приятный запах мяса, он наклонился над тарелкой и медленно втянул сладковатый аромат, пропитанный дымом. Более немедля сел за стол и принялся за еду. Зеленый горошек лопался на зубах, сочный свежий салат хрустел, а нежное мясо буквально таяло во рту растекаясь соком по нёбу. Все сочетание вкусов и оттенков обволакивало внутреннюю поверхность слизистой и щекотало мозг где-то у затылка. Кайл наслаждался фейерверком вкуса подрагивая ногой под столом.
Вдруг запищал его коммуникатор.
— Кайл? — прозвучал голос Картера.
— Ответить, — произнес Кайл, дожевывая кусок.
— Включить видеосвязь? — поинтересовался металлический голос.
— Нет, — ответил Кайл. — Привет, Картер.
— Ты уже проснулся, отлично. Через час встречаемся в блоке R33. Хочу устроить тебе небольшую экскурсию.
— Ок. Буду там.
— Ну, до встречи.
В следующее мгновение коммуникатор погас.
— Анжелика? — Кайл поднял взгляд куда-то в потолок в поисках девушки. Словно она должна была сойти на него с небес.
В воздухе напротив вновь возник образ девушки.
–Чем могу помочь?
— Как мне добраться за полчаса до блока R33? Я хочу живописный маршрут.
— Оптимальный маршрут уже занесен в ваш коммуникатор, — экран у запястья Кайла моргнул. — Как вам завтрак?
— Отлично! — набивая рот, восторженно ответил Кайл. — Спасибо. Это все.
Прикончив тарелку, он направился в ванную комнату. Выйдя из душевой кабины и повязав полотенце на поясе, Кайл открыл кран. В раковину полилась чистая вода. Протянув руки, он обратил внимание на запястье, где раньше была гематома. Она увеличилась в размерах. Такого не должно было произойти. Он быстро осмотрел все тело и нашел еще несколько небольших пятен.
Внезапно перед глазами Кайла возник образ шестилетнего мальчика, уставившегося на него большими влажными глазами и тянущегося к нему маленькими детскими ручками: «Папа!» — звонкий голос промелькнул в его голове, уводя за собой куда-то в глубь подсознания. «Ты не должен уходить!» — внезапно перед его глазами возникла кричащая на него женщина. Одна картинка сменяла другую: пятилетний мальчик превратился в парня шестнадцати лет, за ним появился образ плачущей женщины. За ними внезапно возникла буря, которая моментально накрыла их гигантским пылевым облаком и перед взглядом возникла туманная атмосфера Круд ржавого цвета. Картины ссор, криков, пейзажей Круд, темного коридора со светящимся проемом двери хаотично сменяли друг друга. Внезапно настала темнота и Кайл провалился в плотную, тягучую пустоту.
В реальность его вернул голос, исходивший от зеркала, висевшего напротив:
— У вас сухая кожа, рекомендую увеличить дозу витамина...
Кайл все также стоял над раковиной, уткнувшись в нее прямыми руками.
— Заткнись, — придя в себя перебил голос Кайл.
— Извините, приказ не распознан.
— Выключить… — собравшись с силами выдавил из себя Кайл.
Он с минуту приходил в себя стоя напротив зеркала упершись руками о раковину.
В дверь постучали и вошла девушка. Кайл выпрямился от удивления, едва успев схватить слетевшее с пояса полотенце.
— С вами всё в порядке? — спросила Анжелика.
— Да что за!.. А если бы я был голый?
— Я всего лишь программа и следую заложенному алгоритму.
— Ну, да. Надо бы переговорить с твоими разработчиками. Что, собственно, случилось? Я тебя не звал, — заправляя полотенце за пояс, пробурчал Кайл.
Девушка смущенно отвела взгляд.
— Система уловила резкое повышение частоты ударов вашего сердца…
— А ты точно не настоящая? Может ты просто тайком наблюдаешь за мной через скрытые камеры?
— Я Алгоритм Алиса Бета версии сто тридцать восемь точка три точка пять.
— А сколько тебе лет?
— Условно можно сказать мне двести пятьдесят три года. Первая версия была зарегистрирована 12 мая 2128 года.
— Двести пятьдесят три, — повторил Кайл, глядя на девушку. — Если ты сама призналась, что тебе больше тридцати… ты точно не настоящая.
— Для вас мне всегда двадцать один.
— Для меня ты не существуешь. Надеюсь, я никогда об этом не забуду. Так чем обязан?
— Картер скорректировал место встречи и попросил не опаздывать.
— Ясно.
— Еще хотела обратить ваше внимание, что у вас три пропущенных звонка от Миры.
— Я не давал разрешения на доступ к моим контактам, — рявкнул Кайл. — Уйди!
Изображение девушки растворилось в воздухе.
Кайл вновь осмотрел синие пятна на руке.
— Черт! — он с размаха ударил кулаком в зеркало. — Не сейчас.


Картер.


Проследовав по маршруту Кайл попал в жилой комплекс одного из элитных уровней.
— Мой спаситель, — Картер встретил гостя с широкой улыбкой на лице. — Проходи, присаживайся.
Картер сидел в кресле, закинув ноги на массивный стол из дерева дуба.
Кайл зашел в комнату и прислонился к стене плечом. Но через мгновение несколько обескуражено отпрянул от нее. Он коснулся стены всеми пятью пальцами правой руки, после чего сделал по ней пару ударов костяшками пальцев. Глаза округлились от удивления. Несмотря на то, что он раньше и сам жил в достаточной роскоши, но то что предстало его глазам изумило его.
— Это не голограмма, —  растерянно произнес он.
— Нет, — спокойно ответил Картер.
— Дерево. Настоящее…
— Угу.
— Вся комната? — Кайл окинул взглядом комнату более ста квадратных метров, облицованную дорогими породами резного дерева.
— Ты тоже считаешь это крутым? Отец считает. Классика и все такое.
— Я не стану обсуждать вкусы твоего отца, хотя они скорее ближе мне, чем тебе, но это, — Кайл обвел взглядом комнату. — Это даже не целое состояние. Это дерево было выращено не в колониях спутников и других планет, это деревья еще с Земли, такого больше нет нигде… и не будет. Мне доводилось видеть предметы из земной древесины, мебель, картины, скрипки и рояли, но это... Эта комната, это ведь дело рук не твоего отца? Скорее всего она была обшита, еще, когда Земля была обитаема.
— Да, она уже была такой. По крайней мере всю мою жизнь.
— Кто же это был?
— Кем бы он ни был, его здесь больше нет, — ухмыльнулся Картер.
— А это что? — Кайл обратил внимание Картера на одинокое и единственное во всей комнате растение, стоящее на краю письменного стола.
— Отец в юности увлекался селекцией.
— Без обид, но это не похоже на великое открытие.
— Он оставил его из-за названия.
— Хм, — Кайл осмотрел куст с плодами вытянутой формы оранжевого цвета, — Похоже на помесь лимона и мандарина. Это Лимондрин что ли?
— Почти. Мандамон.
Кайл улыбнулся: — Серьезно?
— Совершенно. Официально зарегистрированное название.
Пройдя вглубь просторной комнаты, где преобладали правильные геометрические формы, Кайл сел в большое кресло, обтянутое истертой кожей, и стал рассматривать бра, канделябры, люстры, лепнину, украшавшую стены и потолок. Парадность и торжественность обозначались во всем. Пространство было заполнено картинами и росписью на античные темы, стилизовано местами рельефам под Древний Египет, а также скульптурами и вазами всех размеров. Картины Моне, Модильяни, Пикассо украшали стены. Окружающая обстановка изобиловала орнаментом: фантастические растения, арабески, этрусские мотивы. Мебель — солидная, дорогая темного дерева, с золочеными бронзовыми накладками. Пол был выложен паркетом, с красивым и выразительным рисунком. У одной из стен трещал голографический огонь в камине, над которым красовалась картина Босха «Корабль дураков». Все соразмерно, взвешенно, исполнено собственного величия и достоинства.
— Это классицизм, от латинского classicus — образцовый, норма. Для классицизма свойственен строгий порядок и гармония, ясность и четкость форм, — Картер говорил с налетом высокопарности. — «Сын, подобные вещи делались на века и передавались из поколения в поколение», — продолжал он, пародируя тон своего отца. — Не знаю... Я люблю что-то более индивидуальное, — подытожил Картер.
— Если тебе нужно что-то чего больше ни у кого нет, то эта комната то, что ты ищешь.
— Нет, я хочу индивидуальности, а не уникальности. Того что больше про меня, понимаешь? Эта комната, это все равно, что носить на шее в качестве украшения портрет Моны Лизы — да дорого, да уникально, но это не про меня.
- Все равно, - Кайл еще раз обвел взглядом комнату. – Это потрясающе.
— Да ты, любитель старины, - усмехнулся Картер. - Я видел, у тебя есть музыкальная шкатулка. Редкая вещь. Настоящая?
— Осталась от отца, — соврал Кайл, машинально приложив руку к карману, где лежала шкатулка.
- Покажешь?
Кайл пару мгновений сомневался, но нехотя достал шкатулку.
- Она ведь рабочая? – Картер с любопытством маленького ребенка рассматривал замысловатый тонкий узор различных пород дерева на крышке.
Пальцы Кайла аккуратно захватили маленькую ручку и стали медленно вращать ее. Восемнадцать крохотных блестящих металлических пластин, цепляясь за выступы на вращающемся барабане, дрожали и рассыпали в воздухе нежную мелодию. Внезапно рукоятка со скрежетом проскользнула, застряла на мгновение, а через еще одну секунду ухо резанул глухой скрипучий звук. Кайл остановился, осмотрел шкатулку и увидел через стекло, что одна из пластин треснула. И каждый раз, когда барабан цеплял ее язычком, воздух кривился от уродливого звука.
— Вот блин, - выдохнул Картер. – Но не расстраивайся! Я найду тебе отличного мастера. Восстановят, будет как новая.
В этот момент внутри самого Кайла словно что-то оборвалось.
Внезапно двери открылись и в комнату уверенной поступью вошел Саймон Стерн. Высокий крепкий мужчина в строгом костюме темно-синего цвета. Короткая стрижка и небольшая щетина на лице несколько скрывали шрамы от синей чумы, когда-то поразившей это тело.
— Картер, — обратился он. — Может, представишь мне своего гостя?
Кайл замер. Его тело пробрала дрожь. Логически он понимал — переживать оснований нет, но осознание, что он знает этого человека, общался с ним и, возможно, именно он причастен к столь неприятным переменам в его жизни, неконтролируемо заставляло все тело напрягаться, словно готовясь к бою.
— Папа? — отозвался Картер, подскочив с места. — Да, извини. Это Кайл. Странник. Ты уже вернулся? Тебе принести чего-нибудь?
— Виски, — коротко ответил Стерн. — И мне поработать надо… Наедине.
— Я сейчас, — ответил Картер, направившись к бару.
— Вы давно на Тау-15? — совершенно спокойно обратился Саймон к Кайлу, будто эта встреча была для него вполне ожидаемой.
— Пару дней, — выдавил из себя Кайл максимально спокойно, насколько только позволяло ему самообладание. — Весьма интересный атолл. Но говорят, довольно беспокойный.
— Да. Вот, например, недавно пираты вновь напали на наш груз, — произнес Саймон, сканируя собеседника взглядом.
— Да, такое порой случается с Крысами. Добывать что-то ценное становится все сложнее.
— Нет. На этот раз они атаковали в доках грузовой корабль.
— Видимо, у вас завелась своя крыса. Гилиам — сильный человек, он мог подкупить охрану.
— Возможно. Значит вы знаете Гилиама?
Кайл было замер на мгновение.
— Земля слухами полнится, — улыбнулся он.
— Ну-да, ну-да, — не отводя глаз от Кайла, произнес Саймон. — Какая древняя поговорка. Уже редко встретишь, кто ее помнит.
В этот момент к ним подошел Картер. Он протянул стакан с виски отцу.
— Отец, раз мы уходим, разреши, я покажу нашему гостю пару музейных экспонатов?
Саймон еще раз оглядел лицо Кайла.
— Да, почему бы и нет, — сухо произнес он, сделав глоток из стакана и провожая взглядом как Картер с Кайлом выходят из комнаты.
— Тыжк любитель старины, думаю, ты кое-что оценишь, - уже в коридоре произнес Картер.
Спустившись на несколько этажей вниз, они попали в большой зал, в которых вдоль красной дорожки были расположены раритетные автомобили.
— Ну как тебе? — с нескрываемым ликованием на лице спросил Картер. — А главное, они все на ходу.
В зале располагались старинные автомобили с Земли и более поздние каплевидной формы: автомобиль с эмблемой трехлучевой звезды модели M78 с водородным двигателем, один из первых автомобилей S7 с антигравитационным генератором и прочие.
— Кто-то во время бегства с Земли посчитал необходимым спасти это? — спросил Кайл, проведя рукой по крыше одного из суперкаров.
— Сейчас это кажется не таким безрассудным, да? Каждая из них стоит не менее ста миллионов кредитов. А вот эта — жемчужина коллекции.
В дальней части зала, у конца ковровой дорожки, на постаменте возвышался Cadillac V8 Town Sedan. Корпус был окрашен в зеленый цвет, крылья — в черный.
— Кадиллак, образца 1928 года. Представляешь?! — с восхищением воскликнул Картер. — Он принадлежал самому Аль Капоне, это знаменитый мафиози. Он также является одним из самых ранних сохранившихся пуленепробиваемых автомобилей. Сейчас любой плазменный пистолет пробьет ее насквозь, но тогда это был почти танк. В те времена именно такие бронированные автомобили использовала полиция и городская власть. И Аль Капоне специально выкрасил его в цвета полиции. Пират, — благоговейно произнес Картер. — Автомобиль с двигателем внутреннего сгорания. Пожалуй, единственный спасенный с Земли.
— Про его стоимость я даже спрашивать не буду, — улыбнулся Кайл.
— Боюсь, у тебя не хватит кредитов, — заворожено глядя на автомобиль, произнес Картер.
— А это что? — Кайл указал на пустовавший пьедестал в центральной части зала.
— Эта потеря с которой отец никак не может смириться. Здесь должна была стоять крупнокалиберная огнестрельная пушка, произведенная еще на Земле. Отец купил ее на аукционе за какие-то невообразимые деньги, но при транспортировке с Пайл она пропала.
— Распалась на атомы?
— На транспортный корабль напали пираты. Если бы она просто распалась на атомы, отец пережил бы эту потерю куда проще. Но теперь ему не дает покоя мысль, что она таки у кого-то есть. У кого-то, но не у него.
Картер подошел к иллюминатору: по ту сторону от толстого конусообразного стекла властвовала пустота, лишь местами окропленная светом тусклых звезд.
Картер некоторое время смотрел в глубину космоса, темную и бесконечную, готовую проглотить все, что ты хотел бы туда бросить навсегда. Она готова было проглотить всё. Ее прожорливость была результатом не злого умысла, просто она была такой. Насколько Вселенная оказалась пригодной для жизни, не потому что она была создана для жизни, ровно настолько же она была беспощадна ко всему живому. Вселенная не имеет умысла, она ровно такая, какой должна быть.
На ТАУ-15 пристально следили за активностью звезды Демос, так как иногда до атолла долетали ее радиоактивные лучи. В такие моменты столкновение радиоактивных частиц заставляло сверкать и переливаться до того невидимый энергетический щит. Через иллюминаторы можно было видеть разноцветные волны, которые блуждали по поверхности щита, переплетаясь и сталкиваясь, вспыхивая и порождая все более яркое сияние, поражающее воображение.
— Мы все лишь пыль. Все, что мы знаем, любим и ненавидим, образовалось из космической пыли — основной строительный материал Вселенной. Ты, я, твоя музыкальная шкатулка и Фарос образовались из космической пыли и станут в итоге пылью. Ни религии, ни духа, ни морали — в итоге ничего не станет, лишь пыль, понимаешь? — неожиданно философски произнес Картер.
— Ты сейчас про смысл жизни?
— Вся эта чухня про смысл жизни — бред полный! — Картер внезапно сменил настроение инфантильно вскинув руки. — Нужно жить здесь и сейчас. Когда мы умрем, от нас останется кучка перегноя, который пустят на корм растениям. Просто у меня есть возможность жить, и жить хорошо. И мне глубоко чихать, кто там что про себя думает и кого какие муки совести и морали заедают изнутри, снаружи, вдоль или поперек. Я хочу жить хо-ро-шо. И я буду так жить. Так что мне перпендикулярно.
— Параллельно, — поправил его Кайл.
— Побоку.
В этот момент защитный экран атолла замерцал от потока радиационных частиц, испускаемых звездой. Возмущения экрана ледяными языками пламени оплели атолл.
— Красиво, да? — произнес Картер. — Вот это красиво! — он показал на всполохи сияния по ту сторону иллюминатора. — Вот это красиво, — Картер перевел указательный палец на кадиллак. — Понимаешь? Вот красота, которую я хочу.
Кто-то считал это зрелище красивым, для большинства же населения ТАУ-15 это было еще одним напоминанием о невозможности куда-либо сбежать.
— А что случилось с Землей? — спросил Кайл.
— Никто точно не знает, вернее никто не помнит. Кто-то говорит, что был ряд колоссальных вспышек на Солнце. Другие — что наша планета попала в излучение квазара от черной дыры. Но большинство считает, что во всем виноват сам человек, что-то с исследованием магмы.
— И судя по тому, чем мы занимаемся теперь, я склонен им верить, — перебил его Кайл. — Всего двести лет прошло, и никто не помнит?
— А не насрать? Есть какие-то архивы, но... — Картер пространно махнул рукой в воздухе. — Не занудствуй.
— Но кому-то хватило времени захватить с собой пару автомобилей, — усмехнулся Кайл, кивнув в глубину зала. — А что ты говорил про архивы?
— Как на любом атолле, здесь есть база данных, где хранится вся хронология событий со дня создания атолла.
— И где она?
— В центре управления. Но нас с тобой туда не пустят.
— А, лабораторный блок там же? Рядом?
— Да, недалеко.
— Ты там был?
— Нет. Зачем мне это?
— А можешь мне показать, устроить экскурсию? — не унимался Кайл допытываясь в желании попасть в лабораторный блок.
Картер махнул рукой: — Не знаю. Нет там интересного ничего.
Он внимательно посмотрел на Кайла.
— Слушай, Кайл, ты нормально себя чувствуешь? Что-то глаза у тебя красные. Ты чем ночью занимался? Тебе бы проспаться. Может ты от этого какую-то чушь про смысл жизни несешь? Проспись, прими ванну, а завтра я тебе устрою отличное развлечение. Мурашки по коже забегают, — усмехнулся он.
— Да, ты прав, — ответил Кайл, протирая глаза. — Поспать не помешает...
— Развлекаетесь? — внезапно прервал диалог Саймон Стерн. Он совершенно бесшумно возник прямо за их спинами.
Картер от неожиданности втянул голову в плечи.
— Да, пап, показываю наши достопримечательности, — тихо произнес он. — Но мы уже собирались уходить. Ты же хотел поработать. Но мы уже уходим. Молодые люди направились к выходу.
— Картер, задержись на минутку, — обратился Саймон к сыну.
— Да… Кайл, ты иди, я догоню.
Кайл удалился из зала один.
— Чего такое? — нервно спросил Картер. — Да, кстати, дай денег.
— Вот так просто дай?
— На моем счету закончились.
Саймон продолжал вопросительно смотреть на сына.
— Да ладно, пап. У нас же их куча. Что мне прям выпрашивать нужно?
— У нас? — переспросил Саймон.
Картер потупил взгляд.
— Видимо я тебя как-то неправильно воспитал. Ты думаешь, мне просто так далось все это? Знаешь сколько нервов я положил чтобы у вас все это было? Сколько лет жизни мне это стоило? Видимо, я где-то ошибся, раз ты говоришь такое своему отцу.
Картер с уставшим видом смотрел в сторону.
— Значит так, — вновь заговорил Стерн, смягчив тон. — Помнишь, я тебе рассказывал, что если у тебя что-то есть, всегда найдется кто-то, кто захочет у тебя это отобрать?
— А если у тебя чего-то гораздо больше, чем у других, значит найдутся те, кто готовы будут свернуть тебе шею. Ты часто это мне говоришь, пап. Сейчас ты, о чем? — нервозно прощебетал Картер.
— Ты же знаешь кто такой Хард? А ты знаешь, что он пытался меня сместить с поста? Он лично на меня заявления писал. А теперь ничего, руку мне жмет при встрече. В твоей жизни всегда будут те, кто захочет занять твое место. Ты Стерн! Ты должен всегда держать ситуацию под контролем. Твой новый друг, не слишком много он знает о ТАУ-15 для двух дней? Еще раз как его зовут?
— Кайл. Кайл Пирс. Отец, ты слишком подозрителен, — Картер направился к двери. — Может быть, он и раньше здесь бывал. Через наш атолл постоянно проезжают сотни странников.
— Картер, — остановил сына Саймон. — Людей надо ломать под себя. Иначе никак.
— У тебя это неплохо получается, пап.
— Конечно! Думаешь, мне было легко? Ты думаешь, иначе я добился бы всего что у меня есть? Я тоже сломал себя. Я сломал себя сам, старого себя сломал! Слабого сломал! И смотри, чего я добился!
Стерн напряженно выдохнул.
— Если ты кого-то пустил в свою жизнь, будь готов, что прежней она может уже не стать никогда. Твое окружение говорит о тебе, определяет тебя, это и есть ты. Зачем он тебе?
— Это же странник, его прикольно показать друзьям.
— Он не странник. Он крыса! И врёт тебе как крыса. Я повидал работников свалки. Зачем врать, Картер? У всего есть причина. Тем более у вранья.
— Он мне жизнь спас.
— Что!? Как?
— Ну... — Голос Картера притих. — Просто я с управлением не справился, скутера... — робко произнес он. — Влетел в кучу мусора. Мне ногу зажало. Он спас меня. Это скутер, он, там бракованный… Я не виноват.
— Я же говорил тебе не соваться на свалку на скутере! Зачем полез?!
Картер вновь потупил взор. Саймон стал нервно ходить по комнате из стороны в сторону.
— Чёрт. Сам о себе не можешь позаботиться, меня хоть слушай! Да даже если спас и что теперь!? Ты готов ему ее отдать по первому требованию?!
— Я понимаю, что ты пытаешься меня защитить, но...
— Значит так. Я пытаюсь защитить вас с твоей сестрой! Для тебя это весело, потому что ты не прошел тот путь, который прошел я. Я не хочу тебя пугать, но очень многие готовы отрезать тебе голову, лишь бы занять твое место. Кто он для тебя?
— Ну, весело ...
— Так вот не забывай, что он для тебя игрушка. Не забывай кто он и кто ты! И не позволяй ему играть с тобой. Ты понял меня?
— Угу.
— Угу, — передразнил его Саймон. — Отвечай достойно! Ты Стерн! Извозиться в грязи приятно только свиньям. Он не ровня тебе. И самое главное, он знает, что вы разные, понимаешь?
Картер поднял на отца недоумевающий взгляд.
— Если встанет выбор, он выберет не тебя. Помни об этом. В этом мире ты можешь верить только мне.
— Пап, я могу за себя постоять, — тихо произнес Картер.
— Что ты можешь? У тебя силенок как у мышки!
Картер осунулся и уткнулся потухшим взглядом в пол.
— Не переживай, пока я рядом значит с вами всё будет хорошо. Я хочу вас защитить. Тебя и Валери. Но вы должны меня слушаться, понимаешь?
— Да, отец, — выдохнув, коротко ответил Картер.
Стерн положил тяжелую руку на плечо сына, под которой тот просел еще ниже.
— Я тебя не пугаю. Я хочу тебя защитить.
— Да, я понимаю, отец, — монотонно проговорил Картер.
— Где Реми?
— Я отпустил его сегодня.
— Ни шагу без него, понял?
— Да, — Картер кивнул.
— Иди. Потом договорим, мне нужно поработать.
— Да, — Картер кивнул и тихо вышел из комнаты. Полимерные двери медленно закрылись за его спиной.
Саймон коснулся пальцами левой руки запястья, и вокруг него появилась голограмма. Он прокрутил светящийся диск до коммуникатора и активировал его.
— Пробейте по базе данных: Кайл Пирс.


У всего есть причина.


(Незадолго до недельной войны.)

В диспетчерскую рубку решительно зашел парень лет двадцати пяти в военной форме. Молодой сержант стремительно направился к диспетчеру, развалившемуся на эргономическом кресле напротив голографического экрана с изображением переплетения линий и роя челноков, ожидающих своей очереди на погрузку/разгрузку.
— Диспетчер? — строго обратился сержант к сидящему в кресле.
— Ну, — вяло ответил диспетчер.
— Что «ну»? Вы как разговариваете?
— Ну.
— Где погрузчик для крейсера «Верховный»? Мы уже третий час ждем погрузки циана.
— Гони цистерны с третьего на двадцать второй. Кеплер, слышал? — пробормотал диспетчер в микрофон, закреплённый у подбородка, не оборачиваясь и не обращая внимания на говорившего сержанта.
— Я представитель крейсера «Верховый»! По разнарядке вы должны были три часа назад отгрузить нам циан! Слушайте, что вы творите? Почему до сих пор не отправляете… какого…
Диспетчер продолжал что-то просматривать в документах, совершенно не обращая внимание на распылявшегося рядом с ним парня.
— Я к вам обращаюсь, — не выдержал сержант и, ухватив диспетчера за плечо, повернул его в кресле в свою сторону.
— Восьмого, — смотря куда-то сквозь него произнес диспетчер в микрофон. —  Шестьсот семьдесят восьмого!
Наконец диспетчер поднял взгляд на человека тем самым остановив уже замахивающуюся руку для удара. — Грузить нечем, — буркнул он.
— Как это понять, «нечем»? — обескуражено замер парень в замахе.
— Погрузчиков нет, как, — диспетчер ткнул пальцем сенсор на подлокотнике кресла и оно вернулось в изначальное положение. — Кеплер? Я вижу ты не тот контейнер грузишь. Разуй глаза — продолжил говорить в микрофон диспетчер, смотря в экран. — Тридцать пятый видишь? Подтяни его туда же.
— Слушайте, как нет грузчиков, когда я в иллюминатор вон три подряд вижу.
— Это не вам.
— Что значит не нам? Хорошо, тогда маневровые есть! Отбуксируйте груз маневровыми, крейсер недалеко стоит.
— Их не могу.
— Что значит не можете? Вы отдаёте себе отчёт о важности этого груза? Его нельзя задерживать ни минуты, а вы…а вы его скоро полсуток держите! Что у вас здесь за бардак? Это груз Военной конфедерации! Вы осознаете?!
— Всё понимаю.
В этот момент к человеку подошел молодой Джек Фо. Высокий, подтянутый, крепкий, здоровый человек, без намека на протезирование.
— Молодой человек, вам же сказали, для вас погрузчиков нет, — жестко, но спокойно ответил Джек.
Парень перевел разъяренный взгляд на Фо.
— Вы кто?
— Я командир распределительной станции, Джек Фо.
— Слушайте! Если вы в течение получаса не отправите я буду докладывать выше! Это не шутка! На станции Веко сначала груз был не собран, затем несли какой-то бред про отправку нашего груза к вам. Мы сутки потеряли только на то, чтобы сюда добраться. А теперь у вас здесь грузчиков нет. Вы за это ответите!
— Ясно, — ухмыльнувшись ответил Джек
— Вы за это ответите! — процедил парень сквозь зубы. Развернувшись, он решительным шагом направился к выходу.
— Ох уж эти военные чушки, — усмехнулся Фо, провожая сержанта взглядом.
Вернувшись на борт корабля «Верховный» и зайдя быстрым шагом в рубку, сержант обратился к молодому Саймону Стерну, сидящему за пультом управления.
— Капитан Стерн, торговая конфедерация отказывается поставлять нам циан.
Стерн оторвался от экрана и повернулся в сторону сержанта.
— С чего вдруг?
— У них якобы нет погрузчиков.
— Были выдвинуты встречные требования?
— Никак нет. Только отказ, без альтернативных условий.
— Ясно. Значит это не переговоры. Отвести крейсер на минимальное расстояние для обстрела из скорострельных пушек и ракет. Навести пушки на противо-астероидные орудия. Установить для ракет целью коммуникационные рубки.
Крейсер отстыковался от станции, медленно отлетел от станции, развернулся для нанесения удара и замер.
На станции в это время в командной рубке Джек Фо смотрел в сторону боевого крейсера: — Они что, готовятся к атаке? Не может быть. Они блефуют.
— Командир, Верховный наводит орудия в нашем направлении.
У Джека округлились глаза от удивления.
— Свяжитесь с Пайл, —  скомандовал Джек.
— Командир, наши сигналы подавляются с крейсера.
В это время крейсер занял положение напротив станции на достаточно безопасном расстоянии чтобы вести огонь.
— Орудия наведены, капитан.
— Залп! — скомандовал Стерн.
В сторону станции устремились ракеты и посыпался град из снарядов. Поверхность станции озарил фейерверк вспышек, конструкция содрогалась от ударных волн. Через мгновение станция лишилась пушек и связи с внешним миром.
Из открывшихся доков станции вылетели два истребителя, направившись по направлению к крейсеру «Верховный».
— Сэр, два истребителя направляются в нашу сторону. Система показывает, что их орудия в боевой готовности.
— Сбивайте, — скомандовал Стерн.
В следующее мгновение из крейсера вылетели две ракеты. В ответ истребители выстрелили по крейсеру. После короткой перестрелки оба истребителя были уничтожены.
— Вот теперь можно вести переговоры, — ухмыльнулся Стерн. — Посмотрим, какие в этот раз будут альтернативные условия. Сержант мне срочно нужна связь с командованием в центре.

(Текущее время.)
Винсторф сидел на стуле напротив Энгера и рассказывал ему всю эту историю.
— Дальше в Пайн доносят о кризисной ситуации. Зная что в военной федерации дефицит циана, Пайл решает нанести удар и уничтожить силы военной федерации. Но Стерн захватывает циан со станции, оперативно рассылает скоростными челноками их к основным крейсерам и эсминцам. Те перехватывают силы Пайл и уничтожают их. С тех пор главный крейсер военной федерации несет постоянное боевое дежурство возле Пайл. А Круд по контролем военных.
— Отказ поставлять циан не повод разрушать и оккупировать чужую собственность, — нахмурив брови произнес Энгер.
— Зато теперь они знают, что впредь так поступать нельзя, — усмехнулся Старик.
— Это слухи. Я вам не верю, — Энгер недоверчиво махнул рукой.
— С чего ты взял?
— А откуда вы это знаете наверняка?
— Я служил с ним бок о бок. Точнее был в его прямом подчинении.
— Ну, да, — усмехнулся Энгер. — И теперь вы вот так просто мне об этом рассказываете.
— А кому ты разболтаешь? — ухмыльнулся Винсторф в ответ. — Ты парнишка без имени... и без руки. Таких как ты сказочников половина атолла.
Энгер сделал вид что его не задели слова старика.
— И как же вас сюда занесло? — парень обвел взглядом небольшую комнатушку.
— Мое первое образование — юрист. Я специализировался на бракоразводных процессах. Так вот, одна из формулировок в иске о разводе "несовместимость характеров".
— А до этого вы прям в десна долбились? — уколол Энгер в ответ за прежнюю обиду.
— Не хами парень, а то руку заберу.
Энгер несколько мгновений смиренно молчал.
— Так что произошло?
— Я же говорю, характерами не сошлись. Меня не устраивали его методы и цели, я это озвучил.
— Он вас выгнал?
— Выгнал, — усмехнулся Винсторф. — Мне предоставили выбор. Я его сделал.
— И вы ушли в никуда?
— Взрослая жизнь, взрослые решения, взрослые последствия. Слушай, ищи позитивное в происходящем. Если бы я не принял такое решение, ты скорее всего уже умер бы с голоду.
— Вас послушать, так руководство ТАУ-15 отчаянные головорезы, — усмехнулся Энгер. Но в его голосе при этом были нотки сомнения, навеянные подозрением, что старик все-таки говорит правду.
Винсторф подошел к столу, налил себе горячего чаю в стакан, развернулся и встал в двух метрах напротив Энгера.
— Стерн перебил всё руководство станции. А в течение следующих двадцати четырех часов захватил еще пять станций вокруг Фароса, отрезав и установив контроль над путями сообщения торговой федерации. Так как Фарос был ключевой точкой в логистических маршрутах торговой федерации, Стерн фактически разделил ее на две части. Воспользовавшись паникой торговцев он убедил военную федерацию направить свой флот на станцию Пайл для осады. Военным удалось захватить власть в Пайл, но они не ожидали, что торговая федерация была разобщена и периферийные части отказались подчиняться капитулировавшему центру. Периферия, мобилизовала свой флот, уничтожила большую часть станций по добычи циана чтобы лишить военных мобильности и началась так называемая недельная война.
— Зачем он так поступил?
— Он думал у него не было выбора. Военные испытывали нехватку циана и торговцы об этом знали. А флот без топлива это ничто. Он решил отрубить гидре голову, но промахнулся.
— Погодите, откуда вы это знаете? Ведь это было порядка ста лет назад.
— Ты серьезно? После всего что ты видел, после всего что я тебе рассказал ты действительно не понимаешь? А для чего похитили тело твоего отца? Большей часть руководителей ТАУ-15, Пайл и любых других станций уже перевалило за сотню лет.
— То есть вы… в чужом теле? — взгляд Энгера резко изменился, он стал озлобленным.
— Я знаю о чем, ты сейчас думаешь. Но ты не прав. Нет. Это не так. Единственное что я тебе скажу, что я ни у кого не отнимал жизнь.
— Откуда же тело!? — недоверчиво воскликнул Энгер, вскочив с места.
Винсторф, только что стоявший во весь рост, собранный и казалось готовый броситься в драку, внезапно обмяк. Его глаза потухли уткнулись в пол. Затем он медленно поднял спокойный взгляд на парня.
— Это тело моего брата, — закрыв на момент глаза произнес старик. — Я ни у кого жизнь не отнимал. Сядь.
Энгер некоторое время колебался.
— Да, сядь ты, наконец! — внезапно крикнул Винсторф.
Энгер подчинился.
— Думаете, это была случайность? — робко спросил Энгер.
— Что?
— Запрет на добычу и война.
— Нет, конечно. Я же тебе только что все объяснил. Ты что не слушал? Это был краткий успех, после которого военная федерация на короткое время взяла под контроль поставки циана в системе. Но это длилось не долго, вскоре началась новая война. Вот в этом противостоянии мы и потеряли большую часть станций по добыче циана. Стерн уничтожал торговые шаттлы на торговых путях, брал людей в плен, торговал людьми и всем, что только попадалось под руку. Вся система контрабанды зародилась как раз в это время, а после разрослась в отдельную силу. Весь мир, который мы сейчас воспринимаем как должное это результат разрушения существовавшего ранее порядка. Самый большой из уцелевших после войны боевой эсминец военной федерации базируется близ станции Пайл для контроля региона в котором торговая федерация имеет большое влияние. Для перемещения эсминца между звездными системами требуется большое количество циана, поэтому большую часть времени он стоит на приколе, а руководство разжирело, опуталось коррупционными схемами с руководителями Пайл и давно уже ничего не хочет менять. Крейсеры поменьше охраняют другие значимые колонии.
— А что случилось с вашим братом? — осторожно спросил Энгер.
— Вот же молокосос! — выругался старик. Он направил на парня раздражённый взгляд. Некоторое время оценивающе разглядывал его. Парень не двигался.
— А ты ведь не успокоишься, пока не узнаешь, да? — смягчившись спросил Винсторф.
Энгер пожал плечами.
— Знаешь, — старик потер морщинистое лицо рукой, облаченной в черную перчатку. —  Порой что-то происходит. Воля случая. Например, то, что произошло с Землей. Я сильно сомневаюсь, что это был тайный замысел какого-нибудь злодея, наподобие отрицательного героя из комиксов, который решил уничтожить планету с шестью миллиардами населения в придачу… А тот проклятый камень уже летел откуда-то в сторону Марса. Просто что-то пошло не так как должно было. Даже нет, просто произошло, без должно или нет. Просто воля случая. Просто раз, — он сделал в воздухе движение пальцами, издавшими щелчок.
На некоторое время Винсторф замолк, словно собираясь с силами, и заговорил вновь.
— Мы познакомились на Марсе. Она была диспетчер распределителя на складе, а я молодым пилотом и материально ответственным лицом за груз. Мне было поручено доставить партию сои… черт, как сейчас помню ее запах. Мешками с соей были забиты все грузовые отделения корабля, проходы в коридорах, шкафы в каютах, каждый доступный клочок пространства был занят этой соей. Хоть мне и говорили, что мешки герметичны и, на самом деле, я знал, что это было так, но этот запах никак не мог выветриться из моей головы еще ни один день после этого рейса. Но в тот день сои не было и корабль стоял в доках порожняком, — он усмехнулся. — Ну и повздорили мы с ней тогда. В очереди на погрузку стоял мой корабль, но она из своих соображений справедливости сместила меня после какого-то корабля с гуманитарной миссией. А это была последняя партия на той неделе. Я был в ярости и собирался написать уничтожительную кляузу, и устав меня обязывал написать подробную объяснительную о причине задержки на целую неделю. Но ее взгляд, — он достал из кармана карточку и протянул ее Энгеру.
С фотографии на него смотрела юная девушка со светлыми волосами и темными пронзительным глазами полными решимости.
— Ее звали Надин.  Эта неделя простоя подарила мне семью. Мы любили друг друга. А потом у нас родилась Анна, — он достал все из того же кармана вторую карточку, на которой была запечатлена маленькая девочка шести лет с вьющимися волосами, спадающими на белое личико. — Моя вторая половинка счастья. Да, у меня была семья. Она говорила, что любит меня как от Марса до солнца и обратно, и еще миллион раз по столько же, — он тяжело и с надрывом вдохнул. — У меня было восемь лет счастья. Не у каждого было хотя бы это, правда? — его губ коснулась перекошенная улыбка полная сожаления. — Я повторяю это каждую ночь, когда не могу уснуть. Не у каждого было хотя бы это.
— А что случилось потом?
— Случай. Его величество, мать его, случай. Надин перевели на Пайл. Уже в то время люди начали понимать, что на Марсе проект терраформирования лишь мечта и планета не станет людям новым домом, а доставлять ресурсы на тот же Пайл через Провал близ Марса было слишком затратно. Тогда нам казалось это удачей, прекрасной возможностью, убраться с планеты у которой нет будущего. В тот день я заканчивал свое месячное дежурство и не мог отбыть с ними. Я попросил своего младшего брата сопроводить их до Пайл, помочь обустроиться первое время. В тот день они втроем сели в корабль... А камень уже летел в нашу сторону... Анна помахала мне ручкой, двери закрылись, корабль взлетел. Непосредственно перед Провалом в корабль попал небольшой астероид и если бы не скачок, то это было бы штатное повреждение, которое достаточно быстро устранили бы, но удар был за доли секунды до скачка. Была повреждена обшивка и система управления климатическими параметрами. Когда корабль вышел из Портала возле Пайл, большая часть людей на корабле погибла от переохлаждения и гипоксии. Среди них была Надин и Анна, — он остановился, с трудом, прерывисто, набрал воздух в легкие и тяжело выдохнул. — Мой брат впал в кому, — из другого кармана Винсторф достал карточку и протянул Энгеру. С карточки на него смотрело молодое лицо Винсторфа. Энгер посмотрел на влажные глаза старика. — Его руки и ноги ампутировали из-за глубокого обморожения. Спустя пять месяцев безрезультатных попыток вернуть сознание, я поместил его тело в капсулу анабиоза. Что было потом, думаю, ты догадываешься. Я разом потерял всех, кого любил. В тот момент мне хотелось выйти в ближайший шлюз. Мне казалось это единственным вариантом. Жить как раньше было просто невыносимо.
— Это видимо был тяжелый удар для вас.
— Мда… Но правда в том, что нужно было начать жить по-другому. И, как показала практика, даже конец света, для человечества не оказался концом.
— Но должно было сработать защитное поле. Это стандартная процедура перед заходами корабля в портал.
— Должна. Катастрофа, это всегда комбинация нескольких случайностей, каждая из которых в отдельности не представляет угрозы. Своего рода — джек-пот, только наоборот.
Старик замер на мгновение, словно перебирая в воспоминания множество эпизодов прошлой жизни, после чего продолжил. — Меня не покидает ощущение, что я помню тот момент, когда произошла разгерметизация. Словно я помню весь этот жуткий холод, отсутствие воздуха, темноту, страх, крики людей… Словно все это было со мной. Словно я был там. Словно это я был на том корабле.

Этой ночью Энгеру не спалось. В голове крутился ворох противоречивых мыслей о старике — как жил раньше и как живет сейчас, что он сделал, и как объяснял произошедшее. Все это просто не укладывалось у него в голове в какую-то понятную картину. Его не покидало ощущение, что старик выдумал с половину из того что рассказал.
Он встал с кровати и решил пройтись. Бродя по коридорам коммуникаций в попытке вытряхнуть из головы мысли, он услышал чей-то диалог. Остановившись Энгер прислушался. Это был голос Винсторфа и… ребенка. Голоса исходили прямо из-за стены, напротив которой стоял парень. Он включил свет фонаря и осмотрел ее. Медленно ведя кончиками пальцев по гладкой поверхности, он внезапно наткнулся на небольшой зазор. Надавив на него, стена поддалась и с щелчком отворилась маленькая дверь. По ту сторону в конце длинного узкого коридора мерцал свет. Энгер аккуратными бесшумными шагами двинулся в сторону источника света. Продвигаясь он все отчетливее слышал голоса. Теперь не было никаких сомнений, что это был старик. Но кому принадлежал второй голос?
  Дойдя до поворота, он аккуратно заглянул за угол. Винсторф сидел в кресле спиной к Энгеру, а напротив него стояла маленькая девочка шести лет с вьющимися волосами, спадающими на белое личико. Она что-то увлеченно рассказывала старику, активно жестикулируя: — Мы сегодня рисовали рыбу! Представляешь, папа, настоящую огромную рыбёху! Она была размером с дом!
Внезапно девочка вздрогнула и направив указательный палец на Энгера крикнула: — Кто это!?
Энгер от неожиданности сделал шаг назад, запнулся и рухнул на пол. На шум вскочил Винсторф.
— Какого черта ты здесь делаешь!?
Энгер вскочил и бросился к двери, но перед самым его носом она закрылась. Несколько раз тщетно ударив ее плечом он кинулся в другой темный проход. Он вывел его в небольшую комнату посреди которой стоял стол, накрытый тканью. Споткнувшись и пытаясь удержать равновесие Энгер схватился за край тряпки и падая стянул ее со стола. То что скрывалось под ней изумило парня. Он остолбенел в недоумении и страхе. Он бешено переводил ошарашенные глаза со стола на экраны, располагавшиеся рядом. На столе располагалась капсула анабиоза. Рядом на экране были изображены фотографии Энгера из дока в первый день прибытия на ТАУ-15, информация о его маршрутах следования между атоллам и его биопараметры. Зеленым светом мерцала надпись «Биомаркеры структуры головного мозга совпадают на девяносто девять процентов».
Внезапно погас свет. Энгер услышал приближающиеся медленные шаги старика и на ощупь бросился дальше по коридору. Внезапно пол под ним провалился, и он упал вниз. Больно ударившись о твердый пол в следующую секунду парень почувствовал, как его тело сдавливает со всех сторон. Он попал в ловушку — веревки словно крепкий кулак сжимали его в своей хватке со всех сторон. Энгер брыкался, пытался встать и выбраться из сети, но от этого толстые нити затягивались только сильнее. Прутья механической руки вздрагивали в конвульсиях, оплетая веревки, безуспешно пытаясь их разорвать. Сеть продолжала медленно сжиматься, опутывая его тело все больше, обхватывая и сдавливая со всех сторон так, что вскоре он совсем не мог пошевелиться.
Над его головой включился свет. В белом квадрате дыры, в которую он только что провалился появилось лицо старика.
— Не подходи ко мне! — вскрикнул Энгер, скрученный в беспомощной позе.
Винсторф коснулся коммуникатора и сеть с добычей медленно потянулась вверх.
— Не трогай меня, полоумный старик! Если ты меня только тронешь, я клянусь, я от тебя мокрого места не оставлю.
— Ты заткнешься или нет? — спокойно спросил Винсторф.
Энгер все еще пыхтел от адреналина, переполнявшего его тело, но замолчал. Дыра под ним медленно закрылась.
— Мое тело старое и дряблое, — начал спокойно Винсторф. — Все что можно было в нем заменить я заменил, но я достиг предела своего биологического существования.
Взгляд Винсторфа остановился на прутьях механической руки с силой сжимавшие веревки. Он коснулся коммуникатора и стальные пальцы Энгера безвольно повисли соплями. Энгер замер от ужаса.
Старик достал складной нож, медленно выдвинул лезвие и поднес холодную сталь к парню.
— Ну чтож ты оказался такой любопытный, носопырик? — тихим голосом произнес Винсторф.
В следующее мгновение он перерезал один из тросов и Энгер с грохотом упал на пол. Он тут же вскочил, схватив стул одной рукой и выставил его перед собой в оборонительной позе. Прутья правой руки продолжали безвольно болтаться в воздухе.
— Не подходи ко мне! — вновь закричал Энгер.
Винсторф сдернул полотно со второго стола и глазам Энгера предстал андроид, подключенный к капсуле анабиоза.
Парень пару мгновений в недоумении смотрел на расплывшееся в улыбке лицо старика.
— Какого?! — внезапно выругался Энгер.
— Я смотрю ты не сильно рад спасению. И, кстати, подглядывать нехорошо. Ты не знал?
Энгер опешил. Он переводил взгляд со старика на андроида и обратно. В его голове формировалось новое объяснение увиденному.
— А теперь давай я объясню, — спокойно произнес Винсторф.
— Просто, когда погас свет, я подумал...
Винсторф усмехнулся: — Я знаю, о чем ты подумал. Признаюсь честно, я думал об этом.
У Энгера округлились глаза.
— Но я устал... — выдохнув, продолжил Винсторф.
— Жить? — опуская стул, перебил его Энгер.
— Ты что дурак? — иронически усмехнулся старик. — Я сейчас передумаю насчет твоего тела, если будешь молоть подобную чушь. Конечно, я хочу жить! Я прожил долгую жизнь и я хочу жить дальше. Все хотят и не верь никому кто скажет тебе иначе. Третий акт, конечно, дерьмо полное, но в целом жизнь отличная штука.

— Но если вас поймают в этом теле, — Энгер указал на андроида, лежащего на столе. — Вас убьют.
— Я участвовал в войне, был несколько раз тяжело ранен. Мне давали новые тела, а я не спрашивал откуда они. Я знаю как ты относишься к этому, но и после войны я продлевал свою жизнь за счет других... Я устал отбирать чужую жизнь. И я сильно сомневаюсь, что мое сознание перенесет еще более одной телепортации, — усмехнулся старик. — Знаешь, а ведь структура биомаркеров наших с тобой мозгов совпадает на девяносто девять процентов. Это почти в ноль сводит вероятность повреждений сознания при телепортации… такое бывает раз на миллион. Мы с тобой похожи, парень. Очень похожи. Но у тебя в отличии от меня еще есть шанс прожить нормальную жизнь.
— Но вы говорили, что это тело вы не…
— Это нет! — резко прервал его старик. — Но я больше не хочу этого. В принципе не хочу. Да и нет в этом необходимости теперь. И кто меня найдет? Нас с тобой ведь до сих пор никто не нашел.
— Но андроид — это не человек.
— Человек? А что такое человек? — Винсторф поднял свою раскрытую старую ладонь с дряблой кожей. — Это человек? То, что люди, желая выжить, готовы менять свои тела как перчатки, только подтверждает, что тело, это не человек. Тело это ограничение, с которым человек вынужден жить. Это, — он указал своей механической рукой на андроида. — Это будущее. И страх человечества перед его собственным будущим не отменит его наступления. Тем более… я просто так хочу.
— А голограмма… это вашей дочь?
Винсторф замер, не зная, что ответить.
— Очень похожа на настоящего человека. Вы симулировали искусственный интеллект?
— Нет, — рассеяно ответил старик.
— Но она меня увидела!
— Это запись перед последним отлетом. Та фраза, которую ты испугался, это Надин… она подкралась сзади и решила напугать меня тогда, а Анна ее сдала… Так что это просто… совпадение.
Энгер замолк не мгновение, словно разочаровавшись в том, что сделал неверное предположение.
— Вы говорили, что прошлое, нужно оставить в прошлом и двигаться дальше.
— Прошлое… — выдохнул старик. — Порой это может быть опорой для того чтобы двигаться дальше. Но иногда оно с неистовой силой тянет и не дает двигаться вперед. Думаю, ты можешь понять меня... как и я тебя. То что произошло с твоим отцом, этого не изменишь. Невозможно переиграть прошлое, невозможно отмотать время назад. Ты должен придумать свое будущее, в котором его нет. Все остальные варианты — это лишь твои фантазии. В фантазиях можно спрятаться, но рано или поздно придеться вернуться в реальный мир.
— А вы? Вы живете в реальном мире? Вы сами так и не отпустили их, но мне даете советы о том, что нужно двигаться дальше.
— Да, — глаза старика увлажнились. — Ты прав. Я все понимаю, но сделать ничего не могу. Я бы не хотел, чтобы ты попал в ту же петлю что и я.
— А я и не в петле. Есть шанс, что копия сознания моего отца сохранилась...
— Это мизерный шанс...
— Но он есть! — уверенно перебил его Энгер. — Пока я не проверю, я не отступлюсь.
Винсторф посмотрел на Энгера грустными глазами.
— Возможно, — тихо произнес он. — Возможно я слишком привязался к тебе.
Старик встал, медленно подошел к стене и открыл потайное отверстие. Из глубины темного прямоугольника он достал небольшую капсулу зеленого цвета, которую вложил в руку Энгеру.
— Тебе она может пригодится. Мне уже вряд ли.
— Что это? — спросил Энгер, рассматривая стеклянный футляр.
— Антидот от синегнойки. С учетом моих планов, он вряд ли мне понадобится.
— Спасибо, — неловко произнес Энгер. — Может я могу чем-то отблагодарить?
— Да, можешь. Перестань действовать мне на нервы, — улыбнулся Винсторф. — И иди завари чай.


Совет.


— Эффективность системы жизнеобеспечения за последние три месяца возросла на пятнадцать процентов, — в зале прозвучал встревоженный голос крупного мужчины, облаченного в костюм зеленого цвета, характеризующего его принадлежность к техническому функционалу атолла.
— Разве это плохо? — обратился Председатель Совета к докладчику.
— Эффективность системы растет вынуждено. Общая допустимая мощность выработки не увеличилась, нам необходимо больше воды, кислорода, энергии. Система работает вблизи предельно допустимых показателей нагрузки. В таких условиях даже незначительная поломка или скачок потребления может привезти к каскадному отключению. Резервные системы жизнеобеспечения кислорода будут поддерживать минимально-необходимый уровень кислорода в воздухе, но у нас будет лишь три часа на восстановление общей работоспособности, в противном случае, по истечении этого времени, уровень кислорода будет стремительно падать и достигнет критических значений уже через три часа сорок минут. Через пять часов на станции будет невозможно находиться без индивидуальных регенераторов кислорода. Через двадцать часов после отключения, температура воздуха в жилых отсеках достигнет десяти градусов по цельсию. Через двое суток температура снизится до минус двадцати градусов.
— Сколько времени потребуется на восстановление работоспособности системы в случае поломки? — спросил Председатель.
— Все зависит от характера повреждения. С большой долей вероятности могу утверждать, что в полном объеме работоспособность в отведенные двое суток восстановить не удастся. Мы восстановим работу системы в течение обозначенных двадцати часов, но от обеспечения каких-то уровней придется отказаться.
В зале повисла полная тишина.
— Подготовьте в максимально короткие сроки расчет, какие уровни придется отключить в случае аварии, — сухо произнес Председатель. — Совместно со службой безопасности разработайте план экстренной эвакуации людей из этих уровней. Стерн, вам необходимо будет провести ревизию резервного запаса провизии и в случае необходимости увеличить его до минимально необходимых размеров, для обеспечения людей из эвакуируемых уровней. Используйте для расчета цифры службы безопасности.
— Мной совместно с департаментом систем жизнеобеспечения подготовлен перечень плановых работ по усилению системы жизнеобеспечения, — ответил Стерн. — Но для кардинального решения проблемы необходимо ввести новые мощности: расширить поле солнечных батарей, построить энергоблоки, блоки по генерации кислорода.
— Финансовый департамент оценил затраты по предлагаемым работам?
— Вопрос в работе, — ответил высокий обладатель черного атласного костюма.
— Передайте для оценки и подготовьте мне совместный доклад. Какой следующий вопрос?
Решительно слово взяла женщина по имени Дея, крупного телосложения, с большими глазами и коротко постриженными светлыми волосами. В Совете она всегда была ярым борцом за права людей с нижних уровней: — Почему на свалке Крон не использует дроны?
— Подождите, сейчас должен обсуждаться…  — попытался было возразить секретарь, но Дея продолжила, не обращая на него внимания.
— Один человек посредством нейронного управления может контролировать до десяти дронов.
Секретарь вопросительно посмотрел на Председателя. Тот снисходительно кивнул, разрешив продолжить Дее выступление.
— Вы прекрасно знаете ответ. На дроны охотятся пираты и мы теряем больше чем те успевают находить. Люди пиратам не нужны, — ответ поступил от представителя финансово направления.
— Да, я знаю, слышала эту версию неоднократно. Но в чем истинная причина? Ведь оборудовать дроны плазменными пушками для обороны не большая проблема и...
— Мы уже проводили подобные эксперименты, — перебил ее Хард. — Они дали сомнительные по эффективности результаты. Пираты гасят сигналы нейронного управления, глушат дроны электромагнитными волнами. Это выводит дроны из строя и им достаются те самые плазменные пушки. Уж проще просто так им раздавать оружие.
— Можно прикрепить к дронам конвой...
— Эта мера тоже недостаточно эффективна! — уже с нескрываемым раздражением вновь перебил ее Хард.
— Вы прекрасно понимаете, что то, о чем я говорю, вполне реализуемо. Истинная причина, почему вы используете людей, в другом. Вам просто некуда их девать. Почему вы не хотите в этом признаться? — Дея сделала многозначительную паузу.
— Дея, на свалке задействовано большое количество людей. Это их способ обеспечить свою жизнь. Если не использовать их на свалке, значит на ТАУ-15 будет как минимум десять уровней абсолютно бесполезного биоматериала, который требует еды, воды, кислорода, энергии, — подключился к обсуждению Стерн.
— Значит, вот так? Они для вас биоматериал? — возмутилась Дея.
— Вы предлагаете их... выкинуть в космос? — усмехнулся Хард.
В дискуссию внезапно вступила Наоми: — Господа, мы все прекрасно понимаем, что такое количество людей нам не прокормить и в том нет никакой необходимости. Я прошу дать мне право возобновить проект «Возрождение». Новый запуск программы учета всех жителей трущоб с присвоением идентификационных номеров и снятия биометрических данных, в том числе сканирование мозга...
— Это возмутительно! Это бесчеловечно, — воскликнула Дея, — Как вы можете пытаться пользоваться удобным случаем для продвижения личных целей?!
— Медицина не излечивает, она помогает выжить. И выжившие оставляют потомков с теми же отклонениями, которые при этом могут гипертрофироваться через поколения. И их снова спасут и оставят в живых. Человечество плодит число поломок в своей популяции. Мы более не эволюционируем, мы мутируем. Проект «Возрождение» — это шанс на будущее хотя бы для части людей, а с вашей стратегией мы все вымрем. Все, — тихо, но уверенно закончила Наоми.
— По-вашему спасать людей от смерти, это путь к вымиранию? Я большего бреда в жизни не слышала.
— Вы прекрасно понимаете, что я хотела сказать, — ровным голосом произнесла Наоми.
— Госпожа, Наоми, вы как ученый знаете, что любой качественный скачок происходит через кризис. И мы, человечество, сейчас как раз в кризисе. Вопрос в том выйдем мы из него в новом качестве или скатимся до селекции по биологическим признакам, ради спасения той самой части людей.
— Может быть это и кажется вам бесчеловечно, но тело может в любой момент понадобится любому из нас, в том числе и вам. Никто не застрахован от несчастных случаев, — тихо, но уверенно сказала Наоми.
— Вы мне угрожаете? — возмутилась Дея. — Ваш, с позволения сказать, проект, это попытка узаконить эксперименты над людьми. Сейчас необходимо восстановить контроль над нижними уровнями, дать людям воздух, воду, вовлечь их в жизнь ТАУ-15. Я подготовила проект реабилитации, сейчас, — она начала искать материалы в своем коммуникаторе, но Наоми ее перебила.
— Процедура телепортации не совершенна. Порой сознание не возвращается в тело, вне зависимости от срока отсутствия. Были случаи, когда при возвращении из цифрового носителя сознание оказывалось взаперти бездвижного тела. Я уже не говорю о стандартных минимальных ошибках, которые являются на данном этапе, к сожалению, неотъемлемой частью процесса переноса сознания. Если мы хотим возобновить добычу циана на Круд, для ТАУ-15 жизненно необходимо совершенствовать процесс телепортации сознания. Проект «Возрождение» дает нам такой шанс.
— Давайте я вам простым языком скажу, что вы предлагаете: отбирать из всего населения нижних уровней наиболее здоровых людей, проводить над ними эксперименты для того что бы в будущем использовать их тела для телепортации сознания. А прочий, неугодный биоматериал, выбрасывать в космос. Ведь, так? Для вас ведь это биоматериал?!
— Это сброд, — неожиданно вмешался Стерн. — Да, это сброд! Вы хотите, чтобы мы с ними договаривались? Доверяли им? Учитывали их мнение в принятии решений? Да они сожрут вас живьем, пусть только им подвернется такая возможность. И это не метафора, если вы спуститесь в самые низы, они действительно подкараулят вас в темном коридоре и медленно перережут вам горло. Затем возьмут вот такой здоровенный тесак, — он показал двумя руками в воздухе воображаемый предмет длинной в метр. — С треском дробящихся костей воткнут его вам в пах и вскроют брюхо до самого горла, подденут печень и она с характерным звуком чавканья выскочит наружу. А затем зажарят ее и съедят голыми руками. Если вы хотите с ними разговаривать, значит, вы, понятия не имеете с кем хотите вести диалог. А я был там, среди них. Я участвовал в зачистках во время прежних бунтов и прекрасно осознаю, что это за животные. Вы в ловушке того, что принимаете свое видение ситуации за истину. Вы убеждены в том, что знаете все предпосылки и нюансы существующей картины, вы уверены, что если вы окажетесь в другом месте и под другим углом посмотрите на картину, то увидите все тоже самое. И ваша проблема не в том, раскроется ли вам картина с иной стороны, а в том, что вы на сто десять процентов уверены, что этого не произойдет. Фразу "Истина рождается в споре" часто трактуют в ключе спора двух и более людей. Но спор, в том числе, должен постоянно идти внутри вашей головы, а у вас там рай, тишь и благодать. Все люди братья и все друг к другу прислушиваются. Вы правда в это верите?
— Таким подходом можно любой, самый кровавый, режим оправдать. Разве вы не испытываете чувства вины за страдания людей?
— Я не чувствую вины за то, что сохраняю в том числе и вашу жизнь! — взревел Стерн.
— Просто вы не видите всей картины.
— Я не вижу всей картины? — возмутился Стерн. — С ТАУ-15 считаются другие атоллы. Без нас не принимается ни одно важное решение между конфедерациями, ни в части закрепления зон влияния, ни вопросы продовольственного распределения, ни, тем более распределения циана и цен на него. Вспомните, до недельной войны станция была лишь транспортной точкой в логистической схеме по добыче сырья, а теперь это место формирования прибыли. Чтобы с вашим мнением считались у вас должна быть власть, жесткая, сильная, не подверженная конъюнктурным колебаниям в массах.
— О каких конъюнктурных колебаниях вы говорите? Людям не хватает элементарно на еду. В трущобах нет ни медицинских учреждений, ни школ. Если не затрагивать вопросы антисанитарии, то уже через пару лет мы получим совершенно неконтролируемую, необразованную, недоговороспособную группу людей в несколько тысяч человек, которые не способны будут осознать степени фатальности возможных актов агрессии даже для них самих. Второй год в трущобах не выполняется календарный план по вакцинации. Эта бомба замедленного действия внутри атолла. Я считаю, необходимо поднять вопрос о повышения уровня пособия.
— Пособие? По предварительным подсчетам треть населения трущоб не чипированы. В бюджете нет таких денег.
— Можно попробовать разделить имеющийся бюджет между...
— И пособие станет вообще не интересно людям, — перебил ее Стерн.
— Но мы должны провести перепись. Только после реальных данных по численности мы сможем принимать решения.
— Вы не слышали? На какие деньги? И с чего вдруг люди годами избегавшие регистрации пойдут к вам загонять себе под кожу чип? Вы к ним в дома с военными заходить будете? За волосы их притащите?
— Вы перегибаете. И позвольте финансовому департаменту давать заключения относительно наличия резервов в бюджете ТАУ-15, — перебила Стерна Дея. — Вы только что говорили о том, что ТАУ-15 является центром формирования прибыли, а теперь у вас денег нет.
— Значит вы вообще не понимаете, как все устроено и предлагаете нежизнеспособные идеи. Даже если их всех зарегистрировать, как снимать данные? Все уровни ниже двадцать второго оборудовать сканерами? Вы знаете сколько это будет стоить? Не говоря о том, что они там и дня без охраны не проработают, а вводить постоянные силы правопорядка в трущобах не просто дорого, нас оттуда с боями погонят. Вы эти траты считали?
— Вы знаете об одной из причин почему люди избегают чипирования и почему люди ненавидят закон и его представителей? — едва сдерживая раздражение, процедила Дея сквозь зубы. — Скажите, зачем чипы устанавливать человеку на сонной артерии? Чтобы он не посмел ее снять. Вот зачем. Малейшее неверное движение приведет к смерти. Это не регистрация людей, это клеймо скота! Вот почему нам приходится вводить вооруженные силы. Потому что вы относитесь к ним как к биоматериалу, а не как к людям. Человека, его поведение, принципы и добродетель определяет во многом среда. Он может вырасти в бедности, изобилии или излишестве и это будут разные люди, с разным поведением и понятиями допустимого. Не спешите судить людей, так как вы сами могли оказаться на их месте просто потому, что родились в другой семье или даже без нее. Зачем Совет, если он не думает о людях?
— Порядок, вот зачем мы здесь, — внезапно прервал спор голос Председателя, до этого момента молча наблюдающий за перепалкой. — Предназначение каждого из нас это поддерживать порядок на ТАУ-15. И ваше в том числе, — он сурово посмотрел на Дею. — Без порядка стены, которые защищают наш мир, падут. Хаос для нас означает смерть. Для всех нас. Говорят, космос жесток, но на самом деле это не так. Человечество наделило его этим качеством, потому что у нас нет шанса выжить, встретившись с ним один на один. Нам кажется это несправедливым, мы как дети в обиде обзываем космос жестоким, как будто это что-то изменит. На самом деле космос совершенно безразличен к нам и потому абсолютно беспощаден. Вы ведь знаете, что космос не холодный? Он не холодный и не горячий, он никакой и к человеку он относится также — никак. Дея, я понимаю вашу встревоженность относительно судьбы отдельных категорий жителей нашего атолла, но только в подчинении жесткой структуре и суровым правилам человечество способно выжить в космосе. Порой цена бывает высока, но человечество вынуждено адаптироваться к суровым условиям и это не простой процесс, но иначе наступит хаос и погибнут все. Без нас, без тех, кто поддерживает порядок, погибнут все. Передайте мне ваш доклад, я лично его рассмотрю и мы обязательно вернемся к вашему вопросу. Я вам обещаю. А до тех пор прошу вас не выносить подобные вопросы на совет атоллов. У нас и без того достаточно желающих ослабить наше единство.

***

Валери неслышной походкой зашла в комнату к отцу. Саймон сидел в темной, практически пустой комнате за одиноко стоящим столом. Перед его глазами на голографическом экране метр на метр мелькали цифры, графики и схемы движения кораблей.
— Пап, я хочу поговорить, произнесла Валерии встав у него за спиной и аккуратно положив руки ему на плечи.
Саймон ничего не ответил.
— Пап, я хочу пойти на курсы пилотов.
— Да, дорогая. Давай чуть позже… я сейчас… — он не закончил фразу недоумевающее уставившись на одну из цифр. — Не бьется… должна была быть поставка… — бормотал он себе под нос.
— Пап, — вновь обратилась Валерии, но не получила ответа. — П-а-а-а-п! — повысила голос она.
Стерн замер на мгновение, зажмурившись и преодолевая себя, чтобы скрыть раздражение.
— Да, — повернулся он к ней в кресле. — Что? Ты завладела моим вниманием. Что ты хотела сказать?
— Я хочу пойти на курсы пилотов, я хотела попросить тебя порекомендовать…
— Пилотов?! — перебил ее Саймон.
— Я так сказала. Но я не договорила…
— Каких еще пилотов? Зачем тебе это? Ты же знаешь, что это опасно. Ты знаешь…
— Но это мое желание. Я хочу…
— Нет! — резко отрезал Стерн. — Это опасно.
— Я хочу быть… — тихо попыталась объясниться Валери.
— Нет.
— Но я…
— Нет! — рявкнул Стерн. — Я сказал! Я твой отец и не перебивай, когда я говорю.
— Ты мне шагу не даешь ступить! — сорвавшись, внезапно закричала Валери. — Все запрещаешь! Дышать не даешь! Мама меня бы поддержала! А ты вообще… Лучше бы ты умер, а не мама! Лучше бы это был ты! — кричала Валери, а ее глаза заволакивала влажная пелена.
Саймон остолбенел. Он не знал что делать. Он хотел объяснить, что хочет лишь защитить ее, но все что умел это давить и ломать людей. Он просто не умел иначе.
— Что ты молчишь?! — вскрикнула Валери уставившись на него дрожащими глазами.
Саймон стоял растерянно, смотря на лицо дочери, переполненное страхом, злости и мольбы о помощи и понимания, не в силах заставить себя сделать хоть что-либо. Он и не знал что можно еще было сделать.
— А-а! — вскрикнула Валери, в гневе вскинув руки вверх. Она развернулась и ударным шагом вышла из комнаты.
Саймон остался стоят неподвижно в темной пустоте. Его руки безвольно висели в растерянности. Впервые за долгое время он не знал, что делать.


Находка.


Картер вел Кайла по пустому коридору в сторону частных доков.
— Как я и обещал, Кайл, сегодня будут мурашки. Мы гоняемся на скоростных скутерах! — Картер торжествующе вскинул руки вверх. — Будем гонять по полям солнечных батарей. Посмотришь? Или, может быть, даже поучаствуешь?
Картер был необычайно воодушевлен и буквально подскакивал от каждого слова.
— У тебя есть доступ к скутерам? — переспросил Кайл.
— Я что, тихо сказал? Конечно! Скутера, открытый доступ на выход в открытый космос, все что хочешь. Но, если ты испугался, так и скажи.
— Мне есть чем тебя удивить, — Кайл ухмыльнулся. — Если ты действительно хочешь экстрима, нам в неисследованный сектор. Я знаю отличное место, — спокойно ответил Кайл.
Это был отличный для него шанс забрать остатки циана, которые ему не удалось вынести со свалки во время своей незаконной вылазки.
— Эм. Ты забыл чем в прошлый раз для меня чуть не закончились гонки в кольцах? — смутившись произнес Картер.
— Но ты же здесь. Если ты испугался, так и скажи, — передразнил Картера Кайл.
Картер несколько секунд колебался.
— Ты же не сын Харда? — усмехнулся Кайл.
Внезапно выпрямившись словно по стойке, Картер ткнул пальцем в грудь Кайла. — Не смей сравнивать меня с недочеловеком. Ему до меня как до Марса пешком.
— Ну и отличненько.
Надев скафандры, они направились в док, где встретили еще двух людей.
— Это Том и Джессика, — представил Картер своих друзей.
— А сына Харда не будет? — поинтересовался Кайл.
Том усмехнулся:
— Он однажды перебрал с нимбом и действительно решил, что он неуязвим. Еле откачали. С тех пор он к скутерам не подступает.
— А Валери?
— Она не в себе сегодня, — Картер покрутил пальцем у виска. — Может эти дни…
— Картер! — возмущенно произнесла Джессика.
— А что? Вообще-то это она обматерила меня, а я ей даже слова не сказал. Просто наорала на меня, когда мимо проходила. Я вообще молчал.
— Ладно, айда к скутерам, — вмешался Том.
Картер просканировал пропуск и перед ними открылась дверь в небольшой док в котором располагалось с десяток скутеров.
Скоростной скутер по форме напоминал гриб в горизонтальном положении. На его шляпке располагались многочисленные сопла двигателя, направленные в разные стороны, а к ножке, самому двигателю, было прикреплено длинное кресло пилота с рычагами управления. Ничего лишнего, никакой защиты, все на алтарь максимизации скорости. Рычаги управления находились снизу, так что пилот располагался на скутере лежа, ногами к соплам, словно обнимая двигатель.
— В качестве топлива используется циан-325, — пробормотал Картер. — Бешеная вещь. Здесь трехступенчатая система старта, так что не спе...
Но не успел он закончить фразу, как сопла скутера Кайла уже мерцали зеленоватым светом, готовые рвануть с места в любое мгновение.
— Ну что ж, — удивлённо протянул Картер. — Посмотрим, какой ты быстрый за штурвалом.
Кайл поразился тому, насколько послушно скутер реагировал на малейшие движения его пальцев на рычагах управления. Он включил сканер, и на голографическом экране возникли сухие, четкие очертания астероидов и прочего мусора, способного нанести вред пилоту. Быстро и четко огибая все препятствия, он скоро вырвался вперед, оставив соперников далеко позади. Он обходил препятствия и совершал маневры, чуть ли не предугадывая появление препятствий на экране.
— Неплохо для новичка, — произнес Картер сидящий на хвосте.
— А так слабо?!
Кайл вывернул рукоятку управления и гриб, сделав петлю нырнул в узкое ущелье, растянувшееся огромной трещиной вдоль гигантского астероида. Мчась вдоль ущелья, он выжимал из скутера максимум пролетая мимо опасно выступающих пиков и лавируя между камнями.
— Ты псих! — прозвучал голос Картера, наблюдавшего с друзьями за происходящим со стороны.
Внезапно скутер Кайла нырнул в пещеру и скрылся из вида.
— Кайл?
Прошло несколько секунд.
— Кайл ты меня слышишь? — встревоженным голосом произнес Картер. — Его маячок пропал с радаров. Он что его отключил?
Ребята переглянулись.
— Или разбился. Надо слетать и проверить, — предложил Том.
Внезапно снизу между ними на бешенной скорости промчался скутер Кайла. Динамики коммуникаторов застонали от визга Джессики.
— Какого хрена!? — вскрикнул Том. — Картер, твой друг гребаный псих!
Кайл описал дугу, сбросил скорость и медленно приблизился к группе из трех человек.
— Кайл, не нужно так, ладно? — нервно поглядывая на Тома, произнес Картер.
— Черт! Ты же мог сбить нас! — не унимался тот.
— То есть вам так слабо? — улыбнулся Кайл.
— Да иди ты! Мы возвращаемся. Джессика, возвращаемся.
— Да ладно вам, ребята. Извините, — сдался Кайл. — Я был не прав. Согласен, так нельзя было делать.
— А откуда ты знал, что пещера не тупиковая? — с трудом скрывая интерес, спросил Картер.
— Знаю способы.
Лицо Тома скривила брезгливая гримаса.
— Ладно, давайте, просто по прямой, без фокусов. Кто последний тот угощает. С девушек спроса не будет, — улыбнулся Кайл.
— Ну вот еще, — глаза Джессики блеснули, глядя на Кайла. — Ты еще от моего ионизированного следа не отмоешься. Погнали!
Все четыре скутера рванули вперед. Внезапно голографический экран перед глазами Кайла замерцал и через мгновение погас. Двигатели потеряли тягу, и вскоре скутер неуправляемым снарядом летел по инерции прямиком в кучу мусора. Дернув за рычаг желтого цвета, Кайл активировал аварийное торможение. Вокруг раздался ряд вспышек, и скутер стабилизировался на месте. Мимо него тут же пронесся скутер Картера.
— Прекрасно, — пробурчал Кайл.
— И-и-и-ха-а-а-а, — просвистел в коммуникаторе довольный голос Джессики. — Я знаю, кто проставляется! Ха-ха-ха! — звенел девичий голосок.
Кайл открыл люк ярко-желтого цвета и, повернув рычаг, включил аварийное питание. Скутер медленно поплелся мимо обломков свалки.
— Ты в порядке? — уточнил Картер.
— Да. Ты, видимо, специально мне подсунул скутер с неисправным двигателем, — усмехнулся Кайл. — Ничего, доковыляю до доков. Нормуль.
— Включай пеленг, если что.
Кайл продолжил движение на резервном двигателе. Он активизировал коммуникатор и сверил свое положение с координатами спрятанного сейфа и с разочарованием выдохнул. На такой скорости ползти придется минут тридцать.
Внезапно все исчезло: скутер, астероиды кольца, непроглядный космос. Перед его глазами возникла гуманоидная маска андроида из сеталла.
— Кайл, ты чего завис, — обратился тот к нему. — Нам еще весь этот квадрат пылесосить.
Кайл осмотрелся по сторонам. Вокруг были пейзажи планеты Круд. Он поднял руки и осмотрел их. На фоне оранжевого тумана он двигал пальцами полупрозрачных кистей гуманоида.
— Антон, давай, чего стоишь? Челнок на орбите ждать не будет. Там и так почти под завязку грузовой отсек забит, наша ходка последняя.
— Ребята, закругляйтесь, — в голове Кайла раздался женский голос. — С южной стороны крупный шторм надвигается, ветер, буря, стеклянный дождь…
Внезапно налетело плотное облако, закрасив все окружение в непроглядную ржавчину планету Круд.
Когда Кайл очнулся от видения пространство вокруг заполнилось мельчайшей космической пылью, и он плыл словно в тумане. Кайл медленно пробирался между грудами искореженных частей кораблей и астероидов. Даже при всем желании двигаться на большой скорости в пространстве, настолько плотно заполненном мелкой пылью, было бы безрассудным. Через некоторое время он уткнулся в крупный астероид около двух тысяч метров в диаметре. Скорректировав курс Кайл пустил скутер вдоль него. Внезапно слева из тумана возникла огромная глыба льда готовая в следующее мгновение размазать его об астероид. Он потянул рычаги на себя и выжал гашетку скутера на полную. Скутер развернуло на девяносто градусов вверх и он рванул с места успев в последнюю секунду проскочить в смыкающееся пространство между астероидом и глыбой льда. Отлетев на достаточно безопасное расстояние, но позволявшее еще хоть что-то разглядеть, Кайл остановился чтобы посмотреть на результат столкновения. Когда пыль немного рассеялась он увидел, что удар обнажил скрытую внутри астероида пещеру. Внутри которой была груда мусора. Его взгляд зацепился за необычные очертания, напоминавшие четыре крыла. Не колеблясь ни секунды, он вывернул рычаги управления, сменив вектор движения в сторону отверстия. Приблизившись к груде мусора внутри пещеры, Кайл остановился, достал лазерную пилу и стал разгребать обломки. Через несколько минут перед ним открылся вход в корабль. Это был небольшой грузовой челнок.
Самая ценная зона на корабле после грузового отсека — если, конечно, он не пуст — это серверная. Туда Кайл и направился в первую очередь. Пройдя внутрь, он замер от удивления.
— Здесь все не тронуто! Крысы явно не успели здесь еще побывать.
Он подошел к центральному компьютеру и активировал систему.
— Черт возьми, работает! — вырвалось у него из груди.
Спустя минуту он уже был в рубке. Из-под многолетнего слоя пыли пробивался свет приборной панели. Он плюхнулся в кресло пилота и подключился к системе.
— Так, и что у нас тут?
Перед Кайлом на голографическом экране посыпалась информация о корабле.
— Грузовой, коммерческий, груз... — бормотал он себе под нос. — А вот это можно было бы здорово продать. А куда мы собирались все это везти?
На экране появилось изображение планеты с ее описанием и координатами.
— Мар... — почти беззвучно прошептал Кайл. — Бортовой журнал, покажи историю вылетов.
В пространстве возник отчет о череде полетов из различных звездных систем, но конечная цель всегда была одна и та же, 17 Мар b в Галактике NGS 7788.
— Так, все-таки ты, существуешь... — прошептал Кайл словно в забытье. — Мар.
— Кайл, ты где? — прозвучал голос Картера из коммуникатора, выведя Кайла из оцепенения.
— Я... да, — очнувшись от изумления произнес Кайл. — Все нормально, я вас догоню.;

***
(Конфликт)

Вместо того, чтобы отправиться в отель, Кайл, стащив одну из антигравитационных платформ, проник в вентиляционную систему и направился к центру управления. У горла в области идентификационного чипа, закрепленная эластичным ремнем, располагалась глушилка круглой формы, блокирующего сигнал и скрывающая его местоположение. Он летел по широкому вентиляционному коробу, в котором легко мог поместиться человек в полный рост. Свернув в один из поворотов, он уткнулся в тупик. Кайл чертыхнулся.
— Так, куда дальше? Черт, — пробурчал он себе под нос. — Где этот гребанный медицинский блок?
Кайл активизировал коммуникатор в режиме сонара для получения на экране карты коридоров. Работая ранее на Пайл, он понимал, что активная работа сонара привлечет охрану, но разовый всплеск они скорее всего примут за помехи и не будут проверять источник. По крайней мере, он на это надеялся.
Он пробежался глазами по экрану на котором появилась карта с ходами в радиусе сорока метров от него.
— Так ясно, я не туда…
Вдруг его внимание привлекло небольшое искажение на карте. В паре метров от него. На уровне двух метров в стене была решетка системы вентиляции внутри которой находился источник искажения.
Кайл подошел ближе и, переведя коммуникатор в режим анализа, поднес его вплотную к решетке. Источником искажения были звуковые волны. Их нельзя было услышать без усиливающей техники, но сонар их отразил.
Открыв люк, он проник в более узкую систему ходов, в которой пользоваться антигравитационной платформой уже не мог. Он двигался ползком в сторону, откуда исходили голоса. Через несколько метров ходы вновь стали широкими, и Кайл смог выпрямиться в полный рост. Наконец он приблизился настолько, что у одного из люков он отчетливо мог слышать речь собравшихся.
— …нерентабельно. Поступления циана за последние полгода сократились вдвое, при этом нам приходится осваивать все более дальние участки. Кроме того, на ТАУ-15 существует еще одна существенная проблема — это трущобы. Налоговые поступления за воду и воздух постоянно сокращаются, в то время как численность населения трущоб продолжает расти. За последние два месяца отмечен резкий рост несанкционированных врезок в сети водоснабжения и подключений к энергосетям. Мы фактически теряем контроль над этими уровнями. Мной подготовлен план, в соответствии с которым «Крон» должен приступить к новому проекту, «Гейн», в ближайшие три месяца, — это был голос Саймона Стерна.
— Подождите! — прервал Саймона хладнокровный голос. Сквозь решетку Кайл разглядел его обладателя — человека с сухим, бледным, будто утомленным, однако излучавшим абсолютное спокойствие лицом. Это был Джек Фо — советник по внешним связям. Его тонкие пальцы, словно десять злых мошенников, живо шныряли по документам. — Разработка месторождений полезных ископаемых на карликовой планете Пандора, была заморожена из-за опасности для населения. Вредные выбросы превышали предельно допустимые концентрации в разы и они попадали в систему жизнеобеспечения атолла. Кроме того, еще одной причиной остановки разработки месторождений по проекту «Гейн» является Протокол заседания Конфедераций. Если вы помните, то в мирном договоре по итогам недельной войны между Конфедерациями одним из неурегулированных пунктов является принадлежность Пандоры.
— Значит, вопрос с выбросами уже не столь важен? — ухмыльнулся Саймон. — Суровые времена требуют суровых мер?
— Я не это сказал, вы знаете. И тем более, неужели вы хотите вновь развязать войну? — возразил Джек.
— Пандора малочисленный атолл. Мы не ожидаем большого сопротивления.
— Вы меня, кажется, не услышали. Вы помните, чем закончилось в прошлом подобное ваше действие, оно привело…
— Мы прекрасно представляем последствия наших действий! — перебил его Саймон.
Джек Фо еще раз посмотрел на невозмутимых присутствующих.
— К войне, — тихо, но уверенно произнес он, — Последствия ваших действий — война.
На лице Стерна не дрогнул ни один мускул.
— Что ж, — наигранно безразлично произнес Фо. — Если совет это одобрит…
— Я считаю, более приоритетным вопросом является перспектива развития самого ТАУ-15, — внезапно вмешалась Дея.
Стерн продолжил: — ТАУ-15 является крупнейшим поселением. Это было следствием обилия ресурсов, но они практически подошли к концу. Кроме того, еще раз повторюсь, мы теряем контроль над ТАУ-15. За последние несколько месяцев трущобы разрослись еще на один уровень на атолле. При этом они служат прибежищем для пиратов, нападающих на наши же бригады. Наши силы больше не могут сдерживать этот неконтролируемый рост. Это значит, что с экономической точки зрения кормить ТАУ-15 и дальше абсолютно бессмысленно.
— Люди нужны нам для работы на наших проектах, — вновь поступило возражение.
— Не забывайте, что наша основная цель — выжить, — продолжил Саймон. — Проект «ТАУ-15» был крупнейшим. Нам не удалось до настоящего времени в полной мере восстановить добычу циана на Круд. Проект «Гейн» на Пандоре обладает положительными экономическими показателями.
— При этом он не сможет обеспечить все нынешнее население. ТАУ-15 уже сейчас испытывает дефицит энергии для питания всех уровней, — попыталась возразить Дея. — Нам необходимо сконцентрироваться на вопросах ТАУ-15, а не рассматривать второстепенные проекты.
— В следующем месяце мы перебросим необходимое нам количество работников на новый проект, — не обращая внимания на слова Деи продолжил Стерн. — Мы никого здесь не бросаем, мы будем продолжать разрабатывать кольца.
— У кого-то будут возражения относительно проекта Гейн? — обратился Председатель совета к присутствующим.
— Конечно! — воскликнула Дея.
— Исключительно по проекту «Гейн», — настойчиво повторил Председатель.
В темном зале повисла тишина.
— Ну что ж, Саймон, приступайте к реализации проекта. Хард, на следующей неделе к нам прибывает грузовой корабль для вывоза циана. Учитывая то, что в этот раз его запасы на складах ТАУ-15 превысили стандарты в три раза и на его погрузку понадобится не менее суток, необходимо обеспечить должную охрану груза и корабля.
— Есть, — сухо ответил Хард.
— Вопросы? — Председатель окинул взглядом присутствующих.
— Да… если позволите, — вновь взял слово Джек Фо. — Есть не исполненное поручение Протокола заседания Конфедераций. Руководство Пайл так и не получило отчет комиссии по расследованию инцидента отключения энергии двадцать третьего уровня, который случился полгода назад и…
— Мы высоко ценим ваше участие в Совете Тау-15, как представителя дружественного нам атолла Пайл, — перебил Джека Фо Председатель. — Но ТАУ-15 не имеет обязательств перед Пайл по раскрытию информации, касающейся исключительно внутренних инцидентов атолла.
— Есть основания полагать, что данный инцидент связан с проектом «Возрождение»…
— Пайл не является партнером данного проекта и не обладает на него правами, — перебил его Стерн.
— Да, это так, но на самом деле…
— Джек Фо, — Председатель повысив голос, вновь прервал его. — Я вас настоятельно прошу при обсуждении вопросов оставаться в рамках ваших полномочий.
Джек Фо умолк. Сегодня был явно не его день.
— Тогда совещание объявляю оконченным. Все свободны, — подытожил Председатель.
Кайл медленно отступил от вентиляционной решетки. Комфорт, чувство спокойствия и умиротворения, с таким трудом обретенное лишь пару дней назад и оказавшееся столь зыбким и обманчивым, словно было вырвано из его живота. Его место заняло жгучее чувство страха, поднимающееся кислым привкусом к основанию языка и оттягивая уголки рта вниз. Он почти вернул себе прошлую жизнь. Она была так близко, что он уже ощущал ее вкус, проник в нее, держал в своих руках и теперь его одолевал гнев, словно у него украли, то, что принадлежало ему по праву. Вырвали из рук то, что он физически держал и все его ожидания предательски рассыпались, и их пыль просачивалась между сжатыми от злости пальцами.
Он сполз по стене на пол и стал обдумывать услышанное. У него было достаточно кредитов, можно было надеяться, что циан, оставленный им на свалке, еще никто не нашел. У него были координаты планеты Мар, сомневаться в достоверности которых у него не было оснований. Ему нужен был только корабль. Черт… и антидот. Где взять антидот?
«Плевать! Бежать, — мелькнуло у него в голове. — «Крон» — загибается, если готов вступить в вооруженный конфликт с торговой конфедерацией за столь незначительный проект. Бежать!»
— Папа! — внезапно звонкий детский голос пронёсся в его голове, заставив Кайла вздрогнуть.
— Папа! — вновь услышал он, но теперь совершенно отчетливо. Звук исходил из-за поворота.
Кайл, опираясь о стену, по которой пару мгновений назад сполз на пол, поднялся на ноги и сделал несколько неуверенных шагов вперед.
— Папа, ты тут? Мне страшно… — еще громче прозвучал детский голос.
Кайл заглянул за поворот и увидел мальчика лет шести с темными прядями волос, спадавшими на широкий лоб. Его большие карие глаза, не моргая смотрели прямо на него. Мальчик сделал шаг вперед и протянул руки вверх, умоляя поднять его.
Внезапно Кайл услышал чьи-то шаги, эхом отражающиеся от стен и с каждым ударом сапог о пол приближающиеся к нему. «Патруль?» — промелькнуло в его голове. Кайл обернулся и осторожно подошел к повороту, прижавшись к стене, и на мгновение выглянул из-за угла. В дали коридора неспешно перебирая ногами шагали двое патрульных.
— Гребанный датчик движения. Опять небось крыса какая-то шныряет туда-сюда, — недовольно процедил сквозь зубы тот что пониже.
— Да ладно тебе. И так весь день тупим, так хоть прогуляемся. Слушай, может подстрелим ее, а? Как в прошлый раз.
— Ха! Да, поджарило ее тогда здорово, один обугленный комок остался, — коренастый патрульный толкнул локтем того, что повыше в бок. Тот на мгновение скривился, но тут же его лицо обрело серьезное выражение.
— Эй! Кто это?! Там кто-то есть, — он указал в сторону поворота за которым скрывался Кайл.
Кайл обернулся и увидел, что мальчика больше нет. Он словно испарился. Более немедля ни секунды, он рванул в соседний коридор.
— Стоять! — прозвучал приказ.
За его спиной раздались хлопки, и два плазменных шара прорезали воздух над его правым плечом ударившись о стену.
Он бежал со всех ног, сворачивая в один поворот за другим, пытаясь сбросить преследователей и судорожно перебирая схемы ходов в голове.
Далее вентиляционный ход делился на три. Кайл, шмыгнув в один из них и спрятался в тени трубы с коммуникациями, вертикально прорезавшей несколько уровней. Двое охранников, добравшись до развилки, как и ожидал Кайл, разделились, но, к сожалению, один из них сделал тот же выбор, что и Кайл. Охранник промчался мимо него, но, сделав несколько шагов, внезапно остановился в пару метрах и обернулся назад, освещая фонарем угол за трубой. В это мгновение нож, брошенный Кайлом, вонзился в его глаз по самую рукоять. Голова патрульного откинулась по инерции назад, руки повисли, и бездыханное тело, словно уставшее, уселось на полу в нелепой позе. Голова же, словно сожалея о совершенной ошибке, пружинисто опустилась на грудь. Кайл подбежал к телу и вытащил нож за которым потянулась тонкая красная нить. Выхватив плазменный пистолет из руки мертвеца и расплавив замок на решетке с очередного люка на полу, он выскочил в новую сеть вентиляционных ходов.
— Он где-то здесь. Разделимся, — услышал он у себя за спиной.
Продолжение (35/1)


Через пару секунд охрана будет здесь. Кайл рванул по коридору. Через несколько поворотов он оказался у люка, отворив который, перед ним открылся длинный прямой коридор, который заканчивался обратной стороной голограммы небесного свода в куполе. Сквозь пелену голограммы небосвода Кайл разглядел силуэты зданий, парящих в воздухе. До ближайшего из них было метров триста. Кайл отошел на несколько метров назад и, вставив пистолет на максимальную мощность, разбежавшись прыгнул в люк. Он пролетел сквозь голографическое небо, вылетев прямо из центра солнечного диска. За счет небольшой гравитации Гермеса он перемещался по дуге. Пролетев полпути, мимо него вновь пронеслась пара плазменных пучков. В зеркальном отражении коммуникатора на руке он увидел, что за ним вдогонку прыгнули двое охранников. После каждого выстрела, за счет отдачи пистолетов, траектория движения охранников менялась, что давало Кайлу надежду, что им не удастся как следует прицелиться. Но Кайл, неточно рассчитав силу прыжка, летел мимо жилых комплексов. Если не скорректировать маршрут, то он скорее всего разобьётся о площадь.
Просунув руку с пистолетом между ног, и направив его вниз, он сделал выстрел. Его тело подбросило вверх и завертело. Перед глазами замелькали стены ТАУ-15, жилые комплексы, охранники и плазменные вспышки. Вложив пистолет в кобуру, он расставил руки в разные стороны, пытаясь ухватиться за что-либо на жилом комплексе, к которому приближался все быстрее. Кайла ударило спиной о поверхность и он, как мячик, отскочил по касательной. Пытаясь как-то стабилизировать свое движение, Кайл сделал еще пару выстрелов, чтобы вернуться на прежнюю траекторию, но его бросило к следующему комплексу. В следующее мгновение мимо него пронеслась одна из транспортных капсул, едва не размазав его в бесформенный мешок. Бессмысленно вращаясь, его тело наткнулось на один из стабилизирующих тросов, спружинив о который его отбросило в сторону. Кайл достал из-за пояса нож, по щелчку лезвие выстрелило на полную длину и он, словно плетью, метнул его в сторону троса. Составные части кинжала обмотались вокруг и зацепились друг за друга. Плеть натянулась тугой струной. Тело Кайла замерло на месте.
Подтянувшись, он осмотрелся вокруг. Охранников также разбросало в разные стороны и они беспомощно барахтались, двигаясь в разных направлениях. Одного из них швырнуло в окно каюты жилого комплекса, тем самым изрядно напугав обжимавшуюся напротив какую-то молодую парочку.
Собрав лезвие и спрятав нож обратно за спину, быстро продвигаясь вдоль троса, Кайл добрался до технического люка, через который попал в техническое помещение комплекса. Добравшись до жилых коридоров и переведя дух, он вновь услышал быстрые шаги охранников.
Внезапно напротив него открылась дверь, в проеме которой оказалась Валери.
— Сюда, — произнесла она.
Кайл вбежал в комнату, и дверь тут же закрылась.
— Спасибо. А где Ферси? — спросил Кайл.
— В соседней комнате. Не волнуйся, о тебе она не скажет. По крайней мере, сегодня, — в глазах Валери читалось разочарование. — А ты, собственно, от кого бежишь?
— Увы, но я, видимо, поссорился с твоим отцом. Очень сильно поссорился, — произнес Кайл пытаясь спрятать плазменный пистолет за спиной.
— Знаешь, а мне это даже на руку, — легкомысленно произнесла Валери.
Кайл с удивлением посмотрел на нее. Она прошла вглубь комнаты, и Кайл вновь увидел прекрасную, юную девушку. Да, легкомысленную и безрассудную. Да, не осознающую удачи, которая по счастливой случайности досталась именно ей. Да, желающую сбежать от отца, столь оберегающего ее от всех ужасов реальности, в то время как она воспринимала эту опеку как тиранию. Но девушку безумно прекрасную и нежную. Ее тело покрывало легкое платье, обнажавшее ее плечи, акцентируя внимание на их изяществе и нежности кожи. V-образный вырез подчеркивал стройную, хрупкую фигуру и соблазнительную линию шеи.
— Что это? — спросила Валери с интересом разглядывая блестящий круг у горла Кайла.
— У мужчин тоже есть свои украшения, — ухмыльнулся он.
— Кайл, давай убежим туда, где нас никто не найдет. Давай? Сбежим? Ты ведь знаешь, как это сделать. — Валери вновь с любопытством взглянула на глушилку на шее Кайла, а затем перевела преданный, полный надежды взгляд в его глаза. Она была так хрупка, трогательна и наивна. Она прильнула к Кайлу и пышные локоны её волос, спустились со лба, завесив глаза, но она их не поправляла. Кайл ощутил, как ему захотелось дотронуться до них рукой.
— Вечно вы хотите от всего сбежать, — улыбнулся Кайл. — Это невозможно, по крайней мере для тебя. Валери, у тебя все есть. Состояние, заботливый отец, безопасность. У тебя есть будущее, в отличие от большей части людей на этом атолле. Зачем тебе это?
Все в том же положении, прильнувшая к нему, она задумалась.
— Даже шагу сама не могу сделать без его разрешения, — с раздражением процедила она сквозь зубы. — Я уверена, ему докладывают даже о том, когда я хожу в туалет. Сижу тут как затворница! — она резко отстранилась. — Я туда хочу, — пролепетала Валери, указав рукой в сторону двери. — Я хочу туда с тобой! Мне так подсказывает мое сердце.
— В твоем возрасте это плохой советчик.
— Но сердцу не прикажешь! — тихо произнесла она, смущенно отвернув в сторону лицо.
— Знаешь, жопе тоже, но это не причина идти у нее на поводу.
Его глаза невольно остановились на глубоком декольте девичьей груди, ранее скрытой за плотной тканью тугого комбинезона в котором она была при их первой встрече.
— Это невозможно, — внезапно словно проснувшись выпалил он.
Она надула губы. Они были у нее пухленькие, молодые, розовые.
— Твой отец, он ведь оберегает тебя. Там убивают. Ты это понимаешь?
— Но я устала...
— Что, жить? Не обижайся, но для тебя это сейчас... все равно что человеку выйти в открытый космос без скафандра. Человек неспособен выжить в такой агрессивной среде.
— Это несправедливо, — словно не услышав его, пробубнила Валери. — Помоги мне, сделай добрый поступок, а? Мама всегда говорила, что доброта должна идти впереди, впереди оценки, впереди справедливости, впереди решений. Впереди всего.
— Доброта впереди справедливости? — недоверчиво ухмыльнулся Кайл. — Если после того как тебя оглушат дубиной, ты с улыбкой протянешь руку помощи этому человеку, то он может сделать вывод, что тебе просто нравится, когда тебя лупят по голове.
— Доброта не имеет ничего общего с попустительством. Если на тебе просто ездят, то это не должно поощряться, но если кому-то действительно нужна помощь, я не вижу ни одной причины чтобы не пойти на встречу. Я отвечаю только за свои поступки и не хочу потом говорить, что «я этого не сделала, потому что он…».
— Это вполне жизнеспособная модель поведения. Но где грань между твоим субъективным ощущением желания «на тебе ездить» и опять же субъективным ощущением обиды?
— Ты видишь, что у человека есть все возможности справиться с проблемой самому, но он решает «А давай-ка я Кайла запрягу», вот это — ездить. А если ты видишь, что человек объективно не успевает, это другое дело. И это не субъективное видение, это факты.
— И где же ты возьмешь все эти факты? Это вообще возможно?
— Иногда да, иногда нет. Спросить можно, в конце концов.
— Спрашивать у объекта проверки, это конфликт интересов. Слышала о таком? — уже не сдерживая улыбку, спросил Кайл.
— Ясное дело конфликт, — выпрямившись и вскинув голову, ответила Валери, — Но неужели жизненного опыта не достаточно, чтобы оценить, действительно нужна помощь и он находится в безвыходном положении или нет?
Эта молодая девочка с таким рвением пыталась убедить его и говорила о, безусловно, правильных вещах, но таких чуждых реальной жизни за пределами верхних уровней, от чего Кайл испытывал смешанные чувства: желание ее поддержать и одновременно безумное чувство раздражения, основанное на том самом жизненном опыте, на который предлагала основываться Валери.
— Про манипуляторов слышала? Послушай, это отличная фраза, заряжает энергией и мотивирует к действиям, но на практике все гораздо сложнее…
— Для меня это не просто красивая фраза. Что если в конце жизни тебя спросят «Кому ты помогал?», а ты ответишь «Только тем, кто, как мне казалось, этого заслуживает и помогал мне в ответ»? Если бы все делали добро только в ответ, какое бы общество было?
— Было бы понятное общество.
— Нет! — уже не задерживаясь, вскрикнула Валери, чем привлекла внимание Ферси. — Это было бы беспощадное и злобное общество, лишенное искренности!
— Искренность, это отсутствие противоречия между чувствами и намерениями. Общество было бы как раз-таки искренним.
— Как странно, ты меня не понимаешь. Вроде бы стоим рядом, смотрим друг другу в глаза, говорим на одном языке и даже произносим одни и те же слова, но ты меня не понимаешь.
— Добро, это еще более запутанное и неоднозначное понятие, чем справедливость. И чем сложнее модель, тем труднее ее масштабировать на большое число совершенно разных людей с их субъективными представлениями о мире и их месте в этом мире. Месте, которое они считают для себя справедливым.
— Но, если помогая такому человеку, ты сможешь пробудить в нем совесть?
Кайл посмотрел в юные, полные жизненной энергии зеленые глаза Валери.
Ее глаза говорили: «Я всегда жила в безопасности».
Ее глаза говорили: «Меня никогда не обманывали».
— А если нет? — ухмыльнулся Кайл.
Не дождавшись ответа, он аккуратно выглянул из-за двери каюты и, убедившись, что в коридоре никого нет, вышел.
— Кайл, останься, — тихо произнесла Валери ему в след.
Он обернулся. Они смотрели друг на друга. И Валери даже видела, что Кайл заколебался и готов уже был остаться. «И почему бы ему не остаться» думала она. Или ей хотелось так думать.
— Валери, спасибо тебе большое. Но тебе лучше быть здесь. Без меня. Поверь мне.
Спустя несколько секунд он ушел, так и не дождавшись, когда ее лицо сменится на недовольное, обиженное выражение.
В соседнем коридоре он наконец-то нашел вентиляционный люк, который в погоне так опрометчиво пропустил.


Новое.


После заседания совета Председатель, пройдя несколько десятков метров по пустому коридору остановился напротив иллюминатора. Он ждал кого-то. Через пару минут к нему подошла Наоми.
— Необходимо ваше присутствие на орбите Пандоры, — тихо произнесла она, направив взгляд в пустоту космоса в иллюминаторе. — Боюсь, торговая конфедерация что-то подозревает.
— Нужны вооруженные силы?
— Безусловно, — спокойно произнесла она. — И еще… В дальней части Гермеса, в зоне проведения проекта Возрождение, неизвестный источник тепла.
Наоми активизировала голографическую карту спутника, на котором располагался Тау-15. В глубине участка, удаленного от основных поселений, пульсировала красная точка.
— Поселенцы из трущоб? — озадачено произнес Председатель.
— Не похоже. Слишком далеко от жилых поселений и... эта территория занята синегнойными.
— Во время инцидента в лаборатории, возможно, были включены реакторы?
— Среди оборудования не было ничего что могло бы излучать подобное количества тепла.
— Тогда что это за хрень?
— Я бы хотела узнать ответ на этот вопрос не меньше вас. Но у меня нет возможности направить туда кого-либо.
Он с недовольством бросил взгляд на Наоми, после чего не произнеся ни слова направился по коридору. Наоми осталась позади.
— Совместный звонок. Стерн. Хард, — произнес он.
Через несколько секунд перед его глазами возникли лица.
— Через десять минут, в моем кабинете.
Когда он открыл дверь, в комнате его уже ждали в креслах Стерн и Хард. Председатель прошел за массивный рабочий стол, сел в свое место и молча уставился в пустоту. Не дождавшись вступительного слова первым заговорил Хард.
— Вчера неизвестный проник в центр управления. Возможно, он слышал о планах в ближайшее время покинуть ТАУ-15, — начальник охраны говорил довольно сдержанно, несмотря на то что это был явно его промах, и присутствующие были едины в своем молчаливом осуждении.
— Известна его личность? — поступил вопрос Председателя.
— В настоящее время служба безопасности прилагает все усилия для ее установления. Он довольно уверенно чувствовал себя в центре управления, так что, я считаю, что он с ТАУ-15 и имеет доступ к центру...
— Либо он с другого атолла с такой же схемой коммуникаций, — вдруг перебил его Саймон Стерн. — Всем нам известно, что существует несколько атоллов, спроектированных по одной схеме. Например, Пайл...
— Вы подозреваете кого-то конкретно? — спросил Председатель.
— Нет. Пока что нет. Я лишь хотел сказать, что этот человек мог получить схемы коммуникаций Пайл от человека достаточно высокопоставленного, обладающего соответствующим доступом.
— Я не понимаю ваших намеков.
— Если была бы утечка информации с Совета, то круг подозреваемых был бы ограничен. Но теперь...
— Тем не менее, с учетом вышеизложенного, есть вероятность утечки информации. Чтобы дезориентировать силы трущоб, необходимо нанести контрудар на этой неделе, — продолжил Хард.
— Нам необходимы эти силы на проекте «Гейн». Операция продлится всего одну неделю — уверенно возразил Саймон. — Возможно вся эта история с крысой в вентиляции, это идея Пайл. Им весьма выгодно растянуть наши силы.
— Боюсь, мы пренебрегаем риском восстания, — сухим, но твердым голосом вмешался Хард.
— В распоряжении трущоб всего неделя. Они не смогут так быстро организованно выступить. Жители атолла разобщены, и у них нет лидера. А даже если и смогут, дальше щита на седьмом уровне им не пройти. Ведь так, Хард? — Саймон сделал очередной выпад.
— Да, конечно, но…
— Я думаю, вы преувеличиваете возможную угрозу, — продолжил Саймон.
Внезапно Хард покраснел и словно надулся от возмущения:
— Мы ослабли! Люди нас больше не боятся. Страх парализует волю, а без воли человек не представляет опасности! — на одном дыхании выпалил он. — Необходимо напомнить людям, что такое страх. Не стоит забывать, что численность жителей нижних уровней более чем в двадцать раз превышает нашу. Кроме того, Гилиам, негласный предводитель трущоб, может выступить лидером восстания. И нам ничего не известно о вчерашнем проникновении и целях. Вы оставляете ТАУ-15 без защиты.
— Значит отключим подачу кислорода на нижние уровни! — не унимался Саймон.
После его слов между участниками беседы повисла пауза молчания, которую прервал Хард:
— Неужели проект «Гейн» настолько важен? Да что там на этой Пандоре происходит?! — возмутился Хард, вскочив с кресла.
Ему никто не ответил. Спустя несколько секунд молчания Хард медленно и нерешительно сел в кресло. Председатель бросил на него неодобрительный взгляд от чего Хард тут же вскочил обратно на ноги.
— Саймон, силы «Крона» в вашем распоряжении, направьте их на защиту проекта «Гейн». Хард, усильте оборону седьмого уровня, думаю, осторожность нам не повредит.
Хард вновь медленно опустился в кресло.
— На нижних уровнях в заброшенных участках отмечается необычная активность, — уже спокойно произнес начальник охраны.
— В каком участке? — с подозрением спросил Председатель.
— Здесь, — Хард указал на голографическом изображении Гермеса тоже самое место, что указывала ранее Наоми.
Желваки на скулах Председателя неодобрительно задергались
— Направьте разведывательный отряд. Пусть посмотрят, что там.
— Есть, — взбодрившись ответил Хард. Ему показалось это своей небольшой победой в споре.
— Хард, вы свободны, — внезапно произнёс Председатель.
Тот секунду вопросительно смотрел на Председателя. Затем перевел взгляд на Стерна.
— Можете идти, — иронично вторил Саймон.
Хард взглянул на невозмутимое лицо Председателя.
— Есть, — Хард выпрямился в полный рост, развернулся и вышел из комнаты.
Когда двери за Хардом закрылись Стерн с легким недоумением обратился к Председателю: — Зачем он здесь?
— Он знает ровно столько, сколько нужно, — поступил сухой ответ.
— Фо переманивает нашего астрофизика на Пайл.
— Это не важно, — спокойно ответил Председатель.
— Продажная скотина, — процедил Стерн сквозь зубы.
— Ты меня слышишь вообще? — теперь уже недоумевал Председатель.
— Почему бы просто его не убрать? Всем ведь ясно, что он работает на Пайл.
— Именно поэтому и нельзя. Саймон, не тупи. Ты же сам прекрасно знаешь, что он это олицетворение определенных сил. Если ты отрубишь палец, это не помешает руке раздавить тебя. Есть правила игры и их нужно соблюдать. Если ты перейдешь грань, то начнется совсем другая игра, цена проигрыша в которой твоя жизнь. Ты в нее ведь играл уже. Но тогда риск был оправдан. Вот тогда и нужно было его убирать, раз он тебя так бесит.
— Если бы я тогда знал, что какой-то завскладом станет такой занозой…
— Сейчас, убив Фо, ты ничего не выиграешь, лишь развяжешь им руки. Найди своему гневу лучшее применение.
— Но он все равно редкостная мразь.
— А что, с этим кто-то спорит?
Стерн одобрительно усмехнулся.
— Саймон, — обратился Председатель к Стерну. — Больше поставки биоматериала для экспериментов не нужны. Мы полностью переключаемся на проект «Гейн». И еще, меня не будет пару дней… Не развали здесь все пока меня не будет.
— Конечно.
— Саймон, — Председатель холодным взглядом посмотрел Стерну в глаза. — Я серьезно. Не нужно по первому поводу устраивать здесь бойню как ты любишь.

На коммуникаторе Гилиама всплыло сообщение от «Засранца»: «Бронь стола на пять гостей. У дальней стены.».
Гилиам выпрямился, сидя за рабочим столом, что-то прикинул в голове и обратился к Нику, как обычно перебиравшему пистолет.
— Ник, в трущобы прибудет разведывательный отряд Крона.
— Сколько? — раздался щелчок затвора.
— Пять бойцов.
— Да мы их еще на высадке порешаем.
— Нет. Возьми живыми.
— Зачем? Дружбе ведь конец.
— Во-первых, об этом пока никто не должен знать. А во-вторых, зачистка Кроном трущоб, хороший повод для толпы. Живые пленники смотрятся в кадре лучше, чем трупы в космосе.
— Зачем эти заигрывания? — недовольно пробурчал Ник.
— Делай как я говорю.

Коллеги.


Саймон сидел в кресле перед экраном компьютера в очередной раз, просматривая старые материалы проекта «Гейн». — Если все выгорит, если все выгорит, — не переставал он тихо бормотать себе под нос.
В его памяти всплыл разговор с космографом Хофриком, который вот уже в который раз пытался заручится его поддержкой для выделения финансирования исследований системы провалов.
- Это не такая большая сумма в рамках общего бюджета. Прошу вас, выслушайте, - умоляюще произнес Хофрик.
- Выделение финансирования не моя ответственность. Вам необходимо подать заявку в финансовый департамент.
- Я уже раз сто так делал… - разочаровано выдохнул космограф. Его руки опустились от бессилия.
- Как я уже говорил…
Внезапно Хофрик выпрямился во весь рост, вскинув руки, словно собрал все оставшиеся силы в кулак: - Да как вы не понимаете?! – выкрикнул космограф, - Это ведь возможность исследовать всю галактику! Новые планеты! Новые миры! Это шанс для человечества найти новый дом, понимаете? Найти жизнепригодную планету.
Стерн замер.
- Саймон, остатки человечества живут на астероидах и космических станциях. Вы обеспечиваете нашу безопасность, но ведь это тупик. Вы ведь должны это понимать. А планета, это будущее. Будущее, понимаете?! Больше не нужен будет Тау-15. Больше не нужна будет вся эта искусственная жизнь.
- Не нужен будет Тау-15, - тихо повторил Стерн.
Из забытия его вывела вибрация коммуникатора на его руке.
— Ответить, — произнес Саймон. В правом верхнем углу голографического экрана появилась фигура крепкого мужчины пятидесяти лет с мускулистым торсом, бычьей шеей и прямой осанкой, как доска.
— Хард? Чем могу помочь? — монотонно спросил Саймон.
— Я о твоем вчерашнем запросе, о некоем Кайле. Решил сам рассказать тебе, что мы нашли.
— Очень любезно, — настороженно ответил Саймон.
— На него ничего нет — пустышка. Жил лет пятнадцать на одном из заброшенных атоллов, где-то год назад прибыл на ТАУ с группой скитальцев. Ничего особенного.
Саймон никак не отреагировал, продолжая сидеть в неподвижной позе.
— Есть подозрения?
— Нет, — вдруг ожил Саймон. — Лишь показалось. Спасибо за информацию... точнее, ее отсутствие.
Саймон отключился от связи, не дав Харду спросить что-либо еще. Он провел рукой в воздухе, сменив голографическую страницу. Перед его глазами возникли две одинаковые фотографии: Кайла Пирса и Антона Сторникова, пропавшего без вести более года назад.
— Пустышка, значит, — злобно произнес Саймон.

В это время в другой части атолла в темной комнате в кресле сидела худая фигура Джека Фо, озаряемая тусклым светом голограммы.
— Что с астрономом? — прозвучал голос в темноте.
— Не волнуйтесь вскоре ему просто некуда будет деться, и он сам к вам придет, — проскрипел голос Джека.
— Хорошо.
— Только не понимаю зачем он вам. По-моему, он уже бредет, что-то говорит про инопланетян…
— Это не твоя забота, — спокойно перебил голос. — Мне нужен астроном.
— Он будет у вас. Я это гарантирую.
— У тебя нет иного выбора, — сухо прозвучал ответ.
Коммуникатор издал звук об окончании сеанса связи.
— У нас проблемы? — прозвучал твердый бас Харда из темноты противоположного угла.
— Если нам не удалось отговорить руководство «Крона» от проекта «Гейн», придется устроить так, чтобы «Крону» было не до него, — пробормотал Джек Фо себе под нос. — Если ты исполнишь свою часть плана, то у нас не будет никаких проблем. Будучи бывшим воякой, ты ведь умеешь исполнять поручения? — с издевкой спросил Джек Фо.
Хард лишь недовольно фыркнул, сжав челюсти.
— Они рассказали что-нибудь? — Джек оперся локтями в стол, устало уткнувшись лбом в сплетенные пальцы рук.
— Нет, — угрюмо и с ребяческой досадой ответил Хард.
— Ну и на кой черт я тебя держу? — тихо, но с раздражением проговорил Фо.
— Не зарывайся, Джек, — огрызнулся Хард.
— Ладно, ладно... успокойся. Просто меня самого бесит эта ситуация. Тебе нужно будет несколько изменить состав груза на следующем корабле, направляющемся на Пандору, — проскрипел голос Джека.
— А что будет с ТАУ-15?
Джек откинулся на спинку кресла и повернулся в сторону Харда.
— А тебе не все равно?
— Пайлу нужен ТАУ-15, я не идиот. Это отличный логистический пункт. Кроме того, Торговая конфедерация планирует возобновить добычу циана на Круд.
— И что?
— Но им не нужны люди.
— Так ты о людях вдруг стал беспокоиться? Когда ты уничтожал торговые шаттлы во время конфликта с торговой конфедерацией ты о людях не думал.
— Тогда была война. Сейчас это… не правильно. Не находишь? — с сомнением в голосе произнес здоровяк.
Лицо Джека напряглось, желваки на щеках вздулись. Он подался вперед.
— Хард, что значит правильно!? А оставить на верную смерть отряд, это правильно!? Вышвырнуть бойца на помойку, потерявшего в сражении обе руки, это правильно!?
— Только не говори, что тобой движет чувство мести за то, что с тобой произошло.
— Это! — Джек Фо направил на Харда указательный палец кисти, облаченной в черную кожу перчатки. — Это не твое дело, что мной движет!
Стиснув зубы Джек отклонился назад в своем кресле и перевел дух. После чего продолжил:
— Тебя как военного человека привыкшего к необходимости наличия субординации и выполнения жестких правил смущает, что мы нарушаем правила? А чьи они? Твои? В половине случаев причиной нарушения правил является честолюбие. И я не считаю, что это плохо. Ты хочешь лучшей судьбы себе и своему сыну или будешь загнивать вместе с этим атоллом? На самом деле мы с тобой не нарушаем правила, мы следуем своим собственным. И я доведу это дело до конца, чего бы мне это не стоило.

***
(Пешка)

В одном из кабаков в трущобах стоял невообразимый шум. Каждый звук существовал сам по себе. Нечеткие фигуры, брань, стук посуды, горластое завывание пьяных людей — все это смешивалось в общую картину хаоса.
Сутулый незнакомец в изодранном плаще с капюшоном, закрывающим лицо, открыл низкую скрипучую дверь и влился в гудящую толпу. Обычный старик, в обычном рванье. Только маска регенератора кислорода на лице, скрываемая под повязанной поверх тряпкой, могла выдать, что у ее владельца имеются деньги. Дорогая одежда привлекла бы внимание головорезов трущоб, которые тут же слетелись, как мухи на разлагающийся труп.
Ему повезло. Никто не обратил внимание на незнакомца. Он медленно и бесшумно скользил мимо галдящего народа в сторону стола, за которым сидел Ник Стабак. Выросший в подобном заведении, исполняя различные мелкие поручения он любил бывать в подобных местах и с удовольствием окунался в бедлам происходящего. Кажущийся на первый взгляд беспорядок, был ему понятен. Он чувствовал себя в этом хаосе как дома.
Незнакомец в плаще спокойно подсел к нему.
— Эй, старик, ты не ошибся? — возмутился Ник.
— Следующая пара минут может сыграть решающую роль в твоей жизни, Ник. Так что советую меня выслушать, — произнес незнакомец металлическим голосом, с шипением прорывающимся через маску регенератора кислорода.
— Кто ты? — Ник слегка наклонился вперед, пытаясь разглядеть лицо, скрытое в тени капюшона.
— Важнее то, что я могу тебе предложить.
Ник улыбнулся: — Ну, валяй, — откинувшись на спинку стула и решив подыграть, расслабился он.
— Вскоре тебя посетит один человек. Мне нужно, чтобы ты использовал его чтобы захватить власть на ТАУ-15.
Ник громко рассмеялся.
— Старик, ты рехнулся? — продолжал смеяться Ник, поглаживая свою черную бородку.
— Слушай меня, мальчик, — спокойно и уверенно прозвучал металлический голос. — Гилиам уже не тот и это будет твой шанс заполучить атолл. А я тебе в этом помогу. Гилиам прекрасный лидер, и люди пойдут за ним, но он стар. А я знаю о недостатках старости, поверь мне, — произнес незнакомец скрипучим голосом. — Ты же пользуешься не меньшим авторитетом. Рано или поздно случится восстание, так пусть уж лучше ты его возглавишь. Ты моложе и сможешь вести людей дальше. Тем более Гилиам еще тот аскет и он того же требует от своих людей. Тебе есть что предложить людям. А тебе самому не надоело жить в бараке с твоими возможностями?
Ненависть не бывает малой, она всегда занимает все доступное пространство в душе человека и горит словно пламя, которое было бы видно, будь тело человека прозрачно. Спасенный Гилиамом от голода и неминуемой смерти Ник ненавидел его за ощущение быть должным и обязанным за спасение. Да, Гилиам доверял ему важные вопросы, но что это за доверие? Основанное на чувстве долга, сковывающее его и лишающее свободы. Раб по случаю. Он считал, что видит больше, знает больше, может управлять лучше, да он моложе, черт возьми! Он должен быть на месте Гилиама, а эта несправедливость, эти ужасные стечения событий, приведшие Гилиама к власти, вызывали в Нике недоумение и ненависть. Недоумение к судьбе и ненависть к своему спасителю, покровителю, хозяину. Да, он спас его и да, он его оберегал. Но что ему это стоило? Ничего. Напротив, его образ после этого в глазах окружающих только возвысился как человека милосердного. Он только выиграл от этой ситуации, он воспользовался слабостью Ника в своих целях, чтобы возвысится самому. Ник не мог простить ему такого коварства и себе такого слабоволия, от чего хотел отомстить. Он не знал как именно, но точно знал, что это будет акт справедливости. А теперь подвернулся шанс.
— И зачем тебе это? — усмирив свой первоначальный пыл, тихо спросил Ник.
— Скажем, это нужно не совсем мне, а силам куда могущественнее. Могущественнее меня, тебя, Гилиама и совета «Крона». Кстати, что касается могущества, я помогу тебе пройти щит на седьмом уровне. Через два дня под предлогом ремонта основной генератор будет отключен. Взамен него будут работать мобильные экраны, куда менее мощные.
— А охрана? — на лице Ника блеснула заинтересованность.
В глазах незнакомца появилась одобрительная улыбка.
— Только штатный состав. Ни бронетехники, ни тяжелой пехоты. Может быть, будет небольшой отряд мехботов, не больше. На атолле сейчас сложная обстановка с вооруженными силами.
— Допустим, — подавшись вперед, ответил Ник. — Допустим, это нужно мне, допустим, это нужно тебе. Но почему я должен тебе верить?
— Вопрос не в том, как истребить друг друга. Что бы уничтожить Тау-15 и Пайл не нужны ядерные бомбы, достаточно вывести из строя генераторы магнитного поля, которые защищают наши станции от потока радиоактивных частиц звезд и уже через месяц всех сожрет радиация. Вопрос в том, как заполучить контроль. У тебя есть шанс получить власть. Вопрос не в том веришь ты мне или нет, вопрос в том, достаточно ли у тебя духу воспользоваться выпавшей тебе возможностью.
Незнакомец слегка приподнял изодранный рукав плаща, что-то скользнуло под тканью и через мгновение на раскрытую ладонь, облаченную в черную перчатку, словно паук выскользнул коммуникатор. Он держался безо всякого ремня, его основание реагировало на био-магнитное поле тела хозяина, не давая устройству слететь. Над столом возникла миниатюрная голограмма модели грузового космического корабля.
— Через пять часов, — произнес старик, взглянув на экран. — В док D22 на восьмом уровне прибудет корабль с экранами защитного поля на борту. Из охраны будет лишь штат самого корабля, никаких штурмовиков сопровождения. Экраны пригодятся вам во время штурма. Даже если я обманываю, ты ничем не рискуешь, доки восьмого уровня практически не охраняются.
Голограмма исчезла. Над коммуникатором возник голографический код информации в виде светящегося зеленым светом шарика. Движением пальца старик перебросил его к коммуникатору Ника. Приблизившись к Нику шарик замерцал ритмичным пульсирующим сигналом, прося разрешение на соединение.
— Здесь вся необходимая информация.
Еще несколько мгновений Ник пристально смотрел на незнакомца, после чего тот встал и направился к выходу.
— У тебя мало времени, — произнес старик.
Ник коснулся мерцающего шара и тот растворился в его коммуникаторе.


Разведка.


В оружейной пятеро членов разведывательного отряда готовились к заданию. Нагрудные латы из сетелла каждого украшало изображения красного феникса, существа, погибающего в огне и в огне возрождающегося. Весельчак Кинли, крупный тяжеловес Стив,  угрюмый и коренастый Грим, Дагер все свободное время, проводящий за заточкой своего изогнутого кинжала и Меган — единственная девушка в отряде. Сильная, жесткая, готовая сломать любую ухмылку сомнения, что женщинам не место в боевом строю.
— Бросить может это всё и пойти тараканов выращивать? — произнес Кинли в очередной раз перепроверяя оружие.
— Смеешься? — угрюмо спросил Грим.
— Да так. Есть ведь другая жизнь… наверно.
— Ты воин! — с укором произнесла Меган. — Один из лучших, что я знаю.
— Не распускай слюни, — поддержал ее Грим. — Ты знаешь, что жизнь не для тебя. Ты дирижер смерти, чертовски классный, дирижер. Жизнь не услышит твои слова, а смерть будет твоей слугой куда бы ты ни пошел и, в итоге, окружающие люди возненавидят тебя за это. Твое место здесь, на поле битвы, среди таких же как и ты.
На атолле воспитывались и формировались небольшие касты профессиональных бойцов, находившие смысл жизни в сражениях и по сути ничего другого не умевших. Они жили в сражениях и ради сражений. Находили в них смысл, удовольствие и славу своим именам, так как покой им был не по душе. Если наступило время битвы постыдно предводителю уступать кому-либо в доблести. Выжить в битве и дать погибнуть своему предводителю — позор. Солдаты обязаны защищать его, так как предводитель ведет солдат к победе. Культивировался образ не борца за свободу или завоевателя, а образ войны как смысла жизни.
В оружейную зашел капитан. Высокий, статный, уверенный в себе. Он прошел мимо бойцов, обследуя процесс подготовки. Каждый боец в ответе за свою жизнь и состояние своей брони и оружия, от которых она зависит. Но капитан отвечает за жизни всех бойцов.
— Кэп, зачем нас направляют на этот заброшенный уровень? Там ведь никого нет, — спросил Кинли, высокий, поджарый весельчак с вечной ухмылкой на лице.
— По данным службы безопасности там располагаются радикально настроенные группировки. Перед нами не стоит задача их ликвидации. Мы разведывательный отряд. Зашли, получили сведения и покинули уровень. Максимально избегать столкновений и не вступать в бой. Еще раз повторяю, исключительно сбор сведений, при попытках быть втянутыми в боевые столкновения отступать. Зайдем через вход в дальней части Гермеса. Придется немного прогуляться по заброшенным коридорам, но зато подойдем незамеченными.
— Группировки? Все эти уровни ведь были заморожены в ходе последней аварии. Откуда там люди? Там вообще ни одной живой души не должно быть, — поддержал Кинли Дагер, монотонно натирая на пластине лезвие ножа.
— Мы заходим, собираем информацию, уходим. Задача ясна?
— Да сэр, — одновременно ответили Кинли и Дагер.
— Сэр, по картам там даже гравитация есть не везде и с кислородом проблема. Откуда группировки? — хмуро произнес Грим, оторвавшись от крупнокалиберного рельсового ружья.
— Вот это мы и выясним. Всё, закончили разговоры. На сборы полтора часа, через два часа выдвигаемся.

Небольшой штурмовой челнок, в котором пристегнутыми к креслам располагался отряд, тряхнуло. Прозвучал свистящий звук герметизации прохода. Челнок пристыковался к люку в дальней части Гермеса. Капитан отряда, отстегнув ремни безопасности, встал с места и обернулся к бойцам.
— Каждый из нас часть одного. Плечо вашего товарища — ваше плечо. Ваше орудие — орудие вашего товарища. Ваша кровь — это моя кровь. Наша победа — победа каждого из нас. Мы сражаемся за орден!
— И мы не знаем страха! — последовал резкий и уверенный ответ бойцов.
Двери открылись. Отряд покинул челнок. Шестеро бойцов тихо вышли в тоннель быстро продвигаясь по узким коридорам. Никакой тяжелой техники не было, только у двухметрового здоровяка Стива, и без того сильного от природы, был экзо-скелет, механические руки которого держали плазменную рельсовую пушку.
— Выходим из зоны искусственной гравитации ТАУ-15, включайте боты, — скомандовал капитан.
Гравитационные магниты на ботинках активизировались, что несколько замедлило продвижение.
— Меган, запускай дроны.
В ранце Меган отрылось небольшое отверстие из которого вылетели четыре сферы серого цвета диаметром в два сантиметра каждый. Она активизировала голографический экран в области глаз для управления одним из дронов в режиме виртуальной реальности. Она проверила систему управления дроном по контрольным точкам положения глаз, от чего дрон повернул в одну строну, затем в другую, поднялся вверх и вниз, после чего все три дрона на несколько секунд зависли над отрядом, а затем быстро полетел по коридору.
На голографический экран бойцов начала прорисовываться схема коридоров и ответвлений.
— Пятьдесят метров чисто, — сухо отчиталась Меган. — Сто метров чисто. Сто пятьдесят, двести чисто... Есть движение. Два человека. Не вооружены. Они бегут в нашу сторону. Есть еще, много, больше ста, они преследуют тех двоих…
Внезапно перед глазами Меган возникло изъеденное язвами лицо синего цвета, от чего она невольно отпрянула назад.
— Синегнойные, капитан.
— Меган, выведи картинку нам на экраны.
На экране командира появилось изображение бегущей пары с одного из дронов:
— За ними метрах в ста толпа синегнойных. Много. Больше сотни тел.
— Ну, вот. Не будет прогулка безобидной, — пробурчал Грим.
— Может хоть постреляем, — улыбнулся Стив, приподняв плазменную пушку.
— Давайте выбираться с траектории их движения, — скомандовал капитан.
— Кэп, необходимо вернуться на одну секцию назад, иначе если эти твари нас окружат, попадем в гравитационную ловушку.
— А что мы переживаем-то? Броню они не прокусят — прокомментировал Кинли.
— Нет, но завязнем здесь надолго, экзо-скелет только у Стива. И этих двоих я хочу вытащить. Узнаем, что они тут делают.
Капитан осмотрел высоту потолка. Было не менее пяти метров: — Всем на потолок.
Переставляя гравитационными ботинками все взобрались на потолок. На другом конце длинного коридора из-за поворота показались две человеческие фигуры. Из-за низкой гравитации они передвигались очень длинными прыжками, отталкиваясь от пола и стен, словно дикие звери. Через несколько мгновений из-за поворота появилась топа синегнойных. Из-за низкой гравитации эта гурьба еще меньше была похожа на людей. Они не бежали, они текли одним огромным бурлящим потоком лиц, ног, рук, кишащим чем-то что раньше было людьми. На поворотах коридоров эта биомасса вздымалась волнами, кого-то подбрасывало словно брызги пены при ударах воды о каменный берег, кого-то перемалывало в этой каше и они уже не поднимались.
— Что за черт? У нас есть гравитация, а у них нет? — спросил Дагер.
— Зона гравитации заканчивается в десяти метрах от нас.
— Отступаем на одну секцию назад, — уже в движении приказал капитан. — Попробуем вытащить этих двоих. Аккуратно отстреливаем вырывающихся вперед синих. Без фанатизма, собой не рисковать.
Отряд открыл точечный огонь. Трассирующие лучи света от выстрелов, прорезали пространство пронзая тела синегнойных.
— Быстрые твари, — пробурчал Грим.
— Продолжаем отступать. Стив, силовой пакет прямо перед волной.
— Есть, — здоровяк Стив за мгновение, вскинув гипер-ружье, выпустил два заряда в сторону приближающейся толпы, продолжив движение еще до того, как заряды достигли цели. Два шара красного цвета прилипли к стене и полу и через мгновение взорвались, пустив направленную ударную волну в сторону синегнойных, отбросив тех метров на десять назад.
К этому времени двое бежавших людей уже преодолели границу антигравитационной зоны и кубарем повалились на пол. Вскочили и бросились бежать дальше.
— Живые, кажись, — пробурчал басом Стив.
Но уже через десять метров началась новая антигравитационная зона и двое бедолаг вновь барахтались в пространстве.
— Да что же у них даже анализаторов гравитационного поля нет? — недоумевая пробасил Стив, наблюдая за двумя барахтающимися в воздухе телами, словно за тараканами.
— Еще пятьдесят метров назад и войдем во вторую гравитационную зону, там можно зависнуть на потолке, — произнесла Меган.
— Отлично. Стив, Грим, как только пройдете десять метров в гравитационной зоне цепляйте людей тросами и подтягивайте к потолку. Десять метров, не раньше.
Группа отстреливала синегнойных давая двоим возможность убежать. Стив пускал один за другим мощные залпы в толпу синегнойных.
— А-ха-ха! Обожаю свою работу! — улыбаясь рычал он басом, спуская курок.
Войдя в зону гравитации, Стив с Гримом выпустили кошки. Ухватив два тела, они лебедками подтянули их к потолку. Через секунду пространство внизу заполонили синегнойные, которые тянулись руками к двум подвешенным на тросах парням, словно к приманке.
— Кэп, дальше есть вентиляционная шахта, она ведет к параллельному коридору. Дроны показывают, что там никого нет.
— Пошли туда.
Пробравшись через вентиляционные ходы, группа вышла на чистый участок. Двух скованных тросами пленников усадили у стены напротив.
— Вы кто такие, черт возьми? — ровным, но жестким тоном спросил капитан.
— Мы не обязаны отвечать, — последовал дерзкий ответ, одного из молодых парней. Его длинные волосы, испачканные потом, какой-то смазкой и кровью синегнойных клоками сползали на глаза.
— Мы тут не в бирюльки играем. Я имею все права вам сейчас головы снести.
— Вообще-то не имеете.
— Да если и так? Кто об этом узнает? — усмехнулся Кинли. — Эти твари от вас и кусочка не оставят.
Двое парней тревожно переглянулись и после нескольких мгновений молчаливых раздумий, все-таки, заговорили.
— Мы исследовали зону на предмет следов испытаний.
— Чего? — недоумевая пробасил Стив.
— Крон проводит испытания над людьми...
— Так, ясно с этими все, — капитан повернулся от них в сторону Кинли. — В блокаторы их, обыскать и на коротком поводке этих горе борцов за человеческие права.
— Да как вы смеете…
Дагер ударом приклада осадил попытавшегося встать парня. После чего Кинли спокойно одел на обоих кандалы и принялся обыскивать вещи.
— Есть что? — спросил капитан.
— Может быть это интересно? — Кинли протянул ему одну из найденных карт памяти. Капитан установил карту в коммуникатор и стал просматривать содержимое.
На последней записи было видео на котором голого человека с синими пятнами на коже помещали в небольшой прозрачный резервуар. Затем резервуар заполнялся водой. Человек в течение минуты метался в капсуле, стучал по стеклу, а затем, сделав несколько непроизвольных вздохов, с открытыми глазами опускался на дно. Из резервуара откачивали воду, а через минуту изо рта подопытного вытекала жидкость синего цвета и еще через мгновение он самостоятельно начинал ровно дышать.
— Кто-то забыл уничтожить резервную копию, — сказал один из связанных парней.
— Меган, выруби им звук, — обратился капитан.
Вокруг задержанных образовался словно мерцающий пузырь. Они что-то попытались сказать, но не было слышно ни звука, рты открывались и закрывались в полной тишине.
— Кэп, ты же понимаешь, что их ждет, когда мы доставим их на базу, да? И самое главное, что ждет потом нас? — недовольно произнес Дагер.
— Это не прямое доказательство, какие-то люди в какой-то лаборатории.
— Еще бы у них были прямые доказательства, да я бы в туже секунду лично вынес им обоим мозги, скормил тела синегнойным и забыл, что вообще встречал их в своей жизни. С этим не шутят, кэп, — он потряс зажатый в руке накопитель перед лицом капитана. — За такое сжигают в пепел и вычеркивают любое упоминание о твоем существовании из всех баз данных.
— Он прав, кэп. Мы здесь все за тебя горло кому угодно перегрызём, но за такое от нас даже упоминания не останется ни в одной из баз, — непривычно серьезным тоном произнес Кинли.
— И телепортация сознания в андроиды службы безопасности точно никому не светит тогда, — тихо добавил Дагер.
Все члены группы насторожившись переглянулись.
— У нас задание. Мы должны его выполнить. Эти двое пока что пойдут с нами, — решительно произнес капитан. — Движемся дальше. Дагер, а где парочка?
Все оглянулись. На полу, где только что сидели двое молодых парней, лежала пара раскрытых кандалов. В паре метров левее зияла дыра в вентиляционную шахту.
— Черт! — вырвалось у Дагера.
— За ними, — скомандовал капитан. — Стив, Меган, ждите здесь.
Трое бойцов пробравшись несколько метров через узкий проход вывалились в очередной заброшенный коридор. Света не было. Включив приборы ночного видения, они увидели, как по коридору в кромешной темноте двое парней, буквально на ощупь прокладывают себе путь.
— Да они совсем рехнулись, — процедил Дагер.
— Эй, дебилы, — шутя прикрикнул Кинли. — Вернитесь! Вас же сожрут сейчас заживо.
Беглецы лишь ускорили шаг.
— Я же говорю, дебилы, — съязвил Кинли.
Внезапно из-за поворота появилось несколько синегнойных, которые набросились на одного из парней. Схватив того за голову словно клешнями, они уволокли тело за поворот.
Дагер бросился за ним, но из темноты выскочил один из синегнойных и вцепился ему в руку отведя ствол в сторону. Раздалось несколько выстрелов. Плазменные пучки попали в стену. Отпустив ружье Дагер выхватил кинжал и молниеносным движением засадил его в плешивую, изъеденную язвами голову по самую рукоятку. После того как он выдернул кинжал, синегнойный безвольно рухнул на пол. Дагер с недовольством посмотрел на измазанное синей слизью изогнутое лезвие кинжала, вытер его и спрятал за пояс.
— Где второй? — спросил Дагер, нагнав капитана и Кинли.
Они стояли склонившись над круглым вентиляционным отверстием в полу.
— Засранец туда нырнул.
— Я туда не полезу, — недовольно произнес Кинли.
Капитан достал из нагрудного кармана миниатюрны дрон и бросил в шахту.
В это время парень скользил по наклонной трубе. Шахта была длинной и изогнутой, от чего его несколько раз бросало из стороны в стороны прикладываясь то задом то макушкой о твердую внутреннюю поверхность. Наконец он вылетел и упал на что-то мягкое. В это же мгновение его дыхание перехватило от горячего воздуха, заполнявшего помещение, в которое он попал. Он отполз в сторону. Все помещение, стены, пол, потолок подсвечивалось словно мерцающие угольки потухшего костра. Поверхность, на которую он приземлился, была не ровной и мягкой, сложенной из каких-то частей. Пытаясь разглядеть на что он приземлился, парень приподнял одну из частей пола и замер в ужасе.
Дрон пролетел шахту, выведя на экран изображение помещения.
— Ерунда какая-то, по тепловизору температура воздуха восемьдесят три градуса и растет, — озадачено произнёс капитан.
— Может быть утечка из систем? — рассматривая изображение произносит Кинли. — Видишь его?
— Есть! Вот он. Но...
На общем голографическом экране члены команды увидели, как некая подвижная масса медленно обволакивала тело парня, постепенно поглощая в глубь себя.
— Что за черт? — у Кинли отпала челюсть. — Его сейчас в пол засосало?
— Сейчас свет включу.
Помещение озарил луч света.
— Чтоб меня...
Весь зал был заполнен деформированными телами синегнойных, сросшихся в одну единую массу. Из пола, стен и потолка торчали руки и ноги когда-то бывших людей.
— Их там сотни… тысячи. Что это за хрень?
На экране появилось нечто, что схватило дрон. В следующее мгновение изображение погасло.
— Оно что, сожрало дрон? — ошарашено произнес Кинли.
— Уходим, — скомандовал капитан.
Трое бросились обратно к вентиляционному проходу.
— Синие, — выкрикнул Кинли.
Вентиляционное отверстие, через которое они проникли в коридор, обступила группа синегнойных.
Начался плотный огонь. Толпу тел поливали очередями выстрелов из пулеметов и ружей. Но со всех сторон подступали новые синегнойные. Они выбегали из-за поворота мощным плотным потоком. В дальний конец коридора отправлялась одна граната за другой, разрывая и перемалывая тела, но их не становилось меньше.
— Да что за черт! Откуда их столько? — рычал Дагер.
Их становилось все больше и больше. В какой-то момент бойцам приходилось чуть-ли ни в рукопашную отбиваться. Но коридор, заваленный телами синегнойных, постепенно перекрывал проход. Еще через несколько кинетических взрывов и залпов дробовиков поток синегнойных прекратился.
— Ну, кажись, кончились.
В это время по полу от колодца во все стороны расползлась паутина синего цвета.
Кинли медленно обернулся назад. Он замер в ужасе.
— Это еще что за...
Все трое обернулись, замерев от увиденного.
— Что за Франкенштейн?
Из колодца, в который провалился парень метра три в высоту возвышалось нечто. Его тело, медленно покачиваясь из стороны в сторону, напоминало гигантский язык, склеенный из многочисленных разноцветных частей пластилина.
— Кэп, что делать? — озабоченно спросил Дагер.
— Вроде оно не нападает.
— А это что за дрянь на полу?
Взгляд бойцов опустился вниз. Паутина светящаяся и пульсирующая синим цветом стала медленно подниматься вверх по их ботинкам.
— Медленно отходим, — произнес капитан.
Как только он первым оторвал подошву от пола гигантский червь молниеносным рывком бросился на него. Проскользнув несколько метров, он пригвоздил тело капитана к стене. Руки и ноги раскинуло в стороны и сковало липким и тягучим телом червя.
— Черт! Не могу пошевелиться.
Дагер и Кинли тут же открыли огонь по червю. Но пули словно не причиняли никакого вреда, глухо утопая в вязкой жиже.
В следующее мгновение из основного ствола отросли два щупальца, метнувшиеся в стороны. Они словно хлысты выбили из рук бойцов оружие и обвили их тела как змеи. Набухая, они становились все толще и в итоге сравнялись в размерах с основным.
За всем происходящим из-за угла в дальней части коридора наблюдала группа бойцом Гилиама во главе с Ником.
— Вот черт. Ник, что это за хрень?
— Гилиам сказал они нужны живыми.
— Ну так давай порешаем эту глисту.
— Погоди. Нам и одного пленника достаточно. Подождём момент.
Напротив Дагера из тела червя постепенно стала отделяться человеческая рука. Он только сейчас понял, что все его тело состояло из многочисленных частей сотен людей, склеенных и переплетенных друг с другом. Рука, растопырив пальцы медленно приближалась к лицу Дагера. Внезапно она замерла в пяти сантиметрах от него и из центра ее ладони вырос отросток, из которого начал медленно вытягиваться шип.
Зрачки Дагера от ужаса сжались в крохотную точку. С каждой секундой острый и подвижный как жало осы шип все ближе приближался к глазу Дагера.
Пальцами руки, прижатой к поясу, он нащупал чеку гранаты и выдернул ее.
— Ах, ты же мразь! — заорал Дагер.
Раздался врыв. Вязкий отросток червя сначала надулся словно мыльный пузырь, а затем разлетелся в клочья, пятнами забрызгав все вокруг.
— Сейчас! Огонь! — крикнул Ник.
На раскуроченное тело, истекающее синей слизью из зияющей раны, посыпался град выстрелов.
Гигантский язык в конвульсиях, оставляя склизкий след втянулся обратно в колодец, бросив свою добычу.
Капитан бросился к лежащему на полу Дагеру. Он перевернул его тело на спину.
— Не могу дышать, — прохрипел он. Кровь быстро подступала к горлу и уже сочилась изо рта. Снаряд, прошив броню, раскололся на шрапнель, превратив его грудную клетку в фарш.
— Не могу дышать, — хрипел он, — не могу…
— Черт! Нужно остановить кровь, — капитан выхватил из аптечки несколько биоэлектронных пластырей и приложив к ране активировал их. Электромагнитное излучение сворачивало вытекающую кровь из раны. — Сейчас, сейчас, — свободной рукой он пытался заткнуть раны которые не покрывало действие излучения. — Потерпи, сейчас остановим кровь, дотащим тебя…
Дагер стал медленно закатывать глаза, оголяя белки и терять сознание.
— Эй, держись! Слышишь?! Держись!!
Кровь продолжала засыхать на его теле, но пульса уже не было.
— Черт! Твою мать! Черт! Черт! Черт!!!
Тело капитана резко отшвырнуло назад. Руки, ноги и голову примяло к туловищу. Все тело скрутило, сжав словно комок бумаги в кулаке. С трудом приподняв взгляд он увидел Кинли, лежащего без сознания в паре метрах от него, скованного кевларовой сетью.


Пора что-то менять.


— Дети спят? — прошептал Табет, тихо прокравшись в каюту к жене.
— Да, слава Создателю, — улыбнулась Тея.
— Дети это же счастье, — ухмыльнулся Табет.
— Да, только уж очень… ты что-то хотел?
Табет подошел и обнял ее со спины, его руки скользнули по талии и сомкнулись в замок на ее животе прижимая к себе. Он зарылся лицом в ее волосы и вдохнул их запах, убрал волосы в сторону и поцеловал ее в шею.
— А еще счастье может быть сумасшедшим, диким и неугомонным.
Он еще ближе прижал ее к себе, — Прийти на работу не выспавшимся из-за того, что ты занимался сексом с женщиной с которой решил связать всю свою жизнь, это ли не счастье?
— А я думала, у тебя счастье в другом месте концентрируется, — улыбнулась она, похлопав Табета по выдающейся части живота.
— Ну-ну-ну, разговорчики, — наигранно сурово произнес Табет.
— Так, разговорчики. Тебе завтра в раннюю смену.
— Знаешь, о чем я буду вспоминать, когда стану дряхлым старикашкой? О том, что я приходил бодрым и выспавшимся в раннюю смену. Буду, прям, сидеть и думать «Жизнь удалась, я ведь выспался!»
— Ага, если доживешь. А с твоими замашками…  Дочь питомца попросила. Она даже имя ему уже придумала — Фуфик. — Кого заведем?
— Ты мужа сначала заведи, а?
Она положила свои руки поверх его.
— Расскажи мне мой стих, — ласково попросила она.
— Какой?
— Про страницы.
Табет на мгновение нахмурился.
— А, про жизнь? Да ну, глупости, — неаккуратно отмахнулся он.
— Ты же мне его написал. Или нет?
— А кому еще?
— Значит он мой. Я хочу услышать мой стих. Имею право.
— Могла просто сказать, что у тебя гениальный я, — улыбнулся Табет.
— Так ты расскажешь?
Табет замолчал на мгновение. Взял ее руки в свои и проникновенно заговорил:
— «Время летит, ветер крепчает, кадры мелькают быстро,
Время проходит, когда нам бумага казалась вовсе чистой.
Если бы можно было вернуться на год или десять назад,
Но тот лист бумаги, что был нам подарен, нельзя возвратить назад.
Порою хотелось бы что-то исправить и пару абзацев вписать,
Но прошлые строки уже высыхают, нельзя ничего поменять.
Возможно, по ходу были ошибки, ведь ты стараешься жить,
Но главное, чтобы твой лист бумаги хотелось кому-то дарить».
Она коснулась прохладной ладонью грубой щеки здоровяка.
— Этот лист, он мой. И ты мой. Не забывай об этом.
Она приблизилась еще ближе. Ее губы почти касались его.
— А еще, счастье не только в детях. И оно может быть страстным и бессонным.
Она поцеловала. Дыхание было теплым, а губы мягкими.
— Давай, улетим отсюда? — тихо произнесла Тея.
— Куда?
— Куда угодно. У меня чувство, что нельзя больше здесь оставаться.
— Ты просто устала.
— Нет. Это другое.
— Тея, я не могу вот так взять и улететь.
— Хорошо было бы, если бы у нас действительно был лист настоящей бумаги.
— Дело не только в деньгах. Здесь мои ребята, я за них тоже отвечаю. Они рассчитывают на меня.
Тея выдохнула: — Да... Бригада. Хорошо, — дрожащим голосом произнесла она. — Давай тогда хотябы начнем думать над тем куда мы можем уехать, хорошо?
— Да, конечно, — Табет прижал ее к себе еще крепче. — Все будет хорошо.
Тея изо всех сил зажмурилась, сдерживаясь чтобы не выругаться.

***

Табет зашел в кабинет сжимая в руке белый лист полимерной бумаги.
В большой, но пустой комнате за столом белого цвета, сидел парень лет тридцати. Это был Арти, руководитель формирования бригад по разработке колец Фароса. Он был одет в костюм вызывающе сияющего синего цвет.
Табет понимал, что является заложником ситуации, изменить которую было не в его силах, но раздражение от зависимости от этого напыщенного юнца никак не могло уняться и свербело внутри него.
— Здравствуй, Арти, — произнес Табет так добродушно как мог.
— О, Табет, заходи, — произнес Арти, не отрываясь от экрана. — Тебе какая цифра нравится?
— Что? — удивился Табет подходя к столу.
— Что? — передразнил Арти интонацию Табета. — Цифра, какая?
— Ну, пусть двадцать пять.
— Херня, — резко ответил Арти. — Семерка счастливое число. Семьдесят семь.
Он коснулся на экране цифры семьдесят семь и колесо казино завращалось. Всплыла надпись "Ставок больше нет". Белый шарик закрутился по ободу разноцветного колеса.
— Арти, я хочу поговорить по условиям работы, — начал Табет.
— Прибавки не дам, — коротко ответил Арти, не отрывая взгляда от скачущего в колесе шарика.
— Я не только об этом, — Табет положил на стол лист полимерной бумаги с перечнем требований от лица профсоюза. Рядом с должностью председателя стояло его имя.
Арти оторвался от экрана и взял лист бумаги усмехнувшись: — Как старомодно.
Он стал читать. Поначалу его взгляд перескакивал с листа на скачущий шарик и обратно, но с каждой новой прочитанной строкой его брови взбирались все выше на лоб, и он уже не смотрел на экран.
— Это что за херня? — пробормотал Арти, глядя на Табета поверх листа.
— Это наши требования.
В этот момент шарик остановился на цифре двадцать пять.
— Сука! — взорвался Арти, увидев результат на экране. — Да чтоб тебя! А это! — он резко смял лист в руках. Но тот никак не хотел сминаться от чего ему пришлось держать его обеими руками. — Да кем ты себя возомнил? — пробурчал Арти, борясь с неподатливым листом в руках.  — Да у меня очередь из таких как ты на твое место и на каждое место из работников в твоей бригаде.
— Моя бригада лучшая. Мы показываем самые высокие показатели.
Арти швырнул лист в сторону.
— Да мне плевать! — проревел он вскочив с кресла и нависая над столом. — Да хоть чемодан циана ты мне добудь в следующем месяце, думаешь изменится что-то в твоей жизни? Нихера! Не ты так другие найдут. Я тебя назначил бригадиром, забыл? От того кто рыскает по кольцам, циана больше не становится. Не надо преувеличивать свою значимость. Работаешь? Получаешь выплаты? Так будь благодарен, что ты на этом месте, а не кто-то другой.
— Я просто хочу справедливости. Для ребят. Они жизнью рискуют каждый день.
— Что? — недоумевающе глядя на Табета пробормотал Арти.
— Они жизнью рискуют.
— А, так ты серьезно? — озадачено спросил Арти, ожидая, что Табет сейчас будет выбивать повышение к зарплате.
— Конечно. В смысле серьезно?
— Да так, забудь, — Арти медленно выдохнул и сел обратно в кресло, оценивающе и как-то снисходительно глядя на Табета. — Табет, не будет справедливости. Ее нет, не было и не будет. Такой справедливости как ты хочешь, нет ее. Другая есть, а твоей нет, понимаешь?
— Справедливость, она одна. Одна для всех.
— Табет, ты ж вроде не дурак. Ничего ни в твоей ни в моей жизни не изменится. Точка. Иди отсюда, пока не выбесил меня окончательно.
— Этот разговор не окончен, Арти.
Арти разочарованно выдохнул.
— Да мы болтать можем хоть сутки на пролет, только это… только болтовня.
— Что я должен сделать?
— Ничего. Ты ничего не можешь сделать. Работать можешь, как прежде работал.
Табет смотрел в глаза Арти полные надменности.
— Я пойду выше.
— Ты же знаешь, без моего одобрения перед тобой ни одна дверь не откроется.
Табет молча смотрел на Арти.
-Ладно, — внезапно нарушил молчание тот. — Что ты говорил, лучших условий? На следующей неделе будет поставка новой партии оборудования. Я поставлю твою бригаду в начало очереди на обновление, ок? Вот, — он сделал какую-то пометку на экране. — Вот, вы первые, доволен?
— Арти, я не за подачками пришел.
— Больше ничего нет. Не могу, не в моих силах, понимаешь? Вот, — он вновь указал на экран. — Я сделал. Больше ничего нет.
— Как я и сказал, этот разговор не окончен.
Арти разочарованно выдохнул, провожая Табета взглядом.


На грани.


За время работы в команде Табета не произошло ни одного несчастного случая, из-за чего многие хотели попасть в его бригаду. Даже если это было простое везение, оно от него до сих пор не отворачивалось.
— Ты когда-нибудь видел нашего охранника? — спросил один из работников у Чаукина, копошась в оборудовании на одном из астероидов колец Фароса.
— Вон один, метрах в двадцати от тебя.
— Я имею ввиду без скафандра. Ты разговаривал с ним?
— Не думаю, что у нас найдутся с ним общие интересы.
— Тебе не кажется странным, что они всегда в скафандрах, а шлемы всегда в режиме затемнения? И голос у всех одинаковый.
— Голос искусственно моделируется. Этому есть простое объяснение.
— Какое же?
— Никто не хочет получить нож под ребро после окончания смены. Так они все обезличенные...
— Вот именно, — резко перебил он. — Я понимаю о чем ты, но они слишком одинаковые. То есть даже в одинаковых скафандрах у них должны быть разные привычки. Люди разные, они по-разному ходят, наклоняются, переминаются с ноги на ногу. А эти все как под копирку.
— Их этому учат. Я же тебе говорю, — уже начиная раздражаться ответил Чаукин.
— Нет. Это не нормально.
— Не нормально трещать на смене без умолку, — вмешался Табет. — Работайте руками, а не языком! Чаукин, давай сюда, поможешь пилу закрепить.
— Так мы этот астероид уже вдоль и поперек пропылесосили, нет больше на поверхности циана, — ответил Чаукин, глядя на соседний астероид метрах в ста от него, на котором находился Табет.
— На поверхности нет, а внутри? — усмехнулся Табет.
Чаукин направил свой скафандр к астероиду, где находился Табет.
— Это ты с чего взял? — спросил Чаукин, приблизившись к Табету.
— Чую.
— Ну давай проверим твое чутьё.
Чаукин подтянул плазменный бур длинной в полтора метра и треногой у основания.
— Крепи здесь. Выше, там, где монолит, — скомандовал Табет.
Закрепив крепления Чаукин включил бур. Вокруг магнитного стержня разгорелся ярко красный плазменный кокон диаметром не более метра, медленно тянущийся вперед, плавя внутренности астероида. Чаукин держал руку на рукоятке бура. Было не слышно как работает генератор, но низкие обороты вибрацией по поверхности астероида тошнотворно заползали в желудок.
— Какого хрена ты ее придерживаешь? — пробасил Табет.
— Трясет.
— В ней дури разнести в клочья нас с тобой вместе с кораблем, а ты ее рукой придерживаешь?
— Поглаживаю, чтобы не брыкалась, — кисло ухмыльнулся Чаукин.
— Если взбрыкнет, мы с тобой даже понять это не успеем. Ты чего как чумной сегодня?
Чаукин лишь что-то промямлил.
Через пару минут бур проплавил отверстие до центра астероида.
— Один взрыватель остался, — с негодованием произнес Чаукин, зажимая в руке шар размером с кулак.
— И?
— Он не летный. Что-то с движком.
Табет опустил руки.
— Ну, и хрен с ним, — внезапно потеряв былой интерес произнес Табет. В его голове вдруг всплыли слова Теи: «Я хочу, чтобы мой муж возвращался целиком, а не по кусочкам». — Собираем манатки и возвращаемся.
— А как же твоё чутьё?
— Чауки, конец смены, взрыватель нелетный. Опять эта отчетность с возвратом взрывателей, он еще и бракованный, доказывай потом чтобы на меня не повесили расход. Как ты его в шахту установишь? Полетели назад.
— Я его сам установлю.
— Чего? Мы все равно не успеем обработать обломки, а значит и взрывать не будем.
— Передадим другой смене. Это пара минут.
Чаукин взял в одну руку взрыватель, размером с яблоко, другой трос от лебедки зацепил за пояс и полез в шахту. Табет схватил было его трос, но Чаукин легким ударом ноги оттолкнул его назад.
— Отвали, — усмехнувшись произнес Чаукин.
— Ты дебил? Вылазь, говорю!
— Отвали-и-и. Сейчас рванем эту дуру.
— Короче, я включаю лебедку.
— Табет, я уже полпути прополз. Не нуди, пожалуйста.
Еще через минуту в коммуникаторе раздался радостный голос Чаукин: — Готово! Установил. Тяни понемногу.
Табет включил лебедку на минимальную скорость. По мере продвижения Чаукина трос постепенно наматывался на катушку. Вдруг трос натянулся струной. Табет быстро остановил мотор.
— Чаукин?
— Да-да.
— Что да-да?
— Да, я тут… Чутье тебя не подвело, тут целый пласт оплавленного циана, — радостно пробормотал Чауки. — Только... Черт…
— Что случилось?
— Не могу...
-Ты что застрял?
— Блин, не могу даже оглядеться. Шлем за что-то зацепился.
— Давай не дуркуй, чему там зацепится? Шахта проплавленная.
— Да хрен знает.
— Чаукин, вылазь. У нас воздуха на полчаса.
— Я же говорю, зацепился чем-то.
— В смысле? Давай отцепляйся и вылезай.
— Черт. Это шлем. Я не знаю. Он за что-то зацепился. Держит что-то. Ну-ка, потяни за трос руками.
Табет обхватил трос руками и дернул его несколько раз.
— Сильнее. Еще! Черт. Словно приклеился.
Чаукин взглянул на дисплей, запаса воздуха было на полчаса.
— Я сниму шлем, ты меня вытащишь. У тебя же есть запасной.
— Сдурел?
— А какой выход еще? Выдыхаю, снимаю шлем, ты меня тянешь. У меня будет секунд пятнадцать пока не потеряю сознание, а там еще минута точно будет в запасе. Ты меня вытаскиваешь и одеваешь запасной шлем. Вроде нормальный план.
— Дебильный план.
— Другого нет. Готов?
— Нет!
— На счет три снимаю и ты тянешь.
— Нет!
— ****ец, я знаю.
В динамике коммуникатора послышалось частое и глубокое дыхание Чаукина. Перед тем как снять шлем он старался насытить кровь кислородом.
— Раз. Два. Три, — Чаукин выдохнул, закрыл глаза и одним движением отстегнул шлем. Словно гигантским прессом из его легких выдавило остатки воздуха.
Табет включил лебедку. Глядя в темную шахту, зажав в руках наготове запасной шлем он с напряжением отсчитывал секунды, — Один, два, три… — внезапно лебедку заело. Он проверил пульт, показатели показывали что она работает, но трос не двигался. Он ударил по ней, но ничего не произошло.
— Черт! — Табет отложил шлем и стал руками бешено тянуть трос продолжая считать, — Восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцать, тринадцать. Дава-а-а-а-й! Пятнадцать, шестнадцать. Дава-а-а-а-й, где ты?! Восемнадцать.
В шахте показались ботинки. Вдруг трос застрял. Табет дернул его несколько раз изо всех сил, но тот не продвинулся ни на сантиметр. Ему даже показалось, словно какая-то сила втянула Чаукина на несколько сантиметров обратно в тоннель. В следующее мгновение боковым взглядом он увидел, как что-то моргнуло на дисплее лебедки и та вновь заработала с бешенной скоростью. Он стал поправлять трос, чтобы тот не запутался, умоляя чтобы лебедку не заклинило вновь. В следующее мгновение трос резко натянулся и из шахты вышвырнуло тело в Табета.
Отстегнув карабин и схватив шлем, он впопыхах стал одевать его на Чаукина. Почувствовав щелчок Табет взглянул на дисплей скафандра Чаукина. Цифры нормализации давления хаотично скакали вверх-вниз. Табет судорожно стал осматривать скафандр. Чуть выше поясницы он наткнулся на небольшую щель, видимо образовавшуюся от последнего рывка лебедки. Заклеив ее герметизирующей лентой, цифры на дисплее поползли вверх и, наконец, загорелся сигнал о нормализации давления и уровня кислорода, но Чаукин не дышал.
— Очнись! — закричал Табет. Он проверил настройку коммуникатора на широкий прием сигнала. Тот как обычно сбоил, — Давай! — Он стал то трясти тело, то наносить удары в область груди, — Очни-и-и-и…
Спонтанно тишину прорвал утробный звук глубокого вдоха. Чаукин задышал.
— Дыши! Давай, дыши! — повторял Табет.
В наушниках сначала послышался тихий звук дыхания. Чаукинг словно пьяный выдавил из себя: — Как же болит голова…
Все это время охранник бездвижно наблюдал за происходящим со стороны.

***

Безмолвно уставившись в серую стену, в раздевалке после душа они сидели на скамейке в одних трусах.
— Табет? — тихо спросил Чаукин.
— Что?
— Чего молчишь?
— Слушаю себя.
— Получается?
— Нет.
— Почему?
— Ты мне мешаешь вообще-то, — Табет улыбнулся.
— Когда ты смотришь на звезды, что ты испытываешь?
— Спокойствие.
— Спокойно, точно. Когда смотришь на звезды, все кажется таким огромным и бесконечным и это… успокаивает. Странно, правда?
— Что именно?
— Ощущение, что ты крошечный — успокаивает. Это как-то нелогично, что ли? Не знаю.
— Спокойно становится, когда все встает на свои места. Человек по размерам Вселенной действительно крошечный. Не нужно брать на себя то, что ты не в состоянии унести.
— Спасибо, что вытащил меня.
— Ты бы сделал тоже самое.
— Но «спасибо» сказать нужно было.
— Хорошо.
Вдруг Чаукин закрыл лицо руками. Его тело вздрогнуло. Из глаз потекли слезы.
Табет придвинулся ближе и положил свою огромную руку ему на плечо.
— Нормально, — спокойно произнес он. — Ты же чуть копыта не двинул там. Так что это нормально. Выпусти все что должно выйти.
— Д-дерьмо… — выдавил из себя Чаукин.
— Ну да. Это как понос, не нужно сдерживаться, будет только хуже. Дрянь должна выйти.
Чаукин с минуту тихо плакал. Затем глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Поднял голову и повернулся к Табету. Тот спокойно продолжал смотреть в стену.
— Понос, — улыбнулся Чаукин. — Скажешь тоже.
— Так и есть. Когда у тебя понос, тебе же в голову не приходит идея дырку пальцем затыкать.
Чаукин подавился усмешкой.
— Кстати, а если бы я сейчас двинул копыта, а у меня была бы семья? Что делать с этой ответственностью?
— Так в этом и смысл. Ты должен делать все, что от тебя зависит, чтобы не двинуть копыта. Так что не выкидывай больше таких трюков, договорились? — наставнически произнес Табет.
— М-м-м… Зато план выполнили, — усмехнулся Чаукин. — Там ведь реальной целый пласт циана был.
Табет неодобрительно посмотрел на него.
— Я понял. Честно. Больше такого не будет, хорошо?
— Хорошо, если так.
— Но план то выполнили, — улыбнулся Чаукин, толкнув Табета в плечо.

На следующее утро Табет с Чаукином натягивали тугие костюмы готовясь к выходу в космос.
— Табет, что такое любовь? — неожиданно спросил Чаукин.
— Я смотрю тебя здорово пробрало после вчерашнего. О высоком решил поговорить? — подколол Табет.
— А если по сути?
— По сути? Это просто, — добродушно улыбнувшись, ответил Табет. Так, словно ему подобные вопросы задают каждый день по несколько раз.
— Многие бы с тобой поспорили.
— Все что конструктивно, все что приводит к созиданию, все это движимо любовью. Страсть — не любовь, она способна разрушать. Зло всегда стремится к упрощению и всегда разрушительна по своей сути. Любовь — это действия, направленные на созидание. Для того чтобы восторжествовало зло, достаточно чтобы хорошие люди просто ничего не делали.
— Табет, это ты нас сейчас в хорошие люди записал?
— Если ад на самом деле существует, то когда мы умрем, и нас вдруг отправят туда, то, я тебя уверяю, перед нами там будет нехилая такая очередь. Вот прям пробка будет.
— Ну да. А чтобы побыстрее в ней продвинуться какому-нибудь демону придется на лапу дать... или в копыто, что там у них. Но обязательно должна быть особая очередь, для особых гостей.
— В эту очередь мы с тобой уж точно не попадем.
— Как знать, — усмехнулся Чаукин. — Нам еще жить и жить. Многое успеем натворить... я надеюсь.
— Чауки, ты хороший человек, не ёрничай.
— И ты хороший человек и Питерсон хороший… Вот почему только так всегда получается, что вроде бы хороших людей большинство, а все равно… срань какая-то. Вот… Скажи, вот к чему весь этот разговор, если он только не просто пьяная болтовня? Что изменится от того что мы тут с тобой, хорошие люди, рассуждаем о добре? Или, может быть, ты решил движение возглавить? — усмехнулся Чаукин.
Табет замер, выпрямился и посмотрел на Чаукина.
— Вообще-то это ты тему поднял. А я… решил.
— Чего? — лицо Чаукина вытянулось от удивления. — Я ж пошутил...
— А я нет. Профсоюз. Если не сейчас, то потом уже точно будет поздно. Ты был прав, так выживать нельзя. Пора что-то менять.
Чаукин недоверчиво посмотрел на Табета, не веря в то, что тот говорит серьезно.
— Ты уже ходил к Арти? — спросил Чаукин.
— Угу.
— И как отреагировал мистер "я самый крутой"?
— Первая пристрелка редко бьет в цель.
— Уверен, что у тебя боеприпасов хватит разбомбить этот дзот?
Табет ничего не ответил.
— И когда ты хотел меня посвятить в свои планы? Профсоюз создать, нифига себе.
— Как раз сегодня после смены. Давай сядем, я тебе все расскажу. Айда, пора уже выходить.
Забравшись в один из отдаленных участков колец Фароса, Табет распиливал один из литиевых блоков аккумулятора транспортного крейсера. Чаукин зацепил краном один из отпиленных кусков и потащил в сторону. В зеркало заднего вида он увидел, как отколовшийся обломок приближался прямо к Табету.
— Табет, смотри по сторонам, — произнес Чаукин.
Взглянув в зеркало через пару секунд, он увидел, что Табет стоял на том же месте, копаясь в лазерной пиле.
— Табет, твою за ногу! — крикнул Чаукин. — Табет!!
Не последовало никакой реакции.
— Табет!.. Гребаный коммуникатор!
Чаукин отпустил блок и, развернув скутер, выжал гашетку, устремившись к Табету, но он отлетел уже слишком далеко. Через несколько секунд Табет оказался намертво прижат обломком к алюминиевому блоку. Два огромных осколка бесшумно сплелись воедино в кромешном безмолвии космоса. Через щели вылетали мелкие застывшие капли крови, сталкиваясь друг с другом, крошась еще на более мелкие осколки и разлетаясь в стороны. К горлу подступил ком, и все тело разрывало от желания что-то сделать, как-то помочь, хоть как-нибудь, хоть голыми руками отмотать время вспять! Но он уже ничего не мог исправить. Он, оцепенев от ужаса, гнева и горечи, которая разъедала рот и готова была вырваться наружу, сидел на скутере, изо всех сил сжимая рычаги управления, и… смотрел.
Выдаваемое работникам оборудование было чертовски ненадежным, то и дело выходило из строя, а на свалке, чтобы выжить, нужно было вертеть головой на триста шестьдесят градусов шестьдесят секунд в минуту и всегда быть настороже. В космосе кромешная темнота и пустота, и как бы громко ты ни кричал, тебя никто не услышит. Но Табет был не просто один из… он был его другом, с которым он рос бок-о-бок с самого детства. Тот кто спас его жизнь. Он был его семьей. Он был частью его самого.

Чаукин открыл дверь в каюту. Он застал Тею стоящую посреди комнаты. Детей не было.
Ее глаза столкнулись с глазами Чаукина. Его взгляд, дрожащий, тихий, безмолвный перерубил что-то внутри нее.
— Чаукин? — дрожащим голосом произнесла она. — Почему ты… Где Табет?
— Табет… Он… погиб.
Она рухнула на пол в тот же миг. Лицо охватила гримаса отчаяния и невыносимой боли. Боли, от которой в груди зародился крик, вопль, настолько сильный и огромной, что он не мог выйти наружу, застряв где-то в глубине, сковав все ее тело.
Чаукин быстро подошел к ней в попытке подхватить, но она жестко выставила вперед руку. Она даже не коснулась его, но Чаукина словно отбросило назад неведомой силой.
— Мне жаль... — едва слышно выдавил из себя он бессмысленные слова.
— Зачем? Зачем ты пришел? — тихо произнесла она.
— Тея, мне…
— Уходи! Не надо! Что тебе нужно?! — закричала она.
В следующее мгновение ее голос сорвался в рыданиях. Глубоких, сильных, разрывающих всё нутро. Она более не могла сдерживать боль, переполнившую ее и та взрывом вырвалась наружу. Она рыдала, спрятав лицо руками.
Чаукин медленно сел на пол рядом с ней и обнял. Ее лицо уткнулось ему в плечо. Тело продолжало содрогаться.
После смены родных Табета в стандартном порядке оповестили о его смерти и выдали стандартную компенсацию, которой хватит им едва ли на один месяц.
После смерти, если хватало кредитов, тела умерших обматывали тканью и выбрасывали в открытый космос. Тела направлялись в сторону Демоса. В свете звезды тело вскоре пропадало из вида, и родные прощались с погибшим. Иных же просто направляли в переработку на корм тараканам.
Человек, облаченный в белую робу закончил молитву и кивнул в сторону его помощника, стоящего у люка. Платформа, на которой лежали остатки тела Табета медленно переместилось в промежуточный отсек. Внутренние створки сомкнулись и через мгновение тело вылетело в открытый космос через распахнувшиеся внешние створки.

***

На следующий день Чаукин зашел в каюту где жила семья Табета. Он приоткрыл дверь в комнату.
— Папа, папа пришел, — подскочила с места девочка, устремившись к двери, — А… это не папа, — смущенно произнесла она, пряча за спину только что протянутые вперед руки. — Привет. Как дела? — спросила она, потупив взгляд в пол.
— Хорошо. Как твои? — улыбнулся Чаукин.
— Нормально, — быстро ответила она и убежала в комнату.
— Мама, а когда папа придет? — спросил Рамиз из-за стены.
— Рамиз, твой отец очень талантливый инженер, ты же знаешь? — перехватил диалог Чаукин.
— Угу, — произнес пацан, выглянув из-за проема двери.
— Ну, так его отправили на строительство базы вблизи планеты Круд. Он там будет возглавлять бригаду.
— Круто! — Заинтересовавшись Рамиз буквально выпрыгнул обратно в коридор. — А давайте ему наберем?
— А ты разве не знаешь, что атмосфера Круд очень активная? Она подавляет почти все сигналы.
— Хм. А когда же он вернется?
— Строительство базы дело не быстрое, придется подождать.
— Сколько? — недоверчиво спросил мальчик.
— Обычно вахта длится месяц, — невозмутимо ответил Чаукин.
— Рамиз, — внезапно строгим голосом произнесла Тея. — Ты уроки сделал?
— Нет еще, — недовольно ответил пацан.
— Так чего стоишь? Иди.
Мальчик, повесив голову, нехотя побрел в свою комнату.
Тея старалась изо всех сил не показывать горя и слезы при детях, которые спрашивали, когда вернется домой папа. Маленькая дочь, не понимая, что произошло что-то страшное, мило играла с тряпочной куклой, тихо перебирая ленточки, вплетенные вместо волос.
— Пля-пля, — повторяла она, изображая как зайчик скачет по полу. — Пля-пля…
Тея жестом пригласила Чаукина на кухню и закрыла за ним дверь.
— Ты им не сказала, — тихо произнес Чаукин.
— Я не знаю как, — она закрыла лицо руками и тихо заплакала.
Чаукин обнял ее и нежно прижал к себе. Ее слезы стекали по рукам и тихо падали, оставляя темные точки на полу.
— Табет говорил, что человеку не выжить в одиночку. Что мы сильны тем, что нам есть о ком заботиться. Он был моей семьей… Это значит, что вы тоже моя семья, — произнес Чаукин.
Он немного отстранился от Теи, все еще держа ее руками и посмотрел в ее глаза: — Вы моя семья. Я позабочусь о вас.
— Ты не обязан. Я справлюсь сама, — тихо, но твердо произнесла она.
— Я знаю. Но я этого хочу, — уверенно ответил Чаукин.


Встреча.


Энгер сидел в потайной конуре Винсторфа, осматривая старые обшарпанные стены.
— Слушайте, давайте пройдемся, внезапно обратился он к старику. — Вы сколько уже времени не выбирались из этого закутка?
— Я не большой любитель прогулок, — пробурчал Винсторф. — Меня здесь все устраивает.
— Но поесть то вы любите! Я знаю отличную забегаловку здесь неподалеку, совсем недавно на нее наткнулся. Там чудесный бульон с лапшой делают, не отличишь от настоящей. Хозяин, конечно, говорит, что это и есть настоящая пшеница, но врет, конечно. И чай, точно! Чай там неплохой.
— Не плохой? — с подозрением спросил старик.
— Конечно, не такой волшебный как у вас, но… сносный.
Винсторф бросил на парня недоверчивый взгляд: — Ну давай, показывай. Но если чай дерьмо, ты его съешь, договорились?
— Этого точно не будет, — неуверенно усмехнулся парень.

В одном из тысяч коридоров нижних уровней они сидели за обшарпанным столиком крохотной забегаловки. Вдоль стены располагалась небольшая кухня, холодильник, разделочная доска с приборами, напротив которых стоял высокий вытянутый стол на шесть сидячих мест. Поверхность была обшарпана и испещрена рисунками и отзывами благодарности, оставленными посетителями.
— Я, все-таки, не понимаю, — произнес Энгер, всасывая между зубами лапшу и подгоняя ее палочками.
— Я смотрю, это для тебя нормальное состояние, — съерничал Винсторф. — Давай завязывай с этим.
— У вас весьма насыщенная история, — не обращая внимания на колкости старика продолжил Энгер. — Вы были знакомы со Стерном, человеком контролирующих службу безопасности всего Тау-15. Почему вы прячетесь в каком-то закутке в трущобах?
Винсторф несколько секунд смотрел в свою тарелку, а затем отложил палочки в сторону.
— Ты знаешь, что любой истинный диктатор трус в душе?
— Почему вы так решили? — замерев в раздумии спросил парень.
— Потому что каждый диктатор одержим контролем. А гиперконтроль — это дитя страха. Чем больше страх — тем больше ты пытаешься все контролировать. Это защитный механизм.
— Для трусов они многого добились. Не находите?
— О! Страх — это сильный источник энергии. Добиться многого не означает не бояться. Важнее вопрос: зачем тебе все то, чего ты добиваешься? Какую дыру пытаются заполнить все твои успехи? И если достижений много, это лишь говорит о том, что дыра очень велика.
— Вы хотите сказать, что Председатель Тау-15 трус? А может быть он просто верит в то что делает?
— Ты решил, что я сейчас говорю о нем? — усмехнулся старик. — Жесткое деление на уровни, чипирование людей, система допусков — это все дело рук другого человека.
— Какого?
— Зачем тебе это?
— Да так… Так, как вам… суп?
— Да, — шумно отхлебнув бульон прямо из тарелки, произнес Винсторф. — Супец неплох. Но вот чай…
Энгер замер, нервно сглотнув.
— Как ты там его называл? Сносный?
— Ну, ведь не дерьмо? — в надежде улыбнувшись произнес парень.
Владелец заведения, крупный толстяк в измазанном фартуке, неодобрительно посмотрел на старика в ожидании его реакции.
— Да, — тихо, но с достоинством ответил Винсторф, боковым зрением смерив тяжелый взгляд толстяка. — Сносный. Сегодня у тебя на обед сухих листьев не будет.
Внезапно их внимание привлек шум за спиной.
— Стоять! — путь Кайлу, выбравшемуся с верхних уровней и направляющемуся в свою каюту через сеть коридоров в трущобах, преградила механическая рука самшита.
— Что-то не так? — Кайл недоумевающее уставился на пятерню механических пальцев у своей груди.
— Проверка документов, — ухмыльнулся голос самшита.
— Не пудри мне мозги, это даже не территория Савы … — напуская на себя уверенности выпалил Кайл.
Самшит поднял маску. Из-под нее показался знакомый расплюснутый нос со шрамом на переносице.
— Это, все-таки, ты, крыса?! — довольно оскалившись во все зубы, прохрипел самшит.
— Твою кочерыжку, — вырвалось у Кайла. Правая коленка невольно задрожала.
— Подзаработал, доходяга? — самшит уверенной поступью наступал на Кайла.
— Да как-то не перепало еще ничего, — Кайл отступал мелкими шагами.
— Не страшно. Давай доставай чем богат, — продолжал напирать на пятящегося назад Кайла.
— Так нет ничего.
— Тогда штаны снимай! — рявкнул басом самшит, резко вытянув вперед шею, словно попытавшись укусить Кайла.
— Чего? — лицо Кайла перекосило недоумение.
Самшит загоготал во весь голос.
— Портки снимай, с голым задом дальше пойдешь, раз умный такой! — продолжал гоготать басом здоровяк.
Механическая пятерня резко вытянулась вперед, схватив Кайла за комбинезон. В следующую секунду в руке Кайла оказался разложенный меч из сетала, который обрушившись на механическую руку, отрубил ее наотмашь. Железяка с грохотом упала на пол. Самшит с удивлением взглянул на свой обрубок.
— Ах ты таракан! — самшит ударил Кайла второй рукой так, что он отлетел за стойку забегаловки у которой сидели Винсторф и Энгер. Старик быстро отвернулся, спрятав голову под капюшон, но его лицо, все-таки, попало в поле зрения самшита. Перед его глазами возникло сообщение о крупном вознаграждении за голову старика. Забыв про Кайла он устремился к Винсторфу.
— Беги! — выкрикнул Винсторф Энгеру.
Самшит в два прыжка оказался рядом со стариком. Его рука схватила руку Винсторфа.
— Попался!
Но дряблая рука неожиданно отвалилась словно хвост ящерицы. Он с несвойственной для старика ловкостью проскользнул между ног самшита и оказавшись позади него, бросился бежать. Самшит обернувшись, устремился за ним. Энгер, отошедший от секундного шока, прыгнул на самшита со спины. Спицы на его руке сплелись в длинное острие копья, которое он направил на верзилу. Но удар, пройдя по касательной, всей своей силой пришелся в пол, прошив его на всю длину острия. Самшит схватил Энгера за механическую руку и вырвав из земли поднял в воздух.
— Ах ты, таракан!
Винсторф, почти уже скрывшийся за углом коридора, вдруг остановился.
— О! — лицо самшита расплылось в улыбке. — Так он тебе нужен.
Он смеялся, потряхивая Энгера в воздухе, удерживая того за механическую руку.
К Винсторфу подползла его механическая рука. Он поднял ее с пола и пристыковал обратно к плечу. Следующим движением он достал из-под куртки небольшую рукоятку из которой, щелкая, разложился меч из сеталла.
— Отпусти парня, — уверенно произнес Винсторф.
— О!? И что мне сделает немощный старик? Засыплет песком?
Все это время прутья руки Энгера оплетая механическую руку, удерживавшую его, впивались в щели и соединения, выковыривая из нее детали, словно голодные черви, пожирающие добычу.
— Ах ты, таракан! — заорал самшит, заметив, как его механическая рука начинает разваливаться на части. Теперь он уже болтал тело Энгера из стороны в сторону, пытаясь самому избавиться от него.
В следующе мгновение на руку, удерживающую Энгера, обрушился удар меча Кайла, выбравшегося из-за стойки. Вторая отрубленная механическая рука самшита упала на пол.
Упершись в стену двумя оставшимися руками самшит ударом ног отбросил Кайла с Энгером в сторону. Приложившись головой, Энгер потерял сознание.
— А-а-а-а! — взревел самшит, доставая два меча и направляясь в направлении Кайла. — Шутки кончились!
Разъяренный он с лёгкостью отшвырнул в сторону Винсторфа, с его вялой попыткой нанести удар. Открыв глаза в нескольких метрах от себя Кайл увидел приближающийся мерцающий красный щит от вращающихся мечей. Он вскочил и бросился в бой, но лезвия самшита перерубали все на своем пути, отбивая все возможные попытки Кайла нанести удар мечом и перемалывая все предметы, которые тот бросал в самшита. В разные стороны разлетались обломки барных стоек, витрин, обрывки проводов коммуникаций, искры. Если срочно ничего не предпринять Кайла нашинкуют в мелкий фарш. Он в хаосе происходящего заметил увесистую металлическую дверь над одной из забегаловок и нырнув в проем и перерубил удерживающую ее цепь. В следующую секунду на самшита рухнули две створки железной двери. Но то что произошло дальше Кайл не ожидал. Одна из механических рук самшита, схватив железный лист, оттолкнула его в сторону, оставив того невредимым. Но второй створкой все же придавило ногу самшита. Раздался раздирающий вопль самшита.
— Да что ты за дрянь такая!? — взревел Кайл. Он оглянулся по сторонам. Поймав взглядом электрощит, он одним резким движением разрубил его. Яркие искры брызнули во все стороны. Выпустив из меча цепь, словно гигантским хлыстом, следующим движением он обвил самшиту одну из биологических рук и тут же бросил рукоять меча в искрящееся сплетение проводов. По цепи устремился разряд электричества. Самшита охватила паутина вспышек. Несколько мгновений все его тело содрогалось в конвульсиях и в следующую секунду рухнуло на пол. Его экзо руки обвисли и безвольно валялись на полу.
Кайл подошел к телу самшита и носком ботинка аккуратно ткнул его. Убедившись, что тот не подает признаков жизни он облегченно выдохнул. Вдруг погас свет. В кромешной темноте что-то вспыхнуло на груди самшита. В следующее мгновение лучи зеленого света, исходящие из небольшой светящейся точки, подсвечивая взвесь пыли в воздухе, поднятой дракой, осветили тело Кайла. Лучи погасли. Стало вновь темно.
— Черт! — выругался Кайл. — Сканер.
В дали коридора начали появляться люди с фонарями. Кайл быстро сложил меч и убрался прочь.

***

— Я же говорил беги, — с досадой тихо произнес старик, открыв глаза и увидев напротив себя Энгера. Он огляделся. Вокруг были знакомые очертания его конуры.
— Где ваши манеры?
— Не дорос ты еще, мальчик, чтобы меня поучать, — проворчал Винсторф, поднимаясь с кровати. — Но спасибо. Так, как ты справился с самшитом?
— Мне помог... — Энгер запнулся.
— Да? Не часто встретишь в трущобах столь отзывчивых людей. И кто это был?
— Тот, кто украл тело моего отца, — словно в тумане ответил Энгер.
— Ты уверен?
— Абсолютно. Я видел его также как вижу сейчас вас. Это он. В трущобах есть камеры?
— Шутишь?
— Как мне его отследить?
Винсторф улыбнулся: — А что, в драке самшит тебе язык оторвал? Иди поспрашивай людей.
Энгер подскочил с места и рванул к выходу.
— Стой!
Парень замер на месте.
— Ничего что он только что нам с тобой жизни спас? Там, в забегаловке.
— Он забрал тело моего отца, — процедил Энгер сквозь зубы. — Я ему ничем не обязан.
— Тогда еще кое-что…
— Чё? — раздраженно спросил Энгер.
— В попе горячо. Пожрать есть что в холодильнике? Собрался бросить немощного старика с голоду умирать, пока будешь по трущобам бегать? Еды принеси и вали искать кого захочешь!
Энгер подошел и обнял Винсторфа. Его старческие глаза наполнились влагой.
— Да сгинь ты наконец! — выпалил старик.
Энгер улыбнулся: — Спасибо вам за все.
— Да свалишь ты когда-нибудь или нет?! Не то я точно передумаю насчет твоего тела!
Он подскочил на своих скрипящих протезах и вытолкнул Энгера из комнаты закрыв за ним дверь. Уже давно к его горлу не подступал этот тоскливый комок.


Метка.


— Здравствуйте, я ищу Кайла. Слышали о таком? — спросил Энгер, подойдя к столику в баре за которым выпивали члены одной из бригад Крыс.
— Спроси зама бригады, — небрежно бросил кто-то.
— А где он?
Один из парней за столом указал на Чаукина, озадачено разглядывающего текст на коммуникаторе.
— А как его зовут?
— Чаукин.
Подойдя почти в плотную, Энгер споткнулся о ножку стула и полетел вниз. Пытаясь удержаться на ногах, раскинув руки в стороны, он обхватил Чаукина и они вместе с грохотом повалились на пол.
— Какого хрена!? — возмутился Чаукин, поднимаясь на ноги.
— Простите, — отряхивая одежду Чаукина, извинялся Энгер. — Я просто спешил. У меня мало времени. Я спешил…
Энгер продолжал извиняться и поправлять перекосившуюся одежду Чаукина.
— Спешил он… Куда ты так спешил? Да, прекрати уже, — одергивая руки Энгера раздраженно выпалил Чаукин.
— Я ищу одного человека, Кайла.
Чаукин поднял недоверчивый взгляд на Энгера.
— А ты, собственно, кто? — насторожился он.
— Я его старый друг.
— Старый друг Кайла? Кайл никогда не рассказывал, что у него есть друзья, тем более старые.
— Тем ни менее я его ищу.
Чаукин подозрительно осмотрел правую руку Энгера, скрытой длинной черной перчаткой.
— Ничем не могу помочь, — сухо ответил Чаукин. — Его нет.
— Вы не знаете где он? Или как его можно найти?
— Нет. Я его уже несколько дней не видел.
— Может быть кто-то…
— Парень, — резко прервал его Чаукин. — Я понятия не имею где Кайл.
— Ясно, все равно спасибо. Всего доброго.
Чаукин проводил взглядом фигуру молодого парня, которая через мгновение исчезла за поворотом.
Скрывшись от взора Чаукина, Энгер активировал коммуникатор. На открывшейся 3D карте ТАУ-15 он зафиксировал изначальные координаты нового объекта в виде пульсирующей красной точки и дал ей имя «Чаукин».

***
(Валери)

В командном пункте в кресле одиноко сидел Саймон Стерн. Скрестив пальцы рук в замок у подбородка и опершись локтями о стол, он пристально смотрел в одну точку. Все его тело оцепенело, словно сталь, лишь на висках можно было увидеть, как напряженно пульсируют вены.
В комнату вошел Картер.
— Отец, ты звал? — обратился он, подойдя почти вплотную к Саймону.
— Картер, вам с Валери необходимо сегодня же покинуть ТАУ-15, — не меняя положения произнес сухим голосом Саймон.
— Тут такое дело... Отец, Валери... Я не могу ее найти.
— Что?
— Я не знаю, она, просто… исчезла. Ее нигде нет, не отвечает на звонки. И даже сигнал от чипа не видно…
— В смысле? — до этого будучи спокойным Саймон, насторожившись обернулся к Картеру.
— Ну, сейчас ведь можно что угодно достать. Видимо глушилку где-то купила.
— Куда она могла отправиться?
— Я думаю, втюрилась в этого Кайла. Странник — романтика. Я не знаю точно… — пробормотал Картер, размахивая ручками в разные стороны.
— Ты не знаешь?! — заорал Саймон, вскочив с кресла и подойдя вплотную к сыну. — Ты не знаешь?! Это же твой странник! Ты же говорил, что всё под контролем, что ты сам справишься! — он продолжал кричать на Картера, крепко схватив жилистой рукой сына за шею, впиваясь пальцами в толстую кожу. — Ты дебил! Из-за тебя твоя сестра теперь черт знает где!
Он швырнул Картера в сторону, и тот, едва удержав равновесие, словно пингвин, прошлепал несколько шажков и ударился одутловатым телом о стену.
— Я тоже кретин, в шею нужно было гнать обоих!
— Кто же знал, — едва слышно промямлил Картер.
— Заткнись! Идиот! Когда Ферси видела ее последний раз?
— Сегодня утром.
— Отлично, наверняка она еще не успела уйти дальше седьмого уровня.
Саймон активировал коммуникатор.
— Внимание всем постам, разыскивается Валери Стерн. При обнаружении задержать. При оказании сопротивления разрешаю использовать силу.
— Отец, ты с ума сошел?! — возмутился Картер.
— Заткнись! — взревел Саймон. — Ты сам можешь хоть что-нибудь довести до конца? Всю жизнь у меня на шее. Ты мужик или кто?! Что ты стоишь как истукан? Иди, присоединишься к одной из групп поиска! Иди и найди ее!
Картер подчинился и засеменил ножками к выходу, опустив голову на грудь.

***
(Мечта)

Кайл бродил по сети коридоров одного из уровней, лишь местами освещаемой фонарями, обдумывая все произошедшее с ним за последние несколько дней. Вокруг не было ни души, ни звука. Внезапно из темноты коридора возникла фигура мужчины в рваном комбинезоне. Кайл на мгновение остановился, настороженно осмотрел незнакомца. Это был человек из его снов, один в один. Кайл быстро свернул в соседний коридор. Через несколько поворотов незнакомец вновь попался ему на пути. Все также внезапно, возникнув из темноты. В этот раз к нему присоединилась еще одна фигура, как две капли похожая на первую. Теперь они вдвоем целенаправленно двигались к Кайлу. За ними из темноты коридора появлялись все новые и новые фигуры в рваной, грязной одежде. Кайл остановился, наблюдая за происходящим, и через мгновение направился в сторону, но люди стали его догонять. Кайл ускорил шаг, сорвался на бег, пытаясь оторваться от преследователей, но куда бы он ни бежал, на его пути возникали все новые и новые люди. Он сворачивал в один поворот за другим, но их становилось все больше и больше до тех пор, пока эти тела не заполонили все пространство, окружив Кайла со всех сторон, так что он не мог пошевелиться. В это мгновение свет от ламп озарил фигуры, и он разглядел их одинаковые изъеденные гноем бледные лица. В следующее мгновение все они с воплем разом набросились на него, пытаясь разорвать на части. Истошные грудные стоны разрывали их легкие, исторгая их прогнившее содержимое. В ярости сотни изломанных пальцев синюшных рук тянулись к его телу, к его лицу, пытаясь урвать хотя бы какой-нибудь кусок живой плоти. Кто-то ухватил его за ногу и резким движением повалил на землю. Он провалился под толщу людей, отбивался ногами и руками, утопая пальцами словно в тесте в мягкой, гнилой плоти их лиц. В следующее мгновение один из них обхватил его голову и вцепился зубами Кайлу в горло, вырвав из него окровавленный кусок. Кайл закричал от жуткой боли, но крик не смог прорваться наружу. В полной тишине было слышно лишь бульканье воздуха, прорывающегося сквозь пенящуюся в горле алую кровь.
Кайл проснулся, широко раскрыв рот. Крик ужаса застрял у него в горле. Он жадно хватал ртом воздух. Его сердце бешено колотилось в груди, а тело было покрыто холодным липким потом. Через пару мгновений, вернувшись в реальность, он осмотрелся вокруг. В этот раз он был рад, столь привычной ему, крохотной капсуле три на три метра. Капсуле, в которой кроме него не было никого.
Внезапно его охватило новое чувство тревоги. Оно зародилось где-то в глубине груди и, нарастая, словно гигантский шар, дрожью расползлось по всему телу. Он задрал рукав. Гематома, ранее занимавшая небольшой круг расплылась по всему предплечью. Кайл вскочил на ноги, рывком стянул с себя футболку и обернулся к зеркалу. Его руки, плечи, торс были покрыты синими пятнами, местами вздувавшимися и приобретавшими фиолетовый оттенок.
Он остолбенел от ужаса. Глаза расширились, зрачки сомкнулись в небольшую точку. Тело вновь охватила дрожь, глаза застлала красная пелена. В гневе, навалившись всем телом, он свалил на пол вещи, лежащие на столе. Бешеными глазами он искал на чем выместить ярость. Уставившись на шкаф, он со всей силой ударил его ногой, просадив в его двери глубокую вмятину. Затем он продолжил неистово бить ее руками. В углах комнаты снова и снова отражался гулкий звук ударов. На поверхности двери стали появляться красные пятна крови, капли которой стекали по пальцам, разлетались в стороны и падали на пол.
— Твари! — закричал Кайл, продолжая молотить дверь. — Твари!
Наконец выдохшись, на подкосившихся ногах, он сделал пару шагов назад и сполз спиной по стене на пол. В его голове роились мысли: — Тот корабль. Это не первый рейс. Запас циана в трюме. Про такой корабль не могли просто забыть. Кто-то его целенаправленно спрятал. Кто? Зачем? Там действительно есть жизнь? Весь этот мир и люди в нем, это все неважно. Где-то есть силы, которые уже не берут нас в расчет. Если Мар действительно существует и нас до сих пор туда не пригласили, мы все здесь... нас просто нет. Это все неважно. Смешно, как Крон относится к трущобам, также и Мар относится ко всем людям на атоллах. Это все неважно. Неужели никто из правления Крон не знает про Мар? Нет, я в это не верю...
Он вновь сидел в ржавой капсуле девятого уровня, но теперь он не просто пытался выжить, в его голове сложился план действий.
— Скоро... скоро все закончится, — пробормотал он, переводя дыхание.
Он обработал раны, быстро оделся и выскочил из блока. Словно метеор, он подлетел к Чаукину, который копался в барахлящем регенераторе кислорода.
— Чауки, пойдем, — он так резко схватил его, что тот выронил инструменты.
— Кайл? Что? Куда?.. Да что стряслось?
Отойдя в тихое место, Кайл огляделся по сторонам и произнес:
— «Крон» планирует покинуть ТАУ-15.
— Что ты несешь? Ты вообще где был? Я последний раз видел тебя, отправляя в открытый космос! Тебя не было несколько дней, а теперь заявляешься и несешь черти что. Ты пережрал чего-то?
Чаукин взглянул на абсолютно серьезное выражение лица Кайла. Тот пристально смотрел, не отводя глаз.
— Не может быть, — произнес Чаукин. — Вчера ведь было объявлено о начале освоения нового сектора.
— Это последний сектор. Тем более они думают, что ничего особо ценного там уже не найдут.
— Откуда ты знаешь?
— Я случайно слышал, о чем говорили главы «Крона» на последнем совещании.
— Случайно? — недоверчиво нахмурив брови спросил Чаукин.
— Я своими ушами слышал! Чаукин, оглянись вокруг. В течение последнего года они снижают энергообеспечение восьмого уровня и ниже, перебои с продовольствием. Еще полтора года назад служба безопасности зубами вгрызалась в трущобы, а сейчас ни одной крупной операции, за последние три месяца трущобы разрослись еще на один уровень. Им плевать, что происходит на ТАУ-15. Чауки, где Табет?
— Ты не знаешь?
— Что? — недоуменно замер Кайл.
— Табет погиб. Раздавило обломками.
— Черт. Ты бригадир теперь?
— Тебя только это интересует?
— Ладно, это не так важно. Мы поднимем бунт и захватим власть на атолле, — коротко и уверенно отчеканил Кайл. Чаукин замер в ступоре, но Кайл продолжил, не дав ему возможности прийти в себя. — Через неделю на ТАУ-15 прибудет грузовой корабль для перевозки запасов циана на новый проект. Нам нельзя дать этому кораблю покинуть атолл.
— Погоди-погоди, — наконец очнувшись пробормотал Чауки. — Бунт? Как ты за неделю подымешь атолл и организуешь людей? Тем более у нас нет оружия.
— Можно использовать плазменные пилы. Отключим ограничители, будет вполне сносно.
— Сносно? Ты ведь знаешь, что дальность лучей лазерной пилы в атмосфере не превышает ста метров.
— Нормально, — подмигнул Кайл.
Чаукин резким движением схватил Кайла за плечо.
— Кайл, мы же разнесем весь атолл в клочья. Одно дело прогуляться в открытом космосе, но это…
— Чауки, ты меня не слышал? Они бросают ТАУ-15. Если мы ничего не предпримем, уже через год его будут потрошить пираты на куски.
Чаукин замер, словно до этой секунды он действительно не осознавал, что произойдет с атоллом, когда «Крон» окончательно потеряет интерес.
— Кайл, а кого ты хочешь поднять на бунт? Мы сможем собрать... ну двадцать тысяч человек. И это неорганизованная толпа. Как ты собираешься ею управлять?
— Я на тебя надеюсь.
— Что?! — у Чаукина округлились глаза. — Я!? Может быть, Табет бы смог поднять людей, но я? Я Табета спасти не смог, а ты говоришь людей... — тихо добавил он.
— В смысле ты не смог?
— Мы в связке в тот день работали. Я облажался… черт…
Кайл смерил взглядом Чаукина. Внутри него зародилось какое-то двоякое ощущение, с одной стороны было жаль его. Честно жаль. Хотелось чем-то помочь. А с другой, оно переплеталось с каким-то невыносимым отвратительным желанием, чтобы все это прекратилось. Ощущением, которое перерождалось в ярость и хотелось прямо здесь и сейчас, наотмашь врезать Чаукину размазав по его роже его же сопли.
— И что, ныть будешь теперь? — твердо спросил Кайл. — Табет верил в лучшее будущее. Они погиб, стараясь это будущее создать и он ухватился бы за такую возможность как сейчас зубами. Мне жаль, что его нет сейчас рядом, но... чтобы он посоветовал тебе? Сказал бы: "Да, Чауки, дружище, хрен с ними всеми, давай нудеть"? Или, он взял бы разводной ключ побольше и пошел вправлять мозги всем, кто собирается помешать ему дать его семье то, что она заслуживает? Табет бы не упустил такой возможности.
Кайл заметил перемену в лице Чаукина. Ему действительно было не все равно, он чувствовал вину перед семьей Табета и считал себя  должным позаботиться о них. Кайл обратился к Чаукину, смотря прямо в глаза:
— Чауки, ты не слышал, что я тебе до этого говорил? Это не вопрос выбора. Либо так, либо смерть... долгая и мучительная. Тем более двадцать тысяч будет достаточно. Плюс трущобы.
— Трущобы? Да я смотрю, у тебя с каждой секундой крыша все больше едет! Ты хочешь договориться с этими головорезами? Да они прибьют тебя, не успеешь ты зайти на их уровни. Я не собираюсь идти на бунт плечом к плечу с этими психами.
— Они нам нужны, Чаукин. Они организованы и у них есть оружие. Я уверен, Гилиам неглупый человек. Он понимает, что происходит. Китайцы — самая многочисленная нация в трущобах. Гилиам еще не отдал им власть только благодаря хорошо вооруженной и организованной армии его сторонников. Для него бунт будет отличным способом закрепить за собой власть на атолле.
— Думаешь, после захвата он оставит тебя в живых?
— Без него никакого захвата не будет. А если и будет, то затем все равно придется бороться с ним за власть. Я лучше попытаюсь договориться с ним еще до.
— Кайл, а что дальше? Допустим, мы захватим ТАУ-15, а дальше что?
— А дальше Мар.
— Мар? — ухмыльнулся Чаукин. — Ты серьезно? Мар — это не больше чем легенда, сказка, которую рассказывают детям на ночь. А я уже хотел было тебе поверить.
— Вовсе нет. Это единственная планета, хоть как-то пригодная для жизни, но на ней живет крохотная кучка жирдяев, которые и на сотню парсеков никого к ней не подпускают. Ее существование держится в секрете, за что они отменно платят всем руководителям атоллов, — Кайл додумывал на ходу. — ТАУ-15 — самый многочисленный из атоллов, захватив атолл, мы можем попытаться захватить планету. Я на зубок знаю всю сеть коммуникаций верхних уровней.
— Откуда ты… все это знаешь? — настороженно спросил Чаукин.
— Раньше я был начальником отдела логистики на ПАЙЛ.
— Нет, ты реально чего-то пережрал, — усмехнулся Чаукин.
— Сейчас я абсолютно серьезен. Собственно, оттуда я и знаю систему вентиляции центра управления ТАУ-15. Они с ПАЙЛ идентичны. Ты, наверно, в курсе, что это поселение фактически является центровым складом в логистической цепи атоллов. Пользуясь своим положением, я прикрывал контрабандные поставки Гилиама. Вентиляционные ходы прекрасно подходили для подобных вылазок. Два года назад к нам должен был прийти контрабандный груз, — Кайл с сожалением выдохнул. — В общем, я содействовал, но нас поймали, мне пришлось бежать. Гилиам тогда вывез меня с атолла в камере для анабиоза в качестве органов для какого-то богача. Я полгода мотался по мелким атоллам, а затем прибился к Крысам здесь. В большом муравейнике легче прятаться.
— Ты это серьезно? — с изумлением пробормотал Чаукин.
— Абсолютно. Буду надеяться, что наше старое знакомство с Гилиамом позволит мне остаться в живых хотя бы на первые десять минут.
— Ты знаешь Гилиама? Ты?.. — Чаукин словно завис на несколько секунд. — Ну что ж, это кое-что объясняет. А я-то думал, что ты просто придурковатый задрот. А про Мар, ты это серьезно?
Кайл быстро огляделся по сторонам, словно проверяя, не слышит ли их кто-либо.
— Несколько дней назад на одном из заброшенных межгалактических кораблей я обнаружил вот это.
Он набрал комбинацию на коммуникаторе на запястье и в воздухе возник набор цифр: «17 Мар b: NGS 7788».
— И что это? Похоже на координаты... 17 Мар b. Звездная система Мар?
— Да… координаты планеты Мар. Продукты питания, посевные культуры... это не просто разведывательный корабль к очередной экзо планете. Тем более этим давно дроны занимаются... В соответствии с записями бортового журнала, корабль совершал целую череду вылетов из различных звездных систем. В общей сложности более двадцати, но конечная цель всегда была одна и та же — 17 Мар b.
— Даже если это все правда, как я подниму крыс?
Кайл посмотрел в глаза Чаукина.
— Чауки, Табет верил тебе и верил в тебя. И ни он один. Люди пойдут за тобой. А если не за тобой, так за той надеждой на лучшее будущее, которую ты им можешь дать. Сейчас, это действительно в твоих силах. Ты можешь позаботиться о тех, на кого тебе не все равно.

Чаукин стоял перед бригадами крыс, собравшихся все вместе в одном из грузовых отсеков.
— Я знаю, на моем месте должен был стоять Табет. Вы знали его и верили ему. Табет считал, что все люди равны и каждый человек уникален, и всемогущ своими возможностями. Он верил, что Создатель сотворил людей равными, но только сам человек под давлением своих страхов создал стены, отгораживающие людей друг от друга. У Табета была мечта: что фраза "все люди рождены равными" не просто красивый слоган, что однажды стены седьмого уровня падут. Мирно, по обоюдному согласию. И люди всего атолла смогут вместе, с равными возможностями строить свой прекрасный дом. Но похоже головы по ту сторону стен глухи. Они не принимают такого будущего для всех. И мы не можем принять их немой отказ. Мы не можем успокоиться пока знаем, что у нас и наших детей не будет того будущего, на которое они имеют право. К сожалению, Табета нет сейчас с нами. Он погиб в борьбе за будущее своей семьи. Табет всегда был против насилия, но сейчас... я думаю, он согласился бы со мной, что сейчас не осталось иного пути. Если головы по ту сторону стены глухи, мы достучимся до них иным способом. Настало время выйти из мрака угнетения и выйти к свету справедливости.
Я прошу вас сражаться! Сражаться не за меня и даже не за Табета. Я прошу вас сражаться за себя, за ваше будущее и будущее ваших близких. Скоро армия трущоб под предводительством Гилиама Зюльфака выступит к воротам седьмого уровня и снесут их! Я верю, что низы поднимутся и вырвут для себя справедливость, если это потребуется силой! Другого шанса у нас не будет и другой жизни тоже. Мы либо все вместе заберем силой своё будущее, либо пропадем во мраке и холоде. Отсидеться не удастся никому. За наше будущее нужно сражаться! Давайте сделаем это вместе!


Гилиам.


— Пак, что ты можешь рассказать о Гилиаме? — спросил Кайл, протягивая Паку стакан с самогоном в одном из баров трущоб.
— Гилиам Зюльфак, страшный человек, — произнес Пак, осушив стакан залпом и отодвинув его обратно Кайлу. Тот махнул рукой бармену, попросив еще пару порций на стол. — Ты себе и представить не можешь, сколько было убито людей непосредственно только его рукой и сколько было совершено попыток убить его самого, — тихо продолжил Пак, когда перед ним поставили еще один стакан. — Ему удалось выжить благодаря хладнокровному и беспощадному устранению еще на этапах зарождения любой угрозы его власти. Он не прощает и не дает второго шанса. Лишь однажды силам одной из конфедераций удалось его схватить, но на судебное разбирательство он так и не явился.
Кайл изобразил удивление на лице.
— У него к тому времени была уже весьма многочисленная армия, его просто выкрали, — продолжил Пак. — Удивительный и страшный человек, совмещавший грабежи конфедераций с одновременным сотрудничеством с их силами охраны, что давало ему возможность стравливать его врагов между собой. Однажды Гилиам сварил заживо руководителей группировок восставших против него, сделал из их тел консервы и разбросал банки на уровнях, где жили их семьи, вот кто такой Гилиам.
Кайл знал всю историю становления обыкновенного офицера вооруженных сил одной из конфедераций до главы крупнейшей преступной группировки. Ранее Гилиам был офицером на одной из сторон воюющих конфедераций, но, быстро смекнув, что правой стороны в этой войне нет, подкупил врача, который устроил ему фиктивную смерть, и дезертировал из вооруженных сил. Засев на одном из торговых атоллов и сохранив прежние связи, он успешно торговал краденым оружием. Система доставки и распределения припасов и амуниции была сложной и запутанной. В соответствии с отчетами недостача списывалась либо на насекомых и грызунов, либо на уничтоженные противником склады и транспортные корабли, что в военное время было не редкость. Иное просто списывалось раньше времени. Коррупционные схемы и кредиты за разбазариваемое оружие поднимались до высших эшелонов власти, так что воровали все и повсеместно. Быстро разбогатев и набрав собственных наемников, вскоре он уже сам промышлял грабежами, нападая на торговые корабли. Также он оказывал услуги по охране этим же торговым кораблям. Это был не хлопотный бизнес, так как защищал он их фактически от самого себя.
— А ты, Пак, считаешь его хорошим или плохим человеком?
— Нет хороших и плохих людей. Есть поступки, которые люди совершают под влиянием тех или иных обстоятельств.
— Мне нужно увидеть Гилиама, — сказал Кайл после некоторого замешательства от столь глубокой мысли, внезапно озвученной Паком.
Тот округлил глаза от удивления, но через мгновение его лицо вновь вернулось в умиротворенное состояние.
— Это непросто. Это дорого. Но это возможно. Да, это не проблема, — поразмыслив ответил он.
— Ты всегда получал справедливую плату за свои услуги, Пак. Передай, что его хочет видеть Виктор Майер с деловым предложением на миллион. Думаю, это его заинтересует, — подмигнул Кайл.
Пак вновь выпучил глаза, едва не оставив их на столе, но жадность все же возобладала над страхом.
— Учти, Кайл, если что не так и ты случайно уйдешь оттуда живым, я сам найду тебя и срежу твою дурную голову, — произнес Пак злобным и полным уверенности голосом, столь непривычным, что у Кайла даже пробежали мурашки по спине.
На следующий день Пак с Кайлом шли по узкой улочке, каждая из сторон которой источала подозрительность и злобу. Из окон и щелей домов на секунду виднелись чьи-то взгляды и исчезали в то же мгновение. Казалось, будто они попали в один сплошной живой организм, обнаруживший инородные тела и готовый уничтожить их в любой удобный момент.
Пересекая один из перекрестков, группа людей буквально прошлась по лежащему на земле бродяге. Каждый из них наступил на него, словно не заметив, что это был человек, и не обернувшись на его громкие стоны.
Через пару углов по правой стороне улицы линия стен нарушилась входом во двор, внутри которого высилось здание. Сооружение этажей в пять высотой упиралось в потолок. Без единого окна, только глухая цельная стальная дверь внизу, охраняемая двумя вооруженными людьми. Это был один из входов в огромную сеть убежищ, складов, оборонных боевых точек, бараков, которые тянулись на километры. Кроме того, это была автономная система со своей генерацией энергии и кислорода.
Пак подошел к одному из охранников и передал ему какой-то сверток, бросив взгляд на который, тот отошел в сторону и пропустил их внутрь. Пройдя через первую дверь, они попали в предбанник с двумя бункерами по сторонам. В этом предбаннике их тела просканировали на предмет наличия оружия и иных опасных веществ. Далее, пройдя через две герметично закрывающиеся массивные двери, толщиной сорок сантиметров каждая, они оказались в узком коридоре, стены которого были словно составлены из складных панелей, и за ними явно что-то скрывалось. Минув еще одну герметичную бронированную дверь, они попали в основное помещение, весь потолок которого был покрыт вентиляционными ходами. Кайла с Паком провели в комнату тремя пролетами ниже.
Гилиам вел довольно аскетичный образ жизни. Ни дорогих тканей, ни деревянной мебели в помещениях не было. Кайл понимал, почему он вот уже пятнадцать лет был предводителем трущоб: своим образом жизни он не отличался от ее обычных жителей, он был одним из них и по внутреннему ощущению, и по форме.
Пак переминался с ноги на ногу и нервно теребил маленькими пальцами замок на молнии куртки.
— Это странно, это странно, — нервно начал бормотать Пак. — Нас никто не сопровождает. Куда нас ведут? Кайл, если... если... я тебя... — заикаясь промямлил Пак, смотря на Кайла снизу-вверх. Он так взволнованно и часто дышал, что маска, покрывающая его лицо, стала запотевать изнутри.
— Пак, чего ты не купишь себе нормальную не запотевающую маску? У тебя же есть деньги, — ухмыльнулся Кайл.
— Не заговаривай мне зубы. Я сам кому хочешь их заговорю. Это лучшая модель, что есть на рынке. Кому ты рассказываешь?
— Нельзя быть таким скупердяем, — мысли Кайла были уже далеко от Пака.
Очередная дверь открылась. За столом в дальнем конце комнаты сидел Гилиам, человек огромного роста, чрезвычайно широкий в плечах и, вероятно, очень тяжелый. Крупный, подтянутый мужчина шестидесяти лет, со смуглой кожей. Лицо вытянутое, нос резцом выдавался вперед. В коротко постриженной бороде пробивалась седина. Глаза отражали его эмоции, в основном холодные как сталь. Костюм сидел на нем как влитой. Тело было напряжено, словно готово к прыжку. Шея и руки были закрыты и появлялось ощущение словно перед нами не столько человек, сколько само воплощение сосредоточения и самообладания. В его глазах при этом можно было прочесть способность как на самые низменные и отчаянные, так и на благородные и возвышенные поступки. Это противоречие сухости тела и возбуждения взгляда вводило в какое-то оцепенение, словно ваш разум хотел узнать как все-таки далеко способен зайти этот человек. И это любопытство приковывало к нему и парализовало.
— Виктор! Mon cher!  Давно не виделись! — взорвав тишину, громогласно произнес Гилиам, встал из-за стола и бодрым шагом направился к гостям.
Пак замер от удивления.
— Я рад, что ты не умер, — засмеялся Гилиам, обхватив исполинскими руками Кайла за плечи.
— Я тоже. Говорят, смерть довольно скучный способ времяпрепровождения, — спокойно произнес Кайл. — Ты все так же занимаешься контрабандой оружия?
— Не только. Но более эффективного вида бизнеса, кроме войны, человечество так и не придумало. А ты пришел отдать мне долг за твое спасение? — ухмыльнулся Гилиам.
— Это ведь был подарок.
— Разве? На меня не похоже. Помниться мы сошлись на кредите.
— То есть ты с меня еще и проценты потребуешь?
— Отправить тебя с ПАЙЛ контрабандой, да еще и в новом теле было не так-то просто. Как там теперь тебя зовут теперь?
— Кайл.
— Точно, я же сам выбирал, — продолжал улыбаться Гилиам. — Проходи. Садись. Честно признаюсь, я был приятно заинтригован, узнав кто выбивает у меня аудиенцию.
Кайл сел на старый, обшарпанный стул, напротив стола Гилиама. Пак семеня и аккуратно смотря себе под ноги через запотевшее стекло, плюхнулся на аналогичном стуле рядом.
— Ну, так... Кайл, давненько я о тебе не слышал. Я тогда очень много потерял из-за тебя, — продолжил Гилиам, усаживаясь в своем кресле.
— Я тоже несколько пострадал, как видишь. Кстати, рад видеть тебя в прежнем теле.
— Чтобы тело менять нужно подходящее время. Если есть недовольные, так хрен докажешь, что ты это ты.
— А есть недовольные?
— Недовольные есть всегда. Быть недовольным это в принципе одно из базовых состояний человека. А вообще я просто здоров как бык.
Лицо Гилиама вдруг стало абсолютно серьезным: — Мне сказали, у тебя есть важная информация для меня. Говори, — спокойно произнес он.
— Через два месяца «Крон» покидает ТАУ-15. За мной бригады крыс. Это отличное время перехватить власть.
— Кайл, у меня уши по всему атоллу, — произнес Гилиам незаинтересованным голосом. — Я давно знаю о намерении «Крона» его покинуть. И зачем поднимать бунт, если они скоро сами уйдут.
— А на что вы будете существовать? Промышлять пиратством и воровать? Я знаю, как добыть большую партию циана. Ты же не думаешь, что «Крон» оставит на атолле хоть что-либо ценное, перед тем как его покинуть. Зачем вам пустая ржавая консервная банка? Твои люди, наверно, сообщили уже тебе о выводе всей техники с ТАУ-15 в следующем месяце. Если мы, объединив силы, выступим сейчас, мы захватим не только циан. Ты ведь не знаешь, как пройти экран пятого уровня, а я знаю. Гилиам, я не прошу о дружеском поступке, это деловое предложение.
Кайл был уверен, что большей части рассказанного им Гилиам не знал, а лишь пытался выудить из него сведения, не уронив лица. Он всегда прекрасно подстраивался под быстро изменяющиеся обстоятельства.
— Bien , расскажи мне о твоем плане, — улыбнулся он.
Следующую половину часа Кайл в подробностях описал Гилиаму все, что он услышал, и свой план действия по захвату корабля с цианом.
— Гилиам, что было в грузовом корабле, который вы взяли пару дней назад?
Гилиам с интересом взглянул на Кайла. Он был явно удивлен этим вопросом. В этот момент к ним присоединился высокий молодой человек крепкого телосложения с тугим черным хвостом на затылке.
— Это Ник Стабак, моя правая рука, — представил его Гилиам. — Год назад ты был весьма ценным грузом, так что он лично занимался твоим побегом с ПАЙЛ.
Кайл хотел было пожать ему руку, но рука Ника была далеко и приближаться к нему не намеревалась.
— Ник, скажи нашему гостю что было на борту корабля.
— Броня и плазменные пушки на тысячу единиц, — ответил Ник.
— И еще экраны защитного поля, — добавил Гилиам. — Как видишь мы отлично подготовлены.
— Ты мне лучше скажи, что будем делать с микроволновыми пушками охраны? — спросил Ник. — Они довольно громоздкие, и силы «Крона» не использовали их в трущобах, но при штурме седьмого уровня мы с ними столкнемся.
— Нам пригодятся лазерные пилы, — ответил Кайл. — Если немного перенастроить их ограничители, получится неплохой щит. Но нам понадобится их очень много.
— Это не проблема. Как ты предлагаешь пройти щит на седьмом уровне?
— Защитные экраны охраны невосприимчивы к мелким предметам с небольшой кинетической энергией, — добавил Кайл.
— И что, мы их камнями забросаем? — усмехнулся Ник.
— Зажигательные бомбы.
— Ты сдурел? Мы вообще-то в космосе, нам тут еще пожара на целый уровень не хватало, — возмутился Гилиам.
— Это на крайний случай.
— D;lire!  Нахер такие крайние случаи!
— Короче, — вмешался Ник. — Информатор сообщил, что генераторы на седьмом уровне отключены, их заменят малосильными мобильными станциями, а мощности лазерных пил джегеров с легкостью хватит, чтобы прорвать и экран и разворотить стены КПП в клочья.
— Что это еще за информатор? — возмущенно спросил Гилиам.
— Один сотрудник охраны проболтался.
— И почему я об этом только сейчас узнаю?!
— Так... — замешкался Ник. — ...мы до этого не планировали прорывать щит на седьмом уровне.
— D’accord, l'enfer avec toi . В принципе вовремя. Как мы пройдем защитный экран на пятом уровне?
— Это я беру на себя, — ответил Кайл. — ТАУ-15 словно муравейник, в нем огромное количество пересекающихся ходов, но это только нижние уровни. Верхние уровни представляют собой отдельную систему, попасть в которую можно только через единственный вход. Как нам всем известно, он расположен на седьмом уровне. Это было сделано с точки зрения безопасности. Слабость ТАУ-15 заключается в том, что защитный экран расположен на пятом уровне, а не на седьмом. Попав на седьмой уровень, мы разделимся. Я знаю схемы вентиляционных шахт семи верхних уровней, доберусь до генератора и отключу его, но к этому времени вы уже должны пройти два уровня. После отключения у нас будет окно минут в пятнадцать, затем они запитают щит из резервного источника.
Гилиам в течение нескольких секунд молча смотрел на Кайла, словно пытаясь прочитать его мысли.
— Хорошо, — наконец произнес он. — Мы выступим в день прибытия корабля с цианом. В первую очередь необходимо захватить центр управления: связь, контроль над коммуникациями, управление доками.
— Каждый атолл имеет право на самоопределение, мать его, — смеясь, добавил Ник.

После обсуждения деталей Кайл отвел Гилиама в сторону.
— Гилиам, что по моему делу о хищении на Пайл?
— Срок исковой давности еще не вышел и дело не закрыли. Хотя официально ты покончил с собой. Странное дело, не находишь? Да и не за хищения тебя хотели убрать, сам знаешь. Вот скажи, ты реально думал, что самшиты самостоятельное движение, и что за ними никто не стоит?
— Черт. Да и все равно. Ну, а ты? Ты тоже марионетка?
— Нашел кому плакаться. По мне во всех звездных системах тюрячка плачет. Просто мало кто хочет со мной связываться, а я много кому заношу монету… Ну, и прочий… товар.. смотря у кого какие пристрастия. Я бы даже сказал, что я нужен этой системе. Ведь кто-то должен делать грязную работу. Ты вообще можешь представить этот мир без тебя и меня?
— Хороший мир получился бы, — усмехнулся Кайл.
— Я тебя умоляю. После того как ты бежал с Пайл там полный раздрай пошел. При тебе, все-таки, так не воровали. И, кстати, ты знаешь что самшиты сделали с ракетами?
— Да, я слышал.
— Ну, так, а что тогда? Всех порешали. Мы с тобой не зло. Мы сохраняем хоть какой-то порядок.
— Чей порядок?
— Что-то пока тебя не погнали с Пайл я таких философских вопросов не слышал.
— Я к тебе пришел не за философию потрындеть.
— Я думал, основную тему мы уже обсудили.
— Гилиам, кто меня подставил?
— Ладно, — усмехнулся Гилиам, — Раз уж ты вернулся в большую игру... Это Стерн.
— Глава безопасности Тау-15?
— Я как-то невнятно сказал, что ли? Да, это он.
— Он крышует самшитов? Черт! За что? Нахрена?
Гилиам разочарованно покачал головой.
— Знаешь, я думаю, не надолго ты в большую игру вернулся.
— Что?
— Виктор, почему началась недельная война?
— Из-за дефицита циана.
— А кто ее спровоцировал?
— К чем ты клонишь?
— По матчасти тебя погонять хочу. Помимо официальной добычи циана на Круд, была еще целая сеть черных копателей, которые несанкционированно сбрасывали роботов на Круд. Как ты думаешь кто их контролировал?
— Военная конфедерация, кто еще может контролировать орбиту Круд.
— Точно. Но бывают и торговцы телами, которые под маской черных копателей воруют тела и продают на черном рынке, а сознание просто уничтожается. И как правило это одни и те же люди. Короче, из-за того что официальные бригады исчезали на Круд, Пайл терпел убытки из-за простоев, страховых выплат профсоюзам, прочей чухни и прекрасно понимал, что черные копатели не переживают за жизни людей. Попытавшись раскрутить массовую кампанию о торговле телами людей, торговая конфедерация наткнулась на сильное сопротивление со стороны Крона, который крышуют вояки. Остановив черный поток циана на рынок, военная конфедерация создала дефицит, взвинтив цены еще выше и обвинив Пайл в манипулировании рынком циана и искусственном ограничении. Ведь официально право добычи циана на Круд тогда принадлежало Пайл. А затем отжала официальную добычу циана. Нужен был просто повод.
— Ты к чему это все?
— Виктор, эта поставка ракет самшитам и уничтожение поселения, это была лишь попытка Крона отвлечь внимание публики от кампании против черных копателей. Неудачная, надо отметить. Ты просто оказался на пути этой махины и решил поиграть в справедливость. Если ты думаешь, что Стерн убрал тебя целенаправленно, то это бред. Да он даже понятия не имеет кто ты, понимаешь?
— Мне от этого не легче, знаешь ли.
— О! Гнев? — ухмыльнулся Гилиам. — Гнев — это не плохо. Это отличный источник энергии. Помнишь ты как-то спрашивал почему мне плевать на забеги с синегнойными в трущобах ТАУ-15? Люди хотят знать все, за исключением того, что действительно важно знать. Им необходимо на что-то отвлекаться. На что-то простое и интуитивно понятное. А что проще и понятнее смерти? Тем более не забывай о золотом правиле: если ты что-то забираешь, ты должен что-то предложить взамен. Если мы заберем у них эту игрушку, они начнут искать другую, на которую можно будет выместить тот самый гнев. И найдут. Может ей окажешься в итоге ты? Или я? Все эти разговоры о гуманизме, все здорово пока они не начинают угрожать лично тебе и твоей власти. А власть мне досталась слишком дорого, чтобы совершать такие легкомысленные поступки. Тем более забеги это негласное оправдание почему руководство ТАУ так до сих пор и не разобрались с проблемой синегнойных. Они нам всем как бы нужны, понимаешь? — он ухмыльнулся. — Это и не проблема вовсе, а, скажем, издержки… м-м-м… сферы развлечений. Посмотреть на монстра хотят многие, но его необходимо как-то кормить. И, если по-честному, никто не знает как решить проблему синегнойных. Заморозить или просто отсечь эти уровни они не могут. Запустить туда вооруженную спецгруппу тоже не могут, потому что обязательно найдется какой-нибудь дебил, который там сдохнет, а это вызовет недовольство наверху. А им хочется просто заморозить все так, как есть: тихо, спокойно, чтобы народ если и подыхал, то потихоньку и не возмущаясь. И чтобы их комфортное существование никто не тревожил. Но проблема в том, что так не бывает. Лед рано или поздно растает и их смоет эти потом к чертям. И теперь, я собираюсь оседлать этот поток.
— Думаешь, они сами этого не понимают?
— Мы с тобой знаем, что все всё понимают. Точно так же, как знаем, что при любой чрезвычайной ситуации в первую очередь пострадают самые невиновные.

Выйдя из охраняемого помещения на улицы трущоб, Кайл подошел к Паку, который ждал его с прозрачным яйцом на голове.
— Пак, мне нужны гоглы.
— А чем тебе обычная маска дополненной реальности не подходит?
— Не подходит.
— М-м-м... Гоглы, со встроенными сенсорами движения, электромагнитными и тепловыми сенсорами? Считывают информацию о количестве, местоположении людей возможных вариантах маневров и используемом оружии? Редкий и очень дорогой товар. Ты в курсе что это военная разработка?
— Пак, не нужно мне их рекламировать, — улыбнулся Кайл. — Достать сможешь?
— Пак может достать все.
— Кстати, Пак, ты с нами?
— Пак — продавец. Паку все равно, кому продавать, — пробурчал коренастый сухой мужичок. — Но я могу дать тебе рассрочку по оплате на неделю, — ухмыльнулся он.
— Твой выбор. Не хотел задавать тебе этот вопрос при Гилиаме.
— Гилиам — большой человек в трущобах. Мы ему доверяем, но он не наш хозяин, а мы не его рабы. Завтра получишь свои гоглы.
— И еще, необходимо чтобы они сканировали силовое поле на КПП. И фильтры от централизованных голограмм нужны.
— Нужны будут коды доступа к системе безопасности. Но у меня есть один человек, который может достать. Только это не дешево. И они будут действовать только один день.
— Я скажу какой день мне нужен.
Кайл по-дружески хлопнул Пака по плечу.
— Я знаю, что люди ошибаются, когда пытаются дать тебе оценку, — улыбнулся Кайл глядя в маленькие черные глазки Пака.
— Мне плевать.
— Это не так, — Кайл еще раз хлопнул его по плечу и направился прочь по коридору.
— Ты куда? — недоумевающе спросил Пак.
— Разве тебе не плевать? — улыбнувшись обернулся Кайл.

Кайл зашел в привычное помещение гостевого зала борделя. За барной стойкой как обычно сидел Тимон с неизменным стаканом виски в руке.
— Тимон, где Мира? — спросил Кайл, спешно подойдя к нему со спины.
Тимон удивленно отшатнулся на мгновение: — Что, даже не поздороваешься? Последнее время манеры у людей, конечно… — он неспешно отхлебнул.
— Я нигде не могу ее найти и на мои сообщения она не отвечает! — пробормотал Кайл, ухватив Тимона за плечо, отчего тот чуть не расплескал драгоценное содержимое стакана.
— Ой-ей-ей! От чего такая возбудимость?!
— Тимон?
— Я не знаю.
— Как это? Это важно, Тимон!
— Я же сказал, я не знаю. Два дня назад она просто исчезла. Оставила пару распоряжений управляющему, в том числе попросила не ограничивать мой кредит, за что ей отдельное спасибо, конечно… собрала какие-то вещи и ушла. Я пытался ее найти и поговорить, но никто из моих знакомых ее не видел. Судя по всему, ее нет на ТАУ-15.
— А данные космопорта? Ты проверял?
— Кайл, Мира может достать любые документы если она захочет улететь с атолла совершенно незамеченной. Ну, о чем ты говоришь.
Кайл несколько мгновений смотрел на Тимона.
— Вечно вы хотите от всего сбежать, — пробубнил Кайл. — Но это к лучшему.
— Что?
— Хорошо, что ее нет на ТАУ.  Послушай, Тимон, тебе тоже лучше улететь. Затаись на месяц где-нибудь в безопасном месте. Только не здесь, понял меня?
— Я окончательно запутался. Вы с ней сговорились что ли?
— В смысле?
— Перед тем как пропасть она мне тоже самое говорила, — на лице Тимона появилось выражение озабоченности.
— Просто поверь мне… и ей. Если свяжешься с Мирой, затаитесь


Другой.


Кайл с мальчиком на руках двигался по сети ходов, считая повороты, в надежде вернуться к двери. Внезапно погас свет. Кайл остановился. Он почувствовал, как маленькие ручки сжали в кулачки ткань комбинезона на его груди. Он чувствовал, что дверь уже совсем рядом и поэтому продолжил осторожно двигаться вдоль стены практически на ощупь. Подушечки пальцев свободной руки медленно скользили по шершавой поверхности стены. Через несколько шагов он услышал глухой стук ботинок о пол. Медленные, спутанные, шаркающие, но неуклонно приближающиеся к нему шаги. Он остановился.
— Папа, — тихо произнес мальчик.
— Чш-ш! Тихо, — прошептал Кайл.
Он закрыл глаза в кромешной темноте, стараясь определить источник звука на слух. Шагов он больше не слышал, но неожиданно для себя совершенно четко мог различить звук скрежета чьих-то зубов, так близко, словно их владелец находился прямо напротив него. Так близко, что он готов был поклясться, что чувствует на своем лице его дыхание. Кайл протянул вперед руку и его пальцы уткнулись в грубую жесткую материю комбинезона. От неожиданности он широко раскрыл глаза, но его окружала кромешная темнота. Он выпрямился и ударил ногой в сторону, где по его предположению должен был стоять обладатель комбинезона. Нога встретилась с чьим-то телом и повалила его на пол. Кайл перепрыгнул через лежачего и побежал вперед на появившийся в отдалении тусклый луч света. Он слышал, как их преследуют. За очередным поворотом яркий свет ударил в лицо. Он попятился назад, закрываясь рукой от ослепительного света, бьющего из проема вожделенной двери. Прикрывая одной рукой глаза, а второй крепко прижимая мальчишку к себе, он бросился в проем.
Сила света стихла. Внезапно для себя Кайл обнаружил, что сидит на стуле один внутри небольшой тускло освещаемой комнаты квадратной формы по периметру которой висели зеркала от пола до потолка. Больше в комнате никого не было, ни мальчика, ни преследователей, ни двери. Все исчезли. Было совершенно пусто. На полу по центру лежала его маленькая музыкальная шкатулка. Ее рукоятка медленно вращалась сама собой. Но звук заполнялся незнакомой ему мелодией. Лепестки срывались с барабана, разбрасывая ноты в стороны и те, словно отражаясь от зеркал, превращались в один неразборчивый, пронизывающий нутро шум.
Внезапно пульс участился, во рту пересохло, его охватило чувство тревоги, перерастающее в страх. Оно поселилось где-то в животе. Пульсируя и набухая, оно наполняло Кайла изнутри. Он изо всех сил ухватился руками за стул стараясь вытерпеть боль, распирающую его изнутри. Сформировавшись в шар и более не помещаясь в его теле, она просочилась через кожу на животе и стала вырываться наружу. Через несколько мучительных минут в метре напротив него завис светящийся шар красного цвета, вырвавшийся из его тела. Постепенно шар стал менять форму. Сначала напротив него появилась темная копия такого же стула, на котором сидел Кайл, а затем из него, словно росток, стало прорастать тело человека. Через несколько мгновений Кайл уже смотрел на точную, но совершенно чёрную как сама тьма копию себя. Он наклонился вперед и тень наклонилась вместе с ним. Он выпрямился и тень повторила его движение.
— Кто ты? — спросил Кайл.
— Я это ты, — не шевеля губами ответила тень.
Кайл поморщился.
— Ты не нравишься сам себе? — спросила тень.
— Ты не я.
— Уверен?
— Абсолютно.
— Посмотри на меня. Кого ты видишь?
Внезапно тень превратилась в совершенно точную копию Кайла. По среди комнаты напротив друг друга сидело два близнеца, бесконечно отражающихся в зеркалах.
— Я вижу себя, — уверенно ответил Кайл, глядя на мужчину сорока лет с темными волосами, правильными чертами лица и волевым подбородком.
— Уверен? А кто ты? Ты знаешь?
— Что за бред?
— Что делает тебя тобой?
— Что за бред?
— Кто ты?!
— Я это я!
— Это не правда! Я же тебе не нравлюсь.
— Где я? Я сошел с ума?
— Пока что нет. Знаешь, почему? Потому что я это не ты.
Двойник встал со стула и, склонившись к Кайлу, указал пальцем на его лицо.
— Это не твое лицо. Это, — он указал на его руки. — Это не твои руки. Это тело не твоё.
— Оно моё, — возразил Кайл.
— Ты наглец, — спокойно выпрямившись в полный рост произнес двойник. — Если это тело твоё, почему оно тебе не нравится? Знаешь, где мы? Мы в моей голове.
— В смысле в твоей? — произнес Кайл.
— Ты думаешь, я проник в твою голову? Но это не так. Это мое тело.
Кайл замер в оцепенении.
— Знаешь почему тобой овладело чувство страха, когда ты зашел в эту комнату? Потому что это место тебе не знакомо. Потому что это не твой разум. Я им управляю.
— А это мы еще посмотрим.
Двойник ухмыльнулся: — Любопытно было что за дверью, да?
Кайл огляделся.
— Где мальчик?
— Мальчик? — переспросил двойник.
— Да, со шрамом над переносицей. Мы вместе убегали от синих.
— Энгер? Как странно… — двойник задумался на мгновение.
— Энгер?
— Не важно, — двойник отмахнулся. — Это твое воображение. Хотя… откуда там Энгер?.. Я немного покопался тут у тебя. Ты же не против? — двойник ухмыльнулся. — Надо сказать это было непросто, разобраться как выживать в твоем сознании чтобы оно меня не сожрало. Но, как видишь, мне удалось найти местечко. Ничего комната не напоминает?
Кайл огляделся и по его коже пробежали мурашки. Грудь сдавило словно на нее вывалили груду камней, стало трудно дышать. К горлу подступил тошнотворный комок, взгляд помутнел.
— Посмотри по сторонам. Кого ты видишь?
В зеркалах по периметру крохотной комнаты отражалось множество изображений Виктора. Двойник ухмыльнулся, увидев удивление на лице Виктора.
— Себя? Сейчас ты видишь себя, да? Не меня, хотя ты и украл мое тело. Но в отражении ты видишь себя. Миллионы, миллиарды тебя. И больше никого.
Виктор почувствовал холод и онемение пробежавшие по лицу. Его руки охватила мелкая дрожь.
— Здесь только ты и больше никого. Ты один, Виктор. У тебя никого нет. Никого. А знаешь почему? Потому что ты ничтожество. Ты никто и поэтому ты никому не нужен.
Собравшись с силами, Виктор вскочил со стула. Он набросился на двойника, попытавшись скрутить его, но тот ловко вывернулся из его неуклюжих слабых рук. Поднырнув, двойник молниеносно оказался за спиной и резким движением обхватил его шею в удушающем захвате. Виктор напрасно дергался, пытаясь вырваться. Все его движения были совершенно неуклюжими. Захват сжимался. Он почувствовал, как голова наливается свинцом, становится нечем дышать, веки неумолимо тянуло вниз. Когда руки Виктора безвольно повисли и его тело обмякло, вот-вот готовое свалиться в небытие, двойник отпустил захват, швырнув его на стул. Виктор стал жадно глотать воздух ртом.
— Ты не умеешь драться, Виктор. Это я умею. А ты нет. Это я спасал тебя каждый раз, когда ты натыкался на неприятности. Ты никогда не задумывался откуда все твои навыки в рукопашном бою? Ты без меня даже за себя постоять не можешь.
Двойник смотрел как Виктор беспомощно вцепился в стул, словно за спасательный плот и пытался отдышаться: — Ты выглядишь ничтожно. Но, кажется, ты вспомнил, — двойник внимательно осматривал лицо Кайла. — Ты вспомнил эту комнату.
— Как? — Кайл словно в бреду еле слышно выдавил из себя воздух.
— Я сам точно не знаю. Здесь все происходит на уровне ощущений. Сложно объяснить логически. Просто чувствуешь. Важно уметь чувствовать, понимаешь? Вот сейчас, ты чувствуешь?
Кайл не мог двинуться скованный ужасом.
— Чувствуешь. Вижу, что чувствуешь. Это страх. Я хорошо познакомился с этим чувством за то время что ты украл мое тело. Но это, — он обвел рукой комнату. — Это твой страх, а не мой. Эта комната, в которой ты ребенком провел трое суток, а когда тебя нашли, ты остался один. Ни родителей, ни друзей, никого. Кстати, знаешь почему вся эта маленькая комната вымощена зеркалами? Я думаю, это классная метафора, что ты заперт внутри своего крохотного страха, который отражаясь в зеркалах кажется тебе бесконечно огромным. Твой страх одиночества, вот то место, в котором мне удалось укрыться. Место в твоей голове, которое ты не в состоянии контролировать.
Двойник вновь склонился, приблизившись вплотную к Кайлу. Его голос стал тихим и низким.
— Этот страх сковывает тебя. Я долго ждал как далеко заведет тебя твое любопытство понять кто же ты такой.
Двойник резко выпрямился и бодрым голосом продолжил.
— Но не будем тянуть, я и так слишком долго ждал. Мы поменяемся местами и я заберу у тебя то, что принадлежит мне по праву.
Он положил руку Кайлу на горло и стал медленно сдавливать его.
— Ты это я, — зашипел двойник. — Ты даже не знаешь, чего ты хочешь. Я имею в тысячу раз больше оснований жить. Тебе не нужно это тело! Оно моё!
Кайл ощущал как его голова наливалась кровью и ему становилось все труднее дышать. Очертания лица двойника стали медленно меняться. Через несколько секунд глаза заволокла багровая пелена и он провалился в пустоту. В ушах завывал ветер и он понял, что падает, падает с очень большой скоростью. Голова перестала быть свинцовой и он смог открыть глаза, но ничего не мог разглядеть в кромешной тьме. Он барахтался в пустоте, обдуваемый ветром со всех сторон, падая в бесконечно глубокий колодец. Внезапно внизу возник круг света. Провалившись в него, Кайл упал в огромный водоем, напоминающий пещерное озеро. Открыв глаза, он оказался глубоко под толщей воды. Прямо напротив него светился теплым зеленым светом огромный шар. Кайл приблизился к нему и протянул руку, касаясь поверхности. Она оказалась приятной и теплой на ощупь. Немного надавив поверхность поддалась, и его рука провалилась вглубь приятно обволакиваемая чем-то мелким, словно он погрузил руку в мешок с теплой сухой крупой. Рука проваливалась все глубже и глубже и его начало затягивать внутрь зеленого шара. Сначала по запястье, затем по локоть, по плечо. Кайл уперся в шар ногами и второй рукой, но они тоже провалились в топкую поверхность. В следующее мгновение его молниеносно затянуло внутрь и зеленый светящийся шар проглотил его целиком.
Кайл открыл глаза. Несколько мгновений он ничего не видел, мотая головой в разные стороны жадно проглатывая воздух. Опять этот сон. Покачнувшись, он упал на пол на колени. Сон, но теперь другой. Теперь он добрался до двери, но что это было? Он открыл глаза и осмотрелся по сторонам.  Внезапно он осознал, что сидит на полу одного из переулков трущоб. От его каюты до этого места было минимум час ходьбы. Но он не помнит проделанного пути и вообще как сюда попал. Словно его телом какое-то время управлял не он.

***
(Деление)

В пространстве зала Совета Тау-15 звенел бодрый голос Стерна, рапортовавшего о росте резервов циана.
— Таким образом на складах Тау-15 за последний квартал прирост запаса циана составил 23%. Статистику испортил, к сожалению, случай нападения пиратов на один из танкеров, иначе показатели были бы еще выше.
— Да… — с сомнением в голосе произнес Джек Фо. — ... Прекрасные показатели. Пираты уничтожили танкер с цианом, но среди обломков не нашли ни одного слитка. Не находите это подозрительным?
— Вероятно, они предварительно перегрузили его содержимое. Какой смысл им просто уничтожать танкер?
— Но диспетчеры не получали сообщения о нападении на танкер, — не успокаивался Фо. — Ни в одном журнале нет такой информации. Корабль просто исчез с карт.
— В заключении экспертной группы по расследованию происшествия указано, что вероятно применялось заглушающее поле сигнал. В чем вообще вопрос? Вы хотите выдвинуть против кого-то обвинение? — Стерн подался вперед, опираясь на стол. Он словно пытался физически приблизится к Джеку для нападения.
— Я никого не обвиняю, просто...
— Есть официальное заключение экспертной группы. Вы считаете ее несоответствующей действительности? — продолжал напирать Стерн.
— Я... не это...
— У вас есть доказательства? Факты? — нападал Стерн.
— Нет.
— Что тогда мы сейчас вообще обсуждаем?
— Джек, я прекрасно понимаю ваши чувства, — уверенно, но спокойно произнес Председатель вступив в диалог. — Происшествие с танкером многих взволновало, особенно учитывая задержку по восстановлению добычи на Круд.
— Но нет никакого повода для беспокойства. Резервов циана достаточно для обеспечения потребности системы, — продолжил Стерн.
— Да, вы отлично подметили проблему с восстановлением добычи циана. Это действительно беспокоит всех. В частности, мы наблюдаем очередное смещение сроков строительства станции на орбите Круд. Все-таки, восстановление станции на 90% финансируется со стороны Пайл.
— Это заемные деньги. Тау-15 все вернет с полна, — ответил Председатель.
— Этот вопрос вызывает большое беспокойство и не хотелось бы всё пускать на самотек.
— Данный вопрос находится под моим личным контролем, — ответил Стерн.
— Подрядные организации не выводят персонал на объект. В том числе в связи с отсутствием генератора магнитного щита, которое должен был предоставить ТАУ-15, — не унимался Джек Фо.
— Поставку оборудования срывает Марс. У Марса в связи с массовой миграцией людей и забастовками идет срыв сроков исполнения договоров по поставке оборудования.
— Возможно, необходимы компенсирующие мероприятия? — парировал Фо.
— Разумеется, — не скрывая раздражения ответил Саймон Стерн. — Марс периодически выходит с предложениями пересчета стоимости строительства и ростом стоимости восстановления станции. Мы также предоставили им аванс для привлечения дополнительного числа рабочих. Но, к сожалению, это не приводит к ожидаемым результатам.
— Марс сейчас сложный подрядчик, — добавил Председатель. — Но другого у нас нет.
— Поставщики прочего оборудования в свою очередь готовы исполнить обязательства, в том числе по поставке комплексов по телепортации сознания, — продолжил Стерн. — Но в связи с отсутствием щита на станции, после установки, высок риск повреждения оборудования электромагнитным излучением от вспышек на Демосе. Соответственно ТАУ-15 несет дополнительные расходы по хранению оборудования на складах поставщиков на Пайл. В связи с этим мы предлагаем Пайл рассмотреть вариант рефинансирования под запасы циана в распоряжении ТАУ-15.
— Это будет уже третьим рефинансированием кредита. Пайл просит аудит запасов циана перед его согласованием, — возмутился Фо.
— Пайл хочет получить доступ на охраняемый объект повышенной секретности военной конфедерации? — с изумлением произнес Стерн.
— Это… их просьба, — смиренно улыбаясь ответил Фо.
— Значит этого не будет.
— Это официальная позиция? — Джек перевел взгляд на Председателя.
— Фо, — спокойно ответил тот. — Вы имеете право вынести этот вопрос на официальное обсуждение Совета атоллов.
— Да. Имею. Но хотелось бы обсуждать официальные позиции атоллов, а не, с вашего позволения, домыслы и предположения.
— Пусть Пайл направит официальный запрос. Тау-15 даст официальный ответ. Есть еще вопросы на сегодня? Нет? Тогда заседания совета закончено. Всем спасибо.

Сделка.

На коммуникаторе Гилиама появился сигнал входящего звонка. В воздухе пульсируя появилось название входящего абонента: «Засранец».
Скривив на секунду лицо, но затем быстро слепив довольную физиономию он принял звонок.
— Стерн, какие люди! И не боишься же ты сам выходить со мной на связь.
— Успокой людей, уведи их с площадей, — произнес Стерн не смотря в сторону Гилиама.
— А что мне за это будет?
Самйон перевел недовольный взгляд на голограмму.
— Ты не устраиваешь проблем мне, я не устраиваю проблем тебе.
— О каких проблемах ты говоришь?
— Гилиам, не вынуждай меня применять крайние меры.
— Что это вообще за угрозы? Где твои хорошие манеры? Ты же обитатель верхних уровней, вам не гоже опускаться до сброда обитателей трущоб. Это мы, отбросы общества, имеем право ругаться, не уважать собеседника и плевать ему в лицо. И если мы ненароком вырежем ему печень и съедим на ужин, так мы же варвары, нам это простительно.
— Мы с тобой прекрасно понимаем, что, если мы начнем резать друг друга, это убьет нас обоих.
— Так чего ты начал тогда с угроз?
— Значит так, у нас с тобой был уговор: ты обеспечиваешь порядок на нижних уровнях, я не трогаю твои корабли.
— Еще про одну услугу, которую я тебе оказываю не забыл?
— То, что происходит сейчас, это непорядок.
— Видишь ли, проблемы о которых ты говоришь, устраиваю тебе не я.
— Гилиам, ты должен успокоить людей.
— Если ты просишь моей помощи, то я хочу что-то получить взамен.
— Что!? Ты собираешься ставить мне условия?! — взревел Стерн. — Если бы не я, тебя разорвали бы на куски синегнйные при последнем прорыве! Забыл кто тебя спас?
— Ты спас человека, который приносит тебе деньги. При этом спас от прорыва, который сам же и организовал. Не прикидывайся, что я тебе что-то должен.
— Гилиам, у нас была договоренность, я открываю для тебя каналы поставок, ты имеешь с них долю и прикрываешь мне тылы.
— Тылы? Использовать людей для экспериментов ты называешь тылами?
— Не строй моралиста, ты сам мне их поставлял. Что ты хочешь? Больше денег?
— Деньги меня больше не интересуют.
— Гилиам, я надеюсь, ты не собираешься совершить глупость, и наш уговор в силе?
Гилиам сделал глоток из стакана и нахально обратился к Саймону:
— Ты был не до конца честен со мной. Я хочу долю циана с грузового корабля.
— Ты о чем?
— Не держи меня за идиота! Склады ТАУ-15 трещат по швам от циана. Я хочу долю!
— Ты рехнулся?! Гилиам, он не мой, я не могу вот так просто снять охрану и отгрузить тебе танкер!
— Так его и так вскоре не будет в колонии, — спокойно прокомментировал Гилиам.
— Что ты хочешь сказать?
— Что я хочу тебе сказать? — ухмыльнулся он. — Insolent. Je n’ai rien ; te parler . Забудь.
— Гилиам! Держи, черт возьми, свою часть сделки! Я свою выполнил, я передал тебе экраны с броней!..
— Ты прекрасно знаешь, что твои экраны не работают. Ты подсунул мне старое дерьмо. Но я нашел выход из этой ситуации.
Стерн едва не скрежетал зубами от злости, распирающей его изнутри: — Гилиам, ты же не собираешься совершить глупость? У тебя есть люди, способные управлять космической станцией? Они понимают, как работает инфраструктура? Это не в трущобах палками махать.
— Ты засиделся, Стерн.
— Да я зарою тебя! — выпалил Саймон. — У тебя вся схема посыплется! Я все это придумал! Без меня ты ничто!
— Спасибо тебе за всё, но время идет. Ничто не вечно, понимаешь? Se la vie, — ехидно прокомментировал Гилиам.
— Ты без меня и шагу ступить не сможешь! — продолжал брызгать слюной Саймон.
— Наш разговор потерял конструктив.
Экран коммуникатора Саймона внезапно погас.
— Скотина! — продолжал кричать Стерн. — Да я тебя урою!

Совет трущоб.

В тускло освещаемой комнате собрались представители не конфликтующих кланов, контролирующие большую часть территории трущоб.
— Старейшины, приветствую вас, — Гилиам сделал поклон головы в стороны трех старцев. — Сава… — Гилиам замер в недоумении. Напротив него сидел Сава в белом кимоно и с голографической маской на лице.
Все присутствующие смотрели на неподвижную маску.
— Сава, сними маску. Здесь все видели кто-ты на самом деле и тебе некого стесняться.
Пару секунд Гилиам приподняв брови смотрел на изображение разъярённой морды тигра с дьявольскими рогами и гипертрофированными верхними клыками, торчащими в разные стороны.
— Сава, пожалуйста, сними маску, — пересилив себя, выдавил Гилиам.
Ничего не произошло ни через секунду, ни через десять.
— Давайте, начнем, — прозвучал голос одного из старейшин. — Гилиам, расскажи нам.
— Хорошо, — ответил Гилиам. — Трущобы многочисленны и у меня есть возможности вооружить большую их часть. Сава, что скрывать, твой механизированный взвод боятся даже вооруженные силы Крона. Нам выпал шанс, который выпадает лишь раз в жизни и далеко не всем. Мы наконец-то перестанем быть кучкой вечно борющихся между собой кланов. Мы станем единым народом со своим домом.
— И кто в итоге возглавит этот народ? — внезапно поинтересовался Сава, до этого момента сохранявший молчание.
— Совет пятерых, как сейчас, — спокойно ответил Гилиам.
— А остальные? Крысы? Их ведь тоже кто-то пригласил, — продолжил Сава.
— Они нас поддержат.
— Откуда такая уверенность?
— Это мое слово.
— Но их здесь нет…
— Сава, это мое слово. Крысы нас поддержат.
— Не он ли говорит за крыс? — злобно спросил Сава указывая на Кайла, сидевшего в углу комнаты. — Что он вообще здесь делает?
— Я же сказал, это мое слово.
— Он убил моего человека, — процедил сквозь зубы Сава.
— Кто? Виктор? — усмехнувшись спросил Гилиам. — Ты убил самшита в одиночку? — обернулся он к Кайлу. — Если это так, значит он отличный боец. Не находишь? — ухмыльнулся Гилиам в ответ Саве. — Нам нужны сейчас как раз такие.
— Отдай мне его.
Кайл замер на стуле.
— Нет, — твердо отрезал Гилиам. — Как я уже сказал, этот человек мне нужен. И тебе тоже, если мы хотим победить в этой войне.
— А кто будет представлять голос атолла при переговорах с другими атоллами? — не унимался Сава.
— Это сейчас не важно. Единственное что имеет значение это то, что по одиночке мы ничего не изменим...
— Для тебя.
— Что? — недоумевал Гилиам.
— Брось Гилиам, все ведь понимают, что именно ты метишь на место Председателя ТАУ-15. Самшиты не пойдут на эту сделку.
— У нас есть шанс изменить историю, стать теми, кто восстановит справедливость.
— Кровью других людей?
Гилиам замер на мгновение, сдерживая зарождавшуюся в нем ярость. Через еще пару секунд он спокойно продолжил.
— Сава, когда я был маленький, у меня в голове была глупая мысль, что если не делать зла, то его станет меньше. Оказывается, все работает не так. Чтобы не было зла, его нужно искоренять.
— Самшиты не пойдут кровавым путем.
— Я сейчас расплачусь, — саркастично выдохнул Гилиам.
— Сава, тебя всё устраивает? Ты не хочешь большего? — внезапно включился в разговор один из старейшин.
— Алчность грех. Выступать против сил Крона должна быть веская причина, а не просто желание накормить свою гордыню.
— Сава, ты в своих беседах с Создателем видимо редко смотришь по сторонам, — процедил сквозь зубы Гилиам. — В трущобах участились перебои с подачей кислорода, энергии, воды. Синегнойные появляются прямо в жилых районах и мы понятия не имеем откуда они там берутся. Мы не контролируем ресурсы, которые обеспечивают нашу жизнь.
— Так было всегда.
— И я так больше не хочу! — взорвался Гилиам. — Все мы вышли из низов и никто из нас не хочет возвращаться в тот ад из которого вырвались. К сожалению, оставаться на верху порой может стоить жизни. Но сейчас мы либо идем дальше вверх, либо нас уничтожат.
— Многие готовы умереть, чем вернуться назад, — тихо произнес старейшина.
— Так думаете не только вы, — согласился Гилиам. — И те, другие, с удовольствием заберут вашу жизнь и жизни других. Мои люди обнаружили активность сил Крона, — в воздухе возникла схема верхних семи уровней Тау-15 с подсвеченными областями по всему периметру. — Они переоборудуют инженерные системы по периметру всего седьмого уровня. Нас попросту отрезают. Через пару месяцев ничто не помешает Крону просто отключить подачу кислорода.
— Они на это не пойдут. Это бред! — возразил Сава. — Наши собственные мощности позволят обеспечить поддержание жизни в течение нескольких дней. Люди восстанут и это будет действительно неуправляемый поток. Крон на такое не пойдет.
— Крон укрепляет КПП. После того как они закончат работы уже никто не сможет прорваться. Половина погибнет в давке, вторая половина... — Гилиам сжал челюсти от  злости. В комнате повисла тревожная тишина.
— Насколько вы доверяете вашим источникам? — спросил один из старейшин.
— Я своими глазами видел как переоборудуют экраны, — ответил Гилиам.
— Ну что ж, если у Крона действительно появится такой козырь, то даже если они не пойдут на радикальные решения, наше мнение они точно в расчет брать уже не будут. Боюсь Гилиам прав и у нас действительно нет выбора, — трое стариков единодушно кивнули. — Настоящий прогресс всегда приходит только через кризис.
— И мы выйдем из него более сильными, — уверенно произнес Гилиам.
— Это бред! — вскочил Сава.
— Сава, если ты нас не поддержишь и мы победим, ты так и останешься в трущобах. Если мы проиграем, ты тоже останешься в трущобах. Что же тебя здесь так держит? — поинтересовался один из старейшин.
— Я следую голосу Создателя, он укажет мне верный путь.
— И куда он указывает тебе путь сейчас?
— Человеческая жизнь дарована Создателем, а Гилиам предлагает устроить бойню.
— Ясно, — спокойно произнес старик, переведя взгляд на Гилиама. — В любом случае, Гилиам, трущобы поддерживают тебя. Мы готовы выступить вместе с тобой.
— Спасибо. Ник расскажет детали по вооружению ваших людей. Сава?
Сава с нетерпением смотрел на Гилиама: — Если мы проиграем, нас не просто уничтожат, нас всех превратят в рабов.
— А мы сейчас не рабы?
— Я нет.
— Ты нет, — ухмыльнулся Гилиам.
Повисла напряженная пауза.
— Я не это имел ввиду, — раздраженно процедил Сава сквозь звенящую тишину.
— Разве? — оскалился Гилиам.
— Твоя проблема, Гилиам, — раздался скрежет голоса Савы, — Что ты считаешь у людей не может быть своего мнения, если оно отлично от твоего. Ты силён и умён. Но недостаточно чтобы понять, что у других людей есть их желания. Либо тебе просто на них наплевать. Ты какой вариант выбираешь?
— Я не поведусь на эту дешевую провокацию на которую ведутся твои овцы.
— Дело в том, что тебе нужны мои овцы. У тебя просто слишком много гордости это признать.
— Кто бы говорил про гордость.
— Я не участвую, Гилиам, в реализации твоих комплексов.
— Что ты несешь? — взорвался Гилиам.
— Отдай мне его! — Сава указал на Кайла.
— Я же сказал нет!
— Если ты мне его не отдашь сделки не будет, — проскрипел голос Савы.
Кайл замер на стуле.
— Не выкручивайся, Сава. Нечего пытаться перекладывать на меня ответственность за решение, которое ты и так уже принял.
Напряжение между ними набрало такую силу, что казалось пространство вот-вот вспыхнет.
— Сава, — вмешался один из старейшин. — Мы сейчас решаем будущее атолла. Наше всеобщее будущее.
— Только не рядом с ним, — рука Савы указала на Гилиама.
— Ты ведешь себя как ребенок! — взревел Гилиам.
— Думаю, нам всем необходимо остыть, — тихо произнес голос старика.
— Есть еще кое-что, — выдыхая проговорил Гилиам. Он активизировал коммуникатор и глазам присутствующих предстало повторяющееся видео гигантского червя, раскидывающих трех бойцов Крона.
— В глубине Гермеса растет нечто. Когда оно разрастётся, первым на ее пути станут трущобы. Это просто вопрос времени. Как вы думаете, что сделает Крон, когда узнает, что к его стенам подступает какая-то инопланетная дрянь? Будет ли он спасать людей из трущоб? Восстание, это не вопрос власти, это вопрос выживания.
— Серьезно? Я такой блокбастер могу за полчаса нарисовать. И вы ему верите? — иронично произнес Сава.
Старейшины переглянулись: — Мы верим Гилиаму.
— Пф-ф, — Сава вскинул руки в воздух, встал и молча вышел из комнаты.
— Если это был стратегически ход, то я его не понял, — недоумевающе проводил его взглядом Гилиам.
— Если он действительно на стороне Крона, он нам не поможет, — прозвучал голос одного из старейшин.
— Скоро мы это увидим.


Массакр.


Кайл стоял напротив светящегося в кромешной темноте проема двери. Он обернулся назад и увидел как из темноты в его сторону со всех сторон медленно движется толпа синегнойных. Все пространство заполнялось звуками их тяжелого, хриплого дыхания, смешанного с бульканьем разрывающихся легких, шаркающих ботинок и скрежета в конвульсиях зубов.
— Папа, — прозвучал детский голос.
Кайл опустил взгляд. Между ним и проемом двери стоял мальчик со шрамом над переносицей.
— Идем, — произнес мальчик и протянул детскую ручку в сторону Кайла.
Кайл невольно сделал шаг вперед, но затем остановился и стал пятиться назад.
— Идем, — повторил детский голос.
Кайл вновь поднял взор в толпу синегнойных.
— Тебе надо идти со мной, — произнес детский голос.
Кайл покачал головой и сделал шаг в сторону: — Нет. Я не пойду.
Внезапно мальчик бросился на Кайла. Его рот раскрылся неявственно широко подобно акуле в прыжке, оголив несколько рядов острых зубов.
Раздался звук будильника. Кайл часто и прерывисто дыша открыл глаза. Будильник на его коммуникаторе отсчитав десять минут истошно звонил, распространяя вибрации по всему телу.
— Черт… чуть снова не попался, — пробормотал Кайл, протирая лицо рукой. Переведя дыхание, он вышел из коморки в которой спрятался, чтобы прикорнуть на положенные десять минут. После знакомства с двойником в подсознании и потерей контроля над телом, он боялся спать больше и теперь всегда выставлял будильник на десять минут.
В соседней комнате команда Гилиама готовилась в бунту. По стенам располагались экраны с обрисовкой планов движения отрядов, техники, числом боевых единиц, планами передвижения на различных уровнях. На самом крупном из них выводилось изображение главной площади, на которой собралась толпа людей.
Чувство, рождающееся во время битвы, — чувство завораживающее, возбуждающее и в то же время жуткое и омерзительное. Чувство, заставляющее твои мышцы дрожать в нетерпении и желании действий и одновременно вводящее в ступор и опустошающее мозг. Чувство, заставляющее убивать. Можно только надеяться, что поведение человека во время битвы не отражает его истинную сущность.
Кайл буквально мог видеть, как страх, смешанный с гневом, паутиной распространялся среди толпы собравшихся жителей трущоб, решивших поддержать бунт. Роптание приобретало все более призывный характер, срываясь то тут, то там в крики. Вибрация и всеобщее нетерпение все больше накручивали толпу. Люди переминались с ноги на ногу, словно бык, вспахивающий копытом землю перед броском. Кто-то разминал шею, демонстрировал удары, выпады и приемы рукопашного боя. Гилиаму лишь чудом удавалось удерживать людей от безрассудных призывов штурмовать верхние уровни без прикрытия экранов.
— Гилиам, как ты смог так быстро собрать эту толпу? — обратился Кайл.
— Они уже давно готовы были к этому, — он указал в сторону толпы людей на голографическом экране. — Перебои с энергией, воздухом, водой, а недавний прорыв синегнойных с нижних уровней… Черт, да мне лично пришлось отстреливать этих тварей, а затем останавливать толпу, рвущуюся наверх.
— А где люди Савы?
— Он отказался нас поддержать. Мы и без этих трусливых недосамураев прорвемся. После того что произойдет сейчас, о Саве можно не беспокоиться, он станет никем, потому что потеряет самое главное. Знаешь, что такое человек? Человеческое тело — это биологический робот. В этом плане мы не сильно отличаемся от той же крысы. Человека человеком делают чувства — более сложная система запоминания и анализа информации, выстраивания взаимосвязей между людьми, способность сплотить огромную группу индивидуумов со своими частными интересами вокруг одной единственной идеи. Мы совершеннее животных потому, что у нас есть то, вокруг чего мы можем сплотиться. Я знаю за что сражаюсь. И я знаю за что готовы сражаться люди на площади. А Сава живёт в своем мире иллюзий.
— И за что ты сражаешься? За деньги?
— Денег у меня в избытке. Ты знаешь, что такое свобода, Виктор? Свобода — это возможность самому выбирать ради чего стоит умереть.
— Ты готов умереть ради власти?
— Я готов умереть ради возможности самому выбирать по каким правилам мне жить.
— Сил хватит? Знаешь, на каждого желающего большего, найдутся те, кто подкинет ему больше дерьма, — произнес Кайл, переминаясь с ноги на ногу.
— Знаешь почему ты недостаточно хорош, Виктор? Ты сомневаешься. Нельзя сомневаться. Какой смысл жить вечно, если это жизнь в страхе?
— Слушай, спасибо, что не сдал меня Саве.
Гилиам недоумевающе посмотрел на Кайла: — Себя благодари. Я сказал чистую правду. Так, а теперь не мешай и смотри. Зад мне будешь целовать потом в благоговении, — засмеялся Гилиам, хлопнув Кайла по плечу.
Затем он вошел в проекционный круг на полу комнаты. По периметру вокруг него активизировались сканеры, снимающие изображение.
Во всех коммуникаторах и на всех информационных экранах трущоб появилось изображение Гилиама.
— Братья! — обратился он, и через мгновение гул толпы стих. — Братья! Вы потомки тех, кто построил этот атолл! Каждый из вас по праву достоин носить имя гражданина Тау-15! Наши предки строили будущее для всего человечества, в котором найдется место для каждого. Но нас выпихнули в отстойники. Верхние уровни зажрались, а нам бросают лишь объедки! Они жируют, а нам предлагаю кормиться червями и тараканами! Правление Крона заявляет, что дефицит продовольствия, воды, воздуха и энергии связано с прекращением добычи циана на Круд. Но разве до этого было иначе? Разве сейчас из доков Тау-15 не вылетают грузовые корабли с цианом? Куда они направляются? Правда в том, что нам врут. Они заявляют о мирных намерениях, а сами направляют тайные отряды нам в спину! — над площадью рядом с изображением Гилиама возникла картина с пленниками разведывательного отрада, заключенными за решетку. — Вот они, их мирные намерения!
Толпа неодобрительно загудела.
— Они врали тогда и продолжают врать сейчас. Ресурсов всегда было достаточно для всех. Мы довольно слушали обещания чистого воздуха и воды. Мы сыты по горло рассказами о прекрасном завтрашнем дне. Мы хотим жить достойно сегодня! С нас достаточно вранья! И сегодня мы заберем то, чего достойны и что по праву принадлежит нам! Они возомнили себя властелинами, которым позволено распоряжаться судьбами и жизнями других людей. У них есть солнце, чистый воздух и вода, а мы с вами живем во тьме. Но всегда есть выход. Солнце есть даже если мы не видим его света... даже если его свет сейчас предназначен не нам. Но этот свет дал нам жизнь и он внутри нас, и всегда будет внутри нас. И наш долг не дать ему погаснуть, потому что иначе все зря. Сдаться это самый глупый выход. Это даже не выход, это ничто. Это пустота! Я не боюсь пойти наверх и забрать то, что принадлежит нам с вами по праву! Не боюсь идти туда бок обок вместе с вами! Я больше не хочу жить в страхе! Мы больше не будем жить в страхе! Вы хотите жить в аду или вы готовы забрать то, что по праву принадлежит вам?!
Толпа взревела выкриками одобрения.
— Вы готовы начать жить вместе со мной?
Последовал новый, еще более громкий рёв.
— Живите, вашу мать! Ваши отцы строили этот мир для вас! Этот мир принадлежит вам! Так заберите то, что ваше по праву!
— Складно ****ит… — невольно вырвалось из уст Кайла.
— Мы не воры, мы лишь заберем то, что и так принадлежит нам! Это справедливо! Слышите?! Заберите ваше солнце! Заберите ваш воздух! Это наш дом, и мы сами будем творить свою судьбу! Живите! Justice!!!
С последними призывами Гилиама толпа взорвалась яростными проклятиями в адрес правления «Крона». Человеческое возбуждение проходило волнами по толпе все сильнее, и армия разъяренных людей двинулась к верхним уровням.
Кайл вспомнил фразу Валери о том, что доброта всегда должна идти впереди справедливости. Здесь ее не было и в помине. Это был один сплошной поток человеческой ненависти. Добра здесь не было даже в самом его хвосте.
Информация о намерениях «Крона» и готовящемся бунте молниеносно распространилась по атоллу. До седьмого уровня силы восставших, поддерживаемые жителями ТАУ-15, прошли без сопротивления, с легкостью подавляя редкие очаги противостояния местных сил полиции, которые зачастую примыкали к рядам восставших. В узких местах между уровнями проходы выпиливались либо просто взрывались.
На седьмом уровне, выйдя на площадь между уровнями, силы восставших столкнулись с первыми серьезными оборонительными силами службы безопасности «Крона». Между уровнями, где ранее располагались контрольно-пропускные пункты, взбунтовавшиеся наткнулись на укрепление, представлявшее из себя сплошную стену из бронированной стали, из узких отверстий которой торчали плазменные пушки. Перед укреплением были выстроены ряды сил охраны «Крона».
Площадь перед КПП была на полтора квадратных километра. Едва она заполнилась восставшими на треть, из оборонительных сооружений открылся огонь по наступающим. Первые удары достигли цели, разметав тела людей в стороны, но уже через мгновение генераторы экранов, расположенные на грузовиках, равномерно распределенных в толпе, обволокли силы восставших непробиваемым щитом. Укрепления сил обороны также были укомплектованы стандартными энергетическими щитами, которые с легкостью поглощали плазменные снаряды восставших. Такое противостояние могло продолжаться бесконечно. Силы охраны, медленно продвигавшиеся вперед, постепенно оттесняли неорганизованные группы бунтовавших. Из толпы летели камни, коктейли с зажигательной смесью, кто-то пытался вступить в рукопашный бой, стараясь выдергивать из стройных рядов охраны по одному человеку, но эти попытки были безуспешны и любого пытавшегося вступить в прямой бой сплошная стена из вооруженных людей втягивала внутрь организованного строя, словно гигантский прожорливый слизень.
— Готовить джегеры! Отвести людей с первой линии! — скомандовал Гилиам.
Роты бронепехоты выстроились перед джегерами для защиты от наступавших сил охраны. В этот момент отступление толпы остановилось.

На восьмом уровне Стерн быстро вошел в кабинет Председателя. Тот бросил на него неодобрительный взгляд.
— Вас не учили стучаться, Саймон?
— Гилиам поднял трущобы. Они не пройдут седьмой уровень, но вам лучше покинуть Тау-15, — быстро отрапортовал Стерн.
— Зачем, если они не пройдут? — Председатель исподлобья подозрительно посмотрел на Стерна.
— Не нужно чтобы это событие ассоциировалось с вами.
— Ты удержишь оборону?
— Я лично возглавлю ее, но вам лучше улететь.
Председатель вновь бросил на Стерна неодобрительный взгляд.
— Хорошо. Только не разгроми здесь все.
Стерн кивнул, развернулся на каблуках и быстрым шагом покинул кабинет.
Председатель набрал на коммуникаторе Наоми.
— Наоми, через полчаса мой корабль вылетает со станции на Пандору. Ты летишь со мной.
— Есть причины переживать?
— Возможно.
— Но я еще не закончила расчеты.
— Закончишь непосредственно на Пандоре.
— Но мне нужно провести эксперименты...
— Наоми, через полчаса.
Наоми замерла на мгновение.
— Мы вернемся?
— Судя по срокам старта проекта Гейн на Пандоре, вряд ли.
— Дайте мне двадцать минут.
— Не опаздывай.
Экран погас. Она с минуту смотрела куда-то в пустоту перед собой, словно прокручивая в голове возможные сценарии развития событий. Затем встала, уверенным шагом подошла к сейфу и набрала код. Замок где-то в глубине проурчал, раздался глухой щелчок, массивная дверь медленно отворилась. Наоми достала из сейфа чемодан. Открыв его, она достала одну из пробирок.
Подойдя к дальней стене комнаты, набрала код на дисплее возле двери. За дверью открылась небольшая лаборатория, в центре которой в прозрачной клетке из сеталла сидел синегнойный.
— Ну, что ж, Питерсон, похоже мы с тобой прощаемся, — с долей сожаления произнесла Наоми.
Синегнойный, глазами преданного пса вопросительно посмотрел на свою хозяйку.
Наоми вставила пробирку в пистолет и положила его в передаточный ящик.
— Сейчас пощиплет, как обычно.
Манипулятор захватил пистолет и ввел инъекцию синегнойному в плечо. Тот скривил жалобное выражение лица, покорно смотря снизу-вверх на свою хозяйку.
— Ну, вот и всё. Это отличный шанс для тебя начать жизнь с нуля. Не подведи меня. Прощай.
Наоми открыла замок клетки, взяла чемодан и вышла из каюты.
Питерсон склонив голову набок словно пёс, с любопытством посмотрел на замок, встал и медленно протянул руку вперед. Сухие пальца, покрытые язвами обхватили рукоятку и надавили на нее. Прозрачная дверь открылась.

В рубку вошел Стерн. Услышав о наступлении толпы под руководством Гилиама он лично направился в КПП проконтролировать оборону.
— Кто командует? — Голос Саймона прозвучал словно лязг железа.
— Я, сэр. Командир взвода Дебрис.
— А где Хард? В подобных ситуациях брать командование должен начальник службы безопасности.
— На этот счет не было указаний.
— Я беру командование на себя.
— Да, сэр. Наши орудия не пробивают их защиту.
— У них есть генераторы защитного поля? — не скрывая удивления произнес Стерн.
— Так точно.
Стерн оглядел площадь. Половина площади во всю ее ширину была заполнены людьми, под защитой мерцающего от выстрелов сил охраны экрана. Он поднял взгляд вверх.
Контрольно-пропускной пункт был расположен в огромном помещении ранее бывшего сортировочного цеха. Под потолком сохранились захваты-манипуляторов когда-то сортировавших грузы.
— Краны под потолком рабочие?
— Да, сэр.
— Активизируйте. Выдергивайте людей. Посмотрим, как они будут держать ряды.
Манипуляторы со скрежетом молниеносно устремились вниз, обрушившись на головы людей. Металлические клешни волочились по полу в разные стороны, давя и разбрасывая людей. Неорганизованная толпа бросилась в рассыпную.
— Найдите генераторы, уничтожьте их, — скомандовал Стерн.
Металлические клешни продолжали ворошит толпу, разбрасывая людей в разные стороны.
— Уничтожьте краны! Весь огонь по кранам! — взревел Гилиам.
Люди стали беспорядочно палить по движущимся щупальцам. Вдруг Кайл заметил в толпе мехбот, больше напоминающий огромную консервную банку, водруженную на четыре ноги. Одной механической клешней он удерживал, а второй, в которой бешено вращался диск пилы, отпиливал пойманный манипулятор крана. На крыше был установлен самонаводящийся плазменный пулемет, палящий при этом по другим манипуляторам, пытающимся расшвырять людей.
— Выпускайте мехботов, — скомандовал Стерн.
Отрылись ворота КПП. На площадь в сторону толпы направился отряды механизированных машин, перемещающихся на двух ногах, пилотируемых солдатами Крона и защищенными толстой броней.
Неорганизованная толпа, увидев наступающие машины, стала неуверенно пятиться назад.
— Откуда их столько? — выпалил Гилиам.
Кайл отфильтровал изображение в гоглах. Шифры, предоставленные Паком оказались рабочими.
— Задние ряды — это голограмма, — ответил Кайл. — Пересылаю тебе коды доступа. Наложи фильтр на централизованную голограмму. КПП их нарисовал.
Гилиам активизировал фильтры, линзы в его глазах моргнули красным цветом и на поле осталось только с десяток мехботов.
— Кайл можешь сделать также и остальным?
— Уже.
Волна красных огоньков пробежала в глазах толпы. Люди на мгновение остановились. А затем стали возвращаться на свои позиции.
Как только отряд мехботов прошел границу защитного поля в него извергся град залпов бутылок с зажигательной смесью, но броня защищала их и они словно машины для прополки сорняков вырывали людей из толпы и с легкостью разбрасывали их в стороны как мусор.
Внезапно в сторону линии битвы в толпе проворно между людьми пронеслись отряды самураев Савы. Словно десятки насекомых они ползли по стенам и потолку цепляясь за поверхность двумя парами экзорук. Они обрывали краны с потолка. Сверху на мехботов посыпался град взрывчатки. Кого-то придавило упавшей клешней перерубленного манипулятора, раздавив того словно жука. Площадь озарилась десятками вспышек.
Падая с потолка, подбираясь со всех сторон, словно муравьи они облепили одного из мехботов повалив того на пол. Быстрыми и точными движениями экзорук и мечами из сетала они вскрывали броню, выкорчевывали из него по кусочку, буквально разбирая на части. Словно грызуны они крошили броню словно орехи, выгрызая живое содержимое. Расправившись с одним, они перебрасывались на другой.
Внезапно в воздухе над толпой в сторону КПП пронёсся пожирая воздух большой плазменный шар. Столкнувшись с одним из мехботов он раскрылся огромным огненным цветком, который своими лепестками разорвал того на куски.
— У них плазменные пушки! Отвести силы за щит, — приказал Стерн.
— Голографический камуфляж! Наложите фильтр! — приказал Стерн.
В КПП на изображении экрана среди толпы людей появились три объекта цилиндрической формы водруженные на шасси с выдвижными опорами.
— Это… плазменные генераторы от джегеров, сэр.
Лицо Саймона скривилось в оскале полном ненависти.
К этому моменту оставшиеся силы мехботов Крона вернулись под защиту экрана.
— Мехботы отведены, сэр. Мы потеряли пятерых из десяти.
— Почему на КПП так мало сил защиты? — взревел Стерн.
— Два дня назад поступил приказ, большую часть перевели, сэр.
— Куда? Кто?
— В приказе не была указан новая точка дислокации, но, по моим сведениям, они вылетели за пределы ТАУ-15. Хард лично распорядился о смене локации.
Прозвучали еще залпы, воздух содрогнулся от прорезавших его пучков энергии, завершившихся взрывом. Казалось, что вибрация распространилась по всему уровню. Минутное ликование толпы угасло после того, как стало ясно, что, не выдержав прямых попаданий, защитный экран вновь обволакивал образовывающиеся дыры.
— Куда они целят? — Стерн пристально наблюдал за происходящим на площади.
— Вероятно в правое крыло КПП. В связи с ремонтом плотность поля там меньше, сэр.
— Генератор пробьет его?
— Нет, сэр.
— А если они синхронизируют залпы трех?
В глазах начальника КПП промелькнул испуг.
— Перераспределите мощность.
— Не можем, сэр. Энергия для поля правого крыла генерируется отдельной установкой.
— Значит растяните на правое крыло основное поле.
— Но тогда центральная и левая часть крыла не выдержат ударов…
— Делайте, как я вам говорю!
На гоглах Кайла замерцал индикатор. Он переключил режим. На его глазах, словно гигантский поток воды, энергетическое поле перетекало в сторону правого крыла КПП.
— Гилиам, смотри! — Кайл бросил ему гоглы.
— Не думал я что у Харда есть мозги, — процедил Гилиам сквозь зубы, наблюдая за происходящим.
— Есть план? — спросил Кайл.
Гилиам ухмыльнулся.
— Сконцентрируй все джегеры на правом крыле! Думаю, генератор поля скрыт в этой части. Нужен синхронный залп из всех орудий с задержкой одного на секунду.
Кольца, генерирующие магнитное поле ограничивающее режущий клюв джегеров с рокотанием набирали всю мощь генераторов, и через несколько секунд, со сверлящим звуком прорезая воздух, плазменные пучки устремились в сторону КПП. Раздавались новые и новые залпы.
Стерн пристально наблюдал за показателями защитного поля.
— Сэр, поле выдерживает, — отрапортовал в КПП Дебрис.
— Следите за направлением джегеров и корректируйте щит. И свяжите наконец-то меня с Хардом!
В следующие несколько минут джегеры постоянно меняли направления выстрелов, но силы КПП всегда перераспределяли мощность поля не давая плазменным пучкам пробить защиту.
— Сochon! — разъяренно взревел Гилиам. —  Ник, за мной! — он энергичным шагом направился к одному из грузовиков и сдернул с кузова защитный чехол, под которым оказалась крупнокалиберная огнестрельная пушка. Вместе с парнем охраняющем грузовик он вогнал снаряд и с металлическим лязгом закрыл затвор. Направив орудие в место наименьшей концентрации поля в левом крыле КПП, Гилиам дернул за спусковой шнур. Раздался залп. Платформа, на которой было закреплено орудие, накренилась назад и подскочила на месте, словно дикое животные попытавшееся вырваться из сковавших его цепей. Оглушительный взрыв выстрела, отражаясь от стен, облетел площадь несколько раз. Снаряд проник сквозь поле и взорвался, раскурочив часть защитных сооружений.
— Есть! — воскликнул Гилиам. — Ник, держи гоглы. Возьми двух людей, пусть без остановки стреляют в брешь в поле. Мне нужна здоровенная дыра в стене КПП. Понял?
— У нас изменился план?
— Пойдем в рукопашную.

Один за другим раздавались синхронные залпы джегеров вперемешку с выстрелами крупнокалиберной пушки, раскурочившей в стене к этому времени брешь в несколько метров.
— Вы можете перенаправить поле на левое крыло? — напряженно спросил Стерн.
— Тогда правое крыло останется без защиты под ударами их джегеров.
— Твари! — взорвался Стерн.
— Сэр, связаться с руководителем сил обороны ТАУ-15 не удается. От командования получен приказ удерживать позиции.
— Все силы охраны должны быть готовы к наступлению на левое крыло, мехботы, пехота, все!

Гилиам смотрел на происходящее с небольшого возвышения.
— Ник, синхронно все вместе медленно двигаемся в сторону КПП. Грузовики с генераторами поля, джегерами, люди, все. Ясно?
— Да.
— Сброд отведи в тыл. Впереди должны быть вооруженные дисциплинированные люди, способные держать строй.
— Кайл, на тебе джегеры. Как только наше защитное поле соприкоснется с полем Крона, знаешь что произойдет?
— Да.
— Нужно зачистить территорию и обеспечить прикрытие для броска людей. Главное добраться до стен КПП. Нас численно больше, нам нужно только попасть внутрь.
— Сэр, они перегруппируются, — обратился начальник КПП.
На экране перед глазами Стерна люди на площади меняли строй: вперед вышла бронетехника, в промежутках между машинами ровными рядами место заняли вооруженные люди со щитами, образовав сплошную стену и вся толпа словно гигантский слизень начал постепенно ползти в сторону КПП.
— Объявляйте экстренную эвакуацию верхних уровней, — произнес Стерн. – Держите оборону!
В момент, когда защитное поле восставших соприкоснулось с полем Крона, у самого основания их встречи появилась незащищенная полоса в которую тут же с обеих сторон устремились выстрелы. В это же мгновение толпа неистово бросилась в сторону КПП. С каждым метром продвижения толпы, словно занавес защитные поля поднимались вверх. Кайл перенаправил генераторы джегеров на орудия КПП. Начался взаимный обстрел, но обладая отдельными генераторами поля, покрывающими только грузовики с джегерами, выстрелы со стороны КПП не причиняли им вреда. В следующие несколько секунд КПП лишился поддержки защитного поля и орудий.
Плазменные пучки, выпускаемые генераторами джегов, плавили стены, орудия и человеческую плоть. В следующее мгновение на защитные сооружения обрушился град выстрелов. Через некоторое время в стене образовалось достаточное количество брешей для дальнейшего продвижения.
Силы охраны, окончательно потеряв поддержку укреплений, бросились отступать, чем тут же воспользовалась толпа восставших. Люди безудержно рванули вглубь КПП огромной, всепоглощающей волной, подминая и перемалывая под собой все, что попадалось ей на пути. В этой толпе можно было разглядеть и Энгера. Лицо его огрубело, и приняло серый цвет. В уголках рта поселился звериный оскал. Весь он ссутулился, а движения приобрели какой-то животный характер. Парень ловко скользил в толпе, уклоняясь от ударов. Гибкими острыми пальцами механической руки он проникал сквозь щели в броне охранников, либо словно спрут захватывал их головы и в следующее мгновение, пробивал их выскакивающим из предплечья кинжалом из нео-сеталла.  Сорвав с одного из охранников шлем и повалив того на землю, в следующий миг он водрузил ногу ему на голову. Обрушив всю тяжесть своего тела, он раскрошил череп на куски.
Толпа была подобна армии разъяренных муравьев, намертво жвалами впивающихся в противника, и даже растерзав воина на части, ослабить его мертвую хватку было уже невозможно. Система распознавания «свой-чужой» работала безукоризненно — «чужих» рвали на куски. Все были словно связаны сетью страха и ненависти, действуя единым организмом ради одной цели. Вскинутые руки и мольбы о помощи и пощаде оступившихся охранников тонули под ногами разъяренных людей.
- Сэр! – почти кричал начальник КПП. – Надо уходить, сэр!
- Держать оборону! – взревел Стерн. Он смотрел как толпа людей, безудержным потоком поглощает все пространство перед стеной. В это мгновение перед его взором всплыли лица Картера и Валери. Что-то внутри дрогнуло, надломилось и оборвалось.
- Дети, - тихо произнес Саймон почти белыми губами. Он внезапно ринулся к выходу, но в следующее мгновение все заволокло ярким светом пламени плазменного ядра.
Из отверстий укреплений вырвались столбы плазмы. Затем еще одни и еще. Люди, спасаясь от огня, выбегали из дверей и вываливались из окон. Упав даже с небольшой высоты они уже не поднимались лежав в неестественных позах и крича от боли и прося о помощи. Их кожа и лица были обожжены до неузнаваемости, потеряв всяческие человеческие черты, напоминая скорее черные маски из расплавленного пластика. Те, у кого еще оставались силы, ползли, пытаясь спастись. Один из них подполз к Энгеру, устремив на него умоляющий взгляд и протягивая руки прося о помощи. Большая часть его тела была обожжена и кожа кусками свисала вместе с обгоревшими лохмотьями одежды. На спине и ногах зияли кровавые глубокие раны. В разорванной плоти были видны кости и Энгер мог видеть, как на спине двигаются желтоватые позвонки вслед за движением рук и ног ползущего. Энгер перешагнул через него, устремившись дальше.
Толпа захлестнула укрепления полностью, оплетая, обвивая и проникая во все щели, безжалостно выдавливая оборонявшихся. Пространство наполнилось неистовыми, душераздирающими воплями людей. Солдаты шли в рукопашный бой. Лязг ударов ножей о броню, раскаты выстрелов, шипение плазменных дуг смешивались с тошнотворным хрустом ломающихся костей, рвущейся плоти и душераздирающих стонов, вырывающихся из уст бойцов с подступающей к горлу чавкающей жижей крови.
Через несколько минут все стихло. В стенах дымились еще горячие дыры, трупы мешками валялись на развалинах. Толпа, ни на секунду не останавливаясь, неуправляемым потоком хлынула дальше, оставив обугленный оборонительный пункт «Крона» и организованные группы Гилиама позади. Вооруженные группы Крыс также остались на месте, ожидая дальнейших указаний. Лишь Моран с неуемно бегающими глазами постоянно тараторил что-то про просиживание штанов и гнусных трусов, прячущихся за спинами настоящих бунтарей, за что получил пару весомых оплеух по голове.
Мимо Кайла с открытым забралом прошагал мехбот. Тот самый, похожий на консервную банку. Его нехило потрепало, бока были помяты, одна рука безвольно болталась, а пулемет на крыше вырвало с корнем. В распахнутую дверь, за пультом управления он увидел Пака.
— Пак! — крикнул Кайл. — Эй, Пак!
Мехбот остановился, повернувшись в сторону Кайла.
— Пак, это, все-таки, ты, — ухмыльнулся он. — Ты же говорил тебе плевать.
Пак ничего не ответил.
— Значит ты нашел свою сверх способность, — улыбнулся Кайл.
— Давно хотел его опробовать, а тут такой случай. Вот отремонтирую и продам. Рабочий агрегат, проверено, — ответил Пак с хитрым прищуром.

К Гилиаму со спины подошел Сава со своей свитой.
— Изрядно вас потрепало, — прозвучал надменный роботизированный голос.
Гилиам бросил через плечо на него небрежный взгляд.
— Я даже спрашивать не буду какого хрена ты здесь делаешь.
— Вообще-то мои люди тебя спасли. Слава Создателю, мы подоспели вовремя.
— Ну-ну… Кстати, нахрена ты еще этот эффект на голос наложил? Тебе обычного маскарада недостаточно?
— Ты мне должен, Гилиам.
Гилиам резко развернулся к Саве.
— Если верить твоим же словам, мы здесь все должны только вот ему, — он указал пальцем куда-то вверх. — А тебе я ничего не должен!
— Ладно, ладно. Это шутка была.
— Хреновое у тебя чувство юмора.
— Гилиам, я проверил данные по твоей записи… это не монтаж.
— Так вот оно что. То есть я тебе вдруг оказался нужен, а у тебя еще наглости хватает заявлять, что ты меня выручил?
— Одно другому не противоречит.
Гилиам прорычал, едва сдерживаясь не заехать в самый центр маски, за которое скрывалось лицо Савы: — Вот скажи, как можно быть такой двуличной дрянью, а!?
— Гилиам, эта дрянь сожрала двух моих людей. Это теперь наша общая проблема.
— Не надо прикрывать твои личные промахи каким-то общими целями. Ладно, с этим потом будем разбираться, а пока что не мешай! И еще хоть раз ляпнешь что я тебе что-то должен, я твою маску в пыль раскрошу вот этой рукой! — Гилиам поднял перед лицом Савы сжатый кулак. — И плевать что она голографическая.
— Ник, кто выжил из командования КПП? — выпалил Гилиам.
— Один из пучков джегеров попал прямо в рубку. Похоже никого.
— Тем проще. Кайл, доступ к седьмому уровню мы получили, дальше мы идем по отдельности. Не подведи, — обратился Гилиам.
Кайл подошел к Чаукину, возглавлявшему группу из двадцати человек.
— Чауки, нам пора. Будь аккуратней. Вам необходимо лишь отвлечь внимание. Уходите при первой возможности, — он набрал комбинацию на коммуникаторе Чаукина. — Я занес код моего трекера. Теперь ты всегда сможешь определить мое местоположение.
Кайл с мобильной группой Крыс, возглавляемой Чаукином, двинулся по вентиляционным ходам к центру управления для отключения системы защиты пятого уровня, в то время как основная группа под руководством Гилиама продолжила зачистку седьмого.
Этого не должно было быть.


На коммуникаторе Харда поступил звонок с КПП.
— Сэр, с уровней 11, 14,15, 18, 23 к пропускному пункту 5-го уровня движется большое число людей, порядка трех тысяч. Они вооружены, в том числе имеются плазменные орудия большой мощности. Также были зафиксированы самоходные генераторы защитного поля.
— Кто на связи из руководителей КПП седьмого уровня?
— Никого, сэр. Никто не выходит на связь, сэр.
— Объявить мобилизацию.
— Военную, сэр?
— Нет. Мы и так справимся.
— Но, сэр...
— Ничего серьезного. Всего лишь свара оборванцев.

Восстание нашло столь обширную поддержку среди населения и продвигалось настолько быстро, что правление «Крон» не успевало принять каких-либо действенных мер для его подавления. Вскоре армия Гилиама уже стояла у защитного экрана пятого уровня. С обеих сторон раздавались многочисленные выстрелы орудий. Повсюду воздух содрогался от взрывов плазмы. Люди словно находились в одной огромной раскаленной печи.
— Группы с экранами на передний фланг! — скомандовал Гилиам. — Кайл, мы уже у экрана на пятом уровне. Нужно что бы ты срочно отключил питание, мы продержимся еще минут пятнадцать. Затем нам придется отступить, — раздался голос Гилиама из коммуникатора. На заднем фоне были слышны взрывы и крики людей.
— Я уже близко, — коротко ответил Кайл.
— Diablo, Кайл, тебе лучше поторопиться.
— Гилиам, экраны не выдерживают, поле нестабильно, — раздался еще чей-то голос в коммуникаторе Кайла.
— Убрать людей с флангов, уменьшить зону покрытия поля. Выведите на передний план бронетехнику. — Гилиам осматривал поле битвы, повсюду вскипали вспышки плазмы. — Торопись, Кайл, торопись!

Кайл открыл вентиляционный люк в комнату, где располагался генератор. Он аккуратно спустился и двинулся к пульту управления. Внезапно перед ним промелькнул пучок плазмы. Кайл молниеносно достал из-за пояса пистолет и направил в сторону стрелявшего, но свет вдруг погас, и он оказался в полной темноте. Выстрелив несколько раз, он инстинктивно прыгнул в сторону, что спасло ему жизнь, так как тут же в место где он стоял, врезалось несколько плазменных пучков.
— Кайл, — донесся самодовольный голос из темноты. — Ты здесь? Конечно, здесь. Картер мне все уши прожужжал, Кайл то, Кайл сё. А оказалось вон оно как, да? Ладно Картер, этому лопоухому болвану можно что угодно в уши лить, но я-то сразу смекнул, что ты крыса. Жаль только сразу не свернул тебе шею. Правда, даже не знаю, как к тебе относиться теперь. С одной стороны, приятно, что мое имя носит человек, который смог дойти так далеко, а с другой... Жаль, что мне придётся тебя убить.
Кайл взглянул из-за шкафа и в это же мгновение в его сторону пронеслось несколько плазменных вспышек. Он сделал несколько выстрелов в темноту откуда доносился голос и бросился в сторону, спрятавшись за шкафами серверов напротив.
— Кажется, я переоценил тебя, Кайл, — продолжал звучать возбужденный голос сына Харда из темноты. — Ты, все-таки, крыса. Жалкая крыса! Что же ты никак не умрешь? Я слышу тебя, я слышу, как жалко трясется твое сердечко, я уже видел твою смерть! Ты умрешь! — протрещал возбужденный голос в воздухе зала. Нити капилляров в его глазах пульсировали словно вспышки молний.
— Крысы — одни из самых живучих животных. Ты не знал? А вот у тебя, если я не ошибаюсь, кишка тонка даже за руль скутера сесть, — съехидничал Кайл в ответ. Он аккуратно обошел ряд шкафов и внезапно появился рядом с противником. Комнату вновь озарили вспышки плазмы, но они не достигли цели. Кайл выбил у отпрыска Харда пистолет, и завязалась драка. Ему несколько раз удалось ударить юнца, но его черепная коробка оказалась достаточно крепкой. Он проскользнул вплотную к Кайлу и, схватив его за правую руку, перебросил через плечо.
Неожиданно в комнату вбежала Валери, за которой, перебирая ножками, семенил Картер.
— Кайл, прекрати! — закричала Валери. — Прекратите оба!
Сын начальника охраны держал Кайла в захвате. Поймав взгляд Картера, он указал ему на пистолет, лежащий на полу. Картер быстро схватил оружие и выстрелил, но Валери оказалась быстрее. Бросившись наперерез, она встала на линию выстрела. Огненный заряд попал ей живот.
В этот момент Кайл ударил юнца в пах и выкрутился. Он обхватил его шею руками в замок и резким движением дернул вверх. Раздался хруст, и на пол упало бездыханное, бессильное тело парня.
Кайл бросился к Валери, лежащей на коленях Картера. Лицо ее было бледное, а на шее появились пульсирующие красные цифры, показывающие снижающиеся частоту сердечных сокращений и падающее давление. Он схватил медицинский блок и приложив к ране активировал его. Электромагнитное излучение сворачивало вытекающую кровь из раны.
Он встретился взглядом с Картером. Его глаза дрожали от напряжения.
— Картер, не надо, — тихо произнес Кайл. Он сжал пистолет в руке, готовый выстрелить в любой момент.
— За что? За что ты появился в нашей жизни? — проскулил Картер.
Картер попытался было схватить с пола пистолет, но Кайл предупредительным выстрелом остановил его руку. Он вдруг словно очнулся из забытья.
— Лучше бы я умер тогда, — стиснув зубы с досадой выдавил из себя Картер.
— Картер, я не хотел, — растерянным голосом произнес Кайл. —  Я не хотел, чтобы вы были в это вовлечены. Тем более Валери. Но она еще жива. Тебе сейчас лучше идти. Ей нужна регенерационная капсула. Спаси ее.
Картер с трудом проглотил комок, стоявший в горле. Он с глухим воем встал, держа Валерии на руках и вышел из комнаты. Опустив пистолет, Кайл отвернулся и подошел к пульту управления. Он достал из рюкзака взрывчатку и прикрепил ее к блоку питания, как вдруг услышал за спиной быстрые шаги. Оборачиваясь, он машинально выстрелил несколько раз в сторону источника шума. В метре от пистолета лежавшего в углу упал Картер, корчась от боли. Он взвыл, вой перешел в рыдания. Его разъедало сожаление, боль и обида. Кайл подошел к пистолету и поднял его с пола.
— Не-на-ви-жу-у-у! — закричал Картер, выплевывая капли крови на пол.
Кайл подошел к пульту управления и отключил питание. Затем, сломав приборную панель, он поставил таймер на взрывчатке на две минуты и покинул комнату через вентиляцию.
— Не-на-ви-жу-у-у! — гулом отражалось от стен. — Не-на-ви-жу-у-у!
Через минуту раздался взрыв.

***
(Прорыв)

На пятом уровне, больше не в силах удерживать занимаемые позиции под огнем сил «Крона», Гилиам готов был дать команду к отступлению, как вдруг энергетический щит пошел волнами, на голубом экране появились сначала пузыри, мелкие прорехи, и в следующую секунду он исчез. Мгновение спустя на охрану обрушился град выстрелов, круша их оборонительные сооружения в клочья. Толпа из десятков тысяч человек устремилась на следующий уровень. Кругом звучали выстрелы, воздух заполнился криками людей, кто-то молил о помощи и пощаде. Плазменные пучки прорезали их тела, вырывая плоть и орошая землю кровью. Повсюду проник запах жженого мяса. Руки, ноги, тела разрывались в клочья. Люди, словно животные, рвали друг друга на куски.
Услышав о прорыве щита на пятом уровне, оставшиеся силы «Крона» ринулись спасаться бегством. Большинство направилось в отсеки со спасательными челноками. Ярость толпы была неумолима, огромный разгневанный организм подминал под себя, топтал, разрывал на части, испепелял пытавшихся спастись людей, проглатывал, перемалывал и сплевывал их останки.
Джек Фо наблюдал через коммуникатор за прорывом пятого уровня.
— На самом деле, люди всегда были весьма искусны в уничтожении себе подобных, — безмятежно произнес он. — Человечество потеряло свой дом и вместо того, чтобы сплотиться и пытаться вместе выжить, их охватила синяя чума, — люди стали уничтожать друг друга за кусок камня синего цвета. Человеческая глупость оказалась смертоноснее любой эпидемии.
— Щит взломан. Толпа прорвала щит на пятом уровне, — словно в тумане произнес Хард.
— Руководство Пайл не идиоты вступать в открытый конфликт с Кроном. По сути, они лишь восстанавливают справедливость, забирают назад то, что принадлежало им. Ведь ТАУ-15 был захвачен Стерном во время недельной войны. Это восстановление баланса. Хард, что с тобой? — спросил удивленным голосом Джек. — Все по плану. В крайнем случае исчезновение циана спишем на бунт. Если еще будет перед кем оправдываться, — усмехнулся он. — Неужели тебе жаль этот атолл? Мы лишь слегка ускорили и без того его неминуемую гибель, а руководство торговой конфедерации будет нам за этот пустячок весьма благодарно. Этот зыбкий мир держался лишь до тех пор, пока уцелевшим было что растаскивать. Настало время покинуть его. Жаль, конечно, твоего сына, я понятия не имел, что он окажется таким идиотом и из-за своего гонора подставит под удар весь наш план. Но в целом все завершилось удачно, циан был вывезен раньше срока, ТАУ-15 разгромлен, и силы «Крона» дезорганизованы...
Хард сидел с каменным лицом, не в силах проронить ни слова.
— Ты идешь? — медленно направляясь к выходу, бросил в воздух Джек Фо.
Внезапно Харда охватила неконтролируемая ярость, он схватил своими большими руками худое и хрупкое тело Джека Фо. Джек взвизгнул, пытаясь что-то возразить, но в следующее мгновение Хард поднял его над своей головой и с силой опустил ювелирное тело сломав о колено пополам. После чего отшвырнул его в сторону, словно куклу. Внутри него с каждой секундой усиливался гнев, яростная буря требовала выхода наружу и заволакивала его взор. Ярко-красная пелена застлала его глаза, он забыл обо всем, ради чего он предал свой атолл, все его мысли были лишь о мести и жажде смерти того, кто убил его сына. Ведомый гневом он направился в доки.
Тело Джека лежало неподвижно. Оно сложилось в какой-то комичной позе, а на лице замерла недовольно разочарованная физиономия, словно говорящая «так много пройти и остановиться у самой двери». Но вдруг на его белой шее проявилась темная линия. Через мгновение по этой линии появился надрез, внутри раздалась серия щелчков и голова отвалилась от тела. Из головы выползла дюжина коротких черных щупалец, не больше двух сантиметров в длину. Ухватившись за пол, они подняли голову в вертикальное положение. Глаза открылись.
— Идиот, — совершенно спокойно произнесла голова. Перебирая короткими ножками, говорящая голова посеменила в соседнюю комнату. Там она остановилась и тупо уставилась в глухую стену. Через несколько секунд открылась потайная дверь, за которой скрывалось три абсолютно одинаковых тела без головы. Худые, в серых плащах в пол, с механизированными конечностями. Голова, цепляясь тонкими, острыми щупальцами как плющ взобралась на шею одного из тел.
Через несколько минут Фо уже забирался в небольшой одноместный шаттл.
— Навигация, построить маршрут на станцию Пайл, — скомандовал он.

***

Кайл выбил вентиляционную решетку в медицинском блоке и осмотрелся. Повсюду были разбросаны вещи, дверцы шкафов и ящиков были раскрыты. Посреди комнаты располагалась открытая клетка из сетелла с механическими манипуляторами по периметру. Возле шкафа вдоль стены с сорванным замком на полу лежал чехол с капсулами для инъекций. Он спустился на пол и поднял его. На ощупь в одном из отсеков его пальцы наткнулись на нечто твердое. В ту же секунду пульс подскочил, тело пробил жар, а на лбу выступили капельки пота. Дрожащими руками Кайл открыл чехол и обнаружил целую капсулу антидота. Не мешкая он достал из ближайшей аптечки пистолет для инъекций и вставил в него капсулу.
В это мгновение что-то подхватило его, подняло над землей и бросило в сторону. Он ударился о стену и упал на пол, выронив пистолет. Открыв глаза, Кайл увидел синегнойного быстрым шагом приближающегося к нему. Синегнойный схватил его, впившись синими пальцами в тело, поднял над головой и снова швырнул в сторону. Кайл ударился о пульт управления манипуляторами и рухнул на пол. Он с трудом поднялся на ноги. Синегнойный быстро приближался к нему. Вдруг Кайл узнал в лице, изъеденном язвами знакомые черты.
— Питерсон? — с недоумением спросил он.
Синегнойный замер как вкопанный.
— Питерсон, ты помнишь меня? Это я, Кайл.
Черные зрачки, окруженные кровавыми белками, судорожно дрожали. Синегнойный пристально смотрел на Кайла, словно пытаясь что-то вспомнить в помутненном рассудке.
— К.. К.. Ка… — он пытался что-то произнести.
— Да это я, Кайл.
— К… Кай… — обрывки звуков со скрежетом выскакивали из перекошенной пасти. Он повернул голову в сторону зеркального шкафа и увидел в отражение свое изувеченное лицо. Опустив глаза, он медленно осмотрел синюшную кожу кистей рук. Питерсон перевел взгляд на Кайла.
— Пит… Пи… Ка…, — его голос дрожал, но чем-то уже напоминал голос обычного человека. — Пит… Ка…
Взревев от гнева в результате очередной неудачной попытки закончить слово, он бросился крушить все вокруг.
Наблюдая за погромом Кайл медленно приблизился к пульту управления и схватив рычаг, дернул его на себя. Манипулятор с силой рухнул на голову синегнойного придавив того к полу. Второй рукой он ухватил манипулятором Питерсона за ногу и втянул в камеру из сетелла, закрыв за ним дверь. Питерсон продолжил безрезультатно метаться по пустой клетке беспорядочно барабаня по прозрачным стенам.
Почти без сил тело Кайла сползло вниз по стене. Найдя взглядом пистолет с антидотом он медленно подполз к нему. Он стоял на коленях, держа пистолет в правой руке и намеревался уже сделать укол, но внезапно его руку обхватила детская ручка, остановив ее. Кайл поднял глаза.
— Папа, — на него смотрели большие наивные карие глаза. Над переносицей блестел свежий шрам с еще не засохшей кровью.
Кайл замер.
— Папа, не уходи, — тихо произнес мальчик.
Кайл отпрянул назад, высвободив руку из маленьких пальчиков.
— Не уходи, — всхлипывая произнес детский голосок. Мальчик протянул к нему ручки, сделав несколько шагов на встречу.
Кайл встал, сделал шаг назад, но споткнувшись упал на пол. Он медленно продолжал пятиться прочь от тянувшихся к нему детских ручек, пока не уперся спиной в стену. Мальчик медленно, но уверенно приближался к нему. Его руки вытягивались непропорционально его телу, превращаясь в гигантские щупальца, которые уже начинали обвивать тело Кайла. Лицо мальчика стало постепенно терять невинный облик, обретая взрослые черты. Стены комнаты вокруг стали растекаться, превращаясь в одно сплошное зеркало, в котором отражались сотни одинаковых фигур.
Кайл оцепенел от ужаса. Из последних сил он резким движением приставил пистолет к руке и нажал на курок. Прозвучал щелчок. Мальчик напротив, взревел диким воплем, бросившись на Кайла, но его тут же отбросило прочь. Свет погас. Предметы вокруг словно в одно мгновение рассыпались на тысячи осколков.
Все тело Кайла пронзила жуткая боль. Словно в каждую точку на теле, покрытую синими пятнами, вкололи по тысячу иголок, через которые под кожу вводили разъедающую кислоту. Дыхание Кайл перехватило, горло скрутил спазм. Все вокруг провалилось во мрак. Он рухнул на пол, сжавшись в крохотный комок. Мышцы по всему телу свело судорогами. Через мгновение он потерял сознание.
Очнувшись, он осмотрел комнату. В ней никого не было кроме синегнойного, который монотонно бился головой о стенку клетки. Он снял куртку и осмотрел тело. Кожа в большей своей части все еще была покрыта пятнами, но большая часть из них зарубцевалась, а другие приобрели не такой жуткий синюшный цвет.
Кайл, вскочил на ноги и принялся рыскать по комнате в поиске еще одной дозы. Он обрыскал каждый закуток, каждую щель, но ничего не нашел.
Из-за стекла на него внимательно смотрел синегнойный. Кайл посмотрел на него в ответ.
Синегнойный указал сухим указательным пальцем на него, а затем ткнул им себя в грудь.
— Пит… Питерсон… Я… Питерсон, — сбиваясь, ломано произнес он хриплым голосом.

(Почти удалось)

Вскоре разрушения были повсюду. Когда-то поражавший воображение, великолепный муравейник четвертого уровня горел. То там, то тут раздавались взрывы, тысячи обломков разлетались во все стороны, разваливались целые этажи жилых комплексов, разрушая и увлекая за собой мосты и другие блоки. Система пожаротушения более не могла справляться с многочисленными очагами, и блоки один за другим стал охватывать огонь. Сооружения одно за другим пропадали в языках пламени.
Одичавшие потоки людей заполняли верхние уровни, срывая двери, врываясь в здания и просачиваясь в каждую щель. Восставшие измывались, били, пинали, выламывали руки, подвешивали вверх ногами и разрывали на части всех, кто попадался им на пути. Насилие расплылось по площадям и коридорам, просачиваясь в каждую комнату и закуток.
Люди вымещали злость на всех без разбора, без суда и объяснения причин своих действий даже самим себе. Внутреннее пламя не позволяло остановиться и задуматься. Чтобы создать новый, справедливый мир, старый должен был сгореть дотла. Иной идеи не было. Поэтому пламя требовало новых и новых жертв. Оно не могло остановиться, оно могло погаснуть лишь тогда, когда больше пожирать будет некого.
Несмотря на весь ужас и необратимость погромов, Гилиам с наслаждением наблюдал за исчезновением творения человеческих рук в ненасытной глотке огня. Его охватывала приятная дрожь и чувство страха, смешанное с благоговением перед этой колоссальной безжалостной силой, тысячами лет служившей людям и уничтожавшей целые города за неуважительное к ней отношение. Это была его стихия, стихия, порождением которой он являлся, перед которой преклонялся, и он готов был класть на алтарь своего родителя все новые и новые жертвы.
Гилиам и Кайл стояли на одной из смотровых площадок четвертого уровня, наблюдая за разрушениями.
— Belle, — улыбнулся Гилиам. — C’est une grande force . Ты боишься огня?
— Я думаю, огонь на атолле — это безрассудство. Но нет, огня я не боюсь.
— А чего ты боишься?
— Ты серьезно? Думаешь, сейчас лучшее время для философских бесед?
— Так чего?
— Если больше всего, то… сойти с ума.
— Серьезно? Ты боишься, что у тебя поедет крыша? — с подозрением произнес Гилиам.
— Это логично. Это даже хуже смерти. Если бы я был религиозен, то моя душа ведь и есть мое сознание. А если душа свихнулась, то какая ей разница куда она попадет? Все теряет смысл.
— Виктор, быть нормальным невозможно... Кстати, я ведь тебя так ни разу не спросил, как твои мозги в новом теле? — он усмехнулся.
— Я помню то, чего со мной не было.
— М-м-м? — лицо Гилиама вытянулось в удивлении. — Например?
— Пейзажи Круд.
— А это не сон или может быть твоя выдумка?
— Нет, я четко осознаю, что это воспоминания. Еще галлюцинации… Ты выкупил тело у черных копателей?
— Да, у них. Процесс несовершенен, ты знал это.
— Есть еще небольшие нестыковки, но это все не важно. Гилиам, мне нужно новое тело.
Гилиам некоторое время молча смотрел на то, как огонь охватывал один уровень за другим, пожирая все на своем пути.
— Этот блок уже не спасти, да? — не отводя взгляд от пожара, произнес он.
— Боюсь, даже антидот уже не спасет.
— А ты был в медицинском блоке? — наконец обернулся он к Кайлу.
— Да. Была одна доза.
— Только одна?
— Да, впопыхах при эвакуации видать выронил кто-то.
— Тебе не хватило?
— У меня есть пара недель точно.
Гилиам оценивающе посмотрел на Кайла: — А с лицом что? — недоверчиво спросил он.
— Просто повезло, — Кайл оттянул рукав, из-под которого показалась кожа, покрытая рыбцами и синими пятнами.
— И так всё тело?
— Да, почти. Словно в синей пижаме хожу.
— Чувство юмора — это хорошо.  А ситуация досадная, конечно.
— Это мягко сказано.
— Знаешь где взять еще?
— Этот вопрос я хотел задать тебе.
Гилиам широко улыбнулся: — Кайл, — он развел руки в стороны набрав воздух в могучую грудь. — Это все наше теперь! Да, потрепанное, но, черт возьми, наше! — он громогласно расхохотался. — Как же долго я к этому шел… Поверь мне, твоя клякса на руке теперь просто досада. Мы тебе теперь любое тело найдем, главное, чтобы твоя дурная черепушка не расплавилась от очередной телепортации. А насчет твоих опасений, мы все сумасшедшие, друг мой. Каждый из нас живет в вымышленном мире, порождённом его мозгом. Вопрос лишь в том, насколько наши миры пересекаются. Я знавал одного парня, у него с этим совсем проблемы были… Пришлось его убить.
Кайл вновь повернулся в сторону горящих уровней:
— Ты ведь был против открытого огня на атолле, — спокойно произнес Кайл.
— Не за руку же мне каждого теперь отлавливать, — ответил Гилиам. — К тому же чем больше они разрушат сегодня, тем больше они будут нуждаться во мне завтра. И я рассчитываю на тебя, Кайл.
— Что?
— Да, конечно. Мне понадобится человек со знанием систем коммуникаций верхних уровней, чтобы вся эта махина окончательно не развалилась. С кем мне управлять этой махиной? Думаешь, с этим сбродом? Когда у них настанет похмелье, они даже осознать не смогут что натворили. Как с такими работать?
— Но почему ты мне об этом говоришь только сейчас?
— Ты выжил.
— Это аргумент… Но, мне нужно только тело и моя доля циана, — безразлично ответил Кайл.
Гилиам взглянул на Кайла как отец смотрит на сына, допустившего глупую оплошность.
— Кайл, ты что, еще дуешься?
— С чего вдруг? — буркнул Кайл, прекрасно понимая, о чем речь.
— Да, брось. Год назад дело ведь было не лично в тебе. То есть то, что ты выкинул это был, конечно, бред, но не причина. Повод, возможно, но не причина.
— Так кому я перешел дорогу?
Гилиам устало выдохнул.
— Ну, что ты как маленький.
— Гилиам, не надо этой херни.
— Ладно. Давай по-другому. Что было, то было. Чего ты хочешь сейчас? Как видишь, — раскинув руки в стороны, ухмыльнулся Гилиам. — У меня теперь достаточно ресурса. Но мне нужен человек, на которого я смогу положиться.
— Компенсации.
Гилиам оценивающе посмотрел на Кайла.
— Bien. Не волнуйся, ты получишь все сполна.
— А вот я так не думаю, — произнес Ник, внезапно появившийся за их спинами. Он достал пистолет из кобуры, и сделал несколько выстрелов Гилиаму в спину. Тот упал, не успев проронить ни звука. — Ну что ж, а теперь твоя очередь.
— Скотина! — Кайл хотел было рвануть к Нику, но направленный в его сторону ствол пистолета остановил его. Кайл замер.
— Ты удивлен? Это обычный ход вещей, старых сменяют молодые. Короче, в любом случае его ждала бы такая участь, — произнес Ник, бросив взгляд на тело Гилиама. — Если бы бунт провалился, я бы сдал его правлению «Крона». Историю пишут победители.
— Ты сволочь, он ведь верил тебе.
— Верил? Так же как ты ему? Ты думаешь, кто тебя сдал? Кто слил информацию о всех твоих схемах поставки оружия и отмывания денег? Гилиам никому не верил. Он использовал тех, кто был ему выгоден, пока был ему выгоден.
— Это бред. Он вытащил меня с Пайл. Зачем ему меня подставлять, а затем спасать?
— Да, Гилиам всегда отличался редкой благородностью. Даже по отношению к тем, кого сам же и подставил. Ты, правда, не понимаешь? Ты мешал. Кто, по-твоему, выступал продавцом по сделке с Самшитами?
— Я не верю тебе.
— Плевать. Меня не интересует мнение трупа, — Ник направил пистолет в сторону Кайла.
В это время за его спиной медленно появилась фигура Чаукина. Тот тихо подкрался к нему и бросился сзади, но Ник ловким движением перебросил Чаукина через плечо прямо к ногам Кайла. Тело перекувырнувшись через голову неуклюже плюхнулось на полу.
— Неплохая попытка, — произнёс Кайл, помогая Чаукину встать на ноги.
— Я не понял, вы решили поболтать перед смертью? — Ник хотел было уже спустить курок, как вдруг коммуникатор Гилиама затрещал, и оттуда раздался голос:
— Гилиам, мы в центральных доках, но… грузовой корабль пуст.
— Что? — возмутился Ник.
— Грузовой корабль есть, но его отсеки пусты. Слышишь? Нет никакого циана, ни единого слитка.
Глаза Ника забегали из стороны в сторону, он судорожно пытался осмыслить произошедшее. Весь его гениальный план в один момент рассыпался в пыль, и он начал осознавать, что его просто использовали.
— Что, кто-то тебя, все-таки, облапошил? — пытаясь отвлечь Ника, произнес Кайл. — Ник, послушай, я знаю место на свалке, где достаточно большой запас циана. Я могу тебе его показать. Мы можем договориться, я не жадный, просто люблю жить, — продолжал говорить Кайл. — Тебе хватит до старости, если...
В следующую секунду голову Ника внезапно пронзили пять тонких прутьев. Словно черные щупальца они выскочили из его лица, глаз, щек, открытого рта. Еще мгновение тот стоял на своих двоих скованный в судорогах, а по прутьям и белой коже ползли нити алой крови. Прутья вышли из головы так же молниеносно, как и вошли в нее. Тело Ника, обмякнув плюхнулось в метре от Гилиама.
— ...если ты до нее доживешь, — озадачено закончил фразу Кайл.
Кайл и Чаукин подняли ошарашенные взгляды от тела Ника на парня, стоявшего напротив них. На экране его коммуникатора мерцала красная точка с надписью «Чаукин».
Энгер впервые так близко за последние два года увидел отца. Знакомые, родные черты лица. Откуда-то из глубины всплыло неудержимое желание подбежать, обнять… Он сделал шаг навстречу, но вдруг его словно отбросило. Глаза. Его глаза встретились с совершенно незнакомым, твердым словно каменная стена взглядом. В нем не было ничего родного. На миг показалось, что даже черты лица изменились и перед ним стоял совершенно чужой, незнакомый человек.
— Эй, парень, — Кайл протянул руку навстречу Энгеру. — Ты кто?
Энгер молча шагнул назад и одним прыжком перескочил через перила, скрывшись под мостом.
Кайл обернулся к Чаукину: — Ты знаешь кто это?
Лицо Чаукина исказилось в гримасе боли, его ноги подкосились, и он опустился на пол. Только сейчас Кайл разглядев его состояние. Правая рука Чаукина была обожжена, одежда висела клочьями, а все лицо было запачкано кровью.
— Что с тобой? — ужаснулся Кайл. — Ты весь в крови. Чауки?
— Она не моя, — наконец отозвался Чаукин. — После того как мы с тобой разделились, мы попали в засаду. Внезапно раздался взрыв, и все полетело к чертям. Свет погас, то там, то тут раздавались взрывы и вспышки света. Воздух буквально вскипал от плазменных пучков, летящих в нашу сторону. На нас посыпался град выстрелов. Я с трудом вылез из-под обломков, куда меня отбросило первым взрывом. Всюду были осколки, углы, что-то кололось, билось и лезло мне прямо в лицо. Все в кромешной темноте! Вдруг прямо подо мной оказался чей-то труп! Я прополз прямо по нему. Когда я сориентировался в пространстве, никого из наших уже не было рядом. Я бросился бежать, — его трясло и мутило. — Нас ждали. Все началось буквально через несколько минут спустя, как ты ушел. Нас ждали!
Кайл удивился, как легко ему удалось проникнуть в центр управления, после всего услышанного. Он обхватил Чаукина за плечи.
— Чауки, все прошло. Все позади. Щита нет. Толпа захватила центр управления.
— А какого черта здесь произошло? — возмутился Чаукин, указав на два трупа, лежащих на полу.
Кайл осмотрел бездыханное тело Ника и сухо ответил: — Карма.
Он опустился на колени, склонившись над телом Гилиама.
— Твою кочерыжку, Гилиам, ты не мог умереть на пару дней позже, а? — Кайл несколько секунд смотрел на старое, морщинистое, но не потерявшее своего величия лицо Гилиама.
Он провел рукой по его глазам, опустив веки, и встал с колен.
— Чауки, нам нужно идти.
Тот неуверенно кивнул, еще до конца не оправившись от всего, что с ним произошло.
— А куда делся циан? — неожиданно отрезвев, спросил Чаукин.
— Понятия не имею. Возможно, его и в помине не было.
— Но ты ведь слышал...
— Слышал. Нам пора.


Выживший.


— Пошли вон! — крикнул Кайл, направив ствол плазменного пистолета на нескольких людей, находившихся в диспетчерской рубке одного из доков атолла. Те, ни мгновения не колеблясь, выбежали из комнаты.
— Вон тот ближайший заправлен. Пойдем, — просмотрев данные рубки, скомандовал Кайл Чаукину.
Выйдя в огромные закрытые доки, где находились десятки космических кораблей различного назначения — пассажирские, грузовые, Кайл с Чаукином направились к небольшому межгалактическому кораблю клиновидной формы с сужающейся кормой и выступающими, словно хвостовые плавники, килями на крыльях.
Только редкие корабли после гибели земли имели аэродинамическую форму, ведь необходимости летать в атмосфере особо не было. В основном осуществлялись перелеты между атоллами, так что шаттлы-маршрутки по форме напоминали шары или колбасу.
Пройдя в кабину управления, Кайл начал процедуру загрузки координат Мар.
— Так что теперь? — обратился Чаукин к Кайлу.
— Улетим. Сейчас пересядем на спрятанный корабль, что я нашел на кольцах Фароса и улетим.
— Вот так возьмем и улетим? Куда улетим-то?
— На Мар.
— То есть Мар? А новый дом — это вранье?
— Почему же? Это чистая правда, только не для всех.
— Только для тебя? Ты изначально планировал лететь один? Тебе плевать на колонию, так же как и управляющим «Крона»! Люди погибли, их уже не вернуть!
— Поднять толпу на бунт еще возможно, но организовать захват планеты с помощью этого сброда... Я тебя умоляю, — Кайл насмешливо фыркнул. — Чаукин, дружище, жизнь такая. Но ты же здесь, так что можешь лететь со мной.
— Ты же знаешь, мне нужно вернуться за семьей Табета, я не могу их бросить... Если только ты... Ты можешь подождать буквально один час? — с надеждой спросил Чаукин.
— Да, конечно. Валяй, — не отрываясь от приборной панели, произнес Кайл.
Чаукина внезапно охватил гнев, ярость, ужас, обида. Он осознал что Кайл улетит, улетит без них не задумываясь и он в бешенстве набросился на него.
— Скотина, я не дам тебе улететь одному!
Он схватил Кайла за голову и швырнул от пульта управления в центр комнаты, но когда он попытался приблизиться, Кайл обхватил Чаукина за колени и, резко встав, повалил его на землю. Кайл несколько раз ударил его в живот, после чего схватил корчившегося от боли Чаукина за шею в удушающий замок.
— Идиот! Очнись! Нас обставили! На складах нет циана! Правление свалило! Гилиам мертв! Ник мертв! Сейчас начнется грызня и полный хаос! Или ты думаешь три старикана из трущоб способны справиться с ТАУ-15? Да здесь все рассыплется через месяц! Даже если бы я хотел, где нам взять кредиты, вооружение? Как нам организовать захват Мар без топлива?
Лицо Чаукина становилось пурпурного цвета, на лбу бились вены, надуваясь все больше, глаза покраснели и начали закатываться. Кайл, ослабив хватку, бросил его на пол. Тот жадно стал хватать ртом воздух.
— Мне нужен Мар! — непоколебимо произнес Кайл. Он распахнул жилет, и глазам Чаукина предстала исписанная синими пятнами грудь Кайла. — Все эти люди, растаскивающие сейчас атолл по кусочкам, это ведь стадо! Никто из них понятия не имеет насколько изменился мир и знать не захотят даже если им в лицо этим ткнуть. Для них действительность это ТАУ-15 за пределами которого ничего нет. При этом они понятия не имеют как управлять этой станцией. И этот мир рушится прямо сейчас. В буквальном смысле рассыпается в пыль, понимаешь? Они не готовы меняться, не готовы адаптироваться к новым условиям и поэтому умрут.
Чаукин сидел неподвижно, упершись сжатыми кулаками в пол.
— Эти придурки еще сутки будут делить награбленное, — продолжил Кайл. — В доках полно кораблей, многие заправлены. У тебя куча времени! Давай поступим вот как: я тебе передам координаты Мар, кредиты на первое время и, если судьбе так будет угодно, мы встретимся с тобой вновь, — он бросил Чаукину карту и куб с кредитами. — Только я тебя прошу, не говори об этом всем.
— Табет именно так и сделал бы.
— Табета больше нет. Чаукин, ты слышишь меня?! Ничего уже не будет как раньше!
— Помнится совсем недавно ты иначе говорил.
— А-гр! Делай что хочешь! — ответил Кайл махнув рукой и через пару мгновений спокойно добавил. — Слабые и глупые умирают, так уж повелось. Безвольные пеняют на судьбу, а люди, способные подняться над обстоятельствами, творят свою судьбу сами. Я не для того год терпел все это говно, чтобы из-за кучки дебилов сейчас все бросить! Кстати, где бы ты был сейчас, если бы не я? Где бы вы все были? Сидели бы на заднице, жрали вонючий самогон и ждали безжалостной судьбы, а через полгода сдохли бы с голоду!!! И ты знаешь, что я прав.
— А ты ее победил? Судьбу? — спросил Чаукин, глядя на гнойные язвы Кайла. — От некоторых вещей не сбежать, — он поднял карту с пола, медленно встал и направился к выходу.
— Я выживу! — крикнул Кайл ему вслед. — Я найду антидот на Мар! А ты мне еще спасибо скажешь! Все скажете! Я прав, вот увидишь! Я прав!
Он кричал уже в пустоту.

Кайл завершал процедуру подготовки корабля к старту, как вдруг на приборной панели высветилось предупреждение о возможной разгерметизации корабля, и система автоматически изолировала опасную зону. За секунду до этого Хард в экзоскафандре мехбота с ревом подлетел к кораблю. Он вцепился механическими руками в дверь корабля, пытаясь раскурочить ее и добраться до содержимого.
Кайл стрелой рванул в технический отсек.
Экзоскафандр был в два раза больше него. Бронированные латы на торсе раскрылись словно гигантский клюв. Кайл оттолкнувшись от выступа на колене мехбота вскочил внутрь распахнутой пасти. Его руки, ноги и тело мягко но надежно обхватили фиксаторы, в порт на затылке подключился шнур. Перед его глазами возник голографический экран, после чего клюв захлопнулся, спрятав Кайла внутри машины.
Кайл сделал пару неуверенных шагов. До этого момента он пилотировал мехботом только в симуляторе в каморке Тимона.
Облаченный в экзоскафандр, с плазменной пилой в огромных механических руках, он вышел через аварийный выход с другой стороны корабля. Взобравшись на крышу, Кайл активировал плазменную пилу и бросился вниз на Харда. Через мгновение раскалённое лезвие должно было пронзить Харда и разрезать того напополам, но в последнее мгновение Хард увернулся. Повиснув на одной руке, второй он отбросил Кайла в сторону. Тот отлетел на платформу, успев включить двигатели ускорителя скафандра в последнюю секунду, что спасло его от жесткого падения и неминуемого повреждения мехбота. Хард, оттолкнувшись от корабля, устремился к Кайлу. Раздался удар и скрежет от мощного столкновения машин. Плазменная пила отлетела в сторону. Хард повис на спине Кайла, пытаясь сорвать с него шлем. Кайл кувыркался по платформе, вертелся и всячески пытался сбросить противника. В конце концов, Кайл задействовал наспинный реактивный ускоритель. Яркие языки раскаленной плазмы отбросил Харда назад. Тот схватил какую-то стальную балку с платформы и швырнул ее в Кайла. Снаряд попал прямо в шлем. На голографической информационной панели Кайла высветилось предупреждение о разгерметизации скафандра. Хард продолжил атаку, подлетев и с силой ударив Кайла. От удара Кайла отбросило назад. Шлем был окончательно разрушен. Через огромную дыру показалось испуганное лицо Кайла. Подскочив на ноги, он бросился бежать, едва успевая уклоняться от смертельных ударов. Он бежал с открытого пространства к кораблям в надежде укрыться, но ему не удалось. Следующим точным ударом Хард сбил его наповал. Он обхватил рукой мехбот Кайла за остатки шлема и поднял его над полом. Раскрытая ладонь второй механической руки медленно приближалась к незащищенной голове Кайла.
Внезапно в спину Харда с шипящим хлопком врезался плазменный шар.  От полученного удара он ослабил захват, мехбот Кайла рухнул на пол. Хард обернулся и в этот момент очередной заряд плазмы попал ему точно в шлем. От взрыва голографический экран вышел из строя и Хард поднял бронированное забрало, чтобы не остаться в полной темноте. В двадцати метрах от него стоял Чаукин, удерживая в руках плазменную пилу с разбитым ограничителем магнитного поля. У него оставался последний третий выстрел. Хард бросился в его сторону. Замахнувшись для удара он за несколько прыжков приблизился к Чаукину, но рухнул на грудь буквально в метре от него. Его прыжок остановил Кайл, схватив того за ноги. Быстро вскарабкавшись верхом он резким движением схватил Харда за остатки забрала, не давая защитить голову и приподнял над полом.
— Давай! — вырвалось из его груди.
Чаукин нажал на курок, но выстрела не произошло. Лицо Чаукина замерло в ужасе. В следующее мгновение прозвучал взрыв. От пучка плазмы всех разбросало в стороны.
Когда пыль осела Кайл первым поднявшись, подошел к мехботу Харда. На месте где раньше был шлем зияла дымящаяся черная дыра с запекшимися кусками плоти. Кайл в отвращении пнул бездушное металлическое мехбота и обернулся к лежащему Чаукину.
— Живой?
— Твоими стараниями... — простонал недовольно Чаукин.
— Сломал что-нибудь? Идти можешь?
Чаукин аккуратно сел.
— Нет. Кажется, нет. Все нормально.
— Ну что, квиты?
— Хренас два. Я тебе только что жизнь спас... опять. А кто стрелял?
— В смысле? Разве не ты?
— Нет. У меня заряд кончился.
Кайл осмотрелся по сторонам. Над ними, метрах в пяти, он увидел мост, на котором лежала еще одна плазменная пила.
— Ты вообще с чего вдруг вернулся? — опустив взгляд на Чаукина спросил Кайл.
— Парень какой-то крикнул, что тебе голову сейчас снесут.
— Парень?
— Да. Тот что Нику голову… пробил. У него еще одна рука механическая... словно прутья, помнишь? Сам не знаю откуда он взялся. Подошел, отдал мне пилу и сказал, что тебя сейчас убьют.
— Ясно.
— Что тебе ясно?
— У меня мало времени.
— Скотина ты, — процедил сквозь зубы Чаукин.
— Спасибо, — махнув рукой, небрежно произнес Кайл уже направляясь в сторону корабля.

***
(К бабочкам)

Кайл перебрался в корабль, включив маневровые двигатели, он отстыковался от Тау-15 и направился к кольцам Фароса. Забрав ящик с остатками циана со свалки и проверив системы жизнеобеспечения, корабль медленно выплывал за пределы колец Фароса, приближаясь к области Провала. Кайл был готов двигаться дальше. Только куда?
Он размышлял стоя у приборной панели. Если сказанные слова Ником правда, если его действительно год назад подставил сам Гилиам, человек, который был источником его доходов, то он системе больше не нужен. По каким-то неизвестным ему причинам все участники системы согласились с тем, что его место должен занять другой человек и Гилиам лишь исполнил это решение. Кому-то что-то доказывать смысла не было. Возвращаться на Пайл смысла не было. Антидота не было. Покровителей не было. Плана не было. Пути назад не было. В этом Гилиам был прав — нет там больше никакого пути.
Он активировал коммуникатор и загрузил в бортовой компьютер координаты планеты Мар. Ионные двигатели с гулом набирали мощность. Кайл еще раз проверил загруженный маршрут в автопилот и готовность всех систем к прыжку через Провал. На приборной панели высвечивалось расчетное время прибытия на Мар через две недели. Для того чтобы замедлить развитие синегнойки Кайл решил погрузиться в анабиоз на это время.
Откинувшись в эргономичном кресле капсулы анабиоза, он достал из бокового кармана куртки музыкальную шкатулку, и в воздухе зазвенела знакомая мелодия. Кайл замер за мгновение до того как барабан задел треснувший лепесток.
«У будущего есть существенный недостаток — оно нам не известно», — пронеслось у него в голове.
Он закрыл глаза и погрузился в сон…

— Кто ты? — прозвучал вопрос в кромешной темноте.
— Кайл.
— Кто ты? — повторно прозвучал голос.
— Кайл. Я не по…
— Кто ты!? — прогремел голос.
— Я Виктор!
Вынырнув из темноты, словно из толщи воды он завис в пространстве. Он видел свое отражение в крохотных серебристых шариках воды, парящих вокруг него. Это был истинный он: светлые волосы, точеные черты лица, худощавое тело. Это был Виктор. Внезапно он осознал, что это его подсознание, что здесь он может воплощать любые свои фантазии. Любое его желание может исполниться. Любое, даже смерть.
Он поднял голову вверх. Далеко в темноте мерцала крохотная точка. Он знал, что эта та самая дверь. Он устремился к ней. За мгновение Виктор оказался рядом с дверью. Он потянул за рукоять, но она не поддалась. Вытащив из-за пояса нож и выдвинув на максимум длину его лезвия, собрав всю силу и представив как разрушается дверь, он наотмашь нанес несколько ударов. Металлическая дверь покрылась трещинами и словно стекло рассыпалась на мелкие куски. Внутри комнаты стоял остолбеневший от испуга Кайл.
— Что? Ты... ты не можешь... ты не можешь сюда зайти!
Виктор хотел поднять меч, но тот уткнулся лезвием в проем двери, словно в невидимое препятствие. Он еще два раза ударил лезвием меча о невидимое препятствие. Лезвие со звоном отскакивало от проема, словно от стеклянной преграды.
Кайл, увидев, что Виктор не может пройти, выпрямился во весь рост и расправил плечи.
— Хм. Похоже ты прав. Не могу. Пока не могу, — произнес Виктор. — Но может быть ты сам выйдешь ко мне?
Кайл махнул рукой и проем вновь закрыла стальная дверь, появившаяся из неоткуда.
— Ну, ладно, — ухмыльнулся Виктор. — Эти правила я усвоил.
Он осмотрел металлический куб, внутри которого располагалась зеркальная комната. Виктор взмахнул мечом. Тот растянулся в гигантский кнут из скрепленных между собой звеньев из сетелла. Следующим взмахом он оплел металлический куб цепью и запечатал два конца цепи.
— А теперь, я тебя раздавлю. Как таракана, — сосредоточено произнес Витор. Он направил раскрытую ладонь в сторону металлического куба и стал медленно сжимать пальцы руки. Цепь из сеталла натянулась и начла медленно натягиваться со скрежетом сдавливая комнату, в которой прятался Кайл.
Внезапно стены куба стали покрываться синими пятнами, которые разрастались сначала в бубоны, а затем в кровоточащие язвы, из которых отрастали длинные синюшные руки. Они словно веревки оплели куб целиком со всех сторон, превратив тот в гигантский живой змеиный клубок. В следующее мгновение в сторону Виктора молниеносно потянулись несколько рук. Он отпрянул в сторону, уклонившись от них, но руки, промчавшись мимо и изогнувшись, направились в его сторону с еще большей скоростью. Виктор уклонялся, уворачивался, но они не отставали. Одним резким движением меча он отсек пару рук. Пространство содрогнулось от истошного крика. Из змеиного клубка в сторону Виктора устремились новые щупальца. Следующие секунды он неистово отмахивался мечом отрубая все новые и новые щупальца, тянувшиеся к нему.
— Черт, — выругался Виктор. — Это не он. Это что-то другое! Неужели антидот не работает? Я так и загнусь в этом корабле?

Энгер стоял в полумраке каюты управления кораблем склонившись над телом Кайла. В левой руке он, сжимая пистолет с антидотом. Приподняв прозрачную крышку капсулы и приложив пистолет к плечу Кайла, он спустил курок. Прозвучал характерный шипящий звук.

В пространстве, в котором сражался Виктор внезапно стеной пошел живительный теплый ливень. Под его каплями изъеденные язвами щупальца бились в конвульсиях, растворяясь, словно под действием кислоты. Пенясь, они комками намокшей грязи падали в пустоту. Ливень смывал с металлического куба, в котором скрывался двойник, остатки грязи, вновь оголил его металлические стены, сплетенные цепью.
Виктор поднял лицо навстречу спасительному дождю. Капли нежно касались кожи, стекали по телу, наполняя его энергией.
— Ну хоть какая-то приятная неожиданность, — улыбнулся Виктор, ловя открытым ртом капли воды.

Энгер наблюдал как на его глазах, на теле Кайла рубцевались и иссыхали язвы.
— Папа… — тихо, дрожащим голосом произнес Энгер, прикоснувшись к руке, человека, лежавшего в капсуле. — Я нашел тебя… Ты слышишь? Я здесь. Я нашел тебя.
Две соленые капли, скатившись по его щеке упали на руку Кайла.

Виктор вздрогнул от внезапно раздавшегося раската грома и вспышки молнии, ударившей в металлический куб. В следующее мгновение цепи, сковывавшие зеркальную комнату, треснули и стали осыпаться словно стеклянные осколки разбитого стекла.

;
***
(Спустя два дня)

В доках ТАУ-15 люди толпой проходили в корабли, некоторые из них уже скрывались за вспышками Провалов, направляясь по координатам, загруженным Чаукином в центральный компьютер.
В одном из кораблей на небольшом кресле в забитом людьми грузовом отсеке сидел здоровяк Херли. Маленькие детские ручки Мари нежно, но уверенно обнимали его шею. Рядом с ним, как всегда, ворчал одноглазый дед. Мари была взволнована, но рада и уголки ее губ касалась осторожная улыбка.
— Я увижу настоящих бабочек? — радостно спросила она.
— Да, — ответил Херли, держа девочку на руках. — Мы летим к бабочкам.

КОНЕЦ.