...Воспоминания рисовали безрадостные картины в голове Арсения, когда они с Асей приближались к дому графини Воронцовой. Их автомобиль выехал за поворот, открывая вид на усадьбу. В обрамлении осенней листвы старый дом выглядел таинственно поэтичным. Но только не для Волошского. Ему он всегда казался мрачным.
— О, это и есть ваш фамильный особняк?! От него веет стариной... — отметила Ася, завороженно вглядываясь в очертания дома впереди.
— И паутиной кружев... — добавил Арсений.
— Почему? — сначала словно пропустившая его замечание, глядя на дом, как очарованная, спросила она Волошского, повернувшись к нему.
— Моя бабуля просто одержима фамильными реликвиями, кружево — одна из них. Внутри этот старый особняк опутан кружевом и пропитался ароматом роз.
Они подъехали к высоким чугунным воротам. Арсений вышел из автомобиля, чтобы открыть их.
Асе не терпелось увидеть дом ближе, она едва сдерживалась от желания
выбежать, словно ребёнок, и коснуться металлической решетки ворот, почувствовать старину своими руками. Подумать только, этот дом построен ещё во времена царской России!
Арсений справился с замком и вернулся. По глазам своей девушки он видел, что она в предвкушении. Только чего тут предвкушать? Ему дом навевал странные воспоминания. Но необходимо же представить невесту своей семье. Поэтому пришлось навестить поместье. Автомобиль въехал в ворота (которые после закрыл появившийся садовник) оставив за собой шлейф из сухих листьев.
Старый фонтан, со скульптурой в виде дельфина в основании, осушили к осени. Двор кое-где застилали облетевшие листья.
Ася вслед за Арсением вышла из машины. От дома повеяло холодом. Но это странное ощущение девушка приписала просто наступившей осени. Арсений взял её за руку, и они поднялись на каменное крыльцо. Шаги отдавались так, будто вокруг пусто.
Арсений открыл дверь ключом. В темноте холла зиял круг света из соседней гостиной.
— Ну, добро пожаловать в фамильный замок Воронцовых, — улыбнулся Асе Арсений.
Навстречу им вышла пожилая дама в тёмном элегантном платье, отделанном
кружевом. Сойдя вниз по старой деревянной лестнице (скрипучие половицы дома помнят множество прошедших по ним шагов и ворчливо отзываются на новые), Аврора Фёдоровна Воронцова поприветствовала гостей, горячо обняв любимого внука:
— Арсений, ну, наконец-то! Без тебя здесь так скучно! Ты совсем забыл свою бабулю в этом доме с призраком старинной истории... — посетовала старая дама.
— Вот именно поэтому, бабуля, я и бываю здесь редко, ты же знаешь, и никогда не понимал твоей любви к этому дому, — отвечая на её объятие, отметил внук, — но тебя я люблю, ты тоже знаешь.
— Кто эта красавица? О, как она похожа на графиню Анастасию, моя бабушка была так прекрасна! — взглянув на Асю, заметила Аврора Фёдоровна и указала на парадный портрет...
Ася взглянула в сторону, куда показывала бабуля, и не могла поверить своим глазам...
На каминной стене в гостиной висел старинный портрет, внешнее сходство Аси с изображённой на нём дамой, действительно, выглядело невероятным, хотя Арсению Волошскому так вовсе не казалось:
— Брось, бабуля, не вижу ничего такого, — улыбнулся он. — Бабушка, это
Ася — моя невеста, Ася, это моя бабуля Аврора Фёдоровна Воронцова.
— Очень приятно, — смущённо улыбнулась девушка.
— Красавица! Мой внук абы кого не выберет.
— Всё, бабуля... Где остальные?
— Твоя мать опять нарушает гармонию в моём саду. Отец в «Волошский групп», никогда не привыкну к этому безвкусному названию! А брат сбежал с новой девицей, и сведёт с ума меня своими мотоциклами.
— Спасибо, бабуля, — поцеловал он Аврору Фёдоровну, — я покажу Асе дом.
— А я и вправду похожа на даму с портрета... — удивлённо шепнула девушка на ухо Арсению. — Кто она, твоя прабабушка?
— Анастасия Воронцова, моя прапрабабушка, прежняя хозяйка нашего дома, старого фамильного особняка, вдова расстрелянного после революции 1917 года графа Александра Воронцова, моего прапрадеда. Спустя некоторое время после тех трагических событий графиню с тремя детьми выселили из поместья, и она жила в квартире своего брата в Петрограде, хотя тот принял новую власть в отличие от сестры, но Анастасия не могла покинуть Родину, офицером коей был её горячо любимый супруг, — рассказал Асе жених, когда они, на миг задержавшись у портрета, пошли осматривать дом.
— Какая трагическая судьба...
— Да... Когда Ася...
— Ася?
— Так её называли домашние. Так вот, когда Анастасия покинула родовое гнездо мужа и дом, где они были счастливы, особняк временно пустовал, а чтобы не разграбили, власти отдали его под проживание кому-то из верхушки своих приверженцев, дом много раз менял своих владельцев, а до того, как вернуться к нам, его хозяевам (по мнению моей бабушки), несколько лет находился в заброшенном состоянии. В 90-х годах прошлого века мои родители выкупили этот дом, так как мама и бабуля — потомки графини Воронцовой, решили сохранить фамильную историческую память. Он, конечно, не выглядел домом, а лишь развалившимся бесхозным недоразумением. Всё
моё детство прошло в атмосфере восстановления старинного родового гнезда, я недолюбливаю этот дом, поддерживаю идею бабули, что в нём слишком много тёмной энергии после всего произошедшего за годы «коммунистического режима», к которому Аврора Фёдоровна Воронцова, внучка графини Анастасии, относится с ненавистью. Но в отличие от меня она живёт в фамильном особняке, и рада возвращению родового гнезда. После отъезда на учёбу в город, я больше не возвращался в дом, за редкими исключениями. Одно из которых то, что мы сегодня здесь.
— Это невероятно! — воскликнула Ася.
— Вот за этой дверью, комната родителей, там, в конце коридора — бабулина, — продолжал, как ни в чём не бывало, Арсений.
— Здесь очень красиво... — откликнулась Ася, проводя пальцами по узору обоев, растерявшись от эмоций. И не знала, учитывая отвлечённую реакцию Арсения во время рассказа, на что ей реагировать: на рассказ или на красоту дома...
— Пойдём, покажу тебе, свою... — потянул её за руку жених.
Они поднялись со второго этажа в мансарду и вошли в комнату с большим окном, что отличалась от восхитительной мрачности всего остального дома.
— Здесь обитаю я, когда возвращаюсь. Остановимся с тобой в ней.
— Почему ты не любишь этот дом? Я бы хотела в таком жить, такая
история... — оглядывалась вокруг Ася.
— Не знаю. Может, потому, что бабушка, влюблённая в наш дом, сама всё время твердит о том, что после времён прошлой власти тут много тяжёлых теней.
— Так странно...
— Что? — спросил он, целуя и обнимая девушку, словно они просто разговаривают ни о чём, так для Арсения было естественно, что он говорит.
— Странно, что я похожа на Анастасию Воронцову, и зовут нас одинаково... — настороженно удивлялась Ася.
— Ерунда, ничего ты на неё не похожа... — протянул Арсений, вдыхая запах волос девушки, ласково касаясь её, — не думай об этом…
Поцелуй жениха отвлёк Асю от каких бы то ни было мыслей, и они остались наедине друг с другом, пока парочку не позвали к ужину.
Их уже ждал накрытый кружевной скатертью стол, и бабуля сообщила Асе интересную деталь:
— Эта скатерть из приданого моей бабушки, в доме она её не оставила, что позволило реликвии сохраниться.
Тут Ася и обратила внимание на то, о чём упоминал Арсений — в доме повсюду нависало кружево: салфетки на полках, занавески и прочие мелочи. Девушке даже стало не по себе от этого, но виду она не подала, воспитание не позволило вести себя иначе в гостях:
— Да? Это завораживает...
— Анастасия своими руками сделала кружевную скатерть, — добавила Аврора
Фёдоровна, заметив, как девушка касается пальцами белых узоров полотна, шёлковых на ощупь. И девушка, услышав это, машинально отдёрнула руку, сама не зная почему, а тут же подумала: не был ли заметен слишком явно подобный жест, непроизвольный и странный. Но Аврору Фёдоровну в тот самый момент отвлекло появление второго внука, шумное и бесцеремонное...
— Аха-ха-ха! Ха! Да, ты права, очень смешно! — громко смеясь, сказал своей кудрявой спутнице, которую обнимал за талию, парень. Они ввалились в дом и принесли с собой шквал эмоций.
— Роберт! Как ты себя ведёшь?! У нас, между прочим, гости, — встретила внука Аврора Фёдоровна.
— Бабуля, что я такого сделал? Ты знаешь, что мне сей дворянский пафос этикета не близок... — и поцеловал бабулю в щёку.
— Очень плохо. Просто пользуешься моей добротой и любовью к тебе, негодник, — слегка пожурила своего старшего внука та.
— Что за гости? — на ходу бросил Роберт и тут же заметил... — О, Арс! Ты приехал! Иди сюда, брат, дай обниму тебя...
Братья обнялись, и Арсений представил ему свою невесту:
— Роб, это Ася, Ася, это Роберт...
— Приятно познакомиться, — ответил тот и немного картинно поцеловал руку даме.
— Не юродствуй, Роберт! — сделала внушение сыну Анна Альфредовна. — Ну, поскольку все в сборе... Несите жаркое, Нина!
Через мгновение появилась горничная и принесла фарфоровое блюдо.
— Ах, да... Это Марина, моя девушка, — шепнул брату и Асе Роберт, садясь рядом с ними за стол.
— Очень приятно, — ответила, улыбаясь, кудрявая блондинка, спутница Роба.
— Мы собрались сегодня за одним столом по случаю возвращения нашего Арсения в родные пенаты, и рады приветствовать его невесту Асю. Надеюсь, Вам здесь понравится и, быть может, уговорите этого шалопая вернуться в родовое поместье, — держал речь Иван Фёдорович, отец Арсения и Роберта (сам, конечно, далёкий от дворянства, но, как многие «бизнесмены» из 90-х, желающий приобщиться к знатным родам), любитель указать на подобное происхождение своей семьи по линии жены.
— Спасибо. Рада знакомству, — ответила Ася.
После ужина пошли рассказы о роде Воронцовых, мать показывала невесте сына его детские фотографии, и все засиделись допоздна.
***
В первую ночь, проведённую в доме Воронцовых-Волошских, Асе было не по себе. Похоже, что подействовали рассказы, коими фонтанировал Роберт, о существовании призраков. В отличие от бабули и других членов семьи, ему это кажется весёлым...
— Доброе утро, мой ангел... — нежным поцелуем касаясь её лба, Арсений обратился к Асе.
— Доброе... — раскрыла совёлые глазки она.
— Что, что-то не так? — выразил обеспокоенность взволнованный её видом Арсений.
— Сон странный видела...
— Какой?.. — успокоившись, что дело просто во сне, продолжал молодой человек.
— Знаешь, я провожала тебя на фронт в прошлом столетии, ты был в офицерском мундире царской России, а я почему-то такая, как сейчас. Что это, думаешь?
— В офицерском мундире? — спросил Арсений и пошёл куда-то... — В таком? — он протянул Асе старую фотографию...
— Да! — воскликнула Ася, глядя на фото, которому явно не меньше века (сама она — фотограф, хотя это заметил бы и неопытный глаз), но на старом изображения видела сейчас своего жениха. — Подожди... Кто это?!
— Это мой прапрадед, граф Александр Воронцов... — бросил Арсений, уходя в соседнее помещение — зашумела вода, уже умываясь, он продолжил... — Бабушка говорит, что я очень похож на своего прапрадеда!
Ася обескураженно молчала, не в силах отвести взгляда от фото. «Что происходит? Неужели и правда этот дом хранит страшные тайны?! Что это за сон такой?», — вертелось в голове у Аси. Она положила фотографию на стол и заглянула к Арсению...
— Что? — улыбнулся он ей, глядя в зеркало.
— Нет... Как ты удивительно похож на своего прапрадеда! А то, каким я тебя видела во сне, ты мне кажешься особенно загадочным...
— То есть ты хочешь сказать, что тебе во мне реальном не хватает загадки... — вытирая лицо полотенцем, шутя, подкрался молодой человек к Асе, и перекинув полотенце через плечо, мгновенно схватил девушку на руки. Она засмеялась:
— Аха-ха! Уронишь ведь!
— Да, а тебя стоит уронить, я буду ревновать к таинственному офицеру, — шутливо изображал он разъярённого Отелло.
— Нет, лучше оставайся таким, как есть, не хочу провожать тебя на фронт... — вдруг посерьёзнела Ася, глядя в глаза жениху. Он поставил девушку снова на пол и, убрав выбившиеся локоны с её лица, поцеловал в губы, а потом прижал к себе, сказав с уверенностью:
— Ничего не бойся, с нами дурного не случится...
«Во Вселенной только...» группы Сплин раздалось из комнаты, где звонил телефон Волошского.
— Кому там я понадобился, интересно? — посетовал он и, легонько поцеловав в макушку Асю, пошёл к телефону. Ася осталась умываться, вода снова зашумела, и девушка не слышала, о чём говорил в спальне Арсений.
Закончив с водными процедурами, она вышла из ванной. Арсений повернулся, сообщив досадливо:
— Представляешь, звонили из театра, они хотят изменить утверждённые декорации, над которыми я работал. Нам нужно уезжать.
— Жаль. Мне кажется, что бабуля расстроится...
***
К обеду Арсений и Ася уже садились в автомобиль. Бабуля махала им рукой, стоя на крыльце. Ветер им вслед зашелестел листьями.
По радио звучала «Московская осень», Ася подпевала Иванову, уносясь в свои личные воспоминания. Песня отвлекла от странных мыслей, а за окном шелестела листва и мелькали деревья.
Арсений улыбался, тайком поглядывая на девушку. Потом она заснула и даже не заметила, как они добрались до города. Арсений осторожно открыл дверь с её стороны, и, взяв девушку на руки, понёс домой. Ася улыбнулась сквозь сон, а после — проснувшись.
— Добрый вечер, солнце, — приветствовал её он.
— Обычно говорят «доброе утро»... — ещё сонно протянула она.
— Ну, да... Только сейчас вечер, — улыбнулся Арсений.
Они зашли в квартиру, и Волошский почти сразу снова уехал. Он отправился в театр.
Арсений Волошский — художник. Сейчас он сотрудничает с местным театром, где делает декорации для спектакля.
Фонари золотом освещали вечернюю площадь перед экспериментальным театром «Поэтический орёл». Волошский припарковал свой автомобиль и вышел. Художник вдохнул прохладный осенний воздух, бросил взгляд в сторону улицы и быстрым шагом направился к театральному входу. Администратор, милая девушка Неля, улыбнулась ему, когда он поздоровался, проходя мимо гардероба. Всё было, как всегда. Волошский скинул плащ, поднимаясь по лестнице наверх, перекинул его через плечо и вошёл в помещение за сценой:
— Привет, — пожал он руку вывалившемуся из-под вороха старых декораций ему навстречу Николаеву, здешнему режиссёру, чудаку на всю голову, но гению.
— Привет, друг! Тут, понимаешь, такое дело... Я видел сон, и теперь нужно кое-что переделать, — начал тот с ходу. Это «кое-что» Николаева обычно значило, что необходимо всё перелопатить.
«Опять сон...», — мелькнула мысль у Волошского, но озвучивать её он не стал. А сказал только:
— Валяй! Что там у тебя?
Режиссёр, активно жестикулируя, начал объяснять суть дела во всех красках, по пути в мастерскую.
***
Арсений оказался прав: Николаев без устали рассказывал ему свои идеи, с чем они пробыли в театре до самого утра.
Ася не дождалась возвращения Волошского. У неё тоже работа. И по странному совпадению, тоже в театре.
Театр оперы и балета в центре — достояние города, его здание возвели ещё в
тридцатых годах прошлого века, это, конечно, не «Большой», но в масштабах провинции близко по значению для горожан.
В плеере звучала «Осень» в исполнении «Лицея», Ася, по своей привычке, подпевала песне, пересекая городские улочки, по-детски перескакивая с тротуара на тротуар в такт приятной мелодии. Листья вихрем срывались с ветвей, словно тоже кружились в её танце.
В театре шла репетиция балетной труппы. Ася делала серию фотографий закулисья...
Вот балерина растворяется в своём мире, сидя на полу, она где-то не здесь, она тянет ножку следом за мыслью, ведомой лишь ей одной... Вот другая повторяет изящный батман. Кисти, стопы, грациозное движение тел в своеобразном едином взлёте. Музыка звучит порывами, молчаниями и спонтанными взрывами. Ася наблюдает за примой и фотографирует со спины, это её мир за зеркалом, не естественный выход лицом навстречу — тайный внутренний образ оголённой души...
Ася разговаривает с танцовщицами, просто по душам, освобождает их от театральных условностей, говорит на ином языке. Фотограф — незаметный художник тайных смыслов через объектив, наблюдатель чего-то неуловимого.
После серии фотографий Ася Осенева остановилась перед зеркалом в винтажной серебряной раме, направляясь к выходу на улицу. В отражении она снова заметила своё сходство с Анастасией Воронцовой, потом резко отвернулась, спустилась по лестнице и направилась в салон.
Через час по улице с вихрем листопада танцевала уже рыжеволосая красавица. Этот порыв, отразившийся в старом серебре тонкой амальгамы, вдохновил перекрасить волосы её в тон фамилии. Клён осыпал листья ворохом эйфории под шум прохлады. Ветер целовал локоны огненного цвета. Душа девушки превратилась в осень легко, от порыва. Взбежала по лестнице подъезда. Позвонила нарочно, чтобы произвести эффект своим появлением таким образом. Арсений распахнул навстречу дверь... Перед ним стояла
его другая Ася и улыбалась...
— Ася, это что?!
— Это осень! — она бросилась ему на шею и обвила руками.
Соединённые поцелуем влюблённые стояли, не закрыв дверь. Затем Арсений оторвал Асю от пола и перенёс через порог. Золотые пряди пахли сандалом от лака. Парочка танцевала по коридору, как листья по мостовой. Тонкая нить между ними резонировала. Музыка влюблённых душ целовала восторг их тайны.
***
Роберт вошёл в комнату и нашёл там Марину с округлившимися от страха глазами.
— Что с тобой, детка?
— Я не останусь здесь больше ни на минуту! — подскочила она с кровати.
— Да, что случилось-то?
— Ваш дом с призраками!
— Да, я просто пошутил, — рассмеялся он, пытаясь обнять подругу.
— Это здесь не при чём вообще!
— Тогда что такое?
— Я её видела... Она проходила по лестнице в мансарду...
— Кто?
— Фигура женщины, тёмная! — объяснила взволнованно испуганная девушка.
Она сгребла в кучу вещи, привезённые ею сюда за пару визитов, запихала их в сумку, и хлопнула дверью комнаты на прощание. Парень не особо огорчился тем и просто лёг спать...
***
Утром уже Арсений поинтересовался ещё раз причиной того, почему Ася
перекрасилась.
— Не знаю, мне как-то не по себе от нашего сходства с графиней. Стоя перед зеркалом в театре, я снова ощутила эту связь. И тут же отправилась в салон, чтобы изменить цвет волос. Тем более я давно хотела стать рыжей. Всё-таки моя фамилия немного намекает. Но ты же не обижаешься на то, что я так странно себя веду по отношению к прошлому?
— Нет, конечно. Прошлое остаётся в прошлом, нечего его сюда тащить. Именно поэтому я не люблю возвращаться в поместье, — поддержал невеста Арсений. Но тут зазвонил телефон на полке... — Алло!
— Арсений, твоя бабуля плохо себя чувствует, благодаря твоему непутёвому брату, так что тебе лучше приехать сюда, — сообщила Анна Альфредовна, слегка волнуясь.
— Мама, я не могу, у меня работа, а эти игры с призраками мне надоели.
— Ничего не произойдёт с твоей работой за часик, собирайся, приезжай... — трубку повесили без апелляций.
— Что такое? Случилось что-то? — взволнованно вопрошала Ася.
— Звонила мама, просит приехать. Роберт снова куралесил и довёл бабулю.
— Что-то серьёзное?
— Уверен, что нет. Наверняка, опять эти призраки. А бабушка, как всегда, требует моего присутствия.
— У меня в театре выходной, я могу составить тебе компанию...
— Но тебе же самой всё это не по душе?
— Это не значит, что я брошу тебя одного, — поцеловала жениха Ася.
Он ответил на поцелуй и обнял её.
— Мне собираться?
— Надо позвонить Николаеву, до ночи мы вряд ли вернёмся. Часик... Туда добираться полдня!
***
Арсений позвонил режиссёру. Николаев в своей театральной манере сетовал на нехватку времени, но отпустил, ведь семья «первозначна».
Волошский с Асей добрались до поместья. Дождь лил, как из ведра.
— Скорей заходи, — пропустил Волошский девушку вперёд, когда они спешно входили в дом, спасаясь от ливня.
На пороге их встретила Анна Альфредовна:
— Здравствуй, сынок...
— Что случилось, мама? Как бабушка?
— Девица Роберта видела «тёмную тень» и сбежала, устроив переполох... —
сообщила мать, целуя Арсения с дороги, — а твой братец преспокойно дрых в своей комнате.
— Не волнуйся, мама, я разберусь... — ответил Арсений невозмутимо, но Ася заметила, что его всё же что-то беспокоит.
— Кто эта «тёмная тень»? — прошептала на ухо Арсению Ася, когда они поднимались наверх.
— Местная страшилка, — отстранённо ответил Волошский, погруженный в свои
мысли. — Побудь здесь, дорогая, мне надо поговорить с братом, — добавил он, заходя в свою комнату в мансарде за руку с невестой и нежно целуя её.
— Хорошо... — нехотя, согласилась она.
Арсений спустился на этаж и постучал в комнату брата. От волнения и любопытства Ася не выдержала и на цыпочках тоже вышла следом из комнаты. Облокотившись на перила лестницы наверху, она слышала, как Арсений стучит в дверь к Роберту, и решила подслушать, что будет дальше…
— О! Привет... — открыл дверь заспанный и помятый Роб и снова направился к кровати, куда благополучно плюхнулся.
— Привет... — не стал останавливать брата Арсений и пошёл к окну, стоя у которого начал разговор. — Что за дела опять, Роб?
— Какие дела? — полусонно отвечал тот.
— Что у вас опять случилось? Твоя подружка видела призрака?
— Ой, да брось! — отмахнулся он. — Я думал, что серьёзное.
— Серьёзное, Роб! — повысил голос Арсений. Но потом перешёл на нервный шёпот, боясь переполошить весь дом, и чтобы Ася не услышала. — Серьёзное...
— Ой, ерунда это... — приподнявшись на кровати всё-таки, обратился в сторону брата Роберт.
— Нет не ерунда... — подошёл ближе Арсений. — Ты же знаешь, что не ерунда... Если ты во что-то не веришь, твоё дело. Но не нужно волновать бабулю так.
— А что я мог сделать? Прихожу, а Маринка, бестолковая баба, вопит почём зря о каких-то призраках. Я не стал её удерживать. Просто мне хотелось спать.
— Ты до сих пор спишь...
— Ну, конечно, бабуля с мамой прибежали, растолкали меня после того, как Маринка оповестила всех вокруг о своём открытии. Я слышал, как она продолжала кричать внизу. И не дали мне поспать.
— Ладно, с тобой бесполезно. Но прошу: не шути на тему призраков, тем более при бабушке, она начинает волноваться.
— Ладно... — и снова завалился спать.
Ася ничего не смогла расслышать за закрытой ниже дверью, кроме пары фраз, которые всё равно не проясняли ситуацию. И после услышав звук открывающейся двери, она поспешила вернуться в комнату. Через минуту поднялся наверх и Арсений.
— Ты в порядке?
— Наверное... — задумчиво сказал он, присаживаясь на край кровати.
— Ты можешь рассказать мне всё...
— Марина переполошила всех, потому что видела «тёмную тень»... — всё же начал рассказывать Арсений.
— Кто она?
— «Тёмной тенью» мы называем призрак дома, тёмный силуэт женщины. Много лет назад я был первым, увидевшим её. Мне не верили, но потом бабушка её тоже увидела. Поэтому я и недолюбливаю наш дом...
— Я с тобой... — просто сказала Ася, прижимая к себе возлюбленного, давая понять, что он может довериться ей.
— У меня произошёл нервный срыв, и я после даже какое-то время выдавал мрачные образы в своих рисунках. Но постепенно всё пришло в норму. Это странно.
— Ангел мой, не бойся, всё будет хорошо, — поцеловала она его.
— Надо заглянуть к бабуле...
Они вместе зашли навестить бабушку:
— Бабуля... Привет, ну, как ты?
— Арсений, мой дорогой! Я рада тебя видеть! Мои дела плохи, накануне «тёмная тень» снова приходила за мной...
— Брось, бабуля... Она приходила не за тобой... — успокоил её внук, присаживаясь рядом на кровать.
— Ох, это было ужасно...
— Ты разве её видела?
— Нет, но Мариночка так громко кричала, что я просто не знала, что будет дальше...
— Всё будет хорошо. А вот зато Николаев меня съест, не подавившись, если я не вернусь сегодня к вечеру, — пошутил Арсений.
— Нет, я ему не позволю и поэтому, конечно, тебя отпущу, — улыбнулась внуку Аврора Фёдоровна.
— Спасибо, бабуля, — поцеловал её внук.
— До свидания, Аврора Фёдоровна, поправляйтесь, — добавила Ася.
— Спасибо, детка. Ты теперь рыжая?! — изумилась она, вдруг отойдя от
произошедшего и обратив внимание на яркий цвет волос девушки.
— О, да, — улыбнулась та, — осень… — и смущённо пожала плечами.
— Ну, ладно, бабуля, поправляйся, всё будет хорошо, — обнял её Волошский.
Они спустились вниз. Анна Альфредовна вышла из столовой навстречу:
— Сынок, вы что, уже уезжаете?
— Да, мама. В театре много работы, надо всё переделать.
— Ну, без чая я вас не отпущу.
— Но не долго.
— Ася, пойдёмте я угощу вас своим фирменным розовым чаем, — взяла она девушку под руку, подойдя. Анна тоже обратила внимание на неожиданный рыжий цвет волос невесты сына, но ничего насчёт этого не сказала, поскольку ничего особенного в этом не заметила, в отличие от Авроры Фёдоровны.
Девушка улыбнулась, но вспомнив о том, что рассказал Арсений в первый раз по дороге сюда, насторожилась.
Они прошли в столовую. На столе, накрытом белой вышитой скатертью, стоял чайный сервиз и пахло ароматом роз.
— Присаживайтесь...
— Спасибо.
Ароматный чай из чайника разливался по чашкам. Розовый шёпот играл в лучах солнечного света из окна. Часы пробили на подоконнике под кружевом.
Ася снова обратила внимание на эту паутину.
— Ася, а расскажите о своей фотографической деятельности.
Девушка задумалась на мгновение, а потом ответила:
— В широком смысле этого слова «работа, как работа». Я с детства люблю
фотографию, у нас с папой был старый фотоаппарат, он учил меня пользоваться им. Я с того времени привыкла замечать самые неуловимые детали вокруг. И сейчас в основном документалистикой увлекаюсь.
— Над чем именно Вы работаете?
— Сейчас делаю серию фотографий в театре — фотографирую балетную труппу.
— О, это очень интересно, должно быть. Арсений Вам говорил, что я люблю балет?
— Нет, он не рассказывал мне, — ответила Ася, взглянув вопросительно на молодого человека.
— О моей семье всего сразу не расскажешь... — улыбнулся Арсений. —Мама, нам пора, мы итак уже очень засиделись.
— Ну, ладно. Вот возьмите, — вручила детям хозяйка матерчатый мешочек с
лепестками роз.
— Спасибо, мама, — поцеловал её Арсений. И позвал Асю.
— Спасибо, Анна Альфредовна.
Они направились к выходу, где Ася уловила взглядом розы в саду, они были мокрыми от дождя и поманили фотографа сделать снимок.
— Сеня, подожди я возьму фотоаппарат в машине и пойду сфотографировать вон тот куст... — её тонкая ладонь выскользнула из его руки.
Взяв фотоаппарат, девушка побежала на ближний край сада и увлечённо крутилась вокруг старого куста около десяти минут. Возвращаясь, Ася сделала ещё пару снимков на ходу и, улыбаясь, побежала к Арсению. Тот наблюдал за ней из машины:
— Ну, как? Всё, что хотела, нашла?
— Вроде, да, — улыбнулась девушка, садясь в машину.
***
Ася и Арсений возвращались в город. Сухие листья шуршали под колесами их
автомобиля. Внезапно на обочине около леса мелькнул оленёнок...
— Эй, смотри, Сеня, олень!
— Где? — повернулся в сторону девушки Волошский.
— Вон, вон, притаился...
Арсений съехал на обочину и остановился. Ася с фотоаппаратом наготове вышла из автомобиля. Осторожно она направилась в лес, выглядывая животное. Ей удалось сделать пару снимков издали. А потом девушка подошла ближе. Оленёнок оказался совсем не пугливым и позволил себя даже погладить. Фотосессия прошла с неожиданным успехом. Но тут из зарослей появилась олениха и забрала глупыша подальше от людей. Животные скрылись в полутьме леса.
После всех фотографических экспедиций Аси в театр Волошский в тот день не попал. И остальное время они провели вместе. Фотоаппарат с отснятой плёнкой был успешно забыт на стеклянном столе сразу при входе. Пара предпочла работе романтические поцелуи. До утра они посвятили время
единственным себе.
А проснувшись, вернулись к работе. Ася осталась проявлять дома плёнку. Волошский уехал в театр.
Арсений припарковал свой «Пежо» у театра и торопливо вышел из него, чтобы побыстрее скрыться в здании от начавшегося дождя. Он быстро преодолел расстояние от автомобиля до парадной лестницы и вошёл внутрь. В полутёмном холле театра Волошский, по привычке, избавился от пальто и, перебросив его через плечо, поднялся вверх по лестнице. Николаев уже ждал его и в кулисах набросился с новыми идеями, словно они пару минут всего только назад расстались:
— Сеня, привет! Смотри вот, думаю, здесь нужно сделать намёк на возвращение и добавить света, а не то, что мы делали в первый раз, — показывал режиссёр Волошскому эскизы своих зарисовок. Художник из Николаева, конечно, тот ещё, но его это не заботило.
— Привет, — только и успел отозваться Арсений.
И они забыли о существовании окружающего мира, погрузившись в искусство до глубокой ночи.
Тем временем, пока ночь ещё не наступила, Ася дома занималась отснятой плёнкой.
Процесс проявки — волшебство, завораживающее своей техникой. И фотограф
полностью погрузилась в сие магическое действо до вечера. И когда всё завершилось успешно, она стала снимать фотоснимки, развешанные в импровизированной мастерской. Ася улыбалась, рассматривая результат собственного труда, а потом просто собрала все получившиеся фотографии, убрала рабочее место и пошла на кухню сделать чашечку кофе.
По пути Ася поставила пластинку с любимой музыкой, проигрыватель у них стоит в коридоре рядом с большим зеркалом. И внезапно снова обратила внимание на своё сходство, на которое ей указала Аврора Фёдоровна, с графиней Воронцовой, выхватив мимолётное отражение в старом зеркале…
***
— Ася, зачем тебе это старьё? — пытался образумить возлюбленную Арсений в то время, как она с горящими глазами изучала винтажную штуковину на блошином рынке, куда притащила Волошского в выходные, узнав о том, что стихийный рынок появился в их городе пару дней назад.
— Сеня, это просто находка. Взгляни… Этой винтажной раме как минимум сто лет!.. — с придыханием расхваливала зеркало Ася.
— Ну, и я о том же, столетнее старьё, — улыбнулся Волошский. Но все его возражения остались без внимания, и после он тащил это зеркало до дома
на собственном горбу.
***
Асе снова показалось сходство с графиней слишком заметным, но яркий цвет
перекрашенных волос вызвал улыбку на лице девушки. Ведь ей казалось, что она будто перехитрила чьи-то замыслы.
Вернувшись с чашечкой кофе, Ася устроилась на диване и, взяв со стеклянного столика проявленные фотографии, принялась их рассматривать. Результат её порадовал, пока дело не дошло до того мимолётно сделанного снимка в саду у дома Волошских. Тут она чуть не выронила из рук чашку с кофе, очередной глоток которого только что перед этим сделала: на фото Ася заметила тень женщины в старинной одежде…
Ася поставила на столик чашку с кофе. И внимательно взглянула на фото… На нём явно был различим силуэт, который никак не мог бы там появится из реальности. Ася испугалась и перевернула фото обратной стороной, кладя его на столик.
Она постаралась успокоится и набрала Арсения:
— Да?! — откуда-то словно из глубины раздался голос Волошского в телефонной трубке.
— Сеня…
— Да, Ася! Тут просто завал и слышно плохо! Ты что-то хотела?! — продолжал кричать в трубку он.
— Сеня, я должна тебе кое-что показать…
— Ася, прости, но мы ещё поработаем! Или это срочно?!
— Хорошо. Я буду ждать тебя.
— Целую, любимая!
— Целую…
Волошский повесил трубку. А Ася вернулась к своим размышлениям. Но всё же не решилась снова взглянуть на фото. Она отложила его, также не переворачивая, отдельно. А остальные собрала и сложила в папку, как всегда делает. Потом девушка взяла со столика чашку с недопитым и уже остывшим кофе и отправилась на кухню.
За окном стемнело, и город смотрел на фотографа золотом огней. Ася подогрела кофе и налила себе ещё. Стоя с чашкой у незанавешенного окна, она думала о чём-то, или пыталась думать…
***
Тем временем, в доме графини Воронцовой всё понемногу вернулось на свои места. И Аврора Фёдоровна спустилась вниз к ужину:
— Добрый вечер всем, — поприветствовала она домочадцев, входя в столовую.
— Добрый вечер, Аврора Фёдоровна, присаживайтесь, — засуетился зять, отодвигая стул и помогая ей сесть за стол.
— Спасибо, Ванечка, — поблагодарила она его, обращаясь именно таким образом, что делала крайне редко и это означало, что она снова вернулась из размышлений о суетности жизни.
— Как ты себя чувствуешь, мама? — обратилась к Авроре дочь.
— Всё в порядке, дорогая. Наша жизнь так мимолётна, что не стоит огорчаться по всяким пустякам.
— Вот и хорошо, — ласково коснулась своей ладонью Анна руки матери.
Они уже почти приступили к ужину, когда появился Роберт:
— Я голоден, как волк! — возник он на пороге. И заметив обращённый на него взгляд матери, тут же вспомнил о произошедшем, поэтому сначала подошёл к бабуле с извинениями. — Прости, бабуля… — поцеловал он в щёку Аврору Фёдоровну.
— Всё в порядке, малыш, — улыбнулась она.
— О, если бабуля назвала меня малышом, значит всё в порядке, — заметил он с улыбкой и сел за стол. Одобрительный лёгкий смех окончательно разогнал набежавшие прежде тучи. И все приступили к принятию пищи.
***
Арсений вернулся домой и с порога позвал:
— Ася!
— Привет… — босая она появилась в дверном проёме кухни.
— Привет, солнце моё… — обеспокоенный её странным видом, поспешил обнять девушку Арсений. — Что-то случилось?.. — поцеловав любимую, заглянул он ей в глаза.
— Там фото… — сделала жест в сторону она.
— Что с ним?
— Пойдём, только ты не пугайся… — памятуя о том, что рассказал ей жених, Ася старалась быть осторожнее.
— Да, что такое, солнце? — улыбнулся в надежде разрядить обстановку и обнял невесту Волошский, проходя с ней в комнату.
— Помнишь, на обратном пути я сделала несколько снимков у вас в саду?
— Да…
— Так вот сегодня я проявила их. И на одном, я сделала его мимоходом, проявился старинный силуэт… — придерживая перевёрнутое фото ладонью осторожно сообщила Ася.
— Старинный силуэт?.. — заподозрил что-то в этом Арсений.
— Да…
— Ладно, давай я посмотрю, не бойся… — коснулся её руки, прикрывающей фото, Волошский.
Ася убрала ладонь и позволила ему самому взять фотографию. Перевернув фотоснимок и взглянув на него, Арсений опустился на диван… И ещё раз
взглянул на изображение…
— Да, это то самое…
— Как такое возможно?.. — взволнованно обратилась к жениху Ася, присаживаясь рядом и заботливо беря его за руку. Он перевернул фото изображением вниз, положил на столик и обнял девушку:
— Не знаю…
Ася прижалась к нему, ища защиты и одновременно показывая, что она рядом, и ему тоже нечего бояться, как и обещала, но всё же происходящее пугало.
Потом они решили поужинать. Ася приготовила жареную картошку. Они обсудили прошедший день и не разу не заговорили о фото, что в то время лежало перевёрнутым на стеклянном столе, как оставил его Арсений.
После ужина Волошский пошёл в душ. А Ася вымыла посуду и вернулась в комнату. У неё возникла мысль спрятать необычный снимок. Она забрала его со столика и подошла к книжным полкам. Там среди томов современных произведений стояла старая шкатулка. Ася повернула ключик, находящийся в миниатюрной замочной скважине вещицы, и, открыв крышечку, поместила фото на дно шкатулки, она так и не взглянула на него вновь. Закрыв шкатулку на ключ, Ася забрала его. И подыскала в соседней вазочке с бижутерией бисерный браслет. Повесила ключик на него и надела браслет на запястье.
Появился Арсений. Он подошёл к девушке со спины, пока она ещё стояла у полки с книгами, и обнял её...
— Что ты делаешь?.. — шепнул он на ухо Асе.
— Так, ничего, — решив оставить в покое пока эту тему, чуть солгала она,
повернувшись к нему, и улыбнулась. После поцелуя они отправились спать.
Утром Асю разбудил аромат ванильного кофе. Она открыла глаза. Потянулась. Встала с кровати. И босиком отправилась на кухню…
Арсений стоял у плиты и собирался жарить блинчики. Ася подошла ближе и обняла его:
— Доброе утро, — промурлыкала она ему на ухо.
— Доброе, — улыбаясь он обернулся. И поцеловал её.
— Такой аромат кофе… Ммм… Просто не устоять.
— Присаживайся, сейчас будут блинчики.
— Ты такой милый, — садясь за стол, откликнулась Ася. И попробовала варенье из стоящей рядом хрустальной вазочки. Сковорода зашипела и по кухни постепенно разнёсся аромат горячих блинчиков.
— Вот, угощайся, — придвинул к сидящей за столом Асе тарелку с первыми жаркими блинами Волошский.
— Спасибо! Ммм… — протянула она, попробовав блинчик с вареньем. — А почему ты ещё дома? Как же театр? — продолжая лакомиться завтраком поинтересовалась Ася.
— Сегодня мы договорились на попозже, — ответил Арсений, наливая невесте кофе в чашку.
— Понятно, — пригубив ванильный напиток откликнулась Ася.
— А ты? — спросил жених, вернувшись к приготовлению блинчиков.
— В театре сегодня выходной.
— Будешь дома?
— Не знаю, — пожала девушка плечами, поглощая завтрак. Последовало некоторое молчание…
Потом они оба закончили с завтраком. И Арсений перед выходом в самой двери вдруг вспомнил о произошедшем накануне:
— А что с той фотографией?.. — замер он, оглянувшись.
— Не знаю… Пусть пока, думаю, полежит, — спокойно ответила Ася, уже придя в себя после вчерашнего и решившая, что не стоит бояться подобных вещей. — Я убрала её в шкатулку. И заперла на ключ, — улыбнувшись, указала она на ключик, что висел на бисерном браслете, что на запястье.
— Ты — моя охотница за призраками, — тоже улыбнулся Арсений, даже забыв о старом страхе. И вернулся, чтобы поцеловать её.
— Пока, — нехотя отпустила она его после поцелуя.
— Пока, — откликнулся он. И ушёл, закрыв за собой дверь.
Ася подошла к окну и помахала рукой подошедшему к автомобилю Арсению. Он послал ей воздушный поцелуй.
Волошский отправился в театр. Он редко работал дома. Обычно, как и в этот раз, всё необходимое оборудовали на месте. Дома художник занимался лишь отдельными этюдами или занимался картинами, не связанными со столь масштабными заказами.
Автомобиль Волошского остановился на светофоре. Зашипевшая радиоволна
заставила покрутить регулятор приёмника. Арсений не особо стремился к новомодным кнопкам, которые всё сделают, если попросить Алису или Сири, так что в его машине стоял старый добрый радиоприёмник. Хотя иногда в дороге музыку он мог послушать на смартфоне. Художник попытался настроить подходящую волну, но каким-то необъяснимым образом поймал странный сигнал… В это время загорелся зелёный. Арсений нажал на газ. А по радио зазвучала странная передача про тайные знаки иличто-то вроде того. Через несколько метров автомобиль Волошского свернул на улицу, ведущую к Театральному проспекту. И вскоре добрался до «Поэтического орла».
В усадьбе же всё совершенно успокоилось. А Роберт возился в гараже со своим мотоциклом. В его коллекции не один байк, но обычно он отдаёт предпочтение какому-то конкретному на длительное время.
Роберт Волошский, в отличие от своего младшего брата, совсем не против участвовать в семейном бизнесе. Он, как и Арсений, владеет пакетом акций «Волошский групп». Но Арсению с юности чужды все эти финансовые заморочки, и он посвятил себя творчеству. Роберт же помогает отцу на фирме. Делает он это, конечно, не так уж регулярно, но у него неплохо получается. В остальное время Роберт гоняет на байке и позволяет себе развлекаться. Но он не какой-нибудь сынок богатеньких родителей, который только и знает, что прожигать жизнь.
Они с братом — романтики, но если в образе Арсения больше от сентиментального средневекового поэта, то образу Роберта скорее присуща рыцарская жажда приключений. Ну, и конечно, как у любого рыцаря у него много восторженных поклонниц. Так он сам их называет. Хотя выглядит это
немного иначе.
Он уже почти закончил с небольшой починкой своего железного коня, когда зазвонил его телефон.
— Ыы! — кому там я опять понадобился… — прорычал Роб, вытирая руки тряпкой и потянувшись всё-таки к мобильному, лежащему на ящике с каким-то хламом. С экрана ему улыбалась зеленоглазая рыжая красотка. Увидев, кто это, Роб тоже улыбнулся и принял звонок:
— Да, Варя! Рад тебя слышать!
— Привет, Робби, — прощебетала обладательница рыжих кудрей, откликнувшись на том конце провода.
— Ты уже вернулась?
— Да, Лос-Анджелес меня утомил, — манерно ответила Варвара Петрова.
— Осень Вам к лицу, моя птичка, — игриво откликнулся Роберт, поставив звонок на громкую связь и вернувшись к ремонту байка.
— Спасибо… — улыбаясь, промурлыкала та.
— Может, сходим куда-нибудь? А лучше я заеду за тобой и сгоняем сегодня на на мост? Ребята собираются устроить турнир.
— Давай, я соскучилась по твоему байку.
— О'К.
— Целую…
Роберт повесил трубку. И снова остался наедине со своим мотоциклом.
Гонками, и мотоциклами в целом, Роберт увлёкся ещё в юности. И с тех пор не оставляет это занятие. Они давно с ним — единое целое. Бабушка и мама относятся к этому увлечению Роба с волнением. Но их запреты ни к чему не привели ещё тогда, когда он был юным, что уж говорить теперь, когда Роберт стал достаточно взрослым для того, чтобы сам мог решать, чем ему заниматься и как распоряжаться собственной жизнью. Тем более на его стороне частичная поддержка отца. Не то, чтобы Иван Волошский одобрял увлечение Роба гонками, ему хотелось бы чаще видеть сына на фирме в более внимательном занятии того семейным бизнесом, но в большинстве
случаев они с ним ладят, поэтому они мало о чём спорят. Роберт закончил возится с байком. И пошёл домой, чтобы переодеться и ехать в офис
отца.
В городе же Ася, находясь в их с Арсением квартире, рассматривала фото, которые сделала в театре. Она выбирала те, что для театра и те, что оставит себе. Ася собирает что-то вроде коллекции. Каким-то странным образом, когда она работает на заказ, среди отснятых снимков обязательно находятся такие, в которых присутствует изъян. Заказчикам они точно ни к чему, но для Аси представляют особенный интерес. Так за несколько лет работы у неё накопилось достаточно подобных снимков. И пока Осенева, в очередной раз, занималась этим, она не могла отделаться от мысли о том
фото с таинственным силуэтом. Ася подошла к полке с книгами. И взяла в руки ту самую шкатулку. Девушку словно тянуло к ней. Открыв шкатулку, Ася достала фотографию и ещё раз взглянула на изображение. Действительно, рядом с кустом шиповника, в саду дома Воронцовых-Волошских ясно заметен чей-то силуэт. Это силуэт в одежде из прошлого.
Ася пригляделась и поняла, что Аврора Фёдоровна не ошибается. Незнакомка
принадлежала представителям новой власти. Косынка, хотя и не имела цвета на сделанной фотографии, явно различалось, что она является атрибутом
революционных времён прошлых. Звонок отвлёк Асю от фотографии. По мелодии девушка поняла, что это Арсений. Машинально оставив фото на полке рядом со шкатулкой, Ася пыталась найти телефон…
— Ах, вот же он… Алло!
— Привет, дорогая!
— Привет, Сеня!
— Как дела у тебя там? Ты дома?
— Да. Нормально.
— Чем занимаешься?
— Фотографии разбирала, как обычно. А ещё…
— Что-то не так?.. — насторожился Арсений.
— Ты только не волнуйся, но, похоже, твоя бабушка права…
— Ты о чём?
— О призраке.
— Не переживай Ася, я взрослый и справлюсь. Тем более, это я должен защищать тебя. Так что можешь делиться со мной всем, что тебя волнует.
— Просто в том силуэте прослеживаются черты фигуры послереволюционного
времени, на мой взгляд.
— Да?..
— Не знаю... Просто я впервые вижу подобное. И знаешь, я теперь не боюсь, а скорее чувствую желание узнать тайны нашего прошлого…
— Да, сейчас! — раздалось в телефонной трубке. — Прости Ася, это я не тебе, Николаев зовёт. По-моему, надо просто сжечь эту фотографию, и забыть обо всём. Нам с тобой нет надобности ездить в поместье, за редкими визитами. Мне кажется, что тебе не стоит забивать себе голову его тенями. Я тебя люблю…
— Всё в порядке. Работай. Я тебя люблю. Жду к ужину.
— Целую.
— И тебя.
Арсений повесил трубку. Ася вернула фотографию на место. И решила пойти на улицу пофотографировать.
Осенние листья шелестели на ветру. В парке пахло близкими холодами и карамелью из фургончика со сладостями, что стоял неподалеку от того места, где фотограф нашла удачное место для съёмки. У пруда дети кормили уток хлебом. На скамейках сидели студенты, случайные прохожие и шахматисты-любители. Ася увлечённо наблюдала за происходящим вокруг через объектив своего плёночного фотоаппарата. Они с Арсением похожи в своей привязанности к прошлым техническим совершенствам. Просто именно в прошлом всё настоящее: и вкус барбарисок, и мысли, переписанные от руки в тетрадку, и общение между людьми, и даже те фотографии, на которых оставляли надписи на добрую память от руки карандашом или ручкой.
Ася глубоко вдохнула осенний воздух. Постояла пару минут в аллее, слушая
симфонию листопада. И отправилась домой.
***
Возвратившись из офиса, Роберт перекусил и немного почитал у себя в комнате. Роб коллекционирует книги. На его счастье, в их фамильном полуразрушенном доме на чердаке и в старом шкафу в каминной зале Волошские нашли сохранившиеся дореволюционные издания литературной классики. Первое время они лежали в коробках, ожидая своего часа. И спустя несколько лет старший сын семьи Волошских сам починил их. В юности Роберт увлёкся чтением до какой-то маниакальной степени. И сейчас эти книги принадлежат ему. В библиотеке Роберта Волошского на данный момент собрано довольно много всевозможных произведений. Он просто обожает рыцарские романы, например, и, как любой мальчишка, с детства любит читать книги о приключениях. Чтение несёт ему отдохновение.
Вечером Роберт отправился на встречу с друзьями байкерами. Но прежде заехал, как и обещал, за Варварой.
Роберт подъехал к дому девушки и посигналил. Варвара ждала его, поэтому различила знакомую манеру езды своего «милого Робби» и ещё до сигнала мотоцикла знала, что он приехал. Когда Роб просигналил под окном, девушка выглянула и помахала ему рукой. Рыжеволосая красотка игриво улыбалась, смотря на стоящего внизу Роба, а потом исчезла из виду на добрых полчаса.
Дверь подъезда пропищала и в полутёмном пространстве возникла огненная копна волос Варвары. Девушка сбежала по нескольким ступеням. И направилась к Роберту:
— Привет! — улыбнулась она.
— Привет, красотка, — подмигнул ей Роберт.
Она сама поцеловала его, на пару мгновений задержав в своих объятьях.
— Садись, — кивнул ей Роберт, вручив шлем. Варя в чёрной косухе и узких джинсах лёгкой оседлала железного коня, встряхнут рыжей копной шикарных волос, и, надев шлем, обхватила руками Роберта. Роб газанул, и мотоцикл резко тронулся с места, оставляя за собой след из взволнованных осенних листьев.
Вечерний город загорался огнями. Роб и Варя верхом на мотоцикле неслись по улицам, оставляя то и дело каждую из них позади, в направлении старого моста.
***
Арсений вернулся домой к ужину. Ася в этот момент находилась на кухне. Волошский, войдя в квартиру, услышал, как она напевает. Арсений улыбался, замерев в дверном проёме кухни. Тут Ася обернулась и заметила
его:
— Оу! Привет! Я не слышала, как ты пришёл, — подбежала она его поцеловать.
— Привет, любовь моя, — обнял её Арсений. — Ну, как ты тут? — нежно заглянул Волошский в глаза девушки.
— Нормально. Знаешь, я подумала, — начала Ася, когда они вместе вернулись в кухню, — что вся эта история, конечно, невероятная. История с фотографией, я имею ввиду. Но, по-моему, стоит её просто отпустить, хотя бы на какое-то время. Пока не придёт это время. Сегодня, гуляя по осенней аллее, я почувствовала такую нежную ностальгию, что мне в голову пришла мысль: не тратить время на сбор неприятных будущих воспоминаний, а пытаться, как можно лучше, сохранять приятные прошлые, — улыбнулась девушка, заглядывая Арсению в глаза, пока он удивлённо слушал её,
устроившись за столом. И поставила перед ним, подмигнув, тарелку салата.
— Хорошая мысль, — согласился он.
— Тогда давай ужинать. И забудем всё это, пока у нас есть такая возможность.
— Согласен, — улыбнулся Арсений и принялся за салат.
***
Тем временем, Роб и Варя приехали на мост. Там их встретила шумная компания байкеров. Собравшиеся приветствовали друг друга, обменивались новостями и смеялись.
— Погоняем сегодня?! — выкрикнул из шумной толпы парень с длинными волосами, собранными в небольшой пучок на затылке.
— Да! — дружно поддержала его толпа. И спустя пару минут участники гонки
собрались на старте.
— Итак, сегодня в гонке будет участвовать пять пар! — объявила высокая девица с красными вьющимися волосами в лиловой майке под чёрной косухой и серебристых джинсах. Она назвала пары участников и нетерпеливый хрип мотоциклов перед стартом наполнил пространство на мосту.
Роб и Варя находились среди пар заезда. Девушка шепнула Волошскому:
— Ты готов, мой король?
— Несомненно, — откликнулся он и, обернувшись, страстно поцеловал Варвару.
— На старт! Внимание! Гонка! — завопила красноголовая девица. И мотоциклы с рёвом тронулись с места.
От воды тянуло холодком. Ветер нёсся вместе с неуступающими ему по скорости мотоциклами. Шелест сухой листвы растворялся в шуме ревущих моторов. Варя крепко держалась за Роба. Их мотоцикл просто летел в унисон с сухими листьями из-под колёс и ветром. И рёв моторов заглушал всё вокруг. Осень дарила вдохновение и свободу. Роб Волошский полностью растворялся в скорости и видел впереди только зеленовато подмигивающий старый маяк. Ветер полоснул по щекам, и их мотоцикл победно финишировал на выезде у вывески с полустёршимися буквами надписи. Остальные следом шумно тормозили и поздравляли парочку. Потом они веселились почти до утра все вместе. Варя ни на шаг не отходила от Роба. А он снова чувствовал себя, как рыба в воде, в байкерской шайке. Он не придавал
великого значения их отношениям с Петровой, как и со многими его подружками. Хотя старший из братьев Волошских не планировал пока заводить семью, тем не менее в глубине души он чувствовал, что есть где-то та единственная, с которой у них однажды будет всё иначе. И прежние подружки совсем о другом. Роб смеялся и привычно обнимал Варвару, которой льстило, что у неё столь удачливый спутник. Но байкерская тусовка привлекала её меньше, чем то, какое положение в обществе Роберт занимает благодаря делам семейного бизнеса. И всё же замечала, что вряд ли её мечтам суждено сбыться, потому что знала о веренице поклонниц Волошского, с которыми у него ничего серьёзного не вышло. Она смотрела
на Роба. И иногда ловила на себе её увлечённый взгляд. В подобные моменты она всё же надеялась, что окажется самой подходящей из того списка. Но каждый раз её фантазии так и оставались фантазиями.
А младший Волошский в этом смысле отличался от своего старшего брата. И
неожиданно в тот вечер сделал важный шаг. Он вернулся домой с розовым букетом роз и улыбкой на влюблённом лице.
Ася приготовила особый ужин, словно чувствовала, что должно произойти что-то важное.
— Ух, ты! — воскликнула девушка, увидев Арсения с огромным букетом цветов на пороге.
— Это тебе, моя прекрасная роза, — улыбнулся он ей.
— Спасибо, — приняла она розы и вдохнула их свежий аромат.
Арсений обнял Асю. И, захлопнув дверь, вошёл в дом с загадочным выражением лица.
— Что? — продолжая наслаждаться ароматом букета, подмигнула она ему.
— Ася, как ты смотришь на то, чтобы назначить наконец день нашей свадьбы?
— Ах-ха-ха! — бросилась она на шею Волошскому…
Несколько недель назад…
Ася первые дни работала в театре, фотографируя балетную труппу. И увлечённо наблюдала за танцовщицами, когда словно ниоткуда появился Арсений…
— Ой! Ты что здесь? — почувствовав прикосновение, обернулась она встретилась с ним лицом к лицу.
— У меня к тебе дело, — улыбнулся Волошский.
— Да? И какое?
— Я прошу прощения за непрощённый визит, — обратился он к присутствующим. Девушки и балетные парни, отвлечённые неожиданным визитом, обратили на парочку своё внимание. — Просто я хочу попросить руки этой красавицы, — продолжил Арсений. — Ася, ты скажешь мне такую честь и выйдешь за меня? — протянул он девушке колечко с розовой розой на обруче и направленным на удивлённое лицо сияющим взглядом.
— Волошский! — закрыла она лицо ладонями. Но, быстро собравшись, снова
взглянула на него… — Да, я согласна стать твоей женой. Раздались аплодисменты балетных, и Арсений радостно подхватил Асю на руки…
***
— Я люблю тебя, Волошский… — взглянула она ему в глаза.
— Люблю тебя, моя красавица.
После ужина они сидели на полу в комнате, прижавшись друг к другу, и Арсений топил пальцы в волнах её рыжих волос:
— Мне кажется через месяц. Как ты думаешь?
— Да. Мне нравится.
— Но нужно будет всё успеть.
— Главное мы рядом, а остальное само собой, — откликнулась Ася, касаясь ладонью руки Волошского.
История с фотографией выветрилиась из их влюблённых мыслей. И они погрузились в свадебные приготовления.
На следующий день Арсений позвонил Робу:
— О, привет, старина! — услышал он весёлый голос старшего брата.
— Привет! У меня новость.
— Какая?
— Мы с Всей назначили день свадьбы и только что подали заявление в ЗАГС.
— Ого! Поздравляю! Она рядом?
— Да, — улыбнулся Арсений, — Роб про тебя спрашивает.
— Ася! Поздравляю! — кричал в трубку тот.
Арсений смеясь отстранил телефон от уха так, чтобы Ася это слышала.
— Спасибо! — отозвалась она.
— Торжество устроим в доме! — вдруг предложил Роберт. И Арсений даже замер. А потом:
— Нет. Только не в доме, — вернулся он к разговору с братом.
— Почему? — удивился тот.
— Ты знаешь почему.
— Да, брось ты! Ерунда! Дай, сюда Всю, пожалуйста, — продолжал радоваться Роберт.
— Этот сумасшедший требует тебя, — покачал головой Арсений.
— Привет, Роберт, — весело отозвалась Ася.
— Привет, красотка! Что там себе фантазирует этот красавец? Я ещё раз предлагаю устроить торжество у нас в доме, — повторил теперь и ей Роберт.
— Ну, если ты предлагаешь… — вдруг сама себе удивилась Ася. Словно кто-то
отвечал за неё в этот момент…
— Без разговоров! — радостно скомандовал Роб.
— Как решит Сеня, — наконец пришла в себя Ася.
— Давай его мне. Он решит. Старший нужно слушаться, — шутливо парировал он.
— Да, Роберт. Вообще-то это моя свадьба, а не твоя, — продолжал сопротивляться младший Волошский.
— Твоя, твоя. Только событие это важное для всей семьи и отец и тем более бабуля меня поддержат.
— Ладно, брат, ещё поговорим. Передавай нашим, я уж не буду перезванивать отдельно… Хорошо?
— Сделаю в лучшем виде! — отозвался Роб.
— Пока!
— Пока! И ещё раз поздравляю!
— Спасибо! — Арсений повесил трубку. И обнял Асю.
— Сеня… — странным голосом обратилась к нему она.
— Да, ангел мой?
— Почему я вроде согласилась с предложением Роберта? — удивлённо и
настороженно подняла на Волошского глаза Ася.
— Что ты имеешь ввиду? — поддавался он её волнению.
— Ну, знаешь… Когда я ответила сначала, что если он предлагает… Такое ощущение, что это не я говорила, — крепче прижалась она к жениху.
— Всё будет хорошо, — поцеловал он её в висок, отвечая на объятия.
— Угу…
Они отправились прогуляться по осенней аллее.
Тем временем в доме графини Воронцовой произошёл небольшой переполох. Стоило только Роберту сообщить всем новость о скорой свадьбе брата.
— Ася будет прекрасной невестой, — констатировала Аврора Фёдоровна, разглядывая старый фотоальбом, в котором хранилось несколько фотоснимков начала прошлого столетия, принадлежавших графине. На одном из них, на котором как раз остановила взгляд Аврора Фёдоровна, говоря о будущей невестке, в свадебном платье стояла под руку с мужем новобрачная, Анастасия.
— Но есть ещё кое-что… — добавил Роберт.
— Что такое? — насторожилась Аврора Фёдоровна.
— Арс не хочет, чтобы торжество проходило в доме… — памятуя о произошедшем недавно инциденте, теперь постарался аккуратно коснуться темы призраков Роб.
— Он так прямо и сказал? — недовольно и с долей сомнения уточнила бабушка, подняв глаза от фотоальбома и взглянув на старшего внука.
— Просто я сам ему это предложил, что мне показалось естественным, а он сказал, что не хочет, чтобы свадьба была в доме.
— Вы убьёте меня оба, — в своей привычной манере запричитала Аврора Фёдоровна и отложила фотоальбом.
— Мне кажется, тут не о чем и говорить. Отец естественно решит проводить торжествоьименно здесь, чтобы непременно устроить пышный приём. А я не стану ему перечить. Тем более, что тоже считаю это само собой разумеющимся.
— Я ему и сказал, чтобы он не дурил, — добавил довольный собой Роберт. — Кстати, надо сказать отцу. Ладно, я в офис, там и поговорим. До вечера, — поцеловал он мать.
— Бабуля… — осторожно взял он за руку Аврору Фёдоровну, стараясь не волновать её.
— До вечера, малыш, — улыбнулась она. — Раз последнее слово за Иваном, то тут не о чем волноваться, отцу Сенечка перечить не будет. Роберт усмехнулся на слове «малыш» и отправился на работу.