После сего ещё две недели ходил он по городам и селениям, проповедуя и благовествуя Царство божье. В Капернауме его уже ждали, только что вернувшиеся из своих путешествий его посланцы. Вид у всех, не исключая самого Ешу, был довольно измученный. Все устали от дальних дорог, недосыпания и скудного питания.
-Вижу нам всем надо отдохнуть. Общение с людьми изнуряет не меньше, чем зной. По себе сужу. Давайте на денёк отправимся куда-нибудь в пустынное место. Безлюдное.
- Я знаю такое место. Это к югу за Вифсаидой Юлиной,- сказал Пётр, - там среди гор есть узкая долинка, совершенно необитаемая. Там рядом бухта. Рыбы там - голыми руками лови. Плыть туда часа два.
Вифсаида Юлина, названная так четвертовластником Филиппом в честь красивой, порочной дочери императора Августа, в отличии от своей западной одноименницы, находилась недалеко от места, куда Иордан впадает в Генисаретское озеро.
Безлюдный, пустынный берег, к которому они подплыли, уже издали пестрел цветами радуги от множества хитонов пасхальных паломников.
- Отдохнули, - печально выдохнул Иуда.
- Что поделаешь, придётся подняться в гору, - предложил Ешу. Все молча, без энтузиазма, согласились. Они сошли на берег и стали подниматься по склону.
-Так это ж Иешуа! Наш пророк из Назарета! - раздался громкий восторженный крик. Среди паломников началось оживление, суета. Они столпились и направились к ним. В их разноголосых криках слышались просьбы о помощи.
- Братья, - обратился Ешу к своим расстроенным ученикам, - простите, не виноват я.
Уже смеркалось, когда Ешу закончил свою проповедь о Царстве божьем, какую он сказывал во многих синагогах, и провёл сеансы исцелений.
- Ешу, надо заканчивать, - в голосе Иуды прозвучала усталость, - уже темнеет, а они, да и мы, уже все голодны.
- Сколько раз мне напоминать тебе - не хлебом единым жив человек, а словом божьим .Не манной небесной насыщался народ, ведомый Моисеем, а словом божьим. Оно поило и кормило народ, давая ему силы выжить и победить.
Верящие в меня насыщены словом божьим, исходящим из моих уст. Они уже не голодны.
А не поверившие сами себя накормят. У паломников всегда есть запас еды в дорогу. Если у кого закончились припасы, тогда раздели с голодным хлеб твой.
Сколько у нас хлебов? Пять? Ну что ж. Давай я преломлю их, а вы, - Ешу обратился к Андрею и подошедшему Филиппу, - раздайте нуждающимся. Раздадите и сразу возвращайтесь в Капернаум.
- А ты что, равви, остаёшься? - испугался Иуда.
- Мне нужно один на один поговорить с отцом моим.
- Но ты можешь поговорить позже, дома.
- Никогда не прекословь мне, Иуда! - резко оборвал его Ешу и начал подниматься в гору.
Когда они стали раздавать куски хлеба, то многие паломники сами опускали куски и вяленую рыбу в их корзины с просьбою передать их скромный дар Ешу.
- Откуда у вас столько рыбы? - удивились Пётр с Иаковым, занятыми починкой борта лодки.
- Это Ешу от паломников. Они насытились словом божьим в отличии от нас. Но мы...
- Не кощунствуй, Андрей! - сердясь, перебил его Пётр. - А где Ешу? Как вы посмели оставить его одного!
- Он сам решил. Нам же велел плыть домой, - с печальной покорностью объявил Иуда.
В дни полнолуний над Генисаретским озером неожиданно и часто возникали сухие бури и были они пострашнее ночных с ливнями и грозами. И в эту ночь, едва они отплыли от берега, как из ущелий с воем и свистом вырвался сквозной северо-западный ветер.
Он всегда возникал внезапно и также внезапно утихал через какое-то время.
С бешеной силой стал вздымать поверхность воды и она забурлила, закипела как воды горной реки после ливня, хлестал в лица брызгами воды, сдуваемой с белопенных гребней волн, угрожающе бьющих в борт, толкал обратно в воду поднимающиеся из неё вёсла, мешая плыть вперёд.
Лодку всё больше сносило к берегу. Её заливало водой и Иуда с Андреем уже устали вычерпывать её. Мрак уже давно сгустился, поглотив озеро и скалистый берег. Изредка в разрыве проносящихся над озером мрачных туч, мелькал бледный лик луны, на миг высветив белые от пены воды и мечущуюся в волнах лодку.
Её неумолимо относило к скалам.
- Если волна швырнёт лодку на скалу, - ужаснулся Ешу, поняв, что может случиться непоправимое. Какими-то звериными прыжками он сбежал вниз к самому берегу. Луна высветила отлогую площадку между двумя стенами угрюмых скал.
Волны, набегая, заливали площадку и, откатываясь назад, со звонким шумом тащили за собою гальку. Ешу побежал вслед за уползающей волной, крича и отчаянно размахивая руками : - Гребите сюда! Ко мне!..Сюда!
При очередном лунном освещении все увидели как близки скалы и потому, осознав опасность, приказ Петра : - Развернуть лодку носом по ветру, - выполнили беспрекословно и незамедлительно. Теперь ветер дул в спины и помогал вёслам быстрее окунаться в воду.
Пётр заметил небольшой просвет между скал и направил к нему лодку. Когда она ткнулась в берег и остановилась, все семеро вскрикнули в ужасе - к ним из тьмы приближалось нечто страшное в развевающихся на ветру белых космах.
Казалось оно бежало по воде и гребням волн как по суше.
-Дьявол или призрак? - мелькнула у каждого леденящее тело мысль.
- Братья, я к вам! Подождите ! - услышали они знакомый ласковый голос.
- Господи! Если это ты, позволь мне помочь тебе войти в лодку, - крикнул обрадованный Пётр.
Он вылез из лодки. Вода была ему по колено. Он пошёл к Ешу, спотыкаясь о подводные камни. Набежавшая до этого волна возвращалась в озеро, позванивая галькой и Ешу, следуя за ней, быстро подошёл к Петру. Хотя было темно, но Пётр видел как сандалии Ешу словно скользили по бегущей воде.
- Он ходит по воде как по суше! Господи, кто же он? - У Петра мурашки побежали по спине. Дух захватило от увиденного.
- Ну чего стоишь, подай руку. - В голосе Ешу нетерпение.
Страшно было грешному человеку не то чтобы коснуться, а даже стоять рядом с посланцем самого бога. Пётр боязливо протянул руку.
Пальцы Ешу крепко сжали его ладонь и Пётр повёл его к лодке, ощупывая ногой каменистое дно.
- Осторожней...Осторожней, - то и дело предупреждал он Ешу. Всё-таки какое-то неосознанное им сомнение брезжило в его затуманенной увиденным голове. А вдруг? Мысль обрывалась страхом разочарования и он страшился оглянуться назад.
Они подошли к лодке. Пётр не удивился, увидев что Ешу как и он сам стоит по колено в воде.
- Вероятно он отказался проявлять чудо, - подумал, радуясь чему-то Пётр всё ещё внутренне содрогаясь от только что пережитого им чуда хождения по воде. Ешу опустился на скамью.
- Простите, братья, но я так устал. Я прилягу. - Он лёг, прижав колени к груди. Иуда снял свой тюрбан и подложил под голову Ешу. Тот ничем не отреагировал. Он уже спал.
- Умаялся,- пожалел его Иуда.
- А тебе не кажется, - обратился он к Петру, - ветер по-моему стихает.
Пётр повернулся лицом к ветру.
- Ты прав. Гораздо тише.
- Ну тогда - домой. Чего ждать, - нетерпеливый Андрей ухватился за весло. Уже наступала четвёртая стража ночи, но они проплыли чуть больше половины пути, а ветер не стихал, а напротив налетал всё чаще порывами, вздымая волны, перехлёстывающие за борт.
Всё тяжелее было работать вёслами. Гребцы изнемогали, обессиливая с каждой минутой. Ешу продолжал спать, не замечая ни качки, ни обильных брызг, осыпавших его лицо. Паника и страх утонуть охватило всех, даже Иуду в прошлом не раз бывшим в двух шагах от смерти. Он стал тормошить, будить Ешу, озарённый надеждой на всемогущество учителя, способного творить чудеса.
- Ешу! Проснись! Мы сейчас утонем!
Ешу сел, мотая головой, не соображая чего от него хотят.
- Что случилось?.. Кто тонет?
- Мы тонем, - единогласным хором был ответ. - -Почему тонем? … А что ветер, разве ещё не стих? Пора ему затихнуть. Неужели вы ветра испугались? Он как начался, так и закончится. - Ешу поднялся и, смеясь, крикнул : - Эй! Ветер! Ты ещё не устал? Давай кончай!
Но гребцам было не до смеха. Очередной шквал едва не свалил их со скамей, а Ешу сбил с ног, усадив на скамью. Но это был последний шквал. Неожиданно ветер стих, слегка обдувая усталые тела.
- Но что я говорил - когда-нибудь он должен был закончиться. Вот и пришло время.
Но ученики, холодея от восторженного ужаса, каждый мысленно вопрошал : - Кто же он, если ему повинуются даже ветры?
Очевидно Ешу прочёл их мысли, Иуда это понял, когда последовал вопрос : - За кого вы меня принимаете?
-Ты сын божий, - задыхаясь от волнения, за всех ответил Пётр.
- Возможно ты прав, но никому об этом ни слова. Все поняли?!
На следующий день, находясь в синагоге Капернаума, Ешу заметил среди собравшихся вчерашних паломников из Вифсаиды Юлиной.
Судя по их любопытным взглядам и скептическим усмешкам, он понял для чего они прибыли сюда. Как всегда все они ждут от него чуда и знамений.
От них он давно уже устал и ему порою неприятно их совершать.
-Какое ты дашь нам знамение, чтобы мы поверили тебе. Отцы наши ели манну с небес.
Ешу с трудом удержал грустную улыбку, поняв их намёк - если он тот за кого себя выдаёт, то должен наделить их богатством и всеми земными благами, согласно обещаниям пророков.
- Поймите же наконец, манну давал не Моисей, а бог. И манна в иносказательном смысле хлеб небесный, а не пища ангелов. Сегодня отец наш даёт вам хлеб с небес, хлеб божий.
- Тогда мы просим, подавай нам хлеб всегда. - Раздались требовательные голоса.
- Ну почему же вы такие непонятливые! Во всём видите только материальное, ощутимое на ощупь. - С болью в сердце мысленно возмутился Ешу, но вслух сказал : - Напомню ещё раз - манна не была жизненной пищей, потому отцы, хотя ели её, но все умерли. Я сам есть хлеб жизни и поедающие его будут жить вечно. Сей хлеб моя плоть и поедающий её и пьющий мою кровь пребывает во мне и я в нём и будет жить вовек.
Язвительный смех и возгласы удивления и недоумения, пронёсшиеся в зале, окончательно расстроили Ешу. Они не хотят понять - не хлебом единым жив человек, а всяким словом исходящим из уст божьих.
Неужели они не помнят, что в Писании поедание символизирует принятие полной истины, а хлеб небесный - духовное учение.
- Как он может дать нам есть плоть свою? - Едва ли не каждый, если не сказал вслух, то подумал, пугаясь странных жутковатых слов.
Как всё-таки плотски их души! Как далеки от всего возвышенного. И он сам далёк от них и чужд им. Даже его любимые ученики нашли его слова странными и отталкивающими. Они не высказали это ему в лицо, но не могли скрыть недопонимание и придётся объяснять, истолковывать им, что он имел в виду в образном выражении своих мыслей.
А как объяснить другим, если они отказываются слушать? Вскоре он с горечью заметил, что при встрече с ним многие делают вид, что не замечают его или отворачиваются. Даже те, кто готов уже был принять царство божье.
Теперь, находясь в толпе, он чувствовал себя одиноким, потерянным. Однажды в состоянии неизбывной тоски и сердечной скорби он не выдержал и обратился к своим ученикам : - Я вижу от меня удаляются. Не хотите ли и вы отойти?
- Равви, - воскликнул Пётр,- к кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни. И мы уверовали и поняли, что ты Святой божий.