("I and «The Beatles")
Я так хочу вернуться
во вчерашний день…»
Yesterday
Ничего себе, название придумал!
И сразу раскрою содержание так и не состоявшейся информационной бомбы. «I and «The Beatles» существовали только в умозрительном контексте отношений меня-зрителя и супер-группы, о которой сначала я не имел представления. То есть, вообще… Предполагаю, что они тоже так и не узнали о моём существовании.
Конечно, разве можно было разглядеть какого-то десятилетнего «дрыща» из советского военного городка Крампниц (округ Потсдам, ГДР) этим четверым ливерпульским полубогам с котурнов подиума цирка «Крона» (Мюнхен, ФРГ) - в пятницу, 24 июня 1966 года.
Приблизительно в 21. 55.
Это была уже вторая прямая трансляция в этот день (первая, в 17.45), организованная западногерманским телеканалом «ЦДФ».
По техническому скудоумию (с годами умножившемуся), мне казалось, что если нам зрителям видно, что творится у них – в другом городе, другом мире, где снимают, то им, естественно, тоже видно всё, что происходит у нас. То есть, из социалистической Германии телеэкран с моим «фэйсом» посредине обязательно передаст пионерский привет «битлам».
Как высказался бы по этому поводу мой шестилетний крампницкий дружбан Вовка - «полный плидурок»! И я бы согласился с ним, потому, что в его годы после сеанса кино бежал заглянуть за экран кинотеатра - а где все?
В тот памятный вечер непривычные звуки, издаваемые вершиной
отечественного «телевизоростроения» чёрно-белым «Рекордом» 64-го года выпуска - на 16-ти радиолампах и 30-ю см. в диагонали - заинтересовали мою маму, которая потребовала срочно убрать «безобразия» вопящих «патлатых».
Так, что последняя композиция, которую я услышал, была «Вчера» (Yesterday). Она и в концерте была последней, о чём узнал лет через пятнадцать. Это смирило меня и примирило с мамочкой, которой не мог простить такого резкого необдуманного хода. Ведь, даже стриптиз западногерманского ТВ я, затаясь, смотрел из-под стола, накрытого большой скатертью - и ничего. Допускаю, что родители, обалдевшие от увиденного, просто забывали обо мне…
А, музыка «Битлз», скажу страшное, тогда совсем не захватила меня. Наверное, из-за дикого ора тридцатитысячного зала. И только «Yesterday», как свинцовая примочка на свежепосаженный фингал, охлаждала и успокаивала, давала надежду на выздоровление даже клиническим идиотам. Кстати, «или это мнится мне», такой формы массовой истерии от «общения с кумиром» после 60-х уже не встречалось.
Не могу сказать, что с этой «вчерашней» песней в сердце прошёл по жизни. Лет на пять группа вообще исчезла из моего детского музыкального горизонта… Идеологические фильтры работали отменно. К тому же, у нас другие музыкальные и культурные традиции. Сравните советские хиты 60-х, они не хуже, - ведь их пела вся страна. Они просто другие. Но, попав однажды в сердце или душу, рок-н-ролл уже делал своё «тлетворное» дело: «Женька, что в этих песнях хорошего?» (мама); «идеологическая диверсия, панимашь?» (завуч в школе); «сынок, я всё равно в этом ничего не понимаю» (папа); «а вы знаете, о чём поют эти выродки, кто-нибудь тексты переводил?» (бдительный товарищ).
Ни фига я не знал перевода, потому, что всю школьную и институтскую жизни корпел над, мать его, («ферфлюхтэ тойфель!») немецким: «их гее ин ди шуле», ду гейст ин ди шуле…».
Так я и некоторые наши песни не мог «перевести»!
«Ивушка зелёная,
Над рекой склонённая,
Ты скажи, скажи Нетаян (!),
Где любовь моя».
Ровно с пяти до двенадцати лет выводил я популярную тогда песню «за взрослым столом», мучаясь отсутствием рифмы и, одним вопросом: кто такой "Нетаян"? И какова роль в сюжете у товарища с армянской фамилией (Нетаян - Иштваян)? И, потом, в рифму было бы «где же мой баян?» Это бы оправдало существование "Нетаяна" в песне, ведь он один только и знает, где этот инструмент… Но песня была не про баян, а про «где любовь моя», которую нужно было исполнить тут же, «не тая».
Оказалось не только у меня такие проблемы. Один мой товарищ долго не мог объяснить претенциозное название песни «Про каку»:
«Каку вижу, каку слышу,
всё во мне заговорит…».
Понятно. От каки всегда так!
Эта болезнь заразная. Теперь и внучка моя пятилетняя запела вслед за Полиной Гагариной:
Концерт окончен, гаснет свет,
И ноготочек (многоточий) больше нет...
Теперь о бессмертной связке «I and The Beatles».
В определённом смысле именно они «запустили» меня на орбиту музыки. Они, как и я, многого добились. Хотя музыкант из меня относительный, как Ринго Стар, я лабух-самоучка. Как трое из них, играю на гитаре. Опять же, как у Ринго Стара слух присутствует, а нотной грамоты не знаю. Но я, в отличие от всего «Битлз», который десяток лет отираясь в творческом сообществе популярного в городе вокально-инструментального ансамбля «Резонанс», кое-чему научился.
Во-первых, не отбирая ни у кого «хлеб», занял в коллективе своё место «артиста разговорного жанра», а так же все свободные околомузыкальные щели, как-то: бэк-вокал, перкуссии, шумовые эффекты, организация застолий, банкетов и праздников.
Последнее, если сильно попросите.
Для Ринго Стара скидки.
Ну, и для Пола Маккартни...
Во-вторых, оставаясь в душе и профессии культурологом, всё-таки осчастливил человечество опусом о роли нашего ВИА в музыкальной культуре чудесного провинциального городка. А о «Битлз» - ни слова!
Что же касается песни «Вчера» и этих пронзительных слов “… now I long for yesterday», то «я так хочу вернуться во вчерашний день» совсем по другой, нежели мои гениальные коллеги-музыканты, причине.
В принципе, у меня всё в жизни сложилось и получилось. И всё у меня есть, включая детей и внуков. Но никогда больше, - никогда! - я не был так счастлив, как в детстве.
Даже вечером 24 июня 1966 года.
Когда в слезах и соплях «смертельно обиделся» на мамочку за недосмотренный концерт «The Beatles» и недослушанную песню «Yesterday» (П.Маккартни-Д.Леннон).