Глава №6
Рано проснулся Ешу, когда ещё в начинающем зеленеть небе продолжали мерцать крупные звёзды и над водами Иордана курился молочный парок. Ешу, удаляясь от Иордана, пересёк Иерихонскую долину и поднялся на гору.
Перед ним открылся вид на дикую, гористую пустыню, где царит всесилие смерти и разрушения, где сосредоточилось царство зла, царство Сатаны и его легионов бесов. Он содрогнулся, ужасаясь их близости.
- Зачем я здесь, - растерялся Ешу. - Разве не ясно, что меня ждёт... Сам Сатана...Бежать отсюда. Бежать.
Но ноги не слушались. Ватными стали ноги и Ешу опустился на холодный камень. Он закрыл глаза от страха перед ожидаемым впереди злом.
- Откуда столько зла на земле? - задумался он. - Отчего трудолюбивый труженик прозябает в нищете, а бездельник садукей и насильник-римлянин процветают в роскоши?
Как все иудеи он думал также как и его предки из далёкой старины, что и добро, и зло исходят от духов, неисчислимых и бесконечно разнообразных, ведущих между собой непримиримую войну.
Добрые духи - Ангелы, исполнители и вестники бога.
Злые духи- бесы, живущие в пустынях и в приютах мёртвых - кладбищах. Они творят зло и болезни. Они вселяются в человека и если не изгнать их во-время, то они замучают его и доведут до смерти.
Если от бесов болезни, зло, грех и смерть, то только победа над ними позволит возродиться Царству божьему на земле Израиля. Победить же засилье воинства Сатаны возможно лишь с божьей силой.
Исстари в Израиле были люди, занимающиеся гаданием и узнаванием воли богов. Их называли прорицателями, пророками. Волю божества они узнавали, доводя себя до исступления бешеными плясками, пением, ударами себя кинжалом, после чего начинали выкрикивать изречения, которые жадно ловились слушателями, так как их считали словами самого бога.
Цари, начиная с Саула и Давида, стали приглашать пророков себе на службу. Страшась царского гнева, они всегда предсказывали то, что желали услышать уши владыки : победу, удачу, мир. Но зачастую их предсказания не совпадали с пожеланием царя и они расплачивались жизнью за свою ложь.
Царские пророки, получающие жалование за свои предсказания и советы царям, были не единственными пророками. В народе были свои пророки. Они ходили из одного селения в другое, питаясь то подаянием, то случайными заработками.
Как и царские пророки они верили, что в них вселяется божественный дух, который вещает их устами. Властным словом или прикосновением ладони они изгоняли бесов, исцеляя больных.
Но они не льстили желаниям слушателей, в их грозных, устрашающих, порою печальных речах предсказывались неисчислимые бедствия, страдания и войны, ожидающие в будущем Израиль, если тот не изменится к лучшему и не будет поклоняться только одному богу Иагве, единственному на земле богу Иагве.
Только он один может спасти народ от бедствий и несчастий. Если народ исправится, они обещали счастливую жизнь в божьем царстве.
- Но я, - у Ешу перехватило дыхание, - я тоже могу как те пророки исцелять рукой и словом. Но никто из этих пророков не стал Мессией...Что ты возомнил опять о себе? Какой из тебя Мессия?..Ну почему же? Не меня ли господь одарил святым духом?
В памяти замелькало : вот они с отцом и с двумя младшими братьями, они уже доросли до гадолов и могли зарабатывать, целый месяц горбатились на стройке у садукея Ииуя, а когда попросили расплатиться, тот, сидя за обеденным столом с бараньей костью в руке, заорал на отца : -Ты обнаглел! Целый месяц я кормил вас! Вы проели больше, чем заработали! Ты мне должен, а не я тебе! Я в суд подам! - Он поднялся и ткнул в лицо отца костью. - Во-он!
Отцу стало плохо, Ешу успел подхватить его под мышки, иначе бы он упал.
- Чтоб ты подавился! - Крикнул Ешу, со злостью хлопнув дверью.
Вечером отец умер. Смерть отца надломила Ешу. Как никогда он вдруг остро до боли осознал, как жесток, не справедлив и озлоблен окружающий его мир. Жить в этом исчадии зла он уже не мог.
Душа его всегда наполненная любовью к близким, друзьям, к труду его рук, к небу и земле, к Господу, вдруг стала заполняться озлоблением на всех и на всё, чем он раньше жил, гордился, любовался.
Жизнь перестала радовать. Появилось отвращение к ней. И когда он узнал, что Ииуя скончался в тот же день, подавившись костью, он ужаснулся поняв, что тот бес, что вселился в него ещё в детстве, до сих пор в нём. Это стало последней каплей в его решении. Он ушёл в пустыню с единственной целью умереть от голода и жажды или быть разорванным гиенами.
Сколько он тогда провёл в раскалённых песках дней и ночей, не помнил. Его обездвиженного, без сознания подобрали ессеи из Кумрана.
Искренняя любовь и забота их привела его к мысли, что попал он в мир ниспосланный самим Господом, в мир избранного Господом народа. Он остался среди них, прошёл трёхлетнее испытание и был принят в общину.
Первые годы был безмерно счастлив. Проводя время в молитвах, в общении с богом, стал ощущать его присутствие рядом. Его дыхание сливалось с его. Порою казалось протяни руку и дотронешься до него. Это вызывало восхитительный ужас. Но однажды случилось невероятное.
Наседка, защищая цыплят от любопытства мальчишки, клюнула его в голень и, очевидно попала в вену. Кровь вырвалась наружу струёй. Он подбежал к мальчику, приложил палец к кровоточащей ранке, подождал немного, а когда убрал палец, остолбенел : ни крови, ни следа от раны.
Такое чудо мог сотворить только господь. Его тогда озарило - господь не рядом с ним, а в нём самом. Его дух воплотился в него и рукой Господа через его руку он сумел остановить кровь и закрыть ранку.
Только так он мог объяснить происшедшее с ним. Его долго мучили сомнения. Кто он такой, что заслужил внимание Господа? А может всё происшедшее случайно. Спросить у кого-либо, посоветоваться с кем-нибудь, он боялся потерять уважение окружающих.
Кем он себя возомнил? Как он мог только подумать о таком. Он - богочеловек!? Эти и ещё множество обидных и насмешливых вопросов роились в его голове, терзая душу.
И тогда он стал перечитывать Писание, Тору, проповеди всех великих пророков, выискивая нечто подобное о вселении бога в человека, но ничего и близкого этому не находил.
Но за то, изучив проповеди, понял откуда такие нечеловеческие страдания иудейского народа. Он понял, что свои страдания народ создаёт себе сам, своими руками.
Господь избрал иудеев и посчитал их избранным для себя народом. Через Моисея вручил ему заповеди, которые он должен свято соблюдать, чтобы остаться избранным народом, но народ уже не одно столетие не выполняет их, предпочитая молиться чужим идолам и мамоне, не выполняя даже предписания Торы.
Получается, что народ сам отрёкся от бога, а он, видя его нескончаемые грехи, тоже отрёкся от своего избранного народа, предоставив ему самому решать свою судьбу.
А как он решает, если он до сих пор в плену. Именно тогда пришла мысль, если ессеи считают себя богоизбранным народом, то как заставить остальной народ также стать снова богоизбранным. Пророки подсказали решение.
Каждый иудей должен жить по заповедям Моисея, чтить Тору, любить своего Господа, а согрешив искренне покаяться перед ним. И тогда Господь обратит свой взор на избранный им народ и ниспошлёт божью кару на всех поработителей и язычников, сметёт их с обетованной земли на веки вечные и наступит Царство божье.
Чтобы оно наступило как можно быстрее, необходимо проповедовать заповеди Моисея и близость Царства божьего.
И в этом, он верил, ему должен помочь сам Господь. Его дух в нём. Он ощущает его свет, его незримую силу. Она всегда была в нём, всю его жизнь.
Вот он совсем ещё маленький мальчик. И он помнит как мать мучилась головной болью. Ему до слёз было жаль её.
Однажды, изнемогая от боли, она взяла его на руки и заплакала. - Как же ты будешь без меня, сиротинушка моя. Нет больше сил терпеть. - Она ткнулась головой ему в грудку, рыдая.
Он начал гладить ладошками её волосы, приговаривая: - Не боли головушка, не боли. Боженька, помоги мамочке.
Мать затихла, а когда подняла голову, он увидел, что она улыбается, как-то растерянно, удивлённо.
- Не болит. Представляешь, сынок, не болит. Ах, ты мой лекарь !- И она стала тискать его и целовать. С тех пор она никогда не жаловалась на головную боль. Но тогда никто, включая его самого, не обратил на это внимания.
Даже уже подростком он не задумывался почему так послушны ему старше его ребята, когда просил их прекратить драку или перестать обижать младших. Как-то раз он увидел, что девочка боится прыгать через скакалку. Подружки хором уговаривали её, но она не решалась.
- Да не бойся ты, у тебя получится, - мысленно присоединился он к просьбе девочек. И вдруг она начала прыгать. Она так долго скакала, что подружки стали упрашивать остановиться, они тоже хотят поскакать. Но она продолжала, словно не слыша просьб.
- Да остановись ты наконец! - возмутился он молча. Девочка выронила верёвочку. Он растерялся. Что это совпадение или... Что именно или, он ещё не представлял .До тех пор, пока не случилось то, что изменило всю его жизнь.
Соседский мальчик Азор, по возрасту - гадол, подозвал к себе, схватил за руки, подсёк ноги и перекинув через плечо, швырнул его на землю. Он упал лицом на камень.
Из носа хлынула кровь, было больно груди и коленям. А тот стоял и смеялся, довольный отличным приёмом подсечки.
- Чтоб ты сам шлёпнулся носом о камень и посмеялся потом.
Азор неожиданно падает как подкошенный. Когда он поднял голову, из его
ноздрей две алые струйки крови провисли до земли. Ешу вскочил в ужасе. Он понял, что это сделал он. Он пожелал, а оно исполнилось. Значит... Значит в нём поселился бес. Это его рук дело.
Он знал ещё с пелёнок, что вокруг кишат стаи бесов, готовых в определённый момент вселиться в каждого, кто совершил нечто недостойное правоверного еврея.
Выходит, что он уже совершил какой-то грех, если бес вселился в него. Признаться в этом родителям, равви Фаресу!? Нет! Никогда! Он знал, что бесы способны творить только зло.
Но если им не давать к этому повода, то они сами покинут человека, ибо не могут жить в доброте. Именно тогда он решил никогда никому не желать недоброго в жизни.
Все неприятности в этой жизни он встречал кроткой улыбкой, молчаливым согласием или просто уходил в сторону, когда был не согласен. Единственно раз он сорвался на том жадном садукее, пожелав ему в сердцах подавиться костью..
Вспомнив все эти происшедшие с ним случаи, он понял, что господь по какой-то причине уже в детстве одарил его неведомой божественной силой, могущей излечивать, повиноваться его желаниям и требованиям произнесённым или мысленным словом.
- Я помазан самим господом, - прошептал Ешу, задыхаясь от волнения, - я помазанник божий... а это... это значит... я - Мессия?
Восхищение, ужас, гордость, радость - всё смешалось, всё клокотало в нём, радуя и пугая.
- Теперь я обязан пройти испытание пустыней. Прав Иоанн. Сорок дней пробыл в ней Илия. Теперь мой черёд.
Ешу поднялся и начал спускаться вниз.
Пустыни иудеи считали жилищем демонов.
Ешу постоянно чувствовал их присутствие и днём и ночью, когда просыпался от жуткого воя то ли их, то ли гиен. Порою ему казалось, что тот первый бес, проникший в него в детстве, до сих пор не вышел из него и теперь, когда от голода темнело в глазах, злорадно нашёптывал в ухо :
-Ты ведь всё можешь. Сделай камни хлебами. Насыть себя.
- Не хлебом единым жив человек, - отвечал ему кто-то другой в нём.
И снова бес упрямо шепчет, требуя : - Кто правит народами? Кто царит над миром? Тот, кто может повелевать, внушать толпам свои тёмные помыслы. Стань таким как кесарь, повелителем империи, и все народы будут у твоих ног. Тебе дана духовная власть. Ты можешь внушать что угодно и кому угодно. Ты всесилен. Соглашайся.
- Я пришёл не властвовать, а учить. Я хочу служить добру и любви,- упорно защищался от бесовских искушений кто-то другой в нём. - Я служу Господу.
Ешу страшно устал от постоянной раздвоенности внутри себя. Эти двое бесконечно спорили по любому поводу, доводя его до изнеможения. Не столько голод и жажда мучили его, сколько бесовские неисчислимые искушения предать Господа.
Однажды, уже в конце срока пребывания его в пустыне, намертво измученный, в конец обессиленный, он заполз на высокую скалу, чтобы сброситься вниз и навсегда освободиться от этих невыносимых мук.
_- Если ты сын божий, как ты сам в тайне от себя считаешь, сбросься со скалы. Если ты прав, Ангелы подхватят тебя и ты не преткнёшься головой о камни. А если нет...Ха-ха-ха! - рассмеялся бес.
- Да! Я сын божий. И господь мой отец. Не искушай господа своего! Изыйди Сатана! Прочь от меня! - властно кричал Ешу, вдруг осознав, что это лично его голос, а не того заступника, что был до этого в нём. Он почувствовал облегчение во всём теле.
- Неужели бес покинул меня? - Слеза радости не успев скатиться, испарилась, оставив белесый след на смуглых щеках.