(1-я глава повести
"Мышка, или 49 оттенков коричневого")
Страшное взаимное неприятие усиливалось между этими
мужчиной и женщиной, но одновременно и привязывало
их друг к другу неодолимо, сплетая, а потом сшибая
каждый раз лбами вновь и вновь, со всё большей силой,
а затем отталкивая. Как морской прибой - то бьющий,
то лижущий упрямые скалы...
Между ними теперь постоянно моталась красная тряпка
необъяснимой ненависти, брезгливости и омерзительного
желания поизощрённее наказать другого, поддеть на рога.
Женщина к тому же с гордостью заявляла, что она козерог,
поэтому вдвойне ответит на любую обиду, забодает, не
простит.
Она и спровоцировала начало конфликта, сгубив первоначальную
эйфорию высоких отношения, низко и мерзко начав извергать
оскорбления, напав вдруг, как базарная хабалка, зэчка,
угрожая "выбить зубы"... А поначалу так восхищалась его
улыбкой...
И мужчина опешил, взорвался в возмущении: да что она себе
позволяет, в конце концов? Нашлась тут, пигалица невзрачная
и страшная, ещё и хвост смеет поднимать, спасибо бы сказала,
что он не побрезговал отношениями с нею.
А поначалу, после первого знакомства, было совсем иное -
восхищение, она пела ему дифирамбы, он удивлялся в себе тому
тонкому и непонятному, как натянувшаяся и поющая струна,
возвышенному стремлению что-то рассказать о своих взглядах.
Чуть ли не взахлёб. Но оказалось, что эти взгляды столкнулись
будто с кривым зеркалом, не особо, мягко говоря, понравились
каждому из них. Возникло горячее, даже горячечное желание
доказать, что такое видение себя со стороны того, кто напротив,
явно переворачивает всё с ног на голову.
И включилась болезненная рефлексия, подобно дёргающейся
павловской собаке, когда намёки кажутся оскорблением, а
любые слова воспринимаются как взаимное унижение своих
«совершенно не таких» помыслов. Да и какая тут павловская
собака, если уже никакие положительные рефлексы не
вырабатывались, возникало только одно стремление - укусить
другого побольнее.
И каждый из них всё больше стал чувствовать себя праведно
возмущённым, не сдерживал гнев, который вырывался так
стремительно, что перехлёстывал, словно плеть, нанося
откровенный оскорбительный удар. Удар далеко не тот
«солнечный удар» в новелле Бунина, который виделся в самом
начале их отношений…
...
А началось всё… Да, с удара, но не солнечного, а лунного…
С подлунного...
Это было очередное мероприятие, на которое затащили друзья…
…После вечернего обсуждения на открытой веранде - город так
ярко шумел, почти ничего не было слышно - вышли под зябкий
осенний ветер в сторону остановки. Она странно, невыразимо
чем, удивляла его всё больше. Или, точнее, он всё больше
удивлялся себе. Почему он не хотел, чтобы она ушла отдельно,
одна? Ведь ничего особенного: мышка, просто невзрачная мышка,
если кто посмотрит со стороны. Позже она и сама так назовёт
себя: «Я удивляюсь, что ты нашёл во мне, серой мышке…»
…Пару часов перед этим, когда гости рассаживались перед
показом нового молодёжного театра, он едва обратил внимание
на неё, аккуратно и тихо примостившуюся в уголке. Ни возраста,
ни внешности особо не запомнил: всё обыкновенное, неприметное.
Ну, возраста она немолодого, если говорить откровенно, почти
старушка, но двигалась прытко, стремительно, а её фигурка в
длинном молодёжном платье и кокетливой коротенькой шубке
привлекала внимание.
Он рассматривал и остальное…
Платье, причёска, очки… Небольшого роста, сухонькая.
Встретил бы позже – не вспомнил. Вот рядом с ним села –
другое дело - длинноногая двадцатилетняя моделеобразность…
Очень впечатляет. Нет-нет да и скашивал глаза на её
длиннющие шелковистые колени, торчащие из-под мини-юбки...
И взгляд скользил мимо этой юбки в сторону, чтобы не быть
перехваченным...
Понятно, эти коленки несколько отвлекали от внимательного
просмотра предложенного перформанса: группа молодых ребят
что-то задумчиво рассматривала по сторонам, кто-то из них
подходил к зрителям, за ним другой, потом медленно, пошатываясь,
они заносили ноги, перешагивали, старательно корячась, зависая…
Благо низкая посадка зрителей, в которой все чувствовали себя
весьма странно на этих напольных бесформенных кожаных подушках,
позволяла это…
Он с длинноногой девушкой, так получилось, сидел чуть в стороне,
и их не коснулись. Часть ребят с раскрашенными в синий цвет
лицами уже прошли через зрителей, приблизились к стене,
долго-загадочно что-то рассматривали там. Но ему почему-то
совсем не хотелось помогать разгадывать эти невидимые письмена…
Оставшиеся перед зрителями девочки-исполнительницы почти
неподвижно сидели на корточках, прижав подбородки к коленям,
пару раз резко встряхнули головами, внезапно раскинули руки,
потом снова обхватили себя за плечи, погружая лица между колен…
И сидели так долго… Долго… Становилось скучно… Опять та же
ерунда - сами себе они нравятся, но…
Тут в его поле зрения попало какое-то мерцание между ног
рядом сидящей моделеобразности – это засветился экранчик
смартфона на задравшейся до предела юбке, пальчики заметались
по интернет-аватарам… Его взгляд тут же ускользнул от её
встречного, и она снова нажимала на экранчик, а он снова бросал взгляд на её пальчики…
Он не мог тоже включить смартфон: во-первых, не имел права
показать своё явное неучастие – всё же эксперт, а во-вторых,
у него не было смартфона, только скромный мобильник…
Когда всё закончилось, хозяйка пригласила всех на обсуждение
увиденного в другое помещение - с барной стойкой. Длинноногая
девушка шла рядом, громко засмеялась в ответ на какую-то его
шутку, теперь уже забыл, потом бросила взгляд на его перстни,
нисколько не стесняясь, стала перебирать своими тонкими
пальчиками: а можно посмотреть? а что это за камень? а что за
металл?..
У него аж дух захватило!.. – какие нежные прикосновения…
Вспомнился кадр из телевизора: крокодил разинул пасть, балдеет –
по его зубам прыгает птичка и выклёвывает остатки трапезы...
И тут пришлось отвлечься, захлопнуть пасть, когда понял, что
обещанное угощение экспертам надо покупать на свои, а он подумал
вначале… но ошибся… И посмотрел на цены - ему стало как-то грустно,
а длинноногая, оставив в покое его перстни, вопросительно поглядывала
то на пирожные и хромированный сосуд с кофе, то потом на него… Он
похлопал себя по карманам, девушка одобрительно сделала вид, что
не заметила этого, а он выхватил мобильник и стал срочно просматривать,
что там пришло за последнее время, сделал несколько шагов в сторону
веранды… Моделеобразная длинноногость как-то крутанулась, растерялась,
не зная, что ей делать дальше…
Потом увидел, как девушка, вздёрнув подбородок, поигрывая смартфоном,
прошла мимо, абсолютно не замечая его, будто он превратился в простой
фонарный столб, и удалилась в сверкающий шум города…
На веранде расставляли столы, начиналось обсуждение театрального
показа…
И тут он услышал этот странно-звонкий голос, сначала не поверил,
что это та самая серенькая Мышка. При этом она говорила седовласому
лысеющему эксперту:
- Да бросьте вы, я старше вас, не надо мне тут! – и весело
рассмеялась.
Интерееесно... Взгляд не замедлил пристально вцепиться в говорящую.
Что нужно было рассмотреть? «Хм… Так сколько же ей?» - мелькнула
осторожная мысль, теперь он смотрел на неё во все глаза. Но
ничего особенного не видел - вечернее освещение не позволяло
что-то определить. И лишь голос её, этот странный звонкий тембр…
Обсуждение перформанса не особо клеилось, незаметно перешли
на общие темы, затронули погоду, природу, луну над городом…
Какая она сегодня сияющая...
Один за другим все участники стали расходиться…
И вот теперь двое - Мышка и Он - шли сквозь мерцающие огни
города, шум совершенно пропал, всё стало почти беззвучным…
Улыбался, кивал головой… Как сквозь вату, слышал только
интонации… Нет, они не пили спиртного. Из напитков там
были только кофе и соки. А теперь… Что за наваждение?..
Лицо обволакивал и облизывал, казалось, густой и тёмный,
но необычайно нежный ветер…
А в голову лезли какие-то странные мысли… Он слабо пытался
их отгонять… На неё почти не смотрел, да и незачем было,
только слышал голос… Правда, о её внешности тоже подумал…
несколько мгновений… Эти самые странные мысли как раз и
касались… того… вопроса… - как это её платье касается тёплой
кожи… И она, эта кожа, напоённая летом, и не одним летом, а
многие лета прошли - долгим-долгим зноем, иссушающим и
швыряющим горсти песка - за долгие годы в пустыне… Он
увидел: эта кожа вдруг покрывается пупырышками от
внезапного незнакомого прикосновения… Выступают капельки…
утоления… Как он видео однажды такое видел на одной выставке…
Нет, да что же это такое? Три часа тому назад он даже не
подозревал о её существовании. А сейчас в голове что-то
плыло, кажись – это дома-корабли со всеми огнями, но
всё сливалось в смазанную картинку, как мираж. Впереди
огни и огни. Они рассыпались, проплывали стороной. Он
чуть прикасался к её руке, но большего желания не было.
А вообще-то было, но совсем не то, что приходит на ум
обычному пошлому человеку… И не то, и не здесь…
Да, хотелось остаться с ней наедине и в тишине, ночью.
Но очень далеко. На какой-нибудь площадке: корабельной
или в горах, на террасе, с открытым видом на ночную
природу... звёздное небо…
…Движение по дуге приблизило их к остановке. Он погладил
сквозь ткань брюк мобильник в кармане – вспомнил: номер
уже записан, когда собирались уходись с веранды… Хорошо…
Он не знал ещё, почему хорошо… Может, и знал, но… Это
было только его… Она об этом не узнает… Потому что не
поймёт, если узнает… Да и не будет этой необходимости
никогда… Но пусть пока поживёт неким неприкасаемым
фетишем…
И тут в него с наглым замиранием опять влезала мысль:
какая же она, там, под этим лёгким, крепдешиновым,
что ли, платьем… Нет-нет, не эротические мысли его
донимали, это было бы очень примитивно, как же надоела
вся эта эротика с последующими конвульсивными дёрганиями…
Нет, не это его интересовало… И сейчас он был благодарен
странным и совершенно непонятным мыслям… Инопланетным
каким-то… И ему хотелось разгадать собственные неосознанности,
перевести их на понятный для себя язык…
Он, конечно, что-то подозревал в своём пространстве
ощущений, без слов… Виделось, что она сидит перед ним
в полутьме. В комнате с открытой передней стенкой –
типа веранды. Тёплая ночь едва прикасается… Он не
знает… совершенно не знает… что ему делать дальше…
И он не желает знать… не желает сразу что-то делать,
как это обычно принято у безостановочно суетящихся
особей вокруг.
"Особей вокруг..." Что это он с таким презрением о
людях, как Клим Самгин... Эстет ещё тот... Но... пусть...
Ему хочется сначала очень тонкого ощущения… без
прикосновения… Почувствовать шарм… да, шарм неведомого
доселе состояния…
И она при этом не знает, действительно не знает, чего
он хочет, и она что-то предполагает, наверное, своё,
тоже неизвестное ему… И как с завязанными глазами…
сквозь пунктир… Она не знает об этом пунктире… может
только предполагать его предположения…
И вот – едва ощутимое прикосновение… Но не синхронное
и симметричное – это было бы слишком банально, неинтересно,
а… каждому – своё… Совершенно свободно, ничего особого
не ожидая друг от друга, в каждый миг – готовность поставить
точку…
Но пока продолжается… очень осторожное исследование…
Как инопланетянин инопланетянку… С разных планет… С
очень непохожими временными и понятийными рисунками…
Они шли, она ещё что-то говорила, он кивал головой,
отвечал, не слыша, разобрал только её последнюю фразу:
— Не знаю, зачем я поехала этим маршрутом, мне нужен
был совсем другой номер, но ладно, сделаю пересадку,
оттуда доберусь домой…
Он промолчал.
Она опять что-то сказала…
Он не расслышал…
«Сумасшествие…» - проговорил он мысленно, тупо.
– «Нет, так нельзя…»
Когда приехали на остановку пересадки, стали
прощаться. Она что-то совершенно непонятное
щебетала, он вдруг, неожиданно для себя и,
наверное, для неё, наклонился и зачем-то
чмокнул в щёку… Как пацан...
Разбежавшийся издалека автобус мягко присел на
своих шинах, притормозив, двери распахнулись,
Мышка как-то незаметно прошмыгнула в чрево этой
ночной подлодки, которая резво уплыла вдаль,
разрезая светящиеся огоньки…
(продолжение следует в рассказе
"Красный халат" - http://proza.ru/2019/04/27/101 -
это уже от имени героини этой истории )