Я стоял у распахнутых ворот очень похожих на те, что закрывали доступ в моей реальности в научны й институт под названием «Куб». Тот же защитный цвет и красная звезда по центру. Только эти были открыты настежь: заходи кто хочет. Широкая аллея, ведущая к главному корпусу, также была такой же, которую помнил я в своей действительности. Только обсажена аллея была не карликовыми ивами, а туей. Видневшиеся вдали широкие стеклянные двери института тоже были отворены, застекленные переходы второго этажа пустыми. Царившее вокруг безмолвие свидетельствовало, что здание «Алмаза» давно и возможно уже навсегда опустело. Но откуда же тогда взялись те красноармейцы, которые всего пару часов назад разгромили натовскую разведку на развилке дорог?
- Ищете кого-нибудь или просто так интересуетесь?
Раздавшийся за спиной голос заставил меня вздрогнуть. Не люблю, когда ко мне неслышно подбираются сзади. Чревато, знаете ли. Но стоявший передо мной старичок выглядел настолько безобидным, что я тут же устыдился своего раздражения. Маленького росточка, в помятом светлом костюме, несвежей сорочке и нелепом старомодном галстуке в горошек. Такие я только в детстве у клоунов в цирке видел.
- Предположим, первое – ответил я. Надо же было у кого-то узнать о случившемся в этом царстве пустоты и безмолвия.
- А Вы, собственно, кто? – это в намечавшейся разговор включился подошедший к нам Малышев.
Старичок усмехнулся, неспеша снял летнюю капроновую шляпу с дырочками – тоже раритет эпохи «застоя» - и обтер лысину носовым платком в клеточку. Ну точно: пережиток советского прошлого.
- А я, молодые люди, собственно, сотрудник этого заведения. Точнее, бывший его сотрудник.
Он вздохнул, еще раз обмакнулся платком и добавил с неприкрытой горечью в голосе:
- Да, именно так. Бывший научный сотрудник бывшего научно-исследовательского института.
И он церемонно наклонил голову.
- Васнецов Евгений Афанасьевич, к вашим услугам.
- Очень приятно, Евгений Афанасьевич – в тон ему ответил я. Меня зовут Николаем Ивановичем, а это – и я указал на офицера – сотрудник военкомата майор Малышев. Что случилось с Вашим институтом?
Мой вопрос казалось удивил старого чудака до крайности.
- Позвольте, но как это что? Война, конечно.
Нетерпеливый Малышев откровенно постучал указательным пальцем по своему виску, что не укрылось от зоркого взгляда Васнецова. И он откровенно возмутился таким хамством.
- Почему Ваш товарищ считает меня сумасшедшим?! Разве я спросил что-либо странное?
Отстранив корпусом Малышева, я попытался успокоить старого ученого.
- Извините его, Евгений Афанасьевич. И строго взглянув на майора, добавил:
- Видите ли его недавно контузило. Отсюда и вывихи его поведения.
Малышев возмущенно засопел, но е показал ему за спиной кулак, и он замолчал. Васнецов же тем временем продолжал.
- На второй день после объявления о военных действиях все сотрудники института отчасти эвакуировались, а отчасти разбежались. Куда эвакуировалось начальство – увольте, не знаю. Меня оно не посчитало нужным взять с собой. За что им от меня огромная благодарность!
И он театрально поклонился своим воображаемым начальникам. Первой моей мыслью было, что Малышев прав и дедок и впрямь не в себе. Потому возможно он и не уехал со всеми. Но других источников информации вблизи не наблюдалось, а на безрыбье как известно и омар – пища.
- Скажите, уважаемый Евгений Афанасьевич, а мы не могли бы где-нибудь поговорить спокойно и подробно. Меня интересует тема исследований Вашего института. Необходимый допуск у меня имеется.
С этими словами я показал старичку красную книжечку. Это, конечно, никакой не допуск, но вдруг сработает. Васнецов мельком взглянул на раскрытое удостоверение и вдруг рассмеялся. Тьфу ты, он точно свихнулся!
- Опоздали Вы, голубчик! Птички-то упорхнули. Все до одной вместе с нашим Гудвином.
- Кем? – оторопело переспросил Малышев.
- Ну как же! И Васнецов укоризненно всплеснул руками. Вам разве мама в детстве не читала сказку о волшебнике Изумрудного города? Его как раз и звали Гудвином, великим и ужасным.
Малышев выразительно посмотрел на меня и в его взгляде прямо-таки светился злорадный вопрос: ну что я говорил? Мне тоже надоел этот «шапито».
- При чем тут Гудвин? – резко спросил я. Я Вас об институте спрашиваю.
- А я о нем и говорю – с обидой проговорил Васнецов. Гудвином мы называли нашего шефа – Гудинова Алексея Эдуардовича.
- А почему - «великим и ужасным»?
В ответ Васнецов усмехнулся.
- А Вы, товарищ из ФСБ, сами-то книжку Александра Волкова читали?
- Ну читал, давно, в детстве. И что?
- А то, уважаемый, - назидательно проговорил Васнецов, что Гудвин был ненастоящим волшебником, а обычным фокусником. Мистификатором, понимаете?
- Постойте, - до меня стал доходить смысл слов старого ученого. Вы хотите сказать, что этот Ваш Гудинов был мистификатором?
- Самым настоящим. Но, надо отдать ему должное, Алексей Эдуардович был талантливым обманщиком. Иначе ему бы не удалось получить от государства миллионы на свои пустые «исследования».
При последних словах Васнецов презрительно усмехнулся.
- Признаться, увидев Ваш мандат, я было решил, что в Москве хоть и с опозданием, но все же раскусили этого прохвоста. Но сейчас вижу, что я ошибся.
С этими словами он повернулся явно намереваясь уйти. Мне пришлось удержать старика за рукав пиджака.
- Простите нас, Евгений Афанасьевич. Я здесь действительно по другому вопросу. Но обещаю, что все, что Вы сообщите мне о Гудинове и его проделках, я немедленно передам своему руководству.
Тот лишь печально вздохнул.
- А где оно теперь, Ваше руководство? Доигрались, допрыгались со своей демократизацией. Такую страну проворонили! Впрочем, хуже уже все равно не станет. Извольте, давайте поговорим. Вот хотя бы вон там.
И он кивнул в сторону пустой алле.
- Там есть удобные скамейки как в парке. Хотите, можем посидеть там.
Я согласился и через пять минут мы уютно расположились на низкой скамье в тени разросшейся туи. Васнецов с хитрецой взглянул не меня.
- А про задание свое скажете? Или тайна?
- Тайна, Евгений Афанасьевич, но Вам я скажу. Нам известно, что в «Алмазе» создавалась машина времени и эта работа была доведена до конца.
Старичок захихикал как гном в старой сказке.
- Что Вы говорите? Прямо-таки до конца? А с чего Вы это так решили?
Я пошел ва-банк. А что мне терять? Разгром натовцев уже не тайна. А ситуацию с «Алмазом» нужно прояснить обязательно.
- Несколько часов назад в десятке километров отсюда группа бойцов, одетых красноармейцами, разгромила вражескую колону, которая следовала сюда. И мы сами видели этот разгром. Так что, факты, как говорится, налицо.
Теперь Васнецов уже не хихикал. Он хохотал торжествующи голосом.
- И Вы решили, что это дело рук Гудинова и его команды?!
- Вы сами еще недавно были частью этой команды – язвительно напомнил я старому гному.
- Формально, да – согласился он. Но только формально, чтобы иметь возможность создать ту самую машину времени, как Вы ее называете. Но дело все в том, что создал ее никакой не Гудинов – этому тупице такое было просто не по силам. «Надежду» создал я. Слышите, я и только я!
Последние слова Васнецов выкрикнул и в глазах его мелькнула настоящая «сумасшедшинка». Теперь я уже не сомневался, что передо мной – гений. Настоящий гений, но гений непризнанный и поэтому очень обиженный на не признавший его мир. Такому человеку просто необходимо излить душу. В моем лице же он нашел благодарного слушателя.
Через полчаса я узнал всю историю старого ученого. Он был потомственным физиком в четвертом поколении. Идеей перемещения в пространстве и времени увлекались еще его дед и отец. Васнецов лишь завершил начатые ими исследования. Свое устройство – он назвал его «Надежда» - ученый разработал теоретически еще пятнадцать лет назад. Дело было лишь в практическом воплощении разработки. В домашних условиях сделать это естественно было невозможно. Вот и пришлось Васнецову устроиться в «Алмаз», которым тогда уже руководил молодой и как все считали очень перспективный ученый Алексей Гудинов. Он был когда-то учеником Васнецова, одно время преподававшего в одном московском вузе. И о своем бывшем воспитаннике старик был самого нелицеприятного мнения.
- Пройдоха и мошенник! – безапелляционно заявил он. Представляете, еще на первом курсе этот субъект захотел всучить мне чужой реферат под своим именем! Я уже тогда понял, что он жулик. Но Гудинов вовремя выгодно женился на дочери какого-то деляги. Тот был вхож в кремлевские кабинеты и добился назначения своего зятя на пост директора нового НИИ. Став начальником, Гудинов стал разрабатывать откровенно фантастические проекты. Он умело презентовал свои идеи наверху. Говорят, что его мультики о принципе действия машины времени показали на самом верху. И там настолько увлеклись идеей решить насущные вопросы государства за счет «иновременья», что открыли институту серьезное финансирование. Львиная доля этих денег, разумеется, оседала в карманах самого Гудинова и его приспешников.
- Постойте, - остановил я старого ученого. Но неужели никому там, наверху, не пришло в голову направить в «Алмаз» проверку, чтобы выявить куда тратиться государственные деньги?
Васнецов только махнул рукой.
- Да были комиссии, но я же говорил Вам, что Гудинов – это талантливый мистификатор. Вы, например, слышали о лазерных голограммах?
- И видел не раз. Их на концертах используют. Для спецэффектов.
— Вот такие спецэффекты, только гораздо сложнее и зрелищнее создавали Гудвин со своей командой. И поверьте, они производили достаточное впечатление на малосведущих людей.
- Неужели в комиссиях были только такие?
- А других туда не назначали. У Гудинова были и, наверное, все еще остаются очень влиятельные друзья в верхах.
- Но ученые из самого «Алмаза»? Наконец, Вы сами?
Васнецов тяжело вздохнул. Было видно, что эта тема была для него неприятной.
- А мне нужно было содержать семью и зарабатывать деньги. Научной карьеры я не сделал. Докторской диссертации я так и не защитил. Не до того было: сначала экспериментами увлекся, потом перестройка эта треклятущая грянула – одним словом не сложилось. А тут Гудинов со своим предложением. Поверите, меня он не жалованьем тогда купил, да и не великим оно и было-то. Я прельстился возможностью работать над своими идеями. Вот и стал «эс-эн-эсом» - самым старым старшим научным сотрудником – горько пошутил он.
Чтобы переменить тему, я спросил опять о Гудинове.
- И все же как он обманул сотрудников «Алмаза»?
Васнецов лишь пожал плечами.
- А он и не обманывал в прямом смысле этого слова. Вы представляете себе, что такое научный институт? Это как огромный завод, строящий сложные машины. На таком предприятии работают сотни, а может быть и тысячи людей и существует строгое разделение труда. Каждый работник выполняет сугубо свою определенную работу, скажем, изготавливает какую-нибудь маленькую деталь. О конструкции самой машины он имеет лишь самые смутные представления, а то и вовсе не представляет над чем трудится его предприятие.
- Но есть же еще и инженеры, конструкторы – напомнил я.
- Есть, - согласился Васнецов. Но значительная их часть знакома лишь с конструкцией отдельных узлов и тоже не представляет себе машину целиком. Ну а те, кто представляет… - он усмехнулся, а те, кто представляет себе картину полностью давно прикормлены директором и потому молчат.
- А приемная комиссия? – не отставал я от старика. Должна же она принять эту машину целиком?
Тот даже крякнул от моей назойливости.
- Мы с Вами несколько утрируем действительность, - проворчал он. Научное учреждение – это все же не завод и готовый продукт ученых выглядит не так как, например, какой-нибудь самосвал или танк. Всегда можно показать что-то уже сделанное и расписать будущие перспективы его использования. К тому же у него были я и мое изобретение.
- Вы создали для него машину времени, как Вы ее называете, «Надежду»?
В ответ старый ученый лишь презрительно фыркнул.
- Еще чего! Просто я изобрел один прибор. Как бы Вам это объяснить? Прибор для поиска временных порталов. Это такие ворота во времени. Его-то я и показал Гудинову.
- Зачем? Вы же сами назвали его мошенником и пройдохой?
- Потому что этот мошенник занимал пост директора института и без его помощи мне не удалось бы создать свою «Надежду».
- «Надежда» — это тот самый прибор для … - я запнулся, вспоминая слова Васнецова о своем изобретении.
Он кивнул:
- Да. Знаете суть моего открытия элементарно проста. Без ложной скромности добавлю, что все гениальное, по сути, просто. Секрет в том, чтобы увидеть и понять эту простоту. Вот Вы слышали об открытии Менделеева?
- О том, как он увидел свою таблицу периодических элементов во сне? Помню, в школе рассказывали.
- А знаете почему ему приснился такой сон? Потому что молодой тогда еще ученый, а Дмитрию Ивановичу в 1869 году исполнилось всего тридцать пять лет, постоянно думал о своем периодическом законе элементов. Наш мозг устроен так, что он постоянно генерирует нервные импульсы – сигналы, которые активизируют всю нашу умственную деятельность. Ну вот Вам пример: Вы, конечно, знаете, что такое кучность стрельбы? Так вот, если человеком овладевает некая абсолютная идея, ее еще называют «идеей фикс», его мозг постоянно работает над ее разрешением. Все нейроны нашего мозга в этом случае нацелены в одну точку. И рано или поздно наш мозг находит ответы на все вопросы.
- Для Вас такой «идеей фикс» стала машина времени? – задал я риторический вопрос. Так, чтобы поддержать разговор.
- Да. Над ней работали все мои предки-ученые. Возможно, что на генетическом уровне она передалась и мне. Нет, мне ничего не приснилось. Просто однажды я увидел решение задачи перемещения во времени. Увидел и поразился простоте и гениальности устройства Вселенной.
- Боюсь, что эта, как Вы ее называете простота, для меня окажется слишком сложной, - пошутил я. Научная дискуссия в данных обстоятельствах, когда в институт могут в любое время заявиться натовцы показалась мне несвоевременной. Но Васнецов не сдавался.
- Ничего подобного. Мы ведь говорим о самой идее, а не о технической стороне ее воплощения. Так вот, наша Вселенная напоминает червивое яблоко. Да-да, обычное яблоко, в котором черви проделали извилистые проходы. Они-то и называются временными порталами. Все дело в том, как найти такой портал и проникнуть туда.
- А кто еще знает о Вашем изобретении?
Старик ответил не задумываясь.
- Гудинов, конечно. Он, с моей помощью, конечно, демонстрировал работу «Надежды» комиссии из министерства обороны. Генералы тут же хотели ее прибрать к рукам, но Гудвин не позволил, сославшись на необходимость ее доработки. На самом деле, думаю, он просто хотел сам ею распорядиться с выгодой для себя. Говорю же Вам, он подлец каких мало!
- И она сейчас у него?! – я не мог скрыть своего волнения.
Но старый ученый лишь усмехнулся в ответ.
- Перед эвакуацией он категорически потребовал отдать ему «Надежду».
- И Вы?
- Отдал, конечно. Копию.
И старик довольно улыбнулся.
- Я ведь тоже могу иногда мистифицировать. Копия неотличима от оригинала и снабжена подлинной инструкцией, но она всего лишь игрушка. А все чертежи и расчеты остались у меня. Вот здесь.
И он довольно постучал согнутым указательным пальцем по лбу.
Я попытался привести в порядок свои мысли, гудевшие в голове как рой рассерженных пчел.
- Но кто тогда прислал тех красноармейцев? Неужели Вы?
Васнецов довольно кивнул.
- А кто же еще! Видите ли, Николай Иванович, на дороге в наш институт установлено несколько скрытых камер, которые питаются от своих аккумуляторов. Эти батареи постоянно подзаряжают, по-моему, раз в месяц. Пока еще они функционируют, хотя уровень их зарядки уже на минимуме. А я от безделья часто сижу в операторской. Так вот, этой ночью камеры выдали мне прелюбопытную картинку: к нашему институту катили вражеские колесницы явно с недобрыми намерениями. Вот мне и пришла в голову шальная мысль, а не испробовать ли мне свое изобретение прямо сейчас? Кто знает, представилась бы мне такая возможность потом. Я спустился в подвал и привел в действие свою «Надежду». Остальное Вы видели сами.
Теперь пришла очередь покрыться испариной мне.
- Вы побывали в прошлом?
- Ну да, в августе сорок первого. И встретил там интересных людей: наших окруженцев во главе с полковником Синицыным. Они, правда, не сразу мне поверили, но все же в конце концов помогли. Сил у них было немного, но один танк и пару десятков пехотинцев в наличии имелись. Как выяснилось этого оказалось вполне достаточно.
- А потери? Я сам видел, как в них попадали натовцы. Неужели никто из наших не погиб?
- Наверняка потери были. Но тела их также переместились в свой пространственно-временной континуум. К сожалению, связь с ними была быстро потеряна. Дело в том, что временные порталы раскрываются и закрываются самопроизвольно и влиять на протяженность контакта мы пока не можем.
Я задумался. Следовало быстро решать, что делать дальше. Васнецов – гений и то, что его бывший шеф Гудинов его не прихватил с собой – его большое упущение. Но что, если этот прохвост попадет в руки врагов, а то и сам сдастся в плен, чтобы продать «Надежду». «Пиндосы» же быстро разберутся, что за «ноу-хау» попало к ним в руки и начнут искать Васнецова. А где его станут искать? Конечно же здесь, в «Алмазе». Поэтому оставаться на территории института нам было нельзя. Очень скоро здесь будут натовцы, а своей «тридцатьчетверки» у нас нет. Но как быть с машиной, этой «Надеждой», которая стала теперь и для меня надеждой на возвращение в свою реальность?
- Евгений Афанасьевич, а где находится ваша машина?
Васнецов лукаво усмехнулся.
- Прямо под нами. Под институтом имеется целый комплекс подвальных помещений. Два из них – моя личная лаборатория.
- Кто еще знает о ее существовании?
- Кроме нас троих – никто.
Он покосился в сторону Малышева. Видно, насмешка майора прочно засела в его памяти.
- А Гудинов?
- Да он дальше административного корпуса никогда не ходил. Не царское это дело.
- А если здание института обыщут натовцы?
- Не беспокойтесь. Лаборатория находится в заброшенном бомбоубежище. Став директором, Гудинов приказал его законсервировать, а проще говоря ликвидировать. Но его заместитель по административно-хозяйственной части был моим хорошим другом. К сожалению, он погиб. Ракета ударила прямо по его пятиэтажке. Я живу неподалеку, поэтому отделался легким испугом. Стекла в квартире повыбивало. Но я отвлекся. Так вот, Кожевников – так звали моего друга – велел заделать вход в убежище, который идет из административного корпуса и проделать выход наружу в котельной. Ну а я понемногу прикупил кое-каких необходимых продуктов и переселился в убежище. Так что, теперь – это мой дом.
- Вы что же, один там живете?
- Аки перст один. Жена с дочерью давно уехали за моря, счастье искать. Ну а я свою судьбу здесь нашел, в своей «Надежде». Потому и приглашаю Вас на постой. Но я ведь не один.
- Места в убежище всем хватит. Правда продовольствия для всех маловато. Ну да как-нибудь… .
- Спасибо, мы подумаем. А вот я Вас хочу попросить о несколько иной помощи. И я рассказал
Васнецову свою историю. Всю, без утайки. А чего мне было скрывать от человека, который сам побывал в ином измерении. Он выслушал меня внимательно и сказал:
— Значит, Вы, Николай Иванович, хотите вернуться?
- Именно.
- Но Вы же говорили, что первоначально намеревались вернуться в сорок первый год?
- Планы изменились, Евгений Афанасьевич. Прежде я был один, а теперь у меня Даша, да и с Мишкой ситуация не понятная. Может быть, и его придется взять с собой.
Я подумал, что Даша наверняка согласится уйти со мной. Родители ее пропали без вести, да и привыкли мы с ней друг к другу за эти дни. Миша же возможно останется искать своих близких. От этих мыслей меня отвлек голос старого физика.
- Ну а бойцы Ваши как же и тот майор?
А действительно, что сказать Малышеву и его ребятам. Расстаться по-английски, не прощаясь не хочется. Сюда-то мы дошли вместе. Не по-человечески это как-то получится.
Я подошел к майору.
- Отойдем на пару слов.
Мы прошлись по аллее.
- Тут такое дело, Семен Ильич. Мне надо уходить. Даша пойдет со мной.
- Куда это?
- Далеко, в другое время и считай, что в другую страну.
И я рассказал майору свою историю, опустив рассказ о своем пребывании в сорок первом году. Малышев слушал разинув рот. Потом почесал затылок.
- А знаешь, мне ты всегда казался каким-то странным.
И тут же, поняв двойственность своих слов, поправился:
- В смысле не таким как мы все. Что ж, надо – так иди.
- А ты?
- А что я? Мне пацанов своих пристраивать надо. У меня их заметь не двое как у некоторых, в десять раз больше.
В его словах прозвучал упрек, и я предложил напрямую:
- Пошли со мной. Бойцов своих отпусти по домам. Сам видишь никто их здесь не ждет. Да и какие они солдаты! Сгинут понапрасну. Те, что живут неподалеку, пускай домой возвращаются, а остальные могут у Васнецова в убежище остаться. Пока все не закончится. Не вечно же будет эта война.
Но Малышев отказался.
- Я присягу давал. Да и двадцать ребят на мне. Нет, спасибо, Николай Иванович, но у меня своя Родина есть. Мне ее спасать от нелюдей надо.
Неожиданно от моего отказалась и Дашка. Она положила мне руку на плечо и произнесла с тяжелым вздохом:
- Извини, дядя Коля, но я не могу. Вдруг мои родители найдутся, ведь свидетелей их гибели нет. Да и Лешка тут остался.
И она отвернулась, чтобы не заплакать. Последней каплей неприятностей стало замечание Васнецова.
- Аккумулятор устройства почти полностью разряжен. Поэтому портал будет открыт не больше полминуты, а может быть и того меньше. Ширина прохода тоже резко сузилась: примерно полметра. Сами понимаете, проникнуть туда смогут один, максимум два человека. И надо спешить. Если батарея «сядет», подзарядить ее будет негде.
Я подошел к ребятам, мы обнялись. Затем попрощался с Малышевым и его бойцами. Васнецову же предложил, заранее зная его ответ:
- А Вы, Евгений Афанасьевич, может тоже со мной?
Но старый ученый только рукой махнул.
- Нет-нет, мне «Надежду» спрятать надо. Не ровен час. А Вы поспешайте, не то опоздаем.
- Знаете, сказал я ему, а мне кажется, что настоящий Гудвин – это Вы. Великий, но отнюдь не ужасный. Васнецов недоуменно взглянул на меня.
- В каком смысле?
- Да в прямом. Я ведь тоже в детстве книжками Волкова зачитывался. Как Вы помните, Евгений Афанасьевич, правитель Изумрудного города Гудвин хоть и оказался обычным фокусником, но был при этом он был еще и добрым изобретателем. И в конце концов, дал Элле и ее друзьям все, что они просили у него: смелость, доброе сердце, мозги и самое главное вернул героиню сказки домой. Понимаете аналогию?
Васнецов засмеялся.
- Тоже мне - маленькая девочка под два метра!
Я лишь плечами пожал.
- Уж какая есть!
Мы оба весело рассмеялись и направились в котельную.