Полдень этой субботы, как и полагается в родительский день, Людмила встретила на кладбище. Прибрать могилы родителей, бабушки, помянуть близких, перекреститься и скорее в обратный путь. Горечи и печали пусть останутся на кладбище. А ей пора домой - внучата, наверное, заждались. Людмила улыбнулась, вспомнив, как смешно двухлетние двойняшки, сынишки единственной дочери, ссорятся из-за игрушек, как потом шумно мирятся, призывая в свидетели взрослых.
Женщина мысленно сказала последнее «прости» родителям и бабушке и, решив сократить путь к храму Святого Михаила на выходе из кладбища, пошла по незнакомой аллее.
Городскому кладбище было уже много лет, каждый год появлялись новые сектора, нарастал погост новыми могилами, которых, когда Людмила хоронила здесь близких одного за другим тринадцать лет назад, ещё не было. Памятники, эпитафии на могилах будто соревновались в оригинальности, а могильные плиты - в ценности редких пород камня. Появились целые скульптурные композиции, статуи в полный рост. Экзотика - под стать европейским погостам! Бросались в глаза и забытые могилы, с поржавевшими некрашеными металлическими памятниками, покривившимися чёрными крестами. Вот и сейчас взгляд женщины зацепился за потемневший, вросший в землю неопрятный памятник с нечитаемой заржавевшей табличкой, один портрет выделялся светлым пятном. Людмила невольно всмотрелась в изображение и… остановилась как вкопанная.
Откуда-то, из самой глубины подсознания, вдруг раздался крик: «Людмилка-аааа! Не спи-ииии! Не спи-ииии! Петух уже прокричал! А, Людмилка-ааааа!»
Ранее воскресное утро. Люда с трудом открывает глаза, отрывает голову от подушки. С непониманием крутит головой в разные стороны и, наконец, видит, как со стороны улицы в ее окно заглядывает смеющееся розовощёкое лицо.
- Лилька! Вот напугала! Как щас задам!
Люда вскакивает с постели, несётся к подоконнику, но Лилька уже яростно крутит педали на своём велосипеде, с высоты которого так просто заглянуть в окно первого этажа, и летит вперёд, куда-то в длинный летний день.
Люда выглядывает из окна, но подружки уже и след простыл. Она едва успеет умыться и съесть приготовленный бабушкой завтрак, а Лилька - неугомонная душа - на своём велике уже полгорода объедет, вернётся в их двор, отправится в магазин за продуктами, выведет на прогулку младших сестренок и успеет поцапаться с грозным стариком Сергачевым, заступаясь за бездомную кошку…
Люда с Лилей жили в одном доме, учились в одном классе, сидели за одной партой и всегда держались друг за дружку. «Та ещё парочка», - криво усмехалась классная руководительница Надежда Ивановна. Как они вообще могут дружить? - не понимала учительница. - Что между ними может быть общего? Люда - отличница или в иные четверти хорошистка, единственная дочка в семье инженера, а Лиля - непроходимая троечница, а подчас и двоечница, старшая дочка в неблагополучной многодетной семье. Люда - все по музыкальным и художественным школам, всегда с книжкой в руках, а Лилька - все по дворам и непроходимым местам. И ещё Лилька всегда у дома - кто, кроме неё, матери будет помогать? Особенно после того, как отец покончил с собой. Говорят, повесился по пьяни. Лилька об этом никогда не рассказывала, а Люда не спрашивала.
Люда любила учиться, а Лильке всегда было не до школы. Люда Лильке, когда получалось, неизменно давала списывать контрольные (иногда даже успешно), пыталась уроки с ней делать - бесполезно. Книжная мудрость, учеба Лильку никогда не прельщали. Ее школой была улица, все близлежащие дворы и лес через дорогу. Поэтому книжки, которые Люда дарила, фильмы, содержание которых пересказывала, занятия в Школе юного археолога при Городском университете, куда она ее звала, Лильку никогда не интересовали.
Был, правда, давно - ещё в пятом-шестом классе у подруг общий интерес. Театральный кружок в Доме пионеров. Кто из них кого туда привёл - неизвестно, но целых два, нет три года Люда с Лилей исправно три раза в неделю ездили на двух видах общественного транспорта с пересадками на окраину города на репетиции, утешали друг друга, когда обеим в новой постановке кружка доставались малюсенькие роли, когда его руководитель Сергей Сергеевич ругал их за ошибки и дружно мечтали стать артистками. Так же единодушно в седьмом классе их озарила мудрость, что для актерства им не достаёт таланта, поэтому и ролей нет. Уединившись в беседке в парке, Люда с Лилей один вечер горько проплакали, а на следующий день хором объявили Сергею Сергеевичу, что из кружка уходят.
И Люда возобновила занятия в музыкальной школе, записалась в Школу юного археолога в университете, в школе впервые вышла круглой отличницей за вторую четверть, бросилась с удвоенной энергией читать книги. Она и Лильку тянула в библиотеку. Но тщетно.
«Кто такой Хемингуэй, что такое подводная археология - какая мне разница? - хмыкала Лилька. - Ну, и что, если сегодня снова «двойка» за сочинение? Да, не прочитала я эту книжку, которую классная Надежда задавала. То же мне горе! Зато я вчера, знаешь, какой борщ сварила?! Малышня за вечер все съела! Все добавки просили! И меня хвалили! А ты, Людка, книжку свою прочитала, «пятерку» получила, а обыкновенную яичницу как сварганить или картошку как пожарить все равно не знаешь!»
Люда вздыхала: что тут ответишь? И картошку, и яичницу, и много-много других вкусностей у них дома прекрасно готовили мама и бабушка, ее делом было все это съесть.
«Но, Лиля, нельзя же все время «двойки» из школы приносить, так могут и отчислить, в 9-й класс не возьмут», - говорила она подруге.
«Пусть отчисляют, - невозмутимо отвечала Лилька, - я тогда работать пойду. Поваром!» Но в 9-й класс, как ни странно, ее приняли, в кулинарный техникум не выгнали, и идею стать поваром Лилька быстро забыла.
Ещё и потому, что с 8-го - класса появился у Людкиной подруги новый, более стойкий интерес, против которого уже ничего не могло возыметь действие. Любовь. Мальчики. И неудивительно. Лилька, не в пример Люде, рано повзрослела, расцвела, налилась красками, распустилась как ранний роскошный цветок. Люда густо краснела, когда Лилька рассказывала ей о новых знакомых - представителях противоположного пола, как они за ней ухаживали, как шутили, как делились сигареткой, а потом пытались поцеловать.
Гулять во дворе или парке, ходить в кино с Людой Лильке было уже неинтересно. Она скучала, зевала весь вечер, если их пути не пересекались с Лешей/Сашей/Серегой/Женей. При их появлении на горизонте Люда стихала, тушевалась, смущалась и быстро отставала, впрочем, ее присутствия/отсутствия на фоне красивой, яркой Лили все равно никто из парней особо не замечал, даже имени ее почти никто не помнил. Люду так и называли «подружка» красивой девчонки Лили.
В школе, на уроках, где подруги сидели много лет за одной партой, все разговоры сводились опять к Лилькиным новым знакомым, к джинсам, платьям, другим тряпкам, которые подруге чудом удавалось достать/обменять/ реже купить. (Ну, не про Людкины же книги говорить и не учителей же скучных слушать?!) В этих областях Людкины познания были нулевыми, поэтому она больше молчала.
А в 10-м классе, перед самым выпуском, они поссорились, и так, что на вечер в честь окончания школы пошли порознь, на общем фото класса стояли в разных концах, и к экзаменам, которые Лилька чуть не провалила, Люда ей готовится уже не помогала.
В тот вечер Люда возвращалась с занятий Школы юного археолога поздно вечером, а на скамейке около подъезда Лили собралась большая развеселая компания. Подвыпившие парни и девчонки громко смеялись. А когда с ними поравнялась Люда и вовсе загоготали:
- О, глядите, «синий чулок» пошёл!
- Нет, это, кошелка, авоська бабкина!
- Метелка!
Люда бросилась бежать к своему подъезду, по щекам текли слёзы, и более всего от обиды - в этой компании она увидела Лилю. Та, казалось, смеялась вместе со всеми, ни сказав ни слова в защиту подруги.
- А что я могла сказать? - отвечала на следующий день подруге Лиля. - Над авоськами, с которыми вы с бабушкой в магазин ходите, весь двор смеётся, одеваешься ты как старушка, тот ещё «синий чулок». А в каком платье ты вчера была - смотреть противно! И на голове, на голове - что у тебя за колотун?! Сколько раз я тебе все это говорила? Думаешь, другие этого не замечают? Особенно парни? Ты со своим парнем о чем будешь говорить - о Хемингуэе и археологии будешь рассказывать? Нет у тебя, Людка, парня! И не целовалась ты ни разу! А ведь тебе уже семнадцать! Стыдно должно быть…
Прозвенел звонок на урок, а Лилька все говорила и говорила… И Люда не выдержала, схватила портфель и впервые в жизни сбежала с уроков, домой - в голос реветь.
Так их пути и разошлись в разные стороны. Люда поступила в университет в столице области, в город приезжала только на каникулы, и Лильку впервые с той страшной ссоры и окончания школы увидела летом после первого курса.
Та сама пришла к ней домой, резво плюхнулась на диван, так резво, что Люда не сразу обратила внимание на погрузневшую фигуру подруги.
- Я на секундочку только повидаться! - звонко и как всегда задорно воскликнула Лилька. - Уезжаю! В Воронеж!
- Зачем? - спросила Люда, - ты же, мама говорит, на нашем механическом заводе работаешь?
- Не работаю уже! В декрете! - Лилька важно выставила вперёд большой живот. - В воинскую часть еду! Там милый мой служит!
- Коля? - вспомнила имя последнего Лилькиного ухажера Люда.
- Какой Коля?! - отмахнулась с досадой Лиля. - Андрюха! Ну, ты его не знаешь!
- Он муж твой? - осторожно поинтересовалась Люда («Странно, почему мама не рассказывала, что Лиля замуж вышла?»).
- Будет мужем! - засмеялась Лилька, - если командир воинской части заставит его на мне жениться. Вот к командиру и еду.
Люда сделала над собой усилие, чтобы не выказать удивления. Они поговорили ещё минут пятнадцать. С трудом. Люда не знала, о чем говорить с Лилей? Не о студенческой же жизни, ни об археологической экспедиции ей рассказывать? Отмахнется так же, как в детстве. Ясно ведь - Лильке это не интересно, а замужество, скорое рождение ребёнка - все это не вполне понятно Люде, среди ее университетских друзей ещё нет женатых и обремененных детьми. И, конечно, несомненно, что близкими подругами им, как раньше, уже не быть. Люда подарила подруге блок жвачки, духи, которые в их городе было днём с огнём не найти. На этом они и расстались. На целых пять лет.
Мама рассказывала потом, что Лиля смогла-таки возыметь действие на командира воинской части, сумела женить на себе какого-то Андрюху и матерью-одиночкой не осталась. Но это было все, что маме удалось узнать. Вслед за мужем Лиля из их дома уехала.
Спустя пять лет таким же жарким летом Люда приехала домой готовиться к собственной свадьбе. Они с Димой, ее коллегой-археологом, своё свадебное торжество планировали отпраздновать в родном городе Люды. Однажды вечером, когда девушка прогуливалась с женихом по парку, в котором прошло ее детство, они столкнулись с женщиной, успокаивающей бьющуюся в истерике пятилетнюю девочку.
- Не реви, Ирка! Не реви тебе говорят! Ну, нету, нету у меня денег на эту карусельку!
- Лиля?! - поразилась Люда.
Девочку уговаривала женщина с потухшим взглядом, с вялыми чертами лица, которой можно было дать все тридцать лет. «Неужели это красавица Лиля, в тени которой меня никто не замечал?» - с ужасом подумала Люда, а вслух воскликнула:
- Как я рада тебя видеть!
- Ирина, так тебя зовут? И, правда, не плачь! - быстро сориентировался Дима. - А хочешь я с тобой на цепочной карусели покатаюсь? Можно?
Последний вопрос адресовался уже маме девочки. Лиля поражённо закивала, а когда дочку повели на карусель, спросила:
- Ухажёр твой? Ничего так!
- Жених. Свадьба у нас через неделю.
— Ух ты! - всплеснула руками от восторга Лиля. - Завидно даже! Красивая ты какая, Людка! Причёска какая, а платье…
- Как вы живете? Как Андрей? - серьезно спросила Люда.
- А мы… А мы ругаемся все с Андрюхой, - тяжело вздохнула Лиля. - То он меня задирает, то я его. А у вас - любовь…Счастливая ты.
- Ругаетесь-то зачем?
- Денег у нас нет. Завод наш стоит, полгода уже, сначала ещё зарплату мизерную платили, а сейчас совсем прекратили. На работу в городе никуда не устроишься, хлеб порой не на что купить, не то, что карусельки оплатить… Так перебиваемся с одной подработки до другой. А ты как?
Люда вновь, как пять лет назад, не знала, что рассказать подруге, что из ее успешно складывающейся жизни и научной карьеры могло заинтересовать подругу?
- А знаешь, приходите с Андреем к нам на свадьбу! - единственное, что нашлась сказать.
Лиля просияла. И они с Андрюхой пришли. Одноклассницы потом, как узнала Люда, возмущались: «А нас почему не позвали?».
«Вы с Людой столько лет не дружили, за одной партой не сидели, артистками быть не мечтали!» - ответила им Лиля. Это много лет спустя Людмиле рассказала одна из одноклассниц.
А в тот счастливый для неё день Лиля с Андреем очень симпатично смотрелись в их компании, смеялись, шутили задорнее многих. И именно Лиля по старой памяти навела Людмиле макияж, как всегда, умело наложила тон и тени, сделала самой красивой невестой. Вот только Лиля и Андрей были единственной парой гостей, одаривших молодоженов одним лишь хилым букетиком тюльпанов. Хорошо, что и у Димы, и у родителей, когда они после свадьбы разбирали гору из кофемолок, наборов посуды и постельного белья, хватило такта этот факт оставить без обсуждения.
Перед тем, как уехать вместе с мужем на работу в другой город, Людмила ещё раз встретилась с Лилей.
В этот раз подруга пребывала в крайне приподнятом настроении.
- Людка! - закричала она. - Секрет хочешь тебе расскажу?
- Ну, давай!
- Мы ведь с Андрюхой ещё ребёнка хотим родить!
- Но как же? Вы ведь так трудно живите? - удивилась Людмила.
- Скоро не будем трудно жить! - торжественно заявила Лиля. - Мы, Людка…
Лиля приложила палец к губам и доверительно зашептала подруге на ушко:
- Мы… миллионерами хотим стать!
Она сказала это абсолютно серьезно. И Людмила не поняла, как это утверждение воспринимать? Может, как шутку? На дворе стояли роковые «девяностые» - тогда миллионерами в одночасье становились только бандиты.
- Понимаешь, я детей люблю! Одной Ирки мне мало! Я это поняла, когда в роддоме с ней, новорождённой, была. Хочу ещё рожать! Миллионерами скоро станем, и я сразу рожу!
- Как это? - не сдержала возглас удивления Люда.
- А вот узнаешь! - как давно, в детстве, с победоносным видом заявила Лилька.
Но Людмила так ничего и не узнала. Жизнь надолго увела ее из родного города. Они с мужем работали в университете, преподавали, воспитывали маленькую дочь. А когда Оле исполнилось десять лет, Дмитрию неожиданно предложили кафедру в университете в родном городе Людмилы. Здесь и перед ней открывались радужные перспективы - возможность дописать, наконец, незаконченную кандидатскую диссертацию. И супруги с радостью согласились.
Возвращение в родной город вызвало много воспоминаний. Вспомнила Людмила и о давней подруге Лиле. Но родители ничего о ней не знали, никто из ее семьи в их доме уже давно не жил. Встретившаяся как-то одноклассница Марина поведала Людмиле, что никакими миллионерами Лиля с Андрюхой, конечно, не стали. Андрюха два года просидел в тюрьме, вернулся совсем больным, скандальным и озлобленным на жизнь человеком. Но Лиля все равно родила ему дочь. «Катей назвали, - рассказывала Марина. - Девочка родилась раньше срока, ей тоже десять, как твоей Оле, но только она все болеет и болеет. А Лиля с ней - все по больницам да по больницам. Жили они на Петровском разъезде, в бараках. Все ждали, что эти развалюхи снесут, а их в новый дом переселят. Где они сейчас обитают, я не знаю».
«Надо Лилю найти!» - решила Людмила. Но сначала осуществить задуманное помешали дела, а потом заболели и один за другим умерли родители женщины. В печальных хлопотах Людмиле было не до старой подруги. Прошло ещё два года.
Однажды вечером, накануне очень важного для Людмилы дня, в который ей предстояло защитить кандидатскую диссертацию и завершить многолетнюю эпопею утверждения в науке, в квартире раздался телефонный звонок. Звонила одноклассница Марина.
- Люда! Лиля… погибла, на пожаре. Барак, в котором они жили, ночью загорелся. Андрей помогал Лиле с Катей выбраться из здания, когда на него обрушились перекрытия верхнего этажа. Мать и дочь доставили в больницу, но ожоги оказались несовместимыми с жизнью…
Людмила слушала не дыша, с ужасом понимая, что так и не успела познакомить Олю с Катей.
- Катя, младшая Лилина дочка - бедная девочка, - тяжело вздыхая, рассказывала Марина, - всю жизнь по больницам, и смерть такую страшную приняла, жизни совсем не видела…
«А Лилия видела?» - думала с горечью Людмила.
- Хорошо хоть Ирины с ними в этом бараке не было, она уже взрослая, с молодым человеком отдельно от родителей живет, - говорила Марина. - Что ты молчишь, Людмила? Завтра похороны. Ты придёшь?
У Людмилы сжалось сердце: защиту диссертации ни по какой причине не перенесёшь.
- Я не смогу…
И Марина, не попрощавшись, отключилась.
Потом Людмиле рассказывали, что похороны проводились по татарскому обычаю. Лилька была татаркой, не зря Люда в детстве, когда на уроках истории проходили тему о татаро-монгольском нашествии, называла подругу не иначе как «татаро-монголкой».
Спустя неделю Людмила разыскала Ирину, дочь Лилии. Они встретились в том самом парке, где когда-то в детстве гуляли с Лилей.
- Как ты? - тихо спросила
Людмила.
Девушка смотрела на незнакомую женщину слегка исподлобья. Она совсем не походила на мать, и своей иной красотой, видимо, была обязана отцу.
- Как?! - горько усмехнулась Ирина. - Хожу вот по знакомым, копейки собираю, еле за похороны расплатилась, долгов теперь на годы вперёд! Тетки мне совсем не помогли!
Людмила быстро достала из сумочки кошелёк и выложила на скамейку рядом с девушкой пачку купюр. Ирина быстро взяла деньги и, не сказав ни слова благодарности, принялась нарочито внимательно рассматривать свои синие ногти.
- Потерять отца с матерью в твоём возрасте - это так страшно… - Людмила с трудом находила слова, волновалась, не зная, что сказать и как в такой ситуации утешить совсем незнакомую девушку. - Скучаешь, наверное, по родителям?
- Да что скучать?! - вспылила вдруг Ирина. - Сколько себя помню, они только ругались, отец пил. Спокойно жили два года, когда он в тюрьме сидел. Говорила, ведь, матери: не принимай его обратно! Так нет - приняла, дождалась из тюрьмы, Катьку ему родила! Вот с ней они только и возились! А я всегда была лишней…
Людмила, потрясённая, молчала.
- Пойду я… Спасибо вам, - тихо сказала Ирина и поднялась со скамейки.
- Ты звони, телефон мой запиши, - поспешила сказать Людмила.
Ирина телефон записала, но так и не позвонила.
Все это рывками, стремительно вспомнилось Людмиле, когда она вглядывалась в портрет на могильном памятнике. С трудом разобрала надписи на табличке, дату смерти. Неужели уже десять лет прошло? Десять лет как Лилии нет в живых?
А на портрете ей всего двадцать, улыбка такая же задорная, насмешливая, как в давний летний день детства, волосы такие же густые и вьющиеся, глаза большие и сияющие…
«Надо найти Ирину, помочь ей поменять памятник… У Ирины, наверное, дети уже совсем большие, а у Лили - внуки…», - подумала Людмила, а в сознание вновь ворвалась картинка из далекого детства.
Две девочки с большими белыми бантами в собранных в конские хвосты волосах поднялись на сцену в концертном зале Дома пионеров и, держась за руки, хором (чтоб не страшно было), громко запели песню из любимого фильма о приключениях Электроника:
- …Слышу голос из Прекрасного Далека, он зовет меня в прекрасные края.
Слышу голос, голос спрашивает строго: "А сегодня, что для завтра сделал я?"
Прекрасное Далеко, не будь ко мне жестоко, не будь ко мне жестоко, жестоко не будь.
От чистого истока в Прекрасное Далеко, в Прекрасное Далеко я начинаю путь.
Я клянусь, что стану чище и добрее и в беде не брошу друга никогда.
Слышу голос и спешу на зов скорее, по дороге,
на которой нет следа…