Погожим июньским вечером не спеша шагаю с работы домой. Сознательно увеличиваю маршрут - иду через парк. Блаженствую от нахлынувшего тепла и ликующей природы. В этом году май, похитив ласковое весеннее тепло, сурово обошёлся с нам .
Улавливаю запах акации. Шумно вдыхаю её аромат. С запахом акации у меня связаны воспоминания из юности: школьные экзамены, выпускной, раздумья о дальнейшей судьбе, подруги… Её неповторимый запах – это дух молодости и надежд. Продолжаю наслаждаться ароматами и останавливаюсь у липы, покоряясь её благоуханьем. Опьянил запах грешного мёда. Медленно, с лёгкой ностальгией поплыли воспоминания, а вместе с ними и переосмысление, переоценка целого пласта жизни. Дыхание июня, как ты волнуешь меня.
Когда то, ещё в детстве, я прочла в одной увлекательной книге о том, что древние индейцы носили с собой в мешочках и в миниатюрных склянках различные запахи, чаще всего это были травы. В момент тоски они доставали нужный мешочек и нюхали его содержимое, тем самым вызывали определённое воспоминание. Наверное, соприкосновение с запахом дома или чего - то очень дорогого, им прибавляло энергии, мудрости или просто спокойствия, унимало грустные мысли? А это уже немало. Иногда дорого бы заплатил за душевное равновесие.
Интересная культура у индейцев, например, от цивилизации племени майя остались пирамиды, календарь и даже обсерватория под названием «El Karakol», что в переводе означает «Улитка», её архитектура напоминает форму улитки, жилые строения, города и деревни, свой язык и своя письменность, религия (многобожие), быт и танцы. Существует гипотеза, что американские индейцы имеют происхождение от якутов. Часть населения Северных народов перешла через Берингов пролив и осталась в Америке, постепенно продвигаясь на юг, в поисках лучшего климата.
1517 год стал для племени Майя знаковым. На полуостров Юкотан (территория современной Мексики) пришли испанцы. Они насильно обращали местное население в христианство и содержали их в качестве рабов. Племя майя лишилось своей независимости. Его быт, язык и культура были встроены в католическую культуру. Утратив самостоятельность, она пришла в упадок, деградировала. Те, немногие представители, которые владели письменностью, умерли, оставив каменные плиты с загадочными иероглифами, которые никто не мог прочесть. По утверждению учёных, на земном шаре есть только пять культур, которые создали свою письменность – это Китай, Индия, Египет, Месопотамия и Мезоамерика. Культура майя - одна из них, уникальная в своём происхождении.
Долгое время учёные всего мира пытались разгадать тайну этой древней цивилизации. Над прочтением иероглифов бились и немцы, и французы, и англичане, испанцы. Безрезультатно. Ключ к прочтению письменности майя был найден русским (советским) учёным Юрием Валентиновичем Кнорозовым. И когда? В 1952 году в разгар борьбы с космополитизмом и западной культурой. Где? В Ленинграде, сидя в прокуренном кабинете этнографического музея. Юрий Кнорозов не был в Мексике, в подлиннике он не видел и не касался плит с древними иероглифами. Талантливый учёный работал только с книгами, монограммами, как сейчас принято говорить, бумажными носителями. Но, именно, он раскрыл тайну цивилизации майя, перевёл все оставшиеся от древней цивилизации тексты. Юрий Кнорозов основал советскую школу майянистики. В Мексиканском городе Мерида, рядом с «Большим музеем майя» установлен памятник русскому учёному Юрию Валентиновичу Кнорозову. Автор – мексиканский скульптор Ренальдо Болео Суарес (Почелли). Многие простые мексиканцы знают его имя. В России же его имя известно лишь узкому кругу учёных.
Памятник выполнен в форме прямоугольной стелы. На одной стороне - горельеф Кнорозова с любимой кошкой Асей на руках. Надпись: «Сердцем я всегда остаюсь мексиканцем». На другой - иероглифы майя. Пронзительный взгляд огромных глаз потрясает, заставляет вздрогнуть. Кажется, что во взгляде отразилась вселенная. Живо вспыхивает фраза, в которой Юрий Кнорозов утверждал: «Всё, что создано одной цивилизацией может быть понято и прочитано другой».
Перед написанием этой статьи я внимательно прочитала немало материала, просмотрела документальный фильм российского журналиста Алексея Пивоварова, посвящённый советскому и российскому учёному разгадавшему тайну цивилизации майя. Хороший фильм, честный. Яркий и убедительный рассказ о судьбе гениального русского учёного. В своём фильме Алексей приводит много интересных фактов, эпизодов из жизни Кнорозова, выступлений его учеников и соратников, как наших соотечественников, так и зарубежных.
Забавный и вместе с тем удивительный факт из жизни пятилетнего Юры Кнорозова поведала его внучка - Анна Пивоварова.
Она показала три детских рисунка, принадлежащих пятилетнему Кнорозову. На одном из них нарисовано загадочное существо с большой головой и лапами. Печатными буквами написано: Огненный Хабиас. На втором: нарисована змея и крупная надпись - Поленка. На третьем: голубой слон с надписью Тамакас. Ни его родители, ни сам художник не могли объяснить смысла и значения этих рисунков и надписей. Их смысл будет раскрыт в результате научной работы будущего учёного. Где окажется, что: Поленке – город в Мексике, Тамакас- Млечный путь на языке майя, Хабиас – божество майя.
Интересное высказывание на этот счёт Марии Терезы Франко (доктора Института антропологии в Мексике). Доктор Мария сказала, что детство – это программирование судьбы. Проанализируйте интересы из детской жизни, и вы многое поймёте из взрослой. У детей есть понятия, которые не свойственны их возрасту. У Кнорозова была старая душа. Он был учёным с детства.
Очарованная открытием советского учёного, именно она, Мария Тереза Франко, после конференции в Европе, специально заедет в 1963 году в Ленинград, разыщет Кнорозова и пригласит в Мексику. Добиться его визита будет непросто. Кнорозов был невыездной.
Предлагаю читателям некоторые факты из биографии учёного Ю.В. Кнорозова.
Происхождение. Ранние годы.
Родился 19 ноября 1922 года в посёлке Южном (ныне Пивденное) Харьковского уезда. К тому времени в семье Кнорозовых уже было трое сыновей: Сергей, Борис, Леонид и дочь Галина. По настоянию верующей матери он был крещён Георгием, а в свидетельстве о рождении была сделана запись «Юрко». В доме Кнорозовых было много книг, глава семьи увлекался живописью как любитель, а мать играла на рояле. Родители занимались первоначальным воспитанием детей, пользуясь методиками самого академика Бехтерева: делались попытки раннего определения склонностей и способностей каждого ребёнка и их развития. Рисованию всех детей обучала мать. Однако у системы кнорозовского воспитания была и оборотная сторона: по мнению Г. Ершовой (ученица Кнорозова), «отец был всё время на службе и осуществлял лишь общий контроль, давая указания — например, анализировать рисунки, писать левой рукой, не связываться с религией.. Мать — Александра Сергеевна — не отличалась «показной добротой», была сдержанной в выражении чувств, требовательной. Некоторую холодность матери Юрий в детстве и отрочестве пытался компенсировать общением с сестрой Галиной.
Семейное воспитание также привило всем братьям и сёстрам скрытность и замкнутость характера, в отличие от отца, никто из них не проявлял управленческих способностей. Равным образом (судя по интервью с племянниками Кнорозова и по мнению Г. Ершовой, (знавшей их лично), четверо братьев и сестра Кнорозовы были «неколлективными людьми»[. В 1930 году Юрия отдали в 46-ю железнодорожную школу. Его приняли в 5 класс, параллельно он поступил в музыкальную школу Харьковского училища Южных железных дорог по классу скрипки. В 1932 году участвовал в конкурсе учеников детских музыкальных школ, и даже получил грамоту «ударника четвёртого года пятилетки», но вскоре он забросил занятия музыкой, хотя разбитую скрипку хранил до конца жизни. В пятом классе Юрий увлёкся биологией, видимо, под влиянием старшего брата Леонида и сестры, которые в дальнейшем стали учёными по этой специальности. В 1936 году из-за болезни он пропустил три месяца занятий и даже не был аттестован, однако в 1937 году успешно окончил школу–семилетку. В тот период он собирался стать врачом, и поступил на рабфак при Втором Харьковском медицинском институте.
Харьковский университет. Война.
В мае 1939 года Юрий окончил рабфак с отличными оценками (кроме украинского языка и литературы) и намеревался получить специальность психиатра. Однако ввиду того, что медицинские факультеты и институты в тот период в первую очередь готовили военных врачей. Кнорозов не прошёл медицинскую комиссию, что не позволяло поступить на избранную специальность. 29 июля 1939 года он подал прошение директору Харьковского университета с просьбой зачислить его на исторический факультет. Военная комиссия в ноябре 1940 года признала его негодным к строевой службе. В университете он обучался на истфаке. Его увлёк египетский язык, и заинтересовали шаманские практики.
Кнорозов окончил второй курс исторического факультета со всеми отличными оценками, в том числе по латинскому языку, основам марксизма-ленинизма и военному делу. Военнообязанным его вновь не признали.
10 июля 1941 года Юрий Кнорозов получил военный билет как нестроевой, но 26 августа получил повестку и был направлен для строительства оборонительных сооружений под Чернигов. Оказавшись в «котле», Кнорозов выжил и пробрался к родным. Дома оставались мать и сестра, недавно родившая ребёнка. Девушка, с которой Юрий до войны встречался и которой посвящал стихи, была убита немцами. Семья в Южном уцелела, но дом был занят оккупантами, а Кнорозовы переселились в сарай-пристройку. Он был вынужден скитаться по сёлам Харьковской и Полтавской областей в поисках заработка, чтобы поддержать мать и сестру. Вновь пытался (неудачно) пересечь линию фронта. Этот период жизни под оккупацией и сделает учёного невыездным. После попытки призваться через райвоенкомат села Старая Криуша (Старокриушанский район) Ю. В. Кнорозов вновь был признан негодным к военной службе (из-за крайней степени дистрофии). К этому времени он ещё и переболел тифом и работал в средней школе № 1 Старой Криуши учителем истории и географии.
Перевод в МГУ и служба в Советской армии
В середине сентября 1943 года мать и сын Кнорозовы прибыли в Москву и остановились на квартире инженер-полковника Бориса Кнорозова (одного из старших братьев) в ведомственном доме на Смоленской набережной. После личной встречи с ректором А. С. Бутягиным было принято решение перевести Юрия в МГУ «с потерей года», то есть снова на второй курс.
15 марта 1944 года Краснопресненский военкомат прислал Кнорозову повестку о воинском призыве. Причиной стал донос, будто Кнорозов, якобы, скрывает, что пребывал на оккупированных территориях. Несмотря на призыв, в апреле Юрий Кнорозов досрочно сдал экзамены и был переведён на третий курс.
Служил телефонистом, и 15 октября 1945 года был демобилизован. 9 мая 1945 года Юрий был награждён медалью «За победу над Германией». Уже 16 октября Кнорозов был восстановлен на третьем курсе, был прописан в общежитии университета на Стромынке, 32 (комната 608).
Из воспоминаний Семьяна Вайнштейна (соседа по комнате): «Он всё отдавал науке, всё. Получал стипендию и немедленно покупал книги, а потом у всех одалживал на еду. Питался водой и хлебом. Занимался расшифровкой письменности майя. Это ему удалось, и он стал всемирно известным учёным».
В 1948 году окончил исторический факультет МГУ. Предварительный отчёт о дешифровке письменности майя (его дипломная работа) был опубликован в журнале «Советская этнография» в 1952 году. Это способствовало переводу Кнорозова в институт этнографии имени Н.Н Миклухо-Маклая Академии наук СССР, в котором он работал с августа 1953 года до конца жизни.
Соседом по столу оказался Лев Гумилёв, сын Анны Ахматовой, с которым он дружил до самого ареста Гумилёва. Неоднократно бывал у них дома на Фонтанке. Анна Андреевна подарила ему зимнюю шапку. Кнорозов вёл аскетичный образ жизни, ходил в шинели и гимнастёрке, жил в малюсенькой служебной комнате-пенале при музее, площадью не более 3 квадратных метров, в которой умещался только стол, а на стенах висели рисунки с иероглифами, на полках хранились монограммы. Гости Кнорозова часто недоуменно задавали вопрос: «Юра, ты спишь на столе или под столом?» Вместе со всеми сотрудниками занимается восстановлением разрушенного музея.
1950-1960 годы
В 1955 году Кнорозов защитил диссертацию „Сообщение о делах в Юкатане“ Диего де Ланда как историко-этнографический источник», за которую был удостоен степени доктора исторических наук, минуя кандидатскую.
Из воспоминаний самого Кнорозова. «Когда я шёл на защиту диссертации, то я не знал - чем это всё для меня обернётся, то ли я получу звание, то ли меня арестуют?» По утверждению о Ф.Энгельса «древние цивилизации достигали уровня варварства и были бесклассовыми». В своей работе Кнорозов утверждал, что цивилизация майя имела классы. В то время подобные возражения основоположникам теории марксизма-ленинизма могли дорого стоить. В 1956 году докладывал о результатах своей работы на Международном конгрессе американистов в Копенгагене, однако далее, вплоть до 1990 года, оставался невыездным.
1960-1980 годы
В 1963 году вышла монография «Письменность индейцев майя» со словарём и каталогом знаков (540 единиц). Удостоен медали «За трудовое отличие» (1967). В 1975 году вышли в свет «Иероглифические рукописи майя» (перевод и исследование всех уцелевших рукописей). За комплекс работ по дешифровке удостоен Государственной премии СССР (1977).
Группа исследователей под его руководством, в которую входили известные историки и лингвисты на протяжении 1950—1980-х годов с разной степенью успешности осуществляла дешифровку письменности острова Пасхи и письменности долины Инда. В 1980-е годы несколько раз посещал Курильские острова, пытаясь решить айнскую проблему и её связь с заселением Америки предками индейцев.
1990-1999 годы
В 1990 году впервые совершил двухмесячную поездку в Гватемалу, где был удостоен Большой золотой медали президента. Официальное приглашение Кнорозову лично от президента пришло по адресу МИДа. Вылет из Москвы состоялся 19 декабря 1990 года. Зима в Москве была суровой, и, Кнорозов вылетел в зимнем пальто и шапке (это была та самая шапка, которую ему подарила в 1949 году Анна Ахматова)..Он спустился из самолёта по трапу и зашагал по красной дорожке, его тепло встречали высокопоставленные представители. К встрече Кнорозова в Мексике готовились.
В 1992 и 1995 годах ещё раз посетил Мексику. Его снова горячо встречали. Он попросил, показать ему город Поленке. Но организаторы встречи подготовили для замечательного гостя большую экскурсионную программу. Он побывал в различных городах, выступал на встречах, вёл беседы.
В 1994 году был награждён орденом Ацтекского орла четвёртой степени; вручение происходило в посольстве Мексики в Москве.
Здесь же в посольстве Мексики сотрудники соберут для Кнорозова деньги для того, что бы установить в его квартире металлическую дверь. Квартира учёного располагалась на первом этаже. Район заброшенный, до станции метро далеко. Но избежать «не званых гостей» не удалось. Однажды его посетили бывшие сослуживцы – это были простые люди, помогавшие ему в экспедиции на Кольском полуострове. После их визита из квартиры исчезли все награды, которые в скорости были найдены. Слишком редкая для России награда «Орден Ацтекского орла». По нему и определили владельца.
Последнее путешествие в Мексику совершил в 1997 году, в ходе которого он посетил Юго-Западные штаты США, интересовавшие его в связи с гипотезой о прародине культуры майя.
В эту поездку Кнорозов отправился, будучи серьёзно больным. Он перенёс инсульт, тяжело передвигался и медленно с трудом разговаривал.
Мексиканская журналистка Тиахога Руге сняла о докторе Кнорозове документальный фильм, фрагменты которого использовал Алексей Пивоваров.
Последний гений ХХ столетия Юрий Кнорозов умер 30 марта 1999 года, в возрасте 76 лет.
В этом году его столетие. Юрий Кнорозов оставил огромное научное наследие. Перечислить все названия работ нет возможности – не позволяет формат моей статьи. Его труды переведены на многие языки. Остались ученики: Г.Г. Ершова, М.Ф. Альбедиль, Е.С. Соболева, Г.С. Авакьянц. Выдающийся учёный - историк, этнограф, лингвист и эпиграфист, переводчик, основатель советской школы майянистики, почётный член Мадридского общества по изучению майя и Национального географического общества, Ю. В. Кнорозов похоронен на Ковалёвском кладбище в С- Петербурге. Где и находится единственный ему в России памятник.