ГЛАВА 3
Ночью Кире приснился странный сон. Будто находится она в своём отделе НИИ «Дельта» и пытается разобраться в сложнейшей схеме одного из современных электронных блоков. Перед глазами мелькают графические изображения различных тиристоров, стабилитронов, варикапов, транзисторов, денисторов и прочих приборов. Рядом шушукаются представители выездной комиссии: ведущие инженеры, старшие научные сотрудники, кандидаты и доктора наук. Ей вежливо задают вопросы, на которые она отвечает неуверенно и сбивчиво.
Наконец начальник отдела встаёт из-за стола и, застегнув пуговки на пиджаке, коротко резюмирует: «Достаточно, Кира Николаевна! Для нас пока всё ясно. Извините, но по техминимуму на должность инженера зачёт мы вам поставить не можем. Придётся подтянуть теоретические основы электротехники и более чёткое понимание взаимодействия микроэлектронных устройств. Мы на вас надеемся. Рассчитываем, что в следующий раз вы обнаружите более глубокие знания. А на сегодня – всё. Спасибо!..»
…Проснувшись, Феоктистова долго не могла понять – где она и что с ней. Заплутав в тяжёлых гардинах, рассветное солнышко блуждало только по краю потолка. Неподалёку сопели, причмокивали и храпели соседки по палате. В больничном коридоре кто-то осторожно шаркал тапочками, то удаляясь от двери палаты, то приближаясь к ней. Вынув руки из-под одеяла, Кира начала медленно приходить в себя, потягиваясь и зевая. Наконец её мысли и окружающая действительность начали нащупывать общие точки соприкосновения, обретать приемлемое «взаимопонимание»…
«Господи, и привидится же такое! – мысленно чертыхнулась заспанная женщина, стараясь улечься поудобнее. – Наверное, это от убойных таблеток, которые прописал Леопольдыч. Бр-р… А с другой стороны – и впрямь неплохо выспалась. Надо же! В первый раз такое случилось с тех пор, как торчу я в этой дурке…»
Снова прикрыв глаза, Кира невольно вспомнила о вчерашнем визите мамы и Романа. Размышляя о диалоге с последним, пациентка всё больше склонялась к тому, что Феоктистов, в сущности, абсолютно прав. Из «Дельты» её либо попрут с треском, либо посадят на жалкие гроши, которые будут выдавать раз в три месяца. Да и какой из неё инженер? Сегодня о насущном куске хлеба надо думать, а не о научных открытиях. И если уж пробовать остаться «на плаву», без всяких там буханий и запоев, то надо искать другие способы добывания «бабла». Готова ли она скооперироваться с Романом для создания общего бизнеса? Трудно сказать. Если в роли свободной компаньонки – то ещё может быть. И лишь на определённое время, пока сама на ноги не встанет. А бесконечно тянуть «семейную лямку» под видом добропорядочных супругов она… уже не сможет. Ну никак! Полностью перегорели внутри все имеющиеся резервы для полноценной жизни мужа и жены. Во всяком случае, в отношении Ромки – это точно. С ним у неё ничего больше не получится. Хоть режь, хоть к алтарю веди. Однозначно!..
Но вчера он озвучил одну очень важную вещь. О чём же это?.. А-а, вспомнила! Он сказал, что в Дубравне жить ему совсем не улыбается. Что вся эта гнетущая атмосфера, связанная с недавним прошлым, вышибает из колеи и настраивает на минорный лад. Одним словом – тошно здесь, нужна смена обстановки. И желательно среди других декораций. А потом добавил, что если появится возможность заработать приличные деньги, то… бежать нужно. В другие края и веси… Конечно! И ей надо рвать когти из опостылевшей Дубравны! И чем быстрее, тем лучше. Ничего хорошего ей здесь уже не светит. Без вариантов… Во-от! Вот он, маленький лучик в беспросветной мгле! Вот он, спасительный свет в конце тоннеля! Хоть и небольшая, но всё-таки надежда. Единственный «маячок» в бушующем океане, ради которого можно и в самом деле начать жизнь с чистого листа…
С облегчением выдохнув, Феоктистова открыла глаза и с затаённой радостью под сердцем стала разглядывать ползущие по потолку солнечные блики. На душе у неё заметно потеплело. Она вдруг очень остро осознала, что удушающий вакуум, до сих пор окружавший её, проявил первые попытки уступить место жизнетворным флюидам обыкновенного, но крайне необходимого для организма воздуха. «Держись, Кирчонок! Держись!.. – мысленно сказала она себе. – Ты всё соломинку искала, чтобы не булькнуть в пучину небытия. А тут спасательный круг на горизонте нарисовался. Собери последние силы и… Плыви, плыви к нему! Во что бы то ни стало! Напрягись, изловчись! Подохнуть ещё двадцать раз успеешь. Какие твои годы?.. Выплывай, девочка! Шевели ручками и ножками. Да и мозгами тоже… Если повезёт, то окунёшься совсем в другую жизнь. В ту, о которой когда-то мечтала. Ведь ты её достойна!.. Ты ещё цены себе не знаешь, деточка! Ох, не знаешь… В любом случае – пробуй! Начни с чего-то. Поборись за себя! А водку трескать… Тьфу! Слишком уж примитивное для тебя это занятие. Пусть безмозглые бомжи её хлещут. Туда им и дорога!..»
…После завтрака Кира решительно направилась к кабинету главврача. Постучала костяшками пальцев в дверь. На звук прибежала медсестра Ольга.
– Эй, Феоктистова! Ты куда ломишься? Тебе назначено? – набросилась она на пациентку.
– Да мне всего на две минутки! – взмолилась та. – Пожалуйста! Можно пройти?
– У нас здесь не проходной двор! – огрызнулась медичка. – Подожди! Сейчас спрошу…
Когда доктор дал «добро», Кира мышью проскочила в кабинет.
– Семён Леопольдович! Я готова! – вдохновенно выпалила она.
– Вот как? Интересно, до какой стадии? – насмешливо откликнулся тот, снимая очки с переносицы и отрываясь от бумаг. – На ногах-то хоть держишься? Или сразу капельницу ставить? Ладно, я шучу… Как фамилия?
– Феоктистова. Из четвёртой палаты. Я недавно была у вас. Вы предлагали мне закодироваться. Так вот… Думаю, что я созрела. Наверно, действительно стоит зашиться…
– Садись! – устало буркнул врач, указывая пальцем на стул. – С какого числа ты тут у нас? Ага, понятно…
Полистав документы, лежащие на столе, Семён Леопольдович, отметил что-то в своём блокноте.
– Значит, перестраховаться решила? – иронично заметил он. – А самой-то, без всяких ампул, слабО с алкоголем завязать? Боишься, что сорвёшься?
– Ну-у… – озадаченно пожала плечами женщина. – Не то чтобы боюсь, но… Так надёжнее будет. От соблазна подальше…
– Поня-ятно… Если приняла решение без спиртного жить, значит, и мысли о суициде больше не тревожат? Так я понимаю?
Кира робко кашлянула и, секунду подумав, ответила:
– Да. Вы правы, Семён Леопольдович. Я решила делом заняться. Своим, коммерческим. Так что – сами понимаете. Тут вкалывать надо с утра до ночи. Размышлять о чём-то другом уже времени не будет. Тем более – бухать…
Доктор с облегчением выдохнул и водрузил очки на положенное место.
– Ну что ж… Добро, добро… Вот теперь слышу речь зрелой дамы, а не соплюшки из подворотни. Похва-ально! Давно бы так!.. Значит, вот что, Феоктистова… Ты, наверно, знаешь, что стандартный курс лечения в нашем диспансере – три недели. У тебя осталось где-то восемь дней. В день выписки, приблизительно одиннадцатого апреля, старшая медсестра пригласит тебя в ординаторскую. Не бойся, никаких «торпед» вшивать не будем. Ты и так девочка послушная. Кодировку сделаем обычной инъекцией. В вену. Для начала – на один год. Но запомни: достаточно одной рюмки, чтобы Богу душу отдать. Если продержишься – честь и хвала. А нет – подыхай на здоровье! Всё ясно?
– Да! – еле приметно кивнула Кира, стараясь не смотреть мужчине в глаза.
– Тогда – свободна. Отдыхай пока. Набирайся сил…
– Спасибо!..
…Ко дню выписки Феоктистова чувствовала себя уже вполне прилично. За это время она успела о многом передумать. Хорошенько взвесила все «за» и «против». И пришла к выводу, что, поработав некоторое время в «одной упряжке» с Романом, благополучно «отпочкуется» от него, как только появится такая возможность. Главное – накопить деньжат. А потом… Она взовьётся белым аистом под облака и – поминай как звали. Лишь бы подальше от этой тошнотворной Дубравны! Было время, когда в юности Кира Соболева жить не могла без родного города. Мечтала о нём в далёком техникуме день и ночь. А сейчас, после стольких житейских обломов, она готова рвануть в любой уголок России, только бы начать всё с белого листа. Без малейших признаков памяти о слишком тяжёлом периоде жизни, сложившемся за последние годы…
По счастливому совпадению с Аней Чибисовой выписали её в один день. Сдружившись в больничных коридорах, им уже нелегко было друг без друга. Выйдя за порог диспансера, они решили топать до железнодорожной станции пешком. Благо, денёк стоял по-весеннему солнечный и в меру тёплый.
– Ой, смотри, Кир, грачи уже прилетели! – радостно воскликнула Анна, узрев на ближайших берёзах чёрные пятна белоклювых пернатых. – А воздух-то какой! Свежий, чистый, прозрачный! Наверно, скоро мать-и-мачеха на пригорках зацветёт.
– Да, перезимовали! – сдержанно улыбнулась Феоктистова, жадно вдыхая запахи оттаивающих деревьев. – Вот и отлично. Не люблю зиму. Слишком много бед она приносит. Не считая холодов…
Свернув на просёлочную дорогу, женщины разговорились.
– Нам теперь с тобой на разные электрички идти? – поинтересовалась Кира. – Тебе на Москву, а мне на Дубравну?
– Ну, почти… Мне в сторону Москвы, но только до Вербилок. Я сначала в Талдом поеду. К матери… – по лицу Чибисовой прошла лёгкая тень. – Перекантуюсь там денёк-другой. А потом сестре позвоню. В Москву. Может, договорюсь о чём… Эх, жалко расставаться! Привыкла я к тебе, Кир. Хорошо с тобой…
– Думаешь, мне легко в Дубравну возвращаться? – откликнулась собеседница, тяжело вздохнув. – Ничего, Анют! Как-нибудь. Потихоньку… Адресами мы обменялись. Ты пиши, не стесняйся. Если совсем худо будет – приезжай ко мне. Не бойся, никто тебя взашей не погонит. Вот только в Дубравне я пробуду недолго. Во всяком случае – так хотелось бы…
– Ладно. Там видно будет… – шмыгнула носом Анна, поправляя шапочку на голове. – Как только устроюсь в столице, сразу напишу.
– А я сразу отвечу! – подхватила Кира.
– Договорились!..
Приковыляв на станцию Мельдино, женщины поболтали ещё немного, после чего тепло распрощались. Сначала Чибисова укатила в сторону Вербилок, а потом подошла электричка и на Дубравну…
…Свою квартиру Кира узнала не сразу. Отомкнув входную дверь старым ключом, она перешагнула порог и… удивлённо присвистнула. Прихожая встретила её новомодным светильником, свежими зеленоватыми обоями и красивой вешалкой в углу.
– Эй! Здесь есть кто живой? – нарочито громко крикнула женщина, но ей никто не ответил.
Сняв зимнюю куртку и сапожки, Феоктистова прошла дальше. Во всех комнатах – чистота, уют и порядок. Кое-где появилась новая мебель. На полу и на стенах – новые коврики. На карнизах – новые занавески. А на кухне – новая раковина со смесителем. В холодильнике – полный склад провизии. «Да, чувствуется рука хозяина, – усмехнулась Кира, подумав о Романе. – Пока я валялась в этой дурке, он тут зря времени не терял. Хорошо, что замок не сменил, а то бы я и в дом не попала. Даже страшно прикасаться теперь к новым вещам. Как бы не запачкать их своими недостойными ручищами…»
Побродив по двухкомнатной «хрущёвке» и заглянув во все её уголки, Кира устало присела на диван и призадумалась. На глаза ей попала деревянная рамка с фотографией Мишки, стоящая на большом овальном столе. Почувствовав, как резко защипало под горлом и защемило сердце, женщина не выдержала и убрала снимок в сервант. Снова накинув на плечи куртку, она вышла на балкон и закурила. «Спокойно, девочка, спокойно! – мысленно приказала она себе. – Это всего лишь неизбежные издержки прошлого. Придётся привыкать. А ты как хотела? Москва не сразу строилась. Смиряйся и терпи! Шажок за шажочком, денёк за денёчком. Теперь нервишки надо беречь. Раз уж решила начать всё с нуля, то сопли не распускай. Сорваться недолго, а потом что? Опять за старое? Валяться в обнимку с бутылками? А охота подыхать в тридцать шесть? А?.. Ведь у тебя есть мечта, Кирюшка! Вот и иди к ней. Осторожно, но упорно. Потом себе же спасибо скажешь. Совсем иная жизнь начнётся… Возьми себя в руки. Прими душ и поешь чего-нибудь. Полежи, соберись с мыслями. А потом приготовь ужин. Ты ведь хозяйка этого жилища, а не скромная приживалка…»
…Когда за окнами начало смеркаться, из прихожей донёсся щелчок открываемой двери. После лёгкого шебуршания раздался взволнованный мужской голос:
– Ба-а!.. Никак Кира вернулась?
Тут же послышались быстрые шаги. В помещение заглянул Роман. Никого не увидев, он прошёл в смежную комнату. Здесь и обнаружил дремлющую на кровати молодую женщину.
– Кира?! Здравствуй! Всё в порядке? Тебя выписали? Как ты себя чувствуешь?..
Открыв глаза, Феоктистова сдержанно кивнула:
– Привет!.. Да, всё нормально… Я там макароны отварила. И котлеты нажарила. Можешь поесть…
– Ой, как здорово! – искренне обрадовался мужчина. – А ты? Будешь ужинать?
– Нет, спасибо. Я сыта… Чайку только попью. Разговор есть…
Разместившись за кухонным столом, бывшие супруги обменялись незначительными фразами, после чего Кира, неловко теребя в руках чайную ложку, приступила к «главному».
– В общем, так… Первое. Можешь не искать по углам недопитые бутылки. Их нет. Я закодировалась и надеюсь, что это надолго. Скорее всего – навсегда…
– Великолепно! – непроизвольно вырвалось у Романа. – Ты не представляешь, как я счастлив!..
– Можно я договорю? Не перебивай, пожалуйста! – вежливо ответила собеседница. – Так вот… Второе. Завтра я иду к себе на работу и пишу бумагу на увольнение. Надеюсь, сразу получу расчёт… Третье. Если ты не передумал, то я согласна стать твоей деловой компаньонкой. Будем вместе торговать на рынке и летать в Турцию…
– Отлично! – просиял Феоктистов. – Нет, я не передумал. Наоборот – очень даже рад…
– Хорошо, спасибо!.. Четвёртое. Убедительно тебя прошу ни единым словом не упоминать о… нашем сыне и о моём папе… Вообще – ни о чём, что связано с нашим общим прошлым. Договорились? Хотя бы на первое время?
Пережёвывая макароны, Роман лишь молча кивнул и утвердительно посопел носом.
– И последнее. Пятое. Надеюсь, ты поймёшь меня правильно… В настоящий момент я абсолютно не готова возобновлять какие-либо супружеские отношения. Мне необходимо адаптироваться к окружающей жизни. С трезвым умом. Поэтому… Не обижайся, но я пока буду обитать в маленькой комнате. И приходить в себя. В свободное от работы время… Ты, в принципе, волен встречаться с другими женщинами. По своему усмотрению. Но не на этой территории. Вот, пожалуй, и всё. Если с моими условиями ты согласен, то давай попробуем начать новую жизнь с чистой страницы. А будущее покажет – что из этого получится…
Отложив тарелку в сторону, Роман помолчал некоторое время и, шумно выдохнув, решительно подытожил:
– Ну что ж… Я думаю, ты во многом права. Твои «пунктики» я принимаю. Пойми, Кира, для меня самое важное – это спокойствие в доме. Чтобы ты смогла снова ощутить себя здоровой и полноценной женщиной. Со своей стороны сделаю всё возможное, чтобы тебе было комфортно и уютно. Не только в доме, но и в совместном бизнесе… Спасибо за ужин!..
Неловко потоптавшись около кухонной раковины, Феоктистов удалился в большую комнату и, присев на диван, включил телевизор. С облегчением переведя дух, Кира достала из пачки новую сигарету и, накинув куртку. тихонько вышла на балкон…