Рано утром у меня задребезжал телефон, и забытый голос сказал:
-Привет, дядя, я вернулся! Десять лет прошло. Помнишь меня,
дядь? Спасибо хотел сказать. Носился ты со мною...
Этот голос словно перенёс меня на десять лет назад. И воспоминание того длинного дня накрыли волной.
Тогда так же рано утром позвонил мне знакомый опер одного из отделов ЦАО:
-Слушай, ты в Москве? Бросай всё и приходи. Ничего подобного не видел, а двадцать лет работаю. Может, поговоришь с человеком?
-Ты время видел? - спросил я. - Что у вас там случилось?
-Приезжай! - настаивал он. - По телефону это не расскажешь.
Лучше на месте.
Я приехал в отдел. В кабинете собралось человек 5-6 оперов.
Мой опер вывел меня на улицу.
- Ну, ты понимаешь, я охренел. Пришел чудик и говорит, что убил двух человек. Всё рассказывает подробно, где, как. Проверили. Нет у нас их по учётам. Дела нет. Ничего нет. Похоронили их, как неопознанных.... Некриминальные.... А этот такое порассказал! Поговори с ним. Ты, как адвокат скажи ему, пока нет ничего, пусть валит отсюда!
Я спросил:
-Я могу с ним выйти на улицу?
-Да выходи куда хочешь, - махнул рукой опер. - Можешь даже
пинка ему дать, чтоб мы его не видели.
Мы вернулись в отдел и мне кивнули на парня. Я внимательно и оценивающе посмотрел на него. Обычный русский парень с каким-то чистым взглядом. Такого у убийц я не видел:
- Привет, - говорю. - Как Вас зовут? Давайте выйдем на улицу.
Мы вышли.
-Рассказывайте, - кивнул я.
И он начал рассказывать:
-Я приехал из Урала в Москву и строился работать на стройку.
Шесть месяцев за еду работал, нам всё время обещали заплатить, но так
и не заплатили, кинули. Но мы не ушли. Пусть сначала отдадут наши деньги.
Вот тогда нас на стройке из вагончика и выгнали. Домой я не поехал, не смог... Прибился к бомжам на железную дорогу. Мы пили паленую водку каждый день и воровали из маленьких магазинов еду....
Он замолчал, и я заметил, что глаза его потеплели, а на губах
появилась улыбка:
-Жила с нами маленькая дворняжка... Мы её подкармливали. И она была, как колокольчик – звонкая такая. И нас всегда предупреждала, если кто чужой идёт...
При этих словах он заплакал.
-Ну, и что дальше? -не выдержал я.
-Вы понимаете, мы собрали стол, сели пить. Я отошёл, а когда прихожу вижу - один шестом этой собачке по голове бьёт. А другой орёт:
-Дай этой твари! Всю закуску сожрала, сука!
А этот бьет её! Бьёт! Всю голову ей размозжил.
Он замолчал, и я увидел, как сузились его глаза и сжались кулаки.
-И что ты сделал? Да не молчи ты, что ты сделал?!
Он вытер слёзы и продолжил:
-Я отнял у него брус и разбил им всю его башку. И второго я бил, пока он не захрипел. Убил я их. А собачку я похоронил...
Он снова замолчал и, посмотрев на меня вымученным взглядом, сказал:
-Полгода хожу уже, мыкаюсь... Не могу я так больше... Пришёл... Пусть сажают... Пострадать хочу.
- Парень, ты не в монастырь пришёл. Тебе пожизненно могут дать, ты это понимаешь? У тебя семья есть? - спросил я.
-Есть, и детей двое, одному три годика, - ответил он.
-Так езжай домой, замаливай перед Богом! - настойчиво посоветовал я.
-Я уже ходил в церковь. И все решил, - нахмурившись заявил он.
-Ничего ты не решил! Пойдем со мной!
Я привел его в церковь рядом с отделом, купил ему свечки. Он поставил за упокой, постоял перед иконами. А я всё смотрел на него и думал:
«Откуда ты взялся такой? Из какого века выглянул? Почему так стремишься туда, куда все из моих подзащитных попадать не хотят, и готовы многое за это отдать..?»
Мы вышли из церкви. И пока мы еще не ушли за территорию храма, я еще раз спросил:
-Ну, что, передумал?
-Нет. Пойдёмте назад. Пусть меня забирают. Я хочу пострадать.
Я протянул ему свой телефон:
-На! Поговори с семьей. Мать есть у тебя? Ты понимаешь, что потом ты ничего уже не сможешь?
Он достал грязную бумажку, по ней стал набирать номер, а я отошёл, чтобы не слушать. Меня уже потряхивало от его ненужного упрямства. Поговорив, он подошёл ко мне и протянул телефон.
-Ну, что, передумал? - с надеждой спросил я.
-Нет, - категорично ответил он.
Мы молча вернулись обратно, слов для него у меня уже не было.
-Бесполезно, - сказал я операм. - Вы покормите его. Я положил на стол деньги на еду. И обратился к нему:
-Парень, ты понимаешь, что сейчас в твоей жизни всё резко изменится? Я не буду тебя защищать ни на следствии, ни в суде. Я не смогу на тебя дело собирать, которого еще нет. Пойдем со мной, очень прошу тебя... Я дам тебе денег на дорогу. Езжай к семье.
Я схватил его за руку и потащил.
-Нет. Я должен ответить. Пострадать хочу!
Больше я не выдержал, я закричал:
-Ты конченный мудак, долбак... Пострадать он хочет! Заладил! Да сиди, если хочешь! Не могу больше тебя, дурака, видеть!Вот визитку возьми, тебе она все равно не нужна, а в камере пацанам подаришь.
Я ушёл. Дело возбудили по полной: эксгумировали трупы и провели экспертизу. Он показал на месте, что и как. В итоге, суд дал ему двенадцать лет... Очень мягкий приговор. Прошло десять лет и на днях он вышел по УДО.
-Так что ты сейчас от меня хочешь?-говорю я.
-Ничего, - ответил он. - Мать и жена Вам кланяются. Я им рассказал. Спасибо
Вам. К семье еду.
А я вот всё думаю: ну, почему у нас так? Хороший человек ведь. Как жизнь иногда бывает жестока... Мне жалко его бесполезной, слитой в унитаз жизни. Ну, наверное, он подумал, что очистился после отсидки. Глупо потерял столько лет, а, может, и приобрел там что-то. А я даже спустя эти десять лет думаю, что сделать он мог гораздо больше на воле, чем на зоне, пошивая рукавицы. С таким же упорством мог бы разыскать и помочь семьям этих бомжей. А так...
В эту ночь мне снились кошмары. Кто-то в черной одежде палача гладит смиренно стоящего на коленях этого парня по голове. И, хитро ухмыляясь, приговаривает:
-Ты молодец, мой мальчик! Хозяин своей судьбы!