Глава 7
За кабанчиком
С добрым утром, ёжик! — прогулка по окрестностям — за кабанчиком — нас преследует вертолёт
С добрым утром, ёжик!
В одиннадцать часов пропиликал будильник Вахрушева.
— Ну, что, вас еще не мочканул Лесной варвар? — спросил, потягиваясь, Олег.
— Смотри, Серж даже ухом не повел, — сказал Саня, тоже сладко потягиваясь.
— Еще бы, столько выпить, — сказал Олег. — Хотя иной раз пьет и хоть бы что, мы пьяные в драбаган, а он как стёклышко. С чего это он так, непонятно.
— Особенности организма, — сказал Толя. — С коньяка так бывает, водку переносит, а от коньяка наповал, коньяк же голимый спирт.
— Точно, точно, у меня есть знакомый так вот ему пол-литра водки как слону дробина, от коньяка валит как из пушки, — сказал Виктор.
— М-дя, бедненький, накирялся как свинья, — сказал Саня.
— Проснётся, не дай Бог блевать начнет, такое с пьяницами бывает, — сказал Олег.
Переглянувшись и испугавшись такого оборота, меня уложили на спальник и осторожно вынесли на улицу. Толя заботливо убрал все лежащие шишки и мелкие сучки.
— Ну, я-то думал, вы меня на сортир вознесёте, — сказал я прищурившись.
Сердобольные уставившись на меня абсолютно трезвого и ехидно переглянулись. Я не обратил внимания на их заговорщицкое перемигивание и, поднявшись со спальника, пошёл обратно в избу, по пути подпрыгивая на траве усыпанной колючими шишками.
— Вот же гад, он все это время подслушивал и притворялся, как будто спит, — сказал Толя.
— Ну, так мокнуть надо, — сказал Саня, но этих слов я не услышал, потому что закрыл за собой дверь.
Мои друзья, на ходу придумав план моего захвата, пошли за мной следом.
Войдя в избу, они схватили меня за руки и ноги и потащили на улицу. Я не стал особо сопротивляться, не зная, однако, какую участь они для меня приготовили.
Они пронесли меня до бассейна, где неожиданно сбросили в холодную воду.
— А… — громко закричал я от обжигающего меня холода ледяной воды.
— Ты что орёшь скотина, — зашипел Толя.
— Ая, яй… — уже скорчившись в воде, прогнусил я.
— Подлый обманщик, а мы с ним ещё огурцы ели, — сказала Таня, видя мою жалкую фигуру в бассейне.
— Ладно, вылазь, а то простудишься, — сказал Толя и протянул ко мне свою руку.
Я сделал вид, что уже готов покинуть холодную купель и вдруг неожиданно для Толи резко тяну его на себя, и он с дикими глазами навыкат падает возле меня, поднимая большую волну и кучу брызг.
— Убийца! — вопит Толя, поднимаясь над водой.
Я заскакиваю на его спину, и мы оба плюхаемся обратно в воду.
— Убийца! — снова вопит Толя, вырываясь из моих объятий.
Он выскакивает из бассейна и как спринтер, на марафонской дистанции широко расставляя ноги и рассекая воздух рёбрами ладоней, несётся к избе.
— Держите его! — кричу я ему вслед.
Остальные громко хохочут.
Я вылез из бассейна и отправился за избу отжимать бельё.
Спустя минут десять из избы вышел Толя он с самодовольной улыбкой прошествовал до леса, где находился у нас сортир и скрылся из виду за елями.
— Мяса хочется, сейчас бы кабана завалить да шашлык поесть, — мечтательно сказал Олег.
— Да кабанчик это хорошо, — усмехнулся Саня.
— А я видела здесь неподалеку молодого кабанчика, — сказала Таня.
Олег от её слов даже встрепенулся.
— Ага, стоит весёлый, такой, улыбается с табличкой на шее, на которой написано. «Завали меня Олег Павлович, завали!».
— Фантазёрка, — говорит Олег и отправляется в сортир.
Он выходит с поляны в лес и, потягиваясь, идёт в известном направлении туда, где мы устроили стартовую площадку «космодрома». Решив подшутить над Толей, он обходит его и, прячась за деревьями, начинает потихоньку урчать.
Толя, в это время удобно расположившись как в кресле на вогнутой перекладине из лиственницы, читал «самые последние новости» в старой газетке, за прошедшие полтора года которую он предусмотрительно вытащил из расщелины камня-коровы на просеке.
Понемногу он стал выходить из газетного транса, поскольку его привлекли непонятные посторонние звуки. Он немного приподнялся и осмотрелся, но ничего не заметив, продолжил чтение.
Вдруг под ногой Олега внезапно треснул сухой тонкий сучок и он, зажмурившись, остановился. А Толю как током ударило. Он быстро подтёрся и сильно пригибаясь, пополз к лагерю, но попутал направление. Озираясь по сторонам, он оказался рядом с сортиром где только что читал новости в газетке. Подивившись своей оплошности, он взобрался на упавший кедр и осмотрелся с него. Подумав про себя, что напугали его всего лишь какие-то грызуны, он успокоился и снова захотел присесть на новостийное место. И только он снял штаны, как снова услышал подозрительное урчание.
— Это похоже на… — подумал Толя.
И тут до него донёсся очень выразительный протяжный рык. Толя весь похолодел от страха и замер, не зная, однако что делать. Он отступил, назад помня, что от такого хищника лучше не бегать, чтобы не спровоцировать атаку. Толя медленно стал отходить в сторону лагеря, посматривая краем глаз по сторонам.
— Но где же он, — искал глазами Толя хищника. — Никак где-то затаился и готовится к нападению.
И вдруг совсем рядом раздалось насмешливое.
— С добрым утром, ёжик!
Приветствие Олега прозвучало как оглушительный выстрел. Толя весь передёрнулся и едва не свалился вниз на стартовую площадку с отработанным топливом, успев по инерции, ухватится за торчащий кедровый сук. Подняв голову, увидел голову Олега, торчащую над стволом павшего дерева, и ненавистью посмотрел на шутника.
— А я смотрю, ты сидишь, решил тебя немного расшевелить, — весело сказал Олег, перелезая через стволы навстречу ему.
Вдруг сук, за который держался Толя, треснул и спустя секунду медленно отломился. Через мгновение Толя лежал на собственном дерьме чувству как отвратительное месиво въедается в его рубашку.
— Ты меня расшевелил гадёныш, — подумал Толя.
Потом его взгляд нашёл подходящую лесину, и он не говоря ни слова, поднял её, и с разворота хотел было ударить Олега. Но тот был чрезвычайно ловок что, нагнувшись, нырнул под левую руку Толи и помчался в сторону лагеря.
Лесина, описав дугу, с грохотом врезалась в лиственницу, от чего руки Толи были отбыты тонким дребезжащим концом.
— Убью гада! — на весь лес закричал Толя и бросился в погоню.
Олег, не оглядываясь, нёсся по поваленным деревьям как бандерлог всё время, меняя направление, пытаясь измотать преследователя. Толя напротив вооружённый лесиной гнался за своим врагом как первобытный человек за антилопой.
Олег, обходя упавшие деревья, резко побежал вниз по склону. Потом видя, что преследователь несётся всё с той же лесиной, попробовал договориться, по-хорошему, но лесина пронеслась над его головой, и едва не задев его голову, врезалась в соседнее дерево, разлетевшись на куски.
— Убью! — неслось на весь лес.
Потом Олегу снова повезло, когда новая лесина, описав смертельный разворот, ударилась о сосну, осыпав его осколками коры.
От страшного удара она разлетелась на несколько кусков. И тогда в руках преследователя появилась другая дубина увесистая и похожая на багор увенчанная острыми смолистыми шипами на конце.
— Толя я только пошутил, — взывал о пощаде Олег.
— Убью гада!
Они пересекли едва струящийся ручей с руслом для большой речки видимо в период её пересыхания.
- Убью! – несся яростный вопль вслед Олегу, отчего тот ещё, пуще прибавил газу своим ногам.
Они всё дальше и дальше уходили в непролазную тайгу, не в силах остановится для переговоров. Один с мщением отомстить за нанесённую обиду, другой за страх быть покалеченным разъярённым мужиком.
Вдруг Олег, отчего-то развернувшись, побежал обратно к Толе, отчего тот озадаченно остановился и, остывая, почесал макушку головы, шаря подозрительно глазами по сторонам — медведь, кабан...
Едва только Олег добрался до товарища, как тот тут же забыв про обиду, спросил.
— Что случилось?
— Солдаты!
Они улеглись в траву, поглядывая, однако, за горизонтом.
— Много? — спросил Толя.
— Отделение.
— А сколько это.
— Ну, примерно человек десять идут сюда, у танкистов отделение это весь экипаж.
— А дальше.
— Взвод это примерно человек тридцать с лейтенантом, бывает, что его замещает прапор при необходимости.
— А дальше.
— Потом идёт рота, ну, тут уж народу поболее будет, где-то порядка от двадцати до двух сот смотря, какое назначение имеется для развёртывания. Рота вообще понятие расплывчатое, у танкистов это батарея где примерно человек тридцать, а то и больше. Всё зависит от рода войск. Дальше батальон там народу от трёхсот до тысячи бывает. Полк, ну, это козе понятно, что это тьма народищу. Потом дивизия, ну, и сама армия в целом.
— А дальше.
— Тебе Толя не мешало бы в военкомат зайти записаться добровольцем... ну и говнищем от тебя несёт… фу…
— Так чего же мы тут сидим, отделение за мной мелкой рысью, — прошипел Толя и, не выпуская боевого оружия, поднявшись, побежал обратно.
Олег, посмотрев на нижний горизонт леса, где шли солдаты и, пригибаясь, побежал вслед за Вахрушевым.
Отбежав на приличное расстояние, они перевели дух.
— Ну, ты и горазд, бегать, — сказал Толя.
— Ты тоже мастер, что делать-то будем надо их как-то отвлечь в другую сторону, — сказал Олег.
— А может они до лагеря не дойдут. Японский городовой, а где наш лагерь-то? — спросил у Олега Толя.
Они осмотрелись, соображая, куда могла их забросить их беготня.
— Туда, — показал направление Толя.
— А может туда, — сказал Олег и показал в другую сторону.
— Но там солдаты, — ответил Толя.
— Погоди мы бежали по склону вниз, а это значит, что нам нужно подняться выше границы леса, — сказал Олег. — Жалко водички нет, тебе бы постираться не помешало,а то несёт за километр…
Они стали подниматься, наверх упиваясь своим же потом.
— Всё, — говорит Толя. — Если пойду в сортир, то только с картой и компасом.
— А я с ружьём, — сказал Олег.
— Ага, и котелок с кашкой не забудь, вдруг кушать захочется.
Так подшучивая друг над другом, они поднялись до почти заросшую просеку низким ельником, где рядом булькал ручей. Олег быстро раскопал небольшую яму, где Толя смог простирать свою изгаженную рубашку. После чего она прошли по ручью выше где, раскопали новую яму, и Толя уже дочиста прополоскал всё ещё дурно пахнущую ткань.
— Значит так, — стал рассуждать Толя. — Если предположить что это просека север-юг, значит, нам нужно подняться выше гору что естественно не пойдём же мы обратно вниз. Но ведь мы не пересекали просеку, а это значит, что наш лагерь находится где-то на северном склоне Конжака, а здешние просеки имеют свои тупики. Это значит, мы эту просеку не пересекали, а обошли её западнее.
— Погоди-ка, я, кажется, узнаю это место, — сказал Олег.
— Ты разве здесь бывал.
— Был с Сержем и Виктором ещё до этого похода. Выше будет угловая просека, идущая налево в сторону Крутобереговой речки. Мы в тот раз шли туда, но не дошли, встретились нам парни и сказали, что речка пересохла, и водопадов нет. Тогда год был вообще сухой.
— Ну, значит, всё правильно, речку ту мы проскочили, видел, я вместо неё сухой котлован с брёвнами в русле, — сказал Толя. — Нет, это старая изба, я был там, — сказал Олег. А до речки мы не добежали. Надо подняться выше просеки.
— Нет, нам нужно пройти как раз по просеке, а там мы и поглядим, куда нам дальше рулить, но ни как не наверх просеку-то запад-восток, мы не пересекали, значит, лагерь ниже её.
— Тоже верно значит, солдаты могут выйти на эту просеку и пойти следом за нами, — сказал Толя.
И они отправились дальше.
И буквально через пару минут хода слева на них вывалился солдат с автоматом наперевес.
— Стоять кто такие, документы.
— Нет, ты видел батя, у меня скоро и перед походом в сортир документы будут спрашивать, — быстро нашёлся, что сказать Олег.
— Что случилось сынок, кого опять гоняете туристов что ли? — спросил непринуждённо Толя.
Солдат смерил их взглядом и негромко свистнул. На зов подошёл прапорщик.
— Кто такие, документы имеются? — строго спросил он.
— Да пошёл ты, — огрызнулся Олег.
— Местные мы домой ходили в Кытлым ещё позавчера, — ответил Толя.
— А здесь что делаете.
— Так геологам помогаем, Басмановы мы, в верховье Буртымки робим, геологам там шурфы бьём.
— С геологами? — спросил прапорщик.
— Это мы бьём, а они пробы собирают, — хмуро сказал Олег.
— А чего пешком-то, — спросил прапорщик уже миролюбиво.
— Ну, давай ковёр-самолёт полетим не пешком, — сказал Олег, держась более, нахальнее, чем Толя.
— А это вам зачем, — спросил прапорщик, посматривая на устрашающую дубину Толи.
— Так комаров по тайге гоняем, в аптеке за их килограмм ящик гвоздей дают, — съязвил Олег.
— Сынок ты бы отошёл, мне бы поговорить с товарищем офицером, — сказал Толя.
— Капустин иди, погуляй с ним, — сказал прапорщик, показав на Олега.
— Эй ты, деревня пошли отсюда, — сказал Капустин.
— Я те щас по зубам дам за деревню, — огрызнулся Олег на солдата.
— Смотрите, какой он сердитый, — проворчал тот, отходя от него в сторону.
Толя и прапорщик о чём-то переговорили и, пожав, руки расстались.
— Всё сынок пошли, однако, начальник и так ругаться будет, что задержались малость, — сказал Толя.
Когда они ушли подальше Олег спросил.
— Чего ты ему наплёл?
— Пообещал мёду принести с пасеки.
— Толя, а ты в художественной самодеятельности участвуешь? - спросил шутливо Олег.
— Участвую.
— Я тоже участвую, батя.
— А то и видно, что сопля у тебя короткая, едрёнать!
Пройдя русло пересыхающего речки Крутобереговой, они ещё немного прошли вперёд и стали спускаться вниз, где напоролись на Виктора и Саню которые уже стали их искать.
— Вы где были черти? — спросил Саня, осматривая поцарапанные в кровь лица и руки друзей.
— Ёжика ловили, — ответил Толя. — Вёрткий оказался стервец.
— Жаль удрал, не захотел на вертел добровольно залезть, Толю обрызгал мочой со страху и убёг, — сказал Олег. — Зато разведку хорошую сделали, засекли пост патруля.
Возвращаясь обратно Олег, извиняясь, шепнул Толя, что лучше это будет ёжик, чем его падение в собственное дерьмо. Толя только улыбнулся, отворачиваясь от противного запаха рубашки на налетающий ветерок.
— А разве ёжиков едят? — спросил, удивившись, Виктор.
— Ещё как, деликатес!